Вальтер Вюлленвебер
Wuellenweber, Walter. Статья оп. в журнале "Штерн" ( Stern) 20 сентября 1998 года к первой годовщине смерти матери Терезы. Пер. на русский: jacopone-da.livejournal.com/227553.html, 2012. Английский: http://www.srai.org/mother-teresa-where-are-her-millions/
«Ангел бедных» умерла несколько лет назад. Миссионерам Милосердия все еще поступают пожертвования. Но лауреат Нобелевской премии мира давала обет жить в бедности. Что же случилось со всеми этими деньгами?
Если рай есть, она, конечно, там: Агнес Гонджа Бояджиу из македонского Скопье, известная всем как Мать Тереза. Она приехала в Калькутту 6 января 1929 года 18-летней монахиней-лоретанкой. Через 68 лет знаменитости со всего мира соберутся в Калькутте на ее погребение с государственныи почестями. За эти 68 лет она основала самый успешный орден за всю историю Католической церкви, получила Нобелевскую премию и стала самой известной католичкой нашего времени. Разве можно сомневаться в чем-то, созерцая этот памятник?
В Калькутте сомневающихся много. Например, Самити, мужчина 30 лет, без зубов, живет в трущобах. Он тот «беднейший из бедных», кому Мать Тереза вроде бы посвятила всю свою жизнь. С пластиковым пакетом в руке он стоит в километровой очереди на Парк-стрит. Бедняки терпеливо ждут, пока волонтеры положат порцию риса и чечевицы в их пакеты. Но Самити получает пищу не от организации Матери Терезы, а от «Божьей Ассамблеи», американской благотворительной организации, которая раздает здесь ежедневно 18000 порций. «Мать Тереза? – переспрашивает Самити. – Мы здесь от нее ничего не получили. Поспрашивайте в трущобах, кто получил что-нибудь от сестер, вряд ли кто отзовется».
Панналал Маник тоже сомневается. «Не понимаю, почему вы, образованные западные люди, сделали из этой женщины богиню!» Маник родился около 56 лет назад в трущобе Рамбаган, старейшей в Калькутте – ей уже исполнилось 300 лет. Его достижения – настоящее чудо. Он построил 16 многоквартирных домов посреди трущоб, теперь там живут 4000 человек. Деньги на постройку – около 10 тысяч немецких марок за дом – дала «Миссия Рамакришны», самая большая благотворительная организация Индии. Жители трущоб сами строят себе дома. Это стало образцом для всей Индии . А что с Матерью Терезой ? «Я приходил к ней трижды, - говорит Маник, - она меня даже не слушала. Все знают , что у сестер куча денег . Но никто не знает, что они с ними делают!»
В Калькутте помогают бедным 200 благотворительных организаций. Миссионеры Милосердия Матери Терезы – не самая большая из них, и это противоречит их имиджу. Имя «Мать Тереза» навсегда связано с Калькуттой. По всему миру сторонники и помощники Матери Терезы верят, что именно в Калькутте ее организация особенно эффективно борется с бедностью.
«Все это ложь», - говорит Аруп Чаттерджи ( Aroup Chatterjee ). Он врач, живет в Лондоне, родился и рос в Калькутте. Чаттерджи много лет работал над книгой о мифе Матери Терезы, беседовал с бедняками в трущобах Калькутты, снова и снова просматривал речи самой Матери Терезы. « Где бы я ни искал , везде одна ложь . Например , школы. Мать Тереза часто говорила, что в ее школе в Калькутте учатся больше 5000 детей. 5000! – это была бы огромная школа, одна из самых больших в Индии. Но где же она? Я не нашел ее и не знаю никого, кто бы ее видел».
По сравнению с другими благотворительными организациями Калькутты монахини с тремя синими полосками на сари впереди в двух отношениях: они известны всему миру и у них больше всего денег. Но сколько именно, всегда было самым охраняемым секретом организации. По законам Индии благотворительные организации должны публиковать свои финансовые отчеты. Организация Матери Терезы попросту игнорирует закон! Никто не знает, поступают ли реальные цифры хотя бы в Министерство финансов в Дели.
На запрос «Штерна» Министерство ответило , что это «закрытая информация». У организации 6 домов в Германии. Здесь тоже финансы держат в строжайшем секрете. «Не ваше дело, сколько у нас денег, у нас их мало», - говорит сестра Паулина, начальница немецкой ветви. Мария Тингельхофф как волонтер вела счета организации до 1981 года. «К нам поступало 3 миллиона в год», - вспоминает она. Но Мать Тереза никогда не доверяла вполне помощникам-мирянам. Так что в 1981 году бухгалтерские книги перешли к сестрам. «Конечно, я не знаю точно, сколько денег они получили с тех пор, - говорит Тингельхофф, - но, должно быть, много раз по 3 миллиона. Мать всегда любила щедрых немцев».
Наверно, самый богатый дом ордена – Дом Святого Духа в нью-йоркском Бронксе. Сьюзен Шилдс была там монахиней девять с половиной лет, ее звали сестра Вирджин. «Большую часть дня мы писали жертвователям благодарственные письма и регистрировали чеки. Каждую ночь 25 сестер много часов писали извещения о получении пожертвований. Это был конвейер: одни печатали на машинке, другие подсчитывали общую сумму, клали письма в конверты, сортировали чеки. Чеки были на сумму от 5 до 100000 долларов. Люди часто клали конверты с деньгами прямо на порог. Перед Рождеством поток пожертвований выходил из-под контроля. Почтальон приносил полные мешки писем, чеки на 50000 долларов не были редкостью».
Сестра Вирджин вспоминает, что в один год на банковском счету в Нью-Йорке было 50 миллионов долларов. 50 миллионов в год! – в протестантской стране. Сколько же тогда жертвовали в Европе и в мире ? Считается, что во всем мире они собирали по 100 миллионов в год, и это продолжалось много-много лет. Их доход держат в секрете, но тайной являются и их расходы. Орден вряд ли много расходует.
Благотворительные заведения, которые содержат монахини, так малы и незаметны, что даже местные не могут указать, где они находятся. Часто «дом Матери Терезы» значит всего лишь монастырь для сестер, не исполняющий никакой благотворительной функции. Там нельзя получить ощутимую помощь. Орден часто получает пожертвования вещами, вдобавок к деньгам. В индийские аэропорты прибывают ящики с лекарствами. В порту Калькутты разгружают контейнеры продовольственного зерна и сухого молока. Одежда из Европы и Америки прибывает в невообразимых количествах. На лотках на улицах Калькутты торговцы продают ношеную одежду по 25 рупий штука. Многие выкрикивают : « Рубашки от Матери , штаны от Матери ». В отличие от других благотворительных организаций, МС тратят на себя очень мало, организация работает бесплатно. Около 4000 сестер в 150 странах – рабочая сила многомиллионных финансовых операций. Они дают обеты бедности и послушания, так что работают бесплатно, а с ними 300000 волонтеров. По их собственным сведениям, у МС около 500 домов по всему миру. Но сестры никогда не покупают и не нанимают недвижимость.
«Мать всегда говорила, что на это мы не тратимся, - вспоминает Сунита Кумар, одна из богатейших женщин в Калькутте и, как предполагают, доверенное лицо Матери вне ордена. – Если Матери был нужен дом, мы шли прямо к владельцу, неважно, государство это было или частник, и уговаривали его так долго, что получали дом даром».
Ее метод сработал и в Германии. В марте был освящен «Вифлеемский дом» в Гамбурге, приют для бездомных женщин. Там работают четыре сестры . Внушительное здание стоило 2,5 миллиона немецких марок. Орден не потратил ни гроша. Деньги собрала Христианская ассоциация Гамбурга. Собрала быстро, потому что для Матери Терезы все давали охотно.
Мать Тереза считала своим богоданным правом никогда никому ни за что не платить. Однажды в Лондоне она покупала продукты для своих монахинь на 500 фунтов стерлингов. Когда ее попросили заплатить, крошечная и вроде бы безобидная монахиня показала свой балканский темперамент и закричала: «Это для Бога!» Она кричала так долго и так громко, что бизнесмен, стоявший в очереди, в конце концов заплатил за нее.
Англия – одна из немногих стран, где сестры позволяют властям хоть мельком взглянуть на свою бухгалтерию. Здесь орден получил в 1991 году 5,3 миллиона немецких марок . А расходы (включая благотворительные)? – около 360 тысяч марок, т.е. меньше 7%. Что случилось с остальными деньгами? Сестра Терезина, глава английской ветви, защищается: «Извините, мы не можем вам сказать». Ежегодно, по сведениям английских властей, часть денег посылают на счета ордена за границей. Сколько куда , не сообщается. Но одним из получателей обязательно является Рим. Деньги этой знаменитой благотворительной организации контролируют из Рима, со счета в Ватиканском банке. А что происходит с деньгами там, даже Богу не открывают. Одно ясно – отделения ордена в бедных странах ничего не получают от щедрот стран богатых.
Официальный биограф Матери Терезы Катрин Спинк пишет: «Как только сестры приживались в какой-нибудь стране, Мать всегда прекращала всякую финансовую помощь». Ветви ордена в нищих странах, таким образом, получают помощь только в самом начале. Львиная доля денег остается в Ватиканском банке.
«Штерн» много раз спрашивал Миссионеров Милосердия о местонахождении пожертвований, и письменно, и лично во время визита в Калькутту. Орден никогда не отвечал. «Поезжайте в нью-йоркский дом, тогда поймете, что случается с пожертвованиями», - говорит Ева Колодзей. Эта полька 5 лет была Миссионеркой Милосердия. «В подвале приюта для бездомных хранятся ценные книги, ювелирные украшения и золото. Что с ними случается? – Сестры принимают все это с улыбкой и складывают в подвал. Большая часть всего этого так и будет валяться бесполезно во веки веков».
Миллионы, которые жертвуют ордену, ожидает та же судьба. Сьюзен Шилдс (бывшая сестра Вирджин) говорит: «Деньги не только не тратили попусту, основную их часть не тратили вообще. Когда в Эфиопии был голод, приходило много чеков «на голодающих Эфиопии». Однажды я спросила сестру, ответственную за счета, не взять ли все эти деньги и не послать ли в Эфиопию. Сестра ответила: «Нет, в Африку мы денег не посылаем». Но я по-прежнему писала расписки в получении пожертвований «на Эфиопию».
По словам бывших сестер, финансы МС – это улица с односторонним движением. «Начальники говорили нам, что мы получаем больше пожертвований, чем другие конгрегации, потому что Бог любит Мать Терезу больше других» - говорит Сьюзен Шилдс.
Пожертвования и счета в банках как мера Божьей любви. Брать блаженнее, чем давать. Страдают от этого те, для кого и были первоначально предназначены пожертвования. Монахини работают на благотворительной кухне в Нью-Йоркском Бронксе. Или, скорее, они позволяют другим работать за них, потому что волонтеры делают все, даже готовят пищу. Сестры только раздают. Однажды, вспоминает Шилдс, помощники допустили ошибку, не успели доставить хлеб. Сестры спросили начальницу, не купить ли хлеба. Ответ был: «Ни в коем случае, мы бедная организация». В конце концов бедняки остались без хлеба.
Такие случаи происходили с Шилдс постоянно. Одна девочка из группы подготовки к первому Причастию не смогла причаститься в тот год, потому что у ее мамы не было денег на белое платье. Девочка ждала год, но платье опять не на что было купить. Шилдс (сестра Вирджин) спросила начальницу, не может ли орден купить ребенку белое платье. Та грубо отказала. К первому Причастию девочка так и не приступила. Больше всего страдают от скупости богатого ордена «беднейшие из бедных», индийские сироты.
Сестрам принадлежит детский дом в Дели, где дети ждут усыновления, чаще всего иностранцами. Как обычно, затраты на содержание дома берет на себя не орден, а будущие приемные родители. В Германии в этом деле посредничает организация Pro Infante . Глава организации, личная подруга матери Терезы Карла Видекинг ( Carla Wiedeking ) в письме к жертвователям, помощникам и друзьям пишет: «Во время моего сентябрьского визита я видела детей, лежащих в кроватках по двое-трое, в переполненных комнатах, без места для игр. Невозможно молчать о возникающих из-за этого проблемах с поведением». Госпожа Видекинг взывает к щедрости жертвователей, потому что сама она бессильна удовлетворить потребности этих детей. Бессильна?! В организации с миллиардным состоянием, у которой денег в три раза больше, чем ЮНИСЕФ ассигнует на всю Индию?
У Миссионеров Милосердия есть возможность построить детские дома с игровыми площадками и купить кроватку для каждого ребенка. У них хватило бы денег не только на горсточку сирот в Дели, но и на много тысяч сирот, борющихся за выживание на улицах Дели, Бомбея и Калькутты. Экономия, по мнению Матери Терезы, - ценность сама по себе. Прекрасно, но когда ее бедная организация быстро разбогатела, что она делала со своими картинами, ювелирными украшениями, унаследованными домами, чеками или сейфами с деньгами? Если бы она захотела, она могла бы ныне служить людям не навязчивыми призывами к экономии, а хорошо продуманным расходованием денег. Но Нобелевская лауреатка не желала ни эффективной организации, ни эффективной помощи людям. Она с гордостью называла Миссионеров Милосердия «самой неорганизованной организацией в мире». Там не позволены компьютеры, принтеры, ксероксы. Даже когда их дарят, их не разрешают устанавливать и включать. Бухгалтерский учет ведется в школьных тетрадках, карандашом, как можно убористей. Когда тетрадка кончается, все стирают ластиком и пишут в ней снова. Экономия прежде всего.
Нормальная благотворительная организация могла бы учить монахинь, давать им профессии медсестер, учителей, администраторов. Но монахиня МС никогда больше ничему не учится. Принимаемые из любви к непрофессионализму, решения Матери Терезы год от года становились все страннее. Однажды, рассказывает Сьюзен Шилдс, орден купил у муниципалитета Нью-Йорка пустое здание для приюта больных СПИДом. Купил за 1 доллар . Но так как в доме должны были жить больные люди, муниципалитет поставил условие: установить в здании лифт. Мать Тереза отказалась, для нее лифт был знаком богатства. В конце концов монахини отдали этот дом обратно городским властям Нью-Йорка. Итак, Миссионеры Милосердия не помогали голодающим Эфиопии и сиротам Индии, хотя и получали пожертвования для них, но это не весь ущерб, причиненный их идеологией дезорганизации.
В 1994 году Робин Фокс ( Robin Fox ), редактор известного медицинского журнала «Ланцет», комментировал катастрофические условия жизни в домах Матери Терезы и шокировал медицинский мир утверждением, что всякая система этой организации чужда: пациентов с туберкулезом не изолируют, использованные шприцы ополаскивают холодной водой. Даже при невыносимой боли сильных болеутоляющих не дают , не потому что их нет у ордена , а из принципа . «Самый прекрасный дар человеку – возможность участвовать в страданиях Христа», - говорила Мать Тереза . Однажды она так утешала стонущего больного: «Вы страдаете, значит, Иисус целует вас». Больной в гневе крикнул: «Скажите своему Иисусу, чтобы перестал».
Английский врач Джек Преджер ( Jack Preger ) работал в орденском доме для умирающих. Он говорит: «Если хочешь дарить любовь, понимание и заботу, пользуйся стерильными иглами. Это, наверно, самый богатый орден в мире. Многие умирающие там не должны были бы умереть в строго медицинском смысле».
Британская газета «Гардиан» описывала этот хоспис словами «организованная форма халатности».
Кажется, медицинская помощь сиротам вряд ли оказывается лучше. В 1991 году глава Pro Infante в Германии написала письмо приемным родителям: «Пожалуйста, проверьте, привиты ли ваши дети. Мы должны признаться, что в некоторых случаях использовались вакцины просроченные или непригодные из-за нарушения условий хранения». Все это происходит по одной причине, которую Мать Тереза часто повторяла в своих речах и обращениях, - она гораздо больше заботилась о жизни после смерти, чем об этой временной.
Девиз Матери Терезы был: за спокойную совесть надо платить. Жертвователям это было выгодно, бедным вряд ли. Кто верит в то, что Мать Тереза хотела изменить мир, уничтожить страдание или бороться с бедностью, просто хочет верить в это для себя самого. Такие люди ее не поняли. Быть бедным, страдать было целью, почти карьерой или достижением для нее, и для тех, о ком она заботилась; ее настоящей целью была жизнь после жизни. По мере того как ее слава росла, основательница ордена начинала понимать, на каких недоразумениях построен «феномен Матери Терезы». Она написала несколько слов и повесила эту табличку перед дверью Материнского дома:
«Скажите им, что мы здесь не для работы, мы здесь для Иисуса. Прежде всего мы монахини. Мы не социальные работники, не учителя, не врачи. Мы монахини».
Остается только один вопрос: зачем, в таком случае, монахиням столько денег?
