Айлин Баркер

НОВЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

К оглавлению

Предисловие издателей русского перевода

НОВЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ДВИЖЕНИЯ:

ПРАВОСЛАВНЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ

Тема «Новые религиозные движения» не сходит сегодня со страниц российских газет, дискутируется в Думе и различных общественных организациях, беспокоит христианские Церкви. Данная проблема актуальна не только для России, но также для Европы, Америки и Азии. Православный институт миссиологии, экуменизма и новых религиозных движений при Русском Христианском гуманитарном институте в Петербурге, предлагающий читателю книгу о новых религиозных движениях, уже несколько лет изучает религиозную ситуацию в городе и в стране, анализирует результаты социологических исследований и публицистические выступления, изучает различные документы и предложения, связанные с отношением общества и Церквей к этому феномену.

Вполне понятно, что точка зрения на определенные проявления религиозной или пара-религиозной активности во многом зависит от конфессиональной позиции исследователя. Религиозный и безрелигиозный подходы различны. Также никого не должно удивлять наличие разных точек зрения, подходов и даже практических рекомендаций в рамках одной конфессии, одной Церкви. Время покажет, какого рода православная активность будет наиболее эффективна. Однако, независимо от эффективности, следует говорить о приемлемости тех или иных методов, об их корректности, объективности и нравственной допустимости. Во всяком случае важно подчеркнуть, что требование научности и объективности должно предъявляться к рассуждениям и утверждениям не только социологов религии, но и церковных деятелей и исследователей, будь то пастыри или публицисты. Это еще более важно для церковных ученых, чей фундамент составляют такие ценности, как стремление к объективности, нравственная безупречность, тон христианской любви и уважения к носителям других убеждений.

Для того чтобы помочь православному религиоведению встать на ноги (в этой области церковная наука делает лишь первые шаги, если не считать дореволюционной антисектантской литературы), ПИМЭН предлагает российскому читателю перевод очень известной книги, написанной ученым, но достаточно популярной и обращенной не столько к специалистам, сколько к тем, кто первый раз сталкивается с проблемой НРД.

Об авторе, о самой книге и о наших мотивах ее издания в России

Автор книги, профессор Айлин Баркер (Eileen Barker), возглавляет факультет социологии Лондонской школы экономики и политических наук (Лондонский университет). Она известна в научном мире своими многочисленными статьями и книгами, среди которых есть отмеченные премиями за лучшую книгу года по социологии религии." Профессор Баркер является основателем и руководителем одного из крупнейших в мире центров по сбору и анализу информации о новых религиозных движениях (ИНФОРМ, INFORM, InformationNetworkFocusonReligiousMovements — Информационная сеть по религиозным движениям),2 созданного в 1989 г. при прямой, в том числе финансовой, поддержке Министерства Внутренних Дел Великобритании, а также традиционных Церквей. Четверть века автор этой книги занимается новыми религиозными движениями (НРД) как социолог, как ученый.

1 Е. Barker «The Making of a Moonie: Brainwashing or Choice?», Oxford, Blackwell, 1984.

2 см. Приложение 1.

Когда Православный институт миссиологии изучал опыт англиканских коллег, архиепископ Кентер-берийский доктор Кэри рекомендовал обратиться именно к профессору Баркер. Отделение миссиологии Санкт-Петербургской Православной духовной академии пригласило ее для прочтения нескольких лекций в Академии и других аудиториях. Лекции профессора Баркер, профессора Огода из Орхуса (Дания), специалистов из США положили начало Христианскому междисциплинарному центру по изучению новых религиозных движений «Диалог: Невская перспектива». Опыт профессора Баркер и центра «Информ» необходимо изучать, его нельзя не учитывать каждому, кто серьезно относится к проблеме НРД. Опираться на подобный опыт важно и тому, кто интересуется этой темой как исследователь, и тому, кто связан с ней по роду своей деятельности (политику, журналисту, общественному деятелю). Но прежде всего знакомиться с работами профессора Баркер необходимо родителям, обеспокоенным вступлением детей в НРД.

В Предисловии к английскому изданию профессор Баркер достаточно ясно пишет о мотивах написания книги и выборе жанра. Автором руководило «убеждение, что за страданиями многих людей стоит недостаток знаний о природе и особенностях современной волны НРД». Действительно, несмотря на то, что на Западе выходит большое количество религиозной литературы, а в школах ряда стран даются уроки религии, многие люди сегодня понимают, что им катастрофически не хватает знаний о новых религиозных движениях в целом и о конкретных группах и направлениях в частности. Книга представляет собой введение в проблематику НРД, в котором автор, избегая излишнего академизма, предлагает практические советы людям, оказавшимся в затруднительном положении. Предназначенная широкому кругу читателей, книга писалась прежде всего «как настольное руководство для родителей, родственников и друзей членов новых религиозных движений, а также для тех, кто чувствует потребность духовно или просто советом помогать близким уже присоединившегося к НРД или только собирающегося это сделать человека». Священнослужителям, профессиональным консультантам по социальным вопросам, учителям и самим действительным или потенциальным членам НРД книга также может оказаться полезной. Речь в ней идет о возможных последствиях вступления в НРД, о различных степенях вовлеченности в жизнь движения, о реакции со стороны обеспокоенных родителей и т. п.

Написанная на Западе, эта работа оказалась чрезвычайно актуальной для восточного читателя (в Восточной Европе в целом, в России и во всех странах бывшего Союза), постоянно сталкивающегося у себя дома не только с многочисленными аналогами западных движений, но и с «экзотическими продуктами» религиозного творчества собственных соотечественников. Все это тем более актуально потому, что религиозная проблематика в нашей стране стала сегодня частью политической проблематики, частью массовой культуры. Юристы, политики, журналисты, религиозные лидеры в стремлении определить и обосновать новые правовые нормы ведут острые дискуссии о религиозной свободе и свободе совести. Продолжаются бурные обсуждения поправок к Проекту нового закона о свободе совести. До сих пор обществу не ясно, в какой мере оно должно знакомиться с религией в рамках образовательных программ государственных учебных заведений. Тема «Новые религиозные движения» важна и сама по себе, и как фактор более серьезного и внимательного отношения к традиционным религиям и конфессиям.

Главным же основанием для издания данной книги послужила сама реальность, сегодняшняя религиозная ситуация и тот вызов, который бросили НРД обществу и Церквам уже одним только фактом своего появления.

Религиозная ситуация в современной России

Понятия: религия, религиозные искания, религиозные ценности — в современном российском сознании уже не звучат так враждебно, как десять-пятнадцать лет назад, когда доминирующая и нормативная коммунистическая идеология была решительно атеи-стичной. В новом российском обществе восторжествовала свобода совести. Те религиозные объединения (Церкви, общины), которые имели право на существование, но были весьма ограничены в своей активности и миссионерской деятельности, обрели дополнительные возможности. Движения и общины, которых в России прежде не было, а также те, что существовали подпольно, получили возможность выступать открыто, официально; и получили права, равные с традиционными для России. Все это вполне естественно для нового общества, декларирующего демократическую модель развития.

Люди верующие и люди, не считающие себя таковыми, относятся к этой ситуации по-разному. Большинство верующих людей в нашей стране — православные. Так же, как представители других конфессий и других религий, они не могут не радоваться снятию ограничений на регистрацию общин и выпуск духовной литературы, не могут не приветствовать свободу проповеди и возможность пользоваться средствами массовой информации (возможность, к сожалению, скорее теоретическую, поскольку для ее осуществления необходимы немалые денежные средства). И в то же время некоторые (а может быть, и многие) православные полагают, что сегодняшний государственный строй, общественно-политическая атмосфера очень неблагоприятны для Православия. Появляются романтические представления о возможности реставрации монархии, популяризируется мнение о том, что монархическое прошлое России гарантировало благочестивое существование Святой Руси, поколебленное лишь в 1917 г. Сегодня возрождению Православия (строго говоря, Православие никогда в России не умирало) сопутствует возрождение (как рост имевшихся прежде общин, так и появление новых деноминации) инославия, других религий и религиозных движений и групп. Рост численности общин таких христианских исповеданий, как католичество, лютеранство, реформатство, баптизм и др., а также мусульманских, буддийских и прочих многие связывают только с политическим плюрализмом, демократическими ценностями, объявленными новой властью, однако очевидно, что существенны именно внутренние ресурсы каждой религии, каждой христианской конфессии, которые в соответствующей атмосфере свободы имеют возможность реализоваться.

Появление новых религиозных и псевдорелигиозных групп часто воспринимается как результат «тлетворного влияния Запада». В наши дни действительно завоевали популярность пришедшие, как правило, с противоположной Востоку стороны экзотические восточные учения и практики. Но верно и то, что в России конца XIX — начала XX вв. уже были хорошо известны, а в Петербурге и Москве модны теософия, спиритизм, различные системы йоги. Теософская и оккультная литература издавалась еще в дореволюционной России. А сколько было различных сект (штун-дисты, духоборы, молокане, хлысты, свои российские иеговисты-ильинцы и многие другие), сколько толков в старообрядческом расколе! Как бы ни было больно православному человеку вспоминать и думать об этом, такова реальность прошлой и сегодняшней жизни, общественно-политическая реальность, которая побуждает искать мирные, хотя и допускающие интенсивную полемику, формы сосуществования.

Интересно, что уже в дореволюционную пору мы видим определенную толерантность, к нехристианским религиям, как, например, к исламу и буддизму. В Санкт-Петербурге в начале XX в. были построены самая большая в Европе мечеть и буддийский храм. В апреле 1905 г. принято Постановление о веротерпимости. Конечно, то, что Православная Церковь была государственной, находилась под государственным контролем, создавало для нее определенные трудности. Когда 12 декабря 1904 г. правительство пообещало ввести закон о веротерпимости, Митрополит Санкт-Петербургский

1 Издавался, например, журнал «Вестник теософии», но также издавалась и критическая, «разоблачительная» литература, например, книга Вс. С. Соловьева о Бла-ватскои: Современная жрица Изиды. М., Республика, 1994.

Антоний написал императору Николаю II записку, в которой указал, что такой закон поставит Православную Церковь в неравное положение. Он писал: «остальные религии будут пользоваться свободой, только государственная Православная Церковь останется стиснутой мелочным контролем со стороны государства». Теперь ситуация иная, и, по крайней мере, формально, внешне, Церковь свободна. Она перестала быть государственной, избавлена (хочется надеяться) от всякого контроля, и давления, имевшего место в период коммунистической диктатуры.

Сегодня в нашей стране и Православие, и любая община, называющая себя религиозной, имеют одинаковые юридические права. Это может показаться несправедливым, но таков уже уровень демократичности самосознания нашего общества и возврата к старому, скорее всего, нет. Это не означает, что в обществе все Церкви, конфессии, религиозные группы имеют или будут иметь равный авторитет и одинаковый вес в общественном мнении. Если Православие действительно укоренено в обществе, то исповедующие его граждане через соответствующие социально-политические институты (партии, парламент, общественное мнение, СМИ и др.) будут выражать свою позицию и направленность. Если же Православие будет в обществе религиозным меньшинством, незначительным в количественном отношении, а потому и мало авторитетным, то общество не сможет руководствоваться христианскими ценностями в православном их понимании, не сможет жить православно. Православный образ жизни не предполагает утверждения христианских ценностей силой. Нравственный авторитет, примеры нравственного совершенства отдельных личностей, которые осознаются как образцы благочестия, евангельский характер служения ближнему и жертвенность могут сыграть роль более значительную, чем «костыли» законов, обеспечивающих режим максимального благоприятствования.

1 См. Д. В. Поспеловский, Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. М„ ББИ, 1996, с. 207.

Новые религиозные движения как фактор беспокойства общества

Не описывая здесь феномена внезапного появления множества различных религиозных, по крайней мере, называющих себя религиозными групп и быстрого их распространения, отметим лишь, что в связи с их появлением тревогу забили не Церкви, а родители детей, оказавшихся вовлеченными в жизнь этих групп. Когда дети уходили из семьи, отдавали свои сбережения и имущество общинам, в которые вступали, когда становилось очевидным, что они потеряли контакт с друзьями и родными, утратили способность вести диалог, родители стали обращаться во все возможные государственные, общественные инстанции и, конечно же, в Церковь (прежде всего в Православную). Хотя семьи сами не были религиозными, многие родители предъявляли Церкви претензии, обвиняя в отсутствии активной антисектантской деятельности. Миссионерская активность при советской власти практически не дозволялась. Сегодня она допустима, но юридическая свобода не является единственным необходимым условием для успешной миссии, православного свидетельства. Безусловно, внутренне присущая Православию готовность помочь людям обрести путь к Истине обязывает вести полемику с религиозными группами, настроенными к Церкви враждебно, обвиняющими ее в пороках или заблуждениях (это прежде всего характерно для сектантского мышления), но конкретные антисектантские инициативы стали складываться в значительной мере под давлением общественного мнения.

Вполне естественно, что такие трагические события, как массовые самоубийства в сектах (в Гайане и Швейцарии), такие преступные акции, как, например, в Токийском метро, взбудоражили общество и заставили заговорить о НРД всерьез. Конечно, вину одной преступной группы нельзя взваливать на все остальные, имеющие с ней какие-либо сходные черты. Но очевидно, что общество обязано

' Хотя «борьба за чистоту Православия» самих православных зачастую воодушевлена тем же энтузиазмом, но отягощена и тон же самой сектантской психологией.

быть внимательным к религиозной проповеди и поведению адептов того или иного движения, если существует опасность аномального поведения. Долгое время казалось, что сообщения о группах сатани-стов — мифы, или, по крайней мере, преувеличения, и хотя ряд преступлений не раскрыт и причастность приверженцев «сатанизма» к ним доказать трудно, увы, все чаще мы слышим сообщения об активности таких групп в России. В своей книге профессор Баркер указывает на существование и активность сатанистов в Западном мире.

Можно не соглашаться с выводами отдельных экспертвв, спорить об их объективности, но редко кто остается равнодушным после встречи с членами «Белого братства». Трудно было сохранять спокойствие, глядя на портреты Марины Цвигун, называющей себя «Мария Дэви Христос», на стенах домов и водосточных трубах. Есть поступки и явления, которые не подпадают под Уголовный кодекс, но своим религиозным безвкусием, духовной пошлостью и недоброкачественностью проповеди развращают общество. Их, как плохую музыку, нельзя запретить, но обществу нужны образцы, достойные подражания, и оно само заинтересовано в том, чтобы проповедь сомнительных ценностей не поощрялась. В случае с «Белым братством» для общества определенная ясность есть, поскольку его членами были инспирированы массовые беспорядки, имеются свидетельства о подстрекательстве к самоубийствам внутри движения. Лидеры организации были арестованы, суд после тщательного изучения материалов определил достаточно жесткую меру наказания.

Проблема терминологии

Не существует строгого и единственно верного определения понятия «Новые религиозные движения», как, впрочем, и таких понятий, как секта, культ. Разные школы и подходы руководствуются различными определениями. В России чаще говорят о сектах, в США предпочитают называть группы, о которых большей частью

1 См. «Метафразис». № 1, 1997. ^ см. Главы 5 и 7.

идет речь в этой книге, культами. Есть группы, относительно которых возникает вопрос: а религиозны ли они вообще? Поскольку мы имеем дело не с математическими моделями, а с реальностью нашей жизни, которая не всегда укладывается в красивые схемы формальной систематизации, такая терминологическая неясность не должна быть камнем преткновения. Имеет смысл называть новыми также и религиозные движения, появившиеся до Второй мировой войны или даже в XIX в. (например, свидетелей Иеговы, мормонов, бахаистов и др.). Эти группы, достаточно новы по сравнению с двухтысячелетним христианством. Безусловно, нельзя рассматривать их как некий единый целостный феномен и тем более переносить обвинения, предъявляемые к одной из групп, на остальные, даже при существовании общих для них характеристик.

В России довольно употребителен термин «секты», в православных духовных школах преподается и сегодня предмет «Секто-ведение». Ряд общин и направлений, выделившихся из протестантской традиции, когда-то было естественно называть сектами, предполагая, что их главной характеристикой является обособление от традиционного направления, осуждение его как ошибочного (заблуждающегося, еретического, неприемлемого) и провозглашение себя единственно верными Евангелию. В этом контексте и появилось слово «сектантская психология». Сегодня же на Западе баптизм, например, нигде в научно-богословской литературе не называется сектой, но именуется «Свободной церковью».

Такие понятия, как Церковь, конфессия, деноминация, секта, культ, ересь, раскол и пр. могут быть по-разному сформулированы в различных Церквах, деноминациях и в нерелигиозной среде. Однако в нашей культуре сложилось и некое общее понимание. К сожалению, мы не можем себе позволить подробно останавливаться на обсуждении терминологической проблемы в рамках настоящего «Предисловия издателей русского перевода». Но упомянуть ее необходимо. Непривычное словоупотребление почти всегда вызывает неприязнь. Православный человек с трудом соглашается признать за группами с очень неясным происхождением, не ведущими его от апостолов, право именовать себя Церковью. Это имя очень чутко

XIV

  ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЕЙ РУССКОГО ПЕРЕВОДА

слышится православным ухом, настроенным на богословское понятие Церкви, т. е. настроенным экклезиологически. Признать в качестве единой, святой, соборной и апостольской Церкви неведомую религиозную группу или ведомую, но не следующую древнецерковному Преданию, невозможно. И в то же время у нас нет права запретить использование этих слов. Мы знаем о многозначности слов. Само слово «Церковь» может использоваться и в догматическом смысле как Тело Христово, и в каноническом как «Поместная церковь», и в смысле здания или прихода, и в смысле «домашней церкви». Все это разнообразие смыслов можно найти в Новом Завете. Мы помним, что буквальное значение греческого слова «еетЛесгкх, экклесия» (которое на русский язык переводится словом Церковь) — «собрание», поэтому не можем запрещать группе, далекой от православия, называть себя «Церковью». И когда православный автор утверждает, что название «Церковь» для какой-либо группы звучит кощунственно, это — аргумент психологический, а не догматический. Необходимо показать, в чем учение этой группы принципиально отлично от учения Церкви Христовой. Но здесь сразу же возникает вопрос об узко конфессиональном и межконфессиональном понимании проблемы НРД сегодня.

Православное и общехристианское понимание проблемы НРД

Православный подход к НРД должен учитывать, что проблема НРД для Церкви — проблема не только для православных, но также и для католиков, англикаи, лютеран, реформатов и других христианских исповеданий. Не случайно ею на Западе занимаются давно. В большинстве Церквей в каждой епархии есть священник (он является одновременно и пастырем, и богословом), который занимается проблемой НРД и научно, и практически (причем, как правило, не имеет других послушаний и полностью сосредоточен на этой теме). Проблематикой НРД занимаются кафедры на богословских факультетах, издается множество статей, книг и брошюр. Такой опыт чрезвычайно поучителен и с ним необходимо знакомиться. Оказывается,

действительно есть общая христианская позиция по отношению к большинству НРД, а это значит, что есть возможность сотрудничества. А если посмотреть на проблему более внимательно, то есть и насущная необходимость межконфессионального сотрудничества. Когда православный священник говорит людям, симпатизирующим какой-либо псевдо-христианской группе, что считает ее нехристианской, то в ответ зачастую слышит: «Для вас, православных, и католики не христиане, и протестанты не христиане!» Конечно, люди, говорящие это, не правы, они не изучали сравнительного богословия, но приходится признать, что подобное представление царит в сознании многих. В этой ситуации только совместный ответ православных, католиков и лютеран (по крайней мере, этих трех распространенных в России христианских конфессий) может быть воспринят как авторитетный общехристианский ответ.

Опыт других стран в сфере законодательства, опыт других Церквей в отношении преодоления влияния таких групп, как «Сайентология» («Церковь Сайентологии», «Центр Дианетики»), нам необходим, и обеспокоены деятельностью сайентологов далеко не только православные. Поэтому не следует ставить вопрос так, как это делают многие журналисты: «Свобода совести для всех или только для православных?» Автор статьи с таким названием утверждает:

«Православие не должно быть государственной религией, поэтому необходимо обеспечить полное равенство религиозных и псевдорелигиозных групп в обществе».1 Во-первых, РПЦ не стремится быть государственной, и об этом официально и с полной определенностью заявляет Святейший Алексий II, Патриарх Московский и всея Руси. Во-вторых, в ФРГ, например, сайентологией обеспокоены не только и не столько Церкви, сколько государство. Оно придерживается твердой позиции в отношении непризнания ее религией, а также считает полезным не допускать сайентологов в органы управления, руководство банками и т. п. Такая позиция даже вызвала

Андреи Боген, «Свобода совести для всех или только для православных?», «Час Пик», №43 (772). 26 марта 1997.

Святейший Патриарх заявлял об этом неоднократно, см., например, его ответы на вопросы редакции газеты «Православный Санкт-Петербург», №3(57), 1997, с. 1.

XVI

  ПРЕДИСАОВИ1 ИЗДАТЕЛЕЙ РУССКОГО ПЕРЕВОДА

протест многих граждан США и, на наш взгляд, совершенно необоснованно появились обвинения Германии в возвращении к тоталитаризму нацистского периода.

В связи с тем, что многие НРД распространены в США и организаторы подобных групп в России приехали именно оттуда, считается, что все они — плод американизации Европы. Но позволим себе напомнить, что первые изданные в России книги против сект и культов появились у нас также из США, а пропагандировали их и читали на Радио «Теос» в Санкт-Петербурге не православные, но евангелисты.

Опыт межконфессионального сотрудничества уже есть, и он безусловно положительный. Существует не только Центр ИНФОРМ, руководительницей которого является автор этой книги профессор Баркер, но также «Диалог-Центр» в Орхусе (Дания), Центры в Оксфорде, Берлине. Все они открыты межконфессиональному сотрудничеству и всячески его поддерживают. Невозможно себе представить какую либо узкоконфессиональную область знания (например, православную математику), и сегодня также невозможно утверждать христианские ценности в мире, противопоставляя себя как традицию, конфессию, Церковь другим христианским Церквам, следуя сектантской психологии единственности и безгрешности. Возможность обмениваться информацией о НРД (при наличии современных электронных средств связи, сети Интернет) — главное, но не единственное достоинство этого сотрудничества. Странно было бы для православных в одиночку решать проблему, которой обеспокоен весь мир. Это и не эффективно, и не по-христиански.

Однако, есть в Православии и другая позиция. Так, например, руководитель информационно-аналитического центра священномуче-ника Иринея Лионского в Москве А. Л. Дворкин, размышляя на эту

1 См., например, открытое письмо голливудских звезд канцлеру ФРГ Гельмуту Колю в «International Herald Tribune», 09.01.1997, с. 7.

2 Макдауэлл Д„ Стюарт Д. Обманщики. М„ 1993; Мартин У. Царство культов. СПб., 1992.

3 На эту тему есть очень яркая статья-проповедь православного архипастыря Иоанна (Шаховского) «Сектантство в православии и православие в сектантстве», в жури. Христианос, № 5, Рига, 1996.

XVII

  ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЕЙ РУССКОГО ПЕРЕВОДА

тему, напоминает «предсмертный совет императора Александра III своему наследнику Николаю II: «У России нет союзников. Единственные два ее союзника — это ее армия и флот».1 Странно звучит эта ассоциация в контексте обсуждения НРД, однако некоторые сегодняшние православные «миссионеры» очень многого ждут от МВД. Любопытно, что Центр священномученика Иринея Лионского именно благодаря сотрудничеству с инославными и на базе статей и книг, вышедших на Западе, смог осуществлять свою деятельность. Центр этот, в частности, перевел и издал книгу лютеранского пастора из Берлина Томаса Гандау о мунизме.2

Важно знать, что священноначалие Русской Православной Церкви считает, что даже с теми Церквами, с которыми у нас есть определенные трудности в богословском диалоге, сотрудничество в сфере преодоления влияния НРД возможно и необходимо.3

НРД и свобода совести

Новые религиозные движения оказались сегодня побудительным мотивом серьезных размышлений и споров о религиозной свободе и о гарантиях обеспечения свободы совести. Понятна и очевидна миссионерская задача Церкви, апологетический пафос ее представителей — священнослужителей и мирян, в обсуждении этой темы с людьми, далекими от Церкви. Но это не означает, что Православная Церковь в России должна решать свою миссионерскую задачу, опираясь на силовые структуры государства или на энтузиастов, использующих недостаточно корректные или неприемлемые в демократическом обществе методы и приемы.

' Доклад на Всероссийском съезде миссионеров, «Типология сектантства...», с. 13, Белгород, 1996.

2 Т. Гандау, Империя «преподобного» Муна, Москва-Клин, 1995.

3 См. Коммюнике встречи делегаций РПЦ и РКЦ в декабре 1996 г., «Информационный бюллетень ОВЦС».

Реальная свобода совести, практическое воплощение принципов религиозной свободы

Обозревая сегодняшнюю религиозно-правовую ситуацию в России, хочется подчеркнуть, что провозгласить свободу совести чрезвычайно важно, но не менее важно обеспечить реализацию этой свободы. А имея за плечами 70-летний опыт подавления свободы мы, увы, пока далеки от ее полного обретения. Так, например, приятно отметить, что в Статье 8 Закона «О свободе вероисповеданий» от 25 октября 1990 говорится:

«Общественные объединения граждан, образованные в целях совместного изучения и распространения атеистических убеждений, отделены от государства. Государство не оказывает им материальной и идеологической помощи и не поручает им выполнение каких-либо государственных функций».

Можно сказать, что закон этот соблюдается, но роль атеистов в обществе пока весьма значима. В ряде ВУЗов бывшие кафедры атеизма переименованы, но преподают там те же самые специалисты.

Особая тема сегодня — правовой статус неправославных Церквей, религиозных общин, групп и движений. Согласно Статье 28 Конституции Российской Федерации (принята 12 декабря 1993),

«каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Но уже продолжительное время идут дискуссии в Думе, в некоторых политических партиях, в церковных и околоцерковных кругах о необходимости так сформулировать Закон «О свободе совести и религиозных организациях», недавно принятый Думой в первом чтении, чтобы ограничить деятельность многочисленных сект и культов, утвердившихся сегодня в России. Предлагается сделать это через разделение религий и религиозных групп на традиционные и нетрадиционные.

Однако норой представители власти, журналисты, многие православные авторы не отделяют инославные Церкви, с которыми РПЦ ведет диалог и находится в братских отношениях, от прочих деноминации (церквей, сект, культов). Так, например, даже Англиканскую Церковь некоторые священники позволяют себе называть сектой. В этой ситуации очень осторожно следует подходить к формулировкам законодательных актов, установлению формальных критериев, организации соответствующих контрольных инстанций и назначению на ключевые посты чиновников. Часто такие посты занимают люди, далекие от обсуждаемой проблематики. А близкие к ней, к сожалению, могут быть необъективными, будь то атеисты или представители определенных конфессий. При отсутствии четких критериев неизбежен произвол, выработать же строгие и точные критерии не представляется возможным.

Полезно обратить внимание на то, что, когда 12 февраля 1997 г. Законодательным Собранием Санкт-Петербурга, спустя более года после внесения, был в целом принят Закон «Об аккредитации организаций и граждан, осуществляющих миссионерскую деятельность в Санкт-Петербурге» , губернатор отклонил этот Закон как противоречащий Конституции. Согласно тексту Закона, все организации и физические лица, намеренные осуществлять миссионерскую деятельность в городе, были обязаны получить в канцелярии администрации Санкт-Петербурга аккредитацию. При этом решать, чье вероучение является безопасным для окружающих, должен был бы экспертно-консультационный совет, в который намечалось включить представителей религиозных и общественных организаций, органов государственной власти, специалистов в области свободы

1 См. об этом многочисленные статьи, в частности: Н. Бабасян, Борьба за традиционный статус, «Церковно-общественный вестник № 8, с. 3, «Русская мысль», 30 января 1997.

2 БЛАГОВЕСТ-ИНФО, Бюллетень религиозной информации, М., 18-24 февраля 1997.

Андрей Боген, Свобода совести для всех или только для православных?, «Час Пик». №43 (772), 26 марта 1997.

совести и вероисповеданий, правоведов и медиков. Аккредитацию предполагалось выдавать сроком на один год. Для ее продления необходимо было бы вновь подавать заявление.

Трудно предсказать, как было бы реализовано это постановление. Кто и как составлял бы экспертный совет? Стал ли бы этот Совет одинаково внимательно или одинаково невнимательно рассматривать деятельность францисканских миссионеров и какой-либо группы дальневосточной медитации, основанной на откровении, полученном ее лидером в состоянии транса? Однако в любом случае странно и даже опасно было бы вводить в Закон критерии, требующие богословского, экклезиологического понимания, критерии, которыми должны руководствоваться государственные чиновники, от такого понимания весьма далекие. Есть в определенных кругах устойчивая тенденция создать некий государственный Комитет духовной безопасности, который решал бы, какая практика духовной жизни принесет пользу российскому гражданину, а какая нет.

НРД, «традиционные религии» и «тоталитарные секты»

Особого внимания заслуживают такие новые понятия, как «традиционные религии» и «тоталитарные секты».

Что касается «традиционных религий», то само словоупотребление требует очень обстоятельного обсуждения. Остановимся на нем хотя бы кратко. В связи с обсуждением нового «Закона о свободе совести...» появились многочисленные предложения ввести в новый Закон понятие «традиционные религии». По существу невозможно

1 «Причиной отказа в выдаче разрешения на осуществление религиозной деятельности может послужить отсутствие каких-либо необходимых бумаг (копии учредительных документов организаций, копии справки о регистрации в налоговых органах по месту открытия миссии, решения о создании представительства в Санкт-Петербурге и др.), несоответствие представленных документов действующему законодательству РФ и Санкт-Петербурга, либо наличие в деятельности организации форм и методов миссионерства, сопряженных с возбуждением национальной, расовой и религиозной розни, причинением вреда физическому и психическому здоровью граждан и посягательствами на их имущественные и личностные права. В случае отказа повторную аккредитацию можно потребовать не ранее чем через 6 месяцев».

определить его настолько строго, чтобы использовать для юридической практики. Где хронологические границы? Тысячелетие или столетие? Как уже отмечалось, теософы в России существуют уже более ста лет. Но в то же самое время государство не может не видеть разницы, не может одинаково относиться к Православной, Католической, Лютеранской Церквам, Исламу и другим исповеданиям, с одной стороны, и таким НРД, как «Белое братство» и сатанические культы, с другой. Было бы уместно заметить, что слово «традиция» принципиально важно не только для Православия и Католичества. Даже в древнем Риме языческая власть с уважением относилась к чужеземным, но традиционным культам.

Есть еще один существенный аспект понятия «традиция» — влияние национальной культуры на религиозную жизнь и становление традиций и влияние религии на культуру. Традиционная религия всегда прочно укоренена в культуре. Даже тогда, когда нет открытой проповеди, она не чужда народу, и порой культура играет существенную миссионерскую роль. Это положение не закреплено законодательно, но таков механизм воздействия культуры. Она не норма, но питательная среда, формирующая наши ценности. Там, где культура бедна, ущербна, в качестве ее суррогата могут быть усвоены и новые формы экзотической восточной медитативной практики западного образца, и формы массовой культуры, и прямолинейная, а потому привлекательная моральная проповедь нравственного подвига и чистоты в сентиментальном обрамлении примитивных попевок или экзальтированного харизматизма (сверхвозбуждения) на фоне унылой действительности. Все это имеет сегодня полное юридическое право на существование, но это не значит, что обществу позволительно забыть свою культуру. Все больше и больше людей не находят духовной пищи вокруг себя, потребляют «духовность» новых инициатив, предлагающих успокоить и наполнить жизнь смыслом точно так же, как и многочисленные целители и маги, обещающие решить все проблемы и исцелить все болезни даже по фотографии. Вполне понятно, что эту ситуацию необходимо изучать, анализировать и делать соответствующие выводы в зависимости от потребностей Церквей, отдельных слоев и всего общества в целом.

Что касается понятия «тоталитарные секты», то оно, конечно, и не научное, и не богословское. Понятие «тоталитаризм» — довольно ясное, не требующее особых разъяснений. Но различать религиозные объединения по той мере, в которой элемент тоталитарности там культивируется, очень трудно. Не случайно противники этого понятия указывают на элементы тоталитаризма в практике церковной жизни различных конфессий и, в частности, Православия. И практика монашества, в котором преданность Богу обусловливает послушание соответствующему церковному авторитету, и принципы послушания и смирения, которые важны даже для мирян, являются основаниями для подобных упреков. В практике некоторых общин эти принципы послушания культивируются гипертрофированно, и многими нецерковными людьми воспринимаются как признаки тоталитаризма. Строгая иерархичность Православия и Католичества отличается от церковно-административного устройства ряда протестантских деноминации, что тоже служит порой основанием видеть в практике традиционных церковных структур элементы тоталитаризма.

С другой стороны, если общество идет по пути развития демократии, было бы странно для него поддерживать антидемократические структуры. Безусловно, многие секты, культы, движения, группы можно уличить в культивировании антидемократических принципов. Но, к сожалению, проснувшийся у многих православных интерес к монархическому государственному устройству тоже не служит делу торжества демократии в обществе. Поэтому строить сегодня полемику православных с представителями НРД нужно грамотно и осторожно подбирая выражения, чтобы не проецировать на других свои недостатки и проблемы. Кроме того, преодоление православными влияния НРД ни в коем случае не должно опираться на антидемократические процедуры, уподобляться методам, уже хорошо знакомым нам по нашему советскому тоталитарному прошлому, с опорой на власть и силовые структуры. Это было бы очевидным рецидивом тоталитаризма.

Опасные тенденции в антисектантской деятельности

Книга профессора Баркер появляется на русском языке позже, чем хотелось бы. Но, как известно, лучше поздно, чем никогда. Сегодня в России в изучении новых религиозных движении, как и везде, все резко поляризовалось. Светское религиоведение декларировало служение «защите демократических ценностей», утверждает и поддерживает права всех, каких только можно себе вообразить, религиозных новообразовании. Что касается Церкви, то у человека, незнакомого с РПЦ, может сложиться ошибочное впечатление, что она не приемлет демократии в реальной жизни и понятие соборности — лишь отвлеченная идея. Такое впечатление усиливается, когда человек сталкивается с иным (по сравнению с позицией светского религиоведения) подходом к НРД, с другим направлением.

Прямо противоположное первому, это направление окрепло на православной почве. Его суть сводится к требованию оградить традиционные религии (довольно часто имеется в виду только Православие) от каких-либо конкурентов, которые расцениваются не просто как еретики, но как активные враги и разрушители общества. Любая группа может быть квалифицирована как нечто, чреватое сатанизмом, ритуальными убийствами и пр. Такое направление нельзя назвать миссионерским, хотя оно претендует на такое название. Как бы нам, православным, ни хотелось оградить себя от воздействия инославия, иноверия, подделок под религию и вообще от влияния окружающего мира, который не являет собой рай на Земле, достигать этого непозволительно негодными средствами, обманом, «пере-дергиваниями» или «преувеличениями». Да и вообще вопрос заключается в том, стремимся ли мы отгородиться от мира, или же хотим принести в нашу жизнь проповедь любви. Здесь и тон важен, и стиль. На первый взгляд, если речь идет о духовно-нравственных средствах миссии, то миссия это всегда хорошо. Но каковы же эти средства в понимании иерарха РПЦ, утверждающего буквально следующее: «Против сектантов надо применять специальные духовно-нравственные средства точно так же, как мы применяем средства от моли, ржавчины и бацилл»? (Епископ Владивостокский Вениамин в газете «Русь Православная», приложение к «Советской России», цит. по ст. свящ. Г. Кочеткова, Церковь и государство в современной России, в журн. Континент, № 89, с. 227.)

Показателен процесс, начатый в мае 1997 г. в Москве против упоминавшегося выше А. Дворкина — руководителя Центра имени священномученика Иринея Лионского. Завершился он тем, что иск против Дворкина отклонен, но методологическая, да и не только методологическая проблема, проблема выбора средств и выражений, а главное проблема выбора тона, остается. К сожалению, сегодня для многих энтузиастов антисектантского движения характерен ненаучный подход (неточности и передержки, неправомерные обобщения, дезинформирующие читателя и пр.), «ревность не по разуму», явная симпатия к силовым методам, акцент в полемике на сборе компрометирующих материалов и т. д. Особенно этим отличаются организации родителей, не имеющих должной подготовки, но исполненных решимостью, одержимых желанием вернуть детей ушедших из дома в НРД. Родительские чувства понять можно и нужно. Но по-другому должны относиться к феномену НРД церковные богословы. Для них первым вопросом должен быть вопрос, почему члены НРД пришли не в Церковь, или почему они ушли из нее. Увы, довольно часто критика НРД строится на поиске компрометирующих материалов (неуплата налогов, безнравственное поведение членов или руководителей и т. п.). Этот принцип нам привычен, но не аргументы такого рода доказывают ложность учения (с точки зрения христианства). Если кто-либо указывает на моральное несовершенство отдельных православных мирян или даже клириков или иерархов, разве есть основания (кроме чисто эмоциональных) усомниться в истине Православия? Упрекать Православие в расколах, организованных Зарубежной Церковью или так называемой Свободной Российской Православной Церковью, приписывать пороки одной из раскольничьих общин всему Православию не было бы только ненаучно, но и безнравственно. Обвинение всех НРД в одинаковых грехах и несправедливо, и опрометчиво. Если представитель какой либо секты добровольно ушел из жизни, совершил преступление или безнравственный поступок, мы не имеем права утверждать, что он сделал это вследствие своей принадлежности к данной группе (исключая те случаи, где определенные акции являются программными действиями сект, как, например, массовые самоубийства или террористические акты). Примером некорректности, а стало быть недопустимой для православного богослова полемики, может служить статья диакона А. Кураева. Она начинается с сообщения о том, что «чудовищное преступление совершил 24-летний житель г. Киржача Владимирской области — член одной из нынешних тоталитарных сект».( Диакон Андреи Кураев, Секты в России: проблема для общества, в газете «Русский вестник», .№ 23—25, 1996.) Далее, кроме описания преступления, ничего не говорится о его связи с принадлежностью преступника к секте (даже неизвестно какой). Если нет объяснения или доказательства того, что преступление совершено именно потому, что так повлияла на человека секта, а не наоборот, человек, будучи психически болен или порочен, пришел в секту, которая не изменила его, у нас нет права связывать эти два факта. Или, если бы мы владели статистикой, согласно которой члены сект совершают преступления чаще, чем атеисты или православные, у нас было бы право оперировать такого рода аргументами. В противном случае по одной подобной оплошности можно было бы утверждать, что все диаконы РПЦ пишут ненаучно, используют приемы дурного журнализма для нагнетания ужаса.

Резкая полемика обличителей сект привела к тому, что представители ряда НРД подали в суд около 30 исков к А. Л. Дворкину. Первоначально в Хорошевский межмуниципальный суд с иском «о защите чести, достоинства и деловой репутации и опровержении порочащих сведений в отношении ряда религиозных движений» обратился Общественный комитет защиты свободы совести, председателем которого является Глеб Якунин. Это было сделано юридически неграмотно, и потому ошибку Якунина стали исправлять члены соответствующих движений. Если не пользоваться методом господина Дворкина, не следует упоминать Глеба Якунина и разбирать его нравственные качества. То, что православный церковный человек вряд ли ему симпатизирует и доверяет, не делает проблему менее актуальной, а позицию А. Дворкина более корректной.

Со стороны господина Дворкина и некоторых представителей РПЦ, процесс предлагалось рассматривать не как частный, а как процесс против Дворкина и РПЦ. Это пример того, как отсутствие правовой культуры отдельных представителей РПЦ может повредить репутации Церкви. Если православный человек нарушает правила уличного движения, вина в этом лежит не на Церкви. Церковь не виновата в том, что человек лжет, говорит не чистую правду или правду скрывает. Церковь не должна поощрять такой подход, но должна всячески подчеркивать свое уважение к праву так же, как к Церковному праву, которое в Православии (и не только в Православии) принципиально важно.

Конечно, дело не только в представителях НРД, которые оскорблены. С миссионерской точки зрения, важно отметить, что светские ученые, политики, общественные деятели, честь и достоинство которых не задеты, не будут подавать в суд за клевету или неточности, но могут отвернуться, причем не только от отдельного «апологета», допустившего «перегибы», но и от Церкви, поощряющей миссионерство такого рода. И Александр Дворкин здесь не одинок. Все, кто под предлогом миссионерских задач, ради православного свидетельства разжигают межхристианскую рознь и вражду, выросли в период дефицита правового сознания (в истории России, правда, трудно назвать какой-либо период без оного дефицита). Эти люди не чувствуют подлинно христианского призыва к утверждению свободы совести. Тем не менее у нас нет ни морального, ни юридического права культивировать вражду и устраивать обличительные кампании, причем не только против инославных, но и внутри самого Православия. (К сожалению, в последние годы появилось довольно много публикации большевистского толка, в которых православные самозабвенно обличают «врагов православия» внутри самого Православия («обновленцев», «экуменистов» и т. п.). Миряне без богословского образования и с недолгим «пост-перестроечным» опытом церковной жизни залихватски обличают епископов, с детства церковных, окончивших семинарию, академию, имеющих научно-богословские степени.)

 Согласно статье 29 Конституции Российской Федерации, «не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие... религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда... религиозного превосходства». Странно указывать на этот Закон христианам. Разве в Евангелии не открыта нам раз и навсегда заповедь любви? Как часто у нас критикуется западное христианство, но, видимо, средневековую болезнь, проявившуюся в институте инквизиции (для того времени, но не для нашего естественную), нам еще предстоит преодолеть.

Православный миссиологический анализ НРД

Изучение НРД православными богословами и, в первую очередь, миссиологами предполагает анализ деятельности НРД, оценку и анализ причин их успеха или просчетов, критический взгляд на свои слабости, обусловливающие недостаточность миссионерской активности. Предлагаемый ниже весьма краткий анализ может быть полезен и православному верующему, и неправославному исследователю. Он показывает, что преодоление влияния НРД православными требует обстоятельного изучения ситуации, наблюдения динамики процесса и тщательного анализа взаимодействия множества факторов. О том, что такого рода подход есть подход миссионерский, обстоятельно и веско говорит Блаженнейший и Святейший Игнатий IV, Патриарх Антиохийский: Среди самых насущных задач... быть внимательными к современному неоязычеству — не столько ради того, чтобы его проклинать, но чтобы его преодолевать через углубление нашей веры, по примеру св. Иустина (II век), различавшего во всем «семена Слова» . (Игнатии IV, Патриарх Великой Антиохии и Всего Востока, Православие и современность: направление свидетельства, на богословском факультете Афинского университета 19 апреля 1991 года // «Русская мысль» — № 4173 (8-14 мая 1997 года). «Церковно-общественныи вестник» № 15, 8 мая 1997 г., с. 4.) В другом разделе своего выступления перед православными студентами-богословами Патриарх Игнатий развивает свою мысль: «Распространяющаяся сегодня новая «духовность» принимает чрезвычайно размытые формы — от оккультизма и магии до весьма тонких типов гностицизма — и начинает кристаллизоваться в мистическом движении, получившим название NewAge. Эта духовность кажется антихристианской, но разве христианство, которому она себя противопоставляет, не является слишком часто выродившимся, не сводится ли оно к сентиментальному пиетизму и злобному морализму манихейского толка?» . (Там же, с. 4.)

 Можно было бы процитировать и другие суждения авторитетного православного богослова и иерарха, но уже этого достаточно для того, чтобы подчеркнуть, как важен и необходим анализ православной церковной жизни, критический поход и решимость повысить свой духовный потенциал, обновить свою духовную жизнь.

Описать весь спектр НРД непросто, он весьма широк, нет достаточно корректных социологических данных, но даже первичный и поверхностный анализ сложившейся ситуации, например, в Санкт-Петербурге, приводит к следующим выводам:

а) Успех проповедников и «миссионеров» НРД прямо пропорционален недостатку активности и отсутствию энтузиазма (и прежде всего любви) у миссионеров традиционных церквей, в частности, православных. (Конечно, отсутствие миссионерской активности в течение 70 лет, невозможность иметь соответствующее учебное заведение или хотя бы кафедру миссиологии и т. п. объективные причины многое объясняют.)

б) Этот успех стал возможен в силу практически полной религиозной безграмотности общества. В церковной среде очевидно отсутствие активности в изучении мирянами Библии (это одно из обвинений православных свидетелями Иеговы). А в светской среде — ни в школах, ни в ВУЗах до сих пор нет полноценного знакомства с религией (есть попытки и в частных, и даже в государственных школах, но они не систематичны, и необходима их серьезная критика). Государственные учреждения, правительственные структуры и органы местного управления не имеют соответствующих специалистов, но тем не менее назначают чиновниками, ответственными за урегулирование взаимоотношений религиозных общин с государством, людей без какого-либо религиозного или церковно-исторического образования.

в) Отсутствие религиозного образования в обществе и отсутствие катехизации в необходимом объеме в приходах объясняет некоторое отчуждение потенциальных прихожан от традиционных церквей, поскольку традиционные церковные культуры представляют собой особый мир, требующий знакомства с ним, понимания, постепенного вхождения, заботливого руководства этим вхождением.

г) Значительная доля успеха НРД обусловлена эффектом погружения новичка в мир особого тепла и заботы, в тесную общину, в «семью», в ту атмосферу, которой он, как правило, лишен (непонимание в родной семье; конфликт поколений и тяжелые жилищные условия; отсутствие общественных неформальных структур, за исключением, пожалуй, групп «фанатов» в поп-культуре; недостаток, а практически отсутствие тесных церковных общин с акцентом на молодежные, подростковые, женские и др. группы). Появившиеся сегодня в РПЦ «Братства» — важный опыт в этом направлении, но здесь есть проблемы, требующие особого обсуждения.

д) Многие мотивы увлечения НРД совпадают для Востока и Запада. В частности, это жажда экзотики, неудовлетворенность реальной жизнью, неспособность найти в ней свое место и ожидание новых возможностей в новой культуре — своего рода эмиграция в экзотику.

е) Специфический для России мотив — это острая реакция на государственный идеологический материализм прошлых лет и бытовой мещанский материализм сегодняшнего дня. Уход от него зачастую спиритуалистичен (своего рода «монофизитство»).

ж) Потребность приведения реальной церковной жизни в соответствие с идеалами веры, то, что называется стремлением к обновлению жизни, не всегда осознается как иерархией, так клириками и мирянами. Поиски путей к очищению от пороков и недостатков, самокритика и открытость к опыту других традиций часто рассматриваются как нововведения и потому не принимаются. В Русской Православной Церкви само понятие «обновления» вызывает ожесточенные споры.

з) В сознании некоторых далеких от Церкви людей РПЦ дискредитирована обвинениями в сотрудничестве ее представителей с государственными силовыми структурами (ВЧК, НКВД, КГБ). Эти демагогические обвинения использовали, например, лидеры секты «Богородичный центр» для подрыва доверия к Церкви.

и) Многие люди, не имевшие никакого религиозного воспитания, интуитивно принимают близко к сердцу идею единства христиан. Интеллигентные люди (имеются в виду не просто люди с высшим образованием), а также молодежь, как правило, внутренне склонны к толерантности. Разделение и тем более нагнетание напряжения между различными Церквами и традициями смущает и настораживает их. Многие попадают под обаяние мунистов с их «принципом унификации», бахаистов или кришнаитов, заявляющих о приемлемости для них любой религии, о своей «над-конфессиональности».

к) Ряд парарелигиозных групп (типа сайентологии) привлекательны своим интересом к практическим вопросам психологии, социологии, телесному здоровью и прочим темам, которые в традиционной церковной среде не принято освещать с христианских позиций. Достижения науки в этих группах подаются как прозрешм их лидеров и предполагается, что именно они (лидеры) обладают истинным знанием (вариант гностицизма). Для многих также привлекательны педагогические принципы и методики таких групп, как антропософы. Сегодня, когда в школах России идут поиски новых систем, некоторые НРД этим пользуются и находят поддержку руководителей государственного образования.

л) Успех новых религиозных движении должен беспокоить не только традиционные церкви, но и общество, государство. Недостаток социально-политической активности в традиционных общинах оборачивается тем, что христианство в целом воспринимается неверно, а соответствующие новые религиозные движения ссылаются на неправильно истолкованные христианские идеалы (например, монашество, аскетизм). Помочь понять это обществу — как каждому человеку, так и политическим лидерам — задача миссионерская, поскольку миссию Церкви следует понимать не политически, не как деятельность по вербовке новых членов, но как помощь каждому человеку в обретении духовного зрения, в продвижении по пути духовного созревания, совершенствования. Этот духовный рост, верит Церковь, поможет услышать и принять Благую весть, а значит, придти в Церковь. Но это уже результат миссии, который далеко не всегда достигается в краткие сроки.

м) Безусловно, существенны и экономические причины. Развал экономики привел к тому, что западные деньги, которые есть у многих НРД, открывают некоторые административные двери (хочется верить, что не все), позволяют арендовать залы, печатать соответствующую литературу, соблазнять новичков различными поездками, семинарами, бесплатным питанием и др.

н) Среди НРД особое место занимает неоязычество. В России, например, националистически ориентированное языческое движение существует достаточно давно. Сегодня появились самые причудливые его варианты, как на религиозной, так и на псевдо-религиозной основе. Тема «национальная культура», уважение к ней и забота о ней поэтому приобретает дополнительное миссионерское значение.

о) Общая для Запада и Востока тема — «неогностицизм». Многие НРД попадают в эту категорию, но сюда же можно отнести и всякого рода целительства, астрологию. Иногда об этом говорят в терминах «отрицательной духовности» (сатанизм). Сюда же можно

отнести различные виды колдовства, магии, мифологии НЛО и прочих популярных сегодня увлечений. Особого анализа требует феномен, получивший название «Нью Эйдж» (Новый век), поскольку этим именем принято называть самые различные движения, инициативы, группы, практики, психологические методики, т. е. не только группы, которые имеет смысл квалифицировать как НРД, но и чисто научно-практические (например психотерапевтические) группы, озабоченные телесным или душевным здоровьем.

Необходимые практические шаги, пожелания и рекомендации православному миссионеру

Приведенные выше аналитические тезисы подводят к тому, чтобы сформулировать основные направления православной церковной деятельности в отношении преодоления влияния НРД на личность и общество. В частности, на наш (Православного института миссиоло-гии) взгляд, в Русской Православной Церкви необходимо:

а) Создавать как исследовательские, так и образовательные структуры (кафедры, отделения, институты), занимающиеся миссио-логией.1

б) Проблематику этих структур основательно ориентировать на изучение культурологических (в том числе и культурно-национальных) тем, на изучение проблемы инкультурации. В то же время необходимо внимательно и критически относиться к националистической проповеди «богоизбранности» какого-либо (в нашем случае русского) народа.

в) Организовать при этих структурах аналитические группы или центры, которые могли бы осуществлять для руководства Церквей, государственные и общественные структуры соответствующий анализ (социологическим, социально-психологическим, политическим и проч.) актуальной религиозной, религиозно-общественной и церковно-поли-тической жизни.

г) Развивать практические межконфессиональные инициативы, поскольку только в единстве христианства можно свидетельствовать, что многие НРД, связывающие себя с христианством, являются подделкой под христианство и противоречат ему.

д) Повсеместно в учебных заведениях различного уровня предлагать курс типа «Религии. Традиции. Культура», в котором разрушать ложные стереотипы представлений о религиозной и церковной жизни, знакомить с христианским пониманием актуальных проблем, знакомить с важнейшими для данного региона религиозными традициями и Церквами.

е) Особое внимание уделить знакомству с другими религиями, причем не только предлагая информацию о них, но и знакомя с духовной жизнью, современными и древними образцами благочестия в этих религиозных традициях.

ж) Особое внимание уделить теме «Обновление и традиция», показать, какие опасности подстерегают Церковь в фундаментализме, консерватизме и либерализме. В теле Церкви — Богочеловеческого организма неизбежно происходят изменения, вызванные взаимодействием со средой, жизнью в обществе. Изменения эти связаны прежде всего с изменениями в обществе, которое живет, развивается или деградирует, творческие силы которого то здесь, то там пробуждаются или угасают. Почти всегда актуальны проблемы, требующие христианского, церковного ответа в сложных вопросах, поставленных международной политикой, национальными конфликтами, экономическими кризисами, межрелигиозными и межконфессиональными напряжениями, вооруженными конфликтами и вообще применением силы для достижения справедливости. Ответы на эти вопросы основаны на незыблемой церковной традиции, фундаментом которой является Откровение, но каждый такой ответ — это творчество, это ответ в конкретной ситуации, ответ, основанный на всем опыте Церкви, включающем и самый последний по времени.

з) Максимально внимательно относиться к проблемам реальной приходской общины, создавать все условия для ее активной жизни, искать новые формы ее существования (не только богослужебные). Внимательно изучать положительный опыт Церкви в православной и инославной традициях (изучать опыт работы с молодежью, различные формы активности мирян, церковные движения, их деятельность, духовность).

и) Принципиально важно сегодня осознать, что к Церкви как к последней надежде и инстанции в поисках истины потянулись миллионы людей. Многие из них вполне искренне разделяли иллюзии коммунистической идеологии и, потеряв ее, лишились мировоззренческой опоры. Поэтому естественно для них ожидать, что на все их недоуменные вопросы ответит Церковь в лице священников и богословов, христианских политиков и ученых. Безусловно, есть христианское (и, в частности, православное) понимание общественных проблем, культуры, науки, глобальной проблематики. Безусловно, в ситуации размывания нравственных критериев именно в христианской нравственной проповеди многие ожидают найти опору для личности и общества. В связи с этим задача миссионерства сегодня гораздо шире катехизической задачи, она выходит за рамки объяснения основ христианства.

к) Чрезвычайно актуальной миссионерской темой представляется тема «Церковь и интеллигенция». Она появилась не в XX веке. Осознание обществом церковной проповеди, взаимоотношения церкви и общества, политические формы взаимоотношений в значительной мере определяются интеллигенцией (хотя проповедь обращена ко всему обществу), наиболее рефлексирующей частью общества. Если интеллигенция нецерковна, не исповедует христианские идеалы, чужда идее Церкви, общество не имеет будущего в христианском смысле. Апостольская проповедь, проповедь простых рыбаков воспитала, вырастила интеллигенцию Церкви (отцов Церкви), а через нее влияла и на просвещенную часть общества, и потому христианское общество стало возможным. Причем влияние это было не всегда прямым и очевидным. Но во всяком случае многие идеалы социального развития (например, принцип свободы совести, идея равенства, братства и свободы) были продуктом воздействия христианской проповеди на интеллигенцию. Сегодняшнее понимание жизни Церкви в обществе требует прежде всего размышления об интеллигенции в современном обществе и ее отношении к Церкви (как и Церкви к ней).

л) Православному миссионеру в полемике с НРД принципиально важно сознавать, что миссионерская проповедь — это не только и не столько проповедь с амвона, сколько проповедь вне храма словом и поступком, реализацией подлинно христианского — православного понимания реальных проблем, от хозяйственных и социальных до индивидуально-нравственных.

м) Успешность, эффективность миссионерской проповеди определяется тем, насколько миссионер владеет ситуацией, насколько хорошо он знает, к кому обращается, насколько глубоко по-христиански он проник в те темы, на которые говорит, насколько он понимает окружающую его реальность, насколько хорошо владеет языком того человека, к которому обращается.

О внеконфессиональном изучении религиозной ситуации, о светском и церковном религиоведении и социологии религии

Очевидно, что и обществу в целом, и каждой конфессии необходим анализ религиозной и религиозно-общественной жизни в стране, особенно сегодня, в период «религиозного возрождения». Этот анализ предлагается порой специалистами (социологами, политологами, журналистами и др.), открыто заявляющими о своей внеденоминаци-онности, т. е. невключенности в какую-либо форму или традицию религиозной жизни. Именно это обстоятельство позволяет им полагать, что их анализ объективен. Безусловно, взгляд со стороны интересен и полезен для общества и даже для Церквей, но можно ли назвать объективным мнение о религии человека нерелигиозного? Свое слово о религии, о ее месте в обществе и культуре должна сказать наука о религии — религиоведение, в частности, такой ее аспект как социология религии. Однако до сих пор большинство религиоведческих центров и кафедр ВУЗов возглавляют не только специалисты по атеизму, но и атеисты. Трудно ожидать объективности и адекватности их анализа.

Несомненно, Российское общество (народ, государство, культура в целом, образовательные программы) нуждается в знакомстве с религией во всем ее многообразии, нуждается в понимании религии, ее места в системе духовных, нравственных и эстетических ценностей и, по крайней мере, имеет право на это знакомство.

Опыта осуществления подобного знакомства в той мере, в которой это сегодня обществу необходимо, у России нет. Ситуация до 1917 г. не представляется идеальной и образцовой по ряду причин:

другая социально-политическая система, другие требования к церковно-государственным отношениям (нет больше государственной Церкви), разрыв и крушение традиционной системы религиозного воспитания.

Необходимо новое (и по отношению к XIX в., и по отношению к советскому периоду) юридическое видение задачи, новая концепция предмета и предметов, преподаваемых в государственных учебных заведениях (как средних, так и высших), обеспечивающих реальное знакомство с религией и ее изучение (объективное, научное и опытное знакомство).

Вопрос о том, является ли сегодняшнее религиоведение таковым искомым предметом, повисает в воздухе до тех пор, пока не будет сформулирована его концепция. В настоящее время массовое сознание подразумевает под именем «религиоведение» эвфемизм для понятия «научный атеизм». Практика показывает, что именно специалисты по научному атеизму и различным аспектам марксизма узурпировали эту специальность. Богословы и церковные историки духовных школ, как правило, не задействованы в программах «религиоведения». По-видимому, как и раньше предполагается наличие конфликта «веры» и «знания», и специалистами по религиоведению считаются в основном т. н. «свободомыслящие» специалисты (точнее «специалисты по свободомыслию»).

Знакомство с религией (как и с любой другой сферой человеческого духа) естественно и желательно организовывать так, чтобы посредником был носитель религиозной культуры, человек думающий на ее языке. Возьмем ли мы музыку, поэзию или другую сферу духовной культуры, мы признаем очевидным пожелание, чтобы преподавал эти предметы если не музыкант или поэт, то во всяком случае тот, кто живет музыкой и поэзией, тот, кто считает их для себя существенными ценностями. Не каждый религиозный человек способен сообщить свой опыт, поделиться им, но именно среди имеющих этот опыт следует искать соответствующих преподавателей. Точно так же преподавание «свободомыслия», точнее атеизма естественно поручить атеисту, а не верующему богослову.

Подготовку специалистов, обеспечивающих обществу знакомство с религией, естественно взять на себя государству и опираться при этом на профессионально и специально подготовленных носителей религии в ее различных конфессиях и традициях. И если согласиться с Г. П. Федотовым в том, что «творчество предшествует просвещению и академия школе», то следует признать, что преподавать знания о религии возможно при наличии участия в религиозном творчестве, при наличии религиозного самосознания. Поэтому-то и необходимо сегодня взаимодействие академических и церковных структур. Возможно и необходимо в этом случае межконфессиональное сотрудничество. Именно в результате правильно (по квалификации и установкам) подобранных кадров может появиться подходящая образовательная структура и соответствующий предмет.^

В Великобритании и других странах Запада такого противопоставления светского и церковного религиоведения нет, поскольку не было ситуации господства атеизма. Очевидна необходимость церковного религиоведения, т. е. стремления к тому, чтобы изучением социологии религии, истории религий и прочими аспектами религиоведения занимались люди с богословским образованием, осознающие религиозные ценности именно как ценности. Необходимо в этом церковном религиоведении опираться на объективные и вполне научные исследования. Без такого рода исследований, без усвоения их результатов невозможно представить христианскую (в частности, православную) миссию в нашей стране успешной. Одним из своевременных и существенных вкладов в это направление миссиологической активности, как нам представляется, будет предлагаемый сегодня читателю русский перевод книги профессора Баркер. Издавая эту книгу, Православный институт миссиологии хочет подчеркнуть, что церковные исследователи не только не чураются науки, но, наоборот, именно с нее и начинают анализировать ситуацию. Не может быть миссиологии, изучения проблем современной миссии без всестороннего анализа реального положения вещей, без внимательного отношения к людям, к которым мы обращаемся с проповедью, без "понимания проблем, возникающих в обществе, и уважения к мнению и позиции собеседника, даже если мы ее не разделяем. Миссионеру совершенно необходима установка на «презумпцию искренности» человека, чью речь он слушает. Книга профессора Баркер настраивает нас на этот христианский подход, хотя и написана она светским специалистом.

Протоиерей Владимир Федоров