ПОЧЕМУ И Я ХРИСТИАНИН
Текст по самиздатской рукописи!
Три ответа - Христос.
- Евангелия - иконы Христа. - Христианство
и ветхозаветная Библия. - Догматы христианства.
- Почему и я - христианин.
ВСТУПЛЕНИЕ
Господа Бога святите в сердцах ваших;
будьте всегда готовы всякому, кто спросит
у вас отчета в вашем уповании, дать ответ
с кротостью и благоговением.
I послание Петра, гл.3
ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ. Мне страшно трудно об этом
писать, и я не обольщаюсь относительно моей духовной посредственности
и необразованности. Но даже в качестве во многом неудачного эксперимента
эта работа могла бы кому-то пригодиться; а для меня самого она необходима.
" Почему мы порвали с религией". " Почему нельзя
верить в Бога". " Почему я не христианин"... Подобных исповедей
было уже предостаточно. Хотелось бы в столь же простой форме услышать
"ПОЧЕМУ" нашего христианства. Имею в виду не логически-принуждающие
доказательства: их нет, наша вера свободна. Но надо бы рассказать
о путях свободы, подводящих нас к христианству; изложить его действительную
сущность; ответить на все современные чужие и собственные наши сомнения
по поводу евангельской истории, ветхозаветной Библии, догматов христианства...
Таких выступлений в нашей рукописной литературе что-то не слышно,
- и причину этого странного молчания нужно видеть в явлении, которое
следует назвать прямо так: Кризис современного христианского сознания.
Не боюсь слова "кризис". По отношению к преходящим
политическим и философским системам "кризис" может означать СУД
\буквальное значение слова\ - суд и... КОНЕЦ. По отношению к христианству
"кризис" - это суд над преходящими условностями нашего восприятия
вечной Истины Христианства. Затрудняюсь определить это сразу в общей
характеристике, объяснюсь сначала примерами. Вот некоторые образчики
нашего церковного учительства из совсем уж недавнего времени:
"В смерти Иисуса Христа открылась высочайшая
правда Божия, когда Бог потребовал столь важной, кровавой
жертвы для заглаживания вины человечества".
А. Иванов, "Руководство к изучению священных
книг Нового Завета" (для духовных семинарий), IIгр. 1915, стр.164.
" Он (автор говорит о Боге), обладая высшими
совершенствами разума и воли, наслаждается ощущением действия
всех сил и поэтому бесконечно счастлив"...
Прот. И.Богоявленский, "Православный Символ веры",
Таллинн, 1939, стр.24.
" Подобно тому, как рождение Приснодевы произошло
от родителей престарелых и уже почитавшихся неплодными, также и
рождение Предтечи. Человеческая страсть и похоть плоти угасли ранее
этого зачатия, и само оно явилось неким чудесным делом благочестия
и молитвы. Греховность зачатия, о котором говорит пророк Давид:
"в беззакониях зачат есмь и во гресех роди мя мати моя"(Пс.50),
в этих священных зачатиях как бы парализуется и исчезает. Оно не
становится иным, но иначе: без греховного вожделения,
бесстрастно. В этом нельзя не видеть особого смотрения Божия, охраняющего
священный плод, на который имеет излиться Дух Святый с самого зачатия,
от приражения злой страсти и похоти. В этом, но именно только
в этом смысле - т.е. не как о победе над первородном грехом,
но лишь о параличе его в его проявлении или осуществлении - можно
говорить и о безгреховном зачатии, притом не только Богоматери,
но и Иоанна Предтечи. Между обоими зачатиями двух сестер Анны и
Елисаветы, - зачатиями Предтечи и Богоматери, празднуемых св.Церковию,
есть, таким образом, качественное сходство, но при этом есть,
если можно так выразиться, и количественное различие. Если
возможно вообще различие в степени праведности и святости,
неизбежно является предположить, что зачатие Богоматери(а в соответствии
с этим и праведность св.св. и праведных Богоотец Иокима и Анны)
являются честнейшими и непорочнейшими, нежели зачатие Предтечи,
не будучи однако непорочными(в смысле формального изъятия из первородного
греха в качестве ПРИВИЛЕГИУМ, согласно католическому догмату)"...
Протоирей Сергий Булгаков, "Друг жениха", 1928(подчеркнуто
автором).
" ...Пусть благодатный Покров Божией Матери защищает
нас от праведных стрел гнева Божия за грехи наши".
Митрополит Николай, Проповедь, 1958.
" ... И на глазах у апостолов Христос, живой,
радостный, торжествующий, оторвался от земли, преодолев законы земного
притяжения, и отошел в заоблачные дали, в лучезарную синеву, освятив
воздух восшествием Своим, пройдя через все небесные круги: атмосферу,
стратосферу и ионосферу. Это Было, и я это вижу так ясно, как будто
был при этом факте, запечатленном очевидцами, немыслимо и невозможно".
Из письма Л., 1964.
При всем почтении к авторам, подобные выражения
христианства внушают уныние, гораздо более тягостное, чем любая
антирелигиозная пропаганда. Эти условности и пошлости непременно
должны умереть; но ведь не в них же заключается и не умрет с ними
вечная Святыня христианства. Такова природа нашего кризиса
в приведенных простейших примерах. Но дальше будет видно, как широко
и мучительно трудно ставится сегодня вся эта проблема соотношения
абсолютного и преходящего в христианстве.
Судя по русским радиопередачам(если не упоминать
об мало кому известных талантливых выступлениях священника о.Александра
Шлемана) - и на Западе совершенно оскудела церковная проповедь."
Ах, уж лучше бы они совсем молчали", - с горечью сказал некто о
русских религиозных программах Британской Радиовещательной Корпорации.
Поразительна примитивность и провинциальность Ватиканского радио.
Таковы же и выступления заграничных братьев-баптистов. Сегодня не
только присяжный проповедник, но и самый простой человек повседневно
ощущает учительный КРИЗИС христианства как трудность ВООБЩЕ ГОВОРИТЬ
О ХРИСТИАНСТВЕ. Даже в семейной и дружеской среде мы толкуем сегодня
о чем угодно, но только не о самом важном для всех - не о религии.
Тут-то уж полная свобода; но своя личная, так сказать, цензура искренности
не позволяет нам сегодня говорить ребенку или другу о нашем христианстве
в традиционных его формулировках. Бывший "Закон Божий", Катехизис,
душеполезная литература - ничто это сегодня уже не годится и даже
в устах очень достойных людей внушает недостойное впечатление. Нигде
и даже, вероятно, во многих семьях священников нет "обучения" христианству
- вполне сознательного христианского воспитания; а о том, что творится
в семьях "баптистов", при всем к ним уважении, можно думать только
с тревогой, имея в виду обычную у них фетишизацию буквы Писания...Иногда
воображается кошмар: вот завтра пробудится широкий интерес к христианству,
вот станут все расспрашивать нас о христианстве - и окажется, что
мы к этому совершенно не подготовлены.
В наших особых условиях, когда НЕТ ЦЕРКОВНОСТИ,
христианской общественности - каждому приходится размышлять в одиночку
и кризис христианского сознания переживается особенно трудно. Сегодня
Русская Церковь внешне представлена почти исключительно в "женском"
типе религиозности - не рассуждающей, находящей удовлетворение в
церковной обрядности и молитве: и когда это бывает связано с личным
подвигом любви и страданий в практической жизни - конечно, это заслуживает
величайшего уважения. Но мы, "мужики", хотели бы для себя более
сознательной веры. Этот учительный КРИЗИС приводит нас в совершенное
недоумение, всерьез расстраивает нашу духовную жизнь. " ЧЕЛОВЕК
С ДВОЯЩИМИСЯ МЫСЛЯМИ НЕ УСТРОЕН ВО ВСЕХ ПУТЯХ СВОИХ"(послание Иакова,
гл.I).
Продумать, до конца продумать и ясно для всех
разрешить учительный кризис христианства: это трудно, очень трудно
- и мы непременно должны, должны это сделать. Вот великая творческая
задача Церкви Двадцатого века. Пока старшие молчат - совершенно
необходимо мне сегодня хотя бы только для себя сообразить ответы
на главные наши недоумения и проблемы. Итак, в моем лице ПРОСТОЙ
ЧЕЛОВЕК нашего времени, полуобразованный священник, намеревается
не обращать или поучать кого-либо, а прежде всего себе самому дать
отчет о нашем уповании.
"ТРИ ОТВЕТА"
Тогда Иисус сказал Двенадцати:
не хотите ли и вы отойти?
Симон Петр отвечал Ему:
Господи! К кому нам идти?
Ты имеешь глаголы вечной жизни.
По Иоанну, гл.6
У моря, пустынного моря полночного
Юноша грустный стоит.
В груди тревога, сомненьем полна голова.
И мрачно волнам говорит он:
"О! разрешите мне, волны,
Загадку жизни -
Древнюю, полную муки загадку!
Уж много мудрило над нею голов -
Голов в колпаках с иероглифами,
Голов в чалмах и в черных с перьями шапках,
Голов в париках, и тысячи тысяч других
Голов человеческих жалких, бессильных...
Скажите мне, волны, что есть человек?
Откуда пришел он? Куда он пойдет?
И Кто там над звездами живет?"..
Волны звучат своим вечным журчанием;
Веет ветер; бегут облака;
Блещут звезды безучастно-холодно...
И ждет безумец ответа!
Это стихотворение Гейне иногда как-то
особенно живо напоминает о том, что мы не перестаем ощущать постоянно:
ТАИНСТВЕННОСТЬ БЫТИЯ. Таинственно пространство, таинственно время.
Разлетающийся Космос, неисчерпаемые глубины микромира... Таинственное
прошедшее, таинственное будущее - и между ними этот миг нашего исчезающе
малого существования в данной форме. Таинственны все эти БЕСКОНЕЧНОСТИ,
в которые "проваливается" наше познание видимого мира. Таинственно
явление ЖИЗНИ, таинственна ЭВОЛЮЦИЯ жизни. Таинственна ДУША человека
- вот это недоумевающее о себе самом наше СОЗНАНИЕ... И есть научно-удостоверенные
факты, прямо свидетельствующие о возможности каких-то иных, "не-материальных"
планов существования. Самое же главное - таинственна общая Характеристика,
верховный Смысл всего таинственного Целого в его таинственном Единстве...Понимание
этого сливается у нас иногда с непосредственным волнующим, мучительным
чувством ТАЙНЫ, о котором напоминает поэт. ГДЕ МЫ? ЧТО ЗА ВСЕМ ЭТИМ?
"Когда я гуляю по полям, я испытываю время от времени тоскливое
чувство, что видимое мною имеет смысл, разгадать который я не в
силах"(Чарльз Кингслей).
Бытие - тайна, о значении которой мы можем только
гадать. И вот - все, решительно все возможные РЕШЕНИЯ мировой тайны
в ее самом общем, принципиальном значении могут быть собраны в следующие
ниже ТРИ ОТВЕТА.
I
Первый, столь широко распространенный
ныне ответ - это наш популярный АТЕИЗМ. Никакой такой "тайны бытия"
он просто не признает. Считается, что все основные, структурные
принципы бытия уже познаны, остается узнать только, так сказать,
подробности - правда, заметим, "неисчерпаемые" подробности. "БОГА
НЕТ". Основа бытия, его зиждительная и творческая сила есть "МАТЕРИЯ"
- объективная реальность физической природы, вечная, безграничная,
неисчерпаемая в своих свойствах. Иногда где-нибудь, как на нашей
планете, "материя" организуется сама собою таким образом, что в
ней возникает сознание; но с гибелью "мыслящих существ" на данной
планете исчезает и сознание, так что, гипотетически, возможно существование
Космоса в состоянии только физических эволюций - без всякого сознания...
И так все это "крутится", "вертится" вечно - без цели, без смысла.
И БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕТ.
Описывая так основные положения нашего популярного
атеизма, я далек от намерения их пародировать и с готовностью приму
резонные поправки. Но нужно непременно установить, что напрасно
называют это "научным мировоззрением". Принципы атеизма - не научные
истины, а бездоказательные утверждения, принятые на веру.
Вопрос о возможностях и границах человеческой
способности познания есть первая проблема всякой философии. Утверждение,
что проблемы этой будто бы не существует, есть прямо ЛОЖНОЕ утверждение.
Но если бы мы даже ничего об этом не знали, а присоединились бы
к симпатичной вере в безграничные возможности человеческого разума,
то и тогда мы не могли бы сказать, что основные принципы бытия сегодня
уже нами постигнуты. Ибо почему же философы продолжают и сегодня
столь взаимно противоречиво объяснить нам действительность? Ясно
- потому, что наука и сегодня не дает таких принципиальных решений.
Однако религиозные проповедники твердят о "научности" атеизма" -
такова их догматическая вера... И если даже сама наука, бывает,
оказывается в явном противоречии с этой догматической верой - побеждает
догматическая вера. В прошедшей недавно довольно широкой дискуссии
о парапсихологии любопытно было наблюдать именно такую борьбу антирелигиозной
веры с наукой. Телепатия - научно установленный факт; по слову К.Э.Циолковского,
"чуть ли не каждый поживший семьянин не откажется сообщить о лично
им испытанных телепатических явлениях"( журн. "Наука и религия",
1966, №3, стр.35). Но факты отрицались единственно на том основании,
что если признать их, то мы "теряем все антирелигиозные аргументы":
"если телепатия - то душа, если душа - то религия"(Там же,
стр.43 и др.). Победила догматическая антирелигиозная вера - разговоры
о телепатии прекращены, парапсихология объявлена лженаукой.
Наш популярный атеизм есть вера в ОТСУТСТВИЕ
Высшего Разумного Начала бытия (как бы не называть его). Но против
такой веры говорят простейшие соображения, каждому близкие в своей
непосредственной убедительности. Как же это так получается, что
слепая бессознательная "Материя" сама собою упорядочивается в разумных
закономерностях ? По сравнению какого-то ученого американца, веровать
в это - все равно что думать, будто многотомная энциклопедия составилась
сама собою от взрыва в типографии. Когда мы видим совершенное электронное
устройство, нам в голову не приходит объявить это "игрой природы";
но ведь бесконечно более совершенным устройством с печатью разумного
во всем является нам видимый мир!.. Ничего не изменится от того,
что вместо мгновенного "сотворения мира" мы думаем теперь об Эволюции;
ибо это - творческая Эволюция, в которой проявляется Разумное Начало.
А.Комптон( лауреат Нобелевской премии, физик) написал об этом очень
просто:
"Гипотеза о Разумном Божестве дает более приемлемое
объяснение Вселенной, чем любая другая гипотеза"
("Современные религиозно-философские течения
в капиталистических странах" М., 1962, стр.32).
Известны слова Эйнштейна:
"Моя религия - это глубоко прочувственная уверенность
в существовании Высшего Интеллекта, который открывается нам
в доступном познанию мире".
(К.Зелиг, "Альберт Эйнштейн", М.,1966, стр.44).
В древнем церковном песнопении написано:
Водрузивый на ничесомже
землю повелением Твоим и повесивый
неодержимо тяготеющую...
(воскресный канон Пятого гласа, песнь 3).
Это до ужаса удивительное зрелище повешенных
на ничесомже, неодержимо тяготеющих звезд - не внушает ли нашему
малому разуму уверенность в бытии, сверхбытии Высшего Интеллекта?
Как выразился об этом некто Лесетр:
"Того, кто открывает одну из тайн природы, считают
гением. Но если столько ума проявляется в простых открытиях, то
не противно ли рассудку допустить, что для установления столь сложных
и гармоничных законов не требовалось никакого ума?"
)цит. из кн.Лелотта "Решение проблемы жизни").
Думать, что не требовалось никакого ума - невозможно.
Остается переносить на "Материю" свойства Божества. Самопричинная
Причина всех причин, безначальная, бесконечная, неисчерпаемая Абсолютность!
"Материя" сама из себя организовала изумительный Космос; "Материя"
сотворила Бетховена и все другие чудеса человеческой гениальности;
"Материя" родила Христа и с Ним - весь мир высших духовных ценностей,
достойных Божественной славы. Для такой Богини бедное и в сущности
случайное наименование "Материи" не годится.
Никто не мог бы с большим правом судить о претензии
на "научность" атеизма, чем представители науки. Обратным способом
они высказываются об этом в своих суждениях о религии. Выше цитированы
Комптон, Эйнштейн. Макс Планк написал:
"Пожалуй, самое непосредственное доказательство
совместимости религии и естествознания составляет тот исторический
факт, что именно величайшие естествоиспытатели всех времен, такие
люди, как Кеплер, Ньютон, Лейбниц были проникнуты глубокой религиозностью".
(цит. из кн. О.Клор, "Естествознание, религия
и церковь", М., 1960, стр.119).
А в Двадцатом веке к имени самого Планка должны
быть прибавлены десятки имен самых прославленных ученых, творцов
науки, так или иначе выразивших свою религиозную убежденность. Правда,
можно было бы составить и другой список - ученых сторонников атеизма;
но в этом втором списке мы встретили бы заметно меньше ученых высшего,
творческого класса. Вместе же два этих списка наглядно свидетельствовали
бы, во-первых, что высшие представители науки не поддерживают ложного
тезиса о "научности" атеизма; и, во-вторых, что вообще-то вопрос
о религии не решается наукой в нынешнем ее состоянии.
Наука только подводит нас к границам ТАЙНЫ, значение
которой остается предметом нашего личного, СВОБОДНОГО истолкования.
Вот, например, изложение взглядов "реакционного философа" Эмиля
Жирардо в упомянутом выше сборнике:
" ...Сама наука толкает нас к познанию некоей
мистической Среды, которая не поддается рациональному познанию и
не укладывается в рамки логических категорий. Раскрывая перед нами
несравненно более богатую и более сложную, чем это предполагалось
ранее, природу, наука напоминает нам об уважении к трансцендентности
и к могуществу мистики. Позволяя нам прогрессировать в изучении
реальности, наука толкает нас к познанию "ультрареальности", т.е.
того, что мы оцениваем как метафизику. Бессилие физики, в частности
атомной теории, объяснить существующую гармонию мира заставляет
нас предположить иной первоначальный Принцип, чем материальное начало,
Принцип, содержащий в потенции все материальные и духовные проявления,
т.е. "Божественного Творца"( стр.124). У нас издан перевод книги
"Симметрия" знаменитого математика Германа Вейля (М., 1968). В послесловии
Б.В.Бирюков пишет о другой работе того же автора "Открытый мир":
"...В первой главе этой книги, носящей название
"Бог и Вселенная", обсуждается вопрос о связи между математикой
бесконечного и постижением Бога человеком. По мнению Вейля, эта
связь является весьма тесной, ибо мир не есть хаос, он есть космос,
гармонически упорядоченный посредством нерушимых законов математики",
а Источником закономерной математической гармонии является БОГ;
именно наука(а не история или этика) - особенно математика
- открывает для мыслящего человека путь к Богу, так как она
дает "видение той безупречной гармонии, которая согласуется
с Возвышенной Причиной..."(стр. 185, подчеркнуто мною). Эта убежденность
ученого совпадает с соображениями здравого смысла самого простого
человека. В послании к Евреям дается по другому поводу впечатляющий
образ, что бесконечно "большую честь имеет в сравнении с домом
тот, кто устроил его. Ибо всякий дом устрояется кем-либо;
а устроивший все - есть Бог"(гл.3). В известной речи от 22
ноября 1951 года(цитирую из какого-то нашего антирелигиозного издания)
Папа Пий ХII заявил даже так:
"... В бытии Бога, столь важном для каждого
человека, можно легко убедиться, просто глядя на видимый
мир, так что не понять этот голос природы - значит проявить
ГЛУПОСТЬ".
Вот это уж и напрасно. Напрасно примитивная апологетика
пытается лишить нас религиозной СВОБОДЫ, представить дело так, что
под давлением доказательств мы будто бы вынуждаемся признать бытие
Бога. Ибо соображения о том, что в природе проявляется Высший Разум
- совсем не есть еще вера в Бога Живаго, Любящего, Святого, Которого
исповедуем мы в христианстве. Об этом - сейчас, ниже. Пока же из
всех этих свидетельств я могу уверенно заключить, что наш вульгарный
атеизм не вправе называть себя будто бы единственно "научным мировоззрением".
С самого начала нужно устранить это угнетающее недоразумение, чтобы
сделать более свободным наш выбор.
II
ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ ПЕССИМИЗМ - под таким
условным наименованием можно объединить ответы второго порядка.
Обозначаю словом "интеллигентный" полную силу и честность разума(чего
никак нельзя сказать об атеизме первого рода). Здесь отвергается
всякая предвзятая догматичность. Признается факт глубокой таинственности
бытия и возможность иных планов существования. Вполне возможно,
что этот видимый, нами познаваемый мир не есть "ВСЕ" бытие, а только
("ЧАСТЬ"разумеется, не в пространственном значении(какой-то неведомой
нам Конструкции. И по всей вероятности есть, есть в мире или "над"
миром какой-то сверхъестественный Интеллект, какой-то "Центр"...По-разному
можно понимать и называть это. Главным и решающим в этой группе
ответов является понимание, что Разумное Начало бытия(как бы не
называть его) БЕСКОНЕЧНО ЧУЖДО НАШЕЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. У нас нет с ним
контактов и ему "дела нет" до наших человеческих идеалов и упований.
Христос заблуждался, называя его Отцом Небесным. Нет - человек для
него не более значит, чем для человека насекомое, которое он давит...
Если и есть в мировой Эволюции какой-то смысл, какие-то цели - мы
для них только преходящее средство. В шуточном рассказе Б.Рассела("Наука
и жизнь", 1966, №4,стр.86) богослову снится кошмар: он умирает и
является ко вратам царства небесного. Оказывается, что там никто
и не думал о земном человечестве, совершенно затерянном среди миллиардов
звезд в одной из миллиардов галактик... Дело не в физических масштабах,
в плане духовном они недействительны; но физическое это ничтожество
человека в рассказе символизирует, что и духовные его стремления
и надежды с точки зрения Мировой Реальности не имеют решительно
никакого значения, с нею просто несоизмеримы. В качестве представителя
человечества в рассказе фигурирует смешной богослов; ну, а если
бы не он, а Сам Христос явился бы пред лицом ТАКОЙ Реальности? Это
была бы аллегория ужасающего значения.
Говорят, что прекрасна Природа, отображающая
своего Художника. Это пейзажное впечатление рушится при ближайшем
знакомстве с осьминогом, со вшами...Внешняя красота мира условна,
общий же принцип природного бытия чудовищно безобразен. Мы постоянные
зрители и участники безмолвной битвы за существование в странном
и страшном мире, где всякая жизнь живет только за счет другой пожираемой
или вытесняемой жизни. Хроникальные фильмы о тропиках, о подводном
царстве, городские бойни напоминают нам эту правду. Иногда зрелище
всеобщего взаимопоедания является нам в особенно издевательских,
циничных аспектах. Паразиты во внутренностях живых существ; кошка,
играющая с полузадушенной мышью; паук, высасывающий муху...Как писал
об этом Марк Твен в посмертных "Размышлениях о религии"(М.,1964,
стр.29):
"...Можно только поражаться всеобъемлющей
и всепроницающей злобе, которая терпеливо снизошла до того, чтобы
изобрести сложнейшие пытки для самых жалких и крохотных из бесчисленных
существ, населивших землю. Паук был устроен так, что бы он не стал
есть траву, а вынужден был ловить мух и других подобных ему созданий
и обрекать их на медленную, мучительную смерть, не сознавая, что
скоро придет и его черед. Оса была устроена так, что она тоже отказывалась
от травы и жалила паука, не даруя ему при этом быстрой и милосердной
смерти, а только парализуя его, чтобы затем сунуть в осиное гнездо,
где ему предстоит еще долго страдать, пока осиный молодняк будет
не торопясь объедать ему ноги. В свою очередь был обеспечен и убийца
для осы и так далее через весь круг созданий, живущих на земле.
Среди них нет ни одного, которое не было бы предназначено и приспособлено
для того, чтобы нести страдания и смерть какому-нибудь другому существу
и в свою очередь принимать страдания и смерть от какого-нибудь другого
собрата-убийцы..."
Обращаясь к земной судьбе человека,
мы видим и здесь всюду страдания, великие уродства, великие бедствия.
Иногда в них бывает повинен сам человек; часто же это - безвинные
и, кажется, абсолютно бессмысленные мучения, физические и душевные.
Только вольно или невольно забывая о них, счастливцы, которых горе
пока еще не коснулось, могут жить в относительном покое. "Мир, этот
госпиталь... О, терзания, агонии! Пытки раненной, задыхающейся,
заживо гниющей плоти"(Р.Роллан). И "царица ужасов" - смерть, разбивающая
вдребезги все, что мы истинно любим. " Мать, жену, друзей, детей,
эти божественные сокровища природа создает и разрушает с мрачным
безразличием; в конечном счете оказывается, что мы любим, мы обнимаем
только тени"(А.Франс). Об этом писала верующая, святая женщина -
монахиня Мария: "... Из этого мучительного, ничем не оправдываемого
мира, где, может быть, только и есть ценного, что скупо отпущенное
нам человеческое тепло, человеческая нежность к нашим любимым, чувство
сострадания к ним, жертвенный подвиг любви к ним, где одиночество
и ночь только и преодолевается этим человеческим теплом, этим трогательным
и жалким согреванием друг друга, - из этого мира вдруг вырывается
наши любимые, проходят через всю муку умирания, через физические
страдания смертельной болезни, через испытание душевной оставленности,
- и уходят... ...И наша любовь сиротеет, изнывает в своей ненужности,
в своей бессмыслице. Вот эту бессмыслицу нежности душа никак не
может простить"(монахиня Мария, "Рождение в смерти"). Поразительно
явление человеческой гениальности; но тем более жестоким и нелепым
представляется уничтожение ее в смерти - особенно в смерти безвременной.
Чехов, Кафка умирают молодыми; а какой-нибудь негодяй благодушествует
чуть ли не до ста лет: не ясно ли, что "распоряжается" всем этим
Некто или Нечто, для которого все это абсолютно безразлично?.. В
романе "Три товарища" Э.М.Ремарка человек в отчаянии от смерти друга
и от смертельной болезни любимой говорит: "Невидящими глазами я
смотрел в небо, в это серое бесконечное небо сумасшедшего Бога,
который придумал жизнь и смерть, чтобы развлекаться". Догадки о
"загробном существовании" не утешают. Если "здесь" судьба так издевательски
равнодушна к нашим страданиям, к нашей любви - то почему мы должны
ожидать чего-то принципиального лучшего "там", в загадочном холодном
"посмертии", как выражаются спириты? Нет, все равно - наша любовь,
творчество, подвиг, все истинно прекрасное и святое в нашей человечности
оказывается безысходно трагично, потому что не имеет никакого значения
в подлинной сущности несоизмеримо огромного, бесконечно чуждого
нам бытия.
Итак, во второй группе ответов "модель" мироздания
представляется с вероятностью некоего "Центра"; но неверно, кощунственно
было бы называть это религией. Американский философ Вильям Джемс
так выражал суждения пессимиста:
"...Всякое явления, которое мы готовы восхвалять,
существует бок о бок с каким-нибудь противоположным явлением, тормозящим
то религиозное впечатление, которое первое производит на ум. Красота
и безобразие, любовь и жестокость, жизнь и смерть живут рядом друг
с другом в нерасторжимой связи, и мало-помалу, взамен прежнего понятия
о Божестве, благосклонном к людям, в нас складывается понятие о
грозной Силе, которая никого не любит и не ненавидит, но бессмысленно
ведет все без различия к общей погибели. Какое мрачное, тяжелое,
похожее на кошмар мировоззрение!"
(лекция "Стоит ли жить").
Кто испытывал состояние такого религиозного пессимизма,
тот знает, что они ужаснее всякого описания. Некоторое представление
об этом может дать "Арзамасский ужас" в письмах Л.Н.Толстого.
БЕЗНАДЕЖНОСТЬ - в этом совершенно сходятся первый
и второй ответы о тайне существования. По сути дела, назовем ли
мы Главное Начало бытия мистической "Материей", или "Высшим Интеллектом",
- не все ли равно? Разница только в том, что в первом ответе бытие
есть только бессмыслица, а во втором ответе допускается возможность
какого-то Смысла бесчеловечного, для нас абсолютно чуждого и враждебного.
"Я верю в Бога Спинозы, проявляющегося в упорядоченности
мира - но не в Бога, занимающегося судьбами и делами людей"(Альберт
Эйнштейн). C печалью должно заметить, что в некоторых рукописных
апологиях вторая, отрицательная половина этого изречения опускается
- то есть попросту скрывается факт, что великий физик не верил в
Бога Живаго. Признаюсь, я испытываю странную симпатию к нашим русским
простецам-безбожникам в этом вопросе: ибо они хранят более достойные
воспоминания о вере в Бога. "Забудет ли женщина грудное дитя
свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла,
то Я не забуду тебя"(книга пророка Исайи). "Зародыш мой
видел очи Твои..."(книга Псалмов). Вот в какого Бога они верили.
Если же "Высший Интеллект" не помнит, не любит каждого из нас, если
он равнодушен к страданиям своего мира, если он не есть Бог Живый
и Святый - значит, он недостоин наименования Бога, - значит, и "нет
Бога". Если "Высший Интеллект" не занимается "судьбами и делами
людей", если ему до нас "дела нет", то и нам нечего о нем думать:
будем полагаться только на себя самих, на наше человеческое сиротское
братство, изучать и покорять природу - и так далее и тому подобное.
"Бога нет" - нам чудится в этом попрание всякой святыни и моральное
"все позволено"; на самом же деле в этом выражении часто заключается
лишь напоминание о том, что нам приходится рассчитывать только на
себя самих в этом безбожном, трагическом мире.
Психология наших неверующих современников должна
бы стать предметом самого пристального церковного изучения. Ведь
по сути дела для них действительность есть просто КОШМАР - кошмар
бессмысленности или кошмар бесчеловечного, кощунственного смысла.
И вот, вопреки этой теоретически абсолютной, отчаянной безнадежности
- откуда у них эта ВОЛЯ К ЖИЗНИ ? Не просто и не только животный
инстинкт - а сознательная и свободная, ДОБРАЯ ВОЛЯ к творческой
осмысленной жизни, "достойной человека" ...Апостол Павел изображал
отчаяние неверующих словами пророка: "станем есть и пить - ибо завтра
умрем!"(к Коринфянам I, гл.15). Наши неверующие современники не
говорят и не поступают так. Имею в виду не всех, а неверующих ЛЮДЕЙ
ДОБРОЙ ВОЛИ(об этом - потом, ниже). Они ДЕЙСТВУЮТ так, как будто
в последней, невыразимой глубине души не принимают ни первого, ни
второго описанных выше истолкований мировой тайны. Но в таком случае
возможен только еще один, третий ответ - РЕЛИГИОЗНЫЙ.
III
Чтобы говорить о нем, нужно хотя
бы конспективно условиться сначала о некоторых важных истинах. Прежде
всего - как мы вообще познаем действительность? Можно сказать, что
нашим ТРЕМ ОТВЕТАМ в общем соответствуют три способа познания. Первый
- это НАИВНЫЙ РЕАЛИЗМ, непосредственный опыт физических ощущений.
Основываясь на таком опыте, один из наших прославленных космонавтов
объявил в полете, что "не встретил Бога"... Второй способ - НАУЧНОЕ
ПОЗНАНИЕ. В лице величайших своих представителей оно приходит к
разумной гипотезе о "Высшем Интеллекте". И есть ТРЕТИЙ способ познания,
к которому всецело относится наш опыт религиозный. Это - ИНТУИЦИЯ(от
латинского "пристально смотреть"):
"способность непосредственного постижения истины
без предварительного логического рассуждения"(Философский словарь,
М.1963, стр.172). Не стану разыскивать более точных, но сложных
определений этой в сущности совершенно таинственной способности.
Значение интуиции как высшего способа познания утверждают величайшие
мыслители - от древних индийских и греческих философов до современных
экзистенциалистов. Отмечаю этот факт, не входя в трудное для меня
изложение всех споров и доказательств. Дело в том, что если в художественном
творчестве, в технических изобретениях, в великих научных открытиях
истинная плодотворность интуиции блистательно свидетельствует сама
за себя, то интуиция религиозная не имеет никакого доказательного
значения для тех - кто ее лично сам не испытывает. Религиозные люди
не могут никого ни в чем "убедить"; наибольшее, чего они могли бы
достигнуть - это истинно-религиозными ДЕЙСТВИЯМИ показать свою искренность.
Религиозная интуиция приобщает человека к Реальности
сверхприродной - "сверхразумной". Я буду пользоваться этим словом
не в том смысле, что последняя Истина вообще сверхлогична, принципиально
непостижима для человеческого рассудка. По всей вероятности так
оно и есть, но мне об этом судить не по силам, и я не хочу вносить
этот спорный момент в исповедание христианства. "Сверхразумно" все,
что в нынешнем состоянии знаний не доступно наивным способностям
человеческого разумения. В шутку можно сказать, что лично для меня
высшая математика сегодня "сверхразумна"; и в таком же самом простом
практическом смысле следует признать, что сегодня для величайших
умов человечества последние тайны бытия остаются сверхразумны. Это
бесспорно для всех. В эту область сверхразумного и проникает, как
мы думаем, наша личная религиозная интуиция.
Нужно условиться о Языке, на котором выражается
религиозная интуиция. Лично у меня она довольно посредственна, но
догадываюсь, что если бы она была и очень сильной - я не смог бы
достойно о ней рассказать. Один священник говорил, что в служении
его бывают моменты высокой духовной "радости, страдающей от невозможности
себя выразить"... В книге Вильяма Джемса "Многообразие религиозного
опыта"(русский перевод 1910 г.) собрано много личных свидетельств
- и все они вызывают чувство разочарования: так бедно они высказаны.
В одном месте автор указывает на общий факт "НЕИЗРЕЧЕННОСТИ" так
называемых мистических состояний сознания: это
"невозможно со стороны переживающего
их найти слова для их описания, вернее сказать, отсутствие слов,
способных в полной мере выразить сущность этого рода переживаний;
чтобы знать о них, надо испытать их на личном опыте, а пережить
по чужим сообщениям их нельзя".(стр.368)
Апостол Павел написал об одном своем
мистическом переживании, что он "слышал неизреченные глаголы,
которые человеку пересказать невозможно"(к Коринфянам II, гл.
12). Об этом же говорится в широко известной на Западе книге Р.Отто
"Идеал святого"; в ней
"утверждается, что наиболее отличительное
в религии не может быть выражено в словах. Это "нерациональная"
часть религии, определенный род опыта, а именно опыта о "Божественном"...
Согласно Отто, сердцевину религии
составляет ее нерациональная часть, которая не поддается концептуализации.
Если мы хотим понять религию, утверждает Отто, то не следует забывать,
что существуют вещи, которые не могут быть (высказаны."Современные
религиозно-философские течения в капиталистических странах", стр.172).
Единственный способ обозначения религиозного опыта - СИМВОЛИЗМ.
Об этом писал Н.А.Бердяев:
"Божество постижимо лишь символически,
лишь через символ можно проникнуть в Его тайну. Божество непостижимо
рационально, невыразимо в логическом понятии. Это всегда утверждали
великие религиозные мыслители, великие мистики и христианские теософы.
И никакая схоластическая теология и метафизика не может погасить
эту великую истину. За религиозной идеей Бога всегда скрыта бездна,
глубина иррационального и сверхрационального. Существование этой
таинственной бездны, этой глубины иррационального и обуславливает
собою символизм, который есть единственный путь богопознания и богомудрия.
Все рациональные понятийные категории о Боге и Божественной жизни,
все категории катафатической теологии не выражают последней истины
о Божественном, все они относительны и обращены к природному миру
и человеку, обусловлены ограниченностью этого мира. Вся организация
нашего разума, весь аппарат логических понятий образованы для природного
мира, для ориентации человека в этом мире. Рациональное понятие
есть позитивистическая реакция человека на природный мир. И позитивистическая
реакция человека, образующая рациональное понятие о Божестве, есть
лишь преломление Божественного в границах природного мира. Божественная
жизнь в себе, в своей неисчерпаемой таинственности, совсем не есть
то, что утверждается о ней в рациональных понятиях. Логика не есть
Логос, между логикой и Логосом лежит бездна, прерывность. Нельзя
вместить бесконечное в конечное, Божественное в природное".("Философия
свободного духа", ч.I).
Далее философ приводит слова апостола
Павла, которые называют вечным выражением символизма: "Теперь мы
видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно..." В более точном(подстрочном)
церковно-славянском переводе это место звучит так: "Видим убо
ныне якоже зерцалом (как бы посредством зеркала) в гадании"
(к Коринфянам I, гл.13). Только посредством загадочных отражений,
символически, обозначается информация религиозного опыта.
В этой связи нужно коснуться еще проблемы религиозного
"МИФА". В просторечии это слово означает небылицу, басню, неправду.
Но есть научное значение слова "МИФ": это условно-образное выражение
реальностей, которые не могут быть показаны никак иначе. Даже в
точных науках употребляется и сегодня этот образный, "мифологический"
язык, когда говорят, например, о "силах", о "напряжениях в физике.
А о реальностях религиозных, сверхразумных мы только и можем изъясняться
на условном языке сравнительных образов, - в символах не понятийного,
а художественного плана, Вот слова об этом Карла Яспера: "... Миф
есть носитель такого содержания, которое только в его образе находит
свое выражение. В мифологическом языке говорят символы, сущность
которых не передаваема ни на каком другом языке. Они доступны только
в их мифологической форме, незаменимы, непереносимы. их рациональное
объяснение невозможно, оно мыслимо только в новых мифах, посредством
их видоизменения"(цит.из кн. И.А,Крывелева "Современное богословие
и наука", М.,1959).Вспоминается еще великолепное определение в одном
нашем современном издании: " МИФ - это ИНФОРМАЦИЯ О СВЕРХЕСТЕСТВЕННОМ"(сборник
"Идеологические течения современной Индии, М.19"65). Эта информация
о сверхъестественном была до крайности искажена в древнем язычестве
- и говоря сегодня об истинной религии христианства лучше не употреблять
испорченного, двусмысленного слова "МИФ". Как это показано выше,
слово "СИМВОЛ"(греческое - условный знак, примета, пароль, сигнал(
достаточно ясно выражает сущность дела. Религиозная информация есть
СИМВОЛИЗАЦИЯ в художественных образах сверхразумной действительности.
Но почему же столь различна эта символизация
в различных религиях? Неверующий скажет: религий много и все они
разные; следовательно, все они ложны. На это можно возразить, что
единственный истинный Свет по-разному преломляется в темной природно-исторической
среде разных народов.
И если само слово "РЕЛИГИЯ"(от латинского "связывать")
означает вообще некую "связь", то можно сказать, что разные религии
суть как бы различные "системы связи" религиозных людей с Божественным
и между собою. И даже внутри религий, например, индуизма или нашего
христианства, есть разные ступени и типы религиозности. Все это
разнообразие показывает великую зависимость восприятия Божественного
от ЧЕЛОВЕКА - одновременно от его ограниченности и от его свободы...
Говоря о других религиях, я испытываю некоторую неловкость. Чтобы
с полным пониманием судить о них, следовательно бы "побывать" в
них, приобщиться к их духовному опыту, приобщиться к "душе народа,
говорящей из глубины столетий". Мы, христиане, на себе испытали,
как неверны бывают поверхностные, "наружные" оценки. Тем не менее
для меня достаточно ясно, что христианство - это "религия религий"(Шлейермахер),
самая истинная и универсальная религия. Об этом - потом, ниже. Но
и другие религии истинны в том, что у них есть общего с христианством.
В чем же эта ОБЩНОСТЬ РЕЛИГИЙ - какова та единая
Реальность, к которой прикасается религиозная интуиция у всех людей
на земле? Вот исповедание Философа:
"... У меня есть религиозное переживание,
которое очень трудно выразить словами. Я погружаюсь в глубину и
становлюсь перед тайной мира, тайной всего, что существует. И каждый
раз с пронизывающей меня остротой я ощущаю, что существование мира
не может быть самодостаточным, не может не иметь за собой, в еще
большей глубине, Тайны, таинственного Смысла. Эта Тайна есть Бог.
Люди не могли придумать более высокого слова".
(Н.А.Бердяев, "Самопознание").
Это удивительно хорошо сказано - но это не все
и даже не самое главное. Ибо существование таинственной Основы и
какого-то Смысла бытия допускается и в описанной выше концепции
антирелигиозного пессимизма. Религия же есть прежде всего исповедание
СВЯТОСТИ Божией. Мы слышим это в нашей Восточной всенощной и в общехристианской
литургии:
СВЯТ ГОСПОДЬ, БОГ НАШ.
Святость - вот центральная качественная характеристика
Божества во всех религиях. Как "определить" ее? Не сумею достойно
выразиться, но нельзя ведь и молчать. Я сказал бы: ослепительная,
абсолютная духовная Красота. Бесконечно превосходящая все духовная
Ценность. Божественная Святость говорит с нашей совестью, внушает
нам так называемый "страх Божий" - страх не Силы, а Правды. Божественная
Святость побуждает нас благоговеть перед Богом, смиряться перед
Ним, любить Его... И надеяться на Него. Если СВЯТ ГОСПОДЬ, БОГ НАШ
- то все тайны бытия должны в самом конечном счете получить оптимальное
разрешение. Божественная Святость непременно есть и Божественное
Милосердии - если не употреблять испорченного слова ЛЮБОВЬ. "Бог
есть Свет, и нет в нем никакой тьмы... Кто не любит, тот не познал
Бога, потому что Бог - Любовь есть"(I послание Иоанна, гл.I
и 4). А в цитированной выше главе послания к Коринфянам апостол
Павел противопоставляет "гадательному", символическому познанию
Бога практический опыт христианской Любви, в которой человек реально
приобщается к самой сущности Божественной жизни... В других религиях,
вероятно, нет точно таких выражений, но и там во всяком случае непременно
присутствует благоговение перед Божественной Святостью и надежда
на Божественную Святость. В этом - общность всех религий и в этом
ВСЕ РЕЛИГИИ ИСТИННЫ.
Во всех религиях возносится МОЛИТВА единому для
всех Богу. "Молитва есть разговор с Существом, возвышающимся над
мировым круговоротом, над неправдой, в которую погружен мир"(Н.А,Бердяев).
На высших ступенях молитвы исполняется слово Габриэля Марселя: "Бог
есть Присутствие, а не вывод из теоремы". Здесь открывается реальнейшая
самодостоверность религиозной интуиции. "Когда стоя на молитве ощутишь
РАДОСТЬ, которая превыше всякой другой радости, то знай, что истинно
обрел ты молитву"(преподобный Нил Синайский)."... На это время происходит
помыслах забвение о земное мудровании; потому что помыслы насыщены
и пленены Божественным, небесным, беспредельным, непостижимым, и
чем-то чудным, чего человеческим устам изречь невозможно. В тот
час человек молится и говорит: о, если бы душа моя отошла вместе
с молитвой!"(преподобный Макарий Великий). Обычно нам не доступен
и даже страшен этот опыт святых, в котором нам чудится исчезновение
личности; на самом деле это - высочайшая творческая активность человека,
на которую ОТВЕЧАЕТ Бог... Но и на более низком уровне духовной
жизни есть люди, одаренные постоянно действующей религиозной интуицией,
для которого самого этого вопроса "есть ли Бог" - просто не возникает.
В одной из лекций для народа покойный Григорий Петров удачно сравнивал
религиозную интуицию с бессознательным ощущением человека, на которого
"кто-то смотрит"... Вот еще проникновенные слова о молитве
епископа Антония(Блюм):
"... Из опыта человеческих отношений
все мы знаем, что любовь и дружба глубоки тогда, когда мы можем
молчать вместе. Если же для поддержания контакта нам необходимо
говорить, мы с грустью должны признать, что взаимоотношения все
еще остаются поверхностными; итак, если мы хотим воздать молитву
Богу, то должны научиться испытывать РАДОСТЬ от молчаливого пребывания
с Ним". (Журнал Московской Патриархии, 1967, №3, стр.75).
Иногда религиозное чувство пробуждается
у нас при выходе из обычного, обывательского круга существования
- и это бывает не только в печали, но и в радости, в опыте любви,
от впечатлений искусства... Вот свидетельства наших великих художников
слова. И.С.Тургенев, "Дворянское гнездо":
"На другой день Лаврецкий отправился
к обедне. Лиза была уже в церкви, когда он пришел. Она заметила
его, хотя не обернулась к нему. Она усердно молилась: тихо светились
ее глаза, тихо склонялась и поднималась ее голова. Он почувствовал,
что она молилась и за него, - и чудное умиление наполнило душу.
Ему было и хорошо и немного совестно. Чинно стоящий народ, родные
лица, согласное пение, запах ладана, длинные косые лучи солнца от
окон, самая темнота стен и сводов, - все это говорило его сердцу.
Давно не был он в церкви, давно не обращался к Богу: он и теперь
не произнес никаких молитвенных слов, - он и без слов даже не молился,
- но хотя на мгновение всем помыслом своим повергнулся ниц и приник
смиренно к земле. Вспомнилось ему, как в детстве он всякий раз в
церкви до тех пор молился, пока не ощущал у себя на лбу как бы чьего-то
свежего прикосновения: это думал он тогда, Ангел-хранитель принимает
меня, кладет на меня печать избрания. Он взглянул на Лизу..." Ты
меня сюда привела, - подумал он, - коснись же меня, коснись моей
души". Она все также тихо молилась; лицо ее показалось ему радостным,
и он умилился вновь, он попросил другой душе - покоя, своей - прощенья"...
Л.Н.Толстой, "Война и мир":
"После обеда Наташа, по просьбе князя
Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна,
разговаривал с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей
замолчал и почувствовал неожиданно, что к горлу его подступают слезы,
возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую
Наташу, и в душе его произошло что-то новое и счастливое. Он был
счастлив, и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не о чем
было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О
маленькой княгине? О своих разочарованиях?... О своих надеждах на
будущее?... Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была
вдруг живо сознанная им страшная противоположность между чем-то
бесконечно великим и неопределенным, бывшим в нем, и чем-то узким
и телесным, чем был он сам и даже была она".
v Верно говорят, что близок, близок
Бог к человеку в несчастье. "Кто не ел хлеба своего со слезами,
кто не просиживал ночей, плача на своей постели - тот вас не знает,
Силы Небесные"(Гете). Карл Ясперс назвал это "пограничными
ситуациями" жизни: непоправимая вина, великое несчастье, великая
опасность, близость смерти... Тогда мы не рассуждаем - "есть ли
Бог", - а прямо начинаем от всей души Ему МОЛИТЬСЯ. "Прости меня.
Прости меня. Не наказывай меня". "Помоги мне!" "Пронеси беду". "Да
будет воля Твоя". Впрочем, это бывают иногда только приступы ложной
религии страха. В известной повести А. Солженицина Иван Денисович
мгновенно взмолился при обыске - и свершилось чудо; но благодарить
Бога не стал. Подобную непорядочность показали многие из нас, русские
"мужики", которые на войне молились, а потом снова "забыли Бога"...
Но бывают в критических ситуациях религиозные откровения, которые
остаются незыблемы на всю жизнь. Вспоминаю по этому поводу личный
рассказ одного незаурядного человека. Он находился в тюрьме, был
одинок, очень угнетен - и тут его посетило такое живое чувство Присутствия
Божия, и это было такое блаженство, что он стал молиться:" О,
пусть продолжатся эти тюремные дни - только Ты не отойди от меня!"
... Реальность интуиции хорошо передается здесь этим контрастом
видимого несчастья и внутренней радости.
Обычно же мы, верующие всех религий, пользуемся
духовным опытом предшествующих поколений, выраженным в символах
священных писаний, учения, культа - и часто не можем отличить нашего
ничтожного личного опыта от унаследованного "из вторых рук", усвоенного
по традиции воспитания и быта. Сегодня из нас, представителей такого
посредственного типа религиозности, наступило критическое время.
Проводится небывалый в истории грандиозный эксперимент: объявлена
программа совершенной ликвидации религии, культурная и бытовая преемственность
ее прервана, только специально для уходящего поколения оставлены
кое-где храмы со строго законсервированным ритуалом "богослужения"...
Совершилось великое отпадение народа от веры отцов, случаются даже
отречения священников от своего бывшего религиозного опыта. Но вот,
с другой стороны, известны пока еще относительно редкие факты, когда
люди, выросшие уже во втором и третьем неверующих поколениях, воспитанные
в атмосфере и предрассудках "научного атеизма" - вопреки всему этому
обращаются к религии. Замечательно, что, по наблюдениям, это главным
образом интеллигентные люди. История Светланы Сталиной в этом смысле
многозначительна, символична. Будущее покажет, насколько широким
станет это религиозное возрождение и в каком направлении совершится
обновлении религии с приходом людей, свободных от всякой привычной
традиции. Но в любом случае вопрос о реальности религиозной интуиции
не решается, конечно, большинством голосов. Кажется, здесь правильна
будет аналогия со способностью восприятия высокого искусства, например,
музыки. Принадлежа к подавляющему большинству людей, почти равнодушных
к симфониям и сонатам, я способен, однако, понять, что эта наша
недоразвитость нисколько не уменьшает ценности музыки, ее, так сказать,
"объективной реальности". Можно вообразить, что подобные мне немузыкальные
субъекты вознамерились бы запретить музыку - на том основании, что
она им недоступна!... Все это преходяще, принципиально же не имеет
никакого значения.
...Так вырисовывается наш ТРЕТИЙ ОТВЕТ о тайне
существования. Говоря отдельно о христианстве, нужно подчеркнуть,
что оно включает в себя и относительную правду первого и второго,
антирелигиозных ответов. Есть правда в материализме - в признании
относительной самодеятельности природной Эволюции." Ибо земля сама
собою производит сперва зелень, потом колос, потом зерно в колосе"(
по Марку, гл.4)... И есть правда в признании глубочайшего несовершенства
мира в нынешнем его состоянии. "Весь мир лежит во зле" (I
послание Иоанна, гл.5). "Вся тварь совокупно стенает и мучится
доныне" (к Римлянам, гл.8). Есть христиане, которые испытывают
по временам великое уныние и не могут объяснить его только сознанием
своей личной греховности. Это - безотчетное сострадание, это "океан
мировой скорби бьет в берега души"... Не откладывая, нужно сразу
выяснить религиозное отношение к тайне зла и страданий.
"При печали лица сердце делается лучше"(
кн. Экклесиаст). Есть и другие мудрые изречения о положительном
смысле наших страданий. Но каждый страданий боится и хотел бы обойтись
без этого способа духовного усовершенствования. Христос учил нас
молиться: "И не введи нас во искушение - в опас"ное испытание. В
храме мы молимся: "И избавитися нам от всякия скорби". Дальше
я буду говорить не о страданиях, имеющих великий смысл в духовной
судьбе человека, а о страданиях по всей видимости абсолютно бессмысленных.
Таковы, например, страдания детей и животных. Кто-то сказал, что
одно только присутствие при мучениях ребенка, умирающего от менингита,
способно лишить человека веры в Бога. Если я веры в Бога не лишаюсь,
то я должен предположить, что в данном случае не Бог бесцельно мучит
ребенка, а что телесная его природа страдает в силу какой-то причинной
связи, начало которой - не в Боге, а в какой-то злой, Богу противной
воле. Нет надобности входить здесь в страшную мистику зла: ибо речь
у нас не о Диаволе, а о Боге. Вопрос ставится так: почему Бог бездействует,
взирая на безвинные страдания, и как мог Он допустить к бытию исходную
причину, приведшую к такому торжеству зла? Выходит, что грешный
человек в своей жалости оказывается "добрее" Бога?.. Поэтому-то
он и не верит в Бога. "Бог либо благ, но не всемогущ; либо всемогущ,
но не благ", - вот древний классический аргумент атеизма.
В ответ на это защитники религии выдвигают воображения
о нашем ничтожестве, об ограниченности нашего кругозора. Мы не в
праве судить обо всем, потому что не знаем своего - потому что наблюдаем
только один план бытия, и притом только в ничтожном отрезке процесса,
всех начал и концов которого мы не знаем. Судить с этой точки зрения
о смысле явлений - бессмысленно. "Кто сей, омрачающий Провидение
словами без смысла?" (кн.Иова). "Мои мысли - не ваши мысли,
и пути ваши - не пути Мои, говорит Господь"(кн. пророка Исайи)...
Это верно, пути Господни неисповедимы; но мы не можем допустить,
чтобы пути Его были злы! Никакая цель не может оправдать злых средств;
невинные страдания в любом масштабе по отношению к любому целому
не могут быть частью никакой угодной Богу гармонии.
Более основательны соображения об угодной Богу
СВОБОДЕ. Свобода есть условие истинной жизни, без свободы ничто
не имеет цены. Мир добрых автоматов не имел бы смысла для Бога.
"Бог создал мир из свободы"(Н.А.Бердяев). Свобода же всегда есть
свобода и для зла - иначе это не была бы подлинная свобода, а добро
было бы принудительным, недобровольным. "Бог либо благ, но не всемогущ"...
Ну, и пусть не всемогущ - разве за "всемогущество" мы поклоняемся
нашему Богу? А что. если проявить Свое всемогущество по отношению
к свободному злу для Бога значило бы уничтожить мир - уничтожить
Свой Замысел свободного и святого мира? А что, если все мы составляем
единое, целостное Человечество и единый, целостный Космос, в котором
невинность одних страдает от греха других? Вмешаться - не значит
ли разрушить эту единую, целостную жизнь?.. Таковы могут быть соображения
о тайне невинных страданий. Но сами-то невинные страдания оказываются
все-таки чистой потерей. И потом - если такова у Бога ценность свободы,
если ради свободы попускаются такие художества зла, то ведь и дальше,
при любой воображаемой победе добра. свободное зло всегда может
начать все сначала! Еще более осложняется дело, когда мы вспоминаем,
что в этом мире зло и страдания бывают условием - не причиною, но
непременным условием явлений добра... И самое главное: исходная,
первоначальная тайна зла остается абсолютно непроницаема. Пусть
дано ему свободно действовать; но откуда, как, почему дано ему было
возникнуть?
Тайна остается непроницаема; но здесь-то и совершается
величайшее испытание нашей религиозной интуиции: ибо реальность
ее оказывается духовно СИЛЬНЕЕ реальности зла и страданий. Ибо вот,
несмотря ни на что и вопреки всему мы "веруем" - мы ДОВЕРЯЕМСЯ в
нашем поведении нашему Богу. СВЯТ ГОСПОДЬ. БОГ НАШ. Замечательно,
что те, кто всех больше страдает - крепче всех верует в Бога. "Вот.
Он убивает меня: но я не перестану уповать на Него" (кн.Иова).
Или как сказал врачу умирающий Папа Иоанн: "СТРАДАЮ МУЧИТЕЛЬНО,
НО С ЛЮБОВЬЮ".
Тайна зла и страданий сверхразумна. Здесь - "НЕРЕШАЕМОСТЬ",
о которой писала монахиня Мария:
"Ответа нет. Вопрос, конечно, не снимается, но
ответ снимается. Говорят, что давно математик Легранжэ задал всему
математическому миру какие-то задачи, причем он требовал, чтобы
их или решили, или показали их нерешаемость" ("Рождение в смерти").
Очень важно понять нерешаемость проблемы: душа
освобождается от бесплодных размышлений для практических действий.
Кто-то прекрасно сказал: "ЗЛО НЕВОЗМОЖНО ПОНЯТЬ - С НИМ ДОЛЖНО БОРОТЬСЯ".
Но невыносима мысль, что Бог "бездействует -
видит все и бездействует"... Это связано с обычным у нас представлением
о Всемогущем Властителе, Который повседневно управляет всем, что
совершается в мире. Н.А.Бердяев отверг такое учение о Боге. На эту
тему сейчас я приведу выписки, которые мне посчастливилось сделать
из его творений. Не скрою надежды, что кто-то, может быть, прочитав
эти несоразмерно большие цитаты, заинтересуется творчеством одного
из самых великих философов христианства. Из "Экзистенциальной диалектики
Божественного и человеческого":
"... Кризис христианского сознания глубок, он
восходит к самой идее Бога и к пониманию откровения. Очень многому
христиане должны будут быть научены у движений, которые представлялись
антихристианскими, у самого атеизма. Ибо в этих движениях нужно
почувствовать дыхание Духа. То, что восстает в человеческом страдании
против Бога во имя человека, и есть восстание Самого истинного Бога.
Восстание против Бога может быть только во имя Бога же, во имя более
высокой идеи Бога. Большая часть восстаний против Бога, особенно
моральных, предполагает существование Бога. По-настоящему атеистов
не существует, существуют лишь идолопоклонники. Атеизм, углубленный
и страдающий, не легкомысленно-веселый или злобно-ненавистнический,
есть утверждение Бога"...
"Это верно, что человек создает Бога по своему
образу и подобию, как некогда создавал богов. И самое важное, что
этот человеческий образ и подобие приближались к образу и подобию
Божьему. Тут есть таинственная диалектика двух, а не действие Одного
сверху вниз. Человек создавал Бога по своему образу и подобию -
злым и добрым, жестоким и милостивым, насильником или освободителем
и т.д. Люди и целые группы людей, целые народы приспособляли христианство,
как и все религии, к своему уровню и запечатлели на образе Бога
свои пожелания и наложили на этот образ свою ограниченность. Это
и давало прекрасный повод для отрицания самого существования Бога.
Дурной антропоморфизм был не в том, чтобы придавать Богу характер
человечности, сострадательности, видеть в Нем потребность в ответной
любви, а в том, чтобы придавать Ему характер бесчеловечности, жестокости,
властолюбия. В истинной же человечности раскрывается не только природа
человека, но раскрывается и Сам Бог.
На Бога были перенесены социальные категории
господства и власти, что и было дурным социоморфизмом. Но поистине
Бог не есть ни господин, ни властитель. Дурным космоморфизмом было
перенесение на Бога категории силы. Но Бог совсем не есть сила в
природном смысле слова. Бог есть Правда. Культ Бога, как силы, есть
еще идолопоклонство.
Бог не есть и бытие, ибо это означало бы перенесение
на Бога категории отвлеченной мысли. Бог есть Сверхбытийственное
Небытие. Бог есть Сущий, но не бытие. Бог есть дух, но не бытие.
Понимание Бога, как конкретно сущего Духа, взято из глубокого духовного
опыта, а не из ограниченного, объективированного природного и социального
опыта, налагающего на идею Бога дурной космоцентризм и социоморфизм"...
" Старое учение о том, что Бог сотворил человека
и мир, нисколько не нуждаясь в них и творя для собственного прославления,
должно быть оставлено, как рабье учение, лишающее всякого смысла
жизнь человека и мира. Бог с человеком и миром есть большее, чем
Бог без человека и мира. Человек и мир есть обогащение Божественной
линии. Амиел говорил, что Бог есть Великий и Непонятный Неизвестный.
Леон Блуа говорит, что Бог есть Одинокий и Непонятный Страдалец.
Они лучше понимали Бога, чем теологи. Апофатическая теология всегда
права против катафатической теологии, только она уважает Божественную
тайну и она совсем не означает агностицизма. В этом великая правда
мистики, которая знает богообщение лучше, чем теология.
Все это ведет к радикальной переоценке традиционного
учения о Промысле Божием, которое и привело к атеизму, ибо сделало
невозможной теодицею. Бог открывает Себя миру и человеку, открывает
в Духе, но Он не управляет миром в том смысле, в каком мир понимает
управление. Обычное учение о Промысле, которое повторяют условными
словами, не осмысливая его, не соединимо с фактом существования
зла и страдания мира. Невозможно верить в старое учение о Промысле
и Божьем управлении в этом феноменальном, разбитом, порабощенном,
подчиненном необходимости мире, в котором даже нельзя найти цельного
космоса (сноска: современная физика разбила старое учение о космосе).
Нам говорили, что БОГ присутствует во всем. Но присутствие Бога
невозможно найти в чуме и холере, в убийствах, в ненависти и жестокости,
в зле и тьме. Ложное учение о Промысле вело к рабьему преклонению
перед силой и властью, к апофеозу успеха в этом мире, в конце концов,
к оправданию зла.
Этому противоположно трагическое чувство жизни.
Бог присутствует в свободе и любви, в истине и правде, в красоте.
И перед лицом зла и неправды Он присутствует не как судья и каратель,
а как оценка и как совесть. Бог и есть Тот, к Кому можно уйти от
ужасов, безобразий, жестокостей мира"...
"Философски переоценка учения о Промысле должна
выразиться так: на Бога не переносимы понятия, выработанные для
мира феноменального и к нему лишь приложимые. Промысл не действует
в совокупности феноменального мира и его можно обнаружить лишь путем
страшных натяжек. В этом нашем мире есть много иррационального,
несправедливого, бессмысленного. Но есть великая тайна в том, что
в индивидуальной судьбе каждого человека можно видеть руку Божью.
видеть смысл, хотя и не подлежащий рационализации. Ни один волос
не спадет с головы человека без воли Божьей. В более глубоком, не
элементарном, смысле это верно, несмотря на то, что в мире, лежащем
во зле, нельзя видеть промыслительного управления Бога"...
"...Веру в то, что все происходящее со мной имеет
смысл, нельзя выразить в космологической системе. как делает теологический
рационализм. Всегда нужно помнить, что Бог есть Дух, но не природа,
не субстанция, не сила, не власть. Бог есть Дух, т.е. Свобода. Бог
есть Дух, т.е. значит мыслить Его нужно апофатически по отношению
к реальностям природного и социального мира. Обычное понятие Промысла
взято из управления государством. Бог представляется как бы самодержавным
главой государства. Огромное значение имеет освобождение от остатков
древнего идолопоклонства. Идолопоклонство возможно не только по
отношению к идолам, но и по отношению к Богу. Это есть очищение
откровения от дурных человеческих привнесений, освобождение от рабьих
религиозных идей и верований"...
Из "Самопознания"(философской автобиографии).
"... Моя религиозная драма, прежде всего, в том,
что я очень мучительно переживаю обычные, ставшие ортодоксальными
понятия о Боге и об отношении Бога и человека. Я не сомневаюсь в
существовании Бога, но у меня бывают мгновения, когда приходит в
голову кошмарная мысль: что если они, ортодоксы, мыслящие отношения
между Богом и человеком социологически, как отношения между господином
и рабом, что если они правы? Тогда все погибло, погиб и я. В пределах
религий кошмар грезится, как явление злого Бога, который из рабьих
чувств мыслится людьми, как добрый"...
"... В мировой жизни есть глубокая неправда,
есть безвинное страдание. Это с трудом может признать учение о греховности,
которое считается наиболее ортодоксальным. Я еще буду говорить о
том, что учение о Промысле требует радикальной переработки. В традиционной
своей форме это учение ведет к атеизму. Моя вера, спасающая меня
от атеизма, вот какова: Бог открывает Себя миру. Он открывает Себя
в пророках, в Сыне, в Духе, в духовной высоте человека. Но Бог не
управляет этим миром, который есть отпадение во внешнюю тьму. Откровение
Бога миру и человеку есть откровение эсхатологическое, откровение
Царства Божьего, а не царства мира. Бог есть Правда, мир же есть
неправда. Но неправда, несправедливость мира не есть отрицание Бога,
ибо к Богу не применимы наши категории силы, власти и даже справедливости.
Нет ничего более мне чуждого, чем довольство миром, чем оправдание
миропорядка"...
"...Даже грех я ощущаю не как непослушание, а
как утерю свободы. Свободу же я ощущаю как Божественную. Бог есть
Свобода и дает свободу. Он не господин, а Освободитель от рабства
мира. Бог действует через свободу. Он не действует через необходимость
и на необходимость. Он не принуждает Себя признать. В этом сокрыта
тайна мировой жизни"...
"... Если Бог-Пантократор присутствует во всяком
зле6 и страдании, в войне и пытках, в чуме и холере, в Бога верить
нельзя, и восстание против Бога оправдано. Бог действует в порядке
свободы, а не в порядке объективированной необходимости. Он действует
духовно, а не магически. Бог есть Дух. Промысл Божий нужно понимать
лишь духовно, а не натуралистически. Бог присутствует не в имени
Божьем. не в магическом действии, не в силе этого мира, а во всяческой
правде, в истине, красоте, любви, свободе, героическом акте. Наиболее
неприемлемо для меня чувство Бога. как силы, как всемогущества и
власти. Бог никакой власти не имеет. Он имеет меньше власти, чем
полицейский. Категория власти и могущества социологическая, она
относится лишь к религии, как социальному явлению, есть продукт
социальных внушений. Бог не имеет власти, потому что на Него не
может быть перенесено такое низменное начало, как власть. К Богу
не применимо ни одно понятие, имеющее социальное происхождение.
Государство есть довольно низменное явление мировой действительности
и ничто, похожее на государство, не переносимо на отношения между
Богом и человеком и миром. На Бога и Божественную жизнь не переносимы
отношения властвования. В подлинном духовном опыте нет отношений
между господином и рабом. Тут правда целиком в теологии апофатической"...
Даже и далеко, далеко не все понимая, можно уловить
в этих отрывках мысли великого освобождающего значения. Очень важно
знать, что возможна христианская философия (и притом с чертами гениальности),
в которой ничто не противоречит нашей центральной религиозной интуиции
Святости Божией. Соответствует ли новая идея "безвластия" Бога духовному
опыту простого человека? И да, и нет. Мы уже не молебствуем о дожде;
а в молитве о хлебе насущном призываем Божие благословение на свой
труд. Но в личном несчастье мы горячо молимся - просим "вмешательства"
Бога в естественный ход событий. "Отведи беду!" (из одной молитвы
А.И.Солженицына). Нельзя обозвать это просто "рабьим" чувством;
а когда беда благополучно миновала, то уже прямо подлостью с моей
стороны было бы не возблагодарить Бога, приписать все "естественному"
порядку. Бывают редкие, но абсолютно правдивые свидетельства верующих
людей о явной (для них) чудесной помощи Божией в "естественных"
для других обстоятельствах. И даже когда мы не смеем надеяться на
чудо - мы молимся, вверяя себя в святую волю Божию. Это не "рабье",
скорее - "сыновнее" чувство... Да вот же и сам философ писал ведь
о тайне Божественного Промысла в личной судьбе человека. Но, - вступает
опять другой строй рассуждений, - нельзя же думать только о себе.
"А где же изображения тех, которые погибли?" (возразил в храме морского
бога посетитель жрецу, демонстрировавшему благодарственные изображения
спасенных). А как же все ужасы невинных, бессмысленных страданий?
Сказать, что все это свершается по святой воле Божией - значит произнести
кощунство. Карл Ясперс написал по поводу убийства Президента: "Казалось,
в ход истории вмешался сам сатана". Достаточно ли мы оцениваем
силу мирового зла? Атеисты бывают более нас благочестивы, когда
не перекладывают на Бога вину дьявола и человека... Итак, нельзя
сказать, что Бог всем управляет: ибо вот, торжествует зло и бессмысленность
страданий. И нельзя сказать, что Бог не управляет: ибо вот, Он помогает.
Такова "апофатика" простого человека. В общем я должен для себя
заключить: не получается никакого мыслимого "понятия о Боге". Тайна,
нерешаемость, непостижимость. "Бог не может быть постигнут и словами
понятие о Нем не может быть выражено" (не помню, кто это сказал).
В одном мы уверены, по слову философа: Бог открывается нам в духовной
Красоте и присутствует как Совесть. СВЯТ ГОСПОДЬ, БОГ НАШ.
----------
Таковы ТРИ ОТВЕТА. Всегда готов принять
добрый совет - как улучшить неумелые мои выражения. Сейчас мне нужно
воспользоваться ими, пусть в этом несовершенном виде, чтобы суммировать
все в таком итоговом сопоставлении: Первый ответ. "НИКОГО НЕТ".
Материя, игралище энергий - и все тут. Абсолютная бессмысленность
и безнадежность. Второй ответ. "ЧТО-ТО ЕСТЬ"... Есть какой-то духовный
Центр, какой-то тайный Смысл бытия; но значение его по отношению
к нашим человеческим святыням кощунственно. Абсолютная безнадежность.
Третий ответ. СВЯТ ГОСПОДЬ, БОГ НАШ. Неизреченнная интуиция. Таинственные
оптимальные надежды религии. ТАЙНА _ И ТОЛЬКО ТРИ ЭТИХ ОТВЕТА. Четвертого
нет!.. Достоин уважения верующий человек, когда он бесстрашно ищет
истину - куда бы это его ни привело, какова бы ни оказалась действительность.
Пока она закрыта - он должен воздержаться от всякого ответа, сказаться
"агностиком". Он будет прав - если и взаправду не знает никакого
религиозного опыта. Впрочем, и в этом состоянии его по всей вероятности
посещает иногда некая отрицательная интуиция: да нет же - НЕ МОЖЕТ
БЫТЬ, чтобы сущность мировой и личной жизни была так отчаянна, ужасна!..
Ибо не верить в Бога - ведь это значит тем самым верит в бессмысленность
или, что еще более кошмарно, - в кощунственный смысл бытия. Потому
что ведь ТОЛЬКО ЭТИХ ТРИ ОТВЕТА, и четвертого нет.
Далее
|
