Деяния совещания глав церквей. 1948 г.

Блаженнейший Митрополит Стефан: Слово для чтения доклада от Румынской Церкви проф. Бухарестского университета прот. И. Коман на тему «Экуменическое движение и Православная Церковь» предоставляется протопресвитеру Η. Φ. Колчицкому.

Протопресвитер Η. Φ. Колчицкий (читает доклад, представленный в письменном виде).

Вступление

Экуменическое движение в своей основе исходит из широкой инициативы сближения и единения Христианских Церквей. Оно является в летописях христианства беспримерным событием как по своему существу, так и по целям, поставленным им. Оно насчитывает более двух Десятилетий постоянной и многообразной работы, в его современной сложной форме, и более ста лет со дня его возникновения. Оно является своего рода рекордом и наивысшим успехом и для самого христианства. Вселенский идеал первоначального христианства, столь прекрасно проводимый в жизнь тогдашней Церковью и засвидетельствованный на неизгладимых страницах святоотческих писаний, постепенно стал тускнеть в церковном сознании вследствие тех огромных и печальных ошибок, каковыми были схизма 1054 года и протестантство XVI в. Эти ошибки, постепенно усугубляемые другими ошибками, привели к разрыву христианского единства, чем не только ослабили силу Церкви в деле обращения нехристиан, но, что всего печальнее, вызвали взаимное недоверие, подозрительность и даже братоубийственную ненависть среди христиан. Таковы отрицательные итоги, раздирающие завесу церковную.

Конечно, Церковь Христова продолжает быть единой и неделимой, даже при существующих видимых разделениях. Но то зрелище, которое представляет христианский мир, из-за вековых распрей и взаимного отчуждения, является крайне прискорбным и даже кощунственным фактом не только для самих христиан, но и для неверующих.

Христианство не есть совокупность сект или каких-то отдельных групп, но полное и цельное Откровение Божественной Истины в истории. Эта Божественная Истина есть сам Бог, единый, неделимый и неразделяемый.

И все христиане томятся издавна тоскою по единству, несмотря на их конфессиональные разделения и обособления.

Это сокровенное желание брата, который стремится быть вкупе со своим братом, посредством невидимой связи, содеянной через Кровь Единого Искупителя.

Храня в целом сокровище Откровения и действуя избыточествующею благодатью, данной от Господа, Церковь Православная не считала все же себя чуждою экуменическому движению.

Будучи твердо убеждена, что она является первоосновой истинной вселенскости, нисколько не превозносясь этим, но, наоборот, извлекая из этого сознания токи энергии и сокровенной радости, она считала и считает своим долгом участвовать в экуменической деятельности.

Обособленность не всегда считается признаком благоразумия, и Церковь Христова в первую очередь должна быть полем наиболее тесного сотрудничества.

Глава I. Исторические данные

В настоящее время экуменическое движение представляет синтезис трех параллельных течений, которые фактически сводятся к двум существенным видам: практическому и догматическому. Эти течения: 1) Всемирный союз Международного содружества народов при посредстве Церкви; 2) «Жизнь и Деятельность» (Life and Work) или «Практическое Христианство»; 3) «Вера и Устройство» (Faith and Order). [1]

Экуменическое движение зародилось в Англии и Америке в половине прошлого столетия. Его идея получила свое развитие на почве англиканского гуманизма и универсализма Британской Империи [2]. Но возможно, что экуменические настроения, существующие в англиканстве, обязаны своим происхождением и психологическим особенностям английского народа. Иосиф де Местр утверждал, что, «если когда-либо и произойдет сближение между христианами, то...... такого рода сближение должно исходить от Англиканской Церкви»...[3]

И, действительно, начиная с 1846 г. и по настоящее время, Англиканская Церковь поддерживает это движение со свойственной английскому темпераменту настойчивостью [4].

Оставив в стороне многочисленные поместные (провинциальные) конгрессы экуменического движения, происходившие до первой мировой войны и некоторые генеральные конгрессы, состоявшиеся непосредственно после этой войны, мы должны заметить, ввиду преследуемой нами цели, что надо принимать во внимание деятельность двух главнейших течений и направлений:

1) направления «Практического Христианства» («Жизнь и Деятельность»), которое определило свою программу и свои задачи на двух съездах, в Стокгольме в 1925 г. и в Оксфорде в 1937 г.; и

2) направления течения — «Вера и Устройство», которое определило свою миссию и ориентацию на двух конгрессах, в Лозанне в 1927 г. и в Эдинбурге в 1937 г.

К экуменическому движению примкнули православные, старокатолики и протестанты во главе с Англиканской Церковью. Что касается Римско-католической Церкви, то она относится к нему несочувственно.

Однако в настоящее время экуменическое движение не представляет собою исключительно протестантскую инициативу. Параллельно с этой инициативой, и возможно не совсем чуждой ей, возникает и инициатива от Православной Церкви. Вообще в XX в. идея экуменизма не принадлежит исключительно протестантизму; она вошла в сознание многих церквей и характерна для современного христианства. Идея экуменизма, преследующая объединение церквей, имеет свою давность и в истории Православия. Еще в 1902 г. Вселенский Патриарх Иоаким III, через синодальную и патриаршую энциклику, запрашивал все Православные Церкви по вопросу об их отношении к двум главнейшим разветвлениям христианства: католическому и протестантству в настоящем и будущем. На эту энциклику последовал ответ от Церквей: Иерусалимской, Российской, Греческой, Румынской, Сербской и Черногорской, в котором они горячо поддерживали идею христианского воссоединения [5].

В 1904 г. Патриарх уже точно определяет эту идею воссоединения в следующих словах: «Блюдя и сохраняя все, что нам присуще, подобает нам взирать и на то, что хранят и соблюдают иные, вознося молитву от всей души о соединении всех, не впадая в уныние перед лицом предстоящих трудностей и не почитая это дело невозможным или трудно осуществимым. Наоборот, надобно стараться поелику возможно открывать пути делу воссоединения, столь благоугодного Богу, обращаясь мудро и кротко с находящимися в разделении и помышляя о том, что они веруют в Св. Троицу, осеняют себя именем Господа нашего Иисуса Христа и уповают быть спасенными благодатью Божией» [6].

Накануне первой мировой войны Российская Церковь имела неоднократные и интересные встречи с Церковью Англиканской, в тех же экуменических целях [7].

Православная экуменическая инициатива в конце первой мировой войны сталкивается с протестантской инициативой, когда под влиянием ужасов и уроков этой войны начинает обрисовываться экуменическое движение в настоящей его форме.

Константинопольская Патриархия была первой, которая указала на необходимость подготовки объединения Церквей в целях практического и нравственного сотрудничества, каковое сотрудничество должно было подготовить почву для догматического объединения. В заседании Патриаршего Синода 10 января 1919 г. местоблюститель патриаршего престола Митрополит БрусскийДорофей внес следующее предложение: «Полагаю, что настал момент, когда Православная Церковь должна внимательно исследовать вопрос объединения Христианских Церквей, находящихся ныне в разделении. В особенности подобает исследовать этот вопрос совместно с Англиканской Церковью, старокатоликами и армяно-григорианами... Призыв и побуждение в смысле изучения вопроса о сближении и воссоединении различных христианских вероисповеданий и в целях подготовки всеобщего единения должны исходить от Великой Церкви восточной, Константинопольской» [8].

Предложение было принято и была составлена комиссия из иерархов и светских богословов для изучения вопроса. Эта комиссия представила Патриарху доклад, который был принят Синодом 19 ноября 1919 г.

В январе 1920 г. Вселенская Патриархия обратилась ко всем Христианским Церквам с историческим воззванием, в котором предлагалось выработать план объединения Церквей, на основе практического и нравственного сотрудничества.

2) обмен братскими посланиями по поводу главнейших праздников и прочих событий;

3) установление канонических связей с представителями всех Церквей, находящихся в одной и той же местности;

4) установление связей между богословскими школами и профессорами богословия, а также обмен студентами, периодическими изданиями и богословскими трудами;

5) созывы всемирных христианских конгрессов для изучения вопросов, касающихся общих особенностей, н специально для исследования догматических различий, а равным образом и для издания научных трудов в этом направлении;

6) взаимное уважение к священным традициям и просветительной деятельности различных церквей;

7) погребение умерших христиан в Церквах, к которым они не принадлежали;

9) взаимная поддержка в делах благочестия для оживления религиозного чувства;

Это воззвание было принято с восторгом как православными, так и инославными Церквами, за исключением, разумеется, папской церкви.

Вышеназванные вопросы были обсуждены на различных унионистских конгрессах экуменического движения, в особенности на конгрессе по делам «Веры и Устройства», состоявшемся в Женеве в 1920 г., затем на Лозаннском конгрессе в 1927 г. и на Мюренском в 1930 г., а также на конгрессах по вопросам практического христианства и «Всемирного содружества народов при посредстве Церквей».

Православная Церковь не ограничилась только одной инициативой по организации экуменического движения, но она примкнула и сотрудничала со всеми тремя течениями и направлениями экуменического движения, а именно: 1) Всемирным Союзом Международного содружества народов при посредстве церквей [10]; 2) «Жизнь и Деятельность» и 3) «Вера и Устройство».

Учрежденный по инициативе англиканства на Констанцском конгрессе 2 августа 1914 г. «Союз для укрепления содружества народов при посредстве Церкви» ставил своей целью предотвращение войн и установление тесных дружественных связей между народами и правительствами в духе мира, возвещенного человечеству христианством. Такого рода программа была принята почта

всеми христианскими странами мира, включая Православные Церкви.

Комитет этого Союза организовал многочисленные съезды в период с 1914 г. по настоящее время. Кроме того, этот Союз организовал и различные областные конгрессы с участием представителей национальных советов из соседних стран. Среди этих конгрессов следует упомянуть те, которые происходили в православных странах, а именно: в 1923 г. в Новом Саду (Югославия); в 1924 г. в Синае (Румыния); в 1926 г. в Афинах (Греция); в 1927 г. в Софии (Болгария) и в 1935 г. в Далмации.

Исключительно практическая и нравственная ориентация этого Союза способствовала тому, что сотрудничество между Православием и протестантством стало действительно дружным и жизненным [11].

Другое направление экуменического движения, предпринятое представителями шведского лютеранства, а также и североамериканскими реформатами под влиянием Архиепископа Швеции Н. Зедерблома и американского кальвиниста Макфорланда, известно под именем «Практического Христианства» или же «Жизнь и Деятельность».

Его цель, равно как и «Союза» чисто практическая, вернее практическое сотрудничество Церквей в плоскости общих международных вопросов, касающихся религиозности, нравственности и воспитания, в духе уже упомянутого и опубликованного в 1920 г. воззвания Вселенского Патриарха. «Практическое Христианство» преследует объединение всех духовных сил всего христианского мира в целях уничтожения зла. Это есть попытка объединить Церкви в области практической жизни и посредством практических мер. «Добиваясь объединения Церквей в духе христианской деятельной любви, в сущности это направление ставило перед собой ту же задачу, что и Церковь Православная»,— говорит греческий богослов Кармирис [12]. Такого рода сближение и подобное сотрудничество являются первым шагом и подготовительной ступенью к полному воссоединению, т. е. к единству в вере. Первый съезд представителей «Практического Христианства», без участия православных делегатов, состоялся в Женеве в 1920 г. Впоследствии созывались ежегодные собрания Организационного комитета. Таким образом был осуществлен созыв первого междуцерковного конгресса в Стокгольме, продолжавшегося с 19 по 30 августа 1925 г. Кроме представителей протестантского мира разных оттенков (подразделений) на этом конгрессе участвовали и делегаты следующих Православных Церквей: Константинопольской, Александрийской, Иерусалимской, Кипрской, Греческой, Румынской, Югославской и Болгарской. Эти делегаты были под руководством Александрийского Патриарха Фотия, но как кажется, не были вполне проникнуты единодушием. Один из делегатов Румынской Православной Церкви, участвовавший на этом конгрессе, по этому поводу сделал следующее замечание: «Не имея единого, объединяющего органа для всех Православных' Церквей, нам будет трудно встречаться с представителями западных Церквей и вероисповеданий, не умаляя нашего достоинства и не роняя нашего престижа» [13].

На Стокгольмском конгрессе участвовали представители от 31 вероисповедания из 37 стран, в числе 680 человек. На Конгрессе обсуждались следующие вопросы:

1) Миссия Церкви в связи с целями Провидения;

2) Отношение Церкви к вопросам промышленности и торговли;

3) Церковь перед лицом социальных и моральных задач;

6) Методы сотрудничества и коллективные усилия христианских общин [14].

Ввиду того, что большинство делегатов принадлежало к англо-саксонскому миру, работы Конгресса приняли еще более прагматичный характер, чем должно быть по существу.

Можно ли говорить о точных и положительных результатах Стокгольмского конгресса? Собственно говоря немедленных практических результатов не последовало. Н& впервые собрались вместе православные, англиканцы и протестанты в столь большом количестве, и от этой встречи общее дело безусловно только выиграло. Правда, было много разногласий, не всегда существенных [15]. Но несмотря на это все вопросы, представленные Конгрессу, обсуждались столь искренне, с таким рвением и с такой готовностью найти самые благоприятные и приемлемые решения, что нельзя отрицать реальной пользы для всех участников, выразившейся в изобилии всевозможных предложений. Эта польза, извлеченная представителями Православной Церкви, отмечена одним из них в следующих словах: «Участие делегации нашей Церкви на Стокгольмском конгрессе открывает новую главу в нашей церковной истории. Мы констатируем, что обособление от мировых религиозных течений весьма пагубно. Включаясь в ритм всемирных христианских проблем этического и социального характера, мы сможем гораздо легче разрешить множество вопросов внутренней жизни, в отношении которых Церковь наша чувствует себя как бы парализованной. Мы также констатировали, что Англиканскую Церковь волнует много жизненных вопросов, которые стоят выше всяких конфессиональных границ и вне национальной изолированности» [16].

Второй конгресс «Практического Христианства» («Жизнь и Деятельность») состоялся в Оксфорде в июле 1937 г. Конгресс принял название «Всемирной конференции по делам Церкви, наций и государства». В Оксфорде заседало около 300 делегатов от 45 наций и, кроме того, много других делегатов от организации христианской молодежи. Были представлены Церкви: Православная [17], Англиканская, протестантские вероисповедания Европы и Америки, а также протестантские миссии из Китая, Индии и Японии. Немецкие делегаты участвовали в весьма незначительном количестве. Конгресс обсуждал актуальные вопросы. Положение вещей весьма изменилось со времени Стокгольмского конгресса 1925 г., когда конгрессисты, едва пережившие первую мировую войну и не предвидевшие еще второй мировой войны, предавались благочестивым рассуждениям и часто увлекались вильсоновскими принципами и слащавой идеологией Лиги Наций. В течение 12 лет, с 1925 по 1937 г., как политическое международное положение, так и нравственное и социальное состояние как отдельных лиц, так и народов изменились до такой степени, что христианство не могло не забить тревоги. Всего лишь два года отделяли человечество от второй мировой войны. Фактически на этом Конгрессе Церкви предлагалось занять определенную позицию по отношению к демократии и тоталитаризму, к свободе и угнетению. Угрожала ли Конгрессу опасность увлечься политикой? Нет, потому что задолго до созыва Конгресса все вышеназванные вопросы были предоставлены на рассмотрение комиссиям и особым кружкам, в состав которых входили мужи ученые, компетентные, обладающие мировым именем, которые приложили все усилия, чтобы разъяснить и уточнить их. Отсутствие Германской и Русской Церквей в большой мере способствовало тому, что практический результат Оксфордского конгресса, посвященного «Практическому Христианству» («Жизнь и Деятельность»), оказался отрицательным [18]. Вторая мировая война отчасти явилась плодом этой неудачи «Практического Христианства»

Второе направление, или второе течение, в экуменическом движении называется «Вера и Устройство». Эта всемирная христианская организация, которая горячо стремится осуществить дело единения Церквей. В отличие от двух вышеназванных течений она добивается органического объединения Христианских Церквей в области веры и церковной жизни. Она ставит себе целью достичь соглашения и единодушного сотрудничества Церквей на основании правильного понимания Евангелия, на основании внутренней структуры Церкви, веры и жизни христианской и богословия. Это — организация, которая исследует христианство как вообще, так и в его самой внутренней структуре. Она стремится к догматическому объединению Церквей и поэтому может быть охарактеризована как кульминационный пункт всех современных усилий к общехристианскому единству [19].

Инициатива этого движения в смысле единения через веру принадлежит Англиканской Церкви и в особенности американскому пастору Роберту Гардинеру. Корни, его первые проявления надо искать в так называемом «Оксфордском движении» [20], которое постоянно воодушевляло соборы Англиканской Церкви, известные под именем «Ламбет-Паласских конференций», и особенно в период с 1867 до 1930 г.[21]

Третий Ламбетский собор, происходивший в 1888 г., определил, как основу для воссоединения Церквей, следующие четыре условия: 1) признание Ветхого и Нового Завета; 2) принятие апостольских символов и Никео-Цареградского Символа Веры; 3) признание таинств крещения и евхаристии; 4) принятие епископата, как исторического факта. Те же условия повторил и шестой Ламбетский собор, состоявшийся в 1920 г.

Первый Всемирный конгресс по делам «Веры и Устройства», происходил в Женеве, в августе 1920 г. Участвовали на нем православные, старокатолики, англикане и прочие протестанты. Были на лицо представители 80 церквей и христианских общин, прибывшие из 40 стран, за исключением Германии и России. Римско-католическая Церковь хотя и была приглашена, но отказалась принять участие. Православная Церковь была представлена следующими делегатами: от Константинопольской Вселенской Патриархии, Александрийской Патриархии и Церквей Греческой, Кипрской, Сербской, Румынской и Болгарской. Конгресс обсуждал две темы: 1) о Церкви, в особенности в связи с епископатом и 2) о Св. Писании и Символе Веры в связи с авторитетом Св. Предания и семи Вселенских Соборов. Православная делегация, руководствуясь указаниями воззвания Вселенского Патриарха по вопросу о воссоединении Церквей, формулировала свои предложения, которые впрочем существенно расходились с взглядами Конгресса. Эти предложения имели в виду преимущественно практические, нежели доктринальные средства для воссоединения Церквей, а именно: 1) Полное прекращение прозелитизма между Христианскими Церквами и дружеское соглашение по вопросу о миссионерской деятельности среди нехристианских народов; 2) взаимная любовь между Христианскими Церквами; 3) союз и сотрудничество между Церквами в целях восстановления и укрепления христианских принципов и создание единого фронта против всякого рода антихристианских течений; 4) взаимное ознакомление Церквей и изучение вопросов, возникающих в связи с этой задачей; 5) объединение мелких сродных общин в целях осуществления христианского единства; 6) воссоединение всех Церквей в «Вере и Устройстве», как конечная цель [22]. Эти предложения были приняты и Армянской Церковью и переданы на рассмотрение Конгрессу, который в свою очередь переслал их Постоянному комитету.

За этим последовал шестилетний период, в течение которого продолжались организационные заседания, подготовляя таким образом второй конгресс «Веры и Устройства», состоявшийся в Лозанне, в августе 1927 г. На этом конгрессе участвовало более 400 лиц, представлявших около 100 церквей и христианских общин, а именно: православные, англикане. старокаюлики и протестанты. Со стороны Римско-католической Церкви присутствовали неофициально два немецких богослова. Со стороны Православной Церкви участвовали представители Вселенской Константинопольской Патриархии, а также Патриархий Иерусалимской и Александрийской, затем Церквей Греческой, Кипрской, Русской заграничной [23], Сербской, Румынской, Болгарской и Православных Церквей в Польше и Грузии. На этом конгрессе обсуждались следующие вопросы:

2) Обращение Церкви ко всему миру — Евангелие.

7) Христианское единство и ситуация (положение) вероисповеданий, пребывающих в этом единстве.

8) Меры, которые должны быть приняты для продолжения работ конгресса [24].

Какие результаты дал этот конгресс? Не особенно утешительные, как и следовало ожидать. До сих пор мы видели, что даже конгрессы «Жизнь и Деятельность» обыкновенно достигали не большего, как только ставить вопросы и ожидать их разрешения. Тем было труднее конгрессу, который носил догматический характер, достигнуть немедленных и наилучших результатов. Да и сами участники конгресса не увлекались такими иллюзиями. С самого начала они поставили себе задачей, с одной стороны, установить, в каких пунктах различные вероисповедания сходны или тождественны, а, с другой стороны, в чем они резко расходятся между собой, для того, чтобы можно было создать настроение к сближению и взаимному пониманию. Но это не было легким делом. Представители протестантства на заседаниях конгресса свои взгляды изложили в явно неприемлемой форме не только для Православия, но даже и для них самих, если принять во внимание последовательность в их собственных принципах. После этого перспективы соглашения стали весьма мрачными, чтобы не сказать больше. Православная делегация, которая на первом же заседании конгресса блестяще изложила точку зрения своей Церкви [25], сочла нужным впоследствии выступить с письменной декларацией, весьма существенной и обстоятельной, в которой в деликатной, но энергичной форме было отмечено критическое положение, создавшееся не только для нее, но и для всего конгресса.

Приводим следующую выдержку из вышеупомянутой декларации:

«Как часто уже было подчеркнуто во время предыдущих обсуждений, согласно взглядам Православной Церкви, не может быть допущено никаких компромиссов в отношении ее вероучения и религиозных убеждений... Недопустимо и невозможно, чтобы одному и тому же слову давалось двоякое толкование или двойственный смысл, и нельзя давать двух объяснений тем формулам, которые были уже однажды приняты. Никто из православных не может надеяться, что воссоединение, основанное на спорных формулах, будет крепким и продолжительным. Нельзя представить себе воссоединенной такую Церковь, в которой некоторые признали бы только лишь один источник Откровения — Священное Писание, а другие считали бы необходимым и второй источник — Св. Предание... Излишне напоминать, что Православная Церковь признает лишь Никео-Константи-нопольский Символ Веры, и то что является действительным в отношении Символа Веры, имеет равное значение и по отношению к семи Вселенским Соборам, авторитет которых остается неприкосновенным для всякого православного богослова. Поэтому Православная Церковь считает, что всякое единение должно основываться исключительно на вероучении и общем исповедании древней, нераздельной Церкви, на семи Вселенских Соборах и прочих постановлениях первых восьми веков» [26].

Эти заявления были приняты с удовлетворением и достойно оценены за их искренность. Конечно это не означало разрыва с конгрессом, но ясно показывало, что Православная Церковь в вопросах веры не допускает двухсмысленности и никаких компромиссов.

Лозаннский конгресс «Вера и Устройство» должен был собраться снова через десять лет в Эдинбурге. За это время Православная Церковь вообще, а Румынская в особенности, была предметом исключительного внимания со стороны Англиканской Церкви, которая всегда желала и желает единения с Православием. После того, как Вселенская Константинопольская Патриархия, а также Патриархи Иерусалимский и Александрийский признали апостольскую преемственность в англиканских хиротониях [27], Румынская Церковь также признала действительность этих хиротоний условно на Румыно-Англиканской конференции, в Бухаресте в 1935 г. Дружественные отношения между Румынской и Англиканской Церквами были закреплены по случаю посещения Англии Патриархом Мироном Кристя летом 1935 г. [28]

Взаимные связи между Православными Церквами и Церковью Англиканской имеют свою давность, хотя они и не развивались планомерно [29]. Посещение представителями англиканства Православного Востока, в особенности начиная с конца прошлого столетия, и довольно частые сослужения англиканских и православных клириков весьма показательны для примирительных и братских стремлений, проявляемых обеими Церквами. Всем известно посещение англиканскими епископами [30], во главе многочисленной делегации, Великой Русской Церкви, с остановками в Петербурге и Москве, состоявшемся в январе 1912 г. Вот какими словами приветствовал англиканских гостей ректор Петербургской Духовной Академии, Преосвященный епископ Георгий:

«С.-Петербургская Духовная Академия приветствует в лице Ваших Преосвященств представителей Англиканской Церкви; приветствует с тем большей радостью, что давно уже существуют добрые и благожелательные отношения между Православной и в частности Русской, и Англиканской Церквами, в целях сближения и единения. Единение Церквей составляет заветное желание нашей Св. Церкви, всегда молящейся о «соединении церквей», а равно и православной богословской науки, разрабатываемой и в этом рассаднике высшего богословского ведения. Ваше посещение нашей Академии дает новое доказательство внимания представителей Англиканской Церкви к православной науке и православной церковности. Дай Бог, чтобы внимательное обоюдное изучение и ознакомление, при свете беспристрастной богословской науки, привело к желательному единению на почве исторической церковной правды и изучения древней Вселенской Неразделенной Церкви. Дай Бог, чтобы вскоре наступило то время, когда мы, объединенные единою верою, «единым сердцем и едиными устами» воспели и прославили пречестное и великолепое имя Господа нашего Иисуса Христа. Ему же слава во веки веков. Аминь» [31]. И Русская Церковь не ограничивается торжественными речами, она молилась и горячо молится о соединении Церквей. Известно, что всеми почитаемый о. Иоанн Кронштадтский возносил усердные моления о соединении всех христианских Церквей перед алтарем Англиканской церкви в Петербурге [32].

Третий Всемирный конгресс «созерцательного» христианства «Вера и Устройство» состоялся в Эдинбурге (Шотландия), в августе 1937 г. На нем участвовали более 400 представителей Церквей — православной [33], старокатолической, англиканской и протестантской. На нем разбирались следующие темы, предварительно исследованные компетентными богословами всех Церквей, а именно: 1) о благодати, данной через Господа нашего Иисуса Христа; 2) о Церкви Христовой и Слове Божием; 3) о Церкви Христовой, священстве и таинствах; 4) об единстве Церкви в жизни и богослужении [34].

Этот конгресс, как и предшествующий, закончился общим докладом и чтением деклараций. Православная делегация воздержалась от голосования как общего доклада, так и декларации. Хотя со времени второго и до созыва третьего конгресса по делам «Вера и Устройство» прошло десять лет и за этот период состоялось много интеркоммунионов (взаимообщений в молитве и таинствах), как, например, между Церквами англиканской и старокатолической, затем ряд федерализации, более или менее полных как, например, пресвитерианских Церквей Шотландии, английских методистских общин, протестантской Церкви в Канаде и Китае, реформатских Церквей во Франции и методистских Церквей Соединенных Штатов Америки [35]. И хотя за это же время состоялись совещания между восточными и западными богословами, как, например, совещание в Новом Саде в 1929 г. и в Берне в 1930 г. [36] с целью облегчить соглашение и сближение между Православием и протестантством, все же примирить православное учение с протестантским учением не удалось. Но этими отрицательными результатами может ли быть оправдан крайний пессимизм одних и порицания других?

Дело обстоит не так просто, чтобы делать подобного рода выводы. Следует изучить еще и некоторые другие стороны этого дела, причем довольно важные, такие стороны, которые побуждают нас быть более внимательными к экуменизму, нежели это бывает обычно. В дальнейшем мы увидим всю сложную картину и широко открытый горизонт этой грандиозной христианской задачи нашего времени.

В конечном итоге, после Оксфордского и Эдинбургского конгрессов обе организации экуменического движения слились вместе под руководством «Всемирного Совета Церквей» [37].

Впрочем это слияние еще не успело получить отчетливых форм. Однако оно было весьма благовременным, так как «внедогматичность» (адогматичность) Стокгольмского конгресса могла бы привести к полному обмирщению самого движения, а одновременно строго 'академический богословский консилиум, состоявшийся в Лозанне, все движение мог бы свести к ограниченному кружку богословов-теоретиков. Экуменическое движение, еще не будучи вполне сплоченным в 1937 г., все же предначертало богатую программу исследований. Вторая мировая война воспрепятствовала развитию деятельности этого движения. Но оно не заглохло. В 1947 г. им был организован Всемирный конгресс Христианской Молодежи в Осло, а на август — сентябрь 1948 г., Всемирным Советом Церквей созывается всеобщий конгресс в Амстердаме.

Глава II. Сложность экуменизма

1. Различные экклесиологические понятия. Воссоединение Христианских Церквей в сущности является экклесиологической проблемой. Конгрессы экуменического движения почти каждый раз должны были обсуждать понятие о Церкви в ее сложных и разнообразных представлениях, и каждый раз выяснялось, что понятие о Церкви не для всех участников конгрессов является тождественным. Каждое подразделение протестантизма имеет собственное понятие о Церкви.

Однако все участники конгрессов экуменического движения были согласны в том, что христианское единение пришло к раздробленности вследствие невежества, предразсудков, неясных понятий, разных смутных утверждений, эгоизма, самолюбия, зависти, подозрительности, неискренности и интриг [38].

Все отдавали себе отчет в том, что процесс омирщения противоборствует другому процессу — процессу обожествления, оцерковления жизни и тем не менее участники конгрессов даже не могли осознать, в чем собственно состоит Церковь [39].

На Эдинбургском конгрессе дано было общее определение единства христианства, согласно которому все признающие Иисуса Христа Сыном Божиим, своим Господом и Спасителем и верящие в воздаяние, согласно откровению, данному чрез Него, находятся в сверхъестественной, мистической связи единства, которое продолжает существовать вопреки всем различиям, относящимся к определению тайн Божиих. Чувство такой связи сближает христиан Друг с другом. Единство христианства является повелением Божиим. Святые являются святыми не по своим собственным заслугам, но по благодати и по всепрощающей любви Божией [40]. Другими словами, единство христианства — воля Божия, независимо от того, как его понимают христиане, и независимо от внешней формы Церкви.

На другом конгрессе было подчеркнуто, что в христианстве есть существенная реальность, посредством которой мы можем объединяться, и имеются второстепенные реальности, которые нас разделяют. Эта существенная

реальность — жизнь, душевная преданность Христу и братская взаимопомощь. Второстепенные реальности — догматы, богослужение и церковные организации. Тщетно было бы искать в этих реальностях основы для христианского единения,— говорит X. Моньер. По мнению протестантов, доктрина, богослужение и церковные учреждения составляют тело, в которое облекается духовный опыт благодати, образ действия людей для того, чтобы возбудить непосредственные дары Божий. Даром же Божиим, посредством которого объединяются искренние души, являются сокровенный опыт благодати и братская преданность, вдохновляемая нам Христом. Следовательно, если речь идет о единении, то это будет единение в духе, с соблюдением всякой церковной организации или догматической системы, которые проявят себя веротерпимыми к другим организациям или догматическим системам, законно существующим [41]. Само собой разумеется, делегаты не были согласны с такой точкой зрения. Для православных, как и для католиков, истинны только та религия и то единение, которые основываются на единстве веры [42].

Временами протестантство со своими экуменическими амбициями кажется более эластичным, разветвляясь на два особых течения: одно из них содержит радикально дуалистическое мировоззрение на природу и благодать, мировоззрение, согласно которому не существует святости вещей и учреждений, установленных жизненной практикой, другое течение содержит более оптимистический взгляд на вещи и признает святость вещей и учреждений. При таких взглядах протестантство доходит или до очеловечения христианства, которое по протестантскому мировоззрению превращается в имманентную нравственную силу, действующую в мире, или же лишает христианство телесности, односторонне признавая только благодать, которая совершенно не участвует в жизни мира для его преображения [43].

Вопрос о благодати широко обсуждался на конгрессе по делам «Вера и Устройство» в Эдинбурге. Представленный там доклад, прикрываясь примирительной формулой, таил в себе некоторые недомолвки. Православное учение о синергизме, т. е. о нераздельном соучастии божественной благодати и человеческой воли в деле спасения, подрывается утверждением протестантского докладчика, что наше спасение является даром Божиим и плодом Его благодати и не зависит от дел человека. Следовательно, учение, которое и делам приписывает долю участия в деле спасения, представляется как бы нехристианским. Сотериология sola gratia, спасение только «по благодати», является еретической. Доклад приближается к православному пониманию тогда, когда утверждает, что божественная благодать не уничтожает свободы и ответственности человека. Совершенная свобода находится в полном соответствии с совершеннейшим благоволением Божиим [44]. Не является ли это чисто православным учением?

На том же конгрессе в Эдинбурге были предприняты значительные попытки, чтобы притти к соглашению в вопросе о Св Предании. Все делегаты высказывались за Св. Предание, но не все придавали ему одинаковое значение. Все утверждают, что Св. Предание является живым потоком жизни церковной. Православная Церковь и другие допускают, что могут существовать вероучения весьма распространенные, но они, находясь в противоречии со Св. Писанием, не пользуются авторитетом Св. Предания. Однако существуют некоторые вероучения, которые хотя не основываются ясно на Св. Писании, но и не находятся в то же время в противоречии с ним Подобные вероучения могут быть включены в Св. Предание. Церковь, вдохновляемая Духом Святым, исполнила весьма важную роль орудия в деле собирания и хранения Св. Предания. Для некоторых участников конгресса — православных — это означает, что Церковь, водимая Духом Святым, облечена авторитетом разъяснять, истолковывать и дополнять учение, содержащееся в Св. Писании. Они полагают, что символы Церкви, так как они засвидетельствованы в Св. Предании, имеют равный авторитет со Св. Писанием.

Другие конгрессисты — протестанты — рассуждают, что Церковь, признавая Св. Писание, как незаменимый источник Откровения Слова Божия, исключительно связана с этим источником, как единственным правилом веры и нравственности. Хотя они признают за Св. Преданием некоторый авторитет, однако допускают это лишь постольку, поскольку Св. Предание основано на самом Св. Писании.

Здесь чувствуется оппозиция Православию со стороны протестантства.

Там же в Эдинбурге обсуждались и вопросы о священстве и церковных таинствах. Прения были весьма оживленные, так как они особенно интересовали англикан, которые еще незадолго перед тем просили и получили от большинства Восточных Церквей, во главе с Вселенской Патриархией, признание апостольского преемства в их хиротонии. Сближение же или соединение Англиканской Церкви с Православною было вопросом почти решенным, так как этот вопрос долго обсуждался между этими Церквами и почти был разрешен на Востоке. Но Англиканская Церковь и весь конгресс желали, чтобы священство и таинства служили основанием для воссоединения и с протестантскими церквами, среди которых «свободные» церкви и пресвитерианские не имеют епископата и, следовательно, не имеют и апостольского преемства. Протестантские церкви имеют священство общее, духовное, если можно так выразиться, но не благодатное. Является вопрос: сможет ли ассимилироваться в будущей воссоединенной Церкви это чисто духовное священство со священством иерархическим и сакраментальным, содержащимся в Епископальной Церкви, с апостольским преемством. Какую действенность имеют таинства в таких церквах и какое место занимает сакраментальное священство в отношении Икономии благодати? Православные утверждали, что таинства, которые не были совершены священником, посвященным по каноническим правилам, не действительны. Протестанты же не признавали хиротонию за таинство, установленное Христом, хотя и считали руковоложенного священника за лицо, особо предназначенное для совершения таинства евхаристии.

Другие экуменисты считают священство таинством, но утверждают, что действенность других таинств не зависит от того, совершены ли они священником или епископом, канонически поставленным [45]. Православные выступили со специальным заявлением, что по учению их Церкви, действительны только таинства: 1) которые совершены канонически рукоположенным священником и 2) которые совершены согласно сакраментальному чиноположению Церкви. В конечном итоге, бесспорно, не удалось ассимилировать священство общее, несакраменталъное, со священством сакраментальным епископальных церквей.

Таинства являются основными элементами единства Церкви. Как бы мы ни были отделены от Церкви, все же мы не перестаем быть в невидимом общении с ней через таинства,— говорит ученый православный богослов [46]. Действенность таинств является достоянием всей Церкви и совершителями их через «священнодействия» являются клирики. Нельзя утверждать, что внеблагодатные таинства ничего не означают, ибо, по словам ученого православного богослова, духовенство не есть магическое орудие для совершения таинств, но орудие благодатного служения, которое существует в Церкви и для Церкви. За исключением крещения, нельзя говорить о каком-либо общении в таинствах с протестантами, иначе как только лишь в общем и неопределенном смысле их участия в благодатной жизни Церкви. И все-таки несмотря на институциональные дробления, в недрах Церкви единство продолжает оставаться. Формула «вне Церкви нет спасения» (extra Ecclesiam nulla salus) остается неизменной, даже пои условии существования действительных таинств и вне Церкви.

Экуменизм приглашает Церковь сотрудничать с государством, потому что государство зависит от всемогущества Божия. Церковь должна помогать государству в устранении несправедливости и в осуществлении равноправия. Но она сохраняет за собой свободу совершения богослужения и исповеди, удовлетворения духовных нужд и воспитания народа. Церковь должна близко интересоваться судьбой христиан и нехристиан, когда таковые становятся жертвами жестокости и угнетения. Она должна помогать людям в деле духовного развития их личности, ибо они дети Божий. Все экуменисты, включая сюда и православных, вполне согласны с этими принципами.

Экуменизм встречает затруднения главным образом со стороны протестантского христианства. Хотя эти затруднения, по крайней мере некоторые из них, были в какой-то мере сглажены, благодаря конфессиональному взаимообщению на экуменических конгрессах, все же они представляют еще серьезное препятствие на пути к окончательному сближению. Помимо особенностей, большей частью богословского характера, есть и особенности общего порядка, которые отражают определенные экклесиологические ориентации.

1. Индивидуализм и преувеличенный гуманизм, которые стараниями протестантского большинства разных конгрессов были навязаны экуменическому движению, не способствуют восприятию православной экклесиологической концепции, которая особенно утверждает институционализм и сакраментализм. Экклесиология в экуменическом движении больше основывается на рассуждениях исключительно философского характера относительно человеческого элемента в Церкви. Но этот элемент имеет неотъемлемую силу искажать божественное. Правда, он имеет и положительную творческую роль индивидуализировать христианскую истину в культурные исторические формы. Эти формы и являются вероисповеданиями. Конфессионализм стремится отожествить весьма богатый потенциал христианства с современными и ограниченными историческими формами. Таковым вероисповеданием преимущественно и именно в худшем смысле является римо-католичество; оно представляется самым активизированным вероисповеданием по смыслу гениальной томистской (Фомы Аквинского) философии. Католичество фактически является частью, но считает себя целым; оно признает себя вселенским и рассматривает дело воссоединения христиан как соединение с ним, вместо того, чтобы считать себя провинциальным конфессионализмом. Католичество это конфессиональный империализм. Совершенно верно, что и историческое Православие имеет некоторое сходство с католичеством: и оно проявляет такое же безразличие по отношению к остальным христианам. Но Православие менее активизировано и поэтому оно обладает высшей догматической истиной и большим вселенским потенциалом [47].

Своим преувеличенным индивидуализмом и гуманизмом протестантство рискует превратиться в чисто человеческую проблему, исключающую всякое соприкосновение с трансцендентным миром. Психологизм и сакраментализм не замедляет совершенно лишить его конфессионального свойства. И, возможно, даже сделают его нехристианским. Разве не существуют протестанты, которые не признают никаких таинств, даже крещения, как, например, квакеры и др., которые не признают даже Св. Троицы, каковы унитариане. Тем не менее нельзя отрицать некоторых действительных заслуг и высокой христианской настроенности у протестантов. Но разве таинства мешают этой настроенности?

2. Сложилось упорное мнение и даже убеждение в католических кругах, что сущность экуменического направления «Вера и Устройство» заключается в идее, что Церковь еще не явлена и не осуществлена и что всесуществующие Христианские Церкви являются лишь частицами, и то несовершенными, «Церкви Христовой».Среди существующих ныне Церквей нет ни единой, которая доподлинно была бы Церковью Христовой. Православная Церковь не может согласиться с подобной идеей, которая до некоторой степени является оскорбительной. Церковь существовала и существует по благодати Спасителя.

Со времени основания Христианской Церкви не было момента, когда бы она не существовала, или была бы прервана ее жизнедеятельность. Если эта церковь не всегда существовала,— говорит один христианский философ,— если ее происхождение не восходит до самого Иисуса Христа, это означает, что она и отныне не будет существовать. Конгрессы, конференции и интерконфессиональные собрания могут символизировать появление нового экуменического духа в лоне христианства, но они не могут претендовать на создание какой-либо новой церкви, которая впервые явилась бы поистине Вселенской Церковью [48]. Не было ни одного дня, в который бы дары, преподанные Господом Церкви, оказачись бы недействительными или же недостаточными, ибо Спаситель через благодать Своего Духа, через Свое Посланничество, через изобилие силы Своей пребывает с ней до скончания века [49].

3. В связи с этой идеей о Церкви, которая будто бы еще не явлена, но которая явится, существует и другой принцип или, точнее, другое протестантское верование, по которому Божественное Откровение еще не закончено, оно продолжает действовать среди людей и в особенности чрез людей. Ясно, что и современные и будущие христиане пользуются и будут пользоваться плодами Откровения, кульминационным пунктом которого является пришествие Спасителя. Но ведь это Откровение уже завершено, результаты же его воздействия продолжаются при посредстве Церкви. Утверждать, что Откровение все еще продолжается, значит поддерживать мнение, что Спаситель еще не явился и что Его Церковь еще не была основана. В этом случае экуменизм превращается в какую-то смешную игру, ставя своей целью воссоединиться с церковью, которая фактически не существует.

4. Преувеличенный морализм и индивидуальный пессимистический психологизм протестантов ослабляет порыв к интерконфессиональному сближению и создает для протестантства некоторую изолированность, нередко переходящую в гордость, которая является одним из первых и тягчайших грехов и одним из самых больших препятствий в деле воссоединения Церквей [50]. Правда, на конгрессах экуменического движения усиленно подчекивалась необходимость смирения, которое должно сопутствовать деяниям, направленным к сближению Церквей. И вот именно это-то подчеркивание указывает, что зло, которое необходимо устранить, есть гордость. С другой стороны, преувеличенный морализм, без тесной и непрерывной связи с трансцендентным приводит к чисто мирскому социологизму и геоцентризму, лишенным плодов свободы, сопутствуемой благодатью. Это особенно заметно на германской протестантской группировке «евангелического католичества», действующего через свой орган «Una Sancta», и на швейцарской группировке «Церковь и Литургия», которая обращает главным образом внимание на экклесиологию, на литургию и на историю первых веков Церкви. Эта последняя группировка утверждает, что если бы можно было восстановить Церковь в ее библейской и святоотеческой сущности, каковой она была в малых христианских общинах первых веков, то это могло бы дать самые прекрасные социальные плоды [51].

Социальное возрождение современного мира не требует повторения древне-христианской истории первых веков, но требует той же настроенности, какая была у древних христиан, в том же возвышающем и обновляющем духе, сохраняя постоянную связь с Богом в христианском единении.

5. Многие протестанты отрицают связь между видимой Церковью и невидимой. Для некоторых из них существует только Церковь невидимая. В действительности хотя существование Церкви сокрыто от нас, она все же видима на земле, она доступна нашему опыту. Невидимая жизнь Церкви, жизнь веры неразрывно связана с конкретными формами земной жизни. «Невидимее» существует в видимом, оно заключается в нем, а вместе они составляют символ [52]. Онтологически говоря, Церковь существовала всегда и везде. Она является целью и основой творения. Она является гранью единения человека с Богом. Если Бог создал человека по образу Своему, то это для того, чтобы Дух Божий и потом Воплощение были доступны понятию человека. Бог не мог воспринять иного образа, как только образа существа, подобного ему. Единство Церкви уже дано в единстве рода человеческого. Оно уже существовало в иудействе и даже в язычестве, в сокрытой или в искаженной форме. Оно нашло свою полноту в воплощении Спасителя. Оно есть воплощение, чрез которое Бог воспринимает человеческую природу, и человеческая природа воспринимает божественную жизнь — это есть именно то, что мы называем обожествлением человеческой природы [53].

Своею жизнью и Своими делами Спаситель дает Церкви видимое выражение богочеловечности, явив ее миру и дав ей определенную миссию в мире с момента сошествия Святого Духа на Апостолов. Все творческие силы, все действующие органы Церкви установлены самим Спасителем до Его восшествия на небеса. Блестящие творческие деяния первоначального христианства являются плодом Церкви невидимой, неразрывно связанной с Церковью видимой. Никто из Святых Отцов не делает различия между Церковью эмпирической и идеальной [54]. Конечно, существуют в протестантском мире и тенденции, которые приближают его к православной концепции [55], но большинство протестантов остается на выше указанных нами позициях, не представляющих благоприятной почвы для вселенского единения.

6. Протестантский эксклюзивизм (односторонность), который так похож на римско-католический, является очень часто серьезным препятствием на пути к воссоединению Церквей. Правда, участники непротестанты на конгрессах экуменического движения были единодушны в выражении своей пламенной христианской любви, а протестанты проявляли изысканную предупредительность по отношению ко всем участникам. Но их неуступчивость становится тем заметнее, когда дело касается их религиозных убеждений. Как мы уже видели, протестанты придают наибольшее значение «sola gratia» — спасению только через благодать, т. е., по выражению В. Б. Виссерта Хуфта, «вертикальной реляции с Богом», без чего ничто не заслуживает благоговения: ни Церковь, ни предания, ни таинства, ни даже вера человеческая. «Горизонтальные реляции» между людьми могут иметь лишь второстепенное значение и ценность, вытекающие из этих отношений. Намекая на сакраментализм Православной Церкви, вышеназванный протестантский автор замечает: быть уверенным, что Бог действует с необходимостью, да еще определенным образом и в определенное время, означает, что мы можем рисковать не услышать Его, когда Он говорит, и воображать себе, что мы Его слышим, когда Он вовсе не говорит [56]. Следовательно, для протестантов не существует уже установленного Богом плана для спасения и завершенного Откровения, как мы уже об этом говорили. Может ли новое откровение изменить план спасения, предначертанного Христом? Кто может дать протестанту заверение в том, ч. что связь его с Богом, вне таинств церковных, не является простой иллюзией или томительным исканием, блужданием ощупью в темноте, свойственное болезненно настроенному психологизму?

Вопреки этим особенностям, имеются все-таки некоторые признаки, что деятельность экуменического движения по объединению Церквей не является или, во всяком случае, не останется совсем бесплодной. Установлено, например, что протестантский мир направляется несколько медлительно и как бы с опаской, но зато верно к восприятию сакраментального сознания и объективного (реального) существования Церкви. С другой стороны, Церковь беспристрастно и даже с восхищением взирает на возвышенный героизм и христианскую любовь многих протестантов, несмотря на то, что они придерживаются какой-то бесцветной и неясной догматики [57]. Конечно, сближение происходит пока больше на практической почве, но и это является утешительным. Как мы уже выше говорили, многие из протестантских церквей объединялись между собой на почве исторического и благодатного сродства. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в декларациях, касающихся исповедания веры, составленных протестантскими общинами Франции в 1936 г. утверждается непрерывность христианской веры, выраженной в Апостольском Символе, а также во вселенских символах и в «исповеданиях» реформации [58].

Ученый протестант В. А. Виссерт Хуфт, самый горячий сторонник воссоединения Церквей, делает очень интересное замечание и оценку роли Православной Церкви в деле вселенского объединения. Как неправославный он допускает иногда весьма понятные погрешности; иной же раз эти погрешности являются умышленными искажениями, сделанными им во имя того тезиса, который ему так дорог. Православное воззвание, по вопросу о единении, говорит наш автор, вполне соответствует кафолическим стремлениям христиан к «вселенскости» Церкви сакраментальной, традиционной и богослужебно-обрядовой, к осуществлению видимой божеско-человеческой общины. Православию, благодаря его экклесиологии, чужды садердотальные, институциональные и догматические преувеличения, присущие римскому католичеству. Как у англикан, так и у православных Церковь является прежде всего телом, состоящим из верующих, в котором иерархия имеет значение необходимо существующих предельных границ. Утверждение ученого протестанта в большей своей части ошибочно, потому что Церковь не есть прежде всего «тело, состоящее из верующих», но она есть «новая жизнь со Христом и во Христе», водимая Духом Святым59. И только при таком признании она является телом, состоящим из верующих. Мысль православных и англиканских церквей, продолжает Висерт Хуфт, устремляется снизу вверх, имея своим основанием сознание верующих; устремление же римо-католичества направляется сверху вниз, ибо там верхи представляет собой иерархия. Православие утверждает: «in Ecclesia salus» (спасение в Церкви); и это — основная идея; и затем подчеркивает ее «кафоличность», но не претендует — «Extra Eccle-siam nulJa salus» [60]. Православная Церковь мнит себя истинной Церковью, но она верит, что благодать Божия действует и в других церквах и что только совокупность объединенных Церквей составляет полноту Тела Христова [61].

Хотя концепция ее относительно кафоличности является более интенсивной, нежели экстенсивной, более качественной, нежели количественной, все же она желает, чтобы и мистический опыт выражался в видимой реальности. «Кафоличность» Тела Христова должна найти свое высшее выражение в видимом единстве воссоединенной Церкви. И хотя Православие благосклонно признает чужие (инославные) религиозные ценности, будучи готова охотно воспринять их в объединенное Тело Церкви Христовой [62], все же до сих пор Православная Церковь не соглашается сотрудничать с ними, за исключением области чисто социальной. Ее доктринальная «непреклонность» (стойкость) не позволяет ей допускать взаимообщений (интеркоммунионов) до того, как будет достигнуто взаимообщение в области веры. То обстоятельство, что Православная Церковь кажется парадоксальной, так как она совмещает в себе доктринальную непреклонность одновременно с широтой взглядов на вещи объясняется ее зкклесиологической концепцией. Церковь одновременно понимается и как мистическая реальность, которая переносит в область трансцендентного всякую историческую индивидуализацию, и как видимая, эмпирическая реальность, которая своим учением и своим богослужебным культом выражает строго и истинно самое божественную жизнь. Единение возможно будет лишь тогда, когда Церкви осознают, что они содержат в себе семя Православия, каков бы ни был еретический мрак, их покрывающий [63]. Оставляя в стороне некоторые погрешности и искажения, которые были почти неизбежны для неправославного писателя, рассуждения Висерта Хуфта являются по своей сущности верными. Они служат в то же время и хорошим признаком для экуменического движения, конечно, при условии, чтобы все протестанты точно знали позицию Православной Церкви, а православные, в свою очередь, не увлекались бы экклесиологическими теориями в роде тех, которые представляют себе Церковь в виде многих ветвей, находящихся на едином стволе, или же в виде единого флота, состоящего из многих судов [64]. Другим благоприятным признаком, хотя и неокончательно проявленным для перспективы экуменического движения, были религиозные службы, которые совершались в начале и конце каждого конгресса и к которым присовокуплялись литургии и другие воскресные службы. Эти службы совершались в продолжение всего времени заседаний конгресса. Они были так организованы, что являлись доступными для всех конгрессистов, заключая в себе минимальное содержание, общедоступное для всех участников.

Конечно, в таких случаях вся оригинальность и все богатство литургийной практики, присущее каждой Церкви, терялись [65].

Все духовное наследство и священные традиции утрачивают свое значение при таких обстоятельствах. Но при всем этом совершение религиозных служб и присутствие инославных на этих службах были плодотворны, так как они открывали глубины иной религиозной жизни и иного духовного опыта.

Была сделана попытка и к евхаристическому взаимообщению всех конгрессистов, приемлющих крещение и причащающихся в своих церквах. Однако православные делегаты отказались от такого взаимообщения [66], несмотря на то, что Православная Церковь допускала и допускает .евхаристическое общение с англиканами [67].

2. Методы, рекомендуемые в целях воссоединения Церквей. При всем наличии догматических особенностей, которые разделяют Церкви, экуменисты убеждены, что не столько эти особенности являются причиной разделения христиан, сколько множество конфессиональных предрассудков, которые со временем, увеличиваясь и нагромождаясь, превращаются в сложное психологическое явление. И кто не знает, как тяжело устранить таковые предрассудки, в особенности, когда они уже имеют за собой большую давность! Поэтому конгрессисты с самого начала отдают себе отчет, что первое дело, которое им предстоит выполнить при их Встрече, состоит в том, чтобы создать и сохранить благоприятную атмосферу для искреннего сотрудничества и полного доверия [68].

Самая большая опасность для экуменических собраний заключается в формализме, т. е. в попытке прикрыть истину условными формулами или же подписываться под идеями и решениями, чтобы их не разделять [69]. Вообще на конгрессах было принято, как метод, избегать компромиссов и словопрений. Ни одно из вероисповеданий не пыталось привлечь другие на свою сторону, но и не стремилось к показному поверхностному единению, при котором можно было бы примирить все противоречия. Совместная работа: исследования, доклады, дискуссии имели целью выделить в каждом данном вопросе те элементы, которые были бы приемлемы для всех и в такой форме, с которой все были бы согласны. Затем уже указывались те пункты, где начинались разногласия, те линии и позиции, присущие каждой группировке [70].

Из царившей атмосферы и из того духа, в котором происходили дебаты и изучение экуменической литературы, вытекает, что перспективы единения могли бы быть более благоприятными, если бы применялись следующие методы, которые со временем могли быть усовершенствованы.

1) Метод взаимного сродства. Он предполагает сближение наиболее близких между собою христианских вероисповеданий, как например, Православия и англиканства [71]. Это сближение уже идет по указанному пути и частично уже осуществлено, несмотря на то, что эволюция англиканского богословия только отчасти поощряет цели, преследуемые экуменизмом [72].

2) Метод федерализации. Провозглашает свободный союз поместных Церквей, независимых одна от другой и равных по своему внутреннему мистическому достоинству. Это — метод, который практиковался христианами первых веков, в «золотую» эпоху Церкви и в последнее время усвоенный значительным числом протестантских церквей в Европе и Америке. Происхождение его имеет не столько историческую основу, сколько мистическую. Сторонники этого метода убеждены, что не мы создаем единение Церквей, а что оно дается свыше. На нас же лежит обязанность обогатить религию и преодолеть эгоизм, конфессиональные различия и духовную скудость, которая нас разделяет.

3) Интерконфессиональный метод,— говорит один православный богослов,— является несоответствующим истине в экуменическом движении. Этот метод, который рекомендует никому не причинять неприятностей и со всеми обращаться уважительно, толкает Церковь историческую, видимую, богоустроенную в область частных отношений и приводит к христианству внецерковному, преимущественно протестантскому, неприемлемому для православного сознания. Протестантство ищет спасения в непосредственном, личном общении со Христом, а не в воцерковлении, как это обстоит в Православии. Естественная солидарность заменяет собою сверхъестественную солидарность Церкви [73].

Истинный путь к единению разрозненных христиан заключается в том, чтобы внедрять сознание этого единения под водительством Святого Духа [74]. Этот путь единения через благодатное сознание, который мы могли бы назвать психологическим методом, конечно, тяжел, но зато он является положительным. Он вызывает постоянную тревогу за то трансцендентное богатство, которое содержится в христианстве. Он ничем не поступается, но лишь углубляет его, чтобы божественное превозмогло над всеми ограничительными искажениями. Почва для единения — это духовный опыт. «Ищите прежде Царствия Божия»... Это должно быть девизом унионистов. Необходимо избегать также и формальных исторических способов действия в проблеме единения, которые уже известны христианству, как заведомо ложные, и которые ничего не дали, кроме только разделения [75]. Единение христианства необходимо и для того, чтобы противостоять антихристу; свобода человеческая задерживает это единение. Это — тяжелая задача, которую мы не должны упрощать, но должны завершить ее под руководством Святого Духа [76]. Духовный опыт благодатного сознания в целях объединения Церквей должен содержать в себе в первую очередь смирение, которое является величайшим благом экуменического содействования. Единение не может осуществиться, если оно не будет актом послушания Иисусу Христу [77], т. е. по существу оно является актом покаяния по отношению к благости и любви Божией. Так как грехи людей послужили причиной разделения, то истинное единение совершится путем взаимного покаяния Церквей, объединенных на равноправных началах и признающих друг за другом мистический опыт [78]. Хотя Православие не погрешило в области догматов, все же,— говорит Карташев,— мы не можем представить себе Православную Церковь осуществляющей единение христиан путем привлечения к себе остальных Церквей, а только через свое собственное покаяние, помогая им раскаяться в глубоком сокрушении и, таким образом, придти к экуменическому единению, во главе с Единым Пастырем стать единым стадом. Завершением акта единения является любовь. Только превосходство любви побеждает. Необходимо, чтобы Православная Церковь поднялась до высоты той любви, которая вмещает в себе веротерпимость и снисходительность, не изменяя ничего в догматической истине. Как единственная Церковь, оставшаяся верной апостольским преданиям, она признает свои погрешности в области человеческой, но в то же время требует от христиан схизматиков или еретиков, чтобы они исправили в своем учении и в своей практике все то, что несовместимо с той истиной, которую она содержит. Она ценит и то церковное богатство, которое содержится и у схизматиков и у еретиков [79].

Третьим элементом духовного опыта, который способствует единению христиан, является святость. Божественный план предполагает единую Церковь, поелику един есть и Христос. Грехи человеческие растерзали единое мистическое Тело Христа. Но это разделение является соблазном, несовместимым с таинственным и постоянным пребыванием Христа в мире, с самого момента Его явления в мир. Ставши членами Тела Христова через крещение и будучи постоянно способными вновь стать таковыми, в случае отпадения, мы должны стараться восстановить этот Corpus Christi misticum, т. е. собрать вместе все члены этого тела. Но это уже является деланием святых, ибо Бог возложил ответственность на каждого из членов Тела Христова, принадлежащих к обществу святых [80]. Быть святым означает не только быть аскетом и примером нравственности, но, и это особенно, означает мистическое слияние со Христом.

Святость является качеством метафизическим, свойством Тела Христова. Возвращение к видимому слиянию с мистическим Телом Христа является делом святости, постоянно преуспевающей в Церкви видимой и невидимой. Дело единения не может быть совершено людьми, лишенными святости, потому что именно такого рода люди привели к разделению Церквей. Только через посредство людей, вера и любовь которых и их преуспевание в духовной жизни делает их достойными быть в самом сердце Тела Христова, только через них можно восстановить единство Церквей. Единение христиан является гораздо большим вопросом, нежели вопросы культуры или вопросы техники, которые обычно предоставляются специалистам или дипломатам. Оно является вопросом святости, оно является деланием святых [81].

4. Особым методом, предложенным английским журналом «Экуменика» («Oecumenica»), является богословский синтезис. Этот журнал призывает всех, подвизающихся на ниве христианского единения, к бологословскому синтезису, т. е. к слиянию, к собиранию воедино всех христианских дарований: все то, что превосходно, что велико, что положительно, что свято, все то, что божественно во всех общинах, все эго должно слиться воедино. Но подобное дело собирания воедино сразу же наталкивается на непримиримость со стороны известного рода плохих традиций в христианских общинах. Предрассудки и несогласия накоплялись и укоренялись веками, медленно и незаметно. Поэтому собирание воедино общих добродетелей требует от нас, чтобы мы рассеяли эти предрассудки и недоразумения и заботливо проанализировали неудачные формулы и неподходящие определения, которые, кроме того, еще часто бывали и плохо поняты [82]. Богословский синтезис является ограниченным методом и он постоянно совершенствуется [83]. Он может дать прекрасные результаты, но дело единения Церквей для него является бременем непосильным. Его роль в этом деле много зависит от тесного взаимодействия с психологическим методом.

5) Другим путем к единению является тот, который одним православным экуменистом назван металогическим методом [84]. Металогический метод является в большей своей части актом откровения, которое переносит способность и силу понимания человеческого ума в область трансцендентного. Целью экуменического движения, согласно этому методу, должно быть не формальное единение, которое невозможно [85], если каждый будет сохранять свое вероисповедание, а действительное единение, которое, нужно ожидать, совершится иными путями, не формальными и, быть может, путем металогическим [86]. Как на пример ссылаются на квакеров, которые, как мы уже говорили, не признают никаких таинств, даже крещения, и которые все же на экуменическом конгрессе в Эдинбурге проявили такую горячую веру, такой богатый религиозный опыт, такую веротерпимость и такую любовь, что даже один из православных членов конгресса воскликнул: «Над ними витает дух Пятидесятницы!» И при всем этом могут ли быть они названы христианами, не будучи даже крещеными?

По своему духовному опыту и по глубокой метафизике, свойственной их натуре, квакеры, с одной стороны, весьма близки к нам, православным, а, с другой стороны, они очень далеки от нас по своим догматическим убеждениям. Это доказывает лишь, что экуменическое движение прогрессирует таинственными путями, непонятными для разума. Подобное единение, которое является единением любви Христовой, говорит Зандер, не является противоречием при обособленности наших Церквей; эта обособленность,— продолжает выше названный автор,— имеет в своей основе не столько греховность или немощность, как это подчеркивается в экуменических постановлениях, сколько нашу преданность Церкви, детьми которой мы являемся, а также нашу преданность традициям и духовному опыту [87]. Это единение, которое по своему существу есть любовь, восторжествует ли здесь на земле? Тело Христово, которое есть Церковь, распинаемо ли здесь на земле или прославляемо [88]? Металогический метод, будучи по происхождению преимущественно православным, русским, выявляет нам, до известной степени, те почти непреодолимые трудности для исторического, формального, земного единения (воссоединения) Церквей. Но этот метод обнаруживает нам и ту истину, что Православие придает больше значения реальному единению Церквей, единению невидимому, мистическому. Металогический метод должен быть серьезно подготовлен при помощи психологического метода или же посредством благодатного сознания.

3. Отношения. Экуменическое движение способствовало проверке, уточнению, а также очень ценной документации как для каждой из участвующих на конгрессе Церквей в отдельности, так и для самой общей работы по объединению христианства.

а) Протестантство, как инициатор экуменического движения, сделало и делает все, что в его силах, для того, чтобы это движение было живым и дало бы положительные результаты; кроме того, оно постоянно углубляло проблемы, подлежащие исследованию, а также и самые цели, к которым стремится. Четыре больших экуменических конгресса с участием нескольких сот представителей были свидетелями того глубокого и искреннего благочестия, а также широких и многосторонних познаний и христианского энтузиазма протестантских делегатов, которые обнаружились при совместных работах на заседаниях этих конгрессов.

Множество протестантских церквей, из которых каждая имеет свой катехизис, свое церковное представительство и свои традиции, не способствовало интерконфессиональному движению, а, наоборот, бывали моменты, когда протестанты не достигали соглашения даже между собой. Каким же образом могли они сблизиться с православными? Поэтому у православных так часто получалось впечатление, что как на деловых заседаниях комиссий и подкомиссий, так и на пленарных заседаниях они присутствовали как будто на диспутах с сектантами. Что касается самих протестантов, то они покидали эти конгрессы с далеко неодинаковыми впечатлениями. Взамен этого они были почти единодушны в своем усердии, искренности и примерной учтивости к конгрессистам других вероисповеданий. Правда, почти все решения конгрессов редактировались в протестантском стиле, и православные принимали их с неизменной «формулой: «С этим пунктом мы не согласны» [89]. В Эдинбурге православные делегаты обратились к конгрессу с заявлением, в котором указывали, что общий язык решений является чуждым для православного сознания даже тогда, когда известные пункты не противоречат православному учению, но все же они не могут удовлетворить православных. Это заявление не было рассматриваемо как оппозиция (nemine contradicende) [90]. Такое отношение к православным не является ли пренебрежением? Возможно ли такое отношение именно к делегатам той Церкви, от которой особенно ожидали понимания и благожелательства в деле сближения и единения. Мы склонны верить, что неясный тон заявления православных не был принят конгрессом за определенную доктринальную позицию с тем, чтобы это заявление было принято во внимание и рассматривалось, как таковое. Вообще же создалось впечатление, что протестанты были весьма корректны по отношению ко всем конгрессистам.

Отношение протестантов к Православной Церкви за последние 50 лет значительно изменилось. От пренебрежительности и сарказмов Адольфа фон Гарнака до симпатии и восхищения перед Православием со стороны Висерта Хуфта — порядочное расстояние. Несомненно, не все протестанты смогли ознакомиться с Православием, чтобы изменить свое представление о нем. Можно с удовлетворением отметить тот факт, что теперь протестанты стараются познакомиться с Православием иным путем, нежели по наслышке, и всячески ищут сближения с ним. Этим мы обязаны прежде всего установлению в период между двумя мировыми войнами все более и более тесных связей между Православием и протестантством через посредство разных исследователей как с одной, так и с другой стороны: священников, профессоров, студентов. Однако психологическая ориентация протестантства на Православие является главным образом делом англиканства. Англиканская Церковь, будучи и протестантской и католической, но в то же время в значительной мере отличающаяся и от католичества и от протестантства [91], делает значительные усилия для сближения или даже для воссоединения с Православием [92]. Она приписывает себе роль некоего моста между Православием и протестантизмом. Англиканская Церковь руководит деяниями экуменического движения, а в 1937 г. она оказала гостеприимство двум конгрессам — Оксфордскому и Эдинбургскому. Эта Церковь в первую очередь стремится к собственному объединению с Православием, а затем уже к объединению протестантизма в собственном смысле с тем же Православием. Но, кажется, экуменическое движение обязывает ее предварительно попытаться осуществить объединение сначала в пределах самого протестантизма, объединение не формальное, а существенное, которое представляло бы после этого протестантство единым блоком. Ряд неудач, постигших до сих пор ее попытки к сближению с другими Церквами на догматической основе, достаточно показало Англиканской Церкви, что ее судьба неразрывно связана с протестантизмом. Но примирится ли Англиканская Церковь с бесконечными отрицательными результатами, которых протестантство никогда не преодолеет вследствие той конфессиональной неуступчивости, которая была проявлена на экуменических конгрессах. Трудно допустить что-либо подобное, тем более что англиканство, как мы видели выше, находится в последней стадии переговоров с Православной Церковью. Вероятно, она попытается закрепить свое сближение с Православием просьбой о созыве Вселенского Собора, который признал бы в той или иной форме ее положение в пределах Православной Церкви или же на грани ее; по этому пути она предложит итти, по всей вероятности, и протестантству в собственном смысле слова. С этим методом, вероятно, не согласятся протестанты. Во всяком случае, Англиканская Церковь сделает все возможное, дабы не потерять того, что она получила до сих пор у Православия, и достичь поставленной через экуменическое движение цели.

Говорят, что Англиканская Церковь через посредство экуменического движения стремится создать коалицию из Православных Церквей и протестантства, направленную против католичества. Идут дальше в своих утверждениях: будто бы на ряду с желтым, красным и черным Интернационалами образуется еще и протестантский интернационал [93]. Приверженцы католицизма и распространители подобных инсинуаций забывают, что их противники пустили в ход другой слух о католическом интернационале. Другие утверждают еще с большей настойчивостью, что экуменическое движение является не больше, как простым политическим орудием в руках Англиканской Церкви, которая после ослабления протестантизма и Православия станет самым большим интернациональным конкурентом Ватикана. Английский империализм оказывает всяческое внимание этому религиозному движению, которое постарается превратить его в политическое средство для достижения своих экономических привилегий на Востоке [94].

Не исключена возможность, что английские государственные деятели имеют свои определенные расчеты в связи с экуменическим движением, в котором официальная Англиканская Церковь играет столь видную роль. У нас не имеется никаких данных, которые позволили бы нам высказаться, в какой мере экуменическое движение находится и действительно ли оно находится в связи с политикой англосаксонских государств. Но такое подозрение, хотя и не ясно высказанное, тяготеет над западным экуменизмом, в особенности со стороны римо-католиков. Достаточно в этом отношении привести мнение, с некоторыми оговорками, католического ученого Макса Прибилла, который утверждает, что возможные политические тенденции в экуменическом движении, если они действительно существуют, то они тщательно замаскированы и не имеют решительного влияния на друзей этого всемирного движения [95].

б) Римско-католическая Церковь всегда приглашалась на экуменические конгрессы. Не вина экуменистов, если программа и стремления этих конгрессов не совпадают окончательно с интересами Римско-католической Церкви. Напряженность в отношениях между католичеством и протестантизмом, впрочем, так велика, что один профессор-богослов из Геттингена Е. Мирш заявил, если бы папская церковь согласилась участвовать на Стокгольмском конгрессе, то евангельская Церковь была бы вынуждена отказаться от участия на этом конгрессе [96].

Католичество не участвовало ни в одном из деяний экуменического движения и никогда не давало своего согласия ни на какие предложения или инициативы, исходящие от этого движения. Католическая Церковь энцикликой папы Пия XI от 6 января 1928 г. «Mortalium animos» запретила даже всем католикам вообще какие бы то ни было связи с экуменистами.

Католический ученый Конгар так резюмирует причину отказа Римско-католической Церкви участвовать на экуменических конгрессах:

1) Католичество является слишком большой и сложной институцией для того, чтобы участвовать в подобного рода, да еще сомнительном движении, которое, кроме того, таит в себе риск и опасность, в особенности в его начальной фазе.

2) Католичество опасается, как бы его единство не подверглось опасности от соприкосновения с раздробленностью и не было бы ослаблено этим соприкосновением. Есть разница в оценке вещей, в логике и в предъявляемых требованиях между экуменизмом и католичеством. Католичество означает множественность, которая интегрируется в единстве, и единство, которое ассимилирует в себе множественность. Единство первенствует. Множественность нужно понимать только по отношению к единству. Римско-католическая Церковь опасается, как бы экуменизм не стал бы соблазном для единства, допустивши вовлечь себя в логику множественности, которая являет собою релятивизм, составность, конкордизм (договариваемость) и частное мнение. Могло бы случиться, что единство потеряло бы больше того, что могло бы выиграть множество. Католичество сознает, что оно имеет определенную миссию, облечено благодатию единства и полноты.

3) Полнота Римско-католической Церкви не может быть ни представлена, ни формулирована на публичных диспутах, на конференциях или на интернациональных конгрессах. Церковь не может сама себя определять или представлять себя адэкватно, потому что в этом случае она могла бы подпасть под закон частичного представления, тогда как в действительности она является полнотою, полнотою живой, находящейся за гранью всего, что можно выразить. Церковь являет сама себя самым фактом своего существования. Она избегает делать утверждения о самой себе. Рвение экуменического чувства опасно, потому что оно может сократить действительность до своих собственных пределов. Это рвение должно принять ориентацию церковного богословия, а не учение должно подделываться под экуменическое чувство.

4) Римско-католическая Церковь ожидает только от Духа Святого возвращения всех христиан к единству. Действие Духа Святого, конечно, возможно и в деле экуменического движения. Но это движение в некотором смысле не безукоризненно и оно чувствует шаткость своего расчета на волю Божию, которая выразится в будущем.

Участники экуменического движения убеждены, что воля Божия в отношении Церкви касается больше будущего, нежели прошедшего, т. е. того, чем была и чем является Церковь. Пытаются утверждать, что Церкви еще нет, что она еще будет и что события, происходящие в наше время, являются истинным откровением. При действии, направленном исключительно к будущему, можно не заметить того, что уже дано, то что уже являет собою нечто определенное, уже полученное и неотъемлемое. Церковь была и есть непрерывно со Христом. Эта непрерывность ее со Христом охраняет ее от всех падений и в особенности от возможности подвергаться изменению [97].

Одним словом, Римско-католическая Церковь имеет уверенность в том, что она содержит полноту истины, в пределах которой все частные мнения и антиномии, которые когда-либо были высказаны, имеют в отдельности свое определенное место, в полной согласованности с единством. Являясь такой полнотой, католичество не может вступить в какую-то игру, каковой представляются экуменические конференции, потому что на этих конференциях вовлечены в игру части, в то время как католичество представляет нечто цельное [93].

Отрицательное отношение Римско-католической Церкви к экуменическому движению никого не удивляет, точно так же, как и сущность приведенных мотивов. Громкие слова «полнота истины», «целое по отношению к частям» — уже устарели. Возможная конечная неудача экуменического движения была бы воспринята католиками, как победа их изоляционистского метода. Но эта возможная неудача совсем еще не означала бы триумфа католичества, как это оно себе представляет, ибо не все то, что теряют остальные христиане, может послужить на пользу папства.

Мегаломания Рима и постоянное пренебрежние к христианам не-католикам, погубят его. Гордым и надменным, тем кто преследует только свои интересы, противится Бог. Это элементарный нравственный закон, суда которого не избежит и Рим.

в) Православная Церковь участвовала на всех конгрессах экуменического движения. Это она делала с радостью и любовью, зная, что исполняет драгоценнейшую заповедь Спасителя: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой (Иоанн. XIII, 34—35).

Православная Церковь горячо желает, чтобы недоразумения и разделения между христианами прекратились возможно скорее и чтобы сладость братской любви объединила нас вновь в единственное Божественное Тело Христово: «Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело; так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или эллины, рабы или свободные, и вес напоены одним Духом» (1 Кор. XII, 12—13).

Это единение в Теле Господа, т. е. в Церкви Его, является делом столь святым, столь богоугодным и столь нужным для нашего спасения, что Господь Иисус Христос сам молится Отцу об осуществлении и сохранении его: «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их. Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино,— да уверуют мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино; Я в них и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Иоанн. XVII, 20—23).

Совершенное единство Церкви свидетельствует о присутствии Спасителя в ней; отсутствие этого единства означает отрицание Церкви. Единство Церкви удостоверяет нас в присутствии любви Божией к Церкви. Единство означает наше слияние (интегрирование) в Боге. Разделение указывает на заблуждение (уклонение) от спасительного пути, на атеизм и богохульствование, ибо единение являет нам Бога, как основоположника солидарности через любовь, разделение же (разрозненность) являет нам врага Бога и родоначальника вражды, сеющего ненависть: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоанн. IV, 8).

Конфессиональный шовинизм и часто надменное невежество осуждали и осуждают участие Православной Церкви в экуменическом движении. Некоторыми лицами утверждается даже, что православные делегаты предали свою Церковь, подготовив почву к объединению с протестантами". Однако из тех фактов, а равно и тех объективных оснований, которые были изложены выше, вполне ясно видно, что православные делегаты такого предательства не совершили, напротив, сближение, например, с Англиканской Церковью, фактически являющееся «приближением Англиканской Церкви к Православию», было не результатом экуменическаго движения, но непосредственного соглашения между руководителями этих двух Церквей еще до созыва первого экуменического кон-греса в Стокгольме, в 1925 г. Соединение с протестантской церковью допускается православными единственно только на основании единения веры. Экуменизм делает большие усилия в этом направлении, но такой счастливый момент единения, невидимому, еще далек. Утверждают также, что православные не должны иметь общения с еретиками, которые представляют экуменическое движение [100]

Верно, что канонические установления Православной Церкви запрещают сближение и сотрудничество православных клириков с еретиками [101]. Но эти еретики, представляющие экуменическое движение, являются еретиками совершенно особаго рода: они стремятся, искренне желают сближения с истиной Церковью и хотят вступить в лоно Православия. Разумеется, способы этого возвращения в Православие разнятся до некоторой степени от тех способов, которые практиковались в первые века христианства. Эволюция современного общества и нынешние взаимоотношения между людьми на всем земном шаре предполагают совершенно другую атмосферу и заставляют прибегать к другим способам, чем те, которые практиковались 15—16 веков назад. Те исключительные внимание и любовь, с которыми организаторы экуменическаго движения приглашали и приглашают все христианские Церкви братски сотрудничать в целях реального восстановления видимого единства мистического Тела Спасителя, конечно, не могли быть не истолкованы как искусная еретическая западня, которой всячески должно опасаться чистое Православие. Надо ли было подражать католической пассивности и презрению? Должно ли было отвечать ругательствами и оскорблениями, как это практиковалось некогда своего рода христианами новой формации, представляющими фанатичный ирредентизм. Отношение Православной Церкви было предуказано самой практикой ее исторического существования. Сам Спаситель и Его Апостолы в гораздо большей мере шли дальше тех отношений, которые создались в настоящее время между Православной Церковью и экуменическим движением. Разве Сам Спаситель не беседовал с неверными, не входил в дома и не возлежал за трапезой с мытарями, заклейменными общественным презрением? Разве не исцелял бесноватых? Разве Апостолы не молились в синагогах с иудеями, будучи «всем вся» для того, чтобы всех приобрести? Разве осудит кто-либо св. апостола Павла за то, что пребывал на собраниях языческих риторов и философов в афинском ареопаге? Сколь многие из слушавших Его обратились тогда! А ведь Православная Церковь участвует на конгрессах, членами которых являются все христиане! И в этом огромная разница, чтобы не сказать больше. Ведь большинство Вселенских Соборов происходило в присутствии еретиков по вопросам вероучения или церковной дисциплины и при том вопросам, возбуждаемым самими еретиками; Арий, Македонии, Несторий и их многочисленные единомышленники принимали самое деятельное участие в суждениях этих Соборов. Конечно, еретики были осуждены, но не станет же кто-нибудь отрицать благодатное пребывание Святого Духа на участниках Соборов в присутствии этих еретиков. Точно также происходило на поместных Соборах, в особенности созываемых в связи с различными арианскими направлениями IV в. Святые отцы не уклонялись от вступления в переговоры с еретиками всякий раз, когда они искали сближения с Православной Церковью. Даже больше того, в противоречие канонам, ими же созданным, многие из Отцов Церкви, великих наставников, давших нормативное учение для всей Церкви, не стеснялись проповедывать еретикам, которые часто в праздничные дни наполняли православные храмы. А ведь проповедь произносилась за божественной литургией и, следовательно, еретики присутствовали при совершении богослужения. Общеизвестны те усилия, которые прилагали в этом направлении св. Василий Великий и св. Григорий Богослов, пожиная большие успехи в рядах полуариан. Отсюда ясно, что Православная Церковь не вводит никаких новшеств, участвуя в экуменическом движении. Она держится той линии древних традиций, освященных примером Спасителя и Апостолов и соблюдавшихся с великой пользой в период «классического» христианства. Все христиане, независимо от их положения, должны хранить «единение духа посредством мира» (Ефес, IV, 3). Если мир является одним из пламенных желаний Церкви и всего человечества, подобает, чтобы этот мир прежде всего царил среди христиан, «ибо Господь не есть Господь неустройства, но мира» (1 Кор. XIV, 33).

Православная Церковь оказала существенные услуги в деяниях конгрессов экуменического движения. В первую очередь роль ее была профилактического характера: она предупредила этим ложное соглашение, которое могло привести к катастрофе. Так, например, в Лозанне основы, установленные для фиксирования общих условий и голосования их конгрессом, уклонялись во многих отношениях от православных принципов. Протестанты добивались во что бы то ни стало соглашения, старались примирить разноречивые идеи и мнения. Православная же Церковь твердо заявляла, что подлинное воссоединение допустимо лишь на основании единой веры и исповеданий первенствующей неделимой Церкви времен семи Вселенских Соборов и первых восьми веков. Она не допускает компромиссов и отвергает игру двухсмысленных формул [102]. Она настаивала на следующих критериях в деле междухристианскаго (интерконфессиональнаго) сближения на догматической почве:

1) в отношении догматов должны быть сохраняемы определения и выражения, формулированные Вселенскими Соборами;

2) свобода толкований и учения в вере принадлежит только Церкви, как целому, и отнюдь не отдельным ее частям и еще меньше — единичным атомам;

3 ) богослужебные разности допускаются лишь постольку, поскольку они не отклоняются от общей основы вероучения, на котором покоится весь богослужебный культ, преподанный Церкви через святых Апостолов [103].

Во вторую очередь Православная Церковь успела серьезным образом обратить внимание участников конгресса на сокровищницу своего вероучения и богослужения и внесла свои догматические концепции в некоторые решения, как например, благодати, св. евхаристии, богодухновенности Св. Писания, человеческого и божеского в личности Спасителя и т. д. Ее доминирующее влияние возрастает в целом ряде других вопросов, как например, о Св. Предании, св. таинствах, и, можно предвидеть, что в ближайшем будущем Православие сделает приемлемыми для протестантов и другие существенные пункты своего учения. Оно добивается на всех конгрессах того, чтобы было понято и воспринято его экклесиологическое учение, которое является главной основой экуменическаго соглашения [104].

Не надо забывать, что на экуменических конгрессах протестантам принадлежит большинство и что истина может импонировать только при условии напряженной борьбы. Все достигается посредством борьбы как в этом мире, так и на небесах. Пассивность означает косность и смерть! Не надо забывать, что истинная Церковь определяется не только соответствием Св. Писанию и исповеданию древних Символов веры, не только преемственностью священства, соблюдением таинств, веры и предания, но и непрестанным творчеством к проявлением Даров Святого Духа [105]. Церковное творчество и видимое действие благодатных даров Святого Духа являются теми живыми силами, посредством которых Православие преобразит мир и осуществит столь желанное единение всех христиан. Что Православие подвизалось и подвизается не напрасно в этом направлении, видно, например, из статьи, напечатанной в лондонском журнале «Church limes» по случаю созыва конгресса в Лозанне. В ней мы читаем: «В особенности этот конгресс оправдывает себя в следующей перспективе: он предоставил Западу счастливую возможность почерпнуть еще многое из вероучения, благочестия и духовнаго равновесия Православного Востока» [106].

Деятельно участвуя в экуменическом движении, Православная Церковь становится все более и более известной Западу и благодаря этому производится решительная оценка не только самаго Православия, но и самих усилий, прилагаемых в деле воссоединения Церквей.

«Западные христиане,— говорит один православный экуменист,— стали теперь весьма внимательными к православной вере и богослужению: они с благоговением присутствуют за православными церковными службами и трогательно выражают свое почтение к православным иерерхам... На специальных совещаниях предстоятели западного христианства всегда стараются усвоить и вникнуть в восточно-православное мировоззрение... С другой стороны, и православные начали видеть многое, касающееся западнаго христианства, в другом свете и привыкли ценить все доброе, что там содержится» [107].

Все более углубляющееся ознакомление с Православием во всех отношениях представляется делом уже давно начатым. Но наибольшая заслуга в смысле этого ознакомления глазным образом принадлежит блестящему сонму русских клириков и богословов, находящихся за границей, которые сделали для установления отношений между Православием и прочими христианскими вероисповеданиями больше, чем все начинания, исходящие от официальных церковных кругов на протяжении четырех столетий. Протестанты, в особенности представители англиканства, единодушно признают первенствующую роль русских богословов в деле раскрытия сокровищ Православия и явления их Западу [108]. Эти богословы успели рассеять то нарекание на Православие, что оно является как бы лишь нагромождением обрядов, не содержащих в себе ничего жизненнаго и не способных к духовному творчеству, как претенциозно заявлял полвека назад Ад. Гарнак. Наряду с богословами и русское заграничное студенчество развивает широкую деятельность по сближению и соглашению между Православием и англиканством, группируясь вокруг таких ассоциаций, как: World Student Christian Federation и содружества свв. Албания и Сергия [109]. Как одни, так и другие усердно трудятся для распространения света и авторитета Православия, творческие силы которого становятся незаменимыми во всех современных задачах: социальных, политических и богословских [110]. Верно, некоторые из этих русских богословов в своих сочинениях и убеждениях разделяют несколько либеральные богословские взгляды, часто слишком снисходительные по отношению к протестантству, и дают своеобразные толкования святоотеческому мышлению [111]. В этом чувствуется их исключительное положение — положение православных людей, обретающихся на чужбине, живущих вдали от. родного православного очага Великой Русской Церкви. Все же их знания, таланты и благочестие являются одними из сильнейших рычагов всего экуменического движения.

Заключение

Экуменическое движение есть не что иное, как попытка найти выход из того кризиса разделения, в котором находится Церковь на протяжении уже тысячелетия. Христианская Церковь тяжело страдает из-за отсутствия единства и, вследствие этого, и единодушия в ее работе для «удобрения» и освящения мира. Церкви, ныне разделенные и разрозненные, непременно должны быть собраны воедино, дабы возвратиться к мистическому единению Тела Христова. Разделение Церквей на конфессиональные вероисповедания и их подразделения причиняло и еще причиняет бесконечные страдания для христианского мира и препятствуют благодатному действию Святого Духа в мире. В то же время ослабевают оборонительная крепость и творческая сила христианства перед натиском стольких течений современной светской жизни. Поэтому-то все и охвачены желанием достигнуть единства. И в этом смысл экуменического движения. Будет ли в силах это движение осуществить столь благородную цель и божественную заповедь, преподанную Самим Спасителем? Есть много скептиков, которые снисходительно и иронически улыбаются при виде пламенных и настойчивых усилий экуменизма. Экуменическое движение не добилось до сих пор существенных успехов; здесь еще много трудностей, многого еще надо добиться! Многие методы надо еще уточнить и уяснить, но есть зато и точки опоры, на которых участники экуменических конгрессов сосредоточивают свои мысли, слова и действия [112].

Работа движения встречает большие препятствия и его подстерегают большие опасности. Его возможности и его горизонт предначертаны в следующих священных текстах, находящихся в кажущемся противоречии: «Духа не угашайте, пророчеств не уничижайте!»[113] и — «Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов от Бога ли они, ибо много лжепророков вошло в мир»[114]. Экуменисты должны отречься от всего человеческого для того, чтобы следовать этим заповедям. Высказываются мнения, что воссоединение Церквей произойдет не по воле человеческой, но наипаче по воле Божественной [115]. Это мнение совершенно верно, но не менее верно и то, что было бы смертельным грехом обходить столь капитальный христианский вопрос под предлогом оставления его на «волю Божию», ведь такая формула имеет слишком прозаичный смысл. Нет! Христианское единение является слишком великим и святым делом, чтобы не включить в себя все силы людей, просвещенных св. крещением. Но это означает совершать почти сверхчеловеческое [116]. Это дело многовековое, однако время это может быть сокращено или продолжено по воле Божией. Оно требует, однако, со стороны христиан борьбы и исключительного напряжения. Да, Церкви должны именно бороться и бороться настойчиво за их воссоединение, не предаваясь ни на миг отчаянию и не оставляя без внимания ничего, что могло бы приблизить эту чудную победу [117]. Православная Церковь имеет вполне определенную роль и до некоторой степени роль решающую в этой борьбе за единение Церквей. Это не иллюзия, не самообман, не переоценка Православием себя, но искреннее убеждение большинства протестантских приверженцев экуменического движения. Один, наиболее авторитетный экуменист из протестантского мира, В. А. Виссерт Хуфт подчеркивает, что Православию принадлежит миссия блюсти древние христианские традиции в области вероучения, организации (церковного устройства) и богослужения. Православие сохранило себя от мирских влияний, оберегая драгоценное достояние первоначального христианства [118]. Оно явило западно-протестантскому миру в последнюю четверть столетия значительную часть этих сокровищ как доктринального, так и литургического характера. Православию принадлежит и принцип преобладания соборности над индивидуальностью (личностью). Протестантство не оказалось «непроницаемым», «самозамкнутым» к действию Православия в его среде. Оно старается приблизиться к Православию, но не уверенными шагами, а с продолжительными остановками. Надеемся, что это постепенное приближение приведет к полному единению. Однако единение требует нескольких существенных условий: во-первых, чтобы протестантский мир принял учение древней и неразделенной Церкви периода семи Вселенских Соборов. Согласно православной концепции единение Церквей должно быть догматическим и тесно связанным органически единением в вере, основанной на всех фундаментальных истинах, содержащихся в Откровении и на учении Вселенской Церкви до времени возникновения схизмы [119]. Допустимы лишь литургические и организационные разности, не связанные с догматами. Церкви сохраняют в областных границах свой исторический стиль (характер), как разъяснял Патриарх Фотий, подчеркивая, что там, где не нарушается вера, не может быть отпадения от церковного общения и от вселенскости, ибо могут быть сохраняемы обычаи и предания каждой группы, не принося ущерба хранящим их и не причиняя какого-либо оскорбления неприемлющим их [120].

Представители англиканства, которые находятся ближе к Православию, чем протестанты в собственном смысле слова, будут продолжать борьбу за воссоединение с Православной Церковью. Борьба их выражается в углублении процесса ознакомления с древне-отеческими традициями и в установлении более личных связей между предстоятелями Церквей Англиканской и Православной.

Вторым существенным условием воссоединения должно быть предварительное объединение самого протестантства в его собственных пределах. Действительно, между 1927 и 1937 гг. происходил процесс такого рода объединений внутри протестантской церкви. Утверждалось, что это объединение фактически является административным и организационным и меньше — религиозным, так как протестантские церкви покоятся на общедогматической основе. Само же объединение произошло на минимальной «платформе» оскудения догматическаго сознания [121]. Это замечание справедливо, но все же из него надо выводить оптимистическое заключение, потому что даже объединение Церквей, с родственных с догматической точки зрения, должно радовать истинных христиан Поэтому Православная Церковь имеет веские основания надеяться, что усилия в отношении воссоединения Церквей не останутся тщетными, а пессимизм и недоверие некоторых ничем не оправдываются.

Следует все же, чтобы Православие было более организованным и более сплоченным в деле экуменического движения. Отдельные Православные Церкви не поддерживают между собой постоянных связей по вопросу о воссоединении и по другим вопросам и не являются неделимым целым, т. е. как сплоченный блок перед лицом всемирных конгрессов. Так, например, конгресс православных профессоров богословия в Афинах в 1936 г. [122] и подготовительная всеправославная конференция в Ватопецском монастыре на Афоне в 1930 г. [123] признали отсутствие таких связей между Православными Церквами и сделали ряд предложений, оставшихся, к сожалению, без последствий из-за неблагоприятных обстоятельств. Православие приобретет новую силу и авторитет, во-первых, возвратив в свое лоно древние инославные братские Церкви, как-то: Армянскую, Коптскую, Абиссинскую, Халдейскую, Яковитскую и др., которые группируются вокруг сильного и чистого ядра чистой веры.

Возрастанию успеха и авторитета Православия в деле (строка утеряна в оригинале – анти-папизм) главным образом представители Русской Церкви, находящиеся за границей. Нетрудно себе представить, какую мощь будет представлять Православие, если на экуменических конгрессах число его делегатов будет увеличено представителями Православной Церкви, находящимися в пределах Руси. Это окружает Православие ореолом авторитета и духовным слиянием живой и испытанной христианской Церкви наших дней. Подобно тому как протестанты-экуменисты сгруппировались вокруг Церкви Англиканской, необходимо, чтобы и православные собрались вокруг самой авторитетной из Православных Церквей и которая была бы самой верной гарантией за все Православие и за успех дела воссоединения всех Церквей.

Экуменическое движение означает создание единого христианского фронта. Настало время, когда Православие должно осознать ту исключительную роль, которая может ему принадлежать на этом фронте. Поэтому оно не должно откладывать процесса выяснения теперешнего положения вещей, при котором поместные Церкви распыляют свои силы, оставаясь в весьма вредной взаимноотчужденности, и делают изолированные попытки к сближению, но с ничтожными результатами. Автокефалии и разные национальные ограничения не должны более служить препятствием и тормозить дело объединения и сплочения всего Православия. Для того, чтобы отдельные подразделения (фракции) экуменического движения не имели никаких сомнений в их устремлениях к истинной Церкви, необходимо, чтобы перед ними предстояло Православие, подобное единому сплоченному блоку, не имея никаких брешей или же пробелов в его составе. Православные национальные Церкви должны снова сгруппироваться и образовать единую, несокрушимую духовную силу, внушающую к себе полное доверие и вполне облеченную авторитетом. Ведь духовный глад современного протестантства, жаждущего единения, объясняется именно тем, что оно состоит из множества разрозненных церквей или общин. Стремление англиканства к единению отчасти объясняется тем, что оно поддерживается элементом религиозно-политического характера, главным же образом это стремление основывается на уверенности англикан, что Православная Церковь представляет внушительную и тесно сплоченную силу, которая может противостоять католической мощи.

В случае, если бы англиканство успело органически объединить вокруг себя все протестантство, то было бы весьма сомнительно предполагать, что оставался бы в силе актуальный смысл экуменическаго движения, т. е сближение с Православием и само движение приняло бы совершенно иной оборот, а именно,— западный экуменизм мог бы тогда претендовать на сближение Православия с протестантством. Во всяком случае, без того чтобы проводить в жизнь внушительную конфессиональную политику, Православие не сможет импонировать своей мощью и своей экуменической ролью, как лишь посредством вполне организованного сплочения всех национальных Православных Церквей. Этому делу положила начало Русская Церковь, приведя скова в свое лоно ее духовных чад, временно отторженных от нее, а также и через воссоединение русских униатов в ее западных областях. Только таким образом Православие займет по достоинству принадлежащее ему место в созидании общехристианского фронта.

Разделенный догматически, этот единый фронт совершенно необходим для спасения общехристианского достояния [124]. Он необходим в особенности для исполнения заповеди Спасителя: «Да будет едино стадо и един Пастырь» (Иоанн. X, 10), и чтобы избавить христианский мир от столь печального положения быть зрителем самых низких мерзостей, окончательно унижающих человека, и для того, чтобы дать всему миру духовную сплоченность, основанную на важнейшем принципе, проповедуемом Церковью: любви к ближнему.

Те христиане, которые препятствуют делу объединения Церквей или безразлично относятся к этой задаче, сами себя исключают этим из Церкви, не будучи истинными христианами,— «ибо не может иметь Бога своим отцом тот, кто не почитает Церковь своею Матерью». Господь побуждает нас и повелевает: «Кто не со Мною, тот против Меня и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Матф. XII, 30). Тот, кто разрушает мир и согласие во Христе, действует против Христа! И кто действует вне (строка утеряна в оригинале – анти-папизм) Церковь Христову.

Не поддерживающие этого единства нарушают закон Божий, не содержат веры в Отца и Сына, не соблюдают закона жизни и спасения [125]. «Не имеют в себе любви Божией, те которые не любят единства Церкви»,— провозглашает бл. Августин [126]. Противники единения подвергают себя тем большему осуждению, поскольку Церковь устроена на едином пространстве земли [127]. Она всемирна [128]. Она едина, хотя и рассеяла во всем мире, она обитает в мире, как бы в одном жилище, она содержит веру, как бы имея одну душу, одно сердце, одно учение и одни уста [129]. Она сияет подобно солнцу во всем мире [130], ибо только ей принадлежит истина [131], она несокрушима [132]. Св. Иоанн Златоуст характеризует Церковь и восхваляет ее таким образом, как никто не восхвалял доныне: «Не отлучайся от Церкви! Ничто так не крепко, как Церковь; надежда твоя — Церковь, спасение твое — Церковь, убежище твое — Церковь! Она выше небес, она пространнее земли, она никогда не стареется, но всегда пребывает в силе. Поэтому Писание, указывая силу и постоянство ее, нарицает ее горою, чтобы показать чистоту ее, называют ее девой, чтобы показать красоту ее, называют ее царицей, чтобы показать сродство ее с Богом, называют ее дочерью». Святые Отцы сравнивают единство Церкви с неизреченной привязанностью друг к другу голубей. Церковь — это рай на земле [133].

Поэтому бороться за единство Церкви, значит бороться за восстановление райской жизни.

Практически конкретные предложения для осуществления этих святых пожеланий могут быть резюмированы следующим образом:

1. Единение Церквей является евангельской заповедью и империативом христианского сознания.

2. Однако восстановление вселенского единения или подлинного экуменизма святоотеческой эпохи нельзя себе представлять как лишь в плоскости восстановления единения в вере, т. е. единения на догматических основах.

3. Подготовка такого единения, вернее воссоединения, предполагает постоянное общение между Церквами в Духе христианской любви для наиболее подробного взаимного ознакомления; таким образом, будут сглаживаться особенности, их разделяющие. и их концепции постепенно будут укладываться в рамки учения святых Вселенских Соборов.

4. В этом духе встречи представителей разных Церквей на интерконфессиональных (междухристианских) периодических конгрессах для обсуждения и разрешения вопросов, интересующих христианское сознание, и для согласованного действия всей Церкви в мире представляли бы собою метод взаимного сотрудничества в целях осуществления экуменического единения.

5. Православная Церковь ввиду того, что сохранила неприкосновенным сокровище веры и христианской жизни, принятое ею от древней Церкви, считает, что ее присутствие в такого рода начинании является существенным содействием в смысле поддержания усилий, ведущих к подлинному вселенскому единению.

6. Для того, чтобы успешно выполнить такую роль в экуменическом движении, необходимо предварительно организовать тесное сотрудничество всех Православных Церквей в единый фронт Православия и в особенности тех из них, которые пользуются наибольшим авторитетом и представляют наибольшее число верующих, а также научиться приспособляться к известному методу тесного сотрудничества Православия и согласованности в действиях на экуменических конгрессах. В противном случае участие Православной Церкви в экуменическом деле окажется совершенно безрезультатным.

Общеправославное Совещание, созываемое в Москве, будет первым шагом в этом направлении.

Православная Церковь и экуменическое движение (Резюме)

Экуменическое движение в настоящее время является синтезисом трех течений, которые представляются в двух существенных видах: один практического, а другой догматического характера.

Эти течения следующие: 1) Всемирный Союз для сближения народов посредством Церкви; 2) Практическое Христианство; 3) Вера и Устройство. После Эдинбургского конгресса 1937 г. все эти течения слились в одну организацию, руководимую Всемирным Советом Церквей.

Экуменическое движение зародилось в средине прошлого столетия в Америке и Англии. Происхождение этого движения в вышеназванных странах объясняется сознательным отношением к христианской жизни, а также универсализмом и империализмом, господствующими в англо-саксонских странах. «Практическое христианство» выявило свою программу и стремления на конгрессах в Стокгольме в 1925 г. и Оксфорде в 1937 г. Догматическое христианство «Вера и Устройство» определило свою позицию на конгрессах, состоявшихся в Лозанне в 1927 г. и Эдинбурге в 1937 г. Экуменическое движение обнимает старокатоличество, протестантский мир во главе с Англиканской Церковью и православных. Оно не имеет сочувствия со стороны Римско-католической Церкви.

Однако христианский экуменизм не исходит исключительно из протестантской инициативы. Параллельно с этой инициативой и, быть может, не будучи чуждо ей, существует инициатива Православной Церкви.

В начале этого столетия, в 1902 г., Вселенский Патриарх Иоаким III посредством патриаршей и синодальной энциклики запросил все Православные Церкви об их настоящих и будущих отношениях к протестантству и католичеству. На эту энциклику ответили Церкви Иерусалимская, Российская, Греческая, Румынская, Сербская и Черногорская, выразив горячее желание скорейшего объединения. После первой мировой войны и как попытка предупредить вторую мировую войну, экуменическое движение усиливается и принимает теперешние формы. Константинопольская Патриархия в первую очередь высказалась за необходимость осуществить объединение Церквей в целях сотрудничества на практической и моральной почве. Это сотрудничество должно было подготовить догматическое соединение. В заседании 10 января 1919 г. Патриарх предложил буквально следующее: «Считаю, что настал момент, когда Православная Церковь должна внимательно исследовать вопрос объединения Христианских Церквей, ныне разрозненных. В особенности обсудить это сообща с англичанами, старокатоликами и армяно-грего-рианами Воззвание и такого рода побуждение для изучения вопроса о сближении и объединении различных христианских вероисповеданий, в целях осуществления единения Церквей, должно исходить от Великой Восточной Константинопольской Церкви». Это предложение сопровождалось программой работ, содержащих важнейшие вопросы. Если к этой проницательной инициативе присоединить и визиты, которые совершали англиканские иерархии и богословы в православные страны и между прочим посещение ими в 1912 г. Русской Церкви и в 1935 г. Румынской Церкви, то можно вполне ясно отдать себе отчет, с какой искренностью православные изъявили свою готовность сотрудничать с экуменическим движением. Работы четырех больших экуменических конгрессов (Стокгольм, Лозанна, Оксфорд, Эдинбург), происходили в духе полной свободы и оптимизма, подавая большие надежды. Там разбиралось много сложных вопросов. Некоторые из них, в особенности касающиеся практического христианства, были направлены по благоприятному пути, хотя они и не дали немедленных результатов в области сближения народов. Другие, главным образом догматического характера, встретили препятствия вследствие конфессиональной неуступчивости. Центральным вопросом в экуменизме является вопрос экклесиологический (учение о Церкви). Когда будет достигнуто искреннее и полное соглашение относительно этого вопроса, тогда соединение Церквей можно будет считать совершившимся фактом. Некоторые своеобразные воззрения, а иногда и особенности протестантской идеологии затрудняют достижение положительных и столь желанных результатов экуменического движения, как-то: 1) замкнутый индивидуализм и гумани-таризм; 2) идея, что единая Церковь еще не существует и что все Христианские Церкви в отдельности и в несовершенном виде представляют Церковь Христову; 3) предположение, что Божественное откровение еще не закончено и что оно остается отверстым; 4) преувеличенный морализм и психологический пессимизм, 5) осуществление постоянной связи между видимой и невидимой Церквами и 6) конфессиональная отторженность (самозамкнутость). Работы экуменического движения, хотя успели ликвидировать только частично некоторые из конфессиональных разностей, но все же смогли выработать известные методы для объединения Церквей. Вот некоторые из этих намеченных методов: 1) метод сродственности, предлагающий сближение тех христианских вероисповеданий, которые более близки друг к другу, например, Православие и англиканство; 2) метод федерализации, 3) психологический метод посредством осуществления сознания единства при содействии Святого Духа и через благодатное переживание смирения, любви и святости; 4) метод богословского синтезиса, который предлагает содействие всех христианских дарований, т. е. всего того, что велико, что положительно, что свято, т. е. всего того, что божественно в каждой христианской общине; 5) метод металогический, т. е. акт откровения, который превосходит способность понимания человеческого ума.

Представители Православия на экуменических конгрессах всегда держали себя с достоинством и неоднократно успевали проводить взгляды своей Церкви. Часто они препятствовали вынесению поспешных или ошибочных решений и не сделали ни одной догматической или литургической уступки.

Следует отметить серьезное и честное решающее сотрудничество русских представителей. Участие православных делегатов в этом движении, преследующем объединение Церквей, вполне соответствует истинным традициям Православия, начиная от времен Спасителя, Апостолов и св. Отцов Церкви.

Экуменическое движение является попыткой исцелить тот недуг, который внутренне подтачивает Церковь на протяжении целого тысячелетия. Церковь христианская страдает от переживаемого кризиса, относящегося к единению и согласованности в её деятельности по водворению и освящению мира. Церкви, ныне расторгнутые и разделенные, должны объединиться в единую Церковь, вновь возвратившись к таинственному единству Тела Христова.

Раздробленность Церквей на вероисповедания и их подразделения создавало и создает бесчисленные страдания христианам и противостоит действию Святого Духа в мире. В то же время это обстоятельство ослабляет творческую и оборонительную силу христианства перед лицом течений, выдвигаемых современной светской жизнью.

Экуменическое движение не добилось до сих пор громких успехов. Здесь многие вопросы еще только предначертаны, а его методы еще не уточнены и не выяснены. Есть все же несколько опорных пунктов, вокруг которых экуменисты концентрируют свои мысли, слова и действия. А идеал его «единение всех христиан» является столь святым, что заслуживает самой напряженной борьбы и всяких жертв.

Православная Церковь играет довольно значительную роль в этой борьбе за объединение всех Церквей. Это не простая иллюзия, которую создает себе Православие, переоценивая себя, но это составляет искреннее убеждение большинства экуменистов. Один из них, В. А. Виссерт Хуфт, подчеркивает, что миссия Православия состоит в том, чтобы спасти древнюю христианскую традицию в области доктрины, организации и литургики. Православие берегло себя от мирских влияний и сумело сохранить богатое наследство первоначального христианства. В последние 25 лет Православие успело познакомить протестантский мир Запада с известной долей своих доктринальных и литургических сокровищ.

Ему принадлежит и принцип превосходства коллектива над отдельной личностью. Протестантство не оказалось самозамкнутым по отношению к православному действию в его рядах. Оно приближается к Православию неуверенными шагами и с продолжительными остановками.

Объединение в рамках экуменизма требует некоторых существенных условий, о которых протестантство знает: во-первых, чтобы протестантство приняло христианское учение первенствуещей Церкви и семи Вселенских Соборов; во-вторых, объединение Церкви должно быть догматическое и теснейшее единение в вере, основанное на всех фундаментальных истинах Откровения и научения Вселенской Церкви до схизмы. Допустимы лишь литургические и организационные разности, которые не имеют связи с догмой.

Если будут приняты во внимание бесконечные усилия, предпринимаемые экуменическим движением для достижения намеченной цели, то в августе 1948 г. в Амстердаме состоится под руководством Всемирного Совета Церквей еще один конгресс и есть надежды, что его усилия в конце концов увенчаются успехом. Все же Православие должно явиться более сплоченным и более организованным в процессе экуменического движения. Православие раздроблено на национальные церкви, которые лишь изредка поддерживают взаимную связь между собою. Православие добьется большого авторитета и твердости, если привлечет в свое лоно сперва древнебратские Церкви: Армянскую, Коптскую, Абиссинскую, Яковитскую и затем сгруппирует все свои силы вокруг Церкви, которая явится наиболее квалифицированной и авторитетной. Экуменическое протестантство является для него серьезным сотрудником, так как оно единодушно стремится к единению Церквей. Перед лицом такого сотрудника (партнера), который стремится к нам, Православная Церковь должна явиться, по крайней мере, столь же, если не больше, сплоченной.

Иначе Православие не сможет играть той роли, которая ему подобает на фронте христианского единения.

1 Iеаn N. Кагmiris, Ορθοδοξία και Ποοτίσταντισμός, Athena, 1937, t. I, p. 383.

4 Μax Ρribi11a S. J., Urn Kirchliche Einheit, Stokholm-Lausanne — Rom, Geschichtlich — teologische Darstellung der neuer Einigungsbestrebungen, Herder et Co., Freiburg in Bresgau, 1229, p. sqq, 214 sqq.

7 Episcopii anglicani In Petersburg (Rusia) in anul 1912, «Misio-narul» anul VI, nr. 12, 1934, p. 770—778.

9 J. N. Кarmiris, Op. cit., p. 583; Max Fribi11a, Op. cit., p. 21 (надо заметить, что последний автор, будучи католик, не упоминает о запрещении прозелитизма),

13. Доклад Митрополита Николая Балана № 6261, стр. 7, зарегистрированный в Св. Синоде под № 793/1925.

17 Румынская Православная Церковь не послала своих делегатов на этот конгресс.

18 I. Zander, Mouvement oecumenique, in Irenikon, tome Xly nr. 6, 1937, pp. 508—509.

20 Rev. C. Β. Μоss , B. D., The Orthodox Revival 1888—1933,1 Six lectures on the Oxford Movement, given in the Parish Church of St.J Denys, Warminster. Lent 1933, A. R. Mowbray & Co. Ltd., London and! Oxford. Milwaukee. U. S. A. Morehouse Publishing Co., pp. 48, 88 sqq. si passim.

22 Rede von Prf. Aivisatos auf der Genfer Vorversamlung drr Weltkonferenz fiber Qlaube und Verfassung, in Internationale Kirchliche Zeitschrift Nr. 11 1921), SS. 93—98. la J. n. Karmiris. Op.cit, 391.

23 Делегатами были: Митрополит Евлогий и Прот. С. Булгаков (из доклада Митрополита Буковины Нектария, делегата Румынской Церкви, №. 11023) 1927.

24 J. N. К a r m i r i s, Op cit., pp. 391—392; а также: Доклaд Митрополита Буковинского Нектария, делегата Румынской Церкви (цитированный выше, № 11023 от 11 октября 1927г., зарегистрирован в канцелярии Св. Синода Румынской Церкви за№ 533 от 24. X. 1927 г. дело№ 111, 88)1928, стр. 3.

25 В этом отношении отличились Митрополит Германос, сербский епископ Ириней, проф. Глубоковский, Булгаков, Цанков и др.

26 Raportul Ι. p. s. Nесtarie. p. 9—10 (Доклад Митрополитa Нектария, стр. 9—10.).

27Hrisostom Papadopoulos, Chestiunea validitatti hirotonilior anglicane, trad, dingrecestede Arh F. I. Jосu. Bucuresti, 1926, 84, 199.

28 Conferinta Romano-Ortodoxa-Anglicana, tinuta la Bucuresu 1—8 lunie 1935 si calatoria I. P. S. Pctriarh D. D. Dr. Mirοnin Anglia 28 lunie — 7 lulie 1936 (Biblioteca Institutului Biblic a! Bisericii Ortodoxe Romane, nr. 23), Bucuresti, 1938, pp. 29—51, 52 sqq.

29 Dr. Niсо1ae Zernov, Ortodoxia si Anglicanismu1, in «Misionarul», revista lunara a Mistet Ortodoxe Romane, anul VI, Dec. 1934, nr 12, Chisinau, 1934, pp. 732— 754.

30 Имена этих епископов: Veakfield, Bangor, Exeter, Oscor. («Episcopii anglicani in Petersburg (Rusia), in anul 1912, in «Misionarul», anul VI, nr. 12, 1934, p. 771.

31 Episcopii anglicani in Petersburg (Rusia) in anul 1912, in «Misionarul», anul VL, nr. 12, 1934, p. 771.

33 Румынская Православная Церковь не отправила делегатов на этот конгресс; Римско-Католическая Церковь послала четырех иезуитов в качестве наблюдателей.

34. M. J Conga r, O. P. Cronique documentaire des Conferences Oecumeniques d' Oxford et d' Edimbourg, inProblemes de 1'Oecumeni-sme (Cahiers pour le Protestantisme), Les editions au Cerf (Extrait de Vie intelectuelle, 25 Mai, Juillet, Aoflt et 25 Novembre 1937), Paris, 1937, pp. 61—62.

35. Report of the second World conference on Faith and Order (Edin-bourg, August 3—18 1937), Submitted for the consideration of the participating Churches. Issued for the conference by the Secretariat of the continuation Comittee, Winchester, England, New York City, U. S. A., 1937, p. 3.

37. M. J. Congar, Op. cit., p. 71; L. Zander, Mouvement oecumeniques, pp. 505—506.

41. M. J. Соngar O. P. Les grandes conferences oecumeniques et 1'abstention de I'Eglise catholique, in Probletnes de 1'oecume-nism I, Cahiers pour le protestantisme, pp. 40—41; Prot. P. Svetlov, — Invatatura crestina inexpunere apologetica, trad, de Ic. bt. S. Вejan si C. N. Tomescu Chisinau, 1935, pp. 190.

43. Idem, Cronique documentaire des Conferences oecumeniquee d'Oxford et d' Edimbourg, pp. 60—61.

47. Ν. Βerdeaev, in Dom. C. Lialine, Orthodoxie a propos d'Oecumenisme, in Irenikon. t. X., nr. 5, 1933, pp. 319— 320.

48. Ν. Βerdeaeief, L'Oecumenisme et le confessionalisme inFoiet Vie Nov. 1931, p. 779; N. J. Соngar 0. P., Les grandes conferences oecumeniques, pp. 44—45.

52. Archipr. S. Воu1gakоff, L' Orthodoxie (Les Religions). Paris, 1932, pp. 91-10.

54. Hristu Andrutos, Dogmatica Bisericii Ortodoxe Raaa-ntene, trad, autoriz. de Dr. D. Staniloaie, Sibiu, 1930, p. 292.

56. V. A. Wissert Ηοοft, L e catolicisme non-romaine, J-atuers de Foi et Vie, 1933. Paris, p. 122; Dom. C. Lialine. uruiodoxie a propos d'Oecumenism in Irinikon, t. XI, nr. 1—2, 1934, p.42.

58. Claude Vignon Résolution d'unité dans le protestan-i tisme français, în Problèmes de l'Oecuménisme, 1, p. 26.

60. Не первая, а вторая формула является православной. Она была впервые высказана св. Киприаном, который принадлежит всему христианству, так как он жил в III в. нашей эры.

61. Того же мнения держится и П. Светлов (выше цитированные произведения) стр. 191 и след, и большинство русских либеральных богословов.

63. W. A. Wissert Hooft, Öp. cit., la Dom. C. Liallne, Op. cit., Irémkon, t. XI. nr. 1—2. 1934, pp. 34—41.

64. Речь идет о некоторых русских богословах: Светлов, Булгаков и др.

69. Некоторые из протестантских конгрессистов заверяли, что они согласны с православием, чего не было в действительности, как например относительно четырех главных догматов: Св. Троицы, Воплощения, Спасения и Церкви. Cf. Hier Alexis van der Mensbrugge, Le danger de formalisme dans le mouvement de réunion, in Oecumenica, v. I, nr. 4, Janvier 1935, pp. 312— 328.

70. M. J. Congar 0. P., Cromque docum des Conférences «Oecuméniques» d'Oxford et d'Edimbourg, in Problèmes de l'Oecu ménisme, I, p. 64.

71. H. Alivisatоs, Сum sa realizam efectiv untrea Bisencilor, m colectia Ortodoxa «Untrea crestma — Problema ecumenica in constimja ortodoxa», YMCA — PRESS, Pans, la Dom. C. Lialine «Orthodoxia à propos d'Oecuménisme, in Irénikon, t. X, nr. 5 , p. 309.

72. R. Сant. Tendences récentes dans le pensée théologique anglicane, în Oecumenica (1939) f. d. pp. 199—210.

73 V. Zenсovsky, Miscarea ecumenica si lucrarea religio-sa eu tmeretul, in colectia Ortodoxa Untrea crestma — Problema ecumenica in constunta ortodoxa, la Dom. C. Lialine, Op cit. m Irénikon. t. X, nr. 5, 1933, p. 318.

77. W. A. Visser' T. Hooft, Le catholicisme non-romaine, la Dom. C. Lialine, Orthodoxie à propos d' Oecuménisme 11, in Irénikon XI, nr. 1—2; 1934 p. 45.

78. Karl Barth, L'Eglise et les Eglises, in Oecumenica v III, nr. 2, 1936, pp. 150 squ.

79. A Kariasev. Unirea bisencilor în lumma istonel, la nom C. Lialine, p. 326—327.

80. Oscar Bauhof er, Einheit im Glauben, la Charles pflegen. Le problème unioniste — A propos d'un livre récent, în Irénikon, t. XI, nr. 6, 1934, p. 551.

82. Oecumenica, Editonal, p. 6 la Dom C. Liliane, Oecumenica, în Irénikon, t XI, nr. 6, 1934, p. 551.

84. L. Zander, Mouvement oecuménique, în Irénikon, t. XIV, nr. 6, 1937, p. 350.

85. Karl Barth, который является горячим приверженцем Экуменического движения, высказывает по этому поводу следующие соображения: L'Union des Eglises est une trop grande chose pour être le résultat d'un mouvement, même du meilleur des mouvements. Les résolutions et les déclarations formelles que proclament les divers organes du mouvement oecuménique ne peuvent être que des anticipations du résultat. Elles ne peuvent posséder la substance ecclésiastique dont elle auraient besoin pour être écoutées et comprises par les différentes Eglises comme l'autorité reaile de l'Eglise unique et pour ne pas ressembler simplement à une brave résolution humanitaire semblable à celle que pourrait voter une Commission de la Société des Nations. De ce point de vue, je ne considère pas l'abstention du pape, dans le mouvement oecuménique, comme un malheur» —. l'Eglise et les Eglises, în Oecumenica, 8-ème année, v. 8, nr. 2, Juillet 1936, p. 148.

89. L. Zander, Op. cit., p. 513. Речь идет относительно конгресса в Оксфорде.

91. R. Cant, Tendances récentes dans la pensée théologique anglicane, m Oecumenica, f. d. p. 210.

95 Idem, Op. cit , loc. cit. «Ob, bei den Einigungsbestrebungen auch Grunde mitsprechen, ist eine Frage, die nicht leicht zu beantworten ist, denn wenn ist der Fall sein sollte, so werden sie gewiss sorghch versteckt gehalten. Zwei fallos ubon sie bei vielen Freunden der Weltconferenzen keinen oder jedenfalls keinen nennenswerten tmfluss aus».

97. J. Сongar, Les grandes conférences oecuméniques et l’fbstetion de 1’Englise catholique, în Problèmes d' Oecuménisme

99. Dr. N. N. Glubосоvsky, Sa ne tubim unii pe alltii, in Missionarul, an VI, nr. 12, Dec 1934, P 726

100. Raportul P. S. Bartolomeu a 1 Ramniculut si Noului Severin catre Presidentele Sf. Sinod al Bisericii Ortodoxe Romane asupra Congresului «Crestinismului practic dela Stokholm» din 1935, p. 7, cu referatul Comisiunii petru chestiuni externe, inreg. la Nr. 452 ain 4 aug. 1927.

101. 45-е апостольское правило, со всеми ссылками на него; 1-й канон св. Василия Великого; сравнить:

Dr. Nicodem Milas. Canoanele Bisericii Ortodoxe. insotite de comentarii, V. I, partea I, trad, de U. Kovincici si Dr. N i с о 1 a e Ρ opovici, Arad., tipogr. Diecezana, 1930, p. 254, v. II, partes II, Arad, Tipogr. Diecezana, 1936, p. 39 squ.

109. F. a., Conference entre Anglais et Russes, in Oecumenica 2-е annee, v. II, nr. 3, Octobre 1935, pp. 203—205; M. L о t - В о r o-d i η e, Cinquieme Conference annuelle de la «Fellowship of St. Ser-gius» (High Leigh, 28 Juin — 1-er Juillet 1937), in Irenikon, t. XIV, nr. 6, 1937, pp. 562—564; S. T. Wright, L' Association de St. Alban et de St. Serge, Conference annulelle de High Leigh, 30 Juin — 1 Juillet 1938, in Oecumenica, 6-e annee, v. 6, nr. 3, Octobre 1938, pp. 235—240.

110. Rev. C. B. Moss, B. D., Op. cit., p. 90; «HithertI Orthodoxy was like a jewel locked up in a rough and dirty box: and many of us have mistaken the box for the jewel. Now the box has been broken, and the splendour of the jewel can be seen».

111. Большинство русских богословов-экуменистов придерживаются весьма растяжимого мнения (убеждения) относительно Церкви и Св. Таинств. Cf. S. Воu1gakоff, L' Orthodoxie, p. 1: «L' Eglise du Christ ne pas une institution». Впрочем в России существовали богословы либеральных взглядов и в дореволюционное время, как, например, Светлов, Тареев и др. С. С. F. P. Svetloff «Invatatura crestina in expunerea aplogetica», v. I—II; L. Сi11at, Une «auto-critique» de FOrthodoxie in Oecumenica, 3-eme annee, v. 3, nr. 3, Octobre 1936, pp. 277.

113. M. J. Соngar, 0. P. Les grandes conferences «oecumeni-ques» et 1'abstention de 1' Eglise catolique», p. 48.

116 W. A. Wisser Τ Ηοοft, Le protestantisme et le probleme oecumenique, in Oecumenica, 2-me annee, v. 2, nr. 3, Octobre 1935. pp. 242—243: «Elles (les Eglises) veulent bien 1'unite", mais elles ne sont pas pretes a lutter pour cette unite. Elles tombent ou bien dans 1'erreur desectarisme, en faisant de leur particularity une petite idole, ou bien elles deviennent tenement tolerantes qu'elles trahissent leurraison d'etre meme. Mais elles ne vivent pas dans 1'attitude vraiment chretienne qui est paradoxale et qui consiste, comme nous I'avons nous, a prendre au serieux les deux commandaments, de verite et d'unite, de foi et de charite. J'en vois les preuves dans les evenements oecu-nieniques de ces dernieres annees, mais surtout dans le fait qu'apres j'enthousiasme oecumenique qu'il у quelques annees, 1'opinion ecclesia-stique s'est laissee si facilement decourager et semble aujourd'hui aussi apatique vis-a-vis de la question de reunion qu'avant la'grande guerre. Comme on ne voit pas de resultats sensationelles, on commence a croire que tout 1'effort oecumenique est une illusion bonne pour certaines idealistes impenitents, mais qu'elle n'a aucune relation avec la vie realle de nos Eglises. Mais est-ce qu'on peut alors comparer le mouve-ment oecumenique a un mattch de foot — ball auquel on cesse de s'interesser si Γόη ne marque pas assez de but? N'a-t-on pas com-pris qu'il sagit d'un travail de tres longue haleine que nous avons a peine commance et dans lequel nous ne pourrons avant longtemps encore esperer de resultats».

116. W. A. Visser Τ Ηοοft, Le catholisisme non-romain, la Dom. C. I. Lialine, Orthodoxie a propos d' Oecumenisme, In Ironikon, t., XI, nr. 1—2, 1934, p. 37.

120. V. V. Zencovsky, Congres de Theologiens Orthodoxes a Athenes, in Oecumenica, 4-eme annee, v. 4, nr. 2. Juillet, 1937, p. 571—574.

121. Referatul P. P. S. S. Lucian al Romanului si Tit Targovisteanu catre Presedintele Sf. Sinod al Bisericii Ortodoxe Romane asupra Con-ferintei pregatitoare aiortodoxa dela Mandstirea Vatoped 8—23 lunie 1930, inreg. sub nr. 401 din 14 Martte 1931, dos. Ill—2/1931, nr. 102.

122. О. Вauhover, Op. cit., la Сharle Ρfleger, Op. cit., in Irenikon t. XIII, nr. 4, 1936, p. 419.

123. S f. Cyprian, De catholicae Ecclesiae unitate, 6, in Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum, v. Ill, pars I, Vindobonae, ed. O. Hartel. 1868, pp. 214—215.

124. Fer. Augustin, De baptismo contra Donatistas, liber III, cap. 16, Migne P. L., XLIII, col. 148.

125. Fer. Augustin, Ad catholicae epistolae contra Donatistas, vulgo De unitate Ecclesiae liber unus, passim, Migne, P. L., XLIII, col. 391—446.

126 Idem. Op. cit., II, 2, col. 391—392; S f. Justin Martirul si Filosoful, Dialogul cu ludeul Tryfon, CX, 4; Tertullian, Apologeticum. XXXVII, 4.

127. S f. Irineu, Contra ereziilor, cartea I, cap. X., 2, Migne, P.G. VII, col. 552 A.

130. Sf. Ioan Hrisostom. Omilie la prinderea lui Eutrapiu, Migne, P.P.G., LII, 3, col. 397-398.

132 Sf. Cyprian, Op. cit., 9 p. 217; Per. Augustin, De baptismo contra natistas, liber III, cap. XVII, 22; XVIII, 23, col. 149, 150.

133 Sf. Irineu. Op. cit., cart. V, cap. XX, 2, col. 1178 A; Sf. Athanasie Mare, Discursul I contra Arienilor, 1, Migne 6, XXVI, col. 13 A.

Блаженнейший Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан.

Святейший Патриарх Румынский Юстиниан: Слово для доклада на тему: «Экуменическое движение и Болгарская Православная Церковь» имеет Блаженнейший Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан.

Блаженнейший Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан: Я воздаю от всей души благодарность Богу за это Собрание, за это Совещание. Оно более чем необходимо и спасительно. Нет сомнения в том, что в докладах и в предстоящем обмене мнений перед нами окажется немало непредвиденных камней преткновения, одним из которых является и поставленный на обсуждение вопрос об экуменическом движении. То разномыслие, которое имеет место среди нас по этому важному вопросу, делает его очень актуальным и я считаю его по значительности, если не больше, то одинаковым с вопросом календарным.

Экуменическое движение в нынешнем его виде имеет свою предысторию. Оно и чистое, и идеальное, потому что родилось из восхищения и любви к Святой Православной Русской Церкви и из желания воссоединения Церквей. Я считаю не лишним припомнить следующий факт. После смерти Александра II в русской посольской церкви в Лондоне состоялась заупокойная молитва, на которой присутствовала и королева Виктория. Торжественность панихиды, стройное пение и глубокое содержание молитв произвели на королеву сильное впечатление. Хотя она и не любила славян, особенно русских, все же глубоко тронутая всем увиденным и услышанным она отдала приказание своему духовенству перевести на английский язык обряд православной панихиды, взять некоторые молитвы и песнопения и ввести их в употребление в английской Церкви.

Нам известны и другие подобные случаи, когда западный мир, вошедши в соприкосновение с православным ритуалом, особенно торжественно исполняемым в русских храмах', оказывался очарованным, почему многие и переходили в Православие. Такое настроение подмечено особенно среди англичан, у которых и появилось стремление к воссоединению с Православным Востоком. Вспомним лишь те многознаменательные встречи между выдающимися англиканами, во главе с самим Кентерберийским Архиепископом, и именитым Антонием Вадковским, Митрополитом Петроградским и Ладожским; предметом их бесед всегда было обсуждение вопроса о воссоединении англикан с Православием. Правда, это стремление не имело экуменического характера, но все же оно указывало на необходимость ознакомления и сближения Церквей.

Это неудивительно. Протестанты и католики упрекают нас, мало зная нас; мало же знают нас потому, что мы скромны, мы смиренны и говорим о себе мало. Те, которые имели возможность ближе подойти к нам и проникнуть в дух и настроения Святой Православной Церкви, особенно в русском стиле, всегда оставались очарованными встречей. Из уст миссионеров в Индии, Китае и Японии я сам слышал признание, что православное богослужение импонирует на Дальнем Востоке больше, чем католическое и протестантское. Оттуда постоянно несется зов: «Посылайте нам русских миссионеров, православные службы отвечают нашим внутренним духовным запросам».

Покойный Загребский митрополит — мученик Досифей (Царство ему небесное) в 1927г. пробыл некоторое время в Индии и сделал много хорошего. Он отстоял очаги древнего Святого Православия и с их представителями явился на Лозаннскую конференцию, на которой они говорили: «Наши индусы только путем Православия сделаются христианами».

Я всегда с глубочайшей благодарностью вспоминаю те взаимоотношения, которые на почве воссоединения Церквей существовали между московским профессором Соколовым и американским филантропом и экуменистом робертом Гардинером (Robert Gardiner). Первый был выдающимся авторитетом в мисионерском деле, ученый богослов в области западных вероисповеданий, а второй горячим поклонником Православной Церкви и идеологом экуменического движения исключительно на почве воссоединения Церквей, считая Святую Православную Церковь единственно подлинной, Апостольской и Вселенской Церковью. И как результат этих сердечных отношений американский почитатель Православия и искренний деятель по воссоединению Церквей Роберт Гординер в 1920 г., поддержанный епископами (Шарль Брент и Вильям Манинг) организовал Женевскую конференцию о «Вере и Устройстве».

Что такое экуменическое движение? Как оно появилось и в чем проявилось? Дам самые короткие пояснения. Экуменическое движение есть стремление Христианских Церквей ко взаимному ознакомлению, сближению и возможному воссоединению. Оно возникло вследствие импонирующего влияния Русской Церкви на духовную жизнь Запада и через англикан на Америку, которая стала изучать жизнь и деятельность Русской Православной Церкви, русскую богословскую науку и богатую историю русского монашества, отшельничества и мистицизма. Этим же путем среди американцев, разумеется епископалов, появилось желание устранить средостение между Западом и Востоком. Кроме религиозных, точнее церковных, интересов на мировом горизонте выступили и некоторые политические соображения в связи с Балканской войной (1912— 1913 гг.), в конце которой среди балканских народов возникло крупное несогласие, приведшее к войне между ними, чем воспользовались турки, вновь заняли освобожденные области и начались казни невинного населения.

Американец Корнеджи живо заинтересовался балканскими событиями и вообще балканским хаосом. На его средства учреждена была комиссия для изучения этого раздора. Мне пришлось участвовать в одной из секций этой комиссии. В результате работ этой исторической комиссии был создан «Всемирный Союз дружбы и мира народов через церкви», с целью внести в международные отношения мягкость и создать условия братолюбия. После окончания Балканской войны Корнеджи дал два миллиона долларов и основал фонд для создания международной церковной организации с тем, чтобы она работала для мира и дружбы между народами. Секретарем этой организации был Жорж Несмит, доверенное лицо Корнеджи, который только после первой мировой войны смог объехать все страны Европы и Америки и организовать первую конференцию этого Союза летом 1920 г. в С.-Батемберге, в Швейцарии. Жорж Несмит был достойным представителем филантропа Корнеджи и берег Союз от всякого политического увлечения и влияния. Очень жаль, что этот человек, в душе своей носивший мир и любовь, скончался сразу после удачной и плодотворной С.-Батембергской конференции, о которой мы сохраняем самые лучшие воспоминания: она разрядила тяжелую атмосферу первой мировой войны и примирила непримиримых людей и народы воюющих стран и государств. Я с искренностью отмечаю тот отрадный факт, что благодаря этой конференции Болгария была беспрепятственно и немедленно принята в качестве действительного члена создавшегося тогда общества народов.

Итак, первым шагом экуменического движения было дело фондаций Корнеджи, имевшее только практическое значение о мире и дружбе среди народов через церкви.

В том же 1920 г. в Женеве состоялась подготовительная конференция о вере и устройстве, задуманная и сорганизованная Ньюпорским епископом Брентом, Робертом Гардинером и епископом Вильямом Манингом. Воззвание и программа этой конференции указывали на ее универсальное значение: они затрагивали догматическую сторону церковной жизни.

По решению Синода Болгарской Православной Церкви, вместе с профессором канонического права протопресвитером Цанковым мы участвовали в этой конференции. Со стороны Вселенской Патриархии участие в ней принимал Высокопреосвященный Германос, Митрополит Селев-ский и ректор Халкинской Семинарии, со стороны Александрийской Патриархии — Николай, Митрополит Нубийский, впоследствии Патриарх Александрийский и со стороны Элладской Церкви — профессор-архимандрит лризостомос, впоследствии Митрополит Афинский и примат Елладской Церкви, со стороны Сербской Церкви — Новосадский епископ Ириней, со стороны Русской заграничной Церкви — Митрополит Евлогий, со стороны Румынской Церкви — профессор д-р Димитреску и профессор д-р Испари.

Св. Синодом нам предложено было идти за представителями Вселенской Патриархии и действовать в полном согласии с ними. Поэтому перед открытием конференции мы настоятельно просили иметь предварительную встречу со всеми православными делегатами. Встреча состоялась в гостинице «Россия». Поднялся вопрос о нашей схизме. И я должен сказать, что вначале атмосфера была очень натянутой. Впоследствии взял верх здравый смысл и стало, очевидно, нелепым говорить о какой-то схизме, когда мы приехали мириться даже с протестантами. И братолюбие восстановилось. Мы достойно заняли места на конференции в качестве православных делегатов. Я никогда не забуду мудрых слов просвещенного и ученого профессора-архимандрита Хризостомоса: «О схизме нельзя и думать, она и не существует уже, это исторический анахронизм. Болгарская Церковь ни в чем не изменила Православию и, кроме того, она самая деятельная, особенно в борьбе с католиками и протестантами». Мне кажется, что именно во время этой встречи и была снята болгарская схизма и единство среди православных восстановлено. А встреча эта сделалась возможной только благодаря инициативе великодушного Гардинера, которого мы называли православным поборником. Я уже упомянул, что Гардинер был в самой близкой связи с московским профессором Соколовым; он часто говорил: «Господь дал бы только пожить, поеду в Россию и приму Православие возле моего друга и наставника». Он не мог исполнить своего желания, так как вскоре после конференции умер, оставив все состояние Союзу «Веры и Устройства» («Faith and Order»).

Открыта была конференция под председательством Брента, Нью-Йоркского епископа, глубоко верующего человека с православным мистическим настроением, самого близкого друга Гардинера. Когда обсуждался вопрос о том, как именно должно организовать конференцию, стало ясно, что протестантизм берет на ней верх. Православные, старокатолики и англикане оказались в меньшинстве. Дух крайнего либерализма стал выявляться очень настойчиво и Гардинеру пришлось сделать следующее заявление: «Мы здесь собрались на почве исповедания и утверждения нашей веры в Богочеловека Иисуса Христа, Который есть Истинный Божий Сын и Сын человеческий, тот, кто этого не исповедует, не может быть участником этой конференции».

Женевская конференция была прелиминарной, точнее подготовительной для учредительной конференции «Вера и Устройство», позже, в 1927 г., состоявшейся в Лозанне. Она показала нам, какое большое расстояние лежит между Православным Востоком и католическим и протестантским Западом и насколько универсальна и современна сложная, возвышенная ее цель, требующая от участников глубокой веры и истинного апостольского мышления. Ведь с западными церквами нас разделяли века, и все то, что они о нас знали, было предрассудком, но не знанием. Наши рефераты, наши мнения по вопросам порядка дня показали самонадеянным протестантским докладчикам и ораторам, что Православный Восток вовсе не потерял своего великого наследства и живет в глубине евангельской мудрости для славы Божией, для процветания Святой Апостольской Церкви.

Православные делегаты перестали быть ширмой, а заслуженно сделались авторитетом для конференции. Мой доклад был о церковной иерархии. Когда я подчеркнул ту истину, что церковь только там, где иерархия имеет апостольское преемство, а без такой иерархии имеются только религиозные общины, большинство делегатов покинуло зал .заседаний, конечно, в знак протеста. Кроме православных и армян, остались старокатолики, англикане и некоторые из крайне правых протестантов во главе с именитым Упсальским архиепископом Збдерблёмом. На другой день, когда обсуждался мой доклад, я был счастлив тем, что самый авторитетный член конференции, известный англиканский лорд епископ Гор, принял и защитил все мои тезисы и недвусмысленно обратился к протестантским пасторам с предложением взять урок по катехизису, и наконец, вернуться к священной старине, принимая рукоположения на путях апостольского преемства,

Я подчеркиваю то обстоятельство, что присутствие православных на этой конференции имело значение миссионерства. В первый раз представители протестантского мировоззрения столкнулись с православным учением и убедились, что Православная Церковь не есть легенда, а живое апостольское благовестие о вере и благочестии.

Из всех моих личных воспоминаний об этой конференции центральное место занимает воспоминание о торжественном богослужении, совершавшемся в великолепном русском храме в Женеве в день Преображения Господня. По предложению православных делегатов, принятому с любовью председателем конференции епископом Брентом, вся конференция отправилась в русский храм. Здесь Литургию совершал профессор-архимандрит Хризостомос, а трое архиереев — Митрополит Германос, Митрополит Евлогий и епископ Ириней — совершали благодарственный молебен. Хор русского храма идеально исполнил песнопения и после окончания богослужения все делегаты, в том числе и православные собрались в зале заседаний, где епископ Брент произнес восторженное слово о том, что видел и слышал во время церковного служения в Женевском русском храме: «Я от всей души,— заключил он свою речь,— благодарю нашего Спасителя за то, что в день его Преображения мы побывали в величественном русском храме, в котором небо сходило на землю. Я был счастлив, и, кажется мне, что и вы были счастливы, чувствуя великую благодать, которая изливалась в служении и благословении во время богослужения в Русской Православной церкви, которая осталась верной апостольскому благовестию и сохранила благолепие и красоту, порядок и предание отцов и учителей древней Церкви Христовой». Поистине, слово епископа Брента было панегириком Православной Церкви.

Я утверждаю, что Православная Церковь миссионерствовала среди других Церквей и что она будет всегда достойно служить евангельскому благовестию, раскрывая на этих конференциях истинную свою сущность перед инославным миром и ликвидируя нелепые сказки о ней, как например, что она есть только Церковь ритуала и традиционной обрядности. Покойный лорд епископ Гор, бывший Оксфордский, а позже Лондонский, понявши это, открыто восхищался православным мировоззрением. Он всегда говорил: «Западу надо вернуться к Востоку, хотя мы и разделены в веках».

Знаменателен и значителен следующий факт. Накануне первой мировой войны Львовский униатский архиеписком граф Шептицкий прибыл в Рим со своим кафедральным хором и тут, с благословения папы, отслужил в храме св. Петра торжественную православную Литургию. Она произвела такое впечатление, что папа немедленно вызвал Шептицкого и велел ему сейчас же отправить назад свой хор и священников, хотя они и были униаты. Присутствие их в Риме явилось пропагандой в пользу Православия: настолько понравилось в Риме православное богослужение. И мне кажется, что нам уже нельзя, что мы не должны уже больше жить замкнуто. Милостью Божией, будучи православными, мы имеем долг и других привести на нашу апостольскую ниву, чтобы можно было и им вместе с нами работать во славу Божию.

Всемирный Союз мира и дружбы народов через Церкви, кроме регулярных конференций своих руководящих комитетов, каждые год, два и три имел также и конференции своего пленума.

Например: в 1922 г. в Копенгагене, в 1925 г. в Стокгольме, в 1928 г. в Праге, в 1930 г., в Мюррене (Швейцария), в 1931 г. в Кембридже, в 1932 г. в Женеве, в 1934 г., на острове Фанз (в Дании), в 1935 г., в Шамби (Швейцария), в 1936 г. в Оксфорде, в 1937 г. в Гейводе (в Англии), в 1938 г. в Лаврике (Норвегия), в 1939 г. в Женеве.

Женевская конференция носила юбилейный характер, т. к. исполнилось 25 лет существования инициативного комитета, созданного по желанию Карнеги, после Балканских войн. Теперь этот комитет ставил задачей выработать программу о созыве пленума конференции по устройству Союза. Это было накануне второй мировой войны. Комитет работал в Констанце, где и застала его война, принудившая его покинуть страну тотчас как только она вспыхнула. Активный и практически полезный «Союз мира и Дружбы» не имел больше пленарных конференций. На Женевской конференции обозначился первый его кризис, так как Союз отступил от своей объективной и беспристрастной позиции и стал делать лицеприятную политику. Когда обоснованный призыв датского делегата Петерсена к порицанию агрессивной политики Гитлера остался гласом вопиющего в пустыне, в угоду немецким делегатам, единство Союза пошатнулось. Когда осталось неудовлетворенным наше настоятельное требование сделать все необходимое, чтобы воздействовать по линии мировой совести и евангельской правды, дабы восстановить status quo в разделенной и оккупированной Гитлером Чехословацкой республике, единство Союза было подвергнуто обсуждению: поддерживать ли его дальше. Но когда стали думать не соединить ли его с другими союзами «Faith and Order» и «Life and Work» особенно, когда начались попытки сделать «The World Alliance for promoting international Friendship through the Churches» очагом всех религий, его внутреннее единство было окончательно разрушено. Пока во главе Союза стоял незабвенный лорд Дикенсон, человек искренний, вполне объективный и глубоко преданный идеалу практического церковного единомыслия, Союз процветал в своих усилиях через Церкви объединять, а не разделять людей и народы. С 1939 г., с Женевской конференции, мы перестали участвовать в деятельности Союза. Будем надеяться, что он вернется к тем началам, которые вызвали его к деятельности во имя мира и дружбы, чтобы создалась необходимая возможность продолжать участвовать в его жизни.

Надо признать, что «Всемирный Союз мира и дружбы через Церкви» был самым активным и плодотворным в его ежегодных заседаниях, особенно пленарных, часто примирявших непримиримые обстоятельства с искренним чувством христианской любви. Он нисколько не касался догматических и канонических положений церковной жизни. Его целью было служить миру и воевать против войны. Отступивши от этой цели, он и потерял свое значение.

С 1922 г. к двум существовавшим тогда союзам: «Вера и Устройство» и «Мир и дружба через Церкви» прибавляется третий союз практического христианства «Life and Work», имевший в 1925 г. свою организационную конференцию в Стокгольме, одну из самых выдающихся не только по своей многочисленности, но и по важности вопросов, обсуждавшихся на ее серьезных заседаниях, в которых участвовали все Христианские Церкви, кроме католиков, хотя наблюдатели с их стороны были. Душой этой конференции и этого нового Союза был именитый Упсальский архиепископ Зодерблём, большой поклонник Православия и искренний апологет воссоединения церквей на почве Никео-Цареградского Символа веры. У Зодерблёма было исключительное уважение к Русской Православной Церкви. Его другом и просветителем был самый ученый экзегет профессор Петроградской Духовной Академии Η. Η. Глубоковский. После смерти Зодерблёма этот союз стал отделяться от своей основы так же, как и союз «Мира и Дружбы» после смерти лорда Дикенсона и «Вера и Устройство» после смерти Гарди-нера и епископа Брента.

В 1927 г. «Вера и Устройство» («Faith and Order») имел в Лозанне свою организационную конференцию для проведения плана, выработанного на Женевской конференции 1920 г. Здесь, несмотря на усилия епископа Брента и епископа Гора, крайне левое течение протестантов взяло верх. Достаточно вспомнить горячий спор, вызванный прекрасным докладом ныне покойного о. протоиерея-профессора Сергия Николаевича Булгакова о православном культе Божией Матери, Которую протестанты не только не чтут, но и дерзновенно отрицают. Проф. Булгакова чуть ли не назвали язычником. Но это позволило нам выступить и заставить дерзновенных протестантов взять свои слова обратно и извиниться. Да и по другим существенным вопросам о вере и устройстве мы настолько расходились, что нам, православным делегатам, пришлось выступить против протестантского радикализма. В докладе румынских представителей указывалось, что православные участники ни на один момент не допускают ничего, сколько-нибудь искажающего истину православного учения. Чтобы раскрыть перед Лозаннской конференцией суть православного исповедания, я напечатал на английском языке конспективное изложение основных и незыблемых условий, при которых можно думать и работать на воссоединение Церквей, доказывая, что вне Никео-Цареградского Символа веры и других догматических и канонических постановлений семи Вселенских и десяти поместных Соборов, включительно и семи священных таинств и апостольского преемства иерархии, не может быть и речи о воссоединении. Мое изложение было принято старокатоликами и очень благосклонно англиканами, с уважением и интересом шведами и некоторыми методистами. Остальные отнеслись отрицательно. Несмотря на это мы пека решили оставаться и продолжать миссионерствовать среди этих многочисленных отрицателей, еще в Женеве высказавшись — специально для их сведения — на какой именно базе должно было бы быть поставлено все дело, дабы единомысленно, с пользой и спасительно для всех, можно было бы реорганизовать поставленную перед Конференцией цель. Этой базой было — принятие догматического учения и канонического устройства Православной Церкви, как Церкви Апостольской.

Мы твердо и ясно говорили, что Церковь Христова, как Тело Христово, для нас не может быть в другой форме и с другим содержанием, чем те, которые завещены нам ее Основателем, раскрыты Его Апостолами и учениками и приняли законченный и совершенный, неизменный, непреложный, вечный и Божественный образ во времена вселенского законодательства. Таков масштаб, которым Болгарская Церковь измеряет и оценивает большое дело Женевской конференции (1920 г.) «Веры и Устройства». Она искренно радуется принятому методу постепенного вхождения в общие догматические, канонические и литургические положения Церкви апостольского века. И она надеется, что вскоре хотя бы наиболее близкие Церкви сблизятся настолько, что станет возможным их фактическое соединение, что в наш трагический век классовой борьбы и международных войн будет самым светлым делом во славу Божию и для преуспеяния Церкви, которая была и остается единственным, универсальным и абсолютным источником общего блага для всех народов и людей, хотящих жить и работать, как чада Божий, в одном духовном стаде, имеющем одного неизменного вечного Пастыря Иисуса Христа. Например, что препятствует наиболее близкой нам старокатолической церкви войти в живое общение с Православным Востоком, зорко блюдущим апостольское наследие и открывшим материнские свои объятия навстречу всем церквам и всем христианам для равноправного, братского, соборного исповедания веры и жизни в благодати Вселенской, Апостольской Христовой Церкви?

Мы твердо и ясно подчеркивали, что наиболее характерным отличием Христовой Церкви является единство ее членов. Она должна быть тесно объединенным обществом, исповедующим один Символ веры, имеющим одни святые таинства. Воодушевленные ревностью привести их к истинной Апостольской Церкви, мы часто напоминали им слова Апостола, увещевающего христиан блюсти единство духа посредством мира (Ефес. IV, 3), указывая основания христианского единства: «Вы одно тело и один дух и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, через всех и во всех» (Ефес. IV, 4—6). Мы доказывали, что согласно учению св. апостолов, Церковь Христова есть здание, духовный дом, величественный храм, в основе которого положен драгоценный краеугольный камень. Этот камень есть исторический Христос, Богочеловек к Искупитель. На Христе, как на краеугольном камне, по Апостолу и пророкам, строится духовный дом, святой храм из живых камней, т. е. из верующих, получивших животворный дух и не умерщвленных грехом (Римл. VI, 11). Приступая к Нему, живому камню,— говорит св. апостол Петр,— и вы сами, как живые камни, стройте из себя духовный дом» (1 Петра II, 4—5).

Наши призывы никогда не носили полемического характера, они свидетельствовали евангельскую истину. По мере наших сил мы раскрывали богатство и красоту Православной Церкви, чтобы разоблачить все то невежество, с которым подходили к нам западные вероисповедания, особенно протестантский мир. Мы звали всех: будем работать и созидать единство веры, как это велит нам Сам Основатель Церкви и как нам указывают делать это Его Апостолы и ученики, что и легло в основу вселенского законодательства и устройства веры нашей в Господа Иисуса Христа. Это мы делали с любовью, зная и исповедуя, что Святая Православная Церковь, послушная призванию своему, любвеобильно открывает свои объятия для всех, горящих желанием послужить Господу во славу Его Пресвятого имени. Мне кажется, что вы хорошо понимаете, почему Православная Церковь не последовала примеру Римско-католической Церкви, довольно активно участвовала в трех упомянутых союзах церквей.

Спустя двенадцать лет после Стокгольмской конференции (1925 г.) и десять лет после Лозаннской (1927 г.), в 1937 г. «Life and Work» созвал свою вторую пленарную конференцию в Оксфорде, a «Faith and Order» — в Эдинбурге. И на обеих конференциях, к сожалению, не чувствовалось настоящего понимания Православной Церкви. Православные делегаты и здесь, как и раньше, вынуждены были представить декларацию пленуму Конференции, выражавшую нашу скорбь по поводу существенных различий взглядов на многие предметы веры между Православным Востоком и инославным Западом. Союз «Жизнь и Деятельность» («Life and Work») руководился его инициатором, Упсальским архиепископом (Nathan So-derblom). Дела его шли удовлетворительно. Но после смерти архиепископа в 1930 г. под влиянием крайнего протестантского течения Союз церквей практического христианства, непосредственно после окончания Оксфордской конференции, решил приостановить свою самостоятельную работу и войти в состав новой всемирной церковной организации, для которой в Эдинбурге был избран Экуменический совет Церквей, получивший поручение выработать программу новой организации, имеющей более определенную физиономию широкого, либерального экуменизма. Как мы уже отметили, после Лозаннской конференции Союз «Faith» and Order» в 1937 г. также имел вторую свою пленарную конференцию в Эдинбурге. Председателем ее был Йоркский, позже Кентерберийский Архиепископ Вильям Темпл, человек в высшей степени образованный, корректный и преданный Союзу, питающий глубокое уважение к Православию, не скрывавший своего желания воссоединения англикан с Православным Востоком. При открытии конференции в своем приветственном слове он признал тот отрадный факт, что хотя и с трудом мы все же приближаемся к единству церквей. «С того времени как начал существовать наш союз,— отметил он,— например, в Шотландии многие религиозные общества объединились и даже соединились. Будем надеяться, что в конце-κοΗΐιοΒ нашу цель мы достигнем: иметь одну Церковь». Несмотря на такое правильное отношение к вопросу, здесь как и на других конференциях, протестантский рационализм своих позиций не оставил и в конце концов добился своего; Союз «Faith and Order» перестал существовать, как отдельная организация, и поддержал новую организацию, принятую Оксфордской конференцией для образования более широкого и либерального экуменизма. Такое понимание экуменизма и отношение к нему находится в резком противоречии с основными началами, вызвавшими к жизни и деятельности все три союза, и потому мы стали отходить от них. Правда, «Союз мира и дружбы через церкви» еще не сливался с новейшей тогда экуменической организацией, но и не отошел, не отказался от задачи создать как бы новый тип Вселенской Церкви с тем, чтобы если не упразднить, то хотя бы ограничить силы папы и создать протестантский Ватикан, перед которым наряду с церковными вопросами стояли бы и вопросы мировой политики.

Спустя год после конференции в Оксфорде и Эдинбурге, в мае 1938 г., на конференции в Утрехте выработан был план новой организации «Всемирного Совета Церквей». Вскоре после окончания войны, в феврале 1946 г. в Женеве состоялась экуменическая конференция Всемирного Совета Церквей, посвященная подготовке учредительной, объединяющей все экуменические организации, конференции, назначенной на август сего 1948 г. в г. Амстердаме. Эта будущая основоположительная конференция должна будет дать статут и физиономию новой Вселенской Церкви. Уже сам по себе один этот факт делает невозможным участие Православной Церкви в нынешнем экуменическом движении.

Как вы заметили, мы дали здесь очень конспективный обзор истории и жизни трех всемирных церковных Союзов: «Мира и Дружбы», «Веры и Устройства» и «Практического христианства». Подробные сведения вы найдете в Докладе о. протоиерея Г. Разумовского под заглавием: «Экуменическое движение и Русская Православная Церковь». Нашею целью было показать, почему Болгарская Церковь, которая с самого возникновения экуменических союзов участвует в их жизни и деятельности, в последнее время поставила на обсуждение вопрос о том, стоит ли продолжать это свое участие в них, или же от него следует воздержаться.

Мы, православные, которые непрестанно молимся «о соединении веры», не можем не сочувствовать движению, делающему все, чтобы собрать все Христианские Церкви под сенью Святой Апостольской Православной Церкви. Этому надо не только сочувствовать, но над этим надо усиленно работать. Вне всякого сомнения, наше православное общение с инославными, имеющее осведомительный и миссионерский характер, несмотря на различие во взглядах с инославными, дало положительные результаты. Во-первых, инославные увидели силу и красоту Православной Церкви и, во-вторых, среди увидевших, среди множества званных к нам пришло и немало избранных. Для нас, православных, этот контакт показал нужду и духовно нравственную необходимость перестать жить врозь с инославием, перестать показывать только нашу национальную физиономию, представ перед ним во внутреннем единстве, славящем Бога единым сердцем и едиными устами.

Великий смысл настоящего, более чем актуального, Московского Всеправославного Совещания я нахожу в том, что оно ведет нас по пути взаимного ознакомления и признания наших видимых и невидимых немощей, преодоления малых и больших трений и разногласий в наших взаимоотношениях, что пораждает сознание полной гармонии и обусловливает твердую решимость быть в абсолютном единении и согласии, особенно по вопросам, имеющим экуменический характер. Мы обязаны подчеркнуть православное единство, о котором так глубокомысленно сказал нам в своей программной речи Святейший Патриарх Алексий.

Перед первой Женевской конференцией я имел служебную встречу с парижским кардиналом Дюбуа и, когда зашла речь об экуменическом движении, я спросил его, будет ли Римско-католическая Церковь участвовать в нем? Он твердо и решительно ответил, что «это незачем для католической Церкви: настолько она объединена внутри себя, а также и внешне вселенски активна. Да, впрочем, и с кем ей говорить и работать: протестантский мир не есть церковный мир и протестантов так много, ведь их исповедания бесчисленны. Протестантам надо объединяться, конечно, не как церкви, но хотя бы как религиозным обществам, чтобы можно было отыскать среди них тех, которых можно призвать к возвращению в лоно Матери-Церкви, как и вам: вы, православные,— заметил он,— хотя и имеете единство в вере и принадлежите к древней Церкви, все же не имеете единства церковной жизни, ибо во многих отношениях каждая ваша Церковь действительно самостоятельна, особенно в отношениях с другими церквами и странами». Я привел эти слова из моей беседы с парижским кардиналом с единственной целью вызвать наше самопризнание, что нам, православным, действительно, следует серьезно подумать о тех мероприятиях, которые могли бы нам дать полное фактическое единство. В таком случае экуменическое движение не может быть и не будет искушением для Православного Востока.

Кстати, мне кажется, что здесь будет уместным упомянуть, что с экуменическим движением нельзя смешивать англиканские, так называемые Ламбетские конференции, существовавшие гораздо раньше экуменизма. Собираются они регулярно каждые 10 лет и главным предметом занятий их всегда была и остается церковная жизнь огромного диоцеза англиканского вероисповедания и систематическое изучение и выяснение основных условий воссоединения с Православной Церковью. Вот почему на Ламбетские совещания Кентерберийский Архиепископ приглашает в качестве дорогих гостей только представителей Православных Церквей. И- я думаю, что вопрос о воссоединении англикан с нами не перестанет быть существеннейшим, основным вопросом и для Православной Церкви, как Церкви Апостольской, Вселенской, во исполнение молитвенных слов: «Да и тии с нами славят Пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Св. Духа»...

Я заключаю горячим пожеланием: да будем достойны великого благодатного наследия, которое сохранила и во веки сохранит Святая Православная Церковь как истинная Церковь Господа Иисуса Христа и Его Апостолов. Пусть наша евангельская бдительность, укрепленная духом мира и любви и настоящего совещания, удалит с нивы Христовой всех, сеющих на ней плевелы.

Руководимая высоким сознанием архипастырского и пастырского служения Святая Православная Болгарская Церковь считает своим священным долгом сообщить сему Всеправославному Собранию Предстоятелей и Представителей Православных Автокефальных Церквей следующее свое решение:

«Болгарская Православная Церковь в продолжение многих лет участвовала в экуменическом движении для взаимного ознакомления, сближения и даже соединения Церквей, с целью насаждать и утверждать дружбу и мир между народами, благоволение среди людей и единство в вере. Это она делала с полным убеждением, что исполняет свой высший евангельский долг: «да вси едино будем!»

Однако в последнее время Болгарская Православная, Церковь была смущена внушениями и сообщениями, что экуменическое движение, особенно после конца второй мировой войны, не свободно от посторонних влияний с политической тенденцией, которые перемещают его цели и деятельность с той евангельско-церковной плоскости, на которой были положены его основы. Эти неожиданные сообщения заставили Св. Синод пересмотреть свое участие в экуменическом движении и в результате решить: сохраняя положительное принципиальное отношение к христианскому экуменизму, Болгарская Православная Церковь да воздержится от дальнейшего участия в экуменическом движении до тех пор, пока не будет создано твердое и ясное убеждение, что оно чуждо политическим инициативам и свободно от всяких внешних влияний».

Согласно с этим синодальным решением Болгарская Православная Церковь отказалась послать делегатов на предстоящую учредительную конференцию экуменического движения, имеющую быть в Амстердаме в августе сего года.

Пожелаем экуменическому движению, чтобы оно обрисовалось и проявилось в строго церковном характере с определенной целью начать жить в духе и истине Единой Святой Апостольской Церкви.

Без этого его существование теряет свой смысл и назначение и делает невозможным участие Православной Церкви в его деятельности.

Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан:

Слово для доклада «Экуменическое движение и Русская Православная Церковь» предоставляю протоиерею Г. И. Разумовскому.

Протоиерей Г. И. Разумовский: Русская Православная Церковь приступила к изучению экуменического движения совсем недавно. Внешняя обстановка, создавшаяся вокруг нее как в семье братских Православных Церквей, так и в инославных церковных кругах мира, оказалась весьма неблагоприятной для того, чтобы она могла быть уверенной в искренности любого мирового объединения прочих православных Церквей с инославным миром.

Русская Православная Церковь не принимала до сих пор участия ни на одном экуменическом совещании или конференции. Руководители экуменического движения сочли возможным восполнить этот недостаток за счет русских православных церковных и научно-богословских деятелей, проживающих в Западной Европе на положении русских эмигрантов и не считающих себя состоящими в юрисдикции Русской Православной Церкви. Не без воли Божией сложились обстоятельства, вследствие которых Русская Православная Церковь в течение многих лет находится в стороне от церковной деятельности и движений богословской мысли в прочих христианских исповеданиях. Простое чувство уважения к примитивным, никем не отмененным, каноническим правам Русской Православной Церкви, состояние которое в то же время определялось экуменическими деятелями, как «мученическое и исповедническое», не остановило лидеров экуменизма пред моральным попранием этих прав. Они знали, что и покойный Митрополит Евлогий и его духовенство находились до 1945 г. под запрещением Матери-Церкви и рассматривались ею, как раскольники. Пренебрежение этим фактом и предоставление права на участие в экуменических конференциях нашим раскольникам как членам, делегатам и деятелям комитетов, участвующим в утверждении проектов и резолюций, не свидетельствует о достижении самими руководителями экуменического движения того взаимопонимания, доверия и уважения между Церквами, которые становятся во главу угла новой экуменической церкви.

Римско-католическая Церковь также не присылала своих делегатов. Однако на замену ее официальных представителей случайными католическими ксендзами, прелатами или богословами экуменические руководители не посягнули. Или, может быть, среди католиков не нашлось таких ренегатов и ослушников римского престола? Тогда не делает это чести ни нашим церковным эмигрантам, ни их экуменическим покровителям.

Мы колеблемся в определении причин, почему представители Константинопольской Церкви на экуменическом поприще деятельности, где совещания сопровождались совместной молитвой, не отказывались от участия в ней вместе с представителями Болгарской Церкви, столь много лет находившейся под Константинопольской схизмой, а также и с нашими раскольниками. Или Константинопольская Патриархия забыла свою первопрестольную честь в защите канонов Православной Церкви и не поддержала ни своего авторитета, ни законных церковных прав братской Русской Церкви? Или может·быть потому, что Константинопольская Патриархия с 1931 г., года позорного отпадения русских эмигрантов от своей Матери-Церкви, начала уже считать их своими? Но тогда но какому же праву этих «русских» по национальности, «константинопольских» же по принадлежности к Церкви, на экуменических конференциях именовали представителями Русской Православной Церкви? Лучшим ответом был бы тот, что и Англиканская Церковь и все экуменические комитеты еще верили Константинопольской Патриархии, что она посягает на прием русских епархий в свою юрисдикцию «временно»... Но мы тоже еще пока верим этому.

Скорбь из-за сознания справедливости этих упреков как к инославным, так и к своим же братьям — православным — налагала на уста Русской Православной Церкви печать молчания. Что еще можно товорить экуменическим апостолам любви, отказывающим в уважении канонических прав Русской Православной Церкви и в то же время проповедывающим справедливость в социальных отношениях? Если в своей христианской семье они не могут уважать права и соблюдать любовь и мир, какая гарантия того,· что и на международном экуменическом поприще они не откажутся от своих шовинистических стремлений и внесут в семью народов «не мир, но меч» (Матф. X, 34), доказывая, что и таковые их действия согласуются с учением Христа.

История экуменического движения, в современном нам значении этого слова, начинается с двадцатых годов нашего столетия. Методы, цели и характер проявления его настолько отличны от имевших место в XIX столетии попыток к соединению между церквами, что история этих попыток в нашем докладе с успехом может быть опущена, поскольку она не дает материалов к пониманию описываемого современного экуменического движения.

Существовавшие в течение тысячелетия мирное единство и подлинная кафоличность Христианской Церкви на пороге второго тысячелетия потерпели страшное потрясение. По попущению воли Божией, под влиянием властолюбия, под предлогом обнаружения ереси и при поддержке государственной политики, Святейшие Патриархи Рима и Константинополя, Запада и Востока, дерзновенно прекратили таинственное литургическое общение. Угодна ли пред Богом Всесовершенной Любви их жертва хваления и может ли от нее возноситься к престолу Всевышнего фимиам мира, если вокруг земных престолов этих церковных князей все больше и больше сгущается мрак злобы друг ко другу?

Воля Божия была такова, что паства христианская не была причастна к этой ужасной трагедии зла. Слава Богу! Она не будет отвечать.

Паства должна идти туда, куда ее ведет пастырь. Она идет, будучи разделена на несколько стад, в поисках райских пастбищ, по пути к возврату в Царствие Божие, где она должна быть единым стадом под руководством Единого Пастыря. Но звуки пастушеской свирели, мирной небесной гармонии, заглушаются земными человеческими голосами враждующих между собою христианских пастырей. Трудно становится напрягать слух, чтобы слушать только мирную свирель; появляется страх потерять связь с ней, ужас пред неминуемой потерей истинного пути в свое небесное отечество, малодушие пред духовным безблагодатным голодом и пред напрасной гибелью от своих же сородичей, образовавших одичавшее стадо неверия...

Вот трагедия христианской паствы всего мира на сегодняшний день! Но странно — ее голоса не слышно и в экуменическом движении!..

Миссионерская сторона истинного христианства в своем прогрессе отстала от начатого в XI веке процесса «разделения Церквей». Зло разделения стало распространяться быстрее добра единства.

Честь этого отрицательного прогресса принадлежит, главным образом, Северной Америке. Это там, после нового разделения на Западе и появления протестантства, размножились секты, считающие себя также за полноценные церкви. Именно эти секты, как и все протестантство в целом, уже почувствовали голод по благодати Божией, которая дается только в таинствах Церкви. Эти ветви Единой Церкви, оторвавшись от ствола ее, хотели укорениться самостоятельно и образовать самостоятельные церкви. Но они не учли аналогии в мировых законах. Благородное плодовое деревцо может вырасти только от прививки благородных ростков к основному стволу; без этого условия ростки не дают корней даже и при погружении в воду Крещения. И дальше, в какое бы сочетание эти ветви между собой ни вошли, они могут образовать лишь веник плодовых ветвей, неминуемо подвергающийся засыханию. И это всегда бывает,— несмотря на питание в воде Крещения и на наличие на ветвях плодовых зародышей, которые в лучшем случае дадут только хилый цвет, но не плод.

Поэтому-то именно протестантство и дальнейшие его формации и разветвления, неся на своих плечах наибольшую степень трагичности и безвыходности своего почти - безблагодатного положения, взяли на себя инициативу по объединению всех церквей и церковных организаций в одну церковь. Пред этим движением, названным новым термином «экуменическое», т. е. вселенское, в смысле горизонтального охвата вселенной, стоит вопрос не о воспрививке отпавших церковных ветвей к основному стволу Церкви (Православной или Римско-католической), а об объединении всех христианских исповеданий в совершенно новую, экуменическую церковь.

Наш доклад составлен на основании материалов, присланных нам большею частью случайно, без систематического подбора, может быть и неполных по своему объему. Ни один представитель Русской Православной Церкви не был ни на одном экуменическом совещании и не имел встреч или бесед ни с одним деятелем экуменического движения.

Поэтому, если наши слушатели или читатели захотели бы упрекнуть нас в каком-либо пристрастии, то пусть они смущающие их темы или постановку их сочтут лишь за недостаток нашей неполной осведомленности в совершенно новом до сего дня для нас вопросе.

Мы будем вполне искренними в наших суждениях, поскольку приняли на себя ответственную задачу — выразить об экуменическом движении мнение всей Русской Православной Церкви, пользующейся теперь, в силу своего исключительного положения — отделения от Государства, полной свободой церковного мышления.

РАЗДЕЛ I

ИСТОРИЯ ЭКУМЕНИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ, ЕГО УЧАСТНИКИ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ

Экуменическое движение почти одновременно проявило себя в трех направлениях:

1. Для единства церквей в «Вере и Устройстве» («Faith and Order»);

2. Для практического (социально-этического) сотрудничества христиан в «Жизни и Деятельности» («Life and Work»);

3. Для организации «Всемирного Союза международной дружбы чрез посредство церквей» (The World Alliance for promoting International Friendenship through the Churches»).

Инициаторами движения по объединению христианских Церквей первого направления являются деятели Епископальной Англиканской Церкви в США — епископы Шарль Брент (Charles Brent) и Вильям Манинг (William Maning) при содействии мирянина Роберта Гардинера (Robert Gardiner).

1. «Вера и Устройство»

Прелиминарное совещание, по приглашению названных лиц, состоялось в 1920 г. в Женеве. На нем присутствовало 137 делегатов, почти от 40 «церквей» из 80 стран. В том числе были представители и от Православных Церквей: Константинопольской (два), Александрийской (три), Элладской и Кипрской (два), Румынской (два), Сербской (три), Болгарской (два) и от русской эмиграции в Европе (четыре),— всего 18 православных делегатов.

Это совещание прошло, как организационное, для созыва будущей полной конференции, в целях определения путей создаваемого движения, а также и для организации будущей работы.

Энциклика Константинопольского Патриарха об образовании Единого Союза церквей к тому времени была уже известна, но она не была принята во главу угла работы совещания, поскольку ею предусматривалось объединение христиан не догматическим путем, а практическим.

На Женевском совещании был избран «Комитет продолжения» (Continuation Commitee) для продолжения работы и организации конференции.

Первая всецерковная конференция состоялась в Лозанне в 1927 г. На ней присутствовало 439 делегатов от 90 церквей (исключая римско-католических). В том числе было 24 делегата от православных: Константинопольская (четыре), Александрийская (два), Иерусалимская (два), Элладская и Кипрская (четыре), Румынская (один), Сербская (один), Болгарская (три), Польская (три), русская эмиграция (три), Грузинская (один).

Главными вопросами ее были: единство Церкви, Священное Писание, общий Символ веры, церковная иерархия, таинства. Православные подали на пленум конференции особую «декларацию». В ней выражена скорбь по поводу различия взглядов между православными и инославными на многие предметы веры. Православные отказались от голосования, так как сочли недопустимым никакой компромисс в вероучении, а также двусмысленность терминов, позволяющую иметь два их толкования. Вновь избранный «Комитет продолжения» состоит из 35 членов под председательством епископа Брента (Charles Brent).

Последствием конференции было появление большого количества литературы по вопросам, обсуждавшимся в Лозанне, главным образом по вопросу о существе церкви.

На русском языке в 1933 г. в Париже, в издательстве ИМКА-Пресс, вышел сборник «Христианское воссоединение». Обозрению его мы уделим внимание несколько ниже.

Вторая конференция состоялась в 1937 г. в г. Эдинбурге (Шотландия). Вследствие смерти епископа Брента (1929 г.) председателем был избран Йоркский (позже Кентерберийский Архиепископ Вильям Темпл (William Tempel). На конференции участвовало 414 делегатов от 122 неримско-католических церквей, из 42 стран. Православные дали 13 делегатов. Отсутствовали делегаты Лютеранской церкви Германии.

Главными вопросами конференции были: Благодать Господа Иисуса Христа, Церковь Христова и Слово Божие, церковное служение и таинства, единство Церкви в жизни и в богослужении и др.

Метод работы конференции: слушание докладов, редактирование их и принятие к сведению для представления их церквам. И здесь православные делегаты представили устно и письменно свою особую «декларацию», в которой отметили отличие православного учения от известных формулировок докладов.

2. «Жизнь и Деятельность»

Если психическим двигателем в движении «Вера и Устройство» являлось стремление приобрести потерянный источник духовной благодати, то в направлении «Жизнь и Деятельность» первоисточником его струи оказалось скорбное сознание расхождений между христианской моралью и практической мирской жизнью христиан. Уже во время первой мировой войны в некоторых странах (скандинавских, швейцарских и англо-саксонских) появилась идея объединения всех христиан для творческого сотрудничества во всех областях практической жизни: личной, семейной, социальной, политической, экономической и международной.

Инициатором движения «Жизнь и Деятельность», иначе называемого «Практическим Христианством», был архиепископ Упсальскяй (Швеция) Натан Зодерблём (Nathan Soderblom). Еще будучи в 1920 г. на Женевском совещании, он сумел тогда же провести среди участников совещания подготовительную конференцию для организации союза церквей практического христианства. Первая всецерковная конференция состоялась в 1925 г. в Стокгольме. В ней участвовали представители всех христианских Церквей (кроме Русской Православной и Римско-католической), в количестве свыше 500 человек.

Состав делегатов — представители церкви, богословы, государственные люди, философы, писатели, публицисты, юристы, экономисты, воспитатели, мужчины и женщины, старые и молодые.

Вопросами конференции были не догматы веры, а методы внедрения в жизнь, во всех ее формах и областях, христианских начал. Были обсуждены темы:

1. Церковь и экономические и индустриальные вопросы (положение рабочего класса, труд малолетних на фабриках и др.).

2. Церковь и социальные и нравственные вопросы (семья, брак, дети, половой вопрос, преступность, алкоголизм, квартирный вопрос и т. д.).

3. Церковь и международные отношения (сверхнациональный и сверхгосударственный характер церкви, международное хозяйство и религия, проблема рас, причины войны, обязанности христианина к народу и государству, право и сила в международных отношениях и т. д.).

4. Церковь и христианское воспитание (воспитание христианской личности, братства в собственном народе и между народами, шовинизм и т. д.).

5. Методы к практическому сотрудничеству церквей.

Результатом конференции был общий призыв церквей к совместному христианскому сотрудничеству. На конференции был избран «Комитет продолжения», или «Учредительный комитет» и учрежден (с пребыванием в Женеве) «Научный христианско-социальный институт» с несколькими комиссиями:

а) для богословской ученой совместной деятельности;

б) для совместной деятельности с рабочим классом;

Отклики на призыв конференции проявились со стороны Православия в создании в Балканских церквах благотворительных учреждений: церковных приютов, богаделен, пансионов, столовых для бедных, летних колоний и т. п.

Вторая всецерковная конференция состоялась в 1937г. в Оксфорде. В ней участвовало 263 делегата церквей — Северная Америка 85, Великобритания и Ирландия 51, континентальная Европа 61, прочие страны 40 и от православных 26 человек. Не было представителей от Русской Православной Церкви, от Римско-католической Церкви и от Лютеранской церкви Германии. Присутствовало до 100 членов молодежных организаций. Председательствовали поочередно: Кентерберийский Архиепископ Космо Ланг (Cosmo Lang), Фиатирский Митрополит Германос, Упсальский архиепископ Эрлинг Эйдем (Erling Eidem), Дорнакальский епископ В. С. Азарьях (V. S. Azariach) — Южная Индия, проф. К. Адаме Броун (К. Adams Brown) и пастор Марк Бэгнер (Marc Boegner).

Метод работы конференции подобен методу Стокгольмской конференции, т. е. после прослушивания доклады обсуждались, редактировались специальными комиссиями и, наконец, принимались пленумом к сведению для направления церквам.

Рассмотрение отчета конференции приводится в III разделе доклада.

В порядке подготовки к конференции, а также и после нее вышло много литературы.

3. «Всемирный Союз международной дружбы чрез посредство церквей»

Как видно из самого названия этого объединения, оно преследует по преимуществу цель — использовать объединение христиан всех вероисповеданий для преодоления международных разногласий путем специального осуществления одной из задач движения «Жизнь и Деятельность».

Объектом деятельности данного Союза должны стать уже не все христиане в целом, а лишь личности, причастные в той или иной мере к влиянию на международные отношения. Союз хочет установить чувство христианской солидарности и дружбы в международных отношениях, устранять мирным путем причины и поводы для международной зависти и соперничества, национально-государственного самолюбия, шовинизма, ссор и войн.

Вполне естественно, что и субъектами движения выступали светские лица с высоким общественным званием и положением, как, например, Рамзей Макдональд (Ramsay Mocdonald) — бывший премьер-министр и вождь английской рабочей партии, лорд Пармур (Lord Par-moor) — известный знаток международного права, бывший министр в кабинете Р. Макдональда; Нэл Бакстон (Noll Buxton) — вождь рабочей партии в Англии; Сельма Лагерлеф (Selma Lagerlof)—знаменитая шведская писательница, Макс Хубер (Max Huber) — известный швейцарский знаток международного права, состоявший председателем Гаагского международного суда, и др.

Свое начало указанный Союз получил в годы, следующие за Гаагской мирной конференцией 1907 г., после того как ей был подан подписанный рядом виднейших церковных деятелей меморандум, доказывавший невозможность мира среди народов без объединенных усилий в этом направлении со стороны христианских Церквей.

Под председательством Кентерберийского Архиепископа — в Англии, при содействии судьи Бора — в США, а также и в некоторых странах Европы были созданы первоначально отдельные общества с указанным наименованием. Организационное совещание по объединению этих обществ было устроено американским филантропом Андреем Корнеджи (Andrew Cornegie); им же, из собственных средств, был основан фонд в два миллиона долларов, предоставленный в распоряжение Комитета по работе в пользу международного мира, под наименованием «Церковный союз в пользу мира» (Church Peace Union).

Всемирный же Союз этих обществ образовался в 1914 г. в Констанце, на съезде из 90 делегатов от европейских и с.-американских церквей (православных делегатов не было). Его цель определилась в мобилизации церквей всех стран на дело христианского влияния на народы, на народных представителей и на правительства для установления между ними взаимного доверия и добрых, взаимно доброжелательных, отношений.

В 1919 г. на съезде в Гааге обсуждалась прерванная первой мировой войной деятельность Союза. Резолюции съезда провозглашают необходимость свободы религии, исповеданий и церквей, а также подтверждают права национально-религиозного и культурно-языкового меньшинства. Съезд приветствует создание Лиги Наций, но настаивает на внедрении в ее деятельность христианских принципов братства и справедливости, на устранении попустительства несправедливости и возвеличения грубой силы, на допущении в Лигу Наций всех народов, на прекращении злоупотребления мандатами по управлению неорганизованными расами, на культурном воспитании последних в целях предоставления им самоуправления. Кроме того, Гаагский съезд решил войти в связь и сотрудничество с рабочим классом для осуществления социальной правды и общественного мира.

В дальнейшем деятельность Союза, при личном участии главного секретаря Георга Насмиза (George Nasmythe), выразилась в организации в разных европейских странах комитетов по национальному, а не по вероисповедному признаку, с утверждением в качестве председателей глав церквей или видных иерархов их. Таковы комитеты в Элладе под председательством Митрополита Хризостома, в Константинополе - Митрополита Германоса (тогда ректора Халкинской школы), в Румынии — Митрополита Мирона, в Югославии — Митрополита Дмитрия, в Болгарии — архимандрита Стефана (теперь Экзарха), в Польше — Митрополита Дионисия, в Албании— Митрополита Виссариона.

Конференция Союза 1920 г., состоявшаяся в Сан-Беатенберге (Швейцария — St. Beatenberg), имела 84 представителя от 23 стран, в том числе 10 православных представителей (от Русской Православной Церкви представителей не было).

Областные (национальные) конференции состоялись:

Помимо указанных выше задач, Союз на этих конференциях занимался вопросами устранения национальных или государственных недоразумений, споров, вопросов воспитания и борьбы против шовинистических учебников, осуждения прозелитизма среди христианских народов, справедливой ревизии международных договоров, нравственного и физического разоружения, воспитания молодежи при содействии союзов христианской молодежи, облегчения положения беженцев и т. д.

Председателем Союза в последнее время состоял лорд Виллонгби Дикинсон (Англия — Lord Willonghby Dickinson), главным секретарем — Генри Генриод (Швейцария— Henry Louis Henriod); областными секретарями состояли:

1. Д-р Аткинсон (Америка — Henry A. Atkinson), он же главный секретарь «Церковного союза в пользу мира» (Church Peace Union).

3. Турей (Р. С. Toureille), Париж, для латинских европейских стран.

4. Проф. Фр. Зигмунд Шульце (Fr. Sigmund Schultze), Берлин — Цюрих.

5. Проф.-протопресвитер Стефан Цанков, Болгария (для Православного Востока).

Союз имеет свои печатные органы во многих странах мира, регулярно объявляет конкурсы на соответствующие сочинения миротворческого характера.

Союз считает причиной неудачи работы Лиги Наций отклонение ею помощи Христианских Церквей.

4. Объединение двух направлений

В 1937 г., накануне Оксфордской и Эдинбургской конференций, в Лондоне состоялось заседание 35-член-ного Комитета для объединения двух ветвей экуменического движения; мнение Комитета о желательности концентрации экуменических сил было передано последующим вслед за тем Оксфордской и Эдинбургской конференциям.

Мнение было принято, и объединение двух ветвей — «Вера и Устройство», а также «Жизнь и Деятельность» — оформлено было в 1938 г. в Утрехте (Голландия). Здесь было выработано «Положение о Всемирном Совещании Церквей», предположенное к утверждению на предстоящей первой же Всемирной конференции (назначена на 1948 г.). Кроме того, был избран временный совет под наименованием «Всемирный Совет Церквей» (The World Council of Churches) для ведения всех дел объединенных ветвей и организаций единой Веецерковной конференции.

Таким образом, в настоящее время (1948 г.) руководство экуменическим движением сосредоточено в этом Всемирном Совете. Он имеет пять сопредседателей:

2. Д-р Марк Бэгнер, президент Федерации протестантских церквей Франции.

3. Митрополит Фиатирский Германос, Константинопольский Экзарх.

4. Д-р Джон Р. Мотт (John R. Mott), Методическая Епископальная Церковь США.

5. Генеральный секретарь д-р Виссерт Хуфт (W. A. Wis-ser't Hooft), голландец, проф. Женевского богословского факультета.

«Положением о Всемирном Совещании Церквей» устанавливаются следующие начала и задачи:

1. Во Всемирном Совещании Церквей могут участвовать все церкви, которые признают Господа нашего Иисуса Христа Богом и Спасителем.

2. Всемирное Совещание продолжает работу двух всемирных движений: «Вера и Устройство» и «Жизнь и Деятельность» и имеет задачей облегчать сотрудничество церквей, поддерживать совместную работу научного характера, содействовать росту экуменического сознания среди членов отдельных церквей, устанавливать связи с вероисповедными федерациями всемирного характера и с отраслями экуменического движения, созывать всемирные конференции.

3. Общие собрания устраиваются через каждые пять лет; число членов их не должно превышать 450; места распределяются так:

85 мест для всех Православных Церквей всех стран;; 110 » для церквей континентальной Европы; 60 » для церквей Великобритании и Ирландии; 90 » для церквей Соединенных Штатов и Канады; 50 » для церквей Азии, Африки, Латинской Америки;

25 » для церквей Южной Африки, Австралии и др.

Одна треть должна быть предоставлена мирянам.

4. Центральный комитет состоит из 90 членов, по назначению церквей; Православным Церквам уделено 17 мест. Комитет собирается раз в год, но между заседаниями общего собрания ведут всю его работу, ведают всем бюджетом и расходами общего собрания им назначенные и избранные из среды членов должностные лица.

5. Всемирное Совещание должно находиться в контакте с конфессиональными всемирными организациями церквей и с важнейшими христианскими движениями, организованными в мировом масштабе, как, например, большие организации молодежи, «Всемирный Союз международной дружбы через посредство церквей» и, конечно, «Международный Миссионерский Совет».

Это «Положение» разослано от имени «Комитета четырнадцати» всем церквам, участвовавшим в Эдинбургской конференции, при соответствующем письме для рассмотрения и утверждения.

5. Энциклика Константинопольского Патриарха 1920 г.

Энциклика Константинопольского Патриарха 1920 г. ставит, как цель предлагаемого «Союза Церквей», главным образом практические задачи, как-то: прекращение прозелитической пропаганды, так как последняя вызывает недоверие и ненависть среди прозелитируемых. Вместо такой пропаганды — возгревание любви друг к другу и воспитание взгляда на православных не как на чужих, а как на сонаследников, составляющих одно тело, и сопричастников обетования Бога во Христе Иисусе посредством благовествования (Ефес. III, 6). Проникнутые такою любовью церкви должны переносить существующие между ними различия, иметь братский интерес к существованию, утверждению и процветанию церквей, в случаях нужды поддерживать друг друга и свою общность и, таким образом, взаимно усиливать дело единения. Для достижения этой цели (доброжелательного разбирательства между церквами) Энциклика рекомендует единодушное введение общего календаря; обмен братскими письмами между руководителями церквей по поводу больших праздников и других случаев; встречу представителей разных церквей; общение богословов и богословских школ; обмен студентами разных церквей; созыв всехристианских конференций для изучения вопросов общего интереса; беспристрастное и историческое исследование существующих догматических различий; взаимное уважение к существующим в разных церквах нравам и обычаям; пользование храмами и кладбищами других церквей; упорядочение вопроса о смешанных браках; взаимная поддержка в пробуждениях религиозного чувства, в благотворительности и т. п. В конце Энциклика указывает на значение угрожающих христианской вере и жизни современных опасностей, как, например, на недостаток справедливости и человеколюбия, на алкоголизм, на усиление роскоши, на сладострастие и нравственное разложение (проявляемые в литературе, живописи, театре и музыке), на боготворение богатства и на борьбу против высших идеалов. Эти и подобные им опасности требуют, для успешной защиты, совместного изучения и сотрудничества различных церквей. Таким путем можно итти вперед в совместном достижении общей цели: «Истинною любовию все возращали в Того, Который есть Глава — Христос» (Ефес. IV, 15)» (стр. 137 и 138 доклада проф. Ст. Цанкова).

Сколь многое из того, что декларировано в приведенной выдержке из Энциклики Константинопольского Патриарха, попирается теперь преемниками последнего по Константинопольскому престолу в отношениях его к Русской Православной Церкви!..

6. Всемирные юношеские христианские организации

Существуют три юношеские мировые организации:

1. ВСКФ — «Всемирная Студенческая Христианская Федерация».

2. ИМКА — «Христианская Ассоциация Молодых Людей».

3. ИВКА — «Христианская Ассоциация Девушек».

Пионерами христианского движения среди студентов, ВСКФ, в восьмидесятых годах прошлого столетия были Лютер Д. Вишард и доктор Джон Р. Мотт (теперь 83-летний старец). Эта первичная организация образовалась в 1895 г. в Швеции; председателем ее состоит Джон Мотт. Цель ее: потребность сохранить религиозную мысль у образованных людей. В 1927 г. студенческая федерация имела уже в 45 различных странах 3 ИЗ обществ, объединенных в 23 национальных союза с 300 000 членов (в том числе в США — 170000).

До 15000 человек пошло в миссионеры. В настоящее время члены федерации работают среди военнопленных и среди ДИ-ПИ (перемещенных лиц), в порядке содействия ЮНРРА (раздача обедов, одежды, книг, отопления, продуктов и т. п.). До 1925 г. федерация издала свыше 5 000 книг на 20 разных языках. Ее система: студенческие дома, клубы, рестораны, фойе, читальни, квартирные бюро, бюро труда, отели. Их печатный орган — «Студенческий мир» (The Student World), в Женеве.

Для ИМКА начало было положено в 1820 г. в Германии и Индии, в 1844 г. в Англии, в 1852 г. в США и Швейцарии. Всемирный союз основан в 1853 г. на конгрессе в Париже. Его задача аналогичная целям ВСКФ. Направление деятельности: экуменичность, аполитичность, но стремление поддержать народную жизнь и внести в нее дух учения Христа (также и в международную жизнь.). Члены Ассоциации «ни в коем случае не могут быть заместителями церкви, как и не могут ни в коем случае принимать на себя задачи, которые являются задачами церквей... но могут помогать церквам» (резолюция Гельсингфорского конгресса).

Председателем состоит все тот же доктор Джон Р. Мотт, он же и финансирует деятельность Ассоциации.

Якобы «новизна дела (на Балканах — по Цанкову), неопытность секретарей при специальных условиях работы на Православном Востоке и некоторые поползновения некоторых деятелей протестантских церквей использовать для своей прозелитической пропаганды жизнь обществ христианских молодых людей, создали в Болгарии и Греции сомнение, недоверие и недовольство» к деятельности ИМКА. Джон Р. Мотт устроил для разбора конфликтов специальные совещания в Софии (1928 г.), в Афинах (1930 г.) и в Бухаресте (1933 г.). Но все было «покрыто» Всемирным конгрессом ИМКА в Кливленде (США) в 1931 г. (после доклада проф. Стефана Цанкова, Болгария); в резолюции предписывалось ИМКА быть «еще более полезной молодежи и церквам этих стран, чтобы духовные ценности Восточного Православия могли сделаться известными и доступными целокупному Союзу». Вот как было перевернуто все дело. Истинная же сущность его достаточно полно изложена в Деяниях Второго Зарубежного собора 1938 г. (Карловацкого) .

Проводящая система ИМКА: дома с пансионами, столами, гимнастическими салонами, бассейнами, мастерскими, отели, фойе, летние лагери и колонии.

Забота о членах проводится в физическом, образовательном и воспитательном отношении, «все поставляя под светом духа Христа Спасителя».

Быть членом ИМКА считается признаком «хорошего тона», аристократизмом (как в дореволюционное время в Москве быть членом Английского клуба или Яхт-Клуба).

Фактически же вся организация работы ИМКА направлена на отвлечение членов от посещения церкви (путем составления особо приуроченных расписаний занятий).

Практически члены ИМКА проводят среди военнопленных и ДИ-ПИ ту же работу, что и члены Студенческого союза.

Печатный орган ИМКА «Юношеский мир» (World's Youth).

Третий союз ИВКА начал организовываться в Англии с 1855 г.

Христианская Ассоциация Девушек основана в 1894 г. Она имеет 29 отдельных национальных союзов в 54 странах, с составом около 1 000 000 членов. Задачи и деятельность аналогичны ИМКА.

II. Главнейшие деятели

Страны		Количество обществ	Количество членов
Европа		7 934	441 650
в т. ч.:	Германия	3 454
	Англия	689
	Голландия	682
	Швейцария	592
	Дания	588
	Норвегия	502
	Чехословакия	372
	Финляндия	272
	Франция	250
	Швеция	218
	Шотландия	116
Америка		1 647	1 103 140 [1]
Африка		37	4 778
Азия		372	82 028
в т. ч.:	Китай	162	38 429
	Япония	111	15.000
	Корея.	21	7 860
	Британская Индия и Цейлон	65	11 393
	Океания	44	17 396

Итого на 1928 г.		10 034	1 648 992
Всего на 1937 г.		10 308	1 761 456

Доктор Джон Р. Мотт (род. в 1865 г.), официально принадлежащий к Методистской Епископальной Церкви в Америке, является одновременно председателем всех юношеских мировых союзов, одним из пяти сопредседателей Всемирного Совета церквей (экуменизм), председателем Международного Миссионерского Совета (тоже), председателем «Института для социальных религиозных исследований» (1920—1935 гг.), членом правления «Церковного Союза мира», которое поддерживает «Всемирный Союз международной дружбы через посредство церквей». Он объезжает все континенты. За свою жизнь более 100 раз пересекал Атлантический океан. Он — воодушевленный, неусыпный пионер и вождь экуменизма.

Его «помощь» Православию выразилась в поддержке русских раскольников-эмигрантов. При его содействии создана в Париже Религиозно-философская академия (под руководством Николая Бердяева), издавался журнал «Путь», куплено Сергиевское подворье, открыт Богословский институт, основано издательство «ИМКА-Пресс», переведены на английский язык богослужебные православные книги. ИМКА-Пресс издает все труды русских раскольников-эмигрантов.

Ближайшим помощником Джона Мотта по работе с русскими является руководитель Русского отделения ИМКА в Париже — Павел Александрович (Поль) Андерсен. Это вездесущий человек. Прекрасно говорит по-русски, пишет про Россию. Участвует при всех встречах русских православных с англиканцами как в Англии, так и в Америке, обычно как переводчик и гид.

Протоколы Карловацкого собора 1938 г. свидетельствуют, что все русские раскольники во всем мире (Франция, Америка. Англия, Китай, Япония, Палестина) в известной мере материально зависят от ИМКА, не отказывающего им в снабжении средствами или в издании их трудов на особых условиях. Не миновал этой участи и покойный Митрополит Евлогий.

Как лично Джон Мотт, так и Поль Андерсен настойчиво, при каждом случае, стремятся побывать в СССР. К. Mazas в книге «Missions et Unite» (1944 г.), посвященной протестантскому миссионерству, не возражает против признания наличия в деятельности ИМКА и ИВКА действительного миссионерского воодушевления. Он тут же приводит провозглашенный в 1885 г. лозунг деятельности Джона Р. Мотта: «Евангелизация мира в этом поколении!», совершенно не замечая особого оттенка в смысле слова «евангелизация».

7. Содружественные экуменизму объединения

«Содружество св. муч. Албания и Преп. чСергия»

Президентом «Содружества» состоит епископ Дерби, а секретарем д-р Николай Зернов. Предоставляем последнему место в настоящем докладе по его собственноручной памятной записке от 18 августа 1946 года (с сокращениями).

«Содружество св. муч. Албания и Преподобного Сергия» возникло в 1928 году на съезде англо-православных студентов, устроенном в городе St. Alban, около Лондона, Британским студенческим христианским движением.

В течение первых лет своего существования оно включало в себя лишь членов ежегодных студенческих съездов, которые устраивались с 1928 по 1939 г. Но, начиная с 1939 г., «Содружество» начало быстро расти и приобретать новых членов уже и среди лиц, не имевших возможности участвовать на студенческих съездах. Начиная с годов войны, «Содружество» стало устраивать летние лагери нового типа; кроме участия в бойскаутстве как англиканском, так и православном, и слушания лекций и докладов, участники лагерей помогали в уборке урожая и на почве этой общей работы узнавали лучше друг друга.

«Содружество» ставит своей задачей ознакомление восточных и западных христиан друг с другом. Основное ядро его состоит из англикан и православных, но в его работе, на равноправных условиях, могут принимать участие как римо-католики, так и протестанты. «Содружество» не является официальным органом какой бы то ни было церкви, оно не призвано вести переговоры между церквами или вырабатывать условия их соединения.

«Содружество» не является ни православной, ни англиканской организацией. Оно открывает свои двери Для всех восточных и западных христиан и принадлежит всем им. Все его участники равноправны. Оно особенно приветствует участие в своей работе молодежи и с самого начала имело и имеет сейчас большое число студентов и вообще учащихся в своем составе.

В настоящее время «Содружество» имеет свой центр в Англии, где работают два его секретаря: д-р Николай Зернов и д-р Эллен Георгиадис. Оба секретаря православные — русский и гречанка. Председателем «Содружества» является епископ Дерби, вице-председателем епископ Гибралтарский. Места православного председателя и вице-председателя еще не заполнены.

В каждой англиканской епархии имеется представитель «Содружества». Ряд епархиальных епископов Англии покровительствует работе «Содружества», а некоторые из них даже состоят его членами (епископы: Лондонский, св. Албания, Херефорда, Ковентри, Нькжасселя, Уэкфилда и другие). Большое участие в работе «Содружества» принимают профессора богословия в Оксфорде и Дурхаме (Durham), а также члены англиканских монашеских общин Mirfilld, Kelham, францисканцы и другие. «Содружество» от времени до времени посылает православных священников в колледжи для служения литургий. Оно издало также ряд книг на английском языке о Православии.

Кроме Англии «Содружество» имеет свои отделения в Шотландии, Уэльсе, Франции, Швеции и в Леванти. Поддерживается также связь с Америкой, где имеется родственная организация для сближения между Православной и Епископальной церквами.

РАЗДЕЛ II

ОТНОШЕНИЕ К ЭКУМЕНИЧЕСКОМУ ДВИЖЕНИЮ СО СТОРОНЫ HE-АНГЛИКАНСКИХ И НЕ-ПРОТЕСТАНТСКИХ ВЕРОИСПОВЕДАНИИ

1. Римо-католики и экуменическое движение

Римско-католическая Церковь решительно отказалась от участия в экуменическом движении, вопреки усиленным и старательным приглашениям ее на все всемирные конференции.

Папа Пий XI в своей специальной энциклике 1928 г. «Морталиум Анимос» (Mortalium Animos) подверг экуменическое движение суровому осуждению.

Приводим в сокращении выдержки из этой энциклики:

О пан христианском союзе

«По поводу религии, основанной Господом нашим Иисусом Христом, некие умы пытаются установить следующий способ действия: они собираются на конгрессы, собрания, конференции; они привлекают в довольно большом количестве слушателей и приглашают на свои споры без разбора всевозможных неверных, правоверных, тех, кто презренно оставили Христа, и тех, кто с упорством отвергают божественность его происхождения и его назначения.

Католики ни в коем случае не могут одобрить этих попыток, основанных на ложной теории, что все религии более или менее хороши и здравы; отбрасывая истинную религию и искажая ее верное понятие, они мало-по-малу впадают в натурализм и атеизм; поэтому ясно, что объединение с защитниками этих доктрин и их попыток будет отдалением от божественно явленной религии.

Ложный призрак добра легко обольщает некоторые умы в смысле возможности установления единения между всеми христианами. Но за прелестью и обольщением подобных речей скрывается великое заблуждение, окончательно разрушающее основы католической веры».

Цель энциклики

«Сознание нашего апостольского долга предупреждает нас не допустить стадо Христово до обмана опасными иллюзиями и призвать ваше решение, достопочтимые братья, чтобы отстранить сию опасность».

«Бог, Творец Вселенной, сотворил нас, чтобы познать Его и служить Ему; наш Создатель, следовательно, имеет право требовать от нас послушания. Господь мог, конечно, ограничиться наложением на человека, как линии его поведения, одного лишь единственного закона, запечатленного в его сердце при его сотворении, и определить его развитие своим обычным Провидением; но Господь предпочел указать на соблюдение заповедей и в течение веков, т. е. с зарождения человечества до пришествия и проповедей Христа Иисуса. Он Сам поучал людей обязанностям, которые разумное существо должно выполнять из уважения к Создателю: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам во пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр. I, 1—2).

Единственная истинная и бесконечная религия, явленная нам Спасителем

«Из этого вытекает невозможность существования истинной религии вне той, которая опирается на Божественное Откровение; это Откровение началось с сотворения мира: оно продолжалось в Ветхом Завете, а Иисус Христос его закончил в Новом Завете. Но если Господь сказал,— а история свидетельствует в пользу Его слов,— то не может быть никого, кто не видел бы, что обязанность человека — слепо верить в Бога, раскрывающего истину, и неограниченно повиноваться повелевающему ему Богу; дабы мы могли выполнить во славу Божию и во спасение наше эту двойную обязанность, Единородный Сын Божий установил на земле Церковь. Мы предполагаем, что именующиеся христианами не могут не верить, что Христом была установлена Церковь, и что Церковь одна. Довольно большое количество, однако, считают видимую Церковь не иначе, как обществом, составленным из различных христианских общин, независимо от того, что их сторонники примыкают к различным и противоречащим учениям».

Рассуждения, доводы и поведение панхристиан

«Работающие на это предприятие не перестают бесконечно ссылаться на слова Христа: «Да будут вси едино... и будет одно стадо и один Пастырь» (Иоанн. XVII, 21; Χ, 16), и они объясняют этот текст, как желание и волю Христа Иисуса, которые не возымели своего действия. Они думают, что единство· веры и управления, характеризующие истинную и Единую Церковь Христову, почти никогда не существовали в прошлом и не существуют в настоящем; они считают, что это единство должно быть желаемо и что общее согласие его установить возможно, но пока о нем можно лишь мечтать. Они добавляют, что сама по себе и по своей природе Церковь разделена на части, т. е. что она составлена из многочисленных церквей или частных еще разделенных общин, имеющих кое-какие точки прикосновения, но отделенных во всем остальном; они утверждают, что все они пользуются одинаковыми правами, что Церковь была одна и едина всего лишь в апостольские времена до первых Вселенских Соборов. Необходимо, говорят они, пренебречь и отстранить даже самые древние споры и различия учений, разделявшие до наших дней христианство и, при помощи иных догматических истин, образовать и предложить некое правило общей веры; в исповедании этой веры все почувствуют себя братьями ранее, чем они это познают, а затем, соединившись в общую федерацию, все бесчисленные церкви и общины смогут с успехом бороться всеми силами против растущего неверия.

Есть такие, которые уступают римскому папе либо почетное первенство, либо известную власть или юрисдикцию, относя ее не к Божественному праву, но, в некотором смысле, к согласию верующих; другие доходят до предложения римскому папе председательствовать самому на этих конгрессах, могущих быть названными пестриною. Они утверждают, что охотно войдут в переговоры с Римской Церковью на равных основаниях, т. е. как равный с равным; но если бы они начали переговоры, нет сомнения, что они приступили бы к ним с мыслью заключить некий пакт, дающий им право не покидать своих мнений, именно удерживающий их в заблуждении, вне стада Христова».

Следствия: «Церковь изменила бы своему назначению, приняв участие в панхристианских предприятиях.

Таково положение. Таким образом ясно, что Апостольский Престол ни под каким видом не может принимать участия в их конгрессах и ни под каким видом католикам не дозволяется вступать в подобные предприятия или же им способствовать; совершивши это, они признали бы авторитет ложной христианской религии, совершенно чуждой Единой Христовой Церкви. Можем ли мы допустить, что было бы совсем неправильно, начатие переговоров в ущерб истине, истине Божественно явленной? Так как дело состоит в защите явленной истины, Иисус Христос, посылая Апостолов в мир обучать все народы евангельской истине и охранять ее от всяких заблуждений, предварительно хотел наставить их в истине посредством Духа Святого; разве это апостольское учение бесследно исчезло из той Церкви, в которой Сам Господь и глава, и страж, или было оно когда-либо подменено? Если наш Искупитель ясно объявил, что Его Евангелие предназначено не только апостольским временам, но во все века, разве сущность веры могла с течением времени стать столь неясной или столь неверной, что в наши дни можно допустить противоположные мнения? Если это оказалось верным, нужно было бы сказать, что сошествие Святого Духа на Апостолов, постоянное присутствие того же Духа в Церкви и сама проповедь Иисуса Христа потеряли уже несколько столетий свою силу и всю свою пользу, но подобное утверждение было бы кощунством».

Нет любви в ущерб истине

«Эти панхристиане, стремящиеся федерировать церкви, представляются преследующими в высшей степени благородный план проникновения в среду всех христиан любви; но может ли любовь обратиться в ущерб вере? Никто не сомневается, что сам св. Иоанн, Апостол любви, раскрывший в своем Евангелии тайны Священного Сердца Иисусова и имевший привычку внедрять в умы своих ближних новую заповедь: «любите друг друга», безусловно запретил всякие сношения с теми, кто не исповедует полного и чистого учения Христа: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2 Иоанн. I, 10). Вот почему

как любовь имеет основанием неподкупную и искреннюю веру, так единство веры есть главнейшая связь, долженствующая объединить всех последователей Христа».

Крайние различия мнений среди панхристиан

«Как же можно постичь христианский пакт, в котором все участники сохранят, даже в отношении сущности самой веры, их частный образ мышления и оценки, несмотря на противоречия этих идей с теориями других? И как, спрашиваем мы, люди, тяготеющие к противоположным верованиям, создадут одну и одинаковую общину? Например, одни утверждают, что Священное Предание есть несомненно источник Божественного Откровения, тогда как другие это отвергают. Одни признают духовную иерархию, составленную из епископов и священнослужителей, божественным установлением, другие же считают, что она была введена постепенно, согласно времени и обстоятельствам. Эти поклоняются Христу, воистинну присутствующему во Святой Евхаристии чудесным претворением хлеба и вина, называемым пресуществлением; иные утверждают, что тело Христово присутствует лишь верою и знамением или непорочностью таинства; одни признают в Святом Причастии единовременно естество жертвоприношения и таинства, другие говорят, что это не что иное, как память или воспоминание Тайной Вечери Спасителя. Некоторые верят, что хорошо и полезно призывать с мольбой святых, царствующих со Христом и особенно Марию, Матерь Божию, и чтить их изображения, другие претендуют на то, что этот культ не может быть применяем, раз он в противоречии со славой, воздаваемой Иисусу Христу: «Един и посредник между Богом и человеками» (1 Тим. II, 5). Мы не знаем, как это глубокое различие мнений может открыта путь к единству Церкви, но мы, без сомнения, знаем, что это служит легким этапом к религиозному равнодушию, безразличию и модернизму».

Христианское единство произойдет только возвращением отпавших к истинной Церкви, присоединением к Римскому престолу

«Итак, достопочтимые братья, становится понятным, почему Апостольский Престол никогда не разрешит своим принимать участие в конгрессах не-католиков; в самом деле, невозможно достигнуть единения христиан иначе, как способствуя возвращению отпавших к единственной и истинной Церкви Христа, от которой они в свое время, к сожалению, отошли. Возврат к единственной и истинной Церкви, говорим мы, явной для всех и по воле Своего Создателя на веки существующей так, как ее Он Сам создал на спасение всех. Мистическое тело Христово, т. е. Церковь, будучи едино (1 Кор. XII, 12), взаимно скреплено связями (Ефес. IV, 16) наподобие человеческого тела. Было бы бессмысленно утверждать, что человеческое тело может состоять из разлученных и раздельных членов; кто не соединен с ней, не будет ее членом и не сочетается с ее Главой, которая есть Христос» (Ефес. V, 30; I, 22).

Заключение. Призыв к единению

«Пусть возвратятся, следовательно, отколовшиеся сыновья к Апостольскому Престолу, утвердившемуся в том граде, где Петр и Павел, князья апостолов, пожертвовали своею кровью, к этому престолу, «корню и матери католической Церкви» (св. Киприан, поел, 48 к Корнелию) ; пусть возвратятся они, откинув мысль и надежду, что «Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (1 Тим. III, 15), отступится от цельности веры и попустит их заблуждения, доверившись их учительству и ее управлению. Дай Бог увидеть нам то, что столько наших предшественников не могли видеть, чтобы мы могли отцовским сердцем обнять сыновей, несчастное отделение которых .мы оплакиваем; да угодно будет Господу нашему Спасителю, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. II, 4), услышать пламенную молитву нашу, дабы благоволил Он призвать всех заблудших к единой Церкви».— Вот основное содержание энциклики папы.

Проф. Ст. Цанков в своем докладе на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, под наименованием: «Экуменическое движение и Православная Церковь», написанном в 1945 г. и носящем характер призыва к вступлению Русской Православной Церкви в экуменическое движение, посвящает лишь полстраницы (из 217 страниц своего доклада), приведенной нами в сокращении энциклики папы Пия XI (не давая ее текста). Проф. Ст. Цанков дает краткое заключение: «Точка зрения отказа и осуждения — чисто куриально-папистиче-ская: только Римская Церковь есть единая Церковь Христа, и вне ее нет упования на жизнь и спасение; и она остается неповрежденной и непогрешимой, благодаря непогрешимости папы; единство в христианском мире может быть достигнуто только возвращением отпавших к единой истинной Церкви Христовой, от которой несчастным образом они отпали» (стр. 106).

Отрицательное отношение Римско-католической Церкви чрезвычайно огорчает всех рядовых участников экуменического движения, и для них особенно не понятен отказ ее в участии, хотя бы в движении практического христианства. Римско-католическая Церковь ограничивается посылкой на экуменические конференции своих представителей только для присутствия в качестве наблюдателей, но не для участия.

Но ограничивается ли Римско-католическая Церковь вообще только пассивным наблюдением на экуменических конференциях?

Оказывается, что совсем не так. Отказавшись от колаборирования с экуменистами, Римско-католическая Церковь возобновила и усилила свои старания по созданию движения, названного ею «Унитас» («Unitas»), т. е. единство; основным целеустремленней этого движения является — обеспечить возврат в недра Римско-католической Церкви всех, ранее от нее отпавших, в первую очередь — Русской Православной Церкви.

Перед нами специальный выпуск (январь 1946 г.) номера журнала «Католисите» («Catholicite») с призывом «к христианскому единству» («vers 1'Unite chretienne). В передовой статье Поль Катрис (Paul Catrice) поясняет цели католического движения: «Единство, но не единообразие», мир есть един и мы должны обнять его в целом. В нашем движении нет замкнутости и эгоизма, но мы стоим перед лицом материалистического и новоязыческого потопа, грозящего все разрушить, и это — после сокрушения национал-социализма. «Для нас христианское единение не есть позиция отступления, не является камнем спасения, но и не может быть орудием агрессии. Это есть первый решительный этап объединения человечества. Пока мы говорим о соединении всех христиан, наше честолюбие не ограничивается в целях, может быть даже уже грандиозных; мы никогда не можем забывать полтора миллиарда не-христиан, ни больше чем 700 миллионов христиан (подразумевается не-католиков). Наше христианское единство весьма широко, очень смело и чрезвычайно предприимчиво; по словам М. Вилки (М. Willkie) (конкурента Рузвельта в презиндентстве), оно хочет охватить весь мир в целом».

На следующей же странице помещен план проведения молитвенной Недели Единства. Католики назначили ее на 18—25 января (между днями праздников — кафедры св. Петра в Риме и обращения св. Павла).

В 1946 г. день 23 января отведен был «Освящению иудеев», 24 января — «Освящению всех не-христиан». Последний день, 25 января (день праздника обращения св. Павла), посвящен «Единству всех людей в истине и благодати Христовой».

Дан и подсчет («Католисите», XII, 1944) миллионов людей, о приобретении которых молятся католики:

в) лютеране и другие протестанты Европы — 150 млн.

Полностью оправдываются только что приведенные слова г. Поля Катриса: «планы широкие, и движение не замкнуто» узким кругом одних христиан, и не забыты полтора миллиарда не-христиан.

Все это заставляет изменить мнение о Римско-католической Церкви, как о пассивной наблюдательнице, и признать за нею честь активнейшего церковного организатора, с планом охвата, превышающим экуменистические масштабы.

Вот первая римско-католическая молитва о единстве:

«Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Ηас едино,— да у верует мир, что Ты послал Меня (Иоанн. XVII, 21)».

В этих словах выражен весь смысл того движения к единству, которое возглавляется папой Римским.

Молитвенный день Недели Единства начинается как бы первосвященнической молитвой папы, который просит от своего имени (как наместник Христа): Отче! пусть они (т. е. все христиане, а не только католики) будут в нас с Тобой и пусть они уверуют, что Ты действительно утвердил мою церковь, как единственную настоящую Церковь. Никаких компромиссов,— все могут быть едины только в римско-католической ограде!

Тут же припоминаются и еще слова Христа: «У Меня есть еще и другие овцы, которых нет пока в этой овчарне, и тех Мне надо привести, и они услышат Мой голос»... О ком же здесь молится католик? О полутора миллиардах тех не-христиан, которые должны быть католиками, овцами римско-католической овчарни.

Римско-католическая Церковь придает практически очень серьезное значение экуменическому движению. Совершенно ясно, что она стоит на пути к самоутверждению себя в поглощающей роли Вселенской Церкви.

В передовой статье журнала «Католисите» за апрель 1945 г. говорится:

«Вот как восстает новое христианство, вновь обретая свободу в своей инициативе, смело выступая с наиболее актуальными проблемами, выходя из своего как бы осадного положения... Новое христианство не другое, но то же самое, единое. Царство Божие — в единой Церкви, воплощаясь в ходе истории в различных временных распорядках человеческого общества. Новое христианство,— потому что закваска, которая заставляет подниматься тесто, всегда новая и свежая,— новое, потому что истинная сохранность есть непрерывное творение»...— вот какие напыщенные слова отца Шеню взяты в качестве эпиграфа к передовице, озаглавленной «Церковь католическая всемирная» («L'Eglise catholique universelle»). И здесь опять тот же лейтмотив, что и у экуменистов — новая Церковь, новая и т. д.

В чем дело — разве термин «католическая» перестал иметь значение вселенской, всемирной, что потребовалось в заглавии статьи удваивать это определение?

Нет, автор статьи должен, оказывается, придти как бы к какому-то новому выводу: «Церковь, призванная, по воле своего Божественного Основателя и по своему устройству, к спасению всех людей, должка быть, по своим размерам, мировой Церковью. Она есть, и она должна быть католической, вселенской. И для того, чтобы быть действительно католической, Церковь должна заняться реализацией единства всех христиан».

Католическая Церковь есть Мать-Церковь для всех людей. Других церквей нет,— по крайней мере автор статьи их не называет. Однако он считает, что англосаксонский мир столь значителен в мире, что ему должно быть дано в Церкви (Римско-католической, конечно) достаточно представительное место. «Никто не будет отрицать той первостепенной роли, которую призвана играть Россия в мировых делах. В Церкви (Римско-католической, «всемирной на деле») не должна отсутствовать эта великая страна».

Католицизм в 1932 г. создал специальное информационное учреждение: СИПУК — Международный секретариат католической университетской прессы (S. I. P. U. С.— Le Secretarial International de Presse Universitaire Catholique). Он выпускает тысячи журналов, обозрений, ежемесячников. Этот интернациональный секретариат вскоре был поручен студентам Лилльского католического университета, особенно студентам школы журнализма, имеющей в выпуске и ряд наших русских эмигрантов. Впоследствии на Международном конгрессе в Бордо он стал официальным секретариатом «Паке Романа» («Pax Romana»), великого Международного союза католических студентов. В 1945 г. директором СИПУК состоял Мишель Ложье (Michel Logie) («Католисите», апрель 1945 г.).

В 1945 г. в том же городе Лилле была проведена «Неделя Единения». В октябре 1944 г. там был образован Епархиальный Комитет для Единения («Comite diocesain pour 1'Unite»), no указанию кардинала м-ра Льенар (Lienart), который является председателем движения «Ад лючем» («Ad Lucem»). Комитет поставил себе задачу: объединиться в изучении Библии и Отцов Церкви, чтобы найти путь сближения с протестантами и православными, а также в молитвах в движениях католической акции. Председателем является каноник Леон Десмет (le Chanoine Desmet), настоятель церкви св. Михаила в Лклле, а секретарем аббат Поль Катрис (Paul Catrice).

Весьма примечательно, что первая же месса в «Неделю Единения» была отслужена в университетской капелле для студентов университета и учеников колледжа по славянскому обряду иезуитом де Режи, который долгое время работал по воссоединению в Белоруссии. На следующий день такую же мессу иезуиты совершили в колледже св. Иосифа. В воскресенье же, 21 января, торжественная праздничная месса была совершена по славянскому обряду уже самим кардиналом в соборе Нотр-Дам, с участием де Режи, причем встреча, входная кардиналу, была совершена при пении семинарским хором русского кондака «Дева днесь». Приветствие было сделано аббатом Генри Десметр (Н. Desmettre), директором Лилльской семинарии.

Все это совсем не похоже на пассивное наблюдение католицизма за экуменизмом: нет — работа католицизма направлена сейчас исключительно на объединение с Православием, и именно со славянским русским Православием, на создание своего экуменического движения, своей Церкви Вселенской, в противовес протестантскому всемирному папизму. Характерно, что католики, как мы видим, пользуются теми же методами, что и экуменисты.

Вот почему и г. Боссар (Mgr. Beaussart) выразил весной этого года свое удовлетворение после беседы с Митрополитом Серафимом (только что вернувшимся из Москвы, констатировавшим сдержанное отношение Русской Православной Церкви к экуменическому движению.

Как раз в эту «Неделю Единения» в Париже м-р Боссар вечером 18 января, после того как была отслужена праздничная месса по армянскому обряду Бахабан, еп, Акгоры (Mgr. Bahaban) в церкви кармелитоп (?), произнес речь на тему: «Камни ждут единения».

19 января, после богослужения, совершенного по маронитскому обряду настоятелем Маронитской церкви монсиньором Фегали (Feghali), проректор Католического института монсиньор Кальве (Calvet) вечером держал речь по вопросу объединения.

20 января в Париже совершил литургию по византийско-славянскому обряду архимандрит Русской Католической Церкви Дюмон (Dumond) («Католисите», 1945 г. апрель).

21 января по латинскому ритуалу совершал мессу монсиньор Боссар; монсиньор Ронкалли благодарил оратора монсиньора Буйе (Bouyer) и напомнил слова папы Пия XII об единении: одна вера, одна благодать, одна воля (подчинение, юрисдикция).

22, 23, 24 и 25 января мессы были совершены по сирийскому, халдейскому и украинскому обрядам. Все это расписание показывает нам круг исповеданий, охваченных католицизмом в его призыве к воссоединению с Матерью-Церковью католической.

Разработка вопросов по объединению с католичеством на 1945 г. распределена между следующими лицами:

а) монсиньор Эжен Мазюр (Eugene Mazure), директор Лилльской семинарии — по всем нехристианским религиям;

б) аббат Генри Десметр, директор семинарии и епархиальный духовник для иностранцев — по русскому вопросу;

в) аббат Жан Соваж (Jean Sauvage), начальник Мервильской семинарии — по еврейскому вопросу;

г) свящ. Опьэ (Aupiais), из Лионской миссии для африканцев — по вопросу о религии чернокожих;

д) аббат: Поль Катрис, директор «Католисите» — по вопросу об исламе;

ж) проф. колледжа Густав Лангран (Gustave Lan-grand) — по конфуцианству.

В 1936 г. в Ватикане состоялась Международная выставка католической повременной печати, устроенная папой Пием XI. Самым интересным отделом выставки католики считают «Восточный отдел, посвященный идее Единения Церквей».

Вот перечень главнейших изданий, «распространяющих среди латинства непредвзятые и полные братской любви сведения о восточном христианстве, даже и отделенном от Рима» (№ 9—10 «Католического Вестника» за 1936 г., изд. в Манчжурии):

«Известия» Русской Духовной Академии в Риме;

«Вестник Святейшего Сердца» — орган братства Апостольства молитвы; выходит на 45 языках, имеет 29 миллионов подписчиков; его ежегодное потребление бумаги таково, что лента, составленная из последней, 4 раза опоясала бы земной шар;

83 украинских издания, выходящие в Польше, Чехословакии и в обеих Америках, в том числе «Богословие» — орган Львовской Духовной Академии;

«Записки чина св. Василия», изд. монахов базилиан в Жовкве;

«Ридне Слово», «Руски Новины» и «Цирилометод-ский BicHHK» — все три в Югославии;

21 белорусский и великорусский орган, в том числе:

«Вера и Родина» и «Католический Временник» выходили в Лионе и Париже;

«Миссионер», изд. в Пряшеве, на смешанном языке.

Лилльский кружок «Истина» издает двухмесячник «Russia et Chretiente Documents», 9 греко-вселенских изданий, албанские журналы, выходящие в Сицилии и Калабрии.

До 52 изданий на румынском языке, в том числе еженедельник «Unirea» и ежемесячник «Vestitorul».

До 40 повременных изданий на арабском языке для обрядовых единиц: мельхитов, маронитов, халдейцев, коптов и сирийцев.

До 18 органов на армянском языке, в том числе «Illustration Armenienne».

Кроме того, были органы, печатающиеся на европейских языках, но посвященные Восточным Церквам.

Из числа молодых органов, появившихся за время с 1920 по 1936 г., при особенной поддержке папы Пия XI, названы:

«Orientalia Christiana», как научный орган папского Восточного института;

«Irenikon» — журнал бенедиктинцев из монастыря в Амэ, в Бельгии; цель его — знакомить Запад" только с отделенными от католического единства русскими братьями.

«The Chrysostome» — на английском языке в Нью-Йорке;

«Eastern Churches Quarterly», издается в Англии бенедиктинцами;

«LOriente Cristiano e 1'Unita della Chiesa», издается в Италии, при содействии папского Восточного института.

Не надо забывать и католического воспитательного учреждения (общежития) «Руссикума», находящегося в Риме и созданного со специальной целью изучения русского Православия, обучения всей его обрядовой стороне для подготовки кадров священнослужителей на случай надобности их в России или на случай расширения акций «-Восточного обряда». Едва ли в Риме найдется

духовное учебное заведение, которое бы сравнялось с русским колледжем по возможностям, которые предоставлены студентам для их всестороннего умственного развития. «Руссикум — это величавый памятник прозорливости и щедрости Пия XI» — так отзывается Риморосс (псевдоним), римский корреспондент Манчжурского «Католического Вестника» (№ 11—12, 1937). На языке латинян назначение «Руссикума» определяется так: «привлекать симпатии к русскому благочестию среди латинян и тем создавать атмосферу взаимной любви между христианами, которая должна привести их к церковному единению» (там же).

Из этого обзора вывод один — экуменизм и римско-католический папизм в одинаковой мере заинтересованы делом мирового объединения. Оба они одними и теми же мерами стараются привлечь в свой лагерь Русскую Православную Церковь. В Сербии их попытка с конкордатом вышла не совсем удачной, вот только Румыния остается еще слишком толлерантной к конкордату с Римом, не без ущерба своему национальному Православию. Впрочем, Болгария для Рима уже потеряна, там предпочли протестантских экуменистов.

Организация «Centre d'etudes russes,— Istina» при Римско-католической Церкви восточного обряда в Париже (39, rue Francois Gerard), во главе которой стоит о. Христофор Dumond, с самого начала утверждала, что она отнюдь не ставит своей задачей переводить в католичество отдельных русских, но что ее главною целью является стремление к широкому сближению православных и католиков, дабы в будущем такое взаимное ознакомление и братское отношение представителей двух вероисповеданий послужило великому делу соединения церквей.

Некоторые из православных, сохраняя непоколебимую верность своей Церкви, охотно отозвались на этот призыв, не считая возможным усумниться в искренности слов христианского пастыря.

Прошло приблизительно года два. Совсем недавно о. Дюмон был возведен в сан архимандрита «Восточного обряда» (оставаясь при этом доминиканским монахом). По этому случаю на торжественном богослужении в храме доминиканского монастыря архиепископом Парижским, кардиналом Вердье, было произнесено слово, ясно определяющее действительные задачи, которые возложены папским престолом на организацию «Istina» и ее возглавнтеля о. Дюмона. Газета «La Croix» (№ 6973, mercredi, 8 juin 1938) сообщает, что разъяснив новому архимандриту значение полученного им сана, кардинал Вердье пригласил присутствующих молиться об обращении православных в католическую веру, которая является основой цивилизации («le cardinal invita 1'assi-stanceaprier pour la conversion des orthodoxes a la religion catholique, fondement de la civilisation»).

В другом католическом органе сказано о папском благословении, преподанном о. Дюмону вместе с поощрением выполнять дело перевода православных в Римскую Церковь (М. А. Курдюмов, Рим и Православная Церковь. Париж, 1939, стр. 83—84).

Как откликаются православные, живущие во Франции, на этот призыв к католическому экуменизму?

В декабре 1943 г. в Париже образовался инициативный комитет по организации участия православных в «Неделе вселенской молитвы о христианском единстве». Инициаторами оказались румынский архимандрит Феофил Монеско, архимандрит Жорж Жуанни, о. Антоний Карпенко, о. Евграф Ковалевский, проф. Петр Ковалевский, г. Каллерши, архим.-доктор П. Полатис, о. Люсьен Шамбольт, Грегуар Светшин, проф. Л. Зандер и другие. С 18 января по 25 января 1944 г. были проведены молебствия в православном соборе св. Александра Невского, с возглавлением Экзарха Митрополита Евлогия, а также в Румынской Православной Церкви. На молебствия были приглашены и действительно присутствовали видные католические клирики и профессура (Дюмон, П. Мелло, де Рошо и др.).

Перед молебствиями и после них были произнесены речи архим. Ф. Ионеско, Митрополитом Евлогием, проф. П. Ковалевским, о. Евграфом Ковалевским,— все говорили о желании объединения, о позоре разделения, о необходимости фактического объединения, как наивернейшем способе преодоления преград.

Проф. В. де Грюйтер прочел изложение истории разделения 1054 г. в совершенно новом аспекте. Он доказывал, что римский папа Лев IX никакого отношения к факту отлучения Восточной Церкви не имел и своей санкции на это не давал. Во всем виноватым оказался его кардинал Гумбертус, прибывший в Константинополь только в апреле 1054 г. Он вручил Патриарху Михаилу Керуларию гневное письмо, якобы, от миролюбивого папы Льва IX. Патриарх был удивлен.

«После тщательного изучения документа он убедился, что имеет дело не с подлинным документом, но с тонким вероломством своего большого брата Аргироса... В действительности это письмо было редактировано самим Гумбертусом... 16 июля 1054 г. Гумбертус положил на алтарь церкви Св. Софии буллу, в которой сн от имени папы предал анафеме Патриарха Керулария а... папа Лев IX умер после того в плену... Предание анафеме и все поведение Гумбертуса никогда не были одобрены Римом. Гумбертус действовал против желания папы... Он действовал по своей личной инициативе, а не согласно папской директиве» «Semaine de 1'Unite Chretienne». Publications de 1'Institut d'Unite Chretienne).

Проф. Грюйтер в конце речи сделал предложение — «каким образом должно произойти объединение». Он резюмировал, что необходимо создать «Институт христианского объединения» с тремя секциями работы и изучения.

Секция А. Цель ее — восстановление мира и единения между Церквами Православной и Римской, такого же, какое существовало до их разделения (на основе изучения трудов Отцов Церкви, дискуссий и актов первых семи Вселенских Соборов, жизни Церкви в первые десять веков).

Секция Б. Цель ее — достижение христианского единства мысли и воли пред лицом наиболее волнующих и актуальных проблем общественной жизни. Автор не указывает путей и средств для достижения этой Цели.

Секция В. Цель ее — публикация и пропаганда результатов работы первых двух секций. Секция В имеет при себе «Комитет пропаганды» для работы над общественным мнением, для борьбы против недоверия и пред взятых идей.

Все три секции должны иметь во главе Генеральную дирекцию. Автором не сказано, из кого она должна состоять.

Таким образом обе стороны экуменизма, и протестантская и римско-католическая, выработали единый и но всем сходный метод предполагаемого объединения. Делается упор на обработку общественного мнения верующих, а не на соглашение в духе любви их первопастырей. Одна разница в названии: в протестантском мире действует «Всемирный Совет Церквей», а в католическом —. «Генеральная дирекция», но в первом случае этот орган совещательный, а во втором — сразу же управляющий. Небольшую разницу можно объяснить только тем, что в первом случае многообразие различных церквей требует предварительного приведения к единому мнению, а во втором — уже существует единая мысль у единой Римско-католической Церкви, и последней остается только проводить свои директивы в жизнь.

Приведем вслед за этим другой современный нам документ, подтверждающий активное действие римо-католиков по отношению к экуменическому движению. В 1946 г., во время заседания Женевской экуменической конференции, они решились (не участвуя в движении) сами произвести попытку предложить воссоединение православных и протестантов с Римско-католической Церковью— в плане и на условиях, предложенных в _ трех пунктах. Этот план изложен в частном письменном обращении к Конференции от имени аббата Роберта Прево от 11 февраля 1946 г., переданном через пастора Бегнера. Аббат Прево (по свидетельству знающих его лично русских эмигрантов) сочувствует и усердно стремится к объединению Римско-католической Церкви с Православной и особенно с Русской. Римский папа знает эти наклонности аббата Прево, не благословляет его на это дело официально, но и не запрещает ему иметь связи с церковными русскими кругами. Весной 1947 г. аббат Прево рассчитывал быть в Москве и иметь личное свидание с Патриархом. Он надеялся в то время на поддержку со стороны членов Парижской делегации. Однако приезд его не удался. Вот текст обращения.

ОБРАЩЕНИЕ КАТОЛИЧЕСКОГО СВЯЩЕННИКА К ПРОТЕСТАНТСКИМ И ПРАВОСЛАВНЫМ БРАТЬЯМ, СОБРАВШИМСЯ В ЖЕНЕВЕ НА ЭКУМЕНИЧЕСКИЙ СОВЕТ ХРИСТИАНСКИХ ЦЕРКВЕЙ

«В разъединении мира, в котором растет растерянность, вы задаетесь целью единения: единственно еще возможного единения, духовного, Христова единения. Вы отлично знаете, что вы этого единения без Римско-католической Церкви осуществить никогда не сможете. Позвольте же священнику этой Церкви, которого опыт двадцатилетней действительной работы на этом поприще и предписание его, несомненно осененного Духом Святым, иерархического начальства, поставили перед этим вопросом, просто и свободно сказать вам, какой исход из положения видит он, и просит вашего содействия в предприятии, которое он не может и не хочет начать без вас. Он берет на себя одного ответственность за это обращение, как в согласии с иерархией, и сохраняет за собой одним ответственность за все предприятие.

1. Мы не осуществим этого единения в плане христианской цивилизации

Ибо это — политический план земной, а не духовный. Некогда христианство осуществило единение на этой плоскости: оно даже защищало это единение с оружием в руках. Это было в эпоху крестовых походов. Эта эпоха не должна больше вернуться.

Во-первых, христианского мира больше нет. Теперь немыслимо говорить о «границах христианского мира». На земле теперь возможно только духовное христианство, христианство душ, душ, конечно, живущих в телах, во времени, и посему оказывающих свое влияние и на лица и на события, но не объединенных в земное государство.

Единение для защиты христианской цивилизации было бы созданием земного блока, противопоставленного Другому земному блоку. Такое единение возложит на Церковь, или, как вы говорите, на Церкви, всю ответственность за третью мировую войну, тень которой уже витает над нашей разлагающейся планетой. Стремление к этому единению будет на руку только врагу, единственному врагу Бога и человечества. «Потому что наша брань не против крови и плоти...». Наши враги не из крови и плоти,— заявляет нам апостол Павел,— это силы духовные (Ефес. VI, 12). Только против этих сил должно создавать единство христианского сопротивления.

2. Мы не сможем осуществить этого единения иначе, как в плане божественной жизни и Царствия Божия

Таков истинный план Царствия Небесного, того Царствия, которое Христос Своей искупительной жертвой отвоевал от власти ада. Духовное единение, единение Христово, есть божественное единение, которое собирает людей всех рас и всех национальностей и вводит их в божественное единение жизни Пресвятой Троицы. «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они в Нас едино будут» (Иоанн. XVII, 21). Сын Божий приносит людям благодать и этой благодатью свое торжество: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Иоанн. XVII, 22).

Царствие Божие — это Церковь, тот Град Небесны и, в который Христос ввел нас Воскресением, и в котором протекает наша христианская жизнь на земле: «наше жительство на небесах» (Филип. III, 20).

Только в этом плане божественной жизни, в этом Небесном Граде может еще осуществиться вселенское единение людей в нашей земной современности. Может ли когда-либо осуществиться некоторое единение на земном плане, в политике? Это тайна Божия, и это тайна свободной воли человека. Но ясно, что этого единения не будет, пока не будет осуществлено духовное, божественное, небесное единение. Желание осуществить сначала вселенское единение в плане земном — утопия, и я не боюсь утверждать, что это — диавольский соблазн.

3. Мы придем к этому единению только через обращение самих христиан

В действительности, когда христиане вообще" думают о Царствии Божием, Христовом, когда они о нем говорят, когда они собираются и организуются для его осуществления, они не видят его в божественном небесном плане. Они думают о нем, как о торжестве их земной программы. Они даже дошли до того, что смешивают его с некоторым социальным и политическим строем, который во всяком случае не имеет ничего общего с Царствием Небесным.

Большинство христиан, чтобы не сказать все христиане, должны в этом вопросе изменить свой образ мыслей. Необходимо обращение, полный переворот в их мышлении. Сколько из них приравнивают осуществление вселенского христианства с установлением христианского законодательства во всем мире? Сколько из них говорят о торжестве Церкви в самом земном смысле этого понятия, тогда как это торжество будет осуществлено только в последний день, в день Второго пришествия Христа? Далек ли он от нас? близок ли? — это не важно. Важно то, что все праведники всех времен и народов, все спасенные во славе внидут своими преображенными телами в то окончательное Царствие, которое Победитель Христос передаст Отцу и которому не будет конца.

Следовательно, если стремиться к единению на истинно-духовном плане, нужно уточнить это понятие, очистить и тем самым усилить надежду христиан.

Вам, братья мои, православные и протестанты, и нам, католикам, всем на этот вопрос надо сделать испытание нашей совести. Не станем думать, что соседу это нужнее, чем мне. Если вы хотите знать, что кроется в глубине моей души, то я выскажу предположение, что наши братья православные более других подготовлены к этому Духовному озарению, к этому воскресению нашей христианской совести.

Но не будем забегать вперед. Я прошу пока ответить мне, согласны ли вы со мной в этих трех основных пунктах. Остальное придет само, если мы только будем добросовестны и верны. Тем же, которые согласны с этими тремя утверждениями, я предлагаю войти в общение, сначала в молитве, в переписке, а потом даже, если это будет возможно, и в личных встречах. Вместе мы обсудим, как надо будет работать для общего обращения христиан и для осуществления вселенского единения в плане Царствия Небесного. Нам нужно будет прежде всего помогать жить возможно сильнее божественной небесной жизнью, жизнью нашего Бога, сделавшего нас Своими детьми, Который всех нас освободил от греха и милосердие Которого не перестает извлекать добро из зла Да смилостивится наш Небесный Отец и да извлечет из зла нашего разъединения в скором времени добро — ту веру, которой прославится имя Его и умирится человечество.

Братия, я посылаю вам это обращение, благодаря доброжелательному доверию пастора Бегнера и через Е. Билькок, которая является моей главной сотрудницей в моем апостолате. Я надеюсь, что на втором собрании она сможет вместе с вами собрать отзвуки на это обращение и предложения, которые оно вызывает.

При перепечатке этого обращения мы подчеркнули в трех пунктах аббата Прево (как частного лица, просто римо-католика, не имеющего официального предписания римского первосвященника в сане папы), все то, что ближе всего подходит к излагаемому нами мнению Русской Православной Церкви и что больше всего противоречит протестантскому духу экуменизма. Но... если бы это было официальным и правдивым мнением главы римо-католиков и если бы рядом с ним стоял отказ последнего (за себя и за своих преемников) от облечения себя прерогативами светской власти и от увлечения мирской политикой!.

Пойдем далее. Идеологическая подготовка к объединению с русскими православными за последние 30 лет римо-католиками стала осуществляться и через распространение трудов русских авторов, как состоящих в унии или в католичестве, так и просто симпатизирующих последнему. Продолжается использование тенденций В. Соловьева и Хомякова.

Пред нами книга И. А. 3абужный. Православие и католичество [3-е изд., Царьград (она же: «В защиту веры»). 1922 г.]. Приведем несколько «убеждений». Утверждение «непогрешимости» папы и его светских прерогатив оправдывается необходимостью: Вселенские Соборы не всегда можно созвать, между тем как всегда встречаются разногласия в мнениях среди богословствующих умов, поэтому необходимо единое постоянное руководство в обсуждении предметов веры. «Независимость церкви от государства возможна только при том условии, если существует международная, независящая ни от какого государства церковная власть, словом, папство» (стр. 39, примечание).

Тут же приводится прецедент из русской жизни. Главою Русской Церкви всегда считался император, ему принадлежала законодательная и правительственная власть в Церкви. Священный Синод титуловался не «Божией милостию» и все свои акты он составлял, начиная словами: «По указу его императорского величества». В «Своде законов Российской империи» сказано: «В управлении церковном самодержавная власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода, ею учрежденного» (стр. 18—21, со ссылкой на «Учебник церковного права» Н. Суворова, Москва, 1902).

«Если уже искать гордецов, то они найдутся в лице многих восточных Патриархов, из которых Константинопольский и теперь титулуется «Вселенским» Патриархом, Александрийский даже «тринадцатым апостолом, папою и судьею Вселенной»... «Этот титул Александрийский Патриарх принял только с тех пор, как св. папа Келестин уполномочил св. Кирилла Александрийского быть его заместителем на Ефесском Вселенском Соборе и как бы судить вместо папы отступников Вселенской Церкви» (стр. 145).

Защищая пап римских от несправедливой клеветы на некоторых из них за их порочную жизнь, автор наступает на православных. «Неужели святыми были Александрийские Патриархи Диоскор и Феофил, из которых первый самолично избил св. Флавиана, а второй был виновником всех страданий св. Иоанна Златоустого?.. Неужели святыми были позднейшие Цареградские Патриархи, покупавшие патриаршие престолы за деньги у турецкого султана и свергавшие своих предшественников всевозможными насилиями до отравы включительно?» (стр. 151). «Всем известны, например, имена Нестория, Акакия, Сергия», своими ересями возмутивших Вселенскую Церковь... В самом Константинополе за семьсот лет (330—1054 г.) насчитано 18 еретических Патриархов» (стр. 159).

Вот другая книга: «Католический Временник» (II, Париж, 1928, изд. Об-ва св. Иоанна Златоустого), представляющая собой сборник статей нескольких авторов.

Священник С. Тышкович называет 28-й канон IV Вселенского Собора «пресловутым» каноном, составленным и прибавленным к канонам IV Вселенского Собора обмирщенными епископами Константинопольской Патриархии, безоговорочно преданными идее подчинения Церкви политике (поскольку 28-й канон ставит церковную иерархию в зависимость от политического значения местопребывания епископов, стр. 57).

Проф. М. А. Таубе в статье «Рим и Русь в домонгольский период» сообщает такие интересные данные.

«Как известно, титул «вселенский» своевольно был принят в конце VI в. архиепископом Константинопольским Иоанном Постником и его преемником Кирианом, причем тогдашний папа, св. Григорий Двоеслов, категорически запретил византийцам это честолюбивое Новшество. Любопытно проследить по новому своду греческих документов Fr. Doelger'a Corpus Sriechishen Urkunden, Regesten, i, i., как в течение четырех с половиной веков, вплоть до XI в. (597—1024), константинопольские императоры и Патриархи постоянно обращаются в Рим с убеждениями! разрешить ношение этого титула и постоянно наталкиваются на отказ со стороны папы» (стр. 148).

В этих двух приведенных сентенциях ясно видно! устремление «Католического Временника» подорвать доверие Русской Церкви к Константинопольским Патриархам, опорочить последних пред первой и внести духовный! разлад в дело признания за Константинопольским престолом какого-то приматского и вселенского авторитета чести среди прочих православных престолов.

Далее автор приводит соображения, что папское отлучение 1054 г. совсем не касалось Русской Церкви. Поставление князем Ярославом в 1051 г. на Киевский престол первого русского Митрополита Илариона, без участия Константинопольского Патриарха, было причиной церковно-иерархического конфликта между Киевом и Константинополем, разрешившегося лишь со смертью Ярослава в 1055 г. Таким образом, разделение Церквей 1054 г. «застало Русскую Церковь самоё в состоянии канонического разрыва по отношению к Византийскому Патриарху. Поэтому, с точки зрения церковного права... акт отлучения Михаила Керулария, возложенный папскими легатами на престол собора Св. Софии в Константинополе, ни в коем случае не мог распространиться на Русскую Церковь. Папская миссия для возвращения из Константинополя в Рим выбрала окружный путь и направилась сначала в Киев, где с подобающими почестями и была принята великим князем и русским духовенством» (стр. 152— 153).

Затем приводится история еще одного конфликта русских с Византией. В 1147 г., на Русском Соборе по поводу отказа Константинопольского Патриарха признать законность избрания Митрополитом Киевским русского схимника Клима и рукоположить его, было принято мнение Черниговского епископа: «Я знаю, что епископы, составив из себя Собор, имеют право поставить Митрополита, к тому же у нас есть глава св. Климента: как греки ставят Патриарха рукою св. Иоанна, так и мы поставим Митрополита... Так и порешили». Автор статьи находит в этом знаменательный факт, что даже через 100 лет после разделения Церквей духовная связь между Русью и Римом не была нарушена, если русские столь высоко и как священную реликвию ценили главу римского папы св. Климента (стр. 159—160).

Как мы видим, все эти немногие приведенные нами примеры преследуют одну цель — посеять разделение среди греческих церквей, отделить их от Русской и привлечь симпатии последней к Римско-католической Церкви.

2. Мнение зарубежных русских православных иерархов о возможности участия в экуменическом движении

Это мнение было выражено на состоявшемся в Югославии в 1938 г. «Втором Зарубежном Соборе Русской Православной Церкви за границей».

Архиерейским Собором была принята следующая резолюция (по проекту докладчика еп. Серафима Потсдамского):

1) «Православные христиане должны сознавать Свя-1 тую Вселенскую Православную Церковь единой и единственно истинной Церковью Христовой. Поэтому Право·) славная Русская Зарубежная Церковь воспрещает своим чадам участие в экуменическом движении, стоящем! на принципе равенства всех христианских религий и исповеданий.

2) Вместе с тем, хотя в возглавлении экуменического движения принимают участие лица не только чуждые Православию, но и близкие к антихристианским масонским обществам и даже проявляющие симпатию к большевизму, но так как в то же время в этом движении, с другой стороны, участвуют люди вполне искренние, ищущие истины, любящие Православие и стремящиеся к нему, а существующее в экуменическом движении представительство Православной Церкви лицами другой юрисдикции часто не разъясняет, а затемняет понимание Православия, присутствие на конференциях и собраниях экуменического движения представителей Русской Заграничной! Церкви, по уполномочию церковной власти, признавать желательным ради целей миссионерских.

3) Представители нашей Церкви должны на указанных съездах руководиться определением Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей от 18 декабря 1931 г., бескомпромиссно разъяснять учение! Православной Церкви и ее точку зрения по всем вопросам, возникающим в связи с экуменическим движением, и, не принимая участия ни в общей молитве с его участниками, ни в голосованиях и вынесении резолюций, ограничиваться миссионерской и информационной деятельностью.

4) О настоящем определении поставить в известность глав автокефальных церквей и просить их дать указания своим представителям на экуменических съездах, вместе с представителями Русской Зарубежной Церкви, защищать бескомпромиссное отстаивание православной точки зрения и не допускать отклонения от нее ни в каких случаях»·

3. Отношение братских Православных Церквей к экуменическому движению

Первая из Православных Церквей, которая целиком и полностью отдалась участию в экуменическом движении, была Константинопольская Церковь. Идея создания «Союза Церквей», поданная в Энциклике Константинопольского Патриарха 1920 г., осуществилась в 1938 г. в Утрехте. Греческое название «Всемирного Совета Церквей» закреплено в термине энциклики 1920 г. «Κοινωνία των sxxirpiw». Экзарх Константинопольской Патриархии Митрополит Германос Фиатирский, постоянно проживающий в Лондоне, является неизменным участником всех экуменических конференций и состоит одним из пяти сопредседателей «Всемирного Совета Церквей». Он дает следующее заключение об экуменическом движении:

«Движение к единству церкви вызывает в Православных Церквах живой отзвук. Но если движение для практического христианства отвечает вполне духу Энциклики Вселенского Патриарха 1920 г. и не встречает никакого сопротивления или подозрения со стороны Православной Церкви, в смысле безусловного сотрудничества, то другое движение к единству Церкви раскрывает пропасть, которая в догматическом отношении разделяет церкви и, по достаточным причинам, отдаляет момент осуществления появившейся надежды на единение церквей. Кроме того, считается необходимым участие православных богословов в обсуждении и конференции второго движения по следующим соображениям: потому что таким образом представители других церквей свои познания и сведения о Православной Церкви будут черпать не из мертвых или часто односторонних книг, а из живого общения и соприкосновения с ее представителями и из сообщений; потому что, во-вторых, это соприкосновение поможет постепенному искоренению протестантских предубеждений в отношении Православия, как христианства второго и третьего ранга; и, в-третьих, православные постепенно войдут в образ мыслей западных христианских братии и узнают, что разные изъявления их христианской веры и жизни зависят от исторических обстоятельств и условий, влиянию которых в своем продолжительном историческом развитии восточные церкви не подверглись».

Весьма деятельное участие, даже в руководстве экуменического движения, принимала и Болгарская Православная Церковь как в лице Экзарха Митрополита Стефана, так и в лице протопресвитера проф. Стефана Цанкова.

Сербская и Румынская Православные Церкви особой заинтересованности к экуменизму не проявили.

Наряду с иерархическими представителями- Православных Церквей в экуменическом движении участвуют и многие православные богословы. На Первом всеправославном конгрессе богословов, состоявшемся в 1936 г. в Афинах, была вынесена следующая резолюция об экуменическом движении:

«Считая экуменическую работу для единства церкви и для практического христианства отрадным выражением пробуждения нового интереса к Церкви и богословию, конгресс приветствует это движение и уверяет, что он готов в православном духе сотрудничать в этом деле» [2] (по докладу проф. Ст. Цанкова).

Председатель вышеупомянутого Первого всеправославного конгресса богословов, проф. Гамилькар Аливизатос, в своей речи при открытии конгресса сказал:

«Экуменическое движение работает усердно над тем, чтобы снова связать сорванные в минувшее время соединительные кольца, с целью объединить существующие повсюду в мире духовные силы и создать единый христианский фронт против нравственного зла, которое, будучи облечено в какую-нибудь новейшую форму и дисциплинированно внутри себя, угрожает действительным бедствием существующему религиозному, нравственному и социальному порядку.

Тот, кто, как я, наблюдал это движение с самого начала его появления, пришел бы, может быть, к убеждению, что мы скоро доживем до положительных результатов этого многозначительного усилия. Уже то обстоятельство, что... сегодня представители разных церквей (не исключая и папской церкви, хотя и только как наблюдатели) сидят одни с другими и в полном мире дискутируют о различных существующих между ними расхождениях, а иногда приходят по некоторым точкам до действительного разбирательства,— уже это обстоятельство есть достаточное доказательство сделанных в этом направлении успехов...

Наша Церковь, по собственной инициативе Вселенского Патриарха, предложила основание Церковного Союза по образцу общества народов Лиги Наций. Это предложение было сделано всем христианским церквам через одну энциклику... в связи именно с этими экуменическими конгрессами православные богословы разных частей Православной Церкви, раньше не знавшие друг друга, встретились и познакомились именно на этом месте (экуменические конгрессы). Здесь, именно, среди чужой обстановки, при защите православных пониманий, эти православные богословы невольно, естественно, сроднились и каждый раз, как в Лозанне, а особенно в Стокгольме и при всякой другой подобной встрече, образовали единую православную группу; это обстоятельство, вследствие достигнутого достойного представительства в среде христианской семьи Православной Церкви, в общем считавшейся мертвою, вызвало высокое внимание».

4. Русские зарубежные православные богословы и экуменическое движение

Русский православный зарубежный проф. Л. Зандер в своей статье «Съезд Православных Церквей в Эдинбурге» пишет:

«В течение десяти лет прогресса, прошедших от Лозаннской до Эдинбургской конференции (с 1937 г.), «экуменическое движение и, в частности, движение «Веры и Устройства»... действительно многого достигло; но было бы большой ошибкой преувеличивать эти достижения и думать, что мы стоим на пороге радостного дня соединения всех церквей, для которого необходимо сделать только несколько последних усилий. В этом отношении Эдинбургский съезд разрушил много иллюзий и с новой силой показал всю огромную трудность и, вместе с тем, всю важность экуменической работы».

Работа съезда в первую неделю проходила «не в декларативной форме кратких речей, а в живом обмене мыслей и аргументов, в непосредственной и свободной богословской беседе», в обществе 15—20 человек. «И если верно, что в экуменической работе наиболее значительным является не то, что его участники сказали, но тот факт, что они вообще говорили друг с другом, то эта неделя совместной работы безусловно была временем наиболее плодовитых духовных встреч, споров, расхождений, взаимного понимания и сближения... результаты этой работы с -удивительным искусством формулированы председателем и секретарями группы в особых докладах-резолюциях. которые были представлены на одобрение секции».

В следующих затем пленарных собраниях съезда, где проходило обсуждение этих докладов (в порядке третьего чтения) «в собрании в 600 человек, с сотнями кратких речей и тысячами незначительных, часто чисто словесных поправок», этот метод работы никого не удовлетворял и не приводил к единомыслию. Из этих собраний резолюции вышли обедненными, иногда даже исковерканными и все же не удовлетворявшими съезд».

Отцу С. Булгакову удалось добиться того, что вопрос о почитании Богоматери был включен в программу «для информации». Это уже было значительным достижением; еще большим достижением была резолюция, выработанная подсекцией и говорившая о том «высоком уважении, которое должно принадлежать Матери Божией в христианском сознании». Однако, уже в секции вокруг этого вопроса началась буря, которая не прекращалась до самого последнего момента.

*** Примечание. Выдержка из впечатлений об Эдинбургской конференции д-ра Альфреда Гарви, от Союза конгрегационалистов Англии. ***

«Ортодоксальные представители не вступали в дискуссии на Лозаннской конференции, и хорошим признаком является то обстоятельство, что они добровольно сделали это и в Эдинбурге, хотя, однако, и с ясно выраженной целью подчеркнуть расстояние между их верованиями и убеждениями новейшего протестантизма. Я сожалею, что они настаивают на введении призьгеания святых и в особенности Матери Иисуса, что оппозиция протестантов не была более определенно выражена не в отношении достоинства Той, Которой Бог сообщил столько достоинства, но в отношении присвоения Ей того посредничества, которое могло бы казаться нападениями на единое посредничество Христа.

Резолюция вышла из этой борьбы в искалеченном виде, но большего, повидимому, при данном состоянии экуменического сознания съезда, достигнуть было нельзя. Подавляющее большинство ее — протестанты; очень многие из них совершенно не представляют себе, что такое Православие и мыслят экуменическую работу по образу того (по существу очень легкого) объединения, которое имеет место в Америке, сливая многочисленные, но очень похожие одна на другую секты, в новые «объединенные церкви». Для этих членов съезда сама экуменическая проблема явипась чем-то новым и трудно приемлемым, и резолюция, самый язык коей казался им языком другого мира, воспринимался как препятствие, как трудность, едва ли как не разрушение достигнутого псевдоединства».

...«Поражаешься неравномерностью представительства. Православные были представлены не только менее многочисленно, но и то место, которое было отведено для православной мысли, было сильно ограничено. Приведем примеры. Из 19 докладов, сделанных на Оксфордской конференции публично и на пленарных сессиях, православные имели один; среди торжественных заключительных выступлений они не имели ни одного».

«Ансамбль обеих конференций создает у меня впечатление огромной панпротестантской работы, в которой православные были приглашены только в качестве сотрудников... Это слишком серьезно, и я должен уточнить это впечатление... Впечатление всех православных на Оксфордской конференции таково, что весь образ мышления и веры был протестантским, даже либеральным, и что сотрудничество православных было принято при молчаливом условии не проявлять попыток к изменению этой базы. Совершенно по-другому обстояло дело в Эдинбурге, где вопрос о конфессиональных различиях был поставлен и констатирован совершенно добросовестно». Но доклад православных об общении святых был до такой степени изуродован Генеральной ассамблеей, что панпротестантская тенденция конгресса сделалась совершенно очевидной. Никогда не забуду реплики одного из членов движения... «все это до такой степени чуждо для нашей точки зрения и все это вызывает столько затруднений, что было бы лучше целиком отвергнуть их доклад».

Оба конгресса имели в высшей степени интеллектуальный характер: там больше мыслили, чем молились.., говорили больше богословы, чем церкви» [3].

Весь этот эпизод — в конце текста ряда других (главным образом богослужебных) фактов съезда заставляет нас констатировать, что в настоящее время экуменическое движение все еще является пан-протестантской организацией с участием православных, которые, однако, если и влияют на общую работу, то более своим присутствием, духом Православия, чем непосредственно: для последнего они слишком малочисленны, слишком безгласны, а главное, слишком чужды и экзотичны большинству. Но верим, что это состояние временное, и знаем, что даже в такой скромной роли участия Православие дало экуменическому движению бесценные дары. Реакцией на это положение православных явился особый документ — декларация, подписанная всеми православными делегатами. Очень умеренная по форме она, однако, ясно констатирует, что язык, проблематика и весь характер съезда являются протестантскими, что относительно целого ряда вопросов православные делегаты расходятся с предложенными резолюциями не только в их решениях, но в самой постановке вопросов, на что, сознавая и констатируя все это, они, тем не менее, сознательно принимают участие в экуменическом движении и радуются тому духу любви и верности Господу Иисусу Христу, которые являются основанием этого общения»...

...«Молитвенная жизнь Эдинбургского съезда протекала в обычных рамках экуменической практики»...

...«Самые службы, однако, которые носили безличный интерконфессиональный характер, хотя и руководились представителями разных церквей, нельзя считать шагом вперед в экуменической практике. Опыт с очевидностью показал, что подлинному экуменизму соответствуют конфессиональные службы, на которых члены других вероисповеданий как бы видят душу другой церкви и учатся погружаться в нее. Характерно, что резолюция с пожеланием большей литургичности и конфессиональности была выработана и предоставлена съезду секцией молодежи, которая имела свои отдельные заседания»...

...«Судить о значении Эдинбургского съезда преждевременно. Ценность и влияние __ подобных конференций

обнаруживаются десятилетиями. Однако уже сейчас можно указать на некоторые ее качества и недостатки, зависящие от внешних фактов».

«Формально значение конференции не велико. Во-первых, делегаты, хотя и назначенные официально церквами, были уполномочены вести беседу, изучать вопросы, но отнюдь не принимать каких-либо решений от имени своих церквей. Поэтому все резолюции имеют значение рекомендаций, которые съезд предлагает к рассмотрению церквей; другими словами, эти резолюции не имеют никакой обязательной силы, а только моральную авторитетность. Во-вторых, состав съезда был очень не полный для того, чтобы можно было говорить о всемирном объединении; отсутствовали немецкие церкви; отсутствовали Румынская Церковь и Сербская Церковь (из-за смерти Патриарха Варнавы); отсутствовала Русская Церковь (имея в виду Советскую Россию, ибо Русская Церковь в эмиграции была представлена полно и хорошо). Наконец, как обычно, не приняла участия в съезде Римско-католическая Церковь, отсутствие которой вызвало ряд официально высказанных сожалений съезда... Кроме того, в представительстве была чрезвычайная непропорциональность: в то время как Православные Церкви, представляющие большие массы верующих, были представлены двумя-тремя делегатами, бесчисленные секты (в особенности американские) также имели каждая по нескольку делегатов. Деление последних достигало чрезвычайной и притом внешней дифференцированности (например, южные баптисты Сев. Америки и северные баптисты Сев. Америки), которая в православном мире соответствовала бы не автокефальным церквам, а митрополиям и епархиям... Таким образом можно сказать, что с формальной точки зрения, как некий всемирный христианский парламент, съезд не удался».

«Не удался он и как акт соединения церквей (чего многие желали), и это является столь явным и естественным, что на этом можно не останавливаться. Но в работе по сближению, по взаимному пониманию, по устранению недоразумений, по росту чувства и сознания единства христианского мира, христианского долга, христианской ответственности — съезд безусловно был огромным шагом вперед, результаты коего обнаружатся в будущем»...

В сборнике «Христианское воссоединение, Экуменическая проблема в православном сознании» (изд. 1933 г., ИМКД-Пресс, Париж) приведен ряд интересных статей православных богословов, принимавших участие в экуменических конференциях или соприкасавшихся с этим движением. В статье прот. С. Булгакова (f) «У кладезя Иаковля (Иоанн. IV, 23)» о реальном единстве разделенной Церкви в вере, молитве и таинстве, поставлено много вопросов для богословов и особенно для руководителей церквей, находящихся в разделении. Над разрешением части этих вопросов, касающихся проблемы соединения церквей в прежнем понимании этого термина, а не в модернизированной форме его в виде экуменического объединения, следовало бы подумать главам некоторых церквей.

Здесь мы коснемся лишь собственно экуменических моментов размышления автора.

«Церковь едина, есть только одна Церковь, именно Православная»... Однако «Церковь есть и вне церковной ограды, и поверх ее: «Идеже два или три собраны во имя Мое, там и Я посреде их», т. е. там и Церковь... За оградой Церкви для нас не пустое место, но простирается христианский мир, которому, во всяком случае, присуща церковность, однако вне Церкви... Церковь едина, как едина жизнь во Христе Святым Духом, только причастность к этому единству имеет разные степени или разную глубину... Путь «экуменической» церковности, ищущей церковного единства, сопровождается одновременно сознанием и уточнением вероисповедных различий, но и растущим сознанием своего единства. «Экуменизм» сам по себе есть опыт такого единства, новое о нем откровение (разрядка наша — Г. Р.). Из этого да и нет, тезиса и антитезиса, как-будто нет исхода, который бы снимал и преодолевал, а не просто бы упразднял или насиловал антиномию. Но Дух Божий, благодать Св. Духа, может, действительно, снять эту антиномию в некоем новом синтезе,— не чрез соглашение или компромисс, но новым вдохновением, его же чаем (разрядка наша — Г. Р.). И долг любви церковной и практической целесообразности ощутить и выявить положительную духовную основу христианского «экуменизма» не только как идею, но уже и как существующий благодатный факт. Его нам дано опытно переживать (разрядка наша — Г. Р.), как благодатное веяние Духа Божия, как явление Пятидесятницы, когда начинают взаимно понимать друг друга в разноязычии своем»...

«...Встреча христиан разных исповеданий, как христиан, есть великая радость, посылаемая в наши дни Духом Святым, и новое откровение вселенской Пятидесятницы (разрядка наша — Г. Р.)».

В живом общении представителей разных исповеданий создается возможность такого взаимного познания, которое действует более убедительно, чем слова, оно связывает и обязывает (разрядка наша — Г. Р.). Ибо узнается, что «Христос посреди нас», ощущается веяние (тоже) Духа Святого. Это есть может быть самый важный результат взаимообщения разных исповеданий, который... представляет собой духовную реальность (тоже). В течение Лозаннской конференции... это чувство некоего общего духовного опыта, единения во Христе, достигло чрезвычайной напряженности. Для всех было ясно, что нечто произошло (разрядка С. Б.), поверх и помимо всего, закрепленного в отчетах и постановлениях... Помимо такого опыта вообще и не может быть христианского единения. Напротив, это последнее только и бывает осуществляемо в христианском вдохновении, новом явлении Пятидесятницы, которого чаем, но частично уже и обретаем (разрядка наша — Г. Р.). Это... есть некое таинство (разрядка С. Б.) духовной жизни, как бы духовное сопричащение (разрядка наша — Г. Р.) единого Христа, задолго до того, когда может совершиться фактическое причащение из одной чаши... Должно ощутиться веяние Духа Божия, оно лишь сделает явным, что искомого единения следует искать вовсе не так далеко, как думают... Ни гордый и властный Рим, живущий в католическом священстве, ни застывший в вековой самообороне Восток, видящий врага и поработителя в каждом католике, не могли и не могут до сих пор сделать этого шага, забыться в порыве любви церковной... Священство Востока и Запада должно сознать себя единым священством, совершающим единую Евхаристию... Сие и буди, буди!.. И лишь до тех пор, пока не загорелись эти огненные языки (разрядка наша — Г. Р.) в мире, остается Для нас долгий и стропотный путь искания догматического единомыслия путем догматических споров.

Такова психологическая подоснова рассуждения прот. С. Булгакова. Слишком соблазнительны и экуменическая идея объединения, и внешняя постановка ее обсуждения, чтобы мы могли упрекнуть автора в наличии у него личного, без послушания Церкви, «забвения в порыве церковной любви». Все мы — люди и все подвергаемся соблазну своеволия и самоутверждения на своем личном понимании жизни. Приводя эти выдержки, мы хотим только предостеречь слушателя и читателя в одном:

1. Иисус Христос предупреждал: «Тогда, если кто скажет вам: вот здесь Христос или там,— не верьте; ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам» (Матф. XXIV, 23—25).

2. Русская Православная Церковь всегда учила, что Пятидесятница, т. е. Сошествие Святого Духа, уже было и что христиане должны ожидать теперь не нового явления Св. Духа, а славного Второго пришествия Иисуса Христа. Умаление значения единой жертвы Иисуса Христа и предвозвещение о будущем «третьем часе», в который откроется «ожидаемое» царство Св. Духа, свойственно учению масонов и сектантов, и новоявленное пророчество о новом откровении, о чаемой вселенской Пятидесятнице, есть только старый отголосок лживой проповеди этих соблазнителей.

3. Владимир Соловьев, по словам прот. С. Булгакова (примеч. к стр. 31), переходя в католичество, «хотел опознать и явить действительное единство церквей в полноте благодатной жизни самым делом, но не был понят, ибо упредил свое время». Очевидно, что теперь время понимания поступка В. Соловьева уже наступило. Но ведь и эсхатологическую картину мира В. Соловьев в своих «Трех разговорах» нарисовал в виде всемирного собора всех трех христианских исповеданий под председательством будущего «Владыки Мира». После ознакомления с разбираемой нами статьей прот. С. Булгакова и с экуменической проблемой создания международной силы в форме экуменической церкви (подчеркиваем это) и нам стала понятна эсхатологическая концепция В. Соловьева...

4. Когда-то один из русских мыслителей получил «Откровение в грозе и буре» и был от них в состоянии одухотворения. И прот. С. Булгаков уже на Лозаннской конференции почувствовал, как духовную реальность, что нечто произошло и даже ощутил «новое явление Пятидесятницы, которого чаем, но частично уже и обретаем»... Он же предполагает возможность соединения Восточной и Западной Церквей только при наличии в их руководстве состояния «забвения в порыве любви церковной».

Но можно ли принять эти переживания за духовные качества? Не душевные ли они, проще говоря? Ведь можно предположить такое возбужденное «одухотворение» у человечества и при виде действия всякой стихии, а тем более при появлении грандиозной картины с «безводными облаками, носимыми ветром, с осенними деревьями, бесплодными, дважды умершими, исторгнутыми, со свирепыми морскими волнами, пенящимися срамотами своими, со звездами блуждающими... но о них пророчествовал и Енох, седьмый от Адама, говоря: се, идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих сотворить суд над всеми (Иуда I, 12—15). Кто же эти все? В первую очередь, поясняет апостол Иуда (ст. 18—19), это будут «ругатели», которые появятся в последнее время, «это люди, отделяющие себя (от единства веры), душевные, не имеющие духа». Поэтому-то и Апостол Иоанн в первом послании предупреждает: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов» (1 Иоанн. IV, 1), хотя бы, добавим мы, вы и чувствовал и одухотворение.

Пусть это будет предупреждением для всех, впервые знакомящихся с экуменическим движением; необходим строгий психический самоанализ при вступлении в рассуждения о предметах веры с инославными и сектантами (особенно без получения благословения от Церкви).

Вот еще некоторые рассуждения прот. С. Булгакова, из которых он хочет построить мостик чрез существующую пека пропасть между истинной Церковью и прочим христианствующим миром.

«Разобщение в молитве... закрепляется и утверждается в церковных правилах, правда (разрядка наша — Г. Р.) возникших в IV—V вв., но доселе имеющих силу действующего закона, не отмененных формально, хотя и отменяемых жизнью... Конечно, общая мысль этих правил есть устранить безразличие, причину зол, с принятием мер оборонительного характера, соответствующих острой стадии борьбы с ересью или расколом. Но оборона теряет свое значение там, где уже отсутствует наступление, что мы и имеем в ряде междувероисповедных отношений в наши дни».

Разве это не призыв к разоружению, к братанию без команды начальника, к попранию церковной дисциплины? Каноны устарели, но Церковь считает необходимым их соблюдать. Каноны «отменяются жизнью»... Нет, не жизнью, а не соблюдающими дисциплины раскольниками, мечтателями, которые отвергают начальства и злословят высокие власти... ропотниками... поступающими по сбоим похотям... уста их произносят надутые слова... Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей» (Иуда 1,8, 16, 11). И «отсутствует» ли «наступление»? — задаем мы вопрос. За примером идти недалеко. Не без участия многих инославных церковных деятелей разодран на части хитон Русской Православной Церкви, но еще и теперь чинятся препятствия со всех сторон к подбиранию этих разодранных сермяжных кусков. Или мы будем сомневаться в словах Христа, относимых всеми нами к последним временам: «Берегитесь... ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: Я — Христос, и многих прельстят» (Матф. XXIV, 4—5). И дальше: «восстанут лжехристы и лжепророки... чтобы прельстить» (ст. 24). Нет, мы всегда должны ожидать этого последнего наступления, которое будет весьма замаскированным и соблазнительным, и лишь Церковь как арсенал благодати сможет вовремя и разоблачить врага и устоять пред ним.

«Конечно, нет ничего легче,— говорится в статье,— как критиковать «панхристианство» (намек на энциклику Пия XI.— Примеч. Г. Р.), указывая, что нет христианства вообще, а существует лишь единая истинная Церковь... Однако же... остается христианство, как вера в Господа, любовь к Нему и молитва... В частности, православные давно уже молятся с инославными. Эта новая практика не есть только вольность или любезность... но общехристианское достижение, уменье соединиться в том, что является реально общим».

Как легко удается прот. С. Булгакову, снисходительно отнесшемуся к канонам, разделаться с главным препятствием к установлению «взаимопонимания» между Православием и протестантством к обязательности идентичного понятия Церкви и таинств. Достаточно иметь общую веру, любовь к Господу и общую молитву — вот вам и христианское единение (так понимает С. Булгаков), тем более, что фактически и объективно оно уже есть. Не излишне ли, после этого, заводить догматические споры о понятии «таинства», «церковь». Но слишком уже похож этот термин «христианство» (являющийся в изложении прот. С. Булгакова фактически синонимом термина «церковь») на определение понятия церкви в баптистском катехизисе: «Церковь Христова есть общество крещеных по вере христиан, которые живут по Священному Писанию и желают быть водимы Святым Духом (разрядка наша — Г. Р.) (Варжанский, стр. 24). Обратите внимание и на сходство между этим определением и смыслом первой части приведенных нами выдержек из статьи «О духовной новой Пятидесятнице». По православному понятию, Церковь есть Тело Христово и Христос— Глава ее, а вот баптисты желают быть водимы не Христом, а Святым Духом, Которого еще пока ожидают, так же как и иудеи ожидают еще кого-то, кто для них должен быть «Христом». И даже Штутгартская декларация германских евангелистов (от 19 октября 1945 г.) об их согласии на сотрудничество с «прочими христианами, заканчивается молитвой: Veni, Creator Spiritus! (Прииди, Дух Животворящий!).

«Мы не во всем можем соединяться молитвенно с нашими братьями,— продолжает С. Булгаков.— В частности, мы не можем с протестантами призывать молитвенно Матерь Божию вместе со святыми... Православию ради молитвенного общения с ними приходится, применяясь, как бы умаляться; конечно, насколько это делается из любви и снисхождения, ради церковной «экономии», это может быть попускаемо, как жертвенность любви, отсутствие неумолимого максимализма по принципу апостола Павла «для всех быть всем».

Мы полагаем, что самовольный выход из церковной ограды (как это бывает со всяким раскольником) всегда ведет к потере чувства меры; не сдерживаемый никакой оградой, вышедший теряет ориентировку, увлекаясь беспредельностью пространства. Распространять завет Апостола «для всех быть всем» дальше обитателей своей церковной ограды может повести к молитвенному общению, ради распространительно истолковываемой «экономии», даже с нехристианскими вероисповеданиями. Ведь Бог везде один! Но — нет на то благословения Церкви, которой мы обязаны полным послушанием.

«Говорят, что истинное разумение Евангелия дается только в Церкви. Это конечно так»,— соглашается прот. С. Булгаков. А через несколько строк делает нелогичный вывод: «И не справедливее ли думать обратное, что искренние и благоговейные читатели Евангелия чрез то уже в Церкви, в Церкви единой, евангельской» (разрядка наша — Л Р.).

Вот вам готов и мостик для признания общества евангелических христиан за полноправную Церковь!

«Существует даже и теперь некое духовное единство и взаимообщение всего христианского мира, хотя и не выраженное ни в каких согласительных формулах. Зато оно не боится и никаких запрещений и анафематствований... Самое понятие ереси, как и раскола, существует только в пределах Церкви, а не вне ее»...

Мы не ошибемся, если в этих либеральных фразах прот. С. Булгаков говорит об экуменическом единстве и взаимообщении, подготовляющем создание объединенной экуменической церкви. В этой церкви, наверное, не будет этих страшных понятий — ересь и раскол; с уверенностью можно сказать, что в ней каждому будет позволено верить и думать по-своему и подчиняться любой юрисдикции или никакой. Всем обещается «взаимоуважение» и «взаимопонимание» при условии верования в Иисуса Христа, как Господа и Спасителя. Но одна вера без дел мертва. И если оправдался Авраам верою, то только чрез послушание Богу в силу этой веры. А где нет послушания воле Божией, чрез руководство Церкви, там всегда останется ярко гореть позорное и несмываемое клеймо раскола.

«Наш Символ веры, Никео-Цареградский (правда, искаженный Filioque)... является общим исповеданием всех трех основных ветвей христианства: православия, католичества и протестантства, и этого догматического основания единства никогда не должно забывать».

Дар слова, как воплощение мысли, есть великий дар Божий; это печать образа и подобия Божия в человеке. Страх божий охранил бы человека от злоупотребления этим даром. И так легко лишить всякого значения главнейший фактор разделения Церквей, уметь набросить легкую вуаль на Filioque, чтобы показать незначительность этой преграды, лишь бы помочь экуменизму — могло только стилистическое искусство прот. С. Булгакова. Неужели и это сделано ради «экономии»?

Мы сознательно опустили из статьи прот. С. Булгакова разбор вопросов о воссоединении Православной Церкви с Римско-католической, так как последняя в пан-протестантском (по выражению Л. Зандер), собственно экуменическом, движении не участвует и, тем самым, не создает проблемы.

Также сознательно мы уделили столько внимания на уточнение взгляда прот. С. Булгакова на возможность экуменического объединения, поскольку среди профессоров-эмигрантов, а, может быть, и среди инославных богословов он считался наиболее авторитетной научно-богословской величиной.

В том же сборнике, в статье «Вселенскость и конфессионализм» проф. Н. Бердяев пишет:

«... протестантские организации нередко выставляют принцип интерконфессионализма и в нем думают объединить все конфессии и церкви... Сторонники интерконфессионализма предлагают христианам объединяться на отвлеченном минимуме христианства, "например, на вере в божественность Иисуса Христа, отбросив все, что разделяет. Но... религиозная жизнь совсем не походит на жизнь политическую, в ней невозможны блоки... Вера может быть лишь интегральной, целостной, в ней ничего нельзя уступить... Если у меня, в качестве православного, есть культ Божией Матери, то я не могу делать вида, что я забыл об этом во имя соглашений с христианами, которым этот культ чужд. Вселенскость есть полнота, и она достигается путем отвлечения, путем сложения и вычитания»...

Сравнение этих рассуждений с доводами на ту же тему прот. С. Булгакова (см. выше) предоставляем сделать нашему слушателю и читателю. Слишком они ярки в своей противоположности.

Приведем и еще некоторые рассуждения Н. Бердяева, но без критики, так как ответ на них дает весь наш доклад в целом; «Мы не можем претендовать на создание в XX в. Вселенской Церкви своими человеческими силами. Если Вселенской Церкви никогда не было, если она не ведет своего начала от Иисуса Христа, то ее никогда и не будет. Конгрессы, конференции, интерконфессиональные объединения могут быть символом возникновения нового вселенского духа среди христианского человечества, но они не могут претендовать на создание церкви, которая, наконец, впервые будет подлинно вселенской. Экуменическое движение, которое заслуживает самого горячего сочувствия, имеет свои опасности которые нужно сознать. Самое выражение «соединение церквей» лучше было бы совсем отбросить, как неискреннее и неточное. Разделение церквей не произошло, произошло разделение христианского человечества (разрядка наша — Г. Р.). И вопрос стоит не в соединении церквей, а в соединении христиан, в соединении христиан Востока и Запада, соединении христиан на Западе. С этого всегда следует начинать, с соединения христианских душ. Менее всего это достигается переговорами и соглашениями церковных правительств. Процесс сближения и объединения должен итти снизу, из глубины. Сейчас экуменическое движение, в котором главную роль играют

протестанты, стоит под другим знаком, и с ним связана другого рода опасность. Христианскую вселенскость понимают иногда слишком внешне, но преимущественно социально и морально. В нашу эпоху существует понимание христианства как религии социальной и моральной. Такое понимание не редко можно встретить в мире англо-саксонском. Менее всего я склонен отрицать огромное значение социального вопроса для объединения христианского мира. Наоборот, я думаю, что социальный вопрос сейчас централен для христианского сознания. От изменения отношения христианства всех вероисповеданий к социальной жизни, от радикального осуждения христианами социальной неправды и требования осуществления правды Христовой и в социальной жизни, зависит судьба христианства в мире. Именно на этой почве происходит объединение антихристианских сил. Христиане не должны уступать врагам христианства прерогативы борьбы за социальную справедливость, за улучшение положения рабочих классов. Но христианство не есть социальная религия, и основы христианства не социальны или моральны, а мистичны и духовны. Забвение мистической стороны христианства и обращенности его к вечности не может привести к истинному единству и вселенскости. Литургическое движение нашего времени напоминает о мистических основах христианства. И в известной части протестантского мира, который вообще литургически наиболее ущерблен и обеднен, пробуждается литургическая жажда. Единство христианского мира будет достигнуто не на почве чисто социальной, а на почве духовного углубления внутри всех конфессий, на почве возрождения духовной жизни»...

«В мире происходит небывалая концентрация, объединение и организация антихристианских сил. Эти силы необыкновенно активны. И христианство, разделенное на части, на враждующие между собой конфессии, бессильно перед лицом антихристианской опасности, перед возрастающей дехристианизацией мира. Контраст объединенности, организованности и активности антихристианских сил и разделенности, дезорганизации и пассивности христианских сил не может не мучить христианскую совесть. Перед лицом могущественного врага потребность христианского единства не может не быть осознана. Христиане сами во многом виноваты, христиане, а не христианство. Христиане сами должны были во имя Христа делать то положительное социальное и культурное дело, которое часто делали враги христианства. Они его не делали или делали со страшным опозданием, что еще хуже осуждали делающих. Почему христианские силы менее активны, чем силы антихристианские, вполне понятно; это объяснимо из самого христианского вероучения и мировоззрения. Христианство признает свободу человеческого духа и силу греха... Именно христианская свобода затрудняет реализацию христианства в жизни. Это основной парадокс христианства. Материалистом легче быть, чем христианином. От христианина требуется несоизмеримо больше, а обычно исполняет он меньше. Но бывают эпохи, когда христианские души пробуждаются, когда активность делается неизбежной, вялость и инерция душ побеждается. Мы вступаем в такую эпоху».

«Необходимо решительно противоположить «мистику» «политике» в церкви, употребляя эти слова в том смысле, в котором их употребляет Шарль Пеги. Вся мучительность христианской истории определилась срощенностью церкви с «политикой». В раздоре и вражде огромное место занимала именно политика, которую можно вскрыть за всеми историческими религиозными преследованиями. И сейчас еще политический момент играет преобладающую роль в религиозной вражде, он вносится в догматические споры. Возрождение христианской духовности должно ослабить роль политического элемента в церкви»...

«Сближение прежде всего нужно ставить на почву духовно-религиозную, внутреннюю. Внешнее от внутреннего пойдет, церковное единство от духовного единения христиан, от христианской дружбы. Объединяет прежде всего вера во Христа и жизнь во Христе, искание Царства Божия, т. е. самая сущность христианства. Ищите прежде всего Царства Божиего, а все остальное приложится вам. Объединяться можно на самом искании Царства Божиего, а не на том остальном, что прилагается. Но в греховном христианском человечестве то, что прилагается, заслонило собой самое Царство Божие, и оно-то разрывает на части христианский мир. Идея Царства Божия в христианстве глубже, чем идея церкви, которая есть исторический путь к Царству Божиему. Идея Царства Божия эсхатологична и профетична. На ней и должно быть построено единение. Это не минимум, а максимум, не абстракция, а конкретность. Перспектива достижения абсолютной полноты и абсолютного единства есть перспектива эсхатологическая, есть исполнение времен. Но исполнение времен совершается во времена еще»...

...«Без участия католиков движение не может быть полным по своим результатам. У протестантов есть другой соблазн, соблазн слишком большой легкости в достижении единства и вселенскости. Соблазн же православный есть соблазн изолированного и самодовлеющего бытия, безразлично к тому, что происходит с миром. У каждого есть свои соблазны. Почва для соединения может уготовляться человеческой активностью и направлением человеческой воли. И мы все для этого должны сделать. Но не человеческими силами совершится соединение, оно окончательно совершится действием Духа Святого, когда час для этого настанет. И во всяком случае, движение к этому центральному событию в судьбах христианства означает вступление в новую эпоху, когда излияние Духа Святого будет сильнее, чем было до сих пор».

Жаль, что в последней фразе автор скатился до сектантского ожидания Пятидесятницы,— скажем мы...

Мы все, считающие себя христианами, забываем, что дары Духа Святого даны нам при миропомазании (или возложении рук) в бесконечной, и по силе, и по качеству, мере. Не может быть ни сильного, ни слабого излияния Св. Духа; могут быть только различные дары: кто апостолы, кто пророки..., кто пастыри, кто учители и т. д. И каждый земледелец, садовод, цветовод и всякий труженик над благословенной матерью-землей получает или приобретает семена, различные по выходу плодов, но законченные и совершенные в своем товарном виде. Но не тот садовод, кто набирает семена разных сортов и... хранит их. Плод получает посеявший семена и трудящийся над их ростом. Так и дары Св. Духа. Нам даны благодатные совершенные семена Духа. Мы же или не сеем их в своей Душе или, вместо плодородной почвы смирения, подставляем для них и для Слова Божия каменистую и сухую почву гордости. Какого же плода мы ищем и где его хотим найти? Апостольская Пятидесятница все уже нам дала. Теперь дело за нами самими, а не за повторным, и, якобы, более сильным излиянием Св. Духа, нигде в Откровении не обещанным... И пред нами, пастырями и учителями (профессорами-богословами), лежит долг— выполнить назначение евангельского сеятеля и избежать позора оказаться семяторговцами.

Кроме того, позволим себе сделать и одно личное замечание. Проф. Бердяев считает, что «разделение Церквей не произошло, а произошло разделение христианского человечества» Произошло не саморазделение человечества, а принудительное разделение христианского человечества по мотивам похоти власти се стороны представителей его иерархии. Мы говорим 1054г. Дальнейшие разделения — это уже последствие первого, плоды его.

Кто с кем разделен внутренне, по духовной сущности и кто с кем враждует? Рядовой ли католик с рядовым православным? Сиро-яковит ли с англиканцем?

Нет и нет. В кровной и злобной вражде и в непримиримой смертной разделенности друг с другом окаменели католический миссионер с православным миссионером, увлеченные дурным мирским соревнованием в таинственном благодатном уловлении душ человеческих в невод Христа. Всему миру известно, что в семье Православных Церквей нет еще полного мира Христова. Эта разделенность видна на миссионерах, потому что они ходят по одним и тем же путям, посещая одни и те же хижины. Не невидимый источник непримиримости до сих пор скрыт стильных византийских резиденциях, в роскошных романских палаццо, в гордых аббатствах Альбиона и т. д.

Отсюда, а не с верующей массы Церкви Христовой, началось разделение в 1054 г.; здесь же оно и должно кончиться, если только оно может кончиться. Бесполезно кивать головой на «христианское человечество» и свою вину сваливать на чужие головы. И не от грядущего поколения следует ожидать какой-то особенной любви, чтобы оно не заметило непримиримости своих предков.

От апостольской иерархии различных частей Христовой Церкви нашего поколения следовало бы всем нам, христианам, страждущим от греховного разделения, потребовать согласия только на два условия:

а) проявить единовременно искреннее желание к воссоединению всех исповеданий в лоне Единой Истинной Христовой Церкви, как это было до 1054 г.;

б) отказаться навсегда, с чувством священной ненависти, от порока гордости и от искушения похоти власти в жизни Церкви — и подписать вечный акт с торжественным обещанием, и за себя и за всех своих преемников, никогда не возбуждать вопроса о праве первенства на власть каждого главы Церкви за пределами той части Единой Церкви, которая на момент подписания акта, за ним числится.

Это будет означать моральное разоружение враждующих лидеров христианства от мирского оружия зла и облечение в славные и непобедимые доспехи Христовы: в броню правды и истины, в шлем Духа, в щит кротости и в меч любви. Только при таком вооружении врата адовы не одолеют Церкви. Если такой животворный сок плодового церковного древа будет в стволах его, то и все ветви и ростки, т. е. мы, христиане, будут им же питаться и благодаря ему же противостоять против сатанинской брани.

Инициатива соединения зародилась в протестантстве; это естественно, потому что оно менее всего вооружено благодатными дарами Церкви. Но это не значит, что мы, церковные христиане, должны требовать сначала объединения раздробленных ветвей всех протестантских толков. Без корней эти ветви могут быть соединены и связаны только в безжизненные веники. Нет, справедливость требует сказать, что инициатива по восстановлению жизни всего церковного древа Христова должна быть, по взаимному согласию на будущей Ассамблее, торжественно передана, с настоятельной христианской просьбой, высшим представителям церковного апостольского христианства. Надо пред ними настоять, чтобы они прежде всего прекратили порочащее их разделение, чтобы они осознали свою вину за данный ими повод к разделению по недостойным для Церкви и недуховным мотивам. Если это будет осуществлено, если в отношениях глав церквей восстановятся первоначальная доброта и жизненная сила, к ней вновь крепко воспривьется каждый, временно оторванный по диавольской злобе отросток. Любая ветвь этого древа будет для них матерью — Православная, и Римско-католическая, и Англиканская, и Армяно-Григорианская и т. д.

И только тогда может наступить истинно христианская вселенская радость, когда мы увидим в одном молитвенном зале всех первоиерархов каждой Апостольской Церкви [4], всех пап, католикосов и патриархов, и услышим их пение: «Днесь благодать Св. Духа нас собра...». Когда же мы, едва ли веря своим глазам и ушам, увидим, что они подписали тот акт отказа от первенства власти и услышим затем их мирную и любовную беседу о собрании всех овец Христовых во едино стадо, для ведения его на пастбища Царства Божия — мы, наверное, в недоумении спросим себя, где мы находимся — на небе или на земле? Не те ли это неизреченные небесные глаголы апостола Павла, слышать которые удостоил Господь и нас? Не во сне ли мы все это видим? Не апостольские ли времена вновь возвратились на землю, когда ученики Христовы все решали сообща и вместе, без желания владычествовать одному над другим? И вот тогда только и мы могли бы почувствовать реальное веяние благодати Святаго Духа! Утопия ли это? Но тогда — где же ответственность всех преемников апостольских за единство порученного им стада Христова? они ли должны собирать разрозненных ими же самими овец, или само стадо должно почему-то вдруг объединиться ценой отказа от подчинения себя руководству враждующих между собой пастырей?

РАЗДЕЛ III

РАЗБОР РЕШЕНИЙ ЭДИНБУРГСКОЙ И ОКСФОРДСКОЙ КОНФЕРЕНЦИЙ 1937 г.

1. Конференция по вопросам вероучения и церковного устройства в Эдинбурге (3—18 августа 1937 г.)

Всемирные конференции в Эдинбурге и Оксфорде, состоявшиеся в 1937 г., выработали те вопросы, которые подлежат обсуждению на Всемирной ассамблее в Амстердаме в 1948 г. Это заставляет нас дать краткий исторический обзор их деяний. Этот же обзор должен познакомить читателя и с идеологией и сущностью экуменического движения на сегодня.

Значение Эдинбургской конференции дается в предисловии к Отчету о ней в следующих словах: «В одних вопросах достигнуто было значительное сближение, в других оно не могло быть достигнуто; однако уже совместное их обсуждение в атмосфере братской любви и мира представляет собой шаг вперед на пути к великой и святой цели — воссоединению ныне раздробленного и тем обессиливаемого христианского мира... К сожалению, единомыслие до сих пор не могло быть достигнуто по вопросу о таинствах (гл. 5), а также о почитании Богоматери (гл. 6), хотя важно и то, что последний вопрос уже поставлен для обсуждения.

Скромные результаты. Эти две фразы дают уже намек на неясно выраженные в других местах Отчета мотивы к экуменическому движению:

1. Наступила пора страха пред столь длительным изоляционизмом протестантства от истинной Церкви;

2. Ответом на этот страх было полное выражение любви со стороны Православной Церкви, согласившейся вступить с протестантством в переговоры [5].

3. Сожаление о неудаче попыток Англиканской Церкви получить согласие всей Православной Церкви на признание таинства священства Англиканской Церкви.

Успехи протестантства и прочих не-православных и некатолических исповеданий, достигнутые до этой конференции:

а) соглашение англикан со старокатоликами о полном общении в таинствах;

б) соглашение между Церковью Англии и Церковью Финляндии;

в) соединение пресвитерианских церквей Шотландии с 1929 г.;

д) соединение трех церквей Канады в 1925 г.; е) соединение Церкви Христа в Китае в 1927 г (куда вошли баптисты, конгрегационалисты, методисты, пресвитериане, реформаты, «Соединенные братья», объединенные церкви Канады и независимые китайские церкви, основанные шестью странами английского языка);

ж) соединение реформатских церквей Франции (фактически достигнуто в 1938 г.);

з) намечающееся соединение главных методистских церквей в США.

Эти данные в некоторой мере показывают нам состав попутчиков и подтверждают общность целей некоторых из них.

В Отчете подчеркивается, что «за последнее десятилетие (т. е. от предыдущей Лозаннской конференции 1927 г. до Эдинбургской 1937 г.) не было случаев установления полного общения в таинствах между прежде разделенными исповеданиями, когда бы одна из объединяющихся церквей принадлежала к радикально «католической» традиции, а другая к радикально «евангелической» (стр. 8 «Отчета»), Нас это не удивляет и заставляет лишь сдержанно относиться к оценке «силы и величия»... «общего потока, увлекающего к единству», хотя он и распространился среди церковников по всему миру.

Приводим перечень и структуру постановки вопросов, обсуждавшихся на Эдинбургской конференции.

Глава I. Благодать Господа нашего Иисуса Христа

Глава IV. Церковь Христова: священнослужители и таинства

3. Черты сходства, существенные для церковного единства:

а) близость в вере или исповедании, как основа единства,

д) сходство в церковном управлении, как основа единства.

а) препятствия, вытекающие лишь из «веры» и «церковного строя»,

б) препятствия, зависящие не только от «веры» и «церковного строя».

5. Что делать, чтобы приблизиться к единству, которого мы ищем:

15. Территориальное и экуменическое единство.

Отчет о Конференции участниками ее был принят «без возражений» в последний же день заседания и передан затем «на рассмотрение отдельных церквей».

Отклонения от православной точки зрения существа всех докладов были выражены в заявлении архиепископа Германоса, подписанном всеми православными участниками конференции. Заявление констатирует следующее:

1. По вопросу о благодати достигнуто согласие по существу.

2. Есть согласие относительно богодухновенности Св. Писания, чего нельзя сказать по вопросу о Св. Предании.

3. Нельзя согласиться с положением, что первенствующее значение в деле спасения принадлежит Слову Божию, а не Церкви, которой вручено Богом, как дар, Священное Писание.

4. Гораздо меньше согласия оказалось в вопросах о природе священства, об апостольском преемстве, о природе и числе таинств, в частности, даже о таинстве крещения и евхаристии, а также и о таинстве священства.

5. Общение в таинствах (intercommunio) может быть только последним действием, увенчивающим истинное единение, и «ни в коем случае не может быть применяемо в качестве средства для достижения единения».

6. Всеобщее соединение христианских церквей может быть ускорено, если предварительно объединятся между собой те церкви, которые в настоящем своем состоянии являются наиболее близкими друг другу.

Со своей стороны мы находим, что в указанном заявлении недостаточно выпукло подчеркнут тот протестантский уклон, которым насыщены были доклады. Так, по первому пункту заявления, можно ли согласиться с изложением вопроса об оправдывающей благодати Божией, если нигде в докладе не подчеркнуто значение собственных трудов человека на пути к оправданию, если только вере ('Ст. 2) без дел придается функция усвоения благодати и если вера есть только пассивное «полное сердечное доверие к Богу», не сопровождающееся активной деятельностью человека для достижения спасения. Совершенно неудовлетворительным ответом на эти вопросы следует считать гибкую протестантскую фразу: «воля Божия в том, чтобы благодать Его активно усвоялась собственной волей человека, и чтобы человек оставался ответственным за это свое решение» (ст. 3). Православные представители не учли этого существенного расхождения в изложении учения о благодати.

Возьмем вопрос о таинстве крещения. Первостепеннее этого таинства нет. Оно имеется почти во всех исповеданиях (кроме квакеров и салютистов) и признается действительным нашею Церковью при совершении его любым исповеданием, при условии правильности крещальной формулы. Как это ни странно, но из 42 страниц

Отчета определению значения этого таинства отведено всего лишь 4 строки: «Крещение есть дар искупительной любви Божией Церкви; совершаемое водою во имя Отца и Сына и Святого Духа, оно является знаком и печатью учеников Христовых согласно заповеди Господа».

В Никео-Цареградском символе веры мы исповедуем «едино крещение вооставление грехов». Разница между первым определением и вторым настолько велика, что из-за нее одной можно было бы разойтись на самом пороге той двери, которая ведет в спасительный корабль Христов — в Церковь. Чем отличается такое экуменическое определение значения крещения хотя бы от учения Цвингли, который считает крещение за простой ритуал, вводящий в церковное общение, и принимает его лишь за символ благодати (без получения ее)? Какая разница от учения Кальвина, называющего это таинство залогом, печатью и обетованием возрождения? После этого нельзя упрекнуть квакеров в непоследовательности их учения, если они не совершают внешнего действия крещения, раз оно имеет лишь символическое значение. По учению Лютера и то считается, что крещение является мистическим соединением воды и божественного слова, дающим силу очищать грехи.

Довольно странным является противоречие между Отчетом об обсуждении этого таинства на конференции и заявлением православных.

Отчет говорит: «Так как краткость времени не допускала продолжительного обсуждения таких пунктов, как благодать возрождения, даруемая крещением..., то мы не можем составить мнения о том, в какой мере эти пункты являются препятствием для соединения Церквей» (стр. 5). Заявление же православных констатирует другое: ...«ряд положений в учении о таинствах крещения и евхаристии — единственных, которые были Конференцией подробно обсуждаемы» (стр. 63).

Почему Отчет уклоняется от изложения подробностей вопроса о крещении, ссылаясь на недостаточность его обсуждения, а православные, констатируя факт подробного обсуждения того же вопроса и вопроса о священстве на Конференции, далее заявляют: «Мы не можем входить здесь в обсуждение подробностей».

Кроме того, нам непонятно, почему в Отчете о Конференции (изданном на русском языке) этот момент изложен другими словами, чем в полном Отчете на английском языке [Вторая Всемирная конференция «Веры и Устройства», в издании д-ра Л. Ходжсона (The Second World Conference on Faith and Order)].

В этом последнем сказано просто (стр. 322): «Секция не имеет возможности выразить мнение, насколько глубоко они могли бы установить препятствия для осуществления плана объединения Церкви-». И далее, православные делегаты сделали к выработанному секцией краткому рапорту свое замечание: «Православная Церковь рассматривает крещение, как единственное и необходимое средство для вступления в Церковь»... Неужели других возражений или несогласий православные не нашли?

Наше заключение — мы имеем право упрекнуть православных представителей в отсутствии у них церковной бдительности по защите Православия именно там, где это было более всего необходимо — в вопросе о таинстве наипервостепенного значения, обеспечивающем нам спасение. Возможно, что дальнейшая экуменическая деятельность раскроет нам причины умалчивания и со стороны составителей Отчета. Считаем достаточным этих двух примеров, чтобы констатировать неподготовленность православных представителей к пониманию всей гибкости протестантского мышления и речи, а также и к противостоянию их отличной организации Конференции.

Заметим, что субсекцию «Крещение и Евхаристия» вел епископ Перри (Perry James De Wolf) протестантской Епископальной Церкви США, а субсекцию «Таинства» — прот. Г. Флоровский, под общим председательством проф. Д. Бэйли, вице-председательством проф. Аливизатоса и при секретаре проф. Ш. Додде (Ch. Η. Dodd).

Состав православных делегатов по секции «Церковь Христова: священнослужители и таинства»: архимандрит Константинидес, епископ Серафим, прот. Г. Флоровский, Д-р Н. Зернов и протоиерей И. Янсон.

В порядке подготовки к встрече будущей Ассамблеи 1948 г. за ними лично остается обязанность дать до конца ясность православной точки зрения на каждый вопрос.

Для окончания этого нашего небольшого обзора постараемся прибавить несколько слов там, где отступил профессор Л. Зандер — это относительно 17 пунктов гения д-ра Джона Мотта.

Они нам были бы не понятны, если бы мы считали предложенные в 17 пунктах провизорные предпосылки средствами к достижению соединения церквей в том смысле, как это соединение всегда понимали все православные. Нашей традицией всегда остается: «Единая Святая Кафолическая и Апостольская Церковь».

Д-р Джон Мотт участвовал в разработке темы: «Единство Церкви в жизни и молитве». В своем выступлении он говорит, что он имеет в виду два аспекта на христианское единство: внутреннее — духовный аспект и внешнее единство, проявляющее себя в кооперативном действии и в корпоративном единстве. Семнадцать пунктов являются результатом его глубокой работы над этим вопросом. Каждый из семнадцати пунктов заключает в себе трудности, но мы должны быть благодарны этим трудностям. «Наши трудности есть наше спасение... но из всех семнадцати предположений самым стратегическим является последнее, которое призывает к созданию «Всемирного Совета Церквей». Если это будет выполнено, станут осуществимыми все другие предложения» [7].

Вот мы и нашли источник всей идеологической программы действия экуменического движения. Не напрасно проф. Ст. Цанков называет д-ра Джона Мотта «апостолом» этого движения. В ст. 2, главе пятой «Единство Церкви»... приводятся три различных примера понимания церковного единства, проявившиеся в работе этой секции:

а) Совместная работа. Федерация церквей в целях делового сотрудничества есть не только максимум того, чего мы можем достигнуть, но и того, чего мы должны желать. Однако одна лишь совместная работа церквей, не могущих вступить в полное общение таинств, не может считаться конечной целью.

б) Общение в таинствах (intercommunio), когда члены одной церкви допускаются к полному участию в жизни другой, когда таинства каждой церкви открыты для всех членов другой.

в) Корпоративное или органическое единство, но не как централизованное административное единство на основе строгого единообразия, а как единство живого организма с разнообразием функций, свойственных членам здорового тела. Все различные духовные дары, данные от Бога в наших разделениях, должны быть сохранены в едином общении любви.

Однако трудно представить единство между церквами в пределах одной территории без единства организационного. «Мы не думаем, чтобы Церковь, воссоединенная на соборном начале, могла быть влиятельной международной силой без какого-либо постоянного органа, съездов и совещаний, каковы бы ни были полномочия и власть такого органа».

Этот абзац Отчета открывает нам смысл семнадцатого «стратегического» предложения д-ра Джона Мотта о создании «Всемирного Совета Церквей», а также и разъясняет цель создания будущей экуменической церкви, как «влиятельной международной силы» (протеста против этих слов никто из последующих ораторов не высказывал).

Стоит ли после всего этого разбирать остальные шестнадцать пунктов? Уже перечень их названий говорит об их служебной цели интересам какой-то международной силы, составившей план (хотя бы и духовного) овладения миром при помощи многочисленного сонма так называемых церквей многоразличных наименований.

Имеется ли что-либо общее между нашим русским православным пониманием Церкви и только что выявленным идеалом экуменической церкви? Церковь Христова есть корабль на бурном житейском море, ведущий душу каждого верующего христианина, индивидуальным подходом к ней, к Царству Божию, небесному. Это царство предвосхищается нами еще здесь, потому что оно внутри нас. И вдруг курс корабля меняется, и его хотят вести

к царству земному, мирскому, к международному влиянию на внешнюю жизнь. Экуменическая церковь проектируется не для искания Царства Божия и правды его, а только того, что к нему прилагается. Она будет удовлетворять алчбу и жажду справедливости человеческой, ищущей приложения к социальному устройству мира. Не этой справедливости предлагает искать Христос (Матф. VI, 33), а правды Божией, присущей лишь Царству Божию. Не достаточно ли уже одних этих выводов для того, чтобы сказать, что Церкви Христовой не по пути с будущей церковью экуменической?

Не доказывается ли этими доводами прямая противоположность между целеустремленней Церкви Христовой к достижению единства во Христе, может быть, даже путем созыва Вселенского Собора (для обсуждения догматических разногласий) и между задачей экуменической церкви, ведущей на путь узурпации неприсвоенной Церкви власти кесаревой в мирской области?

Идея экуменической церкви — всемирный коллективный папизм. Протестанты ушли от римского папы и теперь стремятся к организации Всемирного Ватикана. В своем рабстве похоти власти, эволюционируя до бесконечности и деградации, протестантствующая мысль дошла почти до «ниспровержения богов» — унитарийцы отрицают троичность Божества, квакеры не признают видимого ритуала крещения, методисты низвергнули право епископата на совершение таинства священства и т, д. Да и к чему для них таинства, если последние дают только невидимую благодать Божию, не придающую им никакого земного авторитета?

Семнадцать спасительных для протестантизма пунктов творились гением Джона Мотта не в процессе заседания Эдинбургской конференции. Он много над ними поработал до 1937 г. Он пришел на Конференцию с готовыми установками на будущее. Его гений действительно глубоко прозрел будущую неудачу попыток к воссоединению церквей, не обусловленных предварительным отказом возглавителей их от похоти власти, послужившей в свое время стимулом к разделению церквей. И он создал теперь «якорь спасения» для всемирной протестантствующей семьи в виде привлечения каждого члена экуменической церкви к участию в международном влиянии в целях улучшения личного земного благосостояния.

Гений д-ра Джона Мотта учел реальность в первых двух искушениях Иисуса Христа в пустыне врагом рода человеческого. Он сумел доказать выгодность превращения камней в хлеб, и раздает этот хлеб чрез все каналы, предусмотренные его семнадцатью пунктами. За ним начала итти наиболее алчная (но не голодающая) часть человечества, как за властителем, не разделяя однако идеализма искренних лидеров экуменизма. Он сумел сделать себя кумиром, «апостолом», — и при его появлении замирает дыханье и замыкаются уста его поклонников, даже профессоров, которые надеются быть совластите-лями олицетворенного земного божества (хотя бы и в области духа).

Ставим конкретный вопрос, какой из шестнадцати пунктов программы д-ра Джона Мотта может привести к устранению расхождений в понимании значения таинств или благодати Божией?

Отрицательный ответ на этот вопрос будет означать только то, что экуменический (а не соборный, православный) метод устранения догматических разногласий потерпел на Эдинбургской конференции полное поражение. О таинствах и таинственной благодати только поговорили, а разошлись на признании возможности только простого, мирского объединения. Отсюда ясен и ответ на вопрос: есть ли разница и какая между идеей Вселенского Собора и идеей экуменического единства. Отсюда и последний наш вопрос: что опаснее для христианства — враждебность к нему атеистов, могущих внести лишь сомнение в веру (но сомнение апостола Петра в момент хождения его по водам не помешало ему в исповедании веры в Иисуса Христа, как Спасителя мира), или дружелюбие экуменизма, желающего использовать место изгнания из рая, нашу землю не для воспитания послушания воле Божией, как условия нашего возвращения в Отчий Дом, а для замены благодати Божией удовлетворением греховной похоти власти путем превращения церкви в " орудие международного земного влияния?

Эдинбургская конференция показала, насколько далеко зашли факторы, разделяющие христиан в их вероучениях. Путей и способа к устранению разногласий людьми нашего поколения посредством даже доброжелательных обсуждений не найдено, но надежда не потеряна. Семнадцать пунктов, при всей вере в дружелюбие к христианству их творца, являются спасательным поясом в этой моральной катастрофе. Они должны предотвратить от демобилизации настроенность церковников к установлению единения. Но в то же время они и являются мостом, перекинутым между движением «Вера и Устройство» и движением «Жизнь и Деятельность». Первое пришло к заключению о необходимости слияния со вторым и о предоставлении второму первостепенного значения на время роста одного или двух последующих поколений. Из протоколов заседания мы увидали, что лишь один епископ Глочестерский д-р Хедлам (Dr. Headlam), официально состоявший в третьей секции и почему-то выступивший в четвертой секции («Единство Церкви»), сделал несколько оппозиционное заявление по отношению к 17 пунктам: «Извините, но я желаю заявить о моем несогласии с предложением образования «Всемирного Совета Церквей» в последнем параграфе рапорта. Я не знаю, много ли здесь находится оппонентов против него, но во всяком случае здесь есть определенная группа членов Конференции, которые настроены против этой идеи, а также много возражающих против определенной связи с движением «Жизнь и Деятельность». Если бы такой Совет стал существовать... это могло бы принести весьма значительную долю вреда. Резолюции по вопросам политическим и тому подобным, принятые церквами в прошлом, часто оказывались поспешными и недостаточно продуманными до конца, и таким образом, скорее делали вред, чем пользу» [8]. Выступивший за ним оратор, пастор Гунель (Elie Gounelle), от Союза реформатских церквей Франции нашел возможным поддержать из всех 17 пунктов только четыре (далекие от политики): об особых днях молитвы, об областных конференциях, о развитии экуменического сознания при богословском воспитании и об издании документального обозрения (но не исключительно экуменического). «Мы не хотим федерации,— говорит пастор Гунель.— Федерация продолжает разъединение. Нам нужно единственное общение — «экуменическая церковь» для противостояния Церкви Рима [9].

Он высказал как раз ту идею, которую мы только что назвали, как идеал экуменической церкви — стремление к установлению всемирного протестантского коллективного папизма. Подчеркиваем, что и на этот раз никто из последующих ораторов не опротестовал выраженного в этих словах пастора Гунеля мнения о конечном назначении экуменической церкви. В любом труде, посвященном апологетике экуменизма, мы встречаем предупреждение: постановления «Всемирного Совета Церквей» не являются обязательными для входящих в него церквей и допускаются последним лишь для изучения и в качестве рекомендаций. Предупреждается страх пред поглощением отдельных церквей и их обезличиванием. Единственным условием выставляется лишь желание каждой церкви войти в движение, руководимое «Всемирным Советом», и признать его,— а внутреннее самоуправление остается за· ней. Не такова ли постановка вопроса о воссоединении и со стороны римского папы?

Несмотря на наличие приведенных нами оппозиционных выступлений против самого главного деяния, определяющего будущую программу, в Отчете утверждается, что он принят был «без возражений» (nemine contradicente).

В мае 1938 г. на Конференции в Утрехте был разработан конкретный план организации «Всемирного Совета Церквей».

Этот план разослан всем церквам для рассмотрения и выражения согласия.

Утверждение его намечено на Всемирной Ассамблее в 1948 г.

2. Оксфордская экуменическая конференция по вопросам церкви, общества и государства (июль 1937 г.)

Отчет об этой Конференции имеет следующую структуру:

I. Постановления об отношении церкви к обществу

4. Необходимость покаяния и стремление к возрождению.

III. Постановления, касающиеся экономического порядка

1. Связь Евангелия с проблемами экономического порядка.

2. Основные элементы экономического порядка, несовместимые с целями божииуи.

3. Враждебность к христианству некоторых социальных движений, возникающая в качестве последствия выше названных зол.

4. Ответ церкви на противоречащие ей условия экономической жизни.

5. Христианское учение об экономическом порядке.

IV. Постановления о церкви, обществе и государстве в их отношении , к воспитанию

3. Проблема христианского воспитания в нехристианской среде.

4. Трудности, встречающиеся на пути установления международного порядка.

Дадим место прежде всего голосу нашего русского зарубежья, участвовавшего на Конференции. Епископ Серафим Потсдамский прежде всего высказывает обиду на Архиепископа Кентерберийского, который в своем приветственном слове высказал сожаление по поводу отсутствия на конференции представителей римо-католиков и немецких евангелистов, но не счел нужным заметить отсутствие представителей Русской Православной Церкви. Очевидно, думаем мы, англиканцы согласились «читать русских эмигрантов за полноправных представителей Православной Церкви России. Интересна терминология понятий, обсуждавшихся на Конференции или служащих аргументами для епископа Серафима:

1. По докладу «Церковь и народ»: бесклассовое общество, обязательство по отношению к пролетариату, переходящий период, равенство, братство и свобода, коммунистический энтузиазм, демагогические лозунги, народные массы, партийное товарищество, соглашательство, национальный эгоизм, расовая теория, фашизм и т. д.

2. По докладу «Церковь и государство»: большевистская государственность, советская действительность, существование штатов, политическая сфера, средства при-

яуждения, стандарты справедливости, интернациональные отношения и т. д.

3. По докладу «Церковь, общество и государственность в отношении к экономическому порядку»: кризис капитализма, капиталистическая форма хозяйства, необеспеченность трудящихся, классовые различия, эксплоа-тация пролетариата, стачечное право, массовая продукция, члены партий, члены профсоюзов, коллективное давление, господствующий экономический строй, материалистическая форма, сверхнациональное или сверхрасовое содружество и т. п.

4. В докладе «Универсальная церковь и национальный мир»: международный порядок, частные права, революционные вспышки, конфликты и столкновения, пацифистские настроения, гражданская война.

5. В других местах: универсальные ценности, мещанский рационализм, марксизм, тоталитарные государства, диктатура, национал-социализм, демократический блок и т. д. и т. п. [10]

Достаточно и этих примеров. Если бы даже какие-то понятия облечены, в порядке пересказа, в личную терминологию епископа Серафима, если бы даже так точно и не говорилось на Конференции, то все-таки, доклад епископа Серафима на Втором Зарубежном Соборе 1938 г., посвященный этой Конференции, не может нами не быть принятым, как показания очевидца, как свидетельские показания. Значит обо всем этом говорилось, только с меньшей заостренностью, чем этого бы хотелось епископу Серафиму, как участнику Конференции. То, что говорилось в кулуарах, могло быть облечено в докладах и Отчете в не столь резко политическую терминологию.

Творцы сборника «Христианское воссоединение», очевидно, не предугадывали, во что в конце-концов выльется экуменическая акция. Если бы не так, они бы потрудились над вопросами движения «Жизнь и Деятельность», как будущие участники его Конференции. Католический деятель М. Конгар в одном из трудов, посвященных экуменизму, так отзывается про одну из экуменических конференций:

«Таким образом, в Стокгольме видели и салютистов, не признающих ни одного таинства, даже крещения, унитарийцев, отвергающих веру в Святую Троицу» [11].

Спросим себя, о чем же можно говорить с этими лицами на христианских конференциях, есть ли у нас, православных, хотя бы что-нибудь общее с ними? Немудрено, что Эдинбургская конференция капитулировала" пред' идеей воссоединения на догматической почве. Зато на Оксфордской конференции известное число делегатов почувствовало себя в своей атмосфере, потому что она была проникнута духом церковной интервенции в кесареву область, переменой курса Спасительного корабля — Церкви — с пути к Царствию Божию по бурному житейскому морю к погибельным скалам Сциллы и Харибды, проход между которыми все еще ищет человечество путем упорядочения социальных отношений. И все это из-за похоти власти к мирском аспекте.

Совсем недавно «Экуменический Совет» утвердил положение, по которому известное число делегатов уполномачивается им для представительства в Организацию Объединенных Наций. Вот начало церковной интервенции. Для того, чтобы соучаствовать в экуменическом движении в настоящем его направлении, данном 17 пунктами и Отчетом Оксфордской конференции, Русская Православная Церковь должна была бы к нему подготовиться не совсем обычным для нее способом. Надо сначала дать кому-то солидное экономическое и политическое образование, заставить изучить историю международной дипломатии, международную политику и международное право, в прикладном масштабе научить христианской морали (не догматике), посвятить в священный сан и Дать мандат в удостоверение их полномочий на представительство от церкви. Может ли пойти на это Русская Православная Церковь? А между тем этим способом в числе других готовит себе кадры будущая экуменическая церковь. Программа Экуменического института, состоящего при «Всемирном Совете Церквей» на осенний триместр 1946 г. предъявляет следующие требования к Институту:

«Он должен быть воодушевлен миссионерским духом и учитывать все факторы (социальные классы, виды человеческих различий [12], движения мысли и нравов), которые определяют духовное и социальное сосюяние... помогать своим студентам в нахождении христианского разрешения проблем, заложенных в профессиональных различиях».

Не можем не заметить серьезного расхождения этой установки даже с постановлением Оксфордской конференции (глава IV, ст. I, § «д»): «Церковь смотрит на человека не как на носителя каких-либо социальных категорий, но как на создание Божие».

а) Библейские занятия (конференции по вопросу о Божием плане, о творении и др ).

б) Евангелизация (sic!) (конференции о христианском благовествовании миру на сегодня (sic!), о методах евангелизации (sic!) и пр.).

в) Движения мысли (конференции о коммунизме, о нигилизме, о демократии).

г) Церковь и мир (конференции о церкви и политике).

д) Жизнь церкви (об экуменическом движении, о пробуждении церквей, о церковной реконструкции и т. п.) [13].

В предисловии к программе говорится, что «курсовая программа не будет обременена (по 18 часов в неделю), так как следует оставить время для личных занятий, для групповых собраний, для вечеринок с посетителями, для соприкосновения с духовной и интеллектуальной жизнью Женевы» (Институт находится в 18 км от Женевы).

Мы думаем, что для «разрешения проблем, заложенных в профессиональных различиях», этой теоретической и практической программы мало. Будет польза, если бы студенты изучили на деле две-три профессии и попробовали бы на себе всю тяготу трудовой жизни. Тогда они поняли бы, как нравственно тяжело воспринимать «евангелизацию», если она сопровождается со стороны миссионера такими подарками, от которых из-за нужды не в силах отказаться... им стал бы понятен и вообще «рабочий вопрос» и те «методы евангелизации», которые по-русски заслуживают наименование методов «покупки душ».

М. Ж. Конгар, католический наблюдатель, которого мы цитировали выше, пишет еще о Стокгольмской конференции:

«Если теперь перечесть действия Конгресса, хронику его подготовки и все, что было исписано в Стокгольме, поражаешься, насколько все это пресыщено идеологией Лиги Наций, едва лишь прикрытой, по сравнению с президентом Вильсоном, евангельскими штрихами» [14], и далее: «Движение практического христианства связано некиим конкретным идеалом политической и интернациональной жизни, чисто демократического и интернационального направления с евангельскими наставлениями» [15].

Отсюда становится понятным, почему Лига Наций в феврале 1938 г. открыла в своем доме, в Женеве, помещение для «Союза Международной Дружбы посредством церквей», «Центральному Бюро взаимопомощи церквей», Международным комитетам ИМКА и ИВКА [16].

Мы привели показания двух церковных свидетелей — участника Конференции православного епископа Серафима и стороннего наблюдателя в Стокгольме католика М. Ж. Конгара. По закону достаточно этих двух. Обратимся к документам, ограничившись беглым очерком их в допустимых рамках нашего доклада.

Пред нами «Краткий отчет о резолюции Оксфордской экуменической конференции 1937 г.» на русском языке.

В гл. II, § 2, стр. 14 говорится: «Мы стоим, как члены церкви, в непосредственном юридическом отношении к государству, в котором живем — будь то отношения, вытекающие из огосударствления церкви или ив конкордата... Отсюда вытекает, что особые обязанности церкви по отношению к государству обусловлены всеми сторонами общественной, экономической и культурной жизни человека, с которыми и церковь и государство одинаково соприкасаются».

Во-первых, здесь говорится о церкви, как о земном учреждении, а не о той «Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви», в определении задач и целей которой мы хотели бы быть согласными со всем христианским миром.

Во-вторых, о каком юридическом отношении церкви (не учреждения) к государству идет речь? Слово Божие не обязывает государство давать церкви какие-либо права, да таких прав у государства и нет. Деятельность церкви—вне сферы влияния государства. Права церкви— от Бога. Не будем умалять достоинство церкви. Мы, церковники, служим народу на тех же правах, как и государство ему служит. Государство не над церковью, а рядом с нею, с равной ответственностью пред Богом — оно за тело, мы за душу.

В-третьих, обязанностей церкви, как таковой, к государству нет; есть обязанности каждого христианина, индивидуума к государству и есть обязанности церкви и государства пред Богом.— Вот вам пример смешения церковных понятий и злоупотребления синонимичностью их для получения соблазнительных протестантских силлогизмов; это и есть «идеология Лиги Наций, едва лишь прикрытая евангельскими штрихами», о которой говорит М. Конгар.

Фарисеями пред Христом был поставлен лукавый вопрос: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Христос не стал доказывать ни прав на взимание, ни обязанностей платежа; это было бы вопросом человеческого установления справедливости. Он ответил лаконично, не отрицая и не подтверждая позволительности: поскольку налицо признаки принадлежности денежной монеты кесарю, «отдавайте кесареви кесарево, а Божие Богу» (Матф. XXII, 17—21), показав, что такова и ρ а в д а Божия, а не человеческая справедливость.

На стр. 15.— «Для христианина не существует никакого иного высшего авторитета, помимо Бога». Да, но только в области жизни духа и души, а не в материальной сфере — здесь полностью действует, с особой ответственностью пред Богом, суверенность государства.

При Своем Вознесении Христос сказал Апостолам: «Дана Мне (sic!—только Мне, а не вам) всякая власть на небе и на земле»... Ваша же власть — «идите и научите все народы, крестя их... уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Матф. XXVIII, 18—20). Дана власть только учить, учить народы, а не правителей их, и учить только тому, что заповедал Христос. Это совсем далеко от обличения или критики правителей народа, какового научения нет и в заповедях Христа и не дано примером жизни Его. Даже во время суда над Ним Христос не упрекнул Пилата в несправедливости и подтвердил, что власть судить Его дана Пилату свыше. Дано место правде Божией, а не справедливости человеческой.

Если государство от своего гражданина что-либо требует (материальное), будь он христианин или нет, он должен выполнить; и если он может подвергать критике требования государства, как гражданин, он не уполномочен Христом делать это, как христианин, и не отвечает пред Богом за эту свою пассивность. Наоборот, защиту от государства своих материальных и гражданских прав на основе христианских принципов следует считать спекуляцией на религии и истинным фарисейством.

С государством может быть у церкви, как учреждения, только доброжелательное сотрудничество, поскольку они работают над одним материалом, над одним неразрывным комплексом, но первое над телом по преимуществу, а вторая над духом и душой исключительно.

Глава II, стр. 16, § 4.— «Мы жили, не исполняя слов Господних: «Вы соль земли и свет мира». Да, Апостолы и их преемники должны быть солью и светом. Но существование соли предполагает наличие пищи, которую она осоляет; свет виден там, где есть тьма. Не пища для соли, а соль для пищи. Не мир с его тьмой и злом для света, а свет для него. Пища и мир — в сфере государства, соль

и свет — сфера влияния церкви. Но к чему же эта устремленность экуменизма к замене собой (солью и светом) той пищи и мира, которые, может быть, и неудачно приготовляет и устраивает государство?

Мы полностью разделяем покаянное настроение конца этого параграфа: «Церкви больше пеклись о своей безопасности и о своем престиже в мире сем, чем об исполнении предначертаний Господних и о служении человечеству в духе жертвенной любви. Мы признаем ныне с глубоким смирением нашу в этом вину... Мы должны с Божией помощью употребить крайние наши усилия на то, чтобы предотвратить повторение старых грехов в будущем; должны гражданские наши обязанности выполнять в духе христианской любви и, поскольку это возможно, пробудить в себе настроения, которые позволяют государству исполнять возложенные на него Богом задачи, поддерживать справедливость и заботиться о народном благе (стр. 17)».

С этой трактовкой взаимоотношений между христианином и государством может согласиться всякий православный. Но, к сожалению, такие взгляды попадаются в Отчете весьма и весьма редко.

Но мы не можем принять одной покаянной фразы этого параграфа (стр. 16): «Мы приняли без всякого внутреннего протеста существование общественного неравенства и социальных разделений». Наше мнение — если бы мы пошли на этот протест, мы оказались бы в противоречии с увещаниями апостола Павла: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван (к вере во Христа). Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся... Время уже коротко... и пользующиеся миром сим (должны быть), как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего.. А я хочу, чтобы вы были без забот» (1 Кор. VII, 20, 21, 29, 31 и 32). И колоссян Апостол Павел увещевает облечься в нового человека, обновляемого по образу Создавшего его, в котором нет различия «ни еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного; но все и во всем Христос» (Колосс. ΠΙ, 11). Значит, неравенство национальное, вероисповедное и социальное было и при жизни Христа и Апостолов. Однако они не заповедали своим последователям бороться за его устранение. Престиж Церкви создается не во вне, слава ее не пред людьми, а пред Богом, в ее сонме святых и мучеников; это продукция Церкви, которую она должна выпускать из любого человеческого материала, который дает нам мир. Содействующая этому благодать Божия всемогуща, даже до «попрания чина естества».

Глава III, § 1, стр. 22.— «Выполнить заповедь (христианской) любви в экономической области — это значит преследовать интересы справедливости».

Вот вам и образец антиномии. Христос проповедует любовь как жертвенный отказ в пользу ближнего Справедливость же — это требование, это право на заслуженное воздаяние. Два разных направления: одно говорит— отдай все ради Христа, а другое — настаивай и возьми свое по праву ради... самого себя. Последнее направление (в поисках справедливости) никогда не может соединить человечество в единое Божие стадо словесных овец,— каждый замкнется в эгоизме, продолжится зависть к куску хлеба в чужом рту. В международном же масштабе именно эта защита справедливости для своего народа каждым правительством и ведет к конфликтам и войнам. Воспитание человеческих масс путем внушения им необходимости защищать свои материальные права, не жертвуя ничем ближнему, поистинне есть антихристианское воспитание и уродование (до нравственной слепоты) благочестиво настроенных душ человеческих. И несомненно будет по слову Божию: «Может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?» (Лук. VI, 39).

Там же: «Долг Церкви заключается в стремлении поддерживать правильное соотношение между благами духовными и материальными».

Если в предыдущих фразах этого пункта говорилось, что «христианин призван делать все возможное для создания наиболее справедливого порядка экономической жизни», то как иначе можно принять приведенную нами цитату, если не как требование возмещать материальными благами особо проявившиеся духовные качества? И тотчас спохватываются: «наше истинное богатство в Деятельном общении с Богом»... Так зачем же гнаться 33 справедливостью в достижении материальных благ здесь на земле, когда Заповедями Блаженства награда за духовные качества положена на небе? Это противоречие самому себе может быть объяснено только слепотой коллективного творчества экуменического катехизиса.

Мы не можем не указать еще на один пример вопиющего противоречия оксфордских социологов самим себе. Установив в главе III, § 2 классификацию зол, имеющих место в капиталистических странах: погоня за прибылью, неравенство шансов на образование, отдых и гигиену, безответственное экономическое господствование над массами и отсутствие возможности выбора профессии, в § 3 стр. 23 они утверждают:

«Мы являемся свидетелями возникновения целого ряда социальных движений, происшедших в качестве реакции против изображенных 304, но в то же время сочетающих свою борьбу за социальную справедливость с отрицанием всякой религиозной веры. Церковь отдает себе отчет в реальности зла в мире и потому убеждена, что никакое изменение внешних условий жизни не может уничтожить социальных бедствий. Церковь не способна поэтому поддаться утопическим надеждам, столь свойственным этим движениям».

Констатируем факты, подтверждаемые этой тирадой:

а) Борьба за социальную справедливость ведется государственным аппаратом, вне зависимости от привлечения к этому религии, но достижение благоприятных результатов от этой борьбы экуменисты считают утопией.

б) В то же время всеми параграфами оксфордских постановлений дается установка экуменической церкви — вести ту же борьбу за изменение внешних условий жизни для установления справедливости, и это не считается утопией. При их участии это изменение внешних же условий жизни должно уничтожить социальные бедствия. Противоречие?

В чем секрет экуменистов? В привлечении религии? Но у религии нет рецепта для такой борьбы. И вышеназванные бедствия все равно продолжают иметь место и в тех странах, где Церковь неразрывно связана с государством.

Что-нибудь одно: или никакое изменение внешних условий не способно уничтожить бедствия, тогда и Церкви не надо за это дело браться; если же она берется, нельзя сделать логического вывода об утопичности надежд на успех. Это будет, опять таки, антихристианской проповедью неверия в права, полномочия и силу установленной Богом государственной власти. Пусть почитают творения св. Дионисия Ареопагита, где разъясняется, что есть чины ангельские (начала, господства, власти и др.), служебная деятельность которых состоит в помощи земным властям.

Наше мнение: экуменическая церковь хочет вступить в борьбу на социальном и экономическом поприще в погоне за ненужным и погибельным для души христианина мирским влиянием. Искушение, отвергнутое Христом в пустыне, принимает экуменическая церковь, надеясь на чудо превращения ею утопических камней в реальные хлебы.

В статье 6, стр. 27 экуменическая церковь берется стать «убедительным образцом правильного социального и экономического устройства при условии, если она сумеет организовать свой собственный общественный строй»... А для этого «церковь должна быть обеспечена материалами, касающимися исследования и изучения экономических отношений, а также пропаганды и применения экономических идей на практике».

В нашем понимании политической современности экуменическая церковь хочет стать ни более, ни менее, как общественным органом, параллельным Организации Объединенных Наций.

Но при чем же здесь соединение церквей, евхаристийное общение, споры о таинствах и т. д.? Ответ мы дадим в нашем заключении.

Закончим наш краткий обзор приведением нескольких параграфов Отчета, поставленных под заголовком: «Χристианское учение об экономическом порядке».

«Должен подлежать изменению... тот экономический порядок, который стремится к разделению общества на классы, основанные на экономическом неравенстве и воз-

*****(строка утеряна в оригтнале - анти-папизм)

дому члену общества должны быть обеспечены необходимые средства для существования. Возможность неограниченного накопления частных богатств должна быть ограничена»... «Каждому малолетнему и каждому взрослому, без различия расы и класса, должна быть обеспечена возможность образования»...

«Лица, неспособные к хозяйственной деятельности вследствие болезни, слабости здоровья, или старости... должны быть предметом особого попечения». «Всякий труд имеет ценность и достоинство, как созданный Богом на благо человека. Право и обязанность трудиться должны быть особо подчеркнуты. В производственном процессе труд ни в коем случае не может быть рассматриваем, как простая меновая ценность... Всякий рабочий, сельскохозяйственный и промышленный, имеет право на прожиточный минимум и на человеческие условия существования. Рабочему должен быть предоставлен голос при решении вопросов, связанных с условиями его существования и труда». «Естественные богатства, земля и ее недра должны быть признаны дарами Божиими, созданными на благо всего человечества и используемыми с должной бережливостью, в соответствии с потребностями настоящих и будущих поколений»... «Всякое человеческое право собственности обладает относительным характером... человек является только уполномоченным и доверенным лицом в вопросе о собственности»... «Ни в коем случае не может быть защищаемо индивидуальное право пользования собственностью без всякого отношения к вытекающим отсюда социальным последствиям или же без отношения этого права к общественному процессу производства».

«Чрезвычайно важно установить точные различия между основными видами собственности. Собственность на предметы личного потребления может быть с большим основанием оправдана по сравнению с собственностью на средства производства и на землю, являющуюся условием для господства одних людей над другими... Индустриальная собственность в особенности способствует концентрации власти. Она дает собственнику возможность распоряжаться собственностью. Рабочим остается только

*****(строка утеряна в оригтнале - анти-папизм)

силу своих союзов и свое политическое право свободного голосования... Совершенно особой социальной категорией является мелкая земельная собственность, в которой обработка земли не превосходит сил одного семейства... Особое оправдание эта форма собственности находит, в том, что она дает возможность осуществлять хозяйственные функции без вмешательства посторонней силы и без господствования над другими людьми.

Все это написано под заголовком «Христианское учение об экономическом порядке»... Хорошо, что Христос жил 19 веков назад и Его нельзя упрекнуть в плагиате своего учения у социализма.

И этот Отчет подписан высшими представителями христианских Церквей, в том числе и Православной, а среди них и русским эмигрантским духовенством и профессурой!.. Вот где «трагедия Русской Православной Церкви»— сказали бы мы участнику Конференции проф. А. Карташеву.

Почти такой же Закон Божий, как он понимается Оксфордской церковной конференцией, преподается во всех школах нашего государства. Правда, название его немножко другое и авторы не те, но изучение его, в виде ли Конституции для всех школ или под наименованием экономических дисциплин для специальных высших учебных заведений — обязательно. Тождество поразительное— даже и тут и там нет ссылок ни на один евангельский текст.

Наша Русская Православная Церковь может теперь спокойно заниматься исключительно духовным руководством к Царствию Божию и не тратить ни сил, ни времени для участия к экуменическом движении. Не это ля есть истинная во Христе свобода нашей Церкви, когда наше государство целиком и полностью взяло на себя трудное бремя достижения социальной справедливости как раз на основе весьма сходной с только что изложенным «христианским» учением.

Весь наш многонациональный народ фактически уже участвует в экуменическом движении, потому что он стремится провести в жизнь как раз те же социальные принципы, которые изложены в приведенном нами экуменическом катехизисе. Разница только одна: они у нас не называются «христианскими» принципами, потому что мы больше всего не терпим неправды.

РАЗДЕЛ IV

ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Война прервала экуменическую деятельность в части устройства съездов и конференций. Взамен этого практиковались объезды отдельных экуменических деятелей по некоторым странам.

По окончании войны деятельность начала проявляться прежде всего в организации материальной помощи пострадавшим христианским общинам. При Отделе реконструкции было организовано специальное отделение материальной помощи, по инициативе д-ра Мишеля Фельда (Лютеранская церковь Америки). До февраля 1946 г. церквами Америки было дано 2 млн. долларов на эти цели. С «Юношеским Христианским Союзом» было заключено соглашение о солидарности в деле помощи, об обслуживании транспортом, об экспорте; благотворительная деятельность распространилась впоследствии на помощь переселяемым лицам, депортируемым, заключенным в лагерях и т. д.

В феврале месяце 1946 г. в г. Женеве состоялась экуменическая конференция «Всемирного Совета Церквей», посвященная вопросам подготовки ко Всемирной Ассамблее, назначаемой на август 1948 г. в Амстердаме.

Русская Православная Церковь официально и непосредственно на эту конференцию не приглашалась. Были получены лишь чрез третьих лиц как бы пожелания присутствия ее представителей. Д-р С. Каверт (Samuel Μ. С. Cavert), председатель Комитета по организации Ассамблеи, сделал доклад, в котором изложен план устройства. Тема будущих обсуждений — «Закон Бога и современное беззаконие человека». План предусматривает четыре подсекции:

1. Вселенская Церковь, как первейший Божий Закон,

Отсюда мы видим, что экуменическая деятельность оставила теперь разногласия в догматах и в вероучениях, ввиду безнадежности их разрешения и в дальнейшем направила свою работу исключительно по линии морали, в целях примирения человечества с Богом не с помощью благодатных даров церкви, а лишь путем оправдания наличием социальной и экономической несправедливости.

а) чтобы в программе Ассамблеи была уделена известная часть для «вопроса новой эры в технической науке, начавшейся после открытия атомной энергии»;

б) чтобы за шесть месяцев до Ассамблеи были изданы четыре международных сборника (согласно 4 подтемам Ассамблеи);

в) чтобы за год до нее был издан специальный выпуск под заглавием: «Авторитетность и применимость социальных и политических посланий Библии на сегодня».

После решения многих других конструктивных вопросов была определена необходимость достигнуть сближения со всеми Православными Церквами, чтобы привлечь их к участию в экуменическом движении. Генеральным секретарем был переизбран д-р Виссерт Хуфт, а помощниками его: с резиденцией в Лондоне Оливер Томкинс и с резиденцией в Нью-Йорке д-р Лейпер. Затем были приняты следующие предложения и приглашения:

а) директором Отдела изучения м-ру Нилсу Эренстрему (Nils Ehrenstrom), содиректором — еп. Стефану Нэйль (Stephen Neill) (Тинневелли, Южная Индия);

б) директором Всемирного Центра обучения д-ру Крэ-меру (Kraemer) [17];

в) директором Отдела реконструкции д-ру Хутчисону Кокбурну (Hutchison Cockburn) [18].

Всемирная Ассамблея Молодежи была проведена летом 1947 г. в г. Осло. До совета с братскими Церквами

Русская Православная Церковь воздержалась от посылки на нее своих делегатов. Сожалеем, что до 1 января 1948 г. Русская Православная Церковь еще не получила из Женевы «Отчета о конференции в Осло».

Несколько замечаний к «Положению о Всемирном Совещании Церквей».

Положение было принято на Конференции в г. Утрехте в мае 1938 г. и одобрено «Эдинбургским Постоянным Комитетом» в августе 1938 г.

На стр. 48 разбираемого нами Отчета об Эдинбургской конференции, в главе «Что делать, чтобы приблизиться к единству, которого мы ищем», в статье 15 «Территориальное и экуменическое единство» говорится:

«Особо дальновидная церковная политика требуется в тех местностях, где при обсуждении вопроса о соединении отдельная церковь вынуждена выбирать, вступить ли ей в соединение с другими исповеданиями в пределах своего государства или сохранить связи с другими общинами своего исповедания в других странах. Опыт показывает, что вред, наносимый христианскому делу наличием множества отдельных церквей в пределах данной территории так велик, что территориальное соединение должно нормально почитаться желательным — там, где оно может осуществиться без нарушения принципов соответствующих исповеданий».

Так было одобрено в августе 1937 г. в Эдинбурге. Почему же спустя полгода, в мае 1938 г., предварительная конференция в Утрехте выработала, а «Эдинбургский Постоянный Комитет» одобрил проект распределения мест в будущей Ассамблее в части, касающейся Православных Церквей, по признаку вероисповедания, а не по территориальному?

Анализируя только что приведенную аргументацию в защиту «нормальной желательности» именно «территориального соединения», поневоле приходится делать вывод, что Православию отводятся места по явно ненормальному признаку и при нежелательных ни для кого условиях.

Всем остальным церквам даны места в трактовке представителям церквей Великобритании... Соединенные Штатов... Азии... Южной Африки... и т. д. И так роздано из 450 мест целых 365 мест всем прочим церквам, кроме Православной, которой дано 85 мест на все страны; в том числе нескольким меньшинственным церквам дано целых 30 мест.

Не увидели мы здесь благоприятных признаков достаточного братского уважения к Православным Церквам. Мы специально ознакомились с данными о численности христиан различных исповеданий по всему миру, извлеченными нами из трудов о. Конгара и др. Они ясно показывают всю несправедливость к православным в учете их прав на голос.

РАЗДЕЛ V.

ОТНОШЕНИЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ К ЭКУМЕНИЧЕСКОМУ ДВИЖЕНИЮ В НАСТОЯЩИЙ ПЕРИОД ЕГО РАЗВИТИЯ

Мы чувствуем себя чрезвычайно разочарованными. Не будучи еще в недавнем прошлом знакомы со всеми материалами по экуменическому движению и получая лишь отрывочные сведения, мы представляли себе его конечной целью организацию нового Вселенского Собора, для того чтобы раз навсегда, с помощью благодати Божией, покончить с греховным разделением между церквами. Семнадцать пунктов Эдинбургской конференции 1937 г. положили конец этой иллюзии.

В течение длительного промежутка времени семья Православных Церквей-Сестер не сочла необходимым спрашивать многомиллионного голоса нашей Церкви, полноправного члена Кафолической Церкви. Наша Церковь переживала болезненный кризис при переходе на новую форму своего существования — отделения от Государства. И некоторые сестры-церкви, усумнившись в Божием обетовании, считая эти наши переживания за смертную агонию, не приложив усилий к какой-либо родственной помощи, поспешили заживо незаконно завладеть значительной частью наших словесных стад и нашего церковного имущества ради недостойных целей распространения своего личного влияния. Но Русская Церковь благополучно пережила этот кризис, потому что не угасила благодатного духа веры, надежды и любви. И на завтра, почтенная посещением сестер в ответ на наше смиренное приглашение на братский совет, она вновь должна почувствовать всю полноту семейного счастья и братского согласия.

Русская Православная Церковь еще и теперь переживает обиду как со стороны братских церквей, так и от предстоятелей прочих христианских исповеданий. Некоторые из них, вместо способствования восстановлению мира в Русской Церкви, в связи с отпадением от нее во время кризиса непослушных сынов, продолжают, вопреки канонам, и морально и материально поддерживать их непокорность. Русская Церковь не может верить в искренность и любовь к ней со стороны этих сестер или предстоятелей исповеданий. Что общего может быть у Русской Православной Церкви с теми, кто не уважает ее канонических прав и прикрывает их нарушителей? Появление этого подобия любви противоречит общим для всех нас священным канонам, а они запрещают иметь общение и с соучастниками непослушания.

Русская Православная Церковь благодарит Бога за то вразумление, которое Он дал нашим зарубежным русским братьям, понявшим всю отдаленность от истинной церковности деяний и намерений Оксфордской конференции 1937 г. и удержавшимся от вступления в экуменическое движение на Карловацком соборе 1938 г.

Русская Православная Церковь воздерживается от укора и даже приветствует состоящих еще в непослушании ей русских православных зарубежных богословов, по силе и в меру неотъемлемой благодати Божией защищавших православные устои как в своих трудах, так и в выступлениях на экуменических конференциях. Она надеется, что события 1937 г. заставят их разделить наше разочарование, о котором мы с горечью упомянули в начале этого раздела. Все вместе взятое укрепляет нашу надежду на беспредельную милость Божию к ним, которая в силе снять с их очей слепоту непослушания Матери-Церкви.

Таковы наши настроения, интуитивно переживаемые и определяющие наше отношение к экуменическому движению. В дальнейшем постараемся суммировать выводы из изложенных в докладе предпосылок в некоторого рода критерий на сегодня.

Цель объединенного в 1938 г. экуменического движения концентрировалась на создании сверхнациональной экуменической церкви для приобретения международного влияния на мирскую, в частности — экономическую жизнь народов. Применим к этому в качестве критерия наше православное понимание Единой Святой Кафолической Церкви:

1. Земледелец, готовясь к обработке земли, подсчитывает, какой плод и сколько его он получит; по мере роста плода он наблюдает за признаками готовности плода. Так в праве и мы, намереваясь устроить экуменическую церковь, спросить себя: какие плоды она даст и какие признаки готовности их.

«Плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине»,— дела же тьма бесплодны,— говорит апостол Павел (Ефес. V, 9 и 11). Это плоды.

«Уверовавших же будут сопровождать такие знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Марк. XVI, 17—18),— вот признаки готовности плодов Духа.

Надо думать, что экуменическая церковь будет состоять не только из пастырей, но и из пасомых. Пастыри работают на ниве Божией, а плоды дают пасомые.

Можно ли считать, что эти пасомые дадут плод благости, т. е. доброты и взаимной любви, если мы их поставим в равные социальные соотношения с одинаковой экономической обеспеченностью? Да,— ответите вы, потому что не будет места ни зависти, ни алчности и т. д. А где же здесь будет жертвенность любви, заповеданной и проявленной Христом? Это будет не выполнением заповеди, а обходом ее,— и потому состоянием бесплодным. А бесплодны только дела тьмы, которых Апостол увещевает избегать, так как бесплодность лишает нас права на Царствие Божие.

Можно ли признать за «праведного» того человека,, который настаивает на праве справедливости в применении к себе? Далеко это от истинных подвижников Духа, доселе просиявших на весь мир в награду за отказ от права на экономическую и социальную справедливость! Таковые угодники, по милости Божией, украшают и нашу Святую Церковь: преп. Антоний и Феодосии, преп Сергий Радонежский, преп. Серафим Саровский и множество других; их плоды имели все, данные Христом, признаки готовности.

Страшимся ответить по человеческому разуму на тот вопрос, на который не дал ответа Пилату Сам Христос. «Что есть истина?» (Иоанн XVIII, 38). Но если Апостол Иоанн решился утверждать, «что Дух есть истина» (1 Иоанн V, 6), то осмелимся и мы высказать, что третий обещанный плод Духа — «истина» в человеческом приложении может быть понят как «одухотворенность вечная, ничем не поколебимая». Даст ли такой плод член экуменической церкви как результат его борьбы за земные блага? В прошлом мы имели только обратные примеры.

Будущее покажет, проявят ли признаки созревших плодов веры, указанные Христом, экуменические подвижники в погоне за земной справедливостью.

Скажем прямо, экуменическая церковь может быть корпоративно единой и по внешнему устроению — вселенской, но святой и апостольской она не будет. Нам не по пути с такой церковью.

2 Наша Православная Церковь признает за собой только одну власть—вязать и решить грехи (Матф. XVIII, 18) каждого отдельного кающегося христианина. Даже моральной власти, каковою является утверждение своего международного влияния в земной сфере со стороны экуменической церкви, нам не дано ни учением, ни личным примером Христа, Будем подражать Христу и не пойдем за соблазном сатаны, продолжающего искушать и нас, пользуясь бесплодной тьмой нашей житейской пустыни.

3. Христос учит нас избегать непосредственного соприкосновения со злом. Зло есть реальная величина, но не неременная. Зло превратить в добро нельзя. Наша церковная сфера — плодить добро, потому что это понятие духовное; от нас требуется научение добру и предупредительное научение избежанию зла. Если социальная несправедливость есть зло (потому что мир лежит во зле), это уже есть признак не нашего поприща. Христос учит не противиться злому,— мы бы пояснили: не противиться злому злыми способами, а лишь добрыми. Зло может быть уничтожено только положительным активным размножением добра, как духовной ценности. Не можем мы служить одновременно Богу и маммоне (Матф. VI, 24).

4. «Правда Божия» не одно и то же, что «справедливость» человеческая. Правда Божия — в Царстве Божием, которого нам следует искать. Справедливость же в том прилагаемом, которое обещается быть данным ищущему прежде всего Царствия Божия и Его (а не нашей) Правды. И здесь наши пути с экуменической церковью расходятся.

5. Как показали себя экуменические конференции, они идут не теми путями и не к той цели, которая может быть достигнута в отношении церковного единения только Вселенским Собором.

6. Уже одно то обстоятельство, что православные на всех конференциях оказывались фактически почти лишь в роли наблюдателей, это подтверждает всю чуждость экуменической идеологии ( как она есть на сегодня) православному миросозерцанию.

7. Конечно, приходится сожалеть, что церкви пока еще не удается достигнуть идеала в объединении всех народов в одну христианскую семью детей Божиих и что атеизм, в применении его к некоторым социальным установкам, пользуется часто христианскими принципами, т е. выбивает из рук наше же оружие и использует его для устроения внешнего благополучия лародов. Но это не значит, что церковь имеет право делать обратное, т. е. пользоваться наличием социальных недостатков и поднимать свой престиж неприсвоенными ей мирскими средствами. Это может только дискредитировать христианство, так как в сущности будет отказом от благовестия словом человеческим Слова Божия, которое является само по себе реальным и многоплодным семенем для человеческой Души.

8. Экуменическое движение, как и всякое ранее имевшее место униальное движение, не стало народным. Это движение исключительно церковническое. Истинно верующий народ, жадно внимающий Слову Божию и старающийся претворить его в жизнь, не пойдет в экуменические храмы. А тот народ, который способен вместе с Словом Божиим принимать материальные подарки и материальное устройство, пусть знает, что вера его не выше веры бесовской: «И бесы веруют, и трепещут» (Иак. II, 19) и повинуются приказаниям апостолов, даваемым во имя Христа (Лук. X, 17). Надо верить и не стремиться принимать от других добрые дела, а самим творить добро. Паства, покупаемая за мирские блага, с учетом послевоенной разрухи, с расчетом на бессилие ее отказаться от помощи и на чувство обязательности за нее,— это не Христово приобретение. Православная паства приобретается для Христа только примером личной жертвенности, даже «до крови» (Евр. XII, 4), что и доказала Православная Церковь в минувшую войну. То, что прилично сектантам, не дозволительно Церкви.

9. Христос заповедует входить в Царство Божие «тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель» (Матф. VII, 13). Что может быть пространнее погибельных мировых международных путей, ведущих к широким вратам? Но останемся лучше при тесных вратах, не боясь одоления от широких и соблазнительных врат адовых.

10. Экуменизм создает свою церковь в качестве орудия для противостояния Римско-католической Церкви. Но Православная Церковь не будет бороться с Римско-католической Церковью, как таковой; она защищается только от римского папизма. И тем более, что на смену последнего хочет придти все тот же мировой папизм, хотя и под новым названием Всемирной Церкви.

Всех приведенных оснований и предпосылок совершенно достаточно для того, чтобы Русская Православная Церковь могла заявить:

Нет, Русская Православная Церковь не может согласиться на участие в экуменическом движении в той его установке, какая имеет место после 1937 г. и теперь, так как убеждается —

1) в коренном противоречии экуменических доводов учению Православной Церкви в деле понимания высших целей Христианской Церкви;

2) в необеспеченности дела (догматического и вероучительного) соединения церквей путем и средствами экуменического движения;

3) в близком сродстве экуменической деятельности с другими современными нам не-церковными, политическими, иногда — тайными международными движениями. Наша Церковь не хочет, не может и не должна быть под влиянием не-церковных организаций. Мы будем оберегать свою духовную свободу, как неоценимое сокровище.

В Деяниях Карловацкого Собора 1938 г. дано мною материалов для доказательства участия в экуменическом движении франк-масонсгва. Не будем их повторять и тем самым подтверждать или отрицать это участие и влияние. Однако мы не можем не дать места в нашем докладе для одного документального самосвидетельства масонства.

В журнале «Le Temple», издаваемом в Париже, в № 3 за сентябрь — октябрь 1946 г. (официальный орган франкмасонства Шотландского ритуала), в статье «Объединение церквей», дается следующее признание масонством своих успехов:

«Нас спрашивают, почему мы вмешиваемся в споры религиозного порядка. В какой части вопросы объединения церквей, экуменические конгрессы и т. д. могут представлять интерес для масонства?

В лоне наших Ателье изучаются всякие доктрины, чтобы никакой априоризм не мог проникнуть в наши заключения. Декарт и Лейбниц, детерминизм Жана Ростана и т. д.— все интересует нас, в чем содержится хоть какая-нибудь доля истины.

И хотят, чтобы мы не интересовались проблемой эволюции христианской мысли? Если бы даже мы попытались забыть, что масонство имеет религиозное происхождение, то все равно самый факт существования религий вызвал бы у нас постоянное старание связывать е д и н-0 т в о м всех смертных, тем единством, о котором мы всегда мечтаем.

Изучение философий и религиозных систем всегда занимает важное место в наших Ателье Шотландского ритуала...

Проблема, выдвинутая проектом объединения церквей, исповедующих Христа, близко интересует масонство и является близкой масонству, так как она содержит в себе идею универсализма.

Пусть нам позволено будет прибавить, что если это объединение, по крайней мере в том, что касается не-римских вероисповеданий, стоит на верном пути, то этим обязано немного та к же и нашему Ордену.

Во всяком случае, при возникновении первых экуменических конгрессов вмешательство наших англо-саксонских скандинавских братьев было определяющим и их деятельность была неустанно направлена на организацию христианского единства».

Русская Православная Церковь, несмотря на это, не отказывается от дальнейшего контакта с исповеданиями, поддерживающими экуменическое движение в целях личной и печатной информации об его деятельности. Она не теряет надежды на светлое будущее, когда все христиане будут в Единой Святой, Кафолической и Апостольской Церкви.

При всем этом Русская Православная Церковь взывает ко всем христианам мира не отвлекаться от истинного пути в Царство Божие и не тратить, без пользы для души, ни драгоценного времени, ни сил на участие в создании замены Истинной Христовой Церкви миражной и соблазнительной экуменической церковью, так как этим не разрешается проблема единства Святой Кафолической и Апостольской Церкви.

Русская Православная Церковь взывает ко всем прочим братским Православным церквам, ко всем русским зарубежным православным епархиям, а также и к отдельным иерархам и священнослужителям, вне зависимости от их современной юрисдикции или самоуправления, о принятии наиболее эффективных мер в целях охранения устоев Православия и, даже, вообще принципов истинного христианства в мире от великого соблазна, заключающегося в современном экуменическом движении. Русская Церковь призывает их последовать ее примеру и отказаться от участия в нем.

Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай: Вчера нами было принято решение об образовании четырех комиссий для обсуждения докладов и выработки резолюций по ним.

Для работы этих четырех комиссий назначаются четыре дня— 13, 14, 15 и 16 июля. Все члены прибывших церковных делегаций распределены по этим комиссиям. Для того, чтобы не было никаких недоразумений, я оглашу списки членов всех церковных делегаций, которые в добровольном порядке изъявили желание принять участие в той или иной комиссии.

Оглашает список членов комиссии по вопросу: «Ватикан и Православная Церковь».

Святейший Сербский Патриарх Гавриил: Сербский народ больше всего пострадал от папства, и необходимо ввести в комиссию Представителя Сербской Церкви.

Митрополит Николай: Предлагается ввести в состав комиссии Митрополита Иосифа.

Митрополит Кирилл: Я свое место председателя комиссии уступаю Иосифу, Митрополиту Скоплянскому.

Митрополит Николай продолжает оглашать список членов остальных комиссий.

1. По данным журнала «World's Youtli», janv. — febr., 1947, на конец 1946 г. в США число членов достигло 1.411.341 человека, в том числе 151933 женщин и девушек (по ИВКА).

2. См. «Proces-verbaux du premier congres de theologie ortho-doxe ά Athenes—1936», Athenes, 1939, p. 467.

4. Но только без «Владыки мира», как это предвосхищено в «Трех разговорах» Вл. Соловьева.

5. Наше примечание. Отчет в данном виде составлен был специально для Православных Церквей.

6. Наше примечание. Проф. Л. Зандер в статье «Съезд христианских церквей в Эдинбурге», на стр. 67 так характеризует вышеприведенные 17 пунктов: в них «чувствуется американский динамизм и гений экуменического педагога д-ра Мотта, который своей глубокой верой в Божественность этого дела принимает трудности, как Божий дар, и не останавливается ни перед какими препятствиями. Рассматривать этот документ более подробно мы здесь не можем»... (sic!). — Откровенно заметим: нам непонятна эта безоговорочная капитуляция пред д-ром Джоном Моттом.

10. «Деяния Второго Зарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей 1938 г.», Белград, 1939, стр. 312—324.

11. М. I. Congar, «Problemes de I'Oecumenisme», Paris, 1937. Цитируем по Деяниям Собора 1938 г., стр. 350.

12. Как это далеко от слов апостола Павла: «Нет уже иудея, ни язычника, нет раба, ни свободного, нет мужского пола ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. III, 28).

ЧЛЕНЫ КОМИССИЙ
I. Ватикан и Православная Церковь

1. От Грузинской делегации— Митрополит Мелхиседек и протоиерей А. Савчук.

2. От Румынской делегации — епископ Николай.

3.От Болгарской делегации — Митрополит Кирилл.

4. От Польской делегации — архипресвитер И. Коваленко.

5. От Албанской делегации — епископ Паисий (сделает доклад на тему «Папство и Православная Церковь») и свящ. Я. ?исто.

6. От Чехословацкой делегации — архиепископ Елевферий и игумен Mефодий.

7. От Американской делегации— архиепископ Макарий.

8. От Русских приходов в Югославии —протоиерей И. Сокаль.

10. От Русской Церкви — архиепископ Гермоген, протопресвитер д-р Г. Костельник, архие пископ Варфоломей и протоиерей Д. Введенский.

Председатель — Митрополит Иосиф (Сербской Церкви)

Секретарь — протоиерей Д. Введенский.
II. Об англиканской иерархии

1. От Грузинской делегации — протоиерей X. Девдориани.

3. От Болгарской делегации — Митрополит Никодим.

5. От Албанской делегации — г. Нико Димитрий Чани.

7. От русских приходов в Болгарии — архиепископ Серафим.

8. От Русской Церкви, кроме докладчика проф. B.C. Вертоградова, Митрополит Вениамин, епископ Гурий (содокладчик) и Л. Н. Парийский.

Председатель — епископ Антим (Румынской Церкви)

Секретарь — Л. Н. Парийский.
III. О церковном календаре (а также о «славянском монашестве на Афоне» и о «различиях в обрядах в разных автокефальных церквах»)

1. От Антиохийской делегации — Митрополит Илия и архимандрит Василий.

2. От Сербской делегации — Митрополит Иосиф и епископ Вениамин.

3. От Румынской делегации — проф.-протоиерей П. Винтилеску.

4. От Болгарской делегации — архимандрит Мефодий.

5. От Польской делегации — протоиерей Евг. Наумов.

7. От Чехословацкой делегации — протоиерей Г. Новак.

8. От Западно-Европейской делегации — Митрополит Серафим и протоиерей А. Сергеенко.

9. От русских приходов в Болгарии — архиепископ Серафим.

10. От русских приходов в Югославии — протоиерей Вл. Неклюдов.

11.0т Голландской делегации — архимандрит Дионисий.

12. От Китайской делегации — архимандрит Гавриил.

13. От Русской Церкви, кроме докладчика А. И. Георгиевского, архиепископ Филипп, протоиерей Н. Бажанов и проф. С. В. Троицкий.

Председатель — Архимандрит Мефодий (Болгария).

Секретарь — проф. С. В. Троицкий.
IV. Экуменическое движение и Православная Церковь

1. От Антиохийской делегации — Митрополит Илия и архимандрит Василий.

2. От Грузинской делегации — Митрополит Ефрем и протодиакон Абохадзе.

4. От Болгарской делегации — Экзарх Митрополит Стефан и протоиерей В. Шпиллер.

5. От Польской делегации — протоиерей А. Калинович.

6. От Албанской делегации — протоиерей Л. Кономи.

8. От Западно-Европейской делегации — игумен Дионисий.

9. От Средне-Европейской делегации — архиепископ Сергий, архимандрит Арсений и А. П. Струве.

10. От Американской делегации — протоиерей И. Дзвончик.

11. От русских приходов в Болгарии — архиепископ Серафим и архимандрит Пантелеймон.

12. От Голландской делегации — г. ван Эпенхайзен.

13. От Русской Церкви, кроме докладчика протоиерея Г. Разумовского, Митрополит Григорий, епископ Нестор (содокладчик) и Н. П. Доктусов.

Председатель —?итрополит Ленинградский и Новгородский Григорий

ДЕЯНИЯ СОВЕЩАНИЯ

ГЛАВ И ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ АВТОКЕФАЛЬНЫХ ПРАВОСЛАВНЫХ ЦЕРКВЕЙ В СВЯЗИ С ПРАЗДНОВАНИЕМ 500-ЛЕТИЯ АВТОКЕФАЛИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

1948 год

Том второй

(продолжение)

Вступление

Глава I. Исторические данные

Глава II. Сложность экуменизма

Заключение

Блаженнейший Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан.

РАЗДЕЛ I

ИСТОРИЯ ЭКУМЕНИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ, ЕГО УЧАСТНИКИ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ

1. «Вера и Устройство»

2. «Жизнь и Деятельность»

3. «Всемирный Союз международной дружбы чрез посредство церквей»

4. Объединение двух направлений

5. Энциклика Константинопольского Патриарха 1920 г.

6. Всемирные юношеские христианские организации

II. Главнейшие деятели

7. Содружественные экуменизму объединения

РАЗДЕЛ II

ОТНОШЕНИЕ К ЭКУМЕНИЧЕСКОМУ ДВИЖЕНИЮ СО СТОРОНЫ HE-АНГЛИКАНСКИХ И НЕ-ПРОТЕСТАНТСКИХ ВЕРОИСПОВЕДАНИИ

1. Римо-католики и экуменическое движение

О пан христианском союзе

Цель энциклики

Единственная истинная и бесконечная религия, явленная нам Спасителем

Рассуждения, доводы и поведение панхристиан

Нет любви в ущерб истине

Крайние различия мнений среди панхристиан

Христианское единство произойдет только возвращением отпавших к истинной Церкви, присоединением к Римскому престолу

Заключение. Призыв к единению

2. Мнение зарубежных русских православных иерархов о возможности участия в экуменическом движении

3. Отношение братских Православных Церквей к экуменическому движению

4. Русские зарубежные православные богословы и экуменическое движение

РАЗДЕЛ III

РАЗБОР РЕШЕНИЙ ЭДИНБУРГСКОЙ И ОКСФОРДСКОЙ КОНФЕРЕНЦИЙ 1937 г.

1. Конференция по вопросам вероучения и церковного устройства в Эдинбурге (3—18 августа 1937 г.)

2. Оксфордская экуменическая конференция по вопросам церкви, общества и государства (июль 1937 г.)

РАЗДЕЛ IV

ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ

РАЗДЕЛ V.

ОТНОШЕНИЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ К ЭКУМЕНИЧЕСКОМУ ДВИЖЕНИЮ В НАСТОЯЩИЙ ПЕРИОД ЕГО РАЗВИТИЯ