Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Марина Черкасова

КРVIIНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ ВОТЧИНА В РОССИИ КОНЦА ХVI - ХVII ВЕКА (По архиву Троице-Сергиевой Лавры).

К оглавлению

                    

ГЛАВА II. АРХИВ ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЫ.

Одной из проблем, подлежащих специальному рассмотрению в работе, избран Лаврский архив ХV - начала ХVШ в. как самостоятельный объект изучения. В этой связи характеристика источников дается не в традиционно-обзорном плане перечисления их видов и количества, а с учетом процесса функционирования существовавших (и менявшихся во времени) в Троицком монастыре систем документирования и делопроизводства. Ведение больших массивов деловой письменности, обладание огромным количеством поземельных прежде всего документов, образцово поставленная организация “архивной службы” - все это являлось, наряду с прочими, важнейшим фактором социально-экономического и политического могущества крупнейшего русского монастыря. Основные сферы его социальных взаимосвязей, взаимодействий, отношений - церковно-государственных, межфеодальных, внутримонастырских и сеньориально-крестьянских - были тщательно документированы (особенно первые две). Избранный подход потребует исследования истории самих монастырских учреждений (прежде всего крепостной казны с ее функциями архива и канцелярии), их должностных лиц и организации работы, применения различных методов сравнительного источниковедения, дипломатики, палеографии, сфрагистики. Глава выполнена на стыке источниковедения и архивистики, истории канцелярий. О необходимости таких синтетических построений, отражающих общемировую тенденцию к генерализации науки, пишет в своих аналитических обзорах один из крупнейший отечественных источниковедов С.М.Каштанов. Все сказанное должно оправдать и выделение проблемы Троицкого архива в самостоятельную и важную по значению главу диссертации, и ее большой объем.

2.1. Система документирования в русских монастырях и особенности Троицкого архива.

В русских общежительных монастырях (особенно крупных) система документирования (порядок составления, хранения, учета документов, ведения делопроизводства) развивалась постепенно по мере формирования различных ведомств по монастырскому управлению. В процессе этом были сходные черты с эволюцией общерусской системы управления, которая шла от великокняжеской Казны и Дворца через дальнейшую специализацию различных ведомств с соответствующими штатами должностных лиц и документацией. В монастырях в ХV в. функционировала их казна как нерасчлененная совокупность сокровищ, денег, книг, утвари, документов, возможно, что и каких-то запасов. В ХVI-ХVП вв. в них формируются различные подразделения (“службы”): крепостная казна, денежная казна, ризная казна, книгохранительная казна, плательная казна, оружная казна и мн. др. В рамках этой же специализации складываются ведомства дворцовых, конюшенных, житенных и др. старцев. Составитель публикации “Хозяйственные книги Чудова монастыря 1585/86 г.” С.Н.Богатырев отмечает, что в этой корпорации отдельно велось келарское и казначейское делопроизводство. Н.П.Успенский называет четыре основные службы в Кирилло-Белозерском монастыре - келарскую, казначейскую, житенного старца и строителя. Б.Д.Греков выявил 60 “отводных книг” Соловецкого монастыря ХVI-ХVII вв., составлявшихся в различных его службах (числом до 29) при передаче соответствующей казны (крепостной, ризной, сушиленной, мельничной и пр.) от одного старца к другому 3.

Для лучшего уяснения документальной базы по изучаемой в данной работе истории монастырского землевладения и хозяйства внимательнее следует присмотреться к крепостной казне Троице-Сергиева монастыря. Здесь, как и в других корпорациях, она выполняла функции архива и канцелярии. С.Б.Веселовский считал, что владельческая, крепостная часть монастырских архивов (акты и копийные книги) хранилась более тщательно у казначея, тогда как текущая, хозяйственная и делопроизводственная - менее бережно у келаря. Такие же наблюдения встречаем и у других источниковедов - В.С.Иконникова, И.А.Голубцова. Веселовский полагал, что конкретные способы образования монастырских архивов в науке исследованы мало. Правда, с момента, когда ученый это писал, наука обогатилась ценными исследованиями о крепостных и хозяйственных частях конкретных архивов, например. Соловецкого, Кирилло-Белозерского, Спасо-Прилуцкого, многих других монастырей (работы Л.В.Черепнина, С.М.Каштанова, А.А.Амосова, Т.А.Тутовой, З.В.Дмитриевй и др.) 5. Многое было сделано и самим Веселовским, и последующими поколениями ученых для разработки и Троицкого архива. Нетипичность крупнейшего русского монастыря как колосса среди своих собратьев по объему земле - и душевладения Веселовский считал моментом несущественным применительно к изучению архива, поскольку во всех духовных корпорациях общежительного устройства, а также в Московской митрополичьей кафедре основные принципы организации архивного дела и делопроизводства были одинаковы, то есть включали функционирование крепостной и хозяйственной части.

Особенность же Троицкого архива ученый усматривал в том, что уже к середине ХVШ в. его хозяйственная часть была полностью утрачена, сгорев во время пожара в Лавре в 1746 г. “Вместе с ней погибла - сокрушался он, - вся многовековая сложная и интересная внутренняя история Троицкого монастыря”6. Мнение Веселовского разделял и А.А.Зимин. Он писал, что по Троице-Сергиеву монастырю делопроизводственного архива не существует и что делопроизводственные материалы всегда имели в глазах монастырского руководства меньшее значение, чем грамоты, утверждавшие права корпораций на их земельные богатства 7.

Вторая отличительная черта Троицкого архива, по мысли Веселовского, много лет отдавшего его изучению, заключалась в феноменально огромной по масштабу его крепостной части, что вполне соответствовало его первенствующему экономическому потенциалу как сильнейшему среди всех остальных монастырей и церковных организаций России. На нынешнем этапе изучения монастырских архивов это мнение Веселовского можно подкрепить конкретными данными - общее число крепостных актов Сергиева монастыря за ХV-ХVП вв. составляет 3,5 тыс. единиц + 100 копийных книг ХV1-ХVШ вв. За один только ХV1 в. он имеет 10 копийных книг, тогда как по каждому из монастырей (Кирилло-Белозерскому, Иосифо-Волоколамскому, Симонову, Спасо-Ярославскому, Московской митрополии) за ХV1 или за ХVП в. сохранилось обычно по 1-4 книги. Поэтому определение Троицкого архива крепостных актов как устрашающе огромного, данное нами в 1 главе, не покажется преувеличением. Сам по себе внушительный комплекс актов и копийных книг требовал специального выявления, разработки, публикации, отодвигая задачу непосредственного комплексного социально-экономического исследования крупнейшей монастырской вотчины на неопределенное время.

Забегая несколько вперед, отметим, что проведенный нами сплошной просмотр рукописных сборников Лаврского архива позволил выявить ряд ценных хозяйственных описаний ХVI-ХVП вв., хотя целостного и систематического вотчинного архива по Троице, действительно, не сохранилось, и в этом Веселовский был прав. Характеристика дошедших до нас хозяйственных материалов с учетом и тех ведомств монастырского управления, результатом деятельности которых и стало их создание, приводится нами в других параграфах данной главы.

2.2. Крепостная казна Троицы.

Работа крепостного ведомства Троицкого монастыря в ХV-ХVП вв. выглядит наиболее отлаженной и систематичной. Свидетельство тому - большие массивы копийных книг, “записных книг крепостной казны”, описей актов ХV1-ХVП вв. Формирование этой отрасли относится уже к 30-40-м гг. ХV в., когда в актах появляется упоминания о троицких дьяках и “подьяках”, что указывает на определенную иерархию должностных лиц крепостной казны и выделение ее из более древней и непременной для любого монастыря сферы книгописания. В более раннее время, первой трети ХV в., составлением и написанием грамот могли заниматься всякие клирики-грамотеи, как называет их Ю.Г.Алексеев 8.Обилие имен троицких дьяков и даже “дьячишек” в грамотах ХV в. заставляет предполагать количественный рост лиц крепостной казны. В 1450-1470-е гг. в троицких актах встречаем определение “казанной дьяк монастырской” (например, Гридя Подгубок, Бориско, Якуш, Глеб чернец, Мичура, Митя Малой). Таким образом, одновременно с формированием дьяческого аппарата московских великих и удельных князей как важного социально-политического института в системе нового Российского государства идет формирование и монастырского дьячества, по крайней мере в крупнейшей уже в то время духовной корпорации Руси .

Со 60-х гг. ХV в. в троицких актах (дошедших до нас в позднейших списках) упоминается келарская печать, прикладываемая казенными дьяками ( а иногда и самими келарями) к оформляемым ими документам, что несомненно указывает на келаря как на главу формирующегося ведомства 10. Не имевшая ни тогда, ни в дальнейшем персонального характера, келарская печать в 1490-1500-е гг. окончательно утверждается в качестве общетроицкой. Ей усвояется общемонастырское представительство: “печать келарская Сергиева монастыря”. Источники ХVI в. дают богатый набор определений лиц, работавших в крепостном ведомстве монастыря. Наряду с уже упомянутыми казенными дьяками и подьячими, это и “паробки”, и “детинки”, и дьячки, иногда просто слуги. Некоторые из приведенных терминов могут указывать не только на молодой еще возраст называемых лиц, но и на их зависимое положение в административно-служебном аппарате монастыря, и на обычай вскармливания в обители сирот с последующим оставлением их там. При более подробном рассказе о троицком дьячестве можно было бы привести немало случаев пострижения дьяков в монахи или исполнения монахами дьяческой должности, факты поступления в Троицу настоящих профессионалов из числа дьяков и подьячих московских приказов, целые списки “дьяческих династий”, служивших в монастыре в течение нескольких поколений и т.д. В ХVП в. термин “дьяк” постепенно исчезает из троицких источников. Вместо него все чаще фигурируют “оставленные им в наследство” подьячие, стряпчие, приказные, слуги крепостной казны. По подсчетам иером. Арсения, в середине-второй половине ХVП в. в Троице было не менее 60 стряпчих и 83 подьячих, на содержание которых был предназначен специальный общемонастырский денежный сбор -“на дьячии и подьячий и стряпческие доходы”. По оброчным книгам 1696 г. в среднем с крестьянского двора сходило по 5 коп., а с бобыльского - по 2 коп., с захребетников - по 1 коп. “стряпческих”.

До конца ХV1 в. главой крепостной казны, вопреки мнению С.Б.Веселовского, был не казначей, а келарь, что в сочетании с общемонастырским значением келарской печати говорит не столько о повседневно-хозяйственном, сколько об общемонастырском судебно-политическом значении этого института. Под эгидой келаря Евстафия Головкина (одно из ярких представителей троицкого монашества конца ХV1 в., талантливого художника) в 1586/87 г. был составлен крупный комплекс троицких копийных книг № 520-526. Он же ввел в практику и создание “записных книг актов” и их описей, то есть был своего рода реформатором архивного дела в крупнейшем русском монастыре. С 1620-х гг. и до середины ХVШ в. крепостную казну возглавляли крепостные старцы (или крепостные казначеи). С 1630-х гг. это должностное лицо становится членом монастырского собора, войдя в верхушку троицкого руководства. Состав крепостных старцев для ХVП - первой половины ХVШ в. может быть с большой полнотой установлен, поскольку систематическим и регулярным стало создание описей крепостной казны при ее передаче от одного старца к другому, как это бывало и в других русских монастырях.

2.3. Копийные книги и описи актов.

Практическое функционирование крепостной казны монастыря полнее всего отразилось в выработанных в ней комплексах копийных книг ХVI-ХVП вв. Благодаря глубоким и всесторонним исследованиям С.М.Каштанова и Л.И.Ивиной история формирования этих книг (до 1641 г. включительно) и состав содержащихся в них актов были выяснены довольно полно. В процессе создания копийных книг в крепостной казне Троицкого монастыря проводилась видовая и географическая систематизация грамот, монастырские архивисты группировали их в особые подборки, составляли заголовки к ним, оглавления и предисловия к самим книгам, нумеровали акты, листы (либо тетради) в сборниках, делали в них различные пометки. Все это может быть названо “практической дипломатикой”. Л.В.Черепнин и С.М.Каштанов относят начало создания копийных книг на Руси к середине - второй половине ХV в. (у Московской митрополичьей кафедры и отдельных монастырей, вроде Кирилло-Белозерского или Троице-Сергиева )12.

Наблюдения С.М.Каштанова над древнейшей сохранившейся троицкой копийной книгой № 518 (1534 г.) привели его к выводу о том, что в ней отражены более ранние копийные книги Сергиева монастыря - дмитровских, бежецко-угличских (1470-1490-х гг.) и кинельско-мишутинских (1527 г.) актов 13. Скорее всего, эти копийные книги были официальными по своему происхождению, то есть составленными по предписнию Ивана Ш. Созданная в 1534 г. также по указанию государственных властей, копийная книга № 518 свидетельствует об определенной системе документирования в Троицком монастыре. В нее были отобраны преимущественно поземельные акты (данные, купчие, разъезжие, судные списки), а не иммунитетные грамоты, и скомплектованы они были в поуездные подборки. Перед документами были написаны заголовки, современные самой кн.518, давались они также и перед территориальными разделами (“грамоты Прилуцкие”) . Кн. 518 продолжала заполняться в 1534-1538 гг. и до 1553 г. 14 Л.И.Ивина установила, что в 1560-е гг. в Троицком монастыре была составлена еще одна копийная книга, обнаруженная ею в смешанном сборнике № 637. И хотя она не имеет официальных скреп, толчком к ее возникновению могла послужить проводимая в то время земельная политика правительства (межевание и описание земель, уложение 1562 г. о княженецких вотчинах). Акты в копийной книге были в основном сгруппированы по двум разделам: в одном частные, во втором - жалованные и указные 15.

При изучении копийной книги № 519 С.М.Каштанов пришел к выводу о том, что и в ней отразились более ранние сборники копий. Одну из них автор предположительно относит к концу 1560-х - началу 1570-х гг., а закончена она была в 1579 г. накануне собора 1580 г.16 В сочетании с другими тетрадями копий эта книга 1579 г. образовала 1-ю часть кн.519 (л.1-239об.), в которой документы датируются временем не позднее октября 1583 г. и расположены не в хронологическом порядке. Во вторую же часть кн.519 были включены только публичноправовые акты с июля 1584 по июнь 1588 г., расположенные в строгой хронологической последовательности, видимо, по времени их получения монастырем. Кн.519 в целом была сформирована по инициативе самих монастырских властей, а не по государеву указу и не имеет официальных скреп.

В 1586/87 г. в Сергиеве монастыре единовременно был создан обширный комплекс из 7 копийных книг. Их составлением занимались: со стороны монастыря келарь Евстафий Головкин, со стороны правительства - дворянин Василий Блудов и подьячий Безсон Пахирев. В процессе работы над копийными книгами № 520-526 с подлинных грамот (“прямых крепостей”) были сняты противни (“по государеве грамоте за руками архимандрита, келаря и старцев соборных”), отправленные в Поместную избу для проверки владельческих прав монастыря. С.М. Каштанов тщательно проследил оформление комплекса этих копийных книг, которое не было единообразным. В кн. 520 были помещены не совсем современные этому сборнику боковые (на полях) заголовки, сочетающиеся с указанием уездного центра перед каждым актом. Кн.521 и 522 имеют сходное между собой оформление, но более им современное. В кн.523 нет заголовков перед грамотами, зато соответствующий уездный центр перед ними упоминается. Какие-то из географических указаний могли быть вписаны позднее. В кн.524-526 оформление неровное: перед одними актами есть заголовки и определения уездного центра, перед другими - нет 17.

В отличие от единовременно составленного комплекса копийных книг № 520-526, копийные книги Троице-Сергиева монастыря первой половины ХVП в. составлялись на протяжении более длительного времени. Разницу можно также видеть в весьма внушительном объеме этих книг (более 1000 лл.), их крупноформатности (не в четвертку, как в ХVI в., а в лист), наличие в них (кн.528,527) пространных предисловий, полистную нумерацию (в ХV1 в. она была потетрадной), обязательное присутствие заголовков перед грамотами, строго официальное происхождение.

На основании предисловия кн.528 Л.В.Черепнин и Л.И.Ивина установили, что 1-я ее часть (л.85-733,737-789,799-802) была составлена по инициативе монастырских властей с 4 июня 1614 по 30 марта 1615г. и включала публичноправовые акты, выданные не позднее 30 марта 1615 г. 2-я часть кн. 528 была создана в сентябре 1641 г. по царскому указу Михаила Федоровича и включены в нее были в основном жалованные и правые грамоты с 1615 по 1641 гг., но не в хронологическом порядке. В первой половине ХVП в. в практику архивной работы в Сергиеве монастыре входит составление копийных книг по противням. Л.И.Ивина считает кн.527 противнем с книги 528, предназначенном для вручения правительственной стороне. Обе книги, № 527 и 528, имеют по листам скрепы как официальной стороны (дьяков И.Федорова и Д.Прокофьева), так и Троицких властей (архимандрита Андреяна, келаря Авраамия Подлесова, казначея Симона Азарьина, соборных старцев Исайи Печерского, Давида Нащокина, Нифонта Третьякова, Семена Айгустова, Иннокентия Ларионова). Л.И.Ивина сделала очень важное наблюдение о том, что в кн. 528 и 527 тексты грамот вносились с подлинников и сверялись по ним. Это свидетельствует о достоверности копийных книг, которую важно учитывать особенно в тех случаях, когда при отсутствии или дефектном состоянии подлинников находимые в них документы представляют собой наиболее ранние и порой единственные списки. О развитости “практической дипломатики” в то время в крепостной казне Троицы говорит и разнообразие наименований грамот, даваемое архивистами - жалованная, тарханная, указная, льготная, оброчная, несудимая, срочная, отказная, сыскная и т.д. .

Предисловие к кн.528 имело развернутый программно-литературный характер. На первый план в нем было выведено каноническое обоснование земельных и денежных вкладов в монастыри, необходимость и оправданность которых объяснялись потребностью в организации вечного поминовения душ вкладчиков (“боголюбцев” и “христолюбцев”, как называются они в монастырских источниках). В предисловиях приводились ссылки на божественные правила V и VП Вселенских соборов и 75 гл. Стоглава 1551 г. о неотчуждаемости церкновных земель “не токмо простым, но и самим царем и велможем)". Уверенностью в будущих приобретениях пронизана фраза предисловия о том, что “и впредь которые боголюбцы учнут давати св. церквам и св. монастырем отчинные села и купли и денги и всякие прочие недвижимые вещи по своих душах и по своих родителех в вечной поминок и наследие благ вечных, и по них по тому же годовые памяти творити на их память и поминати по церковному чину и по божественному уставу” 2 . И действительно, в первой половине ХVП в., как будет показано в следующей главе, рост землевладения Троице-Сергиева монастыря был весьма интенсивным за счет “отчинных сел по душе”. Иером. Арсений считал автором предисловия или самого троицкого архимандрита Дионисия Зобниновского, или “красноречивого Авраамия Палицына” 21. Отметим также, что предисловие к кн.528 интонационно очень сходно с предисловием к Вкладной книге списка 1639 г., а также к формуляру многих троицких поземельных актов ХVI-ХVП вв.

Четкая систематизация актового материала в крепостной казне Сергиева монастыря в 1641 г. выразилась в том, что наряду со сборниками публичноправовых актов (кн.528,527), были составлены два грандиозных по объему сборника копий частных актов - кн. 5 30 и кн.532. Каждый из них имела свой “противень” - у кн.530 - противень кн.53I, а у кн.523 -противень - кн.533. Акты в них были сгруппированы в обширные поуездные разделы, а всего по подсчетам Л.И.Ивиной в кн.530 и 532 было включено 2369 грамот (А.С.Лаппо-Данилевский насчитал в указанных копийных книгах 2375 грамот) . При изучении кн.530 и 532 исследовательница также установила, что тексты в них вносились с подлинников и по ним сверялись (как и в кн.528,527), и это говорит о высокой информационной ценности комплекса копийных книг № 527-533 в целом, их достоверности и доброкачественности как источников. Добавим также, что формирование обширного комплекса копийных книг № 527-533 являлось составной частью правительственной ревизии монастыря, проведенной комиссией дьяков под руководством окольничего Ф.В.Волынского в 1641 г. Еще одним результатом деятельности комиссии стало составление грандиозной по объему Описи (переписной книги) его строений, имущества и вотчин приписных монастырей (о ней речь пойдет ниже в данной главе). Комплекс же копийных книг 1641 г. в середине-второй половине ХVII в. станет основой для составления в крепостной казне и описей актов, и позднейших копийных книг.

Помимо копийных книг, систему документирования в троицкой крепостной казне отразили разного рода “записные книги актов” (регистрационные по своему характеру) и близкие к ним по типу описи крепостной казны. До сих пор в актовом источниковедении эти материалы Троицкого архива специально не рассматривалась. С.Б.Веселовский в свое время ошибочно утверждал, что по Троицкому монастырю вообще не сохранилось описей и реестров крепостной казны . На самом же деле таких описей от конца ХVI и до начала XX в. до нас дошло несколько десятков. Остановимся на наиболее важных в рамках изучаемого нами периода.

Наиболее ранняя опись крепостной казны (кн.656) известна от I585/86 г., составлена она была келарем Евстафием Головкиным и предшествовала, таким образом, созданию комплекса копийных книг № 520-526. Судя по заголовку к ней, первичной формой описей актов крепостной казны могли быть некие “перечни”: “Лета 7094 книги троецкие Сергиева монастыря перечень писан с крепостей всей троецкой вотчине во всех розных городех, а писал и правил троецкой Сергиева монастыря келарь Еустафей Головкин”24. По характеру своему кн.656 весьма эклектична - это и регистрационная (записная книга) актов, и их опись, и “книга дарений”, фиксирующая хронику земельных приобретений монастыря за ХУ-ХУI в., особенно подробно - за I560-I570-е гг. Специалист по византийской дипломатике И.П.Медведев отмечает, что регистрационные книги актов в Византии (в Западной Европе аналогом им были книги “имбревиатур”) составлялись до ХШ в. включительно, а затем им на смену приходят копийные книги - “кодики”, “кодексы”, “дипломатарии”)25.

В ХУШ в. кн. 656, судя по надписи на ее первом листе, определялась как “записная крепостям. № 21”. Отсутствие в ней официальных скреп говорит об ее неправительственном характере, создании для “внутреннего пользования”. Всего в кн.656 перечислено около 600 заголовков грамот и самих фактов земельных приобретений (вкладов, покупок, обменов, удельно- и великокняжеских земельных пожалований). Уделено было внимание и росту городского дворовладения монастыря (на Балахне, в Вологде, Великом Новгороде, Пскове). Четкого различия между записью акта (его вида, то есть вида самой сделки, имен контрагентов монастыря, даты) и фактами роста землевладения корпорации в результате вкладов, обменов, пожалований в кн.656 не проводится.

Записи в кн.656 были систематизированы по 34 поуездным рубрикам, оглавление которых было помещено в ее начало. Название уездного центра указывалось в начале соответствующей подборки. Самым большим уездным разделом кн.656 был Бежецкий (л.68об.-90об.), в который вошло 92 вклада, наиболее поздний относится к I579/80 г. Конец 70-х - начало 80-х гг. ХУI в. вообще были крайним рубежом для многих поуездных разделов кн.656. Видимо, основная ее часть была составлена накануне собора I580 г. По некоторым уездам наиболее поздние записи относились к I583/84 г. (Муром), I584/85 г. (Владимир), I585/86 г. (Балахна), то есть по ним акты записывались прямо по мере поступления, в том числе и после вынесения запретительных приговоров I580 и I584 гг. Кн.656 рассматривалась в крепостной казне как действующий документ, поскольку в ней после каждого поуездного раздела было оставлено несколько чистых листов для последующего заполнения.

Кн.656 имеет свой черновой, подготовительный экземпляр ( противень ?) - кн.657. В нем есть помарки, зачеркивания, отсутствует поуездное оглавление, названия некоторых сел приводятся на полях, не соблюдена хронологическая последовательность актов в поуездных разделах. О незаконченности кн.657 говорит оставление в ее конце незаполненными 36 листов.

Сближение описи актов (кн.656) с серией копийных книг 520-526 возможно не только на основании сходного состава отражаемых ими документов (в кн. 520-526 основную массу также составляли акты I560-I570-х гг.), но и некоторых черт оформления (близость заголовков одних и тех же грамот, указание на уездные центры перед территориальными подборками актов). Отмеченные черты, скорее всего, были обусловлены и хронологической близостью рассматриваемых источников, и одним их составителем - келарем Евстафием Головкиным. В ХVП в. в практике крепостной казны Троицкого монастыря уже более четко будут различаться собственно записные книги и описи крепостной документации (актов, копийных книг, писцовых, межевых, дозорных, платежных книг). С.Б.Веселовский бегло упомянул о записных книгах, в которых велась запись выдачи из монастыря светским лицам для временного пользования и обратного приема в крепостную казну грамот26 . Остановимся на этом виде источников подробнее.

В I6I6 г. в крепостной казне создается наиболее ранняя собственно “записная книга”, имеющая самоназвание - “черные книги крепостные казны” (кн.660). Назначение ее было двоякое: I) фиксировать отдаваемые вкладчикам “до их живота” монастырские вотчины; 2) регистрировать поступление в казну новых крепостей “в котором городе в которой ящик положено и то писано имянно”. Кн.660 можно назвать книгой входящих и исходящих актов. Наиболее ранняя запись в ней была сделана 25 марта I6I6 г., наиболее поздняя в I638/39 г. На основании кн.660 можно наблюдать, как шло комплектование и хранение актового архива монастыря. При попадании в крепостную казну акты раскладывались в поуездные ящики. Назовем их в порядке перечисления в кн.660: костромской, московский, дмитровский, нижегородский, вологодский, володимерский, городецкий (Бежецкого Верха. - М.Ч.), двинский, галицкий, углецкий, ярославский, переславский, астраханский, колмогорский, новоторжский, боровский, кашинский, ростовский, муромский. Имелись ящики с актами приписных монастырей - “ чухчеремской”, алатырский, “махрищской”, “свияжской” . Производилась и систематизация актов по видам - государевы жалованные грамоты складывались в “красной ящик жаловалной”. Имелись и смешанные по составу ящики: I) “ розных городов” и 2) “ящик, в коем городы не поименованы” ( в копийных книгах I64I г. появится раздел “Рознь” - с грамотами спорной географической приуроченности, неясными датировками, контрагентами и т.д.). Известную поговорку напоминает еще один - “долгой ящик”. Наконец, к крепостной документации в кн.660 были отнесены и писцовые и дозорные книги, помещенные в отдельную “коробью” 27.

Территориальный принцип комплектования и систематизации документов крепостной казны для Троицкого монастыря был очень важен, поскольку в ХV-первой половине ХVП в. шел интенсивный процесс роста его землевладения, расположенного в десятках уездах Северо-Восточной Руси, а затем и Русского государства. Уже в конце ХV - первой половин ХVI в., как показал С.М.Каштанов, монастырскими архивистами принцип этот учитывался в полной мере. Забегая вперед, отметим, что и при формировании позднего и самого многочисленного комплекса копийных книг конца ХVП в. этот принцип был взят за основу.

В начале I620-х гг. была проведена всесторонняя систематизация и проверка крепостной казны монастыря внутреннего характера. На лл.226-25I в сборнике № 637 находится “Список крепостям недостающим и поручным I30 году сентября в день”. Фактически это опись актового архива Троицы, ссылку на которую дают Л.В.Черепнин и Л.И.Ивина . В Списке было перечислено I65 подлинных грамот конца ХV - начала ХVП в., наиболее поздняя из которых относится к I6I7/I8 г. Опись I62I г. была составлена по приказу казначея Моисея и благословению архимандрита Дионисия группой соборных старцев в составе Макария Куровского, Илариона Бродского и Иоасафа Пестрикова. Они пересматривали хранящиеся в крепостной казне “государьские жаловалные грамоты и всякие даные крепости налицо по книгам”. Речь шла о сопоставлении наличного состава актов с созданной в I6I4/I5 г. копийной книгой публичноправовых актов (“жаловалной книгой”). Сравнение сопровождалось отметками о физическом состоянии и других признаках подлинников (“которые попорчены, подраны, и у которых печати попорчены и которые бес печатей и тому роспись”). Л.И.Ивина заметила совпадение буквенных номеров актов и их заголовков со старыми номерами и заголовками, под которыми они фигурируют в копийной кн.528, а время ее создания как раз относится к I6I4/I5 г. 29 Наиболее поздний документ в росписи - это “выпись сошному писму I25 году за приписью дьяка Гарасима Мартемьянова, которая с книгами не сошлась”, то есть ее не было в кн.528 . Не оказалось в наличии и “грамоты большие тарханные царя Михаила Федоровича, поскольку та грамота на Москве”. Скорее всего, имеется в виду общая жалованная грамота 3I декабря I6I7 г., а также еще одно место, где располагалась часть крепостной казны Троицы - это Богоявленское подворье в Московском Кремле. Речь, возможно, идет о том, что общая грамота I6I7 г. в начале I620-х гг. была взята в приказ Большого Дворца к правительственной проверке .

Опись I62I г. интересна в плане изучения “практической дипломатики”. Старец М.Куровский и его помощники в ходе составления описи большое внимание уделяли рассмотрению печатей на подлинниках грамот и физическому состоянию последних: I) печать “отломана”, “растопилася”, “имя великого князя отопрело”; 2) грамота “передрана поперег и склеена” и т.п. Предпочтение при поверке отдавалось оригиналам - при наличии только списков старцы отмечали, что “прямые крепости нет”. Разыскивались не только частно- и публичноправовые акты, но и монастырские по происхождению акты – памяти, отписи, записи, выданные из крепостной казны различным светским контрагентам корпорации по земельным сделкам. Более всего документированной была практика пожизненных держаний светскими лицами монастырской земли. Любопытно одинаковое название актов - и тех, что получал монастырь от светских вкладчиков при переходе к нему их земель, и тех, что выдавал им при передаче своей земли в пожизненные или срочные держания - “даные грамоты”, “даные записи”. Считаем важным упоминание о келарской печати, которой скреплялись оформляемые в крепостной казне документы, выдаваемые на сторону. Интересны и свидетельства о том, что в начале I620-х гг. некоторые акты крепостной казны монастыря были затребованы в патриарший суд для рассмотрения по спорным земельным делам 31. Перечень частных актов в описи I62I г. (с л. 235 в сб.637) был сформирован по поуездным рубрикам (всего 25), и это напоминает структуру описи I585/86 г. (кн.656-657). Следующей наиболее значительной по объему ревизией крепостного архива монастыря стало составление так называемых сыскных книг I623 г. - № 658 и 659. Они по сути своей являются описями крепостной казны и обе в заголовках содержат дату - 7I3I год. Работу в I623 г. по-прежнему возглавлял крепостной старец Макарий Куровский, только в помощь ему была придана большая группа слуг. О связи описи I62I г. с описями I623 г. говорит совпадение буквенных номеров (“глав”) некоторых грамот 32. Сравнение наличного состава грамот в I623 г. проводилось с “двумя книгами большими” (по нашему предположению, I6I4/I5 г.). Привлекался также обширный комплекс монастырских списков и официальных противней с писцовых книг I592-I594 гг. - по ним устанавливалось наличие в троицкой вотчине владений, упомянутых в актах. Характер проверки архива в I623 г. был таков, что удобнее сначала проанализировать кн.659, а затем - кн.658, хотя практически кн.65 8 не намного предшествовала кн.659.

Наиболее поздние грамоты, упоминаемые в кн.659, относятся к I6I5/I6 г., а датирующим признаком для нее может быть сообщение о взятии К.И.Михалковым 26 сентября I623 г. боровского сц. Байдеева “из строения до своего живота”. В поуездных рубриках кн.659 не достает Оболенска, Балахны, Казани, Свияжска, Деревской пятины. Видимо, официальные противни с писцовых книг по ним еще не находились в крепостной казне либо в ней еще не успели изготовить свои с них списки. Самоназванием кн.659 было “книги вотчинные, которые вотчины в писцовых книгах I0I и I02 году писаны Филатова писма Якимова”. Такой дьяк-слуга известен как писец одной дмитровской грамоты I6I7/I8 г. Следовательно, он же и писец кн.659. Кн.659 имеет зачеркивания, исправления, немало и незаполненных и непронумерованных листов, что отражает ее текущий, рабочий характер в I623 г. Фигурируют акты и владения не только Троице-Сергиева, но и приписных к нему монастырей, например, Киржачского Благовещенского, крепостной архив которого сильно пострадал из-за пожара в I597/98 г. По сравнению с писцовыми книгами I592-I594 гг. некоторые вотчины имеют другую географическую привязку. Например, в Дмитровском разделе кн.659 они были отнесены не к Троицкому, а к Кузьмодемьянскому стану. Виды сельских поселений в кн.659 были даны по состоянию на I623 г., а не на конец ХVI в.: “сельцо, а в писцовых книгах деревня, Станишино”; “сельцо, а в писцовых книгах пустошь, что было сельцо Исайцово”3 . Будучи всего лишь описью актов, кн. 659 попутно позволяет судить и о некоторых признаках хозяйственного возрождения, восстановления запустевших селений после смуты.

Одновременно с сопоставлением актов с писцовыми книгами троицкие слуги провели конкретное разыскание (“сыск”) троицких вотчин на местах и записали там, “кто что про те вотчины в сыску сказали попы и старосты и крестьяне которых сел”34. Датирующим признаком кн.658 (помимо ее заголовка -7I3I год) можно считать свидетельство подьячего Бажена Чукаринова от I8 ноября I623 г. по поводу двух пустошей в Московском уезде. Видимо, в начале была составлена кн.658, которая уже в кн.659 упоминается и названа “сыскной”. Сыскная кн. 65 8 также имеет поуездное оглавление, в котором по буквенной нумерации от .а. до .ле. было перечислено 35 городов. В нынешнем виде у кн. 658 конец утрачен, что устанавливается по отсутствию записей по части Муромского и Стародуб - Ряполовского разделов, хотя в оглавлении они упомянуты под № .лд. и .ле. На последнем листе, 303 об., видим пометку, скорее всего, иером. Арсения: “По счету тетрадей, означенных на I-м листе, не достает 7 листов”.

Сыскная кн. 65 8 в каждом поуездном разделе выделяет две группы владений. В первую были включены вотчины, по которым в актах были указаны станы и волости, во вторую - владения, по которым эти ориентиры внутриуездного расположения в актах отсутствовали. В плане источниковедческого изучения Троицкого архива интересны упоминания о не дошедших до нас источниках, которые использовались при составлениикн.658. Некоторые из них были и для I623 г. уже весьма давними - приходные книги казначеев I5I5 и I534 г., а также роспись отданных на промену царю Федору монастырских вотчин в I597 г., какие-то “дворцовые книги”. Первичными источниками для составления большей части кн.65 8 послужили письменные “сыски” троицких слуг, посланных непосредственно уезды разузнавать на метах у жителей про отдельные монастыские вотчины. Имена некоторых сыщиков в кн. 65 8 сообщаются: в Переславском уезде сыском занимался Карп Юдин, в Бежецком - Гаврила Величкин, в Новоторжском -Юрий Озеров, в Кашинском и Vгличском - Иван Козлов, в Ростовском и Ярославском -Ерофей Марков, в Костромском - Иван Горчаков. О том, что при составлении кн.658 производилась сводка первичных материалов, говорит одна фраза из ее Vгличского раздела: “А про иные троицкие деревни в сыску не написано”.

Для сравнения монастырских и общегосударственных мероприятий по ревизии земельного фонда в начале I620-х гг. отметим, что тогда же, в I622-I623 гг., осуществлялся большой сыск о поместных и денежных окладах служилых людей. V них проверялись сохранившиеся документы и проводился опрос широкого круга свидетелей данного поместного оклада и фактического владения конкретного служилого человека37. Что-то подобное провел сам у себя Троицкий монастырь - VIIорядочение крепостного архива и непосредственный сыск владений на месте. Для целей нашего исследования богатейшую информацию сыскных книг 658-659 (особенно первой из них) трудно переоценить. Поэтому столь часто на нее нам придется ссылаться в следующей главе, а также в Приложении I, где будут представлены материалы для реконструкции утраченной части Троицкого архива. Как и кн.659, сыскная кн.65 8 была рабочим, действующим документом. Помимо оставленных чистых листов для последующего заполнения, она имеет много помарок, зачеркиваний, исправлений, пометок типа “с крепостей списки в большой книге писаны в Переславском уезде”, “села Гнилиц староста Оф.”; “писано в дестевых книгах” и др. 38.

В сыскной кн.65 8 допускались иногда неточности и ошибки в определении географической принадлежности отдельных поземельных актов. Например, некоторые костромские и переславские грамоты (и соответственно названные в них вотчины) были отнесены к Бежецкому Верху, угличские - к Тверскому разделу или к Радонежу, соль-галицкие варницы - к соль-переславским и т.д. Складывается впечатление, что в I620-е гг. уже и сами монастырские архивисты не блестяще ориентировались в огромном объеме информации о составе Троицкой вотчины по сотням полученных поземельных актов и об ее реальном составе после смуты. Отметим также, что в сыскной кн.658, помимо сельских, фигурировали и городские и промысловые владения монастыря.

Общий составитель сыскной кн.658 неизвестен. К написанию же кн.659, помимо названного выше Филата Якимова, привлекался кто-то из слуг-поляков. Об этом свидетельствуют пометки на полях типа: Kostroma, Sol galickaia, Volodimer. Эти ремарки не оставил своим вниманием иером.Арсений: “По всей видимости, это писал поляк по грамотности зачисленый в число слуг” 39.

Текстуальное сближение кн.658 и 659 можно проводить на основании одинаковых интонаций, когда речь шла о неустановленных личностях троицких вкладчиков: “А чей словет, того в даной не написано” или “году в даной не написано”. Точно такие же формулировки находим в списке I639 г. вкладной книги, протограф которой, как установила Е.Н.Клитина, был составлен в I620-е гг., уже после сыскных книг I623 г. Это не случайно, поскольку по крайней мере кн.65 8, называемая во Вкладной “вотчинной”, явилась одним из источников Вкладной4 . Таким образом, в I620-е гг. в крепостной казне монастыря велась весьма масштабная работа по VIIорядочению актового архива и сведений об огромном числе земельных и денежных вкладов, полученных в ХV - первой четверти ХVП в. Сыскная кн.658 была также известна С.Б.Веселовскому, который иногда использовал ее при комментариях к троицким актам ХV-ХVI вв.41. Как источник она отдельно им не характеризовалась.

В первой половине ХVП в. в практику крепостной казны Троицкого монастыря входит регулярное составление ее описей. Приурочивалось оно обычно, как это было и в других общежительных монастырях, к смене крепостных старцев, возглавлявших с I620-х гг. данное ведомство. Дошедшие до нас описи крепостной казны I645, I659, I678, I684/85 гг.

(кн.66I-665) имели близкие по содержанию предисловия, составленные по одному формуляру. В них говорилось, что по благословению келаря и казначея и по приговору всего монастырского собора такой-то соборный старец пересмотрел наличные акты в крепостной казне, сравнил их с копийными книгами I64I г., выделил “явившиеся вново” крепости, а затем передал все это новому крепостному старцу такому-то. Повторим, что во всех описях актового архива, начиная с I645 г., основой для ревизии наличного состава грамот служил комплекс огромных по объему копийных книг I64I г., которые назывались “переписными книгами окольничего Ф.В.Волынского I50 году”. С.М.Каштанов отметил, что термин “копийные книги” принадлежит источниковедению ХVШ в., а в более раннее время его не существовало 4 . В Троицком монастыре, как видим, некоторые из копийных книг определялись как переписные. Структура описей актов крепостной казны ХVП в. напоминает структуру самих копийных книг I64I г. и описи I62I г. В начале давался перечень заголовков жалованных, а затем, в поуездных рубриках, - частных актов. Буквенные номера напротив заголовков грамот в описях I645-I685 гг. совпадают с аналогичными в копийных книгах № 527-528, 530-53I, 532-533. Каждая новая опись крепостной казны содержала дополнение из вновь прибывших крепостей . Указывались также и неразысканные акты.

Для лучшей ориентации в описях напротив каждого территориального раздела отмечался номер соответствующего ящика, в который были сложены грамоты, относящиеся к нему. В описи I645 г. фигурируют, например, I8 ящиков. О важном значении официальных противней и монастырских списков с писцовых, дозорных, межевых, платежных книг как разновидностей крепостной документации (земельной и финансовой по своему характеру) говорит обязательное включение их перечней, начиная с I64I г. (в кн.532) во все последующие описи крепостной казны. Включалась в описи крепостной казны упоминания и о более ранних ее описях, например I585/86 г. (кн. 656-657), и о сыскных книгах I623 г. (кн.658-659), и о записной кн.660.

Из всех описей второй половины ХVП в. наибольший интерес представляют две (кн.664 и 665), относящиеся к I680-м годам и отразившие процесс работы над последним наиболее многочисленным по составу комплексом троицких копийных книг I684-I685 гг. Рассмотрим вопрос об этих описях, и историю создания данной группы сборников в совокупности.

История эта изложена в предисловиях, одинаковых в каждой из копийных книг I684/85 г. В научной литературе оно было опубликовано, насколько нам известно, дважды -С.А.Шумаковым и в “Сборнике ГКЭ” 43. В предисловиях говорилось, что вотчины Сергиева монастыря находятся в “разных сороке городех”. В рамках подготовки к очередному валовому землеописанию в России в I680-е гг. в эти города были посланы межевщики для межевания поместных, вотчинных и монастырских земель “по писцовым книгам и по дачам и по крепостям”. Из монастыря к ним были направлены старцы и слуги со списками из писцовых и межевых книг и крепостей “за келарскою печатью и за рукою крепостные казны старца”. Не довольствуясь списками, межевщики начали требовать непосредственно оригиналы документов, которые монастырские власти давать опасались, дабы их не похитили воры. Так в кругах самого троицкого руководства возникла идея изготовления большого числа копийных сборников (с текстами актов и писцовых книг). Она была изложена в челобитной монастырских властей на имя царей Ивана и Петра Алексеевичей от 28 сентября I683 г. О том, что и прежде (скажем, в I560-I580-е гг.) составление копийных книг могло быть связано с землеописательными работами, в литературе уже было замечено (С.Б.Веселовский, Л.В.Черепнин, Л.И.Ивина). С.Б.Веселовский в общей форме говорил о том, что большинство сборников, а может быть, и все составлялось в связи с писцовыми описаниями для писцов, чтобы не растерять и не рвать подлинников 44.

Эта же причина формирования большой совокупности копийных книг I680-х гг. должна быть названа и в данном случае. 6 октября I683 г. боярин И.П.Троекуров изложил монастырскую челобитную государям, после чего был издан указ об изготовлении в троицкой крепостной казне списков с крепостей, писцовых и межевых книг с последующим представлением их в Поместный приказ для справы и заверки. Меньше года ушло в Троицком монастыре для выполнения столь объемной работы, ход которой и отражают как раз упомянутые выше описи казны I680-х гг. (кн.664 и 665). Они показывают распределение поуездных ящиков с документами между слугами, стряпчими и подьячими крепостной казны для их переписывания. Самоназванием описи I684/85 г. (кн.664) является “черная опись”, а в ряде ее мест встречаются рабочие пометки типа “Юрья принял”, “не взяли”, “не отдана” (напротив заголовков соответствующих грамот). В начале Суздальского раздела в кн.664 читаем запись: “Суздаль отдан февраля в к. день, отдача Мокея Козлова. Списан и бысть у Мокея”. В начале Юрьев-Польского раздела аналогичная пометка: “Отдан писать Юрью Дурасову марта .кв. числа “Помимо поуездных групп актов, в этой описи, как и в других описях казны ХVП в., фигурировал раздел “Рознь”, в который были включены грамоты с неясной географической привязкой, недатированные или с какими-то еще сомнительными признаками. Поскольку при каждом крепостном старце накапливалась такая совокупность грамот, то кн.664 дает “Розни” именные определения - “Рознь Исихеева” (крепостного старца Исихеи Избышева - М.Ч.), “Рознь Аронова” (крепостного старца Арона Покровского. -М.Ч.)45.

Вероятно, близкой по времени к описи I684/85 г. является недатированная опись конца ХVП в., кн.665. Она интересна тем, что в ней за каждый поуездный раздел расписался определенный слуга, взявший его для переписывания. По левому полю на листах сохранились различные пометки: “у Юрья Дурасова положена в прибору, у Юрья не спрашивать”, “Петр спрашивал на Патрикее в казне” (стряпчем Патрикее Башилове.- М.Ч.), “книги Петрушка Лвов взял в казну”. Некоторые из упомянутых здесь лиц - это известные слуги, стряпчие и подьячие троицкой крепостной казны второй половины ХVП в.

В период работы над комплексом копийных книг в I683-I684 гг. в Сергиев монастырь из Поместного приказа, по-видимому, была прислана перечневая “выпись I92 году всем троецким вотчинам”. Как существующий документ, она фигурирует в описи кн.665 и в жалованной грамоте имп. Елисаветы Петровны I752 г., но текстуально нам не разыскана (см. Приложение I, № I02). В I683/84 г., помимо изготовления нового комплекса копийных книг, происходила какая-то доработка и уже существовавших книг. По наблюдениям С.М.Каштанова, в I684/85 г. была переплетена древнейшая кн.5I8 (ее последний л.599 имеет филигрань “голова шута” по Тромонину № 384, аналогичную филигрань имеет и бумага многих копийных книг I684/85 г.), а тетрадь № 7 из сб.637 была вплетена в кн.5I8. Тогда же был составлен еще один экземпляр кн.527 публичноправовых актов - кн.529 47.

К августу I684 г. серия поуездных сборников копий была изготовлена, и в челобитной троицких властей на имя царей Ивана и Петра Алексеевичей 2I августа I684 г. содержалась просьба издать указ о справе монастырских списков в Поместном приказе с подлинниками, закреплении справленных текстов “дьячею рукою” и возврате подлинных крепостей, писцовых и межевых книг в Троицкий монастырь “для вотчинного владения по-прежнему”. Значение созданных списков возрастало с учетом неизбежного ветшания подлинников: “чтоб те списки и впредь были прочны, потому что подлинные многие крепости обветшали”. Сличение представленных в Поместный приказ списков с подлинниками осуществляла группа “старых” (то есть опытных, хорошо знающих свое дело) подьячих. Не позднее мая I686 г. и списки, и подлинники были возвращены в монастырь стряпчему Ивану Гущину под расписку. При сличении в Поместном приказе привлекались и более ранние копийные книги. Например, подьячий Л.Львов на копийной книге Московского уезда I684 г. пометил, что он “справил грамоты с подлинными крепостьми и с описною книгою окольничего Федора Васильевича Волынского ·PH· году”. Полагаем, что имеется в виду Московский раздел копийной кн. 530, содержащий 248 грамот 48.

Оставленные по листам копийных книг I684/85 г. скрепы поместного дьяка Дмитрия Федорова, подьячих Левки (Леонтия Львова), Максимки Данилова, Афонки Герасимова придавали им официальное значение, ставили как бы последнюю точку в процессе их изготовления . Теперь их можно было вернуть корпорации для ее вотчинных дел. После передачи в монастырь списки, включавшие отдельные сборники актов и писцовой документации, были переплетены и отданы в крепостную казну старцу А.Покровскому. Затем сборники писцовой документации были выделены и переданы в приказ Галицкого стола слуге Василию Колмакову и в Замосковный стол подьячему Кузьме Желтухину под расписку . Как видим, кроме крепостной казны как места хранения, комплектования и использования разнообразных поземельных актов, в конце ХVП в. у Троицкого монастыря функционировали и другие учреждения - два делопроизводственных стола, в которых, концентрировались большие массивы писцовой документации, работали специальные слуги и стряпчие.

Комплекс копийных книг I684/85 г. отличается единообразным оформлением (наличие предисловий, оглавлений с буквенными номерами и с заголовками актов, тогда как перед самими текстами заголовков уже не было - то же и в комплексе книг I64I г.). Все они были выполнены в едином “дизайне” - помещены в мягкие кожаные переплеты, лишь некоторые особенно пухлые фолианты имели твердые деревянные переплеты, обтянутые кожей (по Переславскому, например, уезду - 830 лл., по Московскому - свыше 500 лл., по Дмитровскому - 302 лл.). Все они крупноформатные - в лист. В конце всех копийных книг была помещена память о сошном письме для Сергиева монастыря в 40 уездах - по 800 четв. в соху и выданная на ее основе жалованная грамота царя Михаила Федоровича 20 января I6I9 г. с подтверждением царей Ивана и Петр Алексеевичей 25 октября I682 г. Все копийные книги заканчивались одинаковой фразой, содержащей основание для их датировки I684/85 г.: “А даны сии списки с подлиных могастырских вотчинных крепостей по указу великих государей и великих князей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича архимандриту Викентию, келарю старцу Прокофью, казначею старцу Сергию з братией ис Поместного приказу для вотчинного их владения в нынешнем во I93 году” 30.

Важно отметить, что в предисловия к копийным книгам I684/85 г. устранены ссылки на божественные правила Вселенских соборов и 75 гл. Стоглава, запрещающие отнимать у церкви ее “недвижимые вещи”, а также фразы о возможности для монастыря дальнейшего получения от своих “бого- и христолюбцев” сел, купель и денег . Аналогичным образом изменилось и предисловие к Вкладной книге списка I673 г. Таким образом, материалы, созданные в крепостной казне монастыря в I670-I680-е гг., показывают явное ослабление канонической, религиозной направленности их предисловий, те более практичны и деловиты, но и прежнего пафоса все новых и новых приобретений земельно-денежных богатств уже не находим.

Весь корпус копийных книг I684/85 г. можно разделить на три неравные в количественном отношении группы. Первую, наибольшую группу (52 номера) составляют “чисто” актовые по составу сборники копий, вторую (I2 номеров) - “чисто” писцово-переписные по содержанию сборники, третью (I3 номеров) - смешанные актово-писцовые сборники. Распределяются они в основном по двум архивным фондам - ф. Грамот Коллегии экономии ( ф.28I) РГАДА и ф.303- Архив Троице-Сергиевой Лавры в ОР РГБ (см. библиографию в приложениях к работе). В отмеченном разнообразии состава корпуса копийных книг I680-х гг. можно видеть их существенное отличие от более ранних комплексов. I580-х и I64I гг.: те были более “актовыми” по содержанию, хотя и в них (уже в древнейшей кн.5I8) попадали некоторые писцовые описания. Явное отличие видим и от копийных книг Кирилло-Белозерского монастыря АI/I6 и АI/I7, в которых, по нашим подсчетам, до I0% документов являются выписями из писцовых, межевых книг, сотными и другими разновидностями писцовой документации, приведенными в одном, что называется ряду, с актами, не будучи вычлененными в отдельные сборники'4. Не столь четко в кирилловских копийных книгах выражен и территориальный принцип подборки документов - акты и выписи разной географической принадлежности даны, как правило, в смешанном порядке. Возможно, это объясняется абсолютным преобладанием среди них материалов по Белозерью. Имеется некоторое сходство троицких и иосифо-волоколамских копийных книг. Изучивший поздние экземпляры последних (I764 г.) А.А.Зимин также отмечает их разнородный актово-писцовый состав и четкую поуездную структуру52 .

Оформление копийных сборников писцово-переписной документации ничем не отличалось от их актовых “собратьев”. Они имели соответствующие заголовки и оглавления. Небольшую группу в корпусе сборников I680-х гг. составляют разнообразные по составу (и чисто актовые, и смешанные) по приписным монастырям - Иоанно-Богословскому Холохоленскому в Старицком уезде, Николо-Чухченемскому, по трем переславским монастырям (Троице-Махрищскому, Киржачскому Благовещенскому, Симеоновскому) 53. Именно эти книги ранее всего стали использоваться в научной литературе. Например, уже в I850 г., а затем - в I909, I922 и I949 гг. из копийной книги Николо-Чухченемского монастыря I684/85 г. № I4385 было опубликовано несколько десятков грамот ХV-ХVП вв.54

Наиболее поздние копийные книги Троице-Сергиева монастыря I730-I750-х гг. были составлены в Вотчинной коллегии и в одном из Сенатских отделений. В Вотчинной коллегии было сформировано несколько поуездных сборников актово-писцовой документации- по Бежецку, Дмитрову, Твери, Мурому, Соликамску, Казани, Свияжску. Скреплены они были секретарем Вотчинной коллегии А. Дедеревым, а справлены ее канцеляристами и архивариусами Дм.Тележниковым, А.Ермоловым, Дм. Протопоповым, М.Чегодаровым и М.Чемодуевым55. При формировании поуездных сборников канцеляристы Вотчинной коллегии обращались к некоторым копийным книгам I680-х г. Например, Муромская копиная кн.7878 была переписана в виде кн.25482 с указанием на скрепы дьяка Дм.Федорова и справы подьячего Аф.Герасимова.

Кроме поуездных сборников Вотчинной коллегии, в Сенате было изготовлено два сводных актовых сборника: кн.763 - на земельные владения лавры, кн.809 - на ее городские дворы. Данные сборники можно считать подготовительными материалами при выработке двух самых поздних общих жалованных грамот Лавре имп. Елисаветы Петровны I752 г. (разговор о них - еще впереди). Важно отметить, что при изготовлении кн.809 использовались троицкие копийные книги еще более раннего времени, I64I г. - № 530 и 532 (буквенные номера в них и в кн. 809 совпадают), а в отдельных случаях даже привлекались и подлинники.

Копийные сборники документации Сергиева монастыря ХVШ в. создавались не только в центральных, но и в местных учреждениях. Б.Д.Греков упоминал сборник из собрания Археографической комиссии, изготовленный с копийной книги писцовых материалов Троицкого монастыря по Деревской пятине I684/85 г. Сборник этот был создан не ранее I7I9 г. и имел роспись валдайского комиссара А.Кондратьева 56.

В I733 г. в Переславской провинциальной канцелярии было составлено два сборника выписей из межевых книг Троицкого монастыря по Ростовскому уезду. Оба имели формат в лист и скрепы воеводы А.Зуева57. Ныне в некоторых региональных архивах удается обнаружить отдельные актово-поуездные сборники Троицкого монастыря ХVШ в., например, по Тверскому и Бежецкому уездам - в Тверском областном госархиве Копировались поземельные документы и в отдельных селах, в ведомстве монастырских приказных. В I752 г. в селе Медна Новоторжского уезда Тверской губернии у приказного А.Наумова находился сборник в 138 лл. in folio, содержащий 34 документа. В начале XX в. он был доставлен в Тверскую ученую архивную комиссию Корчевским уездным исправником Н.М.Докучаевым и издан тверским краеведом В.М.Рубцовым в I905 г.

Крепостные сборники создавались и в церквах отдельных сел. Например, в I754 г. из церкви с. Поречья Дмитровского уезда по приказу Лаврского собора были отправлены в Лавру подлинные акты, но предварительно с них были сняты копии. Образовавшаяся таким образом копийная книга до начала XX в. находилась в сельской церкви, пока священник К.Ф.Колоколов не доставил ее в Тверскую ученую архивную комиссию (с.Поречье относилось тогда к Калязинскому уезду Тверской губ.), опубликовавшую затем эту книгу 59.

Рассмотрев состав копийных книг Троице-Сергиева монастыря ХVI- первой половины ХVШ в., логично перейти к характеристике содержащихся в них грамот, а также обзору корпуса подлинных актов конца ХVI - ХVП в.

2.4. Троицкие акты I584-I700 гг.

Весь актовый материал делится нами на три большие группы: I) публичноправовые акты; 2) частноправовые; 3) монастырские по присхождению акты, созданные в крепостной казне (канцелярии). Всего за подлежающий изучению период удалось выявить 977 грамот I и 2 групп . Из них лишь меньшая часть - I80 - была опубликована в различных (преимущественно еще дореволюционных) изданиях (см. библиографию), остальные же -извлечены из центральных архивохранилищ . С этой целью сплошному обследованию были продвергнуты ф.ГКЭ и ф.I204 (Троице-Сергиева Лавра) в РГАДА, ф.ЗОЗ (Архив Троице-Сергиевой Лавры) в ОР РГБ, Основное собрание актов и грамот и Погодинское собрание в ОР РНБ. Рассматривались как отдельные подлинники и списки, так и комплексы копийных книг с конца ХVI в., характеристика которых была дана выше. Было установлено, что примерно две трети (60 %) актов дошло до нас в оригиналах, зафиксированных также в виде списков из копийных книг. Исключительное значение последних заключается в том, что в составе своем они содержат тексты еще примерно 40 % актов, подлинники которых до нас не дошли. Для уравнения укажем, что по более раннему времени (конец XIV - I584 г.) сохранилось I900 актов, из которых 58 % в подлинниках, остальные 42 % - только в списках60. Как видим, процентное соотношение оригиналов и списков осталось примерно таким же. Само же их количество за конец I584-I700 гг. заметно сократилось. Прав был в свое время С.Б.Веселовский, писавший, что в ХVП в. частные акты по сравнению с ХVI в. поступают в небольшом количестве 61. Это верное, но слишком общее суждение, теперь можно конкретизировать сведениями о видовом количественном, хронологическим и географическом распределении троицких актов, представленном в табл. I-2. Грамоты, по происхождению своему связанные с крепостной казной, отражены нами в основном в Приложении I к работе.

Обращаясь к табл.I, отметим, что наиболее многочисленной, занимающей 33,2 % от всех троицких грамот, является группа публичноправовых актов (в абс. выражении – 325 единиц). Царем Федором Ивановичем было выдано Сергиеву монастырю 85 жалованных и указных грамот, Б.Годуновым - I7, первым Самозванцем - 3 (известны в позднейших пересказах), В.Шуйским - I3, польским королем Сигизмундом III - I, правительствами Земских ополчений - 2, Михаилом Федоровичем Романовым - 86, Алексеем Михайловичем - 43, Федором Алексеевичем - 29 ; Иваном, Петром Алексеевичами и царевной Софьей -37, наконец, самостоятельно Петром I до I70I г. включительно - I6. В I752 г. была выдана последняя по времени жалованная грамота имп.Елисаветы Петровны, а 28 июля I762 г. ее даже подписала Екатерина П. В I758 г. была подготовлена еще одна Елисаветина грамота Лавре - на ее городские дворы, которая так и осталась неподписанной.

Выше речь шла только о грамотах, адресованных царской властью монастырю. Была еще небольшая группа царских по происхождению грамот (жалованных послушных), адресованных как бы напрямую монастырским крестьянам и содержащих призывы ко всяческому им повиновению, безукоснительному исполнению всех положенных феодальных повинностей (табл.I). К числу публичноправовых актов в табл.I отнесены и патриарший жалованные и указные грамоты, которых по сравнению с царскими насчитывается немного - I7. Патриарх Иов выдал Сергиеву монастырю 2 грамоты (обе известны по упоминаниям), Филарет - II, Иоаким - 3, Адриан - I. Наиболее традиционные темы для патриарших “жаловалных тарханных” грамот - это освобождение церковных причтов в монастырских селах от выплаты церковных пошлин владычным десятинникам и заезщикам62. Некоторые грамоты патриарха Филарета отличаются более широкой тематикой. Ими регулировались различные вопросы землевладения, земельных споров Сергиева монастыря со светскими лицами, другими корпорациями, управления им со стороны высшей церковной власти. Несколько недошедших до нас грамот патриархов Иова и Филарета Сергиеву монастырю отражено в Приложении I (№ I2,2I-26).

В выявлении публичноправовых грамот большую ценность представляет “Перечень иммунитетных грамот I584-I6I0 гг.”. выполненный Д.П.Тебекиным. Он продолжает известные и давно завоевавшие заслуженный авторитет у специалистов “Хронологические перечни иммунитетных грамот ХVI в.” С.М.Каштанова, В.Д.Назарова и Б.Н.Флори 63. При сплошном обследовании документальной базы обнаружилась неполнота перечня Д.П.Тебекина - к указанным в нем 73 иммунитетным грамотам Троицкого монастыря должны быть добавлены еще по крайней мере 52 грамоты. Таким образом, всего к I584-I6I0 гг. относится I25 жалованных и указных грамот Троицкого архива, которые от общего числа монастырских публичноправовых актов России I584-I6I0 гг., показанного у Тебекина, составляют I7,5 % .

При атрибуции некоторых грамот Д.П.Тебекин называет их подлинными, ссылаясь при этом на списки из копийных книг I684/85 г. 65. Не всегда, как нам кажется, удачны данные автором Перечня заголовки. Например, “жалованная грамота царя Федора Ивановича архим. Митрофану, запрещающая такому-то (имя рек) выкупать у монастыря такую-то вотчину” 66. Не проще было бы сказать о том, что грамотой разрешалось монастырским властям не отдавать на выкуп такому-то такую-то вотчину? Тогда смысл царского пожалования монастырю, которое помогало ему отбиться от выкупщиков родовых вотчин, был бы лучше уяснен.

Среди публично-правовых актов первенствующее значение принадлежит общим жалованным грамотам Троице-Сергиева монастыря конца ХVI - первой четверти ХVП в. (I578, I606, I6I7, I624 и I625 гг.). Для целей нашего исследования весьма важны содержащиеся в них так называемые вотчинные части, включающие перечень уездов, в которых корпорация владела земельными, промысловыми и городскими объектами, иногда - и конкретное перечисление новых земельных и промысловых приобретений (сделанных после I578 и I584 г.), а также зависимых дочерних филиалов, широкий объем административно-судебных, податных и таможенных привилегий. В общих жалованных грамотах Троицкому монастырю первой четверти ХVП в. отразился дальнейший процесс унификации, выравнивания феодального иммунитета, предшествующий этап которого был подробно изучен С.М.Каштановым 67. После I625 г. новые общие жалованные грамоты Сергиеву монастырю не выдавались. Дело ограничивалось только подписанием уже выданных - в I657, I680 и I690 гг. В специальной гл.7 эти факты правительственной политики будут подробно проанализированы.

Сравнивая графы жалованных и указных грамот в табл.I, нетрудно убедиться в значительном численном превосходстве вторых (исключение составляет лишь десятилетие I59I-I600 гг.). В конце ХVI - ХVП в. нарастает выдача не просто указных, а целых серии указных грамот (в I4-I6 городов одновременно). И в этом также нельзя не усмотреть процесса унификации, выравнивания административно-судебных норм и административно-судебного, податного, таможенного статуса Троицкого монастыря в ХVП в. в целом. Понятнее становится и необходимость масштабной работы крепостной казны Троицы, в которой переписывались десятки и сотни публичноправовых грамот, заверялись келарской (казенной печатью) для придания им официального характера и рассылались в многочисленные города для соблюдения местными властями прописанных в грамотах “с прочетом” льгот и привилегий корпорации и ее населения 69. В ХVП в. известна и рассылка таких списков, заверенных печатями приказа Большого Дворца и подписями его дьяков, следовательно, под контроль государственного учреждения ставилось само воспроизведение текста государевых грамот монастырскими подьячими и писцами (дабы смысл правительственных документов не был искажен?). О развитом делопроизводстве и в местных органах управления, и в крупнейшем монастыре говорят упоминания в конце ХVI в. о “.противнях” (отданных местным воеводам, городовым приказчика и пр.) и “прямых крепостях”, находящихся в троицкой казне 70. И те и другие были востребованы и значимы в регулировании церковно-государственных отношений на всех уровных власти - высшей, центральной и местной.

В корпусе частных актов наиболее многочисленной является группа данных грамот. Судя по табл.I, их было I85, или I8,9 %. По сравнению с ХVI в. (свыше 600 данных до I584 г.) их количество в конце ХVI - ХVП в. заметно уменьшилось. Это свидетельствует об общем снижении темпов роста монастырского землевладения, поскольку данными грамотами оформлялся один из основных его путей - дарения и вклады “по душе”. Судя по табл.I, основная масса данных грамот Троицкого монастыря приходится на конец ХVI -первую половину ХVП в. с особенно значительной концентрацией на 10-30-х гг. ХVП в. После I648 г. число данных грамот резко идет на убыль. Эти наблюдения пригодятся нам при рассмотрении конкретных земельных вкладов в монастырь, картина которых будет представлена в гл. 3.

Формуляр данных грамот, сложившийся к ХVП в., отражал всю сложность и противоречивость, болезненность процесса расставания с землей для широких кругов землевладельцев в России. Вотчины передавались корпорации “по душе без выкупу, в вечной поминок, впрок без выкупа” и т.д. и в то же время в тех же самых данных говорилось о возможности родового выкупа, определялись его размеры. Отмеченной противоречивостью формуляра данных грамот как бы резюмировалась изначальная противоположность церковного и вотчинного права: для церкви каноническое требование неотчуждаемости “в Богови данных в наследие вечных благ”, для феодалов - обычное право родового выкупа в течение 40 лет. В иных данных встречаем прямо-таки парадоксальную формулу дарения земли в Троицкий монастырь “безвыкупно за I00 руб.” 71.

Новой клаузулой в формуляре данных грамот стало включение в них в начале ХVП в. явно крепостнического оборота на случай родового выкупа: “А которых оне (то есть монастырские власти. - М.Ч.) в тое мою вотчину посадят крестьян, и им тех крестьян из вотчины вывети вон, а роду моему и племени до тех крестьян дела нет и не вступатись”. На эту и другие близкие к ней по смыслу формулы в поземельных актах Троицкого монастыря первой половины ХVП в. обратили внимание еще В.О.Ключевский и П.И.Беляев.

Ключевский трактовал их как наглядное свидетельство успехов личного прикрепления крестьян и отсутствие поземельного прикрепления . Если в поземельных актах ХVI в. фразы о том, что земля дается “впрок без выкупа”, “до тое вотчины мне дела нет”, прилагалась к самой земле, то в первой половине ХVП в. - еще и ко вполне одушевленным ее обитателям.

К тому же кругу явлений можно отнести и упоминания в поземельных актах о передаче в монастырь вместе с документами на землю и различных актов на крестьян - порядных, ссудных, поручных, раздельных записей. О возможном ослаблении религиозного характера дарений светских вотчин корпорации и более активной роли самого института выкупа свидетельствует почти полное исчезновение так называемого заклятья дарителей в адрес своих родичей, если те “учнут выкупать ту вотчину у монастыря”. Не более трех случаев, когда заклятье включено в данную грамоту, удалось выявить за первую половину ХVП в. Если раньше устрашающие последствия выкупа поминальной вотчины из состава монастырской латифундии могли связываться в религиозном сознании человека с пресечением профессиональной заупокойной молитвы по его душе и душам его предков, то в ХVП в. с его более развитыми формами экономической жизни, более заметной ролью товарно-денежных отношений денежный эквивалент, оставляемый корпорации за выкупаемую вотчину, служил успокаивающим, смягчающим оправданием факта выкупа, не угрожающим процессу вечного поминовения, “доколе та святая обитель стоит”. Изменение формуляра данных грамот в первой половине ХVП в. выразилось и в почти полном исчезновении так называемых “данных со здачей”, то есть денежной приплатой со стороны корпорации. Во второй половине ХVI в. таких данных было очень много, и отразили они фактические купчие сделки на землю, стимулированные со стороны корпорации приплатами к земельным вкладам. В первой же половине ХVП в. удалось выявить лишь две данные грамоты, отдаленно напоминающие данные со здачей (обе - на городские дворы): в одном случае при получении двора стоимостью в 70 руб. контрагенту со стороны монастыря было выплачено 20 руб.; в другом - за вклад двора контрагенту было дано I0 руб., то есть фактически купчие сделки были завуалированы под вклады и оформлены данными грамотами 75.

Для частных актов ХVП в. была характерна текучесть видов, их переходимость из одного в другой. Об определенном опрощении видов актов говорит обилие не только данных грамот, но и данных записей, памятей, отказных записей, оформлявший ту же самую по сути сделку дарения. Данными и отказными записями городских воевод фиксировался переход к Троицкому монастырю городских дворов и мест дворовых в ряде городов (Алатыре, Арзамасе, Вологде, Великом Новгороде, Нижнем Новгороде и др.). В данных грамотах на дворы посадских людей и феодалов заметно влияние обычного вотчинного права. В них включены статьи о родовом выкупе, о пожизненном владении дворами под эгидой монастыря, сами объекты дарения называются “вотчинными дворами”, “вотчинными дворовыми местами на посаде в таком-то приходе”, “вотчинными землями” 76.

Более регулярными в данных грамотах становятся обязательства дарителей записать передаваемые корпорации объекты за нею в книгах Поместного приказа. Акты на городские дворы и дворовые места нередко предъявлялись троицкими стряпчими в местных приказных избах, где в присутствии воевод они копировались в крепостные книги, фиксировались находящиеся при этом послухи, а с монастырских агентов взимались определенные пошлины. В целом в ХVП в. заметно более активное циркулирование на разных уровнях центрального и местного деловой документации, отражающей рост и состояние землевладения и городского дворовладения монастыря.

В географическом отношении данные грамоты и записи Сергиева монастыря за I584-I700 гг. распределяются по 20 уездам Центра, Севера и Поволжья. В ряде уездов (например, Арзамасском, Двинском, Галицком) данными грамотами оформлялся переход к корпорации не земельных, а по преимуществу городских и промысловых владений. Общее же соотношение грамот на земельные и городские объекты выглядит так - на первые до нас дошло 94 грамоты (50,8 %), на вторые - 74 (40 %). Доля данных грамот на непашенные объекты еще более возрастет с учетом 9 % актов, которыми был оформлен переход в руки монастыря различных мельниц, дворовых строений (“хором”), садов, ульев (со пчелами), рыбных, водных и прочих угодий, разной движимости (“ладья-двинянка троеколотница”) и т.д. Значительный удельный вес данных грамот не на землю по сравнению с ХV - ХVI в. свидетельствует, на наш взгляд, об углублении процесса общественного разделения труда, усилении роли города, вообще непашенных, торгово-ремесленных и промысловых занятий в России ХVП в.

Таким образом, изменение формуляра данных грамот и соотношения в них разных групп в первой половине ХVП в. отразило и формирование крепостнических норм обычного вотчинного права, и общий ход социально-экономического развития страны, и повышение роли денег в межфеодальной сфере отношений. Ставший более свободным денежный оборот мог повлиять на ослабление принципа невыкупа родовых вотчин, канонической неотчуждаемости монастырских земель, делал светских феодалов не столь беззащитными перед лицом могущественного корпоративного собственника. Активизация института родового выкупа применительно к старинным вотчинам, о чем речь пойдет и в гл. 3, в то же время свидетельствует о далеко еще не утраченной ценности этого сектора светской вотчинной системы.

Наряду с данными грамотами, в Троицком архиве в составе смешанного сб.637 сохранились и так называемые записи о вкладах. При отсутствии изначальных актов (в подлинниках либо списках) такие записи становятся для исследователя единственным источником о вкладах и других земельных и промыслово-городских приобретениях монастыря. Если сравнение текста прямой данной грамоты и монастырской записи о вкладе того же самого объекта возможно, то всякий раз приходится видеть более деловитый, практический характер последних. В них отсутствует изложение религиозных мотивов передачи недвижимости в монастырь и то переплетение чувств родственных и религиозных, о котором по средневековым документам писал русский медиевист Л.П.Карсавин как о характерной черте религиозного сознания. Можно также привести интересное определение - “соотносительные акты”, предложенное А.С.Лаппо-Данилевским (вкладная от светского лица - вкладная запись от монастыря, данная от светского лица - данная запись от монастыря, рядная - сговорная и т.д.) . В такого рода актах отразился двусторонний характер заключаемых сделок, оформление их “по противням”.

Следующей после данных группой частных актов Троицкого монастыря в конце ХVI-ХVП в. были купчие (табл.I и 2). Как и данные, они дошли до нас в основном за первую половину ХVП в. По второй половине столетия имеется только 4 купчих. Особенностью указанной группы является почти полное отсутствие в ней купчих грамот на землю ( их только 4). Купчие буквально “царят” среди сделок на городские и промысловые объекты (дворы, дворовые места, лавки, лавочные места, огороды и огородные места, соляные варницы, колодцы, рассолы и их доли и т.п.). Наибольший “пик” купчих грамот, как и данных, приходится на вторую четверть ХVП в. (особенно на I6I0-I620-е гг.). В дальнейшем их число, как и данных, тоже идет на спад.

В немногочисленных купчих на землю видим, как и в данных грамотах, клаузулы о невыкупе продаваемого объекта в сочетании с указанием на допускаемый его размер (например. 50 руб. + дополнительная плата “за прибылое вотчинное строение”). Оформление же некоторых купчих сделок на городские и промысловые объекты было столь урощенным, что ограничивалось подчас лишь подписью продавца на обороте своей прежней (светской) купчей грамоты (или купчей своего деда, бабки) о продаже двора, 59 бадей рассола и т.д. в монастырь . Среди “городских актов” Троицкого монастыря конца ХVI - ХVП в. определенная часть (8 %) была написана собственноручно дарителями и продавцами своих дворов (в предшествующий период собственноручные акты составляли 6 % ), что говорит о несомненном повышении уровня грамотности городского населения страны в ХVП в. Вместе с тем повышается значение и гражданского нотариата в русских городах ХVП в. Имеем в виду институт площадных подьячих, которыми была оформлена треть частных актов Сергиева монастыря от общего их числа, написанного посторонними лицами (не собственноручно дарителями или продавцами и не в троицкой казне). Рост грамотности и расширение городского нотариата в лице площадных подьячих ослабляли в ХVП в. значение монастырской крепостной казны как места оформления поземельных и дворовых, промысловых, прочих сделок. Это обстоятельство, в свою очередь, влияло и на изменение формуляра частных актов, расшатывало прежние его устойчивые формы, делало их более размытыми, нечеткими, восприимчивыми к воздействию неактовых источников, других видов деловой письменности. Разнообразие частных актов могло объясняться и местными традициями этой письменности, бытовавшими в разных городах России77а.

Своеобразную группу купчих составляет большая их совокупность (несколько десятков грамот), оформленная в I582-I586 гг. черносошными крестьянами волости Варзуги на Кольском полуострове (Двинский уезд). Они свидетельствуют об интенсивной приобретательской деятельности Троицкого монастыря на Севере в условиях действия запретительных приговоров I580 и I584 гг. Н.Н.Покровский писал о влиянии формуляра новгородских актов на двинские грамоты в более раннее время. Оно сказалось, например, в отсутствии в них традиционного для поземельных актов в уездах московского влияния оборота “куда соха, плуг и коса ходили”. С присоединением Двинской земли к Москве эта особенность исчезает. Некоторые же другие держались весьма стойко, а именно в обозначении сделки указание на то, вотчина это или купля, а также на географическое расположение объекта79. В интересующей нас группе варзужских купчих грамот I580-х гг. видна явная архаичность формуляра. Промысловые угодья - луки - продавались “волощаны-варзужаны со всеми с рыбными ловищи и с речными и с морскими и с лешими ухожеи и з сенными покосы, куде ходила коса и топор” (последний оборот в поземельных актах Центра в конце ХVI в. чаще всего уже отсутствовал). В старинной формуле определения границ не названа соха, что, вероятно, говорит о ведущей роли в этом крае промысловых занятий, а не пашенного земледелия. Тем не менее в варзужских купчих видим формулу отказа от родового выкупа: “и мне дела нет до того угодья ни детем моим, ни роду моему, ни племени, опричь Троецкого монастыря” . По наблюдениям А.И.Копанева, массовых данных о функционировании института родового выкупа в Двинской земле в ХVI в. нет. В крестьянской среде он деформировался в простую сделку купли-продажи 81.

Помимо данных и купчих грамот, в Троицком архиве за конец ХVI - ХVП в. сохранилось и 35 меновных. Традиционно они были широко распространены в сфере межфеодальных поземельных отношений. Новым моментом в формуляре меновных стало включение в него статьи о неприеме беглых крестьян из светских вотчин, промененных отныне монастырю, а в случае такого бегства обязательная отдача их назад: “А в свои вотчины беглых крестьян ис тех промененных вотчин не примати. А будет прибегут, и их отдавати монастырю безубыточно”. В меновных ХVI в. данной клаузулы не было.

Основная масса меновных, как и названных выше видов частных актов, приходится на вторую четверть-середину ХVП в. В I67I-I680 гг. монастырь не получил ни одной данной, купчей или меновной грамоты, а в I68I-I700 гг. при полном отсутствии земельных вкладов и заметном снижении покупок только меновные операции как-то оживляли текущую земельную практику монастыря. Эти наблюдения конкретизируют слишком общие суждения С.Б.Веселовского о том, что в течение всего ХVП в. частные акты поступают в архив Троицкого монастыря в небольшом количестве, а в конце ХVП в. поступление актов всех родов почти прекращается с прекращением роста земельных владении монастыря . Сохранилось I9 закладных кабал на отдельные деревни, пустоши, “жеребья” в селах и сельцах и I4 закладных на городские и промысловые владения. По сравнению с ХVI в. доля закладных грамот увеличилась вдвое. Всплеск их приходится на I630-е гг., что может объясняться условиями Смоленской войны и резким возрастанием государственных налогов. Озабоченность этим прямо отражена в некоторых закладных: “ для государевы смоленские службы сыну моему”, “в платеж в государевы четвертные и ямские денги и в смоленские подводы”84. Формуляр данных и закладных на землю весьма близок. Старинные и жалованные вотчины закладывались “с пашнею и с лесы и с болоты и со всеми угодьи и со крестьяны и с бобыли”. В текст закладной записи нередко включались выписи из писцовых книг с указанием крестьянских и бобыльских дворов с их дворовладельцами, а также -соответстующих доль вытного тягла, статьи о размерах родового выкупа закладываемой вотчины (+ что власти приговорят за прибылое вотчинное строение), о выведении крестьян из выкупаемой закладной вотчины в другие троицкие села и деревни, очищальные обязательства заимщиков перед корпорацией.

Среди закладных грамот светских феодалов горожан, как и их купчих, заметно немалое их количество, собственноручно написанных. Это отражает их инициативу в обращении к богатому деньгами и хлебом (были и хлебные кабалы) монастырю. Дошедшие до нас закладные (они же заемные записи) составляют лишь долю от общего числа актов этого вида. Например в Описи I64I г. упомянуто не менее I50 кабал конца 20-х - начала 40-х гг. ХVП в. Их перечень приводится у нас в Приложении I (№ 229-275), и интересен тем, что показывает широкое распространение закладных и заемных сделок на разные виды имущества, недвижимого и движимого. Это была не только земля, городские и промысловые владения, но и драгоценности, книги, иконы, парсуны (в ХVП в. они уже различались), светские поземельные документы (“старые крепости”, “поместные записи”). С учетом всей этой информации можно говорить прямо-таки о функциях ломбарда, которые взял на себя Троицкой монастырь во второй четверти ХVП в. Тщательнее всего в крепостной казне монастыря хранились закладные и заемные кабалы на недвижимость (земельную, городскую, промысловую). Кабалы же на движимое имущество практически не уцелели. Следовательно, документированность разных сфер социальных отношений и взаимосвязей у монастыря в ХVП в. была еще более основательной, чем позволяет судить дошедший до нас корпус актовых источников.

По виду своему и по сути совершаемых сделок закладные были близки к купчим. Не случайны знакомые и по ХVI в. непременные клаузулы о том, что если заложенная вотчина не будет выкуплена на означенный срок, “ся кабала - купчая”. На Двине закладные в случае невыплаты долга считались “и купчими, и отводными, и дерными”. Некоторые вотчины могли быть сначала заложены в монастырь их владельцами “ради своей скудости”, а затем переданы в качестве вкладов, то есть фактически сделка становилась купчей . В городской среде продажа своих дворов также могла производиться после того, как закладные оказались просроченными.

Новой разновидностью поступных актов Сергиева монастыря в ХVП в., неизвестной в более раннее время, стали доступные записи на крестьян (не менее 18 - табл.I). Прежде поступными грамотами (близкими по сути к данным, отказным) оформлялся переход только неодушевленной недвижимости в руки корпорации. Из исследователей на троицкие крестьянские поступные ХVП в. обратил внимание М.А.Дьяконов, опубликовавший значительное их количество. На формуляр новых поступных записей явное влияние оказал формуляр поземельных отступных. В новых поступных видим заверения светских феодалов о том, что “впредь мне... до тое крестьянина дела нет, вперед не вступатись, очищать ото всяких крепостей и убытка никоторово не довесть”. В заключительной части поступных перечислялись послухи и давались их собственноручные подписи . В приложении I (№ I56, 34I) приведены некоторые не сохранившиеся текстуально поступных записей светских феодалов в Троицкий монастырь I640-I650 гг. на крестьян, данные в качестве денежных вкладов, приравненных к 50 руб. (наиболее распространенный в Троице тариф). Так поступные записи на людей становятся одним из компонентов межфеодальных сделок, средством межфеодального распределения рабочих рук, отражая, на наш взгляд, развитие крепостнических норм обычного вотчинного права.

До сих пор речь шла в основном о разновидностях актов, поступивших в крепостную казну Троицкого монастыря, которыми были оформлены его поземельные и другие сделки.

Здесь они хранились, переписывались в копийные книги, использовались в текущей вотчинной практике корпорации. Однако значительная часть актовых источников была изначально выработана в крепостной казне монастыря, осуществлявшей, как выше уже говорилось, помимо архивных, еще и канцелярские функции. Этими актами также была документирована сфера разнообразных межфеодальных отношений. Созданные в Троицкой канцелярии грамоты, записи, памяти, отписи выдавались на сторону светским контрагентам корпорации и в массе своей до нас не дошли, поэтому возможности их дипломатического изучения весьма ограниченны. В качестве обязательной источниковедческой задачи в данной работе нами была поставлена задача максимально полного выявления (на уровне хронологическо-видового перечня) несохранившихся актов Троицкой крепостной казны. Посильное ее решение отражает Приложение I, к которому еще не раз придется нам обращаться. Постановка такой задачи определяется важностью исследования именно канцелярского происхождения актов в тесной связи с историей самих канцелярий, в которых они были созданы. Об этом как об актуальной проблеме современной дипломатики пишет крупнейший отечественный специалист по ней С.М.Каштанов. В отличие от нашей, в зарубежной дипломатике как раз интенсивно изучается история средневековых канцелярий и канцелярское происхождение актов 89.

Непосредственным толчком к созданию в Троицком монастыре своей поземельной актовой документации послужила широко распространенная в нем практика предоставления собственной земли в различные формы условных, пожизненных, срочных и иных держаний светским феодалам. Уже в 30-х гг. ХVI в. в Троицкой канцелярии систематически оформляются отписи, записи, памяти, вкладные, данные, льготные, оброчные и иные “властины” грамоты прежде всего широким кругам светских феодалов, а с середины ХVI в. и собственным крестьянам. Пока остановимся на документировании межфеодальной сферы поземельных отношений. Вопросы о сеньориально-крестьянской их сфере и степени ее документирванности будут разобраны далее. Названные виды актов скреплялись обычно келарской печатью, за которой с середины ХVП в. утверждается наименование “домовой”, “казенной”, “печати крепостной казны Сергиева монастыря” . С I533 до I584 гг. известно I6 отписей и памятей, выданных из Троицкой канцелярии. Существовала подобная практика и в приписном Киржачском Благовещенском монастыре -в его казне документы заверялись печатью строителя 91.

Кроме поземельной, и чисто денежная сфера отношений корпорации со своими многочисленными вкладчиками порождала необходимость в ее четком документировании. Со второй половины ХVI в. в практику Сергиева монастыря входит составление и выдача светским контрагентам вкладных памятей о получении от тех денежных вкладов “по душе” и взятии на себя соответствующих обязательств по профессиониальной организации заупокойного культа для их семей. Так оформлялась договорно-правовая, взаимно-обязательственная основа отношений в рамках: крупнейший монастырь - светское общество. От I584-I600 гг. известно 20 документов Троицкой канцелярии, а в дальнейшем (до I657 г.) - о 60. Еще о 58 канцелярских актах Троицы известно за I592-I672 г. по упоминаниям. В случае утери светским лицом монастырской отписи или памяти ему мог быть выдан ее “дубликат”, что указывает на запись-регистрацию текстов в книгах канцелярии или крепостной казны . О развитых формах делопроизводства в Троицком монастыре говорит упоминание “белых” и “черных” вкладных. Беловой, чистый экземпляр, заверенный келарской печатью, выдавался светскому лиц, а черный (подготовительный ?) оставался в монастыре “в столпу дел”. В таких “столпах” канцелярские акты монастыря находились в составе целых делопроизводственных комплексов - приговоров монастырского собора, выписей из писцовых книг, челобитных и т.д. В канцелярии или приказных столах монастыря велось такое же столбцовое делопроизводство, как и в центральных и местных учреждениях России ХVП в. Как имеющие более текущий, преходящий характер, делопроизводственные документы в копийные книги не вписывались. За теми было закреплено изначально-вечное, непреходящее, сугубо собственническое, земельно-правовое назначение, важное в построении церковно-государственных и межфеодальных отношений. Вкладные же отписи и памяти - это меняющаяся повседневность. Так присущие феодальной эпохе представления о сравнительной ценности тех или иных видов документов, их значимости повлияли и на практическую организацию архивного дела и делопроизводства в монастыре.

Вкладными отписями, памятями, выданными из монастыря светским лицам, также удостоверялось их право быть постриженными в Троице, а затем и погребенными на монастырском кладбище. Получателями таких документов могли быть не только светские землевладельцы-феодалы, но и торговые люди разных городов, их привилегированная верхушка - гости, черносошные и дворцовые крестьяне, приходские священники, монахи и монахини других монастырей (Спасо-Пертоминского, Николо-Шартомского, Костромского Ипатьева, Архангельского в Юрьеве-Польском, Спасской пустыни в Галиче), церковные иерархи, сами троицкие старцы, слуги, крестьяне (см. Приложение I. № III, I32, I57, I66 и др.).

Учитывать приведенные в Приложении I документы-упоминания важно в плане изучения поминальной практики на Руси ХV-ХVП вв., происходящих изменений в ней и в религиозном сознании русского средневекового человека вообще 94.

Внутривотчинные сеньориально-крестьянские отношения были документированы значительно меньшим количеством актов по сравнению с межфеодальной сферой. До середины ХVI в. известна практически только одна льготная грамота троицкая келаря крестьянину С.Лукину с сыновьями I499 г. на поселение на участке земли на р. Воре (приложение I. № I87). По-видимому, регулировались эти отношения обычным вотчинным и общинным правом, в основном на устной основе. В середине- второй половине ХVI в. создаются уставные монастырские записи и грамоты, которые для адресуемых в них общин представляли своего рода публично-правовые нормативы, регулирующие порядки землепользования, обложения, феодальной ренты (сеньориальной и государственной ) судебно-административных и иных сторон жизни (Приложение I. № I73-I85). Своей творческой удачей автор считает находку тетради порядных записей и грамот Троицкого монастыря I550-х-I590-х гг. в составе Погод. I564 на л.30-50. До этой находки их тексты были известны только по старой публикации - в I-м томе ААЭ (I836). В огромной по территориальному размаху вотчине письменные акты, регулирующие крестьянско-сеньориальные отношения, естественно, не могли оформляться только в монастыре. Этим правом обладали в конце ХVI - первой трети ХVП в. и дворцовые его старцы, разъезжавшие с податными и судебно-организационными полномочиями по селам своих “дворцов” (подробнее в гл.7 об иммунитете) и имевшие свои печати 95.

Общеизвестных и основных актов, отражающих историю крестьянства ХVI-ХVП вв. - порядных, ссудных, поручных, жилых записей в Троицком архиве сохранилось ничтожно мало по сравнению с другими монастырями и отнюдь не в соответствующем огромному численному составу самого зависимого сельского населения крупнейшего русского монастыря (2I тыс. дворов в конце ХVП в.). Конкретное число крестьянских порядных в табл.I не указано, поскольку только для I6I7-I6I8 гг. их можно минимально исчислить - I4. Для остальных же годов этот вид актов упоминается обычно в общей форме и во множественном числе. Точно так же и поручные записи для I6II-I698 гг. фигурируют в качестве упоминаний в различных хозяйственных и вотчинных книгах, начиная со свозных I6I4 г. Такими записями монастырские крестьяне подкрепляли свои обязательства перед руководством самостоятельно “вывестись на свои старые жеребья (по первому пути того же году или в Егорьев день осенний). Поручными записями сопровождалась также передача из монастыря крестьянам в аренду пашенных земель, мельниц, пустошей, других оброчных статей и их обязательства в этой связи своевременно платить в монастырскую казну оброчные деньги. Справедливости ради стоит отметить, что поручными записями оформлялись отношения монастыря не только со своими крестьянами, но и с городскими ремесленниками, мастеровыми людьми, зависимыми от него, представителями других слоев русского общества.

В группе крестьянских и бобыльских челобитных можно выделить так называемые подписные, явочные и изветные. Ранее всего упоминания о них встречаются в составе фрагментов оброчных и вытных книг I595/96 г. В челобитных содержались просьбы об уменьшении тягла для обедневших или пострадавших от пожара, недорода, других стихийных бедствий крестьян, о переводе натуральных взносов на денежные, взятии земли или мельниц на оброк, переводе ремесленных и мастеровых людей также на оброк и т.д. (приложение! № 206-2I8). Весьма примечательны челобитные, в которых крестьяне просили записать их в специальные монастырские “вывозные книги” при выходе или переводе из одной монастырской вотчины в другую. Одно такое упоминание известно по Закудемскому стану Нижегородского уезда, который интенсивно заселялся в конце ХVI -первой четверти ХVП в. (приложение I. № 2I0). Следовательно, распространенные у Троицкого монастыря внутривотчинные переходы и переводы крестьян могли получать соответствующее письменное оформление.

Довольно многочисленна - 40 (табл.I) - группа явочных челобитных ХVП в. Они отражают разного рода уголовные правонарушения и коллизии на повседно-бытовом уровне жизни. Более всего таких “явок” сохранилось в фонде Я.П.Гарелина в ОР РГБ. Незначительная часть их была опубликована В.Борисовым. Издавались они и в вологодских краеведческих изданиях. Сравнение выявленных нами челобитных с недавно вышедшей публикацией показывает, что и у троицких тематика была примерно такая же. Бросается в глаза лишь обилие этого вида актов в архивах других монастырей, в отличие от Троицкого . В издание включены I22 крестьянские челобитные из архива Кирилло-Белозерского монастыря, 84 - из архива Спасо-Прилуцкого 97. Д.И.Раскин пишет о том, что в некоторых северных монастырях (Кириллове, Антоньево-Сийском) в первой половине ХVШ в. велись специальные книги записей крестьянских челобитных98. Ничего подобного по Сергиеву нам неизвестно. Сохранившееся по нему количество крестьянских челобитных, как и других актов, отражающих историю крестьянства (выше уже названных) даже отдаленно не соответствует численности самого крестьянства в его вотчинах. Набираемые нами источниковедческие наблюдения над документальной базой важны в плане определения профиля предстоящей работы, может ли она быть выполнена в традиционном крестьяноведческом русле? Получается, что для желаемой реализации темы в таком именно направлении много ограничителей, связанных с огромным преобладанием поземельно-правовой, собственнической по природе своей документации.

Только по упоминаниям известно о жилых записях (в Описи I64I г.), а относятся они к приписным Троице-Казанскому и Троице-Свияжскому монастырям (приложение I. № 226-227 и № 228 по Москве). Текстуально неизвестны ссудные записи, различные “кабалы” по предоставлению денег в долг на приобретение соли, рыбы, “животины”, по предоставлению монастырским крестьянам хлеба и денег в долг. О том же, что такие ссуды, причем в большом количестве, имели место в действительности, узнаем из Описи I64I г. В ней только по второй четверти ХVП в. перечисляются и отдельные заемные и судные записи на крестьянах, как на индивидуальных, так и на общинах ( не менее 400), и целые “долговые”, “должные книги”. Размах ссудно-подможной деятельности Троицкого монастыря по отношению к собственным крестьянам выглядит весьма внушительным. И учитывать это обстоятельство важно для понимания экономических основ крестьянской поземельной и личной зависимости в вотчине именно у такого корпоративного собственника-гиганта 99. Своеобразный парадокс заключается в том, что от некогда столь богато документированной сферы вотчинно-крестьянских отношений ныне мы не имеем почти никакого следа.

А уж самый низовой и основной - крестьянско-общинный - этаж огромной вотчины совсем слабо освещен источниками. Лишь по упоминаниям известны “мирские выборы за священниковыми руками” ряда монастырских вотчин-волостей, когда речь шла об участии общины в земельно-тяглом перемере надельной земли. “Крестьянские заручные скаски” содержали сведения о засеве полей, запасах монастырского и крестьянского хлеба в селах. Они использовались старцами и слугами при составлении переписных книг в конце ХVП в. Обобщенное упоминание о разных мирских делах и письмах находим в переписных книгах начала ХVП в. и описи I70I г. приписного Троице-Авнежского монастыря в Вологодском уезде (приложение I. № 360). Имеются такие упоминания и еще по одному северному - приписному Николо-Чухченемскому - монастырю - в переписных книгах начала ХVП в. и писцовой книге I622/24 г. В этих обителях крепости хранились в ящиках. сувоях, были писаны на харатье (старинная традиция двинской письменности) и на бумаге.

Крайнюю немногочисленность, разрозненность документов крестьянской общины исследователи отмечают даже на Севере, где такого рода источники за ХVI-ХVП вв. сохранились полнее, чем в других регионах. В.И. Ивановым был выявлен сравнительно полный комплекс мирской документации по Шуерецкой волости Соловецкого монастыря начала ХVП в. Здесь сложилась более или менее целостная система общинного делопроизводства, в рамках которой ежегодно составлялись книги четырех обязательных разновидностей - отпускные, проторные, сносные и окладные 100. Крестьянский “выбор” (мирской приговор) на житничных целовальников в общинах на землях Кирилло-Белозерского монастыря в ХVП в. подробно рассмотрела З.В. Дмитриева. Приходо-расходные книги мирских старост на землях Спасо-Прилуцкого монастыря в Вологодском уезде в конце ХVП в. исследовались Е.Н.Баклановой 101. Такого рода документации в Троицком архиве также нет. Можно сослаться лишь на очень небольшой фрагмент приходо-расходной книги мирского старосты одного из сел приписного Успенского Стромынского монастыря I7I5 г. (приложение I. № 36I).

Практически неизвестны в Троицком архиве и крестьянские духовные грамоты. Удалось выявить только два упоминания (в Описи I64I г. и вкладной книге I673 г.). Оба случая связаны с передачей в монастырь этих духовных их составителями. Такая передача означала переадресовку полагающихся по духовным денег от заимодавцев (ими являлись троицкие крестьяне) корпорации, что приравнивалось ею к денежным вкладам с их стороны (приложение I. № 356, 357). Известно также несколько случаев, когда данными грамотами оформлялись вклады троицких крестьян в свой монастырь на городские и промысловые объекты, прежде ими купленные или взятые в заклад у посадских и торговых людей. Таких примеров немного (приложение I .№ 347,346,35I-354).

2.5. Государственные описания.

а) дозорные и писцовые книги первой половины ХVП в.

Важнейшим и очень сложным по содержанию источником для изучения многих проблем социально-экономической истории Троице-Сергиева монастыря является обширный комплекс писцовых и дозорных книг I590-I640- ых гг. Первое валовое государственное землеописание троицких вотчин было осуществлено в I592-I594 гг. в 33 уездах России.

Источниковедческая характеристика писцовых книг I590-х гг. была дана в нашей монографии (гл. 3), поэтому здесь не повторяется. Остановимся поэтому подробнее на дозорных и писцовых книгах I6I0-I640-х гг.

Совокупность дозорных книг троицких вотчин I6I0-х гг. может быть разделена на две группы. Одну составляют дозоры отдельных вотчинных комплексов либо владений в рамках определенного уезда, вторую - многоуездные валовые описания. Хронологически дозорные книги также можно разделить на более ранние, I6I0-I6I6 гг., и поздние, I6I9-I620 гг., примыкающие почти к началу валового описания I620-х гг. В отличие от Калачовской публикации писцовых книг I592-I594 гг., государственные дозоры троицких вотчин I6I0-х гг. опубликованы в ничтожном количестве, хотя ценность самих дозорных книг давно по достоинству оценена в литературе 102.

Наиболее ранние дозоры троицких вотчин были проведены уже в I6I0-I6I2 гг. по распоряжению королевича Владислава “Жигимонтовича” (в угличском селе Прилуки) и руководителей Второго земского ополчения кн. Д.М.Пожарского и кн.Д.Т.Трубецкого (по Владимирскому, Муромскому, Юрьевскому и Костромскому уездам)103. Особенностью ранних дозоров является использование писцами, наряду с принципами сошного письма, и принципов описания с помощью “живущей выти”, а также отсутствие ссылок на предшествующие описания, приправочную документацию и т.д.

В I6I4-I6I6 гг. были проведены наиболее полные и систематические дозоры троицких вотчин.'В I6I4 г. Ф.Воронцов-Вельяминов и подьячий А.Михайлов дозирали монастырские земли в I5 уездах. Их дозор дошел до нас в четырех подлинных книгах - двух из ф. Поместного приказа (кн.258-259), одной из ф. Грамот Коллегии экономии (кн.3885) и Г.Постоевым - в Бежецком, Переславском, Угличском и Кашинском уездах - дошла до нас в виде только позднейшей копии, I737 г., изготовленной в Вотчинной коллегии с подлинного текста. Как и дозор Веяминова-Воронцова, описание Воейкова-Постоева хранилось в крепостной казне монастыря, поскольку фигурирует в перечне писцовых, дозорных и межевых книг I64I г. При проведении валового дозора I6I4 г. использовались комплекс приправочной документации с описаний I592-I594 гг. В некоторых случаях дозорщики сопоставили результаты своих описаний с итогами книг I593/94 г. непосредственно по подлинникам Поместного приказа. Кроме них, в самом монастыре имелся свой корпус противней с подлинников, заверенный поместными дьяками и подьячими, а также созданные на его основе собственные списки с противней. Привлекались дозорщиками и внутривотчинные переписные документы. Например, они ссылаются на монастырские переписные книги двух переславских сел - Расловского и Микульского, полученных по душе безвременно умершего полководца кн.М.В.Скопина-Шуйского - 2I февраля и 28 июня I6I4 г.106 Приходилось прибегать дозорщикам и к сыску, то есть устному опросу местных жителей. Это помогло обнаружить, скажем, в Оболенском уезде “сверх приправочных книг по крестьянской скаске” за р.Протвой дер. Ивановскую и 7 пустошей. Полнее был зафиксирован состав монастырских владений, благодаря сыску, и в Дмитровском, Коломенском, Тверском, Переславском, Московском уездам. Те вотчины, которые по каким-либо причинам оказались пропущенными писцами в ходе “валовой ревизии” I590-х гг., теперь были зарегистрированы за монастырем, а это имело большое для него значение в плане закрепления своих владельческих прав. В отличие от описания I590-х гг., в правительственных дозорах I6I4 г. отразилась официальная регламентация монастырской выти, поскольку всюду дозорщики зафиксировали I2-четвертную выть (независимо от качества земли). Лишь в Дмитровском уезде была оставлена прежняя I0-четвертная выть.

Разорение десятков уездов России в результате опустошительного рейда польского полковника А.Лисовского осенью I6I5 - зимой I6I6г. сделало необходимым новый валовой дозор - весной или летом I6I6 г. Автор “Нового летописца” выразительно назвал этот поход “войной”, столь масштабным он оказался и велики были понесенные русскими потери107. Дозорщики I6I6 г. А.Дубасов и М.Толпыгин в качестве приправочных использовали книги с дозора I6I4 г. и по отношению к нему свой дозор назвали “новым)). Дошедший до нас в виде подлинной выписи (кн.498), дозор I6I6 г. охватил троицкие вотчины в 9 уездах - Угличском, Кашинском, Ростовском, Ярославском, Пошехонском, Костромском, Владимирском, Муромском, Суздальском. Дозорная книга I6I4 г., как и книги I6I4 г., хранилась в троицкой казне, а скопированные с нее тексты находятся в некоторых смешанных по составу сборниках. Используя приправочные книги с описания I590-х гг., А.Дубасов и М.Толпыгин, как и дозорщики I6I4 г., по ряду уездов более полно зафиксировали состав монастырских владений.

В I6I4-I6I6 гг. специального измерения земли и угодий не проводилось, поскольку главным считался общий ее учет как таковой . В рамках сведений о землепользовании, почерпнутых их книг I590-х гг., происходила как бы перегруппировка разных видов пашни - паханой становилось меньше, а переложной и лесом поросшей - больше, однако общая их сумма не выходила за пределы показателей I590-х гг.109 В дозорах I6I4-I6I6 гг. использовалась официальная, положенная для монастырей 600-четвертная соха, и общим их финансовым итогом стала роспись сошному письму за приписью дьяка приказа Большого Дворца Патрике Насонова (платежница ? - М.Ч.). Известен факт пребывания ее в крепостной казне (“положена в ящик розных городов”), но ныне этот важный документ не разыскан.

Ряд более локальных дозоров был проведен в I6I4-I6I6 гг. по распоряжениям дьяков приказа Большого Дворца Б.Кашкина и М.Л.Салтыкова местными властями (городовыми приказчиками, губными старостами, стрелецкими сотниками, различными подьячими и пр.). В них, помимо сельских вотчин и населения, были зафиксированы и городские владения и население корпорации (в Соли Галицкой, Алатыре, Бежецке), а также некоторые недавно приписанные к нему монастыри - Троице-Махрищский, Макарьева пустынь, Троице-Алатырский.

Раннее применение так называемой “живущей чети” (дворовой четверти) находим в поздних дозорных книгах I6I9-I62I г. по Юрьевскому и Пошехонскому уездам. Юрьевские дозорщики Ф.К.Арцыбашев и подьячий М. Немцов выразили живущую пашню в условных дворовых четвертях, тогда как обычные пространственные чети земли использовались применительно лишь к перелогу и поросшей лесом пашне. Норма живущей чети здесь была 3-4 двора. В общем итоге дозорщики суммировали данные о живущей пашне (в дворовых четвертях) и переложной, поросшей лесом и по полученному итогу вывели оклад сошного письма. Видимо, в данном случае был осуществлен “деформированный вариант” описания. Дозорщиками применялось и “одабривание” земли, перевод большего количества средней по качеству земли в меньшее ее количество доброго качества. Одновременно с окладом сошного письма новый принцип налогообложения выражался в формуле: “а платить з живущего с 8 четвертей пашни” 110.

Пошехонские дозорщики I6I9/2I г. П.Д.Алябьев и подьячий Г.Софонов использовали живущую четь, равную 3 дворам крестьянским и 3 дворам бобыльским и в то же время соху, равную I200 четв., то есть по разряду поместной сохи для земель худого качества. Наряду с сошным итогом в живущем и в пусте, дозорщики вывели и оклад живущей чети: “А платить им з живущего с 2,5 чети пашни” 111. От поздних дозоров по Бежецкому и Дмитровскому уездам до нас дошли лишь платежные выписи, определявшие оклад живущей чети для монастырских владений в данных уездах. В Бежецком Верхе этот оклад составил I8 четей “пашни паханой”, в Дмитровском - 25 3/4 четей. Платежные выписи с поздних дозоров также хранились в крепостной казне Троицы 112.

Как бы ни были многочисленны дозоры I6I0-х гг., масштаб их не идет ни в какое сравнение с валовым писцовым описанием троицких вотчин I620-I640-х гг. Во второй четверти ХVП в. правительство не стало проводить отдельного для Троицкого монастыря землеописания, как это было в I590-е и I6I0-е гг., а осуществило это в рамках общеуездных землеописательных работ в 36 уездах России. Архивный корпус троицких писцовых книг I620-I640-х гг. и их группировка в соответствии с принятой ныне классификацией подробно были нами охарактеризован в специальной статье, поэтому часть материала здесь не дублируется 113 . Однако следует подчеркнуть важность двух групп архивных экземпляров писцовых книг второй четверти ХVП в. при конкретном изучении монастырского землевладения, населения вотчины и ряда других вопросов ее аграрного развития .

Первую группу составляют подлинные выписи из общеуездных описаний со скрепами писцов, хранящиеся ныне в основном в ф.ГКЭ и пока еще не привлекшие к себе должного внимания исследователей. Вторую - монастырские списки, создаваемые в казне, начиная уже с I630-х гг., на всем протяжении этого столетия. На них имеются скрепы крепостных старцев (Ильи Айгустова, Арона Покровского и др.), а упоминания о монастырских сборниках писцовой документации находим и в регулярно составляемых описях крепостной казны ХVП в., о которых шла речь выше 114.

Отметим также, что наиболее ранние упоминания о писцовых книгах I620-х гг. находим в Московском разделе сыскной кн.658 I623 г. и в некоторых отписях, памятях троицких властей, выданных своим светским контрагентам в начале I620-х гг. В Московском уезде троицкий слуга Е.Марков давал писцам Л.Кологривому и подьячему Д.Скирину сведения о принадлежности корпорации ряда земельных владений. В Московской писцовой книге I622/24 г. нам не удалось выявить ссылок на приправочные книги московских писцов ни I584/8 г. (Т. Хлопова с тов.), ни I593/94 г. (Л.Новосильцова), что утверждает В.Б.Павлов-Сильванский 115. В других же писцовых книгах I620-30-х гг. указания на использование троицких книг I590-х гг. встречаются: по Костромскому уезду (в Нагорной половине), Переславском, Дмитровском уездах. Кроме книг I590-х гг., привлекались и более ранние описания, I560-I580-х гг. (по Переславскому, Тверскому Оболенскому и Ярославскому уездам). Писцам были даны монастырские с них списки, заверенные старцем крепостной казны И.Айгустовым. Землеописательные работы сопровождались интенсивной перепиской писцов с разными центральными учреждениями, более всего приказом Большого Дворца, в котором ведались монастыри в ХVП в. Как будет показано в следующей главе, писцовое описание I620-30-х гг. в целом способствовало закреплению за Троицким монастырем ряда спорных или еще в I570-80-е гг. впервые полученных владений.

Вотчины приписных монастырей в составе Троицкой корпорации фиксировались писцами на основе представленных им прежних переписных или отписных книг. Например, Николо-Чухченемский монастырь был записан за Троицей двинскими писцами М.Вельяминовым с тов. I622/24 г. на основании показанных его строителем И.Корелянином официальных переписных книг 1611 и 1615 гг. Вологодские писцы Окологодной трети уезда С. Коробьин и Ф. Стогов, записывая за Троицей приписанный к ней Авнежский монастырь, получили от троицкого слуги Ивана Палицына списки с поземельных актов черносошных крестьян Шилеходской волости на их земельные участки и угодья в эту небольшую обитель во второй половине ХVI в. Получали валовые писцы в I620-30-е г. себе в помощь и поземельную документацию вотчинного происхождения, а именно росписи пустых сел и пустошей (в Боровском, Стародубском уездах).

К I64I г., когда был составлен первый специальный перечень писцовых, дозорных и межевых книг монастыря (в копийной кн. 5 32) за вторую половину ХVI - первую половину ХVП в., корпус описаний I620-30-х гг. был у него собран довольно внушительный - по 33 уездам. По некоторым уездам, описания которых продолжались еще в I630-40-е гг. (Переславскому, Юрьевскому, Владимирскому, Свияжскому) списки с писцовых книг были созданы позднее. Работа по их систематизации и упорядочению продолжалась и в I680-е гг., когда составлялся поздний комплекс копийных книг, а в рамках его - и специальные писцово-переписные сборники (см. об этом выше). В I680-е гг. произошло выделение собственно актовой, крепостной документации (грамот и актовых копийных книг) от сборников писцово-переписных книг. Последние были переданы в два делопроизводственных стола: Галицкий (книги по Угличу, Кашину, Бежецкому Верху, Ростову, Галичу, Холмогорам, Варзуге, Вологде, Ярославлю, Костроме, Пошехонью, Белоозеру) и Замосковный (книги книги по Звенигороду, Малому Ярославцу, Москве, Боровску, Калуге, Верее, Оболенску, Новосилю, Кашире, Тарусе). О том, что писцовые сборники были постоянно в работе, использовались в текущей вотчинной практике монастыря, свидетельствуют пометки на них троицких подьячих: “смотрел Гришка Приклонский”, “смотрил Никитка Васильев”, “смотрел Ивашко Борисов”, “справлена”, “чтена с писцовых”, “держати в крепосной казне” и др. 116а

Главной проблемой в изучении писцовых книг ХVI-ХVП вв. является проблема их достоверности. Имеется в виду соответствие действительности данных писцовых книг о размерах крестьянского землепользования. В научной литературе существуют специальные и весьма обстоятельные обзоры хода рассмотрения этой проблемы 117. Особенную сложность представляет эта проблема применительно к наиболее многочисленному и разнородному составу валовых описаний второй четверти ХVП в. Понимание содержания этих книг затруднено тем, что в процессе их составления государство начало издавать указы о живущей (дворовой) чети, представлявшей собой определенное соотношение крестьянских и бобыльских дворов. Числовые значения “живущей чети” определялись для каждого уезда или группы уездов специальными указами 118. Отмеченные сложности в полной мере относятся и к комплексу троицких писцовых книг, поскольку они составляют органическую принадлежность общерусского валового описания. Их классификация вполне может быть осуществлена на основе предложенного Л.В.Миловым, М.Б.Булгаковым и И.М.Гарсковой выделения трех групп книг: I) оптимального, 2) деформированного варианта; 3) книг с неразделенной пашней на господскую и крестьянскую. В основу разделения был положен принцип фиксации в книгах второй четверти ХVП в. важнейшего показателя аграрного развития - пашни паханой. В книгах оптимального варианта содержатся достоверные данные о пашне. В них обе системы счета - сошного письма и дворовой чети - совершенно независимы друг от друга. В книгах деформированного варианта реальные данные о пашне оказались искаженными применением и преобразованием соответствующей нормы “живущей чети” . В книгах третьего варианта пашня господская и крестьянская была дана нерасчлененно 119. Предложенная классификация получила признание у других исследователей (А.Л.Шапиро, З.В.Дмитриевой и др.). Чтобы быть ближе к определениям изучаемого времени, Шапиро предложил назвать первый тип арзамасско-псковским, второй - рязанско-шелонским, а к еще одному типу отнес писцовые книги черносошных земель, употребляющие “живущую выть”, например, Заонежских погостов. В последних гораздо полнее были учтены категории крестьянских земель и государственные повинности

крестьян. В отличие от живущей чети, живущая выть не распространялась на бобылей и не являлась такой льготной единицей. А.Л.Шапиро писал, что исследователи должны учитывать отличия разных книг одного и того же типа. Шапиро согласился с мыслью московских коллег о временной несостыковке писцовых работ и указов о живущей чети. Нередко те запаздывали к началу писцовых работ, что породило разнобой в содержании писцовых книг, допускаемые писцами произвольные отклонения от нормативов, введенных этими указами. Особенность законодательства Шапиро видел в следующем: I) постепенном, явно вынужденном увеличении тяглых дворов на живущую четь, то есть уменьшении податного оклада крестьянских дворов; 2) отсутствии общих, относящихся ко всей стране указов о живущей чети 120.

К числу критических замечаний по поводу коллективного труда московских авторов А.Л.Шапиро отнес недооценку ими присущих писцовым книгам и оптимального варианта дефектов и лакун. В них попадали сведения не о всех категориях крестьянской земли, может быть, потому, что размеры ее не имели особого значения для определения оклада повинностей. По этой причине писцы далеко не всегда были озабочены их измерением и точностью записей. Сознательно искажать размер пахотных угодий у писцов не было оснований. Только лишь эволюция тяглого крестьянского надела в I580-I620-е гг. может быть детально прослежена по книгам рязанско-псковского типа, а другие виды крестьянской пашни (“затяглой”) и угодий (перелога, лесом поросшей и вообще всякой “порозжей”) во всей полноте не были отражены даже в книгах оптимального типа . В одной из своих статей А.Л.Шапиро ссылался на данные Готье о мизерных размерах тяглых наделов крестьян Троице-Сергиева монастыря по писцовым книгам I620-х гг. и в этой связи высказывал сомнение в достоверности данных писцовых книг на этот счет и в показываемом им соотношениии пашни паханой, переложной и целиной. Шапиро признавал точным лишь то огромное преобладание пустой земли во многих частях государства в I620-е гг., которое рисуют писцовые книги 121.

Отмечая в Предисловии к IV-му тому “Аграрной истории Северо-Запада России ХVП в.” резкие расхождения данных о крестьянской запашке на двор в разных писцовых книгах, Шапиро высказывал мнение о том, что писцы, скорее всего, учитывали разные категории земель. Для объяснения подобных расхождений нужно привлекать дополнительные источники, проводить большую источниковедческую работу. В разделах этого коллективного труда при исследовании проблем крестьянского землепользования авторы как раз и обращались не только к писцовым, но и внутривотчинным описаниям (З.В.Дмитриева -по вотчинам Кирилло-Белозерского монастыря, З.А.Тимошенкова - Иверского Валдайского монастыря).

А.Л.Шапиро писал также и о неполноте данных писцовых книг относительно сельского населения, его категориях (крестьяне, бобыли). В книгах с живущей четью обычно были завышены сведения о численности бобылей и занижены - о крестьянах. Происходило это потому, что землевладельцы были заинтересованы в записи их крестьян бобылями, ведь по указам и живущей чети два бобыльских двора приравнивались к одному крестьянскому, то есть вдвое легче облагались. Поэтому не всегда действительной является корреляционная связь числа крестьянских и бобыльских дворов, выведенная авторами - коллективной монографии по Лихвинскому уезду. З.В.Дмитриева согласилась с этим мнением Шапиро, увидев в пропорциях крестьянского и бобыльского населения писцовых книг I620-х гг. отражение борьбы вотчинников и государства за снижение государственных платежей, последовательную политику сокрытия от государства объектов обложения I23.

А.Л.Шапиро обратил внимание и на разнородность писцовых книг второй четверти ХVП в. в деле учета населения: иногда в них фиксируются только “люди” - главы семейств (как в ХVI в.), а иногда - все мужское население дворов (как в переписных книгах I640-х гг.). Таким образом, Шапиро и Дмитриева углубили саму проблему достоверности писцовых книг, обогатив ее демографическими сюжетами, обратив в сторону сложных процессов исторической демографии. На основе сплошного сопоставления вотчинных и дозорно-писцовых описаний по Кирилло-Белозерскому монастырю первой четверти ХVП в. исследовательница установила факт сильного преувеличения количества бобылей в государственных описаниях. 82,6 % бобылей от общего их числа в Белозерской писцовой книге I626/27 г. “оптимального варианта” были записаны обычными тяглыми крестьянами на доле выти в монастырской вытной книге 124. В методике работы З.В.Дмитриевой важен принцип строгой территориальной и хронологической сопоставимости сравниваемых вотчинных и писцовых описаний. До 80 % сельских поселений и дворов в сравниваемых Дмитриевой материалах вотчинного и государственного происхождения по Белозерью сопоставимы.

Опыт сопоставления писцовых книг ХVI-ХVП вв. с данными других источников находим и у других специалистов по аграрной истории. Г.В.Абрамович выяснил, что с учетом оброчных книг показатели писцовых о количестве живущей пашни должны быть увеличены по крайней мере в 3 раза, не считая обельной усадищной земли. Без учета этой особенности писцовые книги второй половины ХVI в. не могут служить источником, объективно отражающим сельское хозяйство этого периода 125. Н.Н.Масленникова присоединяется к этому мнению: оброчные, отдельные, дозорные книги, сыскные и спорные дела при сравнении с писцовыми книгами дают множество конкретных деталей, опущенных в писцовых, дополняют и обогащают их сведения. О том, что писцовые книги по полноте своей значительно уступают внутривотчинным описаниям и должны рассматриваться в сопоставлении с разнородными источниками писали и другие авторы - Ю.С.Васильев, В.И.Иванов, З.А.Тимошенкова, Е.Н.Швейковская, А.М.Шабанова 127.

Отмеченные наблюдения и выводы специалистов в области аграрной истории и источниковедения крайне важны и для предпринятого нами изучения комплекса троицких писцовых книг второй четверти ХVП в. Правильность многих их суждений и общих источниковедческих подходов (рассмотрение государственных описаний независимо от их типа там, где это возможно, в сопоставлении с вотчинными и другими источниками, учет особенностей и разнообразия самих указов и живущей чети конца 20—начала 30- гг. ХVП в.) подтверждается и проведенным нами сопоставлением писцовых и вотчинных описаний троицких вотчин I6I0-I620-х гг. по ряду уездов. Полученные таким образом результаты будут проанализированы в 4 и 5 главах, где речь пойдет об общих показателях землепользования и населения Сергиева монастыря.

А.Л.Шапиро была также затронута проблема налогообложения по писцовым книгам I620- гг. Он согласен с Л.В.Миловым в том, что соединение в итогах писцов живущих четвертей (исчисляемых по количеству дворов) и четвертей земельной площади, напоминало сложение килограммов с метрами. Но вместе с тем Шапиро замечает, что полученную сумму писцы клали в основу сошного письма в пусте. Однако этот ошибочный прием не отражался на окладе сошного письма “в живущем”, которое определялось на основании только одного показателя - числа живущих дворовых четей . При этом писцы исходили из норм, установленных еще в ХVI в. для земель разного качества и разных категорий владений. Автор рассчитал оклад ямских денег на крестьянский (II коп.) и бобыльский (5,5коп.) двор по Рязанской писцовой книге I628/29 г. для помещичьих земель доброго качества. Сидевшие на худой земле крестьянские дворы платили ямских денег в размере 6,6 коп. 128

Ряд интересных соображений по проблеме достоверности писцовых книг второй четверти ХVП в. высказал Я.Е.Водарский. Автор подчеркивает, что одним из принципов современного источниковедения писцовых книг является их сопоставление с другими источниками. Как и Шапиро, Водарский считает, что писцовые книги не регистрировали площадь всех важнейших земельных угодий, кроме одного поля ( но и о нем писцы могли брать сведения из предыдущего описания, списывая, а не измеряя непосредственно) и иногда отдельных участков леса (пашенного и непашенного). В отличие от Милова, Водарский полагает, что и писцовые книги “деформированного варианта” содержат информацию о реальных размерах пашни. Если четь пашни становилась условной величиной после того, как проходила приемы писцов, то, следовательно, до того она была реальной. Милов же не видит ничего общего между живущей четью и природой четвертного измерения земли 129.

б) переписные книги I640-I670-х гг.

В Троицком архиве нет полного комплекса переписных книг I646-I648 гг. Имеется лишь несколько выписей по некоторым вотчинным селам в ряде уездов - Арзамасском, Владимирском, Переславском, Московском, Серпейском, Нижегородском, Деревской пятине. Происхождение этих выписей различное: одни ( представлены в сб.636) были составлены в самом монастыре со списков, присланных из Москвы и заверенных поместным дьяком И.Клементьевым и справленных подьячим Н.Румянцевым . Другие являются копиями, выполненными в Поместном приказе в I699-I700 гг. со скрепами дьяков А.Невежина и И.Перовского 130. В I667-I669 гг. несколько переписных отказных книг было создано по троицким селам Деревской пятины, Новоторжского, Тверского и Старицкого уездов по случаю их возврата после кратковременного выбытия из латифундии при патриархе Никоне . Переписные книги I646-I648 гг. используются нами в данной работе при конкретном изучении динамики сельского расселения и населения Троицкой вотчины в отдельных ее районах. Для показа общей ее численности к середине ХVП в. их сведений явно недостаточно, поэтому принимались во внимание опубликованные А.А.Новосельским итоговые данные росписи Поместного приказа по переписи I646 г.

Значительно полнее (по 42 уездам) в Лаврском архиве представлен комплекс переписных книг I677-I678 гг. Списки с них были сформированы в несколько крупноформатных (in folio) сборников под № 576,580-584,586-587,590-59I. В основу их были положены выписи, полученные по челобитным троицких властей из Поместного приказа в I703-I7I6 г. “для владения и сыска беглых крестьян и бобылей”. Некоторые сборники были составлены по противням (например, кн.580 и 58I) для того, чтобы один экземпляр послать в Алатырь, куда направлялся основной поток переселенцев из монастырских вотчин центральных уездов, а другой оставить в “большой Троице”. Властям же Алатырского приписного монастыря сборник выписей из переписных книг I678 г. (по 34 уездам !) был необходим для определения действительной принадлежности Троицкой вотчине-сеньории пришедших крестьян и знания того, из каких именно сел центральных уездов они вышли.

В истории составления самих переписных книг троицких вотчин в I677-I678 гг. (в рамках общероссийской переписи, как и писцовых книг I620-I640-х гг.) интересным было использование государевыми переписчиками письменных “сказок” посельских старцев, кретьянских старост и целовальников (а в городах - промышленных старцев, земских старост и выборных) о зависимом населении монастыря, истории заселения данных мест после переписи I646 г. или моровой язвы I654-55 гг. Любопытны ссылки крестьян на писцовые и переписные книги второй четверти ХVП в., без которых они затруднялись дать названия тем или иным урочищам, пустошам. Получается, что эти книги к концу ХVП в. выступали уже как своего рода хранители народной памяти о своем крае, местных микротопонимических традиций, хотя самому-то народу они были недоступны, находясь или в центральных учреждениях, или в крепостной казне монастыря.

При обращении к переписным книгам I670-х гг. итоги писцов (в пределах вотчинных комплексов, затем станов, волостей и уездов) были нами проверены путем непосредственного пересчета по тексту описания. Расхождения между крупными итогами писцов и нашими обычно оказывались не слишком велики, не превышали нескольких процентов, что подтверждает наблюдения Я.Е.Водарского 131а. В целях нашего исследования ценность корпуса переписных книг I677-I678 гг. заключается в том, что по ним можно изучать своего рода итог демографического развития огромной вотчины к концу ХVП в. Они содержат сведения об общей численности и составе ее населения, пространственном его размещении. Наряду с крестьянскими и бобыльскими дворами, в переписных книгах отмечены и дворы монастырские, служние, детенышей, воловиков, вдов, мастеровых и ремесленных людей, а также их обитатели мужского пола. По ряду уездов они позволяют сопоставить демографические показатели с монастырскими переписными книгами I690-х гг. (обзор последних см. в следующем параграфе данной главы). В отличие от писцовых книг I590-I620-х гг., переписные книги I640-90-х гг. более полно зафиксировали мужское население дворов, а это важно для более полного определения таких демографических параметров, как населенность (“людность”) крестьянских, бобыльских и других дворов. 2.6. Вотчинные хозяйственные книги.

Обзор наиболее важных из них также уже был нами дан 132. Частыми же акцентами на необходимости сопоставления писцовых книг с внутривотчинными в предшествующем параграфе главы разговор об этом ценнейшем виде источников был фактически начат. Особая его ценность именно в нашей работе уясняется, во-первых, из утверждений прежней научной литературы о полном отсутствии троицкого хозяйственного архива, а, во-вторых, из хорошей изученности в современном источниковедении как раз этой разновидности кадастровых описаний. С учетом последнего обстоятельства становится возможным сравнительно-историческое рассмотрение внутривотчинной документации вообще.

Первым подробную источниковедческую разработку вотчинных хозяйственных описаний осуществил Б.Д.Греков. В его фундаментальной монографии о Новгородском доме Св.Софии была гл.I0, названная “Софийское письмо”, а в I922 г. была издана статья о вотчинных писцовых книгах. В ней ученый анализировал ранние вотчинные описания Новгородского Софийского дома (середины ХVI в.), Тихвинского Успенского, Соловецкого монастырей, сравнивал их с государственными описаниями . В еще одной своей статье, I928 г., при изучении поместной системы Софийского дома Б.Б.Греков показал большую полноту дозорных книг вотчинных старцев по сравнению с государственными описаниями тех же поместий в I653 г.

За последние полвека был опубликован и обстоятельно изучен обширный комплекс вотчинных хозяйственных книг ХVI-ХVП вв., начиная с наиболее ранней из них - Долговой книги I532-I534 и Книги ключей I547-I56I гг. Иосифо-Волоколамского монастыря. Публикациями были охвачены наиболее важные оброчные, ужинно-умолотные, вытные, приходо-расходные книги Иосифо-Волоколамского, Кирилло-Белозерского, Спасо- Прилуцкого, Чудова монастырей. Издавались также хозяйственные книги Антоньева-Краснохолмского, Болдина Дорогобужского и ряда других монастырей (см. библиографию).

По Троице-Сергиеву монастырю сохранилось 6 хозяйственных книг как таковых, которым и была посвящена наша обзорная статья (см. прим. I32). Все же остальные его вотчинные описания устанавливаются и выявляются на основе смешанных по составу актово-переписных и писцовых сборников № 637,63I,57I и 575. Описания эти обычно невелики по объему и касаются отдельных вотчинных комплексов или всех сел монастыря в данном уезде. Приступая к их разбору, не мешает привести замечание А.Г.Манькова и А.А.Зимина о том, что за книгу принимается не единица архивного хранения, а каждая книга самостоятельного значения и с самостоятельным заголовком. Таких книг в единице хранения обычно заключено несколько. А.А.Зимин отмечал, что по Иосифо-Волоколамскому монастырю имеется 32 единицы хранения хозяйственных книг I532-I6II гг. Поскольку под одним корешком часто помещено несколько разновидностей хозяйственных книг, то число их в целом значительно больше единиц хранения 134. А.А.Зимин заметил также, что в практике писцового и вотчинного землеописания очень распространенным было множественное наименование - “книги” - даже применительно к единичному источнику. Это действительно так.

Для времени до конца ХVI в. известно только об одном, наиболее раннем внутривотчинном описании Троице-Сергиева монастыря. Оно было составлено I5 октября I529 г. двумя старцами в связи с переходом ростовского села Поникарова от московского дьяка В.Д.Мамырева к Сергиеву монастырю и называлось “дозором и межеваньем пашни, сена и трав”. Впервые в научной литературе это описание упомянул С.М.Каштанов, выявивший его в составе копийной кн.5I8 и назвавший “монастырской записью о дворах, пашнях и межах” 135. Его содержание будет подробно проанализировано в последующих главах работы, где речь пойдет о землеустройстве и организации обложения в вотчине. В дальнейшем вотчинных переписных книг, созданных в связи с получением новых владений, в Троицком монастыре будет составлено очень много, но примечательно, что такая практика была у него еще в 20-е гг. ХVI в. !

До I590-х гг. ни о каких больше вотчинных описаниях по Троице нам неизвестно. В конце ХVI - первой четверти ХVП в. они уже были систематическими. Вскоре после государственной валовой ревизии I592-I594 гг. корпорация проводит свое описание части земель, дошедшее до нас в виде фрагментов вытных и оброчных книг I595-I596 гг. в составе сб. 637 136. Несмотря на фрагментарность описания, даже в нем видна одна существенная черта, отличающая и это, и все последующие троицкие хозяйственные описания от описаний по другим монастырям. Это одновременная фиксация и сеньориальной и государственной ренты, собираемой с крестьян монастырскими агентами. У Иосифо-Волоколамского и Чудова монастырей владельческие и государственные платежи записывались в отдельные книги 137

Сложившийся на рубеже ХVI-ХVП в. тип вотчинных описаний Троицы может быть определен как вытные переписные книги, синонимом (или самоназванием) которых можно считать также “дворцовые книги”, поскольку в I590-I620-е гг. дворцы как административно-территориальные единицы, управляемые дворцовыми старцами, становятся основой вотчинно-хозяйственной системы корпорации. Главными компонентами в содержании вытных переписных книг была обязательная регистрация крестьянских дворов с указанием доли вытного оклада. Сведения о размерах пашни и угодий, составе оброков и других платежей содержались далеко не во всех книгах, поэтому оброчные книги можно считать лишь немногочисленной и счастливо сохранившейся разновидностью вытных переписных книг.

Впечатляющая совокупность вытных переписных книг I6I0-х гг. имела в основном троякое происхождение: I) в связи с получением новых вотчинных комплексов; 2) в связи с припиской ряда новых монастырей; 3) в связи с обычным приездом приказчика или слуги на Управление тем или иным селом. Подавляющее большинство книг (числом 25) было составлено и по инициативе монастыря, и его собственными переписчиками, старцами, иными агентами. Есть и такие (числом 7), что создавались по приказу царского правительства или местных властей, но троицкими функционерами-министериалами. Почти у каждой переписной вытной книги I6I0-х г. имелся свой оттенок в самоназвании -отказная (старец отказал крестьян в таком-то селе архимандриту с братией), дозорная (старец дозирал и переписал крестьян “во дворех по имяном”), отводная (слуги дозирали и отводили монастырскую, церковную и крестьянскую пашню), сыскная (слуги дозирали и сыскивали про дворы крестьянские и их вытные и сошные оклады), отписная (служка отписал такое-то село такому-то слуге, Дриехавшему на Управление им) и т.д. Синонимом некоторых вытных переписных книг стал термин “книга роспись жилым вытем”. Составленные на местах переписные вытные книги в Троицком монастыре в подлинном своем виде (со скрепами священников и самих слуг-составителей) сброшюровывались в сборники, и те получали общие наименования: “белыя книги отписные” (сб. 5 75) или “копии отказных книг и дозорных разных городов” (кн.57I, запись ХVШ в.), “книги дозорные, межевые и ввозные на лаврские вотчины разных городов 7I0I года” (сб.57I, запись XIX в.). При формировании сборников переписных книг I6I0-х гг. монастырские подьячие и крепостные старцы старались отделить вотчинные описания от государственных этого же времени, хотя чистой сортировки не получалось: в сб. 575 преобладают первые, в сб.571 - вторые. В оформлении сборников заметно влияние некоторых приемов оформления копийных - общее ко всему сборнику оглавление с перечнем включенных в него книг, имеющих буквенную нумерацию, перенесение затем этих номеров в начало соответствующих книг внутри сборника, территориальный принцип подборки материалов. Например, переписные вытные книги новых вологодских владений монастыря (пригородной дер.Ершовки и Троице-Авнежской пустыни) были даны одна за другой под номерами -"к-,'ка-, ·kb·.

Ю.С.Васильевым было показано большое разнообразие терминологии монастырских описаний по северным уездам (относимых автором к разновидности писцового делопроизводства): переписные, вытные, поверстные книги (по Кирилло-Белозерскому монастырю), дозорные, поверстные, луковые, обежные книги (по Соловецкому), веревные (по Михайло-Архангельскому, Николо-Корельскому, Антоньево-Сийскому)139. Приведенные выше многочисленные определения троицких переписных вытных книг I6I0-х гг., относящихся в основном к центральным уездам, подкрепляют и расширяют терминологические наблюдения подобного рода.

Позднейшей по времени переписной вытной книгой Троицкого монастыря стало описание муромского с.Домнина с дер.Зеховой 5 апреля I630 г. Оно было составлено слугой Иваном Амосовым в связи с передачей этого небольшого вотчинного комплекса в пожизненное держание дьяку В.Ларионову. Несомненное влияние терминологии государственного писцового делопроизводства и бытовавшей в то время практики “отказа”, составления “отказных книг” при передаче земельной собственности от одного лица к другому сказалось на наименовании этого монастырского описания - “отказная роспись”. Интересно еще и то, что помимо хозяйственного, данная “отказная роспись” имела для монастыря и владельческое назначение. Поэтому не случайным стало ее включение не в сборники хозяйственной документации № 57I и 575, а копийную кн.530. Если писцовые материалы изредка в них попадались, то внутрихозяйственный документ встречается только раз, тем более такой уникальный, являющийся по сути единственным для Троицкого монастыря подворным описанием вотчинного комплекса 140.

Как бы многочисленны и разнообразны ни были троицкие переписные вытные книги конца ХVI - первой четверти ХVП в., масштаб их никогда не становился всеохватным. По нему не сохранилось ни одного полного по охвату территории огромной вотчины описания, в отличие от описаний Кирилло-Белозерского монастыря I559 и I665 гг. 141 и уж тем более масштабных государственных описаний троицких вотчин I590-I670-х гг. Лишь одна сравнительно обширная недатированная перечневая роспись (по концу ХVI или началу ХVП в.), ставшая, видимо, обобщением более локальных вотчинных описаний, была обнаружена нами в составе сб. 63 7. По ряду датирующих признаков (отсутствие двух сел, полученных в I6I7 г.) данную роспись предположительно можно отнести ко времени до I6I7 г. От конкретных же переписных вытных книг она отличается тем, что сообщает суммарное число деревень к данному вотчинному центру (селу, сельцу, погосту) и сумму живущих и пустых вытей, крестьянских и бобыльских дворов 142.

Не повторяя уже сказанного о самых основных - оброчной I6I7 и вытной I623 г. -книгах Троицкого монастыря (см. прим. I32), подчеркнем их сложный документальный состав. В них содержатся не только упоминания о многочисленных оброчных, данных, льготных, отводных, межевых, порядных, поручных и прочих поземельных и крестьянских актах (грамотах, памятях и записях), но и воспроизводятся непосредственно тексты некоторых из них. Сложный документальный состав отличает и хозяйственные книги других монастырей - Иосифо-Волоколамского и Чудова. В книгах денежных сборов первого содержатся тексты монастырских приговоров, памятей старцев, даже формуляры (образцы) наемных и закладных кабал. Многосоставность монастырских хозяйственных книг -свидетельство их содержательности, глубины, многоплановости как исторических источников, их полифункциональности. Правомерно сравнение троицких хозяйственных книг и с самоназваниями некоторых книг Иосифо-Волоколамского монастыря - дозорные, поскольку и троицкая вытная кн.604 названа “дозорной дворцовой”. В вотчинах Волоколамского монастыря “дозорами” назывались мероприятия администрации по введению прибыльных денежных платежей с крестьян в казну, ужесточению денежной эксплуатации зависимого населения. В I590-е гг. этим занимался соборный старец (и в прошлом известный опричник) Мисаил Безнин 143.

От конца 20-х- 30-х гг. ХVП в. по Троицкому монастырю сохранилось несколько фрагментов дворцовых дозорных книг, составление которых всякий раз было связано с пересмотром вытного тягла, размеров взимаемых с крестьян оброков, порядом и предоставлением льгот обедневшим крестьянам или новым обитателям монастырских сел и деревень (новоприходцам либо просто приходцам). Есть сведения о том, что результаты подобных дозоров рассматривались и утверждались приговорами монастырского собора I44.

Считаем интересным в источниковедении вотчинных описаний и тот факт, что иногда при их составлении использовались материалы официальных описаний. Например, в вытной книге I623 г. находим ссылку на отписные книги городецкого (бежецкого) губного старосты Ф.Маслова на вновь приписную Макарьеву пустынь 8 августа I6I5 г.; в “отказной росписи” муромского с. Домнина I630 г. - на писцовые книги Я.Колтовского и Р.Прокофьева I629/3I г. 145 В ходе монастырских дозоров так же широко привлекались устные показания местных жителей по поводу спорных земельных участков, соседних владений и пр., как и при составлении государевых писцовых книг.

С конца I630-х гг. и до начала I690-гг. в корпусе вотчинных описаний Троицкого монастыря наблюдается длительный пробел. И лишь от I690-х гг. полностью текстуально сохранились три подлинные хозяйственные книги. Характер их по-прежнему может быть определен как переписные и вытные: самоназванием первой является “верстальная” ( по Суздальскому уезду июня I692 г. старца Иоасафа Певцова и слуги Р. Суворова) и две оброчных по приписным Троице-Алатырскому (того же старца И.Певцова и слуги В.Карпова) и Троице-Свияжскому (старца Илариона Ремезова и слуги М.Тургенева) монастырям, составленные одновременно в августе I696 г. 146 Целью создания первой книги было проведение земельно-тяглого поравнения (“верстания”) в Шухобаловской вотчине-волости монастыря в Суздальском уезде, состоящей из нескольких плотно населенных сел и деревень. Целью создания двух остальных книг - осуществление переоброчки повинностей у крестьян зависимых дочерних филиалов.

Поздние переписные книги ценны тем, что в них было учтено все мужское население дворов (не только крестьяне-дворовладельцы, как в описаниях I590-I620-х гг. - и государственных, и монастырских, но и их сыновья, братья, племянники, захребетники и “приимыши”). Сведения эти в последующих главах работы будут учтены при вычислении корреляционной зависимости вытного тягла и обеспеченности дворов рабочей силой (гл.5). Более ранние вотчинные описания такой возможности не дают. Наблюдения над информацией поздних переписных вытных книг I690-х гг. показывают, что и в конце ХVП в. среди них продолжали бытовать два вида: I) в первом были данные и о вытных окладах дворов, и о размерах земли/по Суздальскому и Алатырскому уездам); 2) во втором (по Свияжскому у.) сообщались только оклады дворов, а размеры земли не приводились. Непременным же элементом обоих видов была фиксация крестьянских и бобыльских дворов и их работников-мужчин.

Как и описания I590-I620-х гг., поздний комплекс переписных вытных книг отличается многосоставностью, поскольку в них включены сведения из первичных вотчинных документов (предшествующих переписных и отписных книг Троице-Алатырского и Троице-Свияжского монастырей, крестьянские “заручные скаски” (о засеве на господских и на своих десятинах пашни, запасах господского и своего зерна в житницах, доходности оброчных статей (мельниц, рыбной ловли, сенокосов и пр.), “приговоры выборных” о перераспределении сенокосных угодий в общине, “приходные” и “росписные книги” прежних посельских старцев и т.д.). Общей чертой переписных оброчных книг Алатырского и Свияжского монастырей I696 г. было наличие в них пространных предисловий, интонационно напоминающих v государевы послушные грамоты. Публично-правовой характер феодального властвования по этим предисловиям уясняется вполне отчетливо. Подобные предисловия потребовались для разъяснения крестьянам проводимых властями “большой Троицы” важных мероприятий в отношении и самих зависимых филиалов, и их населения. Составленные переписные оброчные I696 г. должны были зафиксировать значительное перераспределение дохода между дочерними филиалами (им он был определен в пределах потребительского минимума) и властями центрального монастыря (в его пользу крестьяне дочерних филиалов были переоброчены в сторону сильного возрастания норм денежной ренты). Поэтому потребовались призывы к их послушанию своим строителям и непрекословному выполнению изделья и оброков.

Наконец, общей и важнейшей чертой вотчинных хозяйственных книг Сергиева монастыря и I620-х, и I690-х гг. является одновременная фиксация ими собранной и сеньориальной и государственно-централизованной ренты. Эта ценнейшая информация, важная для установления соотношения уровней владельческой и государственной эксплуатации монастырского крестьянства в России ХVП в. в полной мере будет использована нами в 6-й главе работы.

Одновременно составленные переписные оброчные книги Алатырского и Свияжского монастырей, почти одновременно поступили и в крепостную казну “большой Троицы”, судя по пометкам в верхней части их титульных листов: “ноября I день подал старец Иларион Ремезов”, “ноября ·иi· день подал слуга Василей Карпов”.

Одной из важнейших и широко распространенных разновидностей вотчинных хозяйственных книг являются приходо-расходные книги (правильнее их называть по отдельности - приходные и расходные). Когда С.Б.Веселовский утверждал полную утрату троицкого хозяйственного архива, он имел в виду, скорее всего, отсутствие в нем именно этой разновидности хозяйственных книг. Действительно, приходо-храсходные книги как таковые за ХVI-ХVП в. в Троицом архиве отсутствуют. Правда, в составе ф. 1204 (Троице-Сергиева Лавры) РГАДА под № 2579I нам попалась весьма ветхая тетрадь из I0 лл. приходо-расходных записей троицкого казначея Феодосия Вологодского за I643-I644 гг. Заполнены в ней только 4 лл., остальные оставлены чистыми, а из имеющихся записей трудно сложить сколько-нибудь вразумительную картину. Значение обнаруженной тетради мы видим только в доказательстве того, что в принципе приходо-расходная документация велась и не могла не вестить в столь огромной вотчине, причем на разных ее уровнях (ив самом монастыре, и в приписных к нему, и в отдельных вотчинных центрах, н на соляных и рыбных промыслах, в ходе торговых экспедиций и т.д. ). Полнее всего оказался сохраненным корпус приходо-расходных записей Симеоновского монастыря (в Переславском уезде, близ Александровой Слободы) от периода, предшествовавшего его приписке к Троице-Сергиеву в I650 г. 147

Доказательство ведения в Сергиеве монастыре приходных книг уже в I499-I500 гг. находим в их упоминании во Вкладной книге. По содержанию своему это были фактически вкладные записи о поступлении в монастырь денег “по душе” 146. Кроме масштабной поминально-заупокойной, культовой деятельности, причиной появления и ведения приходных книг стала известная уже в начале ХVI в. практика продажи Троицким монастырем вкладных вотчин посторонним лицам. В сыскной кн.658 находим два уникальных свидетельства о ведении приходных книг казначеями - Павлом 30 июля I5I5 г. и Симоном Шубиным I5 июля I534 г. 147 В них были записаны денежные суммы, полученные за продажу на сторону вкладных вотчин во Владимирском и Переславском уездах. Таким образом, уже в первой трети ХVI в. в Троицком монастыре существовал систематический учет денежных поступлений и занималось им ведомство казначея, тогда как ведомство келаря занималось учетом, хранением, переписыванием крепостной документации, составлением копийных книг, выдачей светским лицам канцелярских актов монастыря и т.д. С конца I530-х гг. известна своя документация ризной казны (отписные ризные книги), а с I550-х гг. - плательной казны (платяные книги) 148. Обилие и разнообразие неземельных вкладов в Сергиев монастырь (деньгами, книгами, драгоценной утварью, тканями, лошадьми и пр.) заставляло их постоянно сортировать, распределять по соответствующим ведомствам. Ответственные в тот момент за них старцы под расписку забирали данное дарение . Во Вкладной книге списка I639 г. приводятся ремарки типа: “книгохранитель Иоасаф сею книгу взял и руку приложил”, “ризничий дьякон Гурей такой-то предмет взял и руку приложил”. Велись записи поступивших по вкладам лошадей и другой “животины” в документации конюшенного двора и воловни I49.

Считаем интересным наблюдение С.Н.Богатырева о том, что в Чудове монастыре вкладных книг не было, а записи вкладов велись в приходных книгах. О генетической близости монастырских приходных и вкладных книг писала и Е.И.Колычева 150. На наш взгляд, грандиозная по объему Вкладная книга Сергиева монастыря, дошедшая до нас в списках I639 и I673 гг., может считаться в какой-то степени переработкой его более первичных приходных книг, учитывая то, что собственно вотчинный приход -поступление феодальной ренты прежде всего - велся в “приходных дворцовых книгах” (фактически оброчных), о которых выше упоминалось. Именно такой - оброчной по сути своей - и является единственная сохранившаяся до нас в подлиннике приходная (точнее - приходо-расходная) книга Троице-Сергиева монастыря, найденная и введенная в научный оборот И.А.Булыгиным 151. И хотя она относится к I703 г., в ней много сведений, которые ретроспективно можно использовать при изучении феодальной ренты (сеньориальной и государственной) и более раннего времени. Опять-таки одновременная фиксация владельческих и казенных платежей в приходной книге I703 г. роднит ее как раз с отмеченными выше хозяйственными книгами I620-I690-х гг., хотя названия у них разные. Более подробная характеристика этой книги была уже дана нами в специальной статье 152.

Что же касается расходных книг, то текстуально ни одна их них до нас не дошла, если не считать небольшого по объему расходного раздела в приходо-расходной книге I703 г. Все упоминания о расходных книгах ХVП в., которые удалось обнаружить в Описи I64I г., приведены нами в приложении 1 (№ 322-326) .Они представляют интерес в плане наиболее полной научной реконструкции состава троицкого архива, когда-то существовавшего.

Если применительно к крепостной казне мы говорили о большом количестве дошедших до нас его описей (актов, копийных, писцовых книг), то никаких учетных материалов денежной казны до нас не сохранилось. Интересны и важны, тем не менее, упоминания об ее отписных книгах и ревизиях. Одно относится к I624/25 г. и связывается с именем патриаршего дьяка Федора Рагозина (приложение I. № 293). Возможно, патриарх Филарет в I624/25 г. осуществил проверку наличных денежных средств богатейшего монастыря. К I698 г. относится известие о правительственной проверке по распоряжению Петра I приходо-расходных книг Троицкого монастыря. Они должны были быть доставлены в приказ Большого Дворца к Т.Н.Стрешневу 153. Может, потому и не старался монастырь особенно хранить этот вид документации, чтобы не давать официальным властям сведений о своих действительных и весьма немалых доходах? В условиях строительства флота в России и других начинающихся военно-реогранизационных мероприятий нужда Петра I в больших денежных суммах волне понятна и отсюда тяготение к казне богатейшего монастыря.

2.7.Церковно-государственная учетная документация.

Монастырские описные, отписные, переписные (имущества, строений, утвари, архивов и пр.) книги за последнее время в нашем источниковедении интенсивно издаются и изучаются. Опубликованы описи Звенигородского Саввина Сторожевского, Троицкого Усть-Шехонского, Воскресенского Горицкого, Введенского Корнильева Комельского, Кирилло-Белозерского и Кирилло-Новоезерского монастырей. Современные исследователи предлагают оценивать эти источники как разновидность инвентарей, инвентарных книг, учетных документов 154. З.В.Дмитриева поддержала мнение Н.К.Никольского об установлении в России порядка церковно-государственной отчетности Стоглавым собором I55I г. Исследовательница справедливо усматривает в проведении описи Кирилло- Белозерского монастыря в I60I г. осуществление развернутой программы правительственной ревизии, включающей проверку не только строений и имущества, крепостного архива, но и вотчинных владений, доходов и расходов этого крупнейшего корпоративного собственника на Русском Севере. Напомним, что вотчинная часть Кирилловской Описи I60I г. была опубликована ранее, чем опись имущества и строений, - в I983 г. А.Х.Горфункелем и З.В.Дмитриевой 155а.

Приведенные нами в предшествующем параграфе сведения о приходных книгах денежной казны, отписных ризных книгах I5I5-I540-х гг. свидетельствуют, что в Троице уже задолго до Стоглава свой учет денег и имущества велся. Правительственная же проверка кирилловских вотчин в I60I гг. в чем-то перекликается с генеральной ревизией троицких владений в I590-е гг. Возможны аналогии и когда речь идет о собственно описях строений и имущества крупнейших монастырей России. В Троице таковая была составлена позднее, чем в Кириллове, не в I60I, а в I64I г.

В I64I г. усилиями правительственной комиссии, включавшей окольничего Ф.В.Волынского, дьяков И.Федорова, Д.Прокофьева и 8 подьячих, была создана огромная по объему (839 лл.) Опись строений, имущества, крепостного архива Сергиева монастыря и вотчин его приписных филиалов. В рамках этой ревизии был создан и обширный комплекс копийных книг № 527-528, 530-533, о которых речь уже шла выше. Подлинный экземпляр Описи строений и имущества I64I г., как и копийные книги I64I г., был скреплен дьяками правительственной комиссии и троицкими властями. История формирования Описи I64I г. и ее использование в дальнейшем делопроизводстве монастыря рассматривались в специальной статье Е.Н.Клитиной 156. Очевидец составления Описи, троицкий казначей (и писатель) Симон Азарьин в своей “Книге о чудесах преп. Сергия” также касается истории правительственной проверки и крайне неприязненно отзывается об окольничем Ф.Волынском.

Главным отличием Троицкой Описи I64I г. от Кирилловской I60I г. было отсутствие в первой вотчинной части, касающейся земель самого Сергиева монастыря, В ней были переписаны, повторяем, лишь владения зависимых филиалов (села и деревни с крестьянскими дворами, без указания на количество земли, то есть по типу переписных книг I646-I648 гг.). Видимо, правительство считало достаточной фиксацию Троицких вотчин в рамках валового писцового описания I620-е-I640-е гг., которое, к тому же, к I64I г. еще не было закончено, а в качестве проверки владельческих прав огромной корпорации - составление грандиозного комплекса копийных книг I64I г. По Троицкой Описи I64I г. неизвестно также о правительственной регламентации монастырского домена, суммарного объема сошного и вытного письма, размеров монастырских доходов, в отличие от Кирилловской Описи I60I г.

Для целей нашего исследования Опись I64I г. важна как многоплановый, полифункциональный, многосоставный источник, дающий богатейший материал для представлений об утраченной части Троицкого архива - его владельческой (крепостной) и особенно хозяйственной (делопроизводственной) частей. Сведения эти учтены нами в приложении I, в значительной мере основанном на многочисленных упоминаниях о несохранившихся документах и самого монастыря, и его приписных обителей.

Некоторые черты Описи I64I г. оказались унаследованными и двумя переписными книгами I70I г. из ф. Монастырского приказа, в котором отложились богатейшие материалы общероссийского описания множества монастырей I70I-I705 гг. Одна из переписных книг, № 27, зафиксировала строения и имущество большого монастыря, состав его братии и административно-хозяйственного аппарата, а также господское хозяйство в нескольких подмонастырских селах. Вторая - № 40 - строения и имущество, крепостные архивы и вотчины приписных монастырей 158. Именно такое распределение материала можно было видеть и в Описи I64I г. Следовательно, в отличие от большинства других монастырей, по Троицкому его землевладение не было описано ив I70I г. Составлены же переписные книги 27 и 40 были самими троицкими властями и строителями приписных филиалов, но по распоряжению из Монастырского приказа (дьяка Е.Изотова). И.А.Булыгин считает исключительным случаем то, что в I70I г. описание было доверено самому Сергиеву монастырю. Исследователь также считал, что описания троицких вотчин за I70I г. могли не сохраниться и, возможно, оно проводилось на общих основаниях 159. В Кирилло-Белозерском монастыре перепись самоуправно в I70I г. проводил стольник Л.Кологривов, в результате чего по экономической самостоятельности корпорации был нанесен большой удар и такие ее структуры управления, как келарская служба и монастырский собор, считает Н.П.Успенский, прекратили свое существование. Переписные книги I70I г, № 27 и 40 и приходо-расходная книга I703 г, хронологически как бы “замыкают” обширный комплекс источников, составляющих документальную базу данной работы.

Ретроспективно нами будут привлекаться хотя и более поздние, но весьма ценные (что давно признано в научной литературе - А.И.Комиссаренко, Л.В.Милов и др.) “офицерские описи” троицких вотчин начала I760-х гг. Они важны для понимания долговременных тенденции эволюции вотчины-сеньории, прежде всего феодальной ренты в ней, организации обложения и сеньориально-крестьянских отношений. Следует учитывать, что в сохранившихся “офицерских описях” начала I760-х гг. отразилось не более двух третей от всех троицких вотчин, и этот сложный комплекс описаний нуждается в специальном источниковедческом изучении.

Важное методическое, источниковедческое и прикладное значение в данной работе имеет не раз уже упомянутое Приложение I, в котором в виде перечня предпринят опыт систематизации упоминаний о несохранившихся документах Троицкой крепостной казны (архива и канцелярии - всего более 360 номеров), расширяющих и обогащающих фактическую основу исследования (см.гл.3-7), позволяющих посмотреть на какие-то изучаемые события и процессы со стороны не одного, а нескольких их участников и “виновников”. Методика же построения подобных перечней апробирована в нашем источниковедении, прежде всего дипломатике - сошлемся на III-ю часть “Хронологического перечня иммунитетных грамот ХVI в.” С.М.Каштанова, В.Д.Назарова и Б.Н.Флори, на работы А.А.Амосова по реконструкции архивов двинских монастырей, а также на перечни, публикуемые группой молодых археографов РГАДА (А.В.Антонов, К.В.Баранов и др.) в периодических выпусках “Русского дипломатария”. Отличием нашей работы является то, что в нее включены упоминания, наряду с актовыми, и о других видах источников -переписной, делопроизводственной документации, причем не только правительственного, но и канцелярского (монастырского) происхождения. С этим связана предпринимаемая нами попытка максимально полной мобилизации источниковой базы и преодоления сложившегося в исследовательской практике при изучении монастырей автономного рассмотрения актовых и хозяйственных частей их архивов.

* * *

В данной главе мы не останавливались на общеизвестной характеристике общерусских по своему значению источников, прежде всего законодательных актах конца ХVI - ХVП в., необходимых для изучения любой проблематики по изучаемому периоду -правительственных указах и приговорах I580, I584, I622 гг., Соборном Уложении I649 г., ряде других законодательных памятников. Ретроспективно придется обращаться и к классическим памятникам отечественного средневековья - Русской Правде, Белозерской уставной грамоте, Судебникам I497, I550, I589, I606 гг.

В заключение 2-й главы подчеркнем, что архив Троице-Сергиева монастыря изучается нами как исторически сложившееся органическое единство всех образовавших его разнообразных документов и целых документальных комплексов. Их возникновение и формирование видового состава находились в связи с историей конкретной службы (прежде всего крепостной казны, денежной казны, ведомства дворцовых старцев и т.д.) по монастырскому управлению в ХV-ХVП вв. Применительно к Троице-Сергиеву монастырю новизна заключается установлении факта сохранности части его хозяйственного архива, который до сих пор в научной литературе считался полностью утраченным.

Принципиального значения вывод главы заключается в установлении по преимуществу поземельно-правового характера, профиля Троицкого архива, исключительно полной документированности прежде всего поземельных прав этого гигантского корпоративного собственника. Отсюда логичным будет начать конкретное рассмотрение темы с главы о системе собственности Троицкой корпорации (самого монастыря и сети его приписных филиалов) в конце ХVI - ХVП в. Для нас она является прямым продолжением нашего исследования о землевладении Троицы, доведенного до конца ХVI в. 161
 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова