Игумен Александр (Заркешев)

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ПЕРСИИ - ИРАНЕ (1597-2001 гг.)

Санкт-Петербург, 2002

Отрывки

Приезд в Персию первых русских священников.

Посольство князя Михаила Барятинского. 1618.

Присылка "ризы Христовы", 1625.

Попытка учреждения русского храма в Персии при царе Петре Великом.

Посольство А.Грибоедова и его мученическая кончина в Тегеране в 1829 году.

"Русский" батальон на службе шаха. Миссия капитана Альбрандта в 1838 году.

Приезд в Персию первых русских священников

1. Посольство князя Василия Тюфякина (1597-1599 гг.)

Как уже говорилось выше, в конце XVI столетия шах Мохаммед Султан Ходабендэ (1578-1587 гг.) из Сефевидской династии предлагал Российскому государству заключить военный союз против Турции. Его сын шах Аббас I (1587-1629 гг.) в начале своего правления продолжал политику своего отца, поэтому в 1597 году царь Феодор Иоаннович направил в Персию посольство с предложением подписать военный договор против турок. Предыдущему посольству Звенигородского (1594-1595 гг.) добиться этого не удалось. Шах Аббас I фактически уклонился от переговоров на эту тему. Для того, чтобы положить конец неопределенности и двусмысленной политике шахского двора в данном вопросе, было решено отправить в Персию новое посольство. Возглавил посольство представитель родовитой семьи князь Василий Васильевич Тюфякин. Вторым послом был назначен дьяк Семен Емельянов. Посольство насчитывало 75 человек: подьячий, толмачи, стрельцы, кречетники (в подарок шаху везли ловчих птиц - кречетов, соколов, ястребов, до которых шах был большой охотник). Впервые в составе посольства был священник - иеромонах Никифор (1). Таким образом, уже в третье русское посольство, направляемое в Персию, был включен православный священнослужитель. Это решение оказалось предусмотрительным, потому что судьба данного посольства была трагична: из 75 человек живыми вернулось в Астрахань лишь 30.

Посольство из Москвы выехало во второй половине мая. Маршрут проходил через Нижний Новгород, Казань, Астрахань.

Пятого августа посольство вышло на судне в Каспийское море, но уже восьмого августа, в 150 верстах от Астрахани неожиданно умер князь Тюфякин. Его тело отправили в Астрахань, а посольство возглавил дьяк Емельянов (2). Седьмого сентября, после месячного блуждания по морю, судно подошло к гилянскому берегу. На севере Персии в то время свирепствовало моровое поветрие. В городе Лахиджане все русское посольство слегло из-за болезни и не могло продолжать путь. Персидские власти, ссылаясь на приказ шаха, повезли больных людей насильно дальше, невзирая на страшную жару. Это было ужасное зрелище: "Который не может на лошади сидети и тех привязывали к лошади, чтоб не свалился, а иной, сваляся с лошади, тут и умрет; а иново на стан мертвого привезут, привязана к лошади..." (3). Отъехав от Лахиджана десять верст, скончались дьяк Семен Емельянов и его слуга Иван Кузьмин. Иеромонах Никифор совершил церковное отпевание. Руководство посольством перешло к подьячему Дубровскому. При переходе в Дильман в дороге умерло трое, а в самом городе еще семеро, в том числе и Иван Дубровский. Перед смертью он передал документы посольства священнику Никифору и толмачу Дербышеву, давая наставление: "...государевы грамоты - помрите, а не могите шаху отдати; хороните и берегите накрепко, так, как вам Бог по сердцу положит" (4). Посольство возглавил переводчик Дербышев, но и он вскоре по прибытии в Казвин умер. Главой посольства фактически стал иеромонах Никифор, как единственный грамотный человек из всей оставшейся дипломатической миссии. За месяц пребывания в Персии посольство потеряло половину своего состава - 38 человек из 75. Все это было результатом слепого выполнения жестокого приказа шаха Аббаса. Бездушные исполнители приказа предпочли погубить несколько десятков человек, нежели ослушаться своего властелина. О дальнейшей судьбе русского посольства мы узнаем из статейного списка, который вел священник Никифор.

Прибыв в Казвин, шах Аббас потребовал к себе иеромонаха Никифора и кречетника Чернцова. Несмотря на отговорки священника, утверждавшего, что он "богомолец черньчишко, прислан для душ крестьянских, а не для посольсково дела.. ." (5), ему пришлось идти к шаху. Шах встретил пришедших ласково, принял подарки, усадил на почетное место выше других послов, угощал вином до глубокой ночи. Так как оставшиеся члены русского посольства не имели полномочий на ведение переговоров, шах, продержав некоторое время посольство при себе, 14 апреля 1598 года дал прощальную аудиенцию. При отъезде посольских людей одарили шахскими подарками. Священник Никифор получил заячью шубу бархатную "по колено". Пятого июня оставшиеся в живых 30 человек отправились на корабле в обратный путь по Каспию. В море их потрепал шторм, кроме того, два раза они подвергались нападению разбойников - неизвестных людей в районе Талыша и турок под Баку. Последнее нападение едва не закончилось трагически. Из-за полного штиля русское судно стояло неподвижно. Воспользовавшись этим, турки на многих лодках попытались взять посольский корабль на абордаж. Иеромонах Никифор писал, что государевы люди отбивались два дня и две ночи, пока ".. .пришла сила Божия, буря сильная та, которою нас Бог из рук злодеев отняв унес" (6). Лишь к 15 августа 1598 года посольство прибыло в Астрахань, проблуждав по Каспийскому морю 70 дней. Двадцать третьего сентября семь человек - священник, кречетники и слуги отправились в Москву, куда и прибыли (по не уточненным данным) в конце 1598 - начале 1599 года.

Русское посольство в Персию 1597-1599 годов, если бы не его трагическая судьба, могло бы стать одним из самых интересных посольств в истории российско-персидских отношений. Весь состав посольства с честью и мужеством выполнил свой долг и, вероятно, впервые православный священник выступил в должности русского посла в иностранном государстве.

2. Посольство князя Михаила Барятинского (1618-1620 гг.)

Шах Аббас I, ведя вооруженную борьбу с турецким султаном в конце XVI века, был заинтересован в безопасности своих северных границ. Особенно опасался он закрепления Турции на западном побережье Каспийского моря, что изолировало бы Персию от остального мира. Чтобы предотвратить возможную изоляцию, шах стремился заручиться союзом с Москвой против Турции и пообещал русскому царю денежную помощь. В первой четверти XVII века политическая обстановка на Среднем Востоке изменилась. Персия не нуждалась больше в союзнике для борьбы с Турцией. Русское же государство, ослабленное Смутным временем и войной с Польшей и Швецией, отчаянно нуждавшееся в средствах, вспомнило о денежных обещаниях Персии и понадеялось получить таковые от шаха в виде займа. Первая попытка получить финансовую помощь - посольство Феодора Леонтьева и Богдана Тимофеева (1616-1617 гг.) в Исфаган - не увенчалась успехом (7). Неудовлетворенное результатом московское правительство решает послать в Персию повторное посольство с аналогичной просьбой о денежном займе. Это посольство было более тщательно подготовлено, чем "легкое посольство Левонтьева", как по количественному составу, так и по представительству. Во главе посольства был поставлен Болховский наместник князь Михайло Петрович Барятинский, в помощь ему был определен дворянин Иван Чичерин (предок первого советского министра иностранных дел). Посольство было одним из самых больших; при отправлении из Москвы оно насчитывало 158 человек: толмачи-переводчики, охрана (стрельцы), купцы, слуги, кречетники. В состав посольства был включен и православный священник (8) Причины, по которым духовное лицо вошло в посольство, это: высокий представительский уровень руководства посольства, его большой количественный состав, значительная продолжительность и дальность намеченного путешествия, а также связанные с этим опасности и непредвиденные обстоятельства. Как мы убедимся ниже, все опасения впоследствии подтвердились, наличие православного священника в столь важной миссии явилось оправданным и необходимым. Посольство выехало из Москвы 23 мая 1618 года по маршруту Кострома - Нижний Новгород - Казань - Астрахань, затем морем до Низовой пристани (9) и далее по сухопутью: Шемаха - Ардебиль - Казвин, где 4 ноября 1618 года впервые встретилось с шахом Аббасом I. Шах принял привезенные посольством дары, но при этом уклонялся от ответа на главную просьбу посольства об оказании Москве денежной помощи, одновременно удерживая русское посольство при своем дворе. Видимо, такое неопределенное и тягостное ожидание и послужило причиной смерти главы посольства князя Барятинского. "И после шаха вскоре князь Михайло разболелся, и декабря в 15 день князь Михайло не стало. А отходя от сего света, князь Михайло приказал, чтоб тело его вывести на Русь." (10) Несомненно, напутствие православного священника облегчило последние часы жизни князя Барятинского вдали от родных, в чужой стране, и сделало его кончину "христианской и мирной". Выполняя волю покойного, его тело впоследствии с большими трудностями доставили на родину. Это был уже третий случай смерти русских послов в Персии (11).

Из сохранившихся документов видно, как ревностно члены осиротевшего посольства относились к своей вере - отмечали христианские праздники и строго соблюдали установленные Церковью посты (12). Есть свидетельства о проведении при посольстве церковных служб. Так, узнав о замирении с Речью Посполитой (13),".. .обрадовались и велели пети молебны, а, отпев молебны, велели на радости стрельцом и своим людем из ружья стрелять" (14).О значимости роли православного священнослужителя в посольстве говорит тот факт, что когда шах поехал в г. Исфаган (столица персидского государства с 1597 г.), то, пригласив с собой русское посольство, он лично определил, кто именно и сколько человек из посольства должны явиться к нему в Исфагане. В это "малое посольство", состоящее из 25 человек, был включен и православный священник.

Пробыв при шахском дворе более 15 месяцев, русское посольство так и не смогло выполнить возложенное на него поручение - добиться от Персии денежной помощи - и вынуждено было возвратиться в Москву, куда оно и прибыло 22 октября 1620 года (15). Посольство Барятинского - Чичерина было одним из самых длительных: со дня его отъезда из Москвы и до возвращения в столицу прошло два года пять месяцев. Тем не менее, визит посольства нельзя считать безрезультатным. Шах, чувствуя за собой вину за голословные обещания, компенсировал их другим образом - послал в дар русскому царю золотой ковчег с Ризой Господа нашего Иисуса Христа.

-----------------

1 РГАДА, ф. 77, оп. 1,1597-1599, ед. хр. 1, л. 1-45.

2 Бушев Л.П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государств в 1586-1612 гг. (по русским архивам) М., 1976. С. 301-304.

3 РГАДА, Ф-77, оп. 1,1597-1599, ед. хр. 1, л. 7.

4 Там же.л. 10.

5 Там же, л.20.

6 Там же, л.43.

7 Бушев П.П. История посольств и дипломатических отношении Русского и Иранского государств в 1613-1621 гг. {по русским архивам) М., 1980, С. 142-154.

8 РГАДА. Ф- 77,1617-1618, д.1, л. 234; Веселовский. Цит.соч. С.724.

9 В настоящее время - город Хачмас в Республике Азербайджан.

10 РГАДА. Ф- 77,1625-1627, д. 4, л. 192.

11 После смерти князя Тюфякина и дьяка Емельянова.

12 РГАДА. Ф- 77,1625-1627, д. 4, л. 239; Веселовский Н.И. Цит. соч. С. 443.

13 Деулинское перемирие 1 декабря 1618 года.

14 РГАДА. Ф- 77,1625-1627, д. 4, л. 239; Веселовский Н.И. Цит. соч. С. 442-443.

15 РГАДА. Ф- 77,1620-1634, д. 1, л.15; Веселовский Н.И. Цит. соч. С. 575.

Послание честной Ризы Господней шахом Аббасом I в Москву (1625 г.)

С большой долей достоверности можно предположить, что именно присутствие в посольстве князя Барятинского православного священнослужителя навело шаха Аббаса I на мысль послать в качестве дара царю Михаилу Федоровичу Романову и Патриарху Филарету честную Ризу Господа нашего Иисуса Христа. Как же оказалась в Персии эта святыня христианского мира?

Как свидетельствует Священное Писание, воины, распявшие Христа, "...взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. И сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим жребий, чей будет, - да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собой и об одежде Моей бросали жребий" (Евангелие от Иоанна 19, 23-24).

По преданию Грузинской Православной Церкви, Хитон Господень был принесен еврейским раввином Элиозом из Иерусалима в Мцхету, где и поныне пребывает под спудом в основании Мцхетского Патриаршего собора Светицховели (празднование в честь Хитона Господня совершается 1 октября) (1). Вместе с Хитоном в Грузию попала и Риза Господня, вернее одна из её четырех частей, а именно срачица (известны также части Ризы Господней в Западной Европе - в г. Трире, Германия, и Аржантёйле, близ Парижа, Франция). Но в отличие от Хитона, Риза хранилась не в земле под спудом, а в сокровищнице собора Светицховели.

В начале XVII века шах Аббас I произвел несколько опустошительных набегов на Восточную Грузию, во время которых было разграблено множество храмов и монастырей, а более 100 тысяч грузинских семей были угнаны в Персию и поселены недалеко от ее столицы Исфагана. Разорен был и собор Светицховели; печальную участь пленных разделила и величайшая святыня - честная Риза Господня.

Присутствие христиан (вместе с грузинами шах Аббас переселил в Персию и большое количество армян) оставило свой след и в мусульманском Исфагане. Так, русский купец Федот Котов в 1624 году в Исфагане видел мечеть с православными иконами (!): "На ее стене висят четыре русских образа - "Рождество Христово" и "Вход в Иерусалим", а с другой стороны -"Преображение Господне" и "Богоявление" с русской надписью, и писаны они красками, размерами в пядь. Эти иконы повешены высоко, выше роста человека, их едва можно достать рукою. Говорят, что они принесены из грузинской земли" (2). Христианским влиянием можно объяснить и наличие в мусульманской столице в шахском дворце Чохель-сутун (Сорок колонн) изумительных многометровых фресок со светскими сюжетами - пирами и баталиями, что совершенно немыслимо по исламским канонам. Сам шах Аббас прекрасно говорил по-грузински, в гареме его отца и у него самого было много грузинок, считавшихся на Востоке самыми красивыми женщинами.

Армянская колония сохранила свою веру и благодаря ей - свою самобытность. До сегодняшнего дня в районе Новая Джульфа в Исфагане проживает большая община армян, есть несколько церквей, среди которых церковь Ванк (1606 г.) известна своими уникальными фресками. Рядом с ней находится резиденция армянского архиепископа (епископская кафедра в Исфагане является старейшей из двух армянских епархий в Иране).

Судьба же грузинской колонии печальна. Насильно обращенные в ислам, грузины постепенно стали растворяться в мусульманском окружении, и в настоящее время только в г. Фередун-Шахр (примерно 100 километров от Исфагана) можно встретить чисто грузинские семьи.

Получив в свое распоряжение награбленные в Грузии христианские реликвии, шах Аббас поступал очень практично, посылая их в дар русскому царю - и тратиться особо не нужно, и ценность их для христианского государя несомненна. Здесь нужно особо отметить, что московские правители никогда не воспринимали священные подношения как шахскую милость, а смотрели на это как на законное возвращение христианских святынь, поэтому даже в подробный реестр, куда Посольским приказом скрупулезно вписывались все доставленные персидскими послами русскому царю шахские дары, эти святыни не вносились. Шах Аббас I одаривал русского государя священными реликвиями неоднократно. Обычно православные священнослужители встречали шахских посланцев на окраине Москвы, принимали у них привезенные святыни и торжественным крестным ходом переносили их в учиненные для этого храмы (3).

Так произошло и 27 марта 1625 года, в неделю крестопоклонную, когда в Москву из Персии прибыл золотой ковчег с честной Ризой Господней (4). Сонм духовенства встретил величайшую христианскую святыню. "Подлинность этой ризы была засвидетельствована Нектарием, архиепископом Вологодским, патриархом Иерусалимским Феофаном, прибывшим из Византии, и Иоанникием Греком, в особенности же чудесными знамениями, явленными Господом над больными через принесенную святыню" (5). Крестным ходом честная Риза была доставлена в Московский Кремль, внесена в Успенский собор и торжественно положена в приделе святых апостолов Петра и Павла, откуда ежегодно 10 июля выносилась и полагалась на аналой для поклонения народу во время богослужения, а по окончании Литургии Ризу уносили на прежнее место. Промыслом Божиим величайшая для всех христиан святыня не пропала бесследно в инославной стране. С далекой Персией связан один из почитаемых праздников Русской Православной Церкви - Положение честной Ризы Господа нашего Иисуса Христа в граде Москве (6).

Известно, что частица Ризы Господней влагалась в нательный крест, который одевался при крещении новорожденному наследнику Российского престола династии Романовых. Не исключено, что в трагическую ночь расстрела царской семьи в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге, на груди последнего русского императора Николая II был нательный крест с частицей Ризы Господней.

Такая же традиция была и в роду А.С. Пушкина. После смерти великого русского поэта его нательный крестик с частицей Ризы Господней перешел к его старшему сыну. После 1917 года следы этой родовой святыни теряются в эмиграции...

К сожалению, автор не располагает архивными материалами о церковном присутствии в дипломатических миссиях Русского государства в Персию за период с 1625 года и вплоть до правления Петра I. Касаясь этого отрезка времени, автор не может не упомянуть о легендарном походе в Персию донских казаков под водительством атамана Степана Разина в 1667 г. Это событие хотя и не находится в прямой связи с темой данной работы, зато занимает особое место в народной памяти и в русском фольклоре.

---------------

1 Настольная книга священнослужителя. Издание Московской Патриархии. Т. 3, М., 1979. С. 548-549.

2 Хождение купца Федота Котова в Персию. М.: 1958. С.83-84.

3 РГАДА. Ф-77,1618-1624, д. 6, л. 430.

4 РГАДА. Ф-77-1625, д. 2, л. 6,7.

5 Настольная книга священнослужителя. Издательство Московской Патриархии, Т.З. М.,1979. С. 549.

6 См. подробнее: Белокуров С А. Дело о присылке шахом Аббасом Ризы Господней царю Михаилу Федоровичу в 1625 г. М., 1891.

Попытка учреждения русского храма в Персии при царе Петре Великом

1. Посольство подполковника Артемия Волынского (1715-1718 гг.)

Идея об учреждении в Персии храма Русской Православной Церкви принадлежит Царю и Императору Всероссийскому Петру Великому (1682-1725).

Впервые она была высказана в Его послании к персидскому шаху Султану Хоссейну (1694-1722). Причем просьба об открытии русской православной церкви стояла первым пунктом в Императорском Послании: "1. Понеже в Государстве державы его царского пресветлого Величества подданным его шахова Величества купецким людям джулфинцам и прочим армяном (как приезжают для торгового промыслу) позволено им публичные церкви для отправления своей веры. Того ради и его царское Пресветлое Величество желает, дабы и во области его шахова Величества против того позволено было российского народа людем построить церковь публичную, как иранские законники езуитов (иезуитов) и протчие имеют здесь свои церкви". (1)

Обращение Петра Великого доставил персидскому шаху 27-летний подполковник Артемий Волынский, который возглавил Российское посольство в Персии в 1715-1718 годах.

Артемий Петрович Волынский (1689-1740 гг.) - известный государственный деятель, блестящий офицер и тонкий дипломат, человек с печальной судьбой. Его отец Петр Артемьевич был приближенным царя Феодора Алексеевича, судьей Московского судного приказа, а также воеводой в Казани. Получив прекрасное образование, в пятнадцатилетнем возрасте А.П. Волынский поступил солдатом в драгунский полк. В 1711 году его приветил Петр I и направил к барону Шафирову, вместе с которым А.П.Волынский принял участие в Прутском походе, с ним же побывал и в турецком плену.

В 1715 году Петр I направляет Волынского посланником в Персию (2). Официальной задачей посольства должно было стать заключение торгового договора, позволявшего русским купцам иметь привилегии в Персии, главная же цель посольства Волынского заключалась в том, чтобы он всесторонне изучил Персию как в торговом, так и в политическом плане. Эта была первая русская экспедиция, которой поручалось собрать исторические, географические, этнографические и прочие сведения о стране, в отношении которой, как мы увидим в дальнейшем, Российская империя имела определенные цели.

Петр I лично разработал инструкции для Волынского. Царь желал получить от посланника ответы на следующие вопросы: " 1) Есть ли водное сообщение между Каспийским морем и Индией через Персию, и нельзя ли "учинить" купечество в Индию? 2) Какие дороги ведут в Гилян? 3) Каково положение армянского народа и нет ли еще христианских и иноверных с персами народов, живущих в Персии? 4) В каком положении находится вооружение и укрепление страны, есть ли морские суда, крепости и не вводится ли "европейских обычаев в войне"? 5) В каких отношениях находится Персия к Турции?" (3).

Инструкция предписывала Волынскому всячески привлекать для торговли с Петербургом армянских купцов, проживавших в Персии. Петр предписывал посланнику "все сведения собирать осторожно, чтоб того не прознали персияне и делать о том секретно журнал повседневный, списывать все подлинно" (4).

При Российском Посольстве состояла многочисленная свита. Там были ученые-иностранцы: саксонец Венигеркинд, француз де Вилле, англичанин Джон Бель, француз де Артемони, оставивший любопытный дневник путешествия посольства; различные чиновники, офицеры, слуги и даже охотники.

В состав Российской дипломатической миссии был включен и посольский священник - иеромонах Иларион (Рогулевский). Петру I было дело до всего, в том числе его интересовало состояние ислама. Иеромонах Иларион не случайно вошел в состав посольства и, по всей видимости, получил свои особые инструкции. Возможно, им были составлены записки о том, что он увидел в Персии с духовной точки зрения, но подробности деятельности иеромонаха Илариона (Рогулевского) в миссии Волынского нам неизвестны.

Замечательна сама личность Илариона Рогулевского. Он окончил Киевскую Духовную Академию и по тому времени считался человеком высокообразованным. По окончании учебы он был пострижен в монашество. Его ученость была замечена сподвижником Петра фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым. По его ходатайству Иларион Рогулевский был определен обер-иеромонахом в армию и вскоре стал духовником фельдмаршала. Видимо, с подачи Шереметева Петр I отправляет отца Илариона с Волынским в Персию. Деятельность посольского священника в Персии была успешной, и по возвращении в Россию его возводят в сан архимандрита и назначают настоятелем Лубенского Мгарского монастыря, а затем Московского Донского монастыря. В 1732 году его посвящают во епископа Казанского, а на следующий день после хиротонии возводят в сан архиепископа. За время своего пребывания на Казанской кафедре Владыка Иларион занимается просвещением инородцев, открывает для них школы. В Зилантовом монастыре он устраивает Казанскую Семинарию, где порядок обучения строится по типу Киевской Академии. Архиепископа знают и любят при императорском дворе, одаривают многочисленными подарками, члены императорской семьи почитают его за своего духовника. В 1735 году архиепископ Иларион был переведен на Черниговскую кафедру. Там Владыка сразу же учредил благотворительное общество "Собрание Девы Богородицы", для попечительства над Черниговской Семинарией. В 1738 году архиепископ по собственному прошению был уволен на покой. Скончался архиепископ Иларион в 1742 году, похоронен в Тверском Отрочем монастыре.

Кроме ученого иеромонаха царь предписал Волынскому взять с собой несколько толковых семинаристов. В сенатском указе об этом говорилось: "На Москве из латинских школ выбрать из учеников робят добрых, молодых, пять человек, таких, которые б по меньшей мере грамматику выучили для посылки в Перейду при посланнике Волынском для учения языкам турецкому, арабскому и персидскому" (5).

Хотя Волынский во время своего путешествия в Персию не добился от шаха разрешения открыть русскую православную церковь, он все же выполнил основной наказ Петра I - открыл Персию для русских. Об этом свидетельствуют статьи договора, заключенного Волынским с шахом 30 июля 1717 года "Отныне: 1) Русские купцы могут свободно приезжать в какое угодно время в Низовую и другие персидские пристани на Каспийском море; 2) Русским купцам предоставляется свободная торговля по всем персидским областям; 3) Для охраны русского купеческого каравана от разбойников между Низовой и Шемахой персияне обязаны давать надежный и добрый конвой; 4) В Шемахе русские купцы свободно продают свои товары; персидские чиновники нужные для них товары должны покупать у русских купцов, а не брать даром, как то делалось прежде; персидские чиновники должны справедливо разбирать все иски и тяжбы между русскими купцами и персиянами, без вымогательства разных поборов; 5) За товары, купленные у русских купцов, персияне должны платить аккуратно; за товары же взятые в долг уплачивать деньги в определенный срок; 6) Во внутренних персидских областях русские купцы платят только определенные пошлины, никаких других поборов они давать не должны; 7) В Ширвани и Гиляни русские купцы не должны быть притесняемы в покупке шелка-сырца; 8) Для взаимных сношений между русскими и персидскими купцами будет определен особый чиновник из русских купцов; 9) Русские купцы платят в одном размере с персидскими за шелк-сырец; 10) При пропаже русских товаров их должно тщательно разыскивать и возвращать хозяевам; то же правило соблюдается в случае крушения русского купеческого судна на море, когда товары выбросит на берег" (6).

Этот важный для России договор был ратифицирован Петром Великим 9 июня 1719 года, а шахом Хоссейном - в 1720 году.

Главной заслугой Волынского является то, что именно он, впервые в истории русско-персидских отношений, создал русскую консульскую службу в Персии и добился принятия при шахском дворе русского резидента (представителя). Первым русским резидентом в 1720 году был назначен бывший толмач в посольстве Волынского Семен Абрамов (7).

В подписанном договоре не было статей о духовном окормлении русских торговых людей, но консульские учреждения и стали теми местами, откуда православное духовенство начало пастырскую деятельность в Персии. Начиная с 1730 года Святейший Правительствующий Синод имел попечение о направлении духовенства в Персию.

Кроме переговоров с персидской стороной, касающихся торговых отношений, А.П.Волынский занимался вопросами, непосредственно связанными с церковной жизнью в Персии. Так, он встречался с армянским вардапетом (архимандритом), вел "духовные разговоры с католическими миссионерами, вы-ясняя сферу и успешность их деятельности в Персии. Не вызывает сомнения тот факт, что в этом ему помогал иеромонах Иларион.

В результате деятельности Волынского появилась возможность основать важное для двух государств учреждение - "Торгующее в Персии купеческое общество", которое и было утверждено в декабре 1723 года указом Петра I. Оно действовало до 1762 года, а в 1775 года была создана "Российская в Персии торгующая Первая компания".

Петр Великий высоко оценил труды Волынского, произведя его в чин полковника и личного генерал-адъютанта. В 1719 году Артемий Петрович был назначен губернатором Астрахани, и на него была возложена подготовка задуманного царем похода в Персию. После смерти Петра I в мае 1725 года Волынский был переведен губернатором в Казань, а затем в 1729 года он оказался в Петербурге, где дослужился до должности кабинет-министра.

Дальнейшая судьба Артемия Петровича сложилась трагически. Как известно, он ненавидел иноземных временщиков императрицы Анны Иоанновны - Миниха и Бирона. Волынский сблизился с их противниками - Еропкиным, Хрущовым и Татищевым. Им был составлен важный документ "Генеральный проект об улучшении в государственном управлении", в котором развиты идеи Петра Великого о взаимоотношениях монарха и главного его помощника - Сената. Бирон обвинил Волынского в казнокрадстве, а главное - в том, что последний, якобы, имел тайный умысел свергнуть Анну Иоанновну. Артемий Петрович был арестован, подвергнут пристрастным допросам и приговорен к "посаждению" на кол, но государыня "всемилостивейше" заменила приговор на отсечение головы. Казнь состоялась 27 апреля 1740 года. Артемий Петрович Волынский был погребен в ограде Сампсониевского собора, что на Выборгской стороне в Санкт-Петербурге.

2. Персидский поход Петра Великого (1722-1723 гг.)

Каспийское море и лежащая за ним Персия давно привлекали к себе внимание Петра Великого. Каспийское море открывало, по мнению царя, путь через Россию для европейской торговли с Индией. Петр I хотел связать Балтийское море с Каспийским рядом каналов между притоками Волги и Ладожским озером и найти дальнейшее водное сообщение между Каспийским морем и Индией; тогда европейские суда, вместо длинного пути вокруг всей Африки, пошли бы в Индию через Россию.

Осуществление этого замысла было заветной мечтой Петра Великого. Для того и дана была секретная инструкция Волынскому, в первом пункте которой содержится вопрос о том,".. .нет ли какой реки из Индии, которая б впала в сие море.. ." (8).

Но Персия, которая была важным путем для европейской торговли с Индией, сама по себе имела важное торговое и политическое значение для Российской империи. В своем донесении царю Артемий Волынский считал возможным для России вести войну с Персией даже до окончания Северной войны со шведами, потому что войска потребуется немного для того, чтобы "великую часть к России присовокупить без труда" (9). Но царь не спешил, и только успешно завершив Северную войну со Швецией, с которой в 1721 году был заключен Ништадтский мир, Петр I приступил к решению каспийского вопроса.

Политическая обстановка этому благоприятствовала. В Персии на престоле находился слабый и безвольный шах Султан Хоссейн (1694-1722), который, по отзыву Волынского, не имел решительно никакого авторитета, а идти-мат-и-девлет (главный визирь) "всякого скота глупее и такой дурак, что ни дачею, ни дружбою, ни рассуждением подойти невозможно; вообще же правительство персидское отличается крайним упорством, глупостью, ленью и беспутным ведением дел" (10).

К тому времени ситуация в Персии стала критической: в 1722 году в страну вторглись восставшие афганцы-гильзаи, что фактически положило конец государству Сефевидов. В марте 1722 года столица г. Исфаган, где находился со своим двором шах Хоссейн, была осаждена афганцами. Осада длилась семь месяцев. 12 октября 1722 года Хоссейн сдался на милость предводителя афганцев Мир-Махмуда.

Располагая сведениями о том, что Турция намерена воспользоваться создавшимся положением и готовится к захвату персидских территорий, в том числе и прикаспийских провинций, что в корне противоречило интересам России, Петр I в июле 1722 года с большой армией морским путем и по суше спешно выступил из Астрахани в Прикаспье (11). А шаху Хоссейну накануне похода он дал знать о том, что готов оказать ему военную помощь в борьбе с Мир-Махмудом, требуя в качестве компенсации уступки прикаспийских провинций. Так, например, 25 июня 1722 года русскому резиденту в Исфагане Семену Аврамову Петр I писал, чтобы тот дал следующее разъяснение шаху: "Что мы идем к Шемахе не для войны с Персиею, но для искоренения бунтовщиков, которые нам обиду сделали. И ежели им при сем крайнем разорении надобна помощь, то мы готовы им помогать и очистить от всех их неприятелей и паки утвердить постоянное владение персидское, ежели они нам уступят за то некоторые по Каспийскому морю лежащие провинции, понеже ведаем, что ежели в сей слабости останутца и сего предложения не примут, то турки не оставят всею Персиею завладеть, что нам противно, и не желаем не только им, ни себе оную владеть" (12). В результате военной кампании 1722-1723 годов русскими войсками были заняты Дербент, Баку, Решт. 12 сентября 1723 года в Петербурге персидским представителем, посланным еще шахом Хоссейном, был подписан договор, по которому к России отходили западное и южное побережья Каспийского моря, города Дербент, Баку, Решт, прибрежная полоса провинции Ширван (без Шемахи), Гилян, Мазандеран и Астрабад (13).12 июля 1724 года русскому резиденту Ивану Неплюеву в Константинополе удалось подписать договор, по которому Турция признавала присоединение Россией прикаспийских провинций, указанных в русско-персидском договоре 1723 года (14).

Касаясь духовного аспекта этой кампании, отметим сле-дующее: не вызывает сомнения тот факт, что российскую армию и задействованный ей в помощь флот в походе сопровождали положенные по штату полковые и корабельные священники, которые несомненно с честью исполняли свой пастырский долг.

---------------

1 Цит. по: Посольство Артемия Волынского в Иране в 1715-1718 гг. // Арабески Истории. Вып. 5-6. Каспийский транзит. Т. 2. М, 1996. С. 103.

2 О пребывании А.П. Волынского в Персии см. статью: Корсаков Д.А., А.П. Волынский // Древняя и Новая Россия. 1876. № 1.

3 Корсаков Д.А. Цит. соч. С. 53.

4 Полностью инструкция Волынскому напечатана проф. Соловьевым в статье "Петр Великий на Каспийском море" // Вестник Европы. 1868. Т. II.

5 Полное собрание законов Российской Империи., T.V. СПб., 1830, № 2978.

6 ПСЗ, T.V. СПб., 1830, № 3097.

7 О русских учреждениях и консульствах в Персии в XVIII веке см.: Уляницкий В.А. Русские консульства за границей в XVIII в. Ч.1. М.,1899.

8 Корсаков ДА. Цит. соч. С. 53.

9 Корсаков ДА. Цит. соч. С. 59.

10 Депеша канцлеру Головкину из Испагани 8 июля 1718 года см. статью Корсакова Д. А.; Персидские дела Посольского приказа (РГАДА).

11 См. подробнее: Лысцов В.П. Персидский поход Петра I. M., 1951.

12 РГАДА. ф. Кабинет Петра I, отд. I, кн. 30, л. 151.

13 ПСЗ РИ, T.VII. СПб., 1830, № 4298.

14 ПСЗ РИ, T.VII. СПб., 1830, № 4531.

Посольство А.Грибоедова и его мученическая кончина в Тегеране в 1829 году.

Персия стала тем местом, где трагически оборвалась жизнь Александра Сергеевича Грибоедова (1795-1829 гг.). Великий русский поэт происходил из старинного дворянского рода. По окончании Московского университета в 1817 году он был зачислен в Коллегию иностранных дел. В 1822 году Александр Сергеевич был назначен на Кавказ секретарем командующего русскими войсками генерала Ермолова по дипломатической линии. С 1827 году ему было поручено вести дела с Персией и Турцией. После победоносного завершения русско-персидской войны 1826-1828 годов А.С. Грибоедов становится автором Мирного договора, подписанного в азербайджанском селении Туркманчай, близ г. Тавриза, 10 февраля 1828 года генералом Паскевичем и наследником шаха, правителем Азербайджана, Аббас-Мирзой. Согласно Туркманчайскому трактату между Персией и Россией устанавливалась новая граница по реке Аракc. Персия отказывалась от притязаний на Грузию и Северный Азербайджан; к России присоединялась Восточная Армения: ханства Эриванское и Нахичеванское, подтверждалось исключительное право России иметь военный флот в Каспийском море; Персия обязывалась выплатить контрибуцию в размере 20 миллионов рублей. Туркманчайский мирный договор предусматривал обмен посланниками и открытие консульств.

Одновременно с Мирным договором в Туркманчае был подписан и особый трактат о торговле, подтверждающий Гюлистанский договор 1813 года о предоставлении купцам обеих стран права свободной торговли.

Подписанный текст Туркманчайского договора был доставлен Александром Сергеевичем в Санкт-Петербург в марте 1828 года, а уже в апреле того же года А.С. Грибоедов назначается Российским Полномочным Министром-резидентом в Персию. Российское посольство во главе с А.С. Грибоедовым прибыло в Персию осенью 1828 года. Основная резиденция посольства находилась в пограничном с Россией городе Тавризе (ныне Тебриз), столице персидского Азербайджана. Там же находился и двор наследника шахского престола Аббас-мирзы. Для встреч с Фатх-Али-шахом (1797-1834) российский посол выезжал в его столицу г. Тегеран. Главной задачей А.С. Грибоедова было добиться безусловного выполнения Персией статей Туркманчайского договора и, в частности, выплаты контрибуции. Глава Российской миссии проводил твердую политику.".. .Уважение к России и к её требованиям, вот мне что нужно", - говорил он. В донесении министру иностранных дел России графу Нессельроде от 20 октября 1828 года Грибоедов писал, что для выплаты очередного взноса контрибуции "Аббас-Мирза велел расплавить в слитки превосходные золотые канделябры и разные вещи из гарема, одна работа которых стоит столько же, сколько самый металл". (1)

В январе 1829 года, во время очередного пребывания российского посланника в Тегеране, к его резиденции "Баг-е Элчи" (Посольский сад) прибежали две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем евнух-армянин из шахского гарема мирза Якуб, которые просили посла отправить их на родину, ставшую частью Российской империи. Грибоедов знал, что покровительство им может иметь опасные последствия. Но, считая долгом чести оказать помощь армянам, которые по статье 13 Туркманчайского договора имели право вернуться на родину, он все же принял их под свое покровительство и укрыл в Российской миссии. Это было использовано врагами России - англичанами и сторонниками Аллаяр-хана как повод для открытого выступления против русского посольства. В мечетях и на базарах было объявлено, что русский посланник нарушает законы и обычаи Ислама и страны. В экзальтированную толпу был брошен призыв - напасть на Российскую миссию и расправиться с Грибоедовым.

30 января (11 февраля н. ст.) 1829 года разъяренная толпа тегеранской черни, возглавляемая людьми Аллаяр-хана, разгромила Российскую миссию, а ее глава А.С. Грибоедов принял мученическую смерть. Во время нападения конвой Миссии, состоящий из 35 казаков, до последнего дыхания защищал российского посла; казаки были все до одного растерзаны толпой фанатиков, но с честью выполнили свой последний воинский долг. Из всего состава посольства спасся только один человек - секретарь миссии Мальцев, который сумел скрыться во время расправы. Шах был предупрежден о готовящемся нападении толпы на посольство, но должных мер для охраны российского посланника предпринято не было.

Божьим промыслом в состав Миссии Грибоедова не был включен посольский священник, иначе он разделил бы мученическую кончину всех, кто составлял российское посольство в Персии в 1828-1829 годах.

После трагической кончины в Тегеране останки великого русского поэта были перевезены в Грузию и преданы земле его женой Нино Чавчавадзе в Пантеоне на горе Мтацминда в Тифлисе. На надгробии Грибоедова его супругой, дочерью грузинского поэта Александра Чавчавадзе, ставшей вдовой в восемнадцать лет, выбита надпись на русском языке: "Дела твои бессмертны, но почему пережила тебя любовь моя!"

Но что же стало с останками 35 доблестных казаков, разделивших участь российского посла? В предании Армянской Григорианской Церкви в Иране сохранился ответ и на этот вопрос. Недалеко от резиденции Российской миссии "Баг-е Элчи" во время этих кровавых событий строилась первая в Тегеране армянская церковь святого Татевоса. При возводимом храме жили армянские рабочие и наблюдавший за строительством священник Давудян. После разгрома российского посольства останки казаков сбросили в крепостной ров. Армяне не могли оставаться безучастными к дальнейшей судьбе своих братьев-христиан, тем более - погибших при защите их соотечественников. Под покровом темноты священник послал рабочих за крепостную стену собирать останки единоверцев. Глубокой ночью во дворе церкви собрали большую кучу из рук, ног и четвертованных, обезглавленных тел с распоротыми животами. Во дворе церкви была вырыта братская могила, в которой были захоронены останки русских казаков.

Поскольку еще шли строительные работы, это легко было скрыть. Рабочие трудились всю ночь и только к утру завершили свой скорбный труд. Оставшуюся от могилы землю ночами тайно выносили и выбрасывали подальше от церкви.

Исчезновение трупов казаков не осталось незамеченным, Их стали рьяно искать. Чтобы лучше замаскировать захоронение со свежевскопанной землей, над братской могилой посадили виноградную лозу. Так доблестные защитники российского поcланника нашли свое последнее пристанище на освященной церковной земле. Строительство армянской церкви святого Татевоса было закончено лишь в 1831 году. (2)

Автор посетил эту самую старую из всех тегеранских церквей. На ее территории захоронены христиане, умершие в Тегеране в XIX веке: сын Вальтера Скотта; грузинский царевич Александр, сын последнего грузинского царя Ираклия II, который был против присоединения Грузии к России, бежал в Персию и воевал против России; там же похоронена и его дочь; есть могилы с русскими и английскими эпитафиями.

Посреди вымощенного камнем церковного двора оставлен небольшой квадратный участок земли, на котором растет толстая и очень старая виноградная лоза. Именно здесь и покоится прах русских казаков, погибших при разгроме Русской миссии в 1829 году. На этом месте автор совершил заупокойную панихиду "о воинах российских иже в Тегеране за веру и Отечество злодейски убиенных и на сем месте погребенных".

В 1912 году на собранные российской колонией в Персии средства скульптор В. Беклемишев создал бронзовый памятник А.С. Грибоедову. Первоначально он был установлен рядом с основным зданием российского посольства. Но в 60-х годах советский посол Г.Т. Зайцев решил, что изображение принявшего мученическую кончину в Тегеране великого русского поэта бестактно напоминает иранским гостям о печальном инциденте в истории наших отношений. Памятник вместе с постаментом был перенесен в сторону поближе к жилому дому, дабы не раздражал он своим видом иранцев (3). Позднее памятник все же занял свое первоначальное место рядом с посольством.

В феврале 1999 года, в день, когда исполнилось 170 лет со дня трагической кончины А.С. Грибоедова, в Свято-Николаевском соборе в Тегеране автор совершил заупокойное богослужение по великому русскому поэту, а после службы в приходском салоне Посол Республики Грузии г-н Д.Ш.Гиунашвилли рассказал собравшимся прихожанам о жене поэта Нино Чавчавадзе, о истории ее знакомства с Александром Сергеевичем и о древнем роде Чавчавадзе, подарившем Грузии новопрославленного мученика Илью Чавчавадзе (1837-1907 гг.) (4)

----------------

1 Александр Сергеевич Грибоедов. Деятельность его как дипломата // Русская ста-рина. 1874. Т. XII. С. 755.

2 Ахмедзянов А. Иран, как я его видел. М, 1990. С. 48-58.

3 Шебарбин Л.В.Рука Москвы. Записки начальника советской разведки. М., 1992, с. 119

4 Причислен Грузинской Правослаавной Церковью к лику святых в 1989 году.

"Русский" батальон на службе шаха. Миссия капитана Альбрандта в 1838 году.

В период русско-персидских войн в пограничных с Россией районах Персии стали постепенно образовываться русские поселения. В основном их жителями становились дезертировавшие из русской армии солдаты. Самая необычная судьба сложилась у вахмистра Нижегородского драгунского полка Самсона Яковлевича Макинцова, бежавшего еще в русско-персидскую войну 1804-1813 годов. Благодаря своим боевым навыкам он был зачислен на службу в персидскую армию сразу офицером. Он же подал шаху мысль сформировать из русских дезертиров батальон, который и получил под свое командование, одновременно став сархангом (полковником). Несмотря на то, что эта воинская часть была укомплектована дезертирами, батальон совершил ряд боевых подвигов, достойных имени русского солдата. Победы в Курдистане, в войне с турками, и наконец, штурм Герата послужили причиной того, что персы стали назы-вать русский батальон "Бохадыраном", т.е. батальоном богатырей (1) . Сам же Самсон-хан, так стали в Персии звать Макинцова, дослужившись в персидской армии до генерала, несмотря на долгое пребывание среди мусульман, сохранил в себе русскую душу и горячую приверженность к православной вере. Он добился разрешения построить в одной из пожалованных ему в Азербайджане деревень - Сургюле - православный храм, где служил священник, сопровождавший его во всех походах.

Узнав в 1837 году о существовании русского батальона в Персии, император Николай I (1825-1855) приказал, чтобы сей батальон был непременно возвращен в отечество. До сведения шаха была доведена воля русского царя, в случае несогласия шаху пригрозили полным разрывом отношений, а может быть, и войной. Шах согласился не препятствовать возвращению русских воинов.

Для выполнения этого сложного предприятия был выбран капитан Нижегородского драгунского полка Альбрандт, человек исключительной храбрости. Уроженец Херсонской губернии, он в 1832 году бросает гражданскую службу и приезжает на Кавказ волонтером. В первом же бою, опередив всех, Альбрандт бросился на вражескую амбразуру, где был прострелен тремя пулями. За этот подвиг он был произведен из коллежских асессоров прямо в штаб-ротмистры. Во время высадки десанта 7 июня 1837 года на мыс Адлер, возглавляя отряд охотников (разведчиков), попал в окружение, но на штыках прорвался к своим. В бою пали почти все офицеры отряда и был изрублен поэт-декабрист Александр Бестужев (Марлинский). За этот бой капитан был награжден орденом Владимира 4-й степени.

В помощь капитану Альбрандту был направлен поручик того же полка Яневич, который должен был влиять на дезертиров из числа поляков.

19 июня 1838 года оба прибыли в Тавриз. Часть батальона сражалась под Гератом, часть была расквартирована по ближайшим деревням, которую с трудом удалось собрать. Дезертиры явились в персидской одежде, большинство пьяные, озлобленные, небритые, более похожие на разбойников, чем на воинов. Находившийся здесь же шахский чиновник заявил, что в случае ухода солдат в Россию их жены и дети останутся в Персии. Это не смутило капитана, который стал говорить им о величии России, о милосердии государя, о том, что бесславно служить царю иноземному, служить в стране, в которой нет ни родных, ни друзей, где они гибнут в безверии, как Богом отверженные люди. Его пламенное слово возымело такую силу, что 35 человек заявили о своей готовности вернуться. С остальными Альбрандт ежедневно беседовал и понял, что их удерживает нежелание расстаться с семьями. Капитан решил хитростью и вопреки воле шаха забрать в Россию жен и детей. После этого все дезертиры в количестве 100 человек выразили желание вернуться на родину. Ночью они вместе с семьями были тайно выведены к русской границе, где встретили радушный прием.

Но перед капитаном Альбрандтом стояла еще более сложная задача. В Тегеране, куда после пиратского похода возвратилась большая часть батальона, препятствий было больше, чем в Тавризе. Персидские власти, напуганные успехом капитана, побуждали дезертиров не соглашаться, настраивая их против русского офицера. Однажды толпа ожесточившихся дезертиров хотела убить Альбрандта, но когда вожак занес руку с кинжалом, тот, обнажив грудь, сказал: "Ты вздумал стращать меня смертью! Ты думаешь, что мне дорога жизнь, которой я не раз жертвовал в честном бою с врагами отечества! Так вот тебе грудь моя... Я умру; но, умирая, я заклеймлю тебя ужасным проклятием. Слова твои не от Бога, а от дьявола, который губит тебя!" (2) Эти простые, но страстные слова офицера, возымели такую власть, что вожак, упав на колени, стал молить о смерти или прощении. После слов капитана "Бог и Русский Государь прощают тебя!" (3), толпа заявила, что пойдет за Альбрандтом, куда бы он ее ни повел.

Последним препятствием был сам генерал Самсон-хан. В беседах с ним офицер напомнил ему о грехе, который тот принимает на себя, удерживая стольких христиан от исполнения их христианского долга. Растроганный старик обещал не мешать выводу батальона. Упорствовала польская рота, но постепенно поручику Яневичу удалось уговорить и ее. Через несколько дней весь батальон в составе 385 человек во главе со своим командиром полковником персидской службы Скрыплевым (бывшим прапорщиком Нашебургского пехотного полка) был в распоряжении капитана Альбрандта. Тем временем среди тегеранской черни начались волнения, как и в преддверии истребления Российской миссии в 1829 году. Следовало торопиться. Семьи заранее были вывезены за город. Ночью капитан поднял по тревоге батальон, и в полночь православным священником, в полном облачении, был отслужен напут-ственный молебен. По всей видимости, это был священник, состоявший при Самсон-хане. Русские солдаты, возвращавшиеся на родину, ощущали потребность в молитве и молились от всей души под тегеранским небом, призывая благословение Божие на предстоящий поход. Тихо выступил батальон из Тегерана и в 16-ти верстах от города соединился с солдатскими семьями. Дальнейшее продвижение было благополучным, и 13 февраля 1839 года батальон перешел пограничную реку Аракс.

Капитан Альбрандт за свой подвиг Николаем I был произведен в майоры, через два месяца - в подполковники, а затем и в полковники. Позднее дослужился до звания генерала и умер в 1849 году в должности эриванского военного губернатора. В том же 1849 году в Персии в славе и почете умер Самсон-хан, который был похоронен, согласно завещанию, в Сургюле под самым алтарем сооруженной им православной церкви (4).

--------

1 Берже АП. Самсон Яковлевич Макинцов и русские беглецы в Персии / / Русская старина. 1876. Т. XV.

2 История 44-го Нижегородскаго Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полка. Т. IV. СПб., 1894. С. 91-102.

3Там же. 4 Там же.