Митрополит Даниил — редактор «Диалектики»
Труды Отдела древнерусской литературы, т. XLI. Л.: Наука, 1988, с.357-363.
«Диалектика» Иоанна Дамаскина – первая философско-логическая часть энциклопедического труда «Источник знания» (VIII в.), толкующая о важнейших понятиях и умозаключениях, – была известна в славянорусском переводе в извлечениях уже в XI в. (Изборник Святослава 1073 г.), а полностью переведена не позднее XIII в. Два самых ранних ее списка – середины XIV в., сербского извода, но русские списки XV в. восходят к болгарскому протографу другой редакции. В XVI–XVII вв. «Диалектика» получила на Руси весьма широкое распространение, общее число сохранившихся списков превышает 150.[1]
До середины XVI в. переписчики «Диалектики» не решались вносить в ее текст какие-либо существенные изменения, хотя использовали в своей работе различные списки и так или иначе отмечали разночтения. Наиболее значительным добавлением по сравнению с греческим оригиналом был появившийся уже в XIV в. и, как правило, выделяемый киноварью фрагмент «Срока о землемерии». Со второй половины XVI в. кодикологическое окружение «Диалектики» и отчасти сам ее текст заметно изменяются. Во многих списках это сочинение теперь предваряет предисловие Иоанна Экзарха Болгарского (ранее предпосылавшееся только «Богословию» Иоанна Дамаскина), появляется ряд сопровождающих статей и изречений,, вносятся пространные дополнения в главу «О философии».
Самый ранний известный нам список, в котором появляются указанные редакторские изменения (ГБЛ, Волоколамское собр., № 490), относится к 1543 г. и считается собственноручным трудом митрополита Даниила, находившегося в то время на покое в Иосифо-Волоколамском монастыре.[2]
Можно, конечно, предполагать, что митрополит Даниил воспроизвел в своей рукописи редакторские изменения не дошедшего до нас протографа. Но кто из его возможных предшественников взял бы на себя смелость существенно расширить текст одного из наиболее чтимых православных
358
богословов? В то же время известно, что сам Даниил зачастую решался распространять высказывания отцов церкви собственными парафразами без каких-либо помет или оговорок, — это, так сказать, характерная черта его писательского облика. «Даниил, — писал В. Жмакин, — святоотеческие свидетельства иногда сопровождает собственными замечаниями, и здесь становится положительно невозможным указание того, что собственно принадлежит св. отцу и что самому автору послания».[3]
Как показали исследования Б. М. Клосса, редакторская деятельность митрополита Даниила вообще была весьма обширной и, что для нас особенно важно, свидетельствует о его непреходящем интересе к философии, или любомудрию. «Во вставных текстах Никоновской летописи (и только в них!), — пишет Б. М. Клосс, — довольно часто (20 раз) попадаются слова „любомудрие", „любомудрствовати" и т. п. ... Оказывается, у митрополита Даниила слово „любомудрие" одно из наиболее частых, в его сочинениях оно встретилось 111 раз».[4]
Сравнение дополнений к «Диалектике» в списке Волоколамского собр., № 490 с подлинными посланиями митрополита Даниила не оставляет никаких сомнений в том, что они принадлежат одному автору.[5]
Наиболее значительные изменения в «Диалектике» связаны с определениями философии. К шести классическим определениям, вошедшим в это сочинение из более ранних источников, митрополит Даниил прибавляет, согласно нумерации на полях, еще три. Все они носят нравственно-аскетический характер, смысловые границы между ними трудноразличимы.
Как известно, в Византии существовало двоякое понимание терминов «философия» и «философ»: с одной стороны, преимущественно интеллектуалистическое, при котором философия мыслилась прежде всего как познание (?????-???????); с другой стороны, монашески-аскетическое, усматривавшее в философии «путь умного делания», — философом в таком понимании был истинный подвижник благочестия [6]. На Руси были известны оба эти значения [7], хотя второе постепенно стиралось и у «любомудрцев» начала XIX в. память о нем по существу была утрачена [8].
Редакционные изменения и дополнения, внесенные митрополитом Даниилом в «Диалектику», бесспорно свидетельствуют, что он был приверженцем понимания философии именно как «умного делания».
359
Непосредственно перед главой «О философии» (8а9) [9] Даниилом вставлен следующий текст с выделенным киноварью заголовком.
«О философии внимаи разумно, да не погрЂшиши
В постЂ и в жажди и въ воздержании и въ чистотЂ и цЂломудрии и въ упразнении и въ безмлъвии и болЂзньми и труды и молитвами и слезами и съ страхом Божиим начало положим. Философиа любомудрие по словеньскому тлъкуется языку. Философиа Божие дЂло есть и мысль непрестаннаа къ Богу» (л. 10 об.).
Далее, за шестью определениями философии, в строку, с выделением лишь заглавной буквы, идут еще три определения – после слов «истиннаа философиа» (9b4):
«Учаиже ся философии и философствуаи, да съблюдает твердЂ и добрЂ православную вЂру Христову и божественныа его заповеди, и всегда угоднаа ему да творит, пребываа выну въ чистотЂ душевнЂи и телеснЂй; аще ли же обленится философствуаи, постражет иступление ума, и бывает скотенъ, и звЂрообразень, и весь плотен. От плотскаго же мудрованиа и от растлЂнна житиа ереси съставишася; растленно бо житие и плотское мудрование имущеи от Бога оставляеми бывают, яко же писано есть: не пребудет духъ мои въ человЂвцЂх сих, зане суть плоть. Истиннии же духовнии философи не плотскаа мудрьствуют, и не по плоти ходят, но по духу, яко же рече апостолъ: сущий бо по плоти, плотскаа мудрьствуют, а иже по духу, духовнаа. Мудрость бо плотскаа смерть, а мудрость духовнаа живот и миръ. Зане мудрость плотскаа вражда на Бога, закону бо Божию не повинуется, ни может бо. А сущии въ плоти Богу угодити не могут. Духовнии же Божии философи не суть въ плоти, но въ дусЂ, понеже духъ Божии живет в них. Имущим бо страх Господень в ce6Ђ и любящим Бога вся поспЂются въ благое. Страх бо Господень начало всякой добродетели. И яко страхом Господним начало премудрости уклоняется всякъ от зла. И начало премудрости страх Господень, и страх Господень чистъ пребываа въ вЂкъ вЂка, и блаженъ муж боаися Господа, и нЂсть лишениа боящимся его. И да не отягчают сердца ваша объядением и пьяньством и печалми житеискими. И умертвите уды ваша, яже на земли: блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимЂние и прочая; и подвизааися от всего въздръжится. Не смиряаи себе смирением глубоким, и не преобидяи всякиа славы мимогрядущаго сего житиа, и бесчесьтиа, и богатства, и скорби, и нищеты, и печали, и обиадениа, и пианства, и сласти плотскиа, не может быти истинный философ. Положи убо въ души своеи умрети въ благих подвизЂх, неже отступити животнаго сего взыскание. КромЂ бо трудов, и потовъ, и болезней, и тЂсноты, и скорби, и терпЂниа, и смиренна, и слез, не приемлет дарование Святаго Духа. ИдЂже бо есть истинное умиление, и неложное съвершеное смирение, тамо и смиреномудриа глубина. И идЂже смиреномудриа глубина, тамо и съкровенное съкровище премудрости и разума Божиа. Всячески потщимся духовно жити и духовно любопремудрьствовати, и душеполезнаа и спасенаа творити, и глаголати, и съвЂтовати, и въспоминати, в прилично и в подобно время, въ мнозЂ смиреномудрии и умилении, къ душевней ползЂ и спасению, сиа есть истиннаа философиа» (л, 12—12 об.).
Затем после слов «таже и аггелы и души» (9b9) вставлено: «От слез убо и молитвы чистыа умныа, умнаа чистота к ползЂ в коемждо очищаемых бывает, и въсходит и въ явление премудрости и разума Божиа, и таиньст†царствиа небеснаго, и зрЂниа и откровениа съкровенных в души съкровищь Божиих» (л. 13).
Перед словами «Но отъяти начаша» (10b5) сделано добавление: «Философиа в мысленых трудЂх и потЂх и подвизЂх божественое делание и уставъ и чинъ имат, и слезы, и молитвы, и умиление, и смирение, и еже
360
въ умЂ боговидЂние и умъ к Богу имат беспрестани. Философия раздЂляется ~ въ градовное» (л. 13 об.).
После слов «Еже съсуд паче есть философиа неже честь» (11a6) вставлен без киноварных выделений следующий фрагмент: «. . .служение и работа и подвиги многи, и труды, и поты, ума и смысла, и разума, и гаданиа, и искусства, и словес, и въздеръжаниа, и поста, и жажды, и бдЂниа, и не по плоти жити, но по духу, удержаваа тЂло и порабощаа, да не како инЂм проповЂдавъ, сам непотребенъ будет. HЂсть бо царствие Божие брашно и питие, но правда, и миръ, и въздержание. Веровавшим, и разумЂвшим, и познавшим истину, единЂм премудрым Богомъ, Господомь нашим Иисус [ом] Христомъ. Того помощника имуще, и духовныи разум и добродЂтелное житие стяжавше, и трудолюбствующе. То бо и къ всякому учению и наказанию требуется» (л. 13 об.—14).
Наконец, еще одно дополнение имеется в самом конце главы, после слов «назнаменание обьявльше» (11а9). Оно также никак не выделено, а в конце фразы видоизменяет текст Иоанна Дамаскина: «. . .и тако съ воздержаниемь, и смирением, и съ чистотою душевною и телесною, и о словесЂх философии трудолюбьствующе посмотрим» (л. 14).
Отношение митрополита Даниила к философии как «умному деланию» особенно ярко проявилось в переработке известного ответа Константина Философа на вопрос схоластика Логофета. Этот фрагмент, наряду с некоторыми другими изречениями, стал почти обязательным сопровождением «Диалектики», но о нем мы скажем несколько ниже, поскольку он примыкает к «Предисловию» Иоанна Экзарха.
С кодикологической точки зрения судьба названного предисловия весьма поучительна. Первоначально оно было связано с «Богословием», а «Диалектике» его впервые предпослал именно митрополит Даниил, отразив своим решением определенную кодикологическую закономерность.
Уже в XIV в. «Диалектику» стали соединять с анонимной грамматикой — сочинением «О осми частех слова» (ГПБ, собр. Гильфердинга, № 84)[10]. Списки, отражающие наиболее раннее соотношение этих сочинений (ЦНБ АН УССР, собр. Почаевской лавры, № Б 47; ГПБ, Соловецкое собр., № 1186/1296), показывают, что грамматика сначала шла после «Диалектики» и не связывалась с именем Иоанна Дамаскина. В XV в. грамматику, очевидно, как первую часть тривиума, стали помещать п е р е д «Диалектикой» (ГИМ, собр. Барсова, № 90, со списка 1414 г.)[11]. Затем грамматику по принципу регрессивной ассимиляции стали также считать принадлежащей Иоанну Дамаскину и усвоили ей (считая одним целым с «Диалектикой») название «Книги философской о осми частех слова» (ГПБ, Кирилло-Белозерское собр., № 10/1087; ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 176, 177; ГИМ, Единоверческое собр., №86 и др.)[12]. При этом ее регулярно включали в сборники, содержащие Житие Иоанна Дамаскина и ряд его сочинений.
Текстологический анализ позволил заключить, что митрополит Даниил работал со списком, восходящим к традиции № 176 и 177 собр. Троице-Сергиевой лавры (хотя в него были внесены маргиналии из списка другой традиции, восходящей к № 84 собр. Гильфердинга). «Предисловие» Иоанна Экзарха в этих рукописях расположено таким образом, что естественно мог возникнуть вопрос: к какой же все-таки книге оно первоначально относилось? Помещенное между «Диалектикой» и «Богословием», оно отделено от первой сочинением Иоанна Дамаскина «О божест-
361
венем десятословии», а от второго — статьей «Иоанна Дамаскина летописца по плоти великаго Бога нашего Иисуса Христа». Поскольку объединенная с «Диалектикой» грамматика уже имела название «Книги философской. . .», а в первых же строках «Предисловия» Иоанна Экзарха речь идет о Константине Ф и л ософе, Даниил, очевидно, и решил поместить это «Предисловие» перед грамматикой и «Диалектикой» (л. 2— 3 об.)[13]. Однако в правильности своего решения Даниил, по-видимому, не был уверен и потому переписал то же «Предисловие» с небольшими изменениями и грамматику во второй раз – перед «Богословием» (л. 53—55). В данном случае он присоединил к «Предисловию» несколько мелких статей и изречений.
Возможно, что статьи эти имели самостоятельное хождение и до Даниила, но он, во всяком случае, в соответствии со своим пониманием философии существенно изменил первую, восходящую к эпизоду из «Жития» Константина (гл. IV).
«Блаженный Константин философь вопросимъ бывь от схоластика Логофета Варасихиакиарта, что есть философиа, отвЂща и рече: философиа есть страх Господень; философиа есть добродетелное житие; философие есть отбЂжание от всякого rpЂxa; философие есть отлучение от всего мира; философиа [14] есть божиимь вещем и человеческим разум благосмотреливь, и елико человЂкь может благими дЂлы приближитися Богу» (л. 55).
Для сравнения приведем эту же статью в другой весьма распространенной редакции по рукописи ЦГАДА, Мазуринское собр., № 642, л. 8: «Кирил словеньский, вопросим бысть от Логофета, что есть философиа, рече: божиам и человЂчьскым вещем разум, и елико может человЂкъ приближитися БозЂ, яко дЂтелию учит его, по образу и по подобию быти сътворшему и?».
Ясно, таким образом, что вторая редакция почти дословно передает ответ Константина по тексту его Жития. Но если в этом ответе, как и в «Диалектике» Иоанна Дамаскина, философия есть прежде всего «разум», т. е. познание (???????), то у Даниила она — «страх Господень» и «добродетельное житие» и лишь на пятом месте «разум благосмотреливь».
Несомненно, что редакция Даниила обусловлена его особой ценностной ориентацией, в которой жизнь – «бытие по духу» – ставится выше умозрительного познания.
Любопытно отметить, что в греческой и славянской традиции в одном из стихотворений, сопровождающих сочинения Дионисия Ареопагита и посвященных этому мыслителю и подвижнику, мы читаем:
И умную лучу оставил еси, и разум сущиих,
Нощи ради бесмертные, юже несть льзя именовати [15].
Памятуя, что «разум сущих» есть первое определение философии в «Диалектике» Иоанна Дамаскина, мы должны будем сделать вывод, что Дионисию Ареопагиту ставится здесь в заслугу именно переход от интеллектуалистической, зависимой от слова, «словесной» философии (как «логики» и «познания») к философии «надсловесной» (смыслы которой
362
невыразимы обычными словами — «несть льзя именовати»), металогической, или скорее мета-ноэтической (от греч. ????–????) — Матфей, 3, 2 и др.)» предполагающей не только изменение (и в известом смысле «преодоление») ума, но и преображение всего способа б ы т и я [16].
Именно таким пониманием философии и руководствовался митрополит Даниил, редактируя «Диалектику» и сопровождающие ее статьи.
Вслед за ответом Константина на вопрос о философии Даниил приводит несколько изречений и определений различных понятий, частично напоминающих своего рода выборку из «Азбуковника». Утверждать, что они составлены самим Даниилом, а не заимствованы готовыми из другого списка, мы не можем. Но совершенно бесспорно, что главным образом благодаря Даниилу для последующей традиции они стали по существу неотъемлемой частью «Диалектики», а потому привести их здесь необходимо.
«Егда убо сила есть дЂиства, существо не глаголется, обаче есть. Егда же дЂиство есть, сила не глаголется, но дЂиство, дЂиствуемаго ради. НеопредЂлно убо, устава не имущи. Предопределение. Предположение. Апапаретеось. Мудрость. Философие. Умъ висяи къ Богу. Фома. Бездна. Безъ дна яко риза. Бездна, без мЂры, без чина, без мЂры; отлично, неподобно, наручно, неразсудно. БелЂгь, срока, знамение иже вь крузЂ. Имьство, разумЂние или чювьство духовное. Огню имьство есть, качество, съгрЂвателно. Илевтронь, камень, честенъ, свЂтель; бисеръ, злато, сребро, синтеръ от земли качество имЂют, коварство, нравъ.
Философскиа словеса и мудрости. Словесница аристотелскаа, богословница Платонова, пиитикиа, многих философь суть слова. ТЂми многоразличными книгами может человЂкь о ХристЂ премудрости учитися, и кииждо философъ философство твердоразумно дръжати, и словеса и речи украсити и съставляти, и книги своа сътворяти. Главизна повествуется ей Омиро.
Рече святыи Иван Дамаскын: аще что и от внЂшних мудрець приобрЂсти можем, неотметно есть. Да будем искусни купци, еже истинное и чистое яко злато събирающе, а нечистое отмещюще. Приемлемъ словеса добраа, а иже смЂхотворныа и баснословныа кощюны псом отверзем».(л. 55—55 об.).
Редакционные дополнения и изменения, внесенные митрополитом Даниилом в «Диалектику» и сопровождающие ее статьи, оказались едва ли не самыми крупными за всю историю существования этого памятника на Руси. Любопытно поэтому проследить, насколько авторитетным оказался список Даниила для последующей традиции, какие рукописи прямо или косвенно зависят от него. Этот вопрос далеко не безразличен для изучения судеб древнерусской книги, взаимосвязи между различными духовными центрами и т. д.
Заметим прежде всего, что главу «О философии» с дополнениями Даниила нередко переписывали отдельно от «Диалектики» (ГБЛ, Волоколамское собр., № 520, л. 79—83 об.; собр. Румянцева, № 361, л. 161—171; ЦНБ АН УССР, собр. митр. Макария, П/106, л. 105—113).
С полной определенностью можно утверждать, что к списку Даниила восходят большинство рукописей «Диалектики», принадлежавших библиотеке Соловецкого монастыря (ныне ГПБ, Соловецкое собр.): Сол. 71/71,
363
Сол. 102/102, Сол. 103/103, Сол. 104/104, Сол. 106/106, Сол. 107/107, Сол. 109/109, Сол. 309/329, Сол. 315/335, Сол. 317/337, Сол. 666/724. Исключение составляют вопросно-ответная редакция Сол. 105/105 и неполный список Сол. 338/358. Выбор соловецких писцов особенно многозначителен, поскольку уже в 1520 г. монастырь располагал списком одной из ранних редакций «Диалектики» Сол. 1186/1296.
Из рукописей, связанных с Троице-Сергиевой лаврой, можно назвать: ГБЛ, собр. МДА осн., 39, 147, 148, 150.
В той или иной мере зависят от традиции Волоколамского списка, № 490 списки различного происхождения: ГБЛ, ОР, № 99; собр. Егорова, № 612, 1784; Рогожское собр., № 230; собр. Румянцева, № 192; собр. Строева, № 32; собр. Тихонравова, № 220; БАН, 1.1.35; 33.6.4; собр. Дружинина, № 121; собр. Калинина, № 5; Т. п., № 107; ГПБ, собр. Вяземского, Q.147; Q.XVII.39; собр. Погодина, № 1075, 1076; ГИМ, Новоспасское собр., XVIII; собр. Уварова, № 314—4°; Чудовское собр., № 237; ПД, Оп. 24, № 111; ЦНБ АН УССР, ДА/218 Л.
Разумеется, далеко не все из названных здесь рукописей дословно воспроизводят список Даниила. Иногда мы даже встречаемся с таким явлением, когда «Предисловие» Иоанна Экзарха и сопровождающие статьи в редакции митрополита Даниила предпосылают тексту «Диалектики» и примыкающих статей в другой редакции (ЦГАДА, Мазуринское собр., № 642, XVI в.)[17]. И тем не менее можно без преувеличения сказать,, что «Диалектика» Иоанна Дамаскина в редакции митрополита Даниила получила на Руси всеобщее признание.
[1] См.: Г а в р ю ш и н Н. К. 1) «Изборник Святослава» 1073 г. и «Диалектика» Иоанна Дамаскина // Советское славяноведение. 1983. № 4. С. 94—96; 2) «Книга диалектичныя глубины. . .» // Современные проблемы книговедения, книжной торговли и пропаганды книги. М., 1983. С. 95—100 (Междуведомственный сб. науч. работ. Вып. 2); 3) О ранних списках славяно-русской «Диалектики» // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1986. Т. 45. С. 279—284; см. также: Бедржицкий Л.К изучению Диалектики Иоанна Дамаскина //РФВ. 1915. Т. 73. №1. С. 147—156; Зубов В. П. К вопросу о характере древнерусской математики // Успехи математических наук. 1952. Вып 3 (49). С. 83—96; П е й ч е в Б. Философский трактат в Симеоновом сборнике. Киев, 1983. С. 87—100; W e i h е г Н. Die Dialektik des Johannes von Damaskus in kirchenslavischer Ubersetzung. Wiesbaden, 1969.
[2] Подробнее об этой рукописи см.: К л осc Б. М. Библиотека московских митрополитов в XVI в. // Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974. С. 117 и след. — Считаем необходимым заметить, что на листах «Диалектики» почерк Даниила заметно варьирует. По-видимому, это связано с длительными перерывами в работе, сменой пера и чернил. Особенно заметно изменение почерка на л. 59.
[3] Жмакин В. Митрополит Даниил и его сочинения. М., 1881. C. 291.
[4] Клосс Б. М. Митрополит Даниил и Никоновская летопись //ТОДРЛ. Л.,1974. Т. 28. С. 194.
[5] Основанием для этого вывода служит не только общность ритмико-интонационной структуры, характерных вставок в перечисления существительных глаголов
в форме инфинитива, но и ряд текстуальных совпадений. К определениям истинного
христианского любомудрия Даниил возвращается неоднократно, постоянно подчерки-
вая значение «трудов и потов», «слез и молитв» и обличая «плотское мудрование», при-
чем в 12-м Слове использована та же пространная цитата из Рим., 8, 4—9, что и в при-
водимом ниже тексте Волоколамского собр., № 490, л. 12. В том же 12-м Слове на
ходится другая параллель к фразе упомянутого текста «И яко страхом Господним начало премудрости уклоняется всяк от зла» – «Христианин есть имеай себе при-
гвождена всегда страхом Господним, зане страхом Господним уклоняется всяк от зла»
(Ж м а к и н В. Митрополит Даниил. . . С. 24, Прил.). Слова из «Наказания» 13-го
подщитеся и слышати и творити душеполезная» (там же. С. 32) напоминают концовку,
текста Волоколамского собр., № 490, л. 12 об.: «Всячески потщимся духовно жити и
духовно любопремудрьствовати и душеполезнаа и спасеннаа творити».
[6] См.: Dolger F. Zur Bedeutung von ????????? und ????????? in Byzantini-
scher Zeit // F. Dolger. Byzanz und die europaische Staatenwelt. Ettal, 1953. S. 197—
208; Sevcenko I. The definition of philosophy in the Life of Saint Constantine //I
For Roman Jacobson. The Hague, 1956. P. 449—457
[7] См.: Гранстрем Е. Э. Почему митрополита Климента Смолятича на-
зывали «философом» //ТОДРЛ. Л., 1970. Т. 25. С. 20—28.
[8] См. употребление слова «любомудрцы» у И. П. Елагина (Опыт повествования
о России. М., 1803), в сочинениях участников «Общества любомудрия» (1823—1825)|
л т. д.
[9] Строки указываем по изд.: Weiher E. Die Diajektik...
[10] Weiher E. Die alteste Handschrift des grammatischen Traktats «uber die acht Redeteile»//Anzeiger fur slavische Philologie. Graz, 1977. Bd 9. S. 367—427.
[11] Публикацию см.: Жуковская Л. П. Барсовский список грамматической: сочинения «О восьми частях слова» // Cxїдно-слов'янськи граматики XVI—XVII ст. Київ, 1982. С. 29—51.
[12] См. также: Гаврюшин Н. К. О ранних списках славяно-русской «Диалектики».
[13] Нужно заметить, что на редакторскую работу Даниила в связи с сочинением
«О осми частех слова» обратил внимание еще И. В. Ягич, который писал, что «автори-
тет Даниила ввел в заблуждение многих других писцов XVI и XVII стол.»
(Ягич И. В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковно-славянском языке. СПб., 1896. С. XVI—XVII). Ср. также вывод Калайдовича о древнем переводе «Диалектики» (Калайдович К. Ф. Иоанн Эксарх Болгарский. М.,1824. С. 167 и след.).
[14] В оригинале описка: филососии.
[15] См.: Прохоров Г. М. Греческие эпиграммы в славянском переводе XIV в.
и в русской рукописной традиции // Духовная культура славянских народов. Л.,
1983. С. 92.
[16] Когда в новейшей философии мы встречаем попытки вывести на первый план металогическое «пра—переживание», свойственное «целостному человеку» и недоступное отвлеченной логической способности, картезианскому “sum сogitans” (R а l f s G. Das Irrationale im Begriff: Ein metalogischer Versuch // Heidelberger Abhandlungen zur Philosophie und ihrer Geschichte. Tubingen, 1925. S. 81), – их можно, в известной мере, рассматривать как отражение «мета-ноэтического» понимания философии, выработанного еще византийским монашеством, но в общем чуждого западноевропейской культуре.
[17] Известен случай, когда один критически настроенный писец оставил на полях после вставки митрополита Даниила следующие слова: «Зри: отселе настоящее есть диалектика; много преписующими наглупствовано». (ГБЛ, собр. Тихонравова, № 220, л. 84).
|
