Е.В. Романенко,

кандидат исторических наук,

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

http://ve.vrn.ru/Publ/Ist/3-4/3_4.htm - Исторический вестник, №3 (1999), сайт Воронежской еп.

НИЛ СОРСКИЙ И ТРАДИЦИИ РУССКОГО МОНАШЕСТВА

Нило-Сорский скит как уникальное явление монастырской культуры Руси XV-XVII вв.

1. Основные принципы скитского жития по древним источникам

Около 1485 г., возвратившись из паломничества во Святую Гору Афон, преподобный старец Нил вместе со своим учеником Иннокентием поселился в лесу на реке Соре, за "пятнадесят поприщ" от Кирилло-Белозерского монастыря. На Соре он бывал и раньше, когда, будучи монахом Кириллова монастыря, разбирал межевые дела с соседним Ферапонтовым монастырем1. Очевидно, место тогда понравилось преподобному старцу своей уединенностью и пустынностью. Болота, "мхи великие и непроходимые" делали его труднодоступным для мирских людей. Преподобный Нил выбрал Copy как место, удобное для жизни по скитскому обычаю, общий принцип которого он так сформулировал в своих главах "О мысленном делании": "еже с единем или множае с двема братома житие"2.

Традиция скитского жительства восходит к первым векам монашества, основатель которого в Египте преподобный Антоний Великий († 356) после 20 лет затвора, как сообщает его житие, жил в окружении своих учеников (РГБ. Вол. собр., 630, л. 100). Хотя это не был скит со своим определенным уставом и правилами жизни, но в нем соблюдался основной принцип скитского жития - иноки всегда могли пользоваться наставлениями своего старца и спасались рядом с ним.

Именно о таком устройстве монастыря преподобного Антония Великого сообщает и скитский патерик (в тексте все цитаты из скитского патерика приводятся по списку рукописи XVI в. из библиотеки Нило-Сорского скита): "Поведа... Кроние, презвитер Нитрийскым яко некогда унынию нападшу ми. Ползы ради приидох к авве Антонию и дошедшу ми в монастир долнии идеже ученици его седяху и ждах его видети. Когда убо десятый день схождааше когда же пятыи яко же хотяше ему Бог открыти по потребе сошедшихся" (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 2 - 2 об.).

Первые египетские монастыри скитского типа основали ученики преподобного Антония - святой Аммон и преподобный Макарий Великий, Египетский.

Святой Аммон († 350) положил начало подвижнической жизни в Нитрийской пустыни (сорок миль от Александрии), о чем сообщает в своей "Истории монахов" пресвитер Руфин, живший в Египте в 70-х гг. IV в. Пятьдесят монастырей, находившихся на Нитрийской горе, подчинялись одинаковым правилам и одному игумену. За Нитрийской горой находилась местность, которую называли "Келлиями" из-за множества рассеянных по пустыне келий. Согласно описанию пресвитера Руфина, монашеская жизнь в пустыне "Келлий" была организована как в монастыре скитского типа. "Сюда удаляются только те, кто достаточно приготовился к более уединенной жизни в Нитрии. Пустыня весьма обширна, и кельи находятся одна от другой на столь большом расстоянии, что обитатели их не могут ни видеть, ни слышать друг друга. Отшельники живут по одному в келье и в глубоком безмолвии, в ненарушаемой тишине. Только по субботам и дням Воскресным они сходятся все вместе во храм и только тогда видят друг друга"3. В описании Руфина названы основные принципы организации жизни монастыря скитского типа: уединение каждого инока, общее богослужение раз в неделю, малая соборность (в скиту живет по нескольку иноков), возможность получить духовное наставление. Пресвитер Руфин сообщает, что "тот, кто одарен особым даром назидания", может зайти "к кому-либо со сладостным словом утешения"4. 

На расстоянии суточного пути от пустыни "Келлий", как описывает в своей книге Руфин, находилась "местность, называемая Скит" (М.И. Хитров вслед за П.С. Казанским предполагает, что название "Скит" происходит от коптского Schiet, что значит "пространная равнина")5. Монастырь, основанный здесь в IV в. преподобным Макарием Великим († 390), получил такое же название. Впоследствии подобные ему по укладу жизни и духовному строю монастыри стали называться скитами. Принципы жизни скита и монахов пустыни "Келлий" были похожи, но сами условия жизни в скиту отличались еще большей суровостью. В описании Руфина скит преподобного Макария Великого выделен как наиболее высокий уровень монашеского жития: "Там живут только мужи, уже усовершенствованные в духовной жизни. Кто ж иначе может жить в таком страшном месте, кроме людей, обладающих безповоротной решимостью и совершенным воздержанием"6. 

Скитской патерик говорит, что не стоит даже ("лихо есть и глаголати") рассказывать об аскетических подвигах и постах подвижников скита, так как там "и в ленивых несть обрести объядения или бесчиния.., скудости ради потреб, и ревности подвига сущих тамо" (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 77).

Одновременно с Египтом скитская форма монашеской жизни распространилась и в Палестине. Первые палестинские лавры (первоначальное палестинское название монастырей скитского типа) со строгой уставной жизнью основал преподобный Харитон († ок. 350): Фаран, Лавру Сука и Иерихонскую Лавру7. 

Лавра другого палестинского подвижника, преподобного Иллариона Великого († 371), в отличие от монастырей преподобного Харитона не имела строгого устава. Устройство Лавры святого Иллариона наглядно показывает его житие. Как и в монастыре преподобного Антония Великого, иноки Лавры жили обособленно, вели свое собственное хозяйство - возделывали огороды, но всегда могли пользоваться советами своего старца (РГБ. Тр., 684, л. 62 об. - 64).

Наиболее известными палестинскими лаврами стали монастыри преподобных Евфимия Великого († 473) и Саввы Освященного († 532). Правила жизни египетского скита строго соблюдались в Лавре святого Евфимия, который был ревностным подражателем подвигов одного из знаменитых подвижников скита - преподобного Арсения Великого: "и в сладость послушаше от приходящих к нему отец из Египта о великом Арсении... и велми тщашеся делание его подражати..." (РГБ. Вол. собр., 630, л. 165 об.). В тексте "Жития Евфимия Великого" неоднократно встречаются поучения подвижников египетского скита, которые преподобный Евфимий Великий пересказывал в назидание своим ученикам (РГБ. Вол. собр., 630, л. 167 о6. - 168).

Преподобный Савва Освященный в своей игуменской деятельности также использовал опыт предшественников. Известный церковный писатель XV в. Симеон Солунский писал: "святой Савва изложил Устав, приняв его от святых Евфимия и Феоктиста, а они приняли от бывших прежде них и исповедника Харитона"8.

Афонские скиты, более поздние по своему происхождению по отношению к древним скитам Египта и Палестины (наиболее древний Свято-Аннинский скит был основан, по предположению известного историка монашеской жизни на Афоне епископа Порфирия Успенского, при Лавре преподобного Афанасия Афонского в конце Х в., затем пришел в запустение, восстановлен около 1012 г. вторым (после преподобного Афанасия Афонского) игуменом Лавры - Евстратием)9, повторяли основные принципы скитского жития предшественников. 

Русский путешественник Василий Григорович-Барский, неоднократно посещавший Афон для изучения жизни афонских монастырей, в описании своего второго посещения Святой Горы Афон (1744 г.) дал общую характеристику афонского скитского жития, в основном согласующуюся с описанием древних египетских скитов пресвитера Руфина, что говорит об уже устойчивой традиции. "Скити же именуются, иже на уединенных и далекых местах обретаются, идеже часты келии, недалече едина от другой… в них же обитают по единому или по два, или по тры… и питаются иже такожде от рукоделий различных, но паче всех подвизаются в молитвах, постах и бдениях и безмолвствуют наедине в работные дни, в неделы же и праздникы всей собираются с вечера и утра в общий храм, на се нарочно устроен, и в том согласно вси совершают правило и пение"10). Скитской путь подвижничества многие святые отцы почитали "золотым", т.е. наиболее удобным для тех, кто мог избрать любую форму монашеской жизни: отшельничество, скит, киновию.

Устав скитского жития ("Предание уставом иже на внешней стране пребывающим инокам, рекше Скитьскаго жития правило о келейном трезвении и катадневном петии"), известный на Руси с начала XV в.11, содержит высказывания святых Иоанна Лествичника, Василия Великого, показывающие преимущества скитского жития: "Василие в предание своем сице глаголет яко иноку самому наедине без брата пребывати никакоже но уставляет на троеиночское житие" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 232).

"И повсюду обретается въ святых писаниих, - пишет в своих главах "О мысленном делании" преподобный Нил Сорский, - похваляемо иже с единем или съ двема безмолвие, яко же и самовидцы быхом въ святей горе Афонстеи и в странах Цариграда, и по инех местех многа суть такова пребывания"12. Следуя традиции преподобного Иоанна Лествичника, святого Варсонофия, преподобный Нил Сорский называет скитской путь "царским", "непадательным", подчеркивая его наибольшую безопасность (в духовном понимании) для подвижника.

Отшельническое житие "ангельскыа требует крепости" и грозит многими духовными опасностями. Преподобный Нил Сорский ссылается здесь на слова преподобного Иоанна Лествичника: "Единому бо горе, рече: аще впадет въ уныние или сон, или разленение, или отчаяние несть въздвижаи его в человецех"13. (Эта же цитата из творений преподобного Иоанна Лествичника в несколько измененном виде приведена в "Уставе скитскаго жития": "горе единому, аще в ленность впадет во уныние или отчаяние яко не имат воставляющего его в человецех" - (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 232 об.) Поэтому, замечает преподобный Нил Сорский, даже такие совершенные безмолвники, как святые Исаак, Арсений Великий, Нил Синайский, Даниил Скитский, имели учеников и жили рядом с ними, а не в полном уединении14.

"Молвы и соблазны", свойственные общежительным монастырям, также могут быть неполезны для "безмолвия" и созерцания, как и полное уединение. Малая же соборность скита (в отличие от киновий) дает возможность получить духовное наставление, чего лишены живущие в полном уединении, помогает избежать опасных "прелестей" духовного пути и создает наилучшие условия для "безмолвия".

"Того ради нам удобно зрится, - пишет в своих главах "О мысленном делании" преподобный Нил Сорский, - с верными братиами и единомудренными въ дело Божие пребывание съединем или двема, да от святых писании воли Божии научаяющеся, и аще кому Бог подаетъ вящие разумети, брат брата да назидает и друг другу помогает"15.

Сам принцип скитского жития, когда двое или трое иноков собирались вокруг опытного старца, безусловно, не мог быть новым для русской монастырской жизни. Так составлялся любой монастырь. В книгах Кирилла Белозерского находится, как установил Г.М. Прохоров, "Устав скитскаго жития", переписанный рукой преподобного Кирилла16. И, вероятно, именно по этому Уставу жил Кирилло-Белозерский монастырь на ранней стадии своего становления. Особенность же Нило-Сорского скита, его уникальность состоит в том, что это первый русский скит, длительное время просуществовавший как самостоятельный монастырь со своим определенным Типиконом, уставом и укладом скитской жизни.

Многих исследователей интересовал вопрос о святоотеческих источниках аскетических сочинений преподобного Нила Сорского, так как его "писания" не имеют себе аналогий в истории русской духовной литературы (эта тема исследовалась в работах А.С. Архангельского, С.П. Шевырева, Г. Левицкого и др., наиболее фундаментально в книге Ф. Лилиенфельд "Нил Сорский и его сочинения. Кризис традиции в России Ивана III")17. Представляет интерес и вопрос о том, на какие примеры монастырского устройства ориентировался преподобный, создавая свой скит - ведь он был устроителем нового для истории русского монашества типа монастыря.

Изучение устройства Нило-Сорского скита поможет, на наш взгляд, определить, что есть скит как монастырь. В историографии не существует единого взгляда на то, что можно считать скитом. В соответствии с поздней традицией Русской Церкви (ХIХ-ХХ вв.) под скитами часто подразумеваются уединенные монашеские кельи, находящиеся на небольшом удалении от основного монастыря. Здесь подвижники живут по более строгому уставу, посещение скита мирскими людьми строго ограничено18.

Описывая монастырскую жизнь средневековой Руси, Н.К. Никольский указывал, что скиты были распространены на русском Севере, при этом он подразумевал под скитами особножительные монастыри. Это мнение у него сложилось под влиянием исследований А. Никитского - автора монографий по истории церковной жизни в Новгороде и Пскове19. Однако сам А. Никитский называл скитский образ жизни ("два или три") отшельничеством20. При этом он, доказывая в своих исследованиях особую распространенность отшельничества на Севере Руси, ссылался на грамоты митрополита Макария к Василию III21. Но сам святитель Макарий в своих грамотах говорит не о скитах, а о большом количестве особных монастырей, которые стали настоящим бедствием тогдашней монастырской жизни. Так, в грамоте 1528 г. он просит великого князя осуществить реформу этих монастырей. Указывая на их недостатки, он пишет: "а прочие монастыри, иже окрест града, особь живущи, койждо себе в кельях ядяху и всякими житейскими печалми одержими бяху; а в лучших монастырех шесть черньцов или семь, а в прочих два или три"22. Таким образом, никаких доказательств распространенности скитов в XV - XVI вв. на Севере Руси в исследованиях Никитского не приводится, однако это мнение продолжает существовать, так как в историографии нет четкого определения скита.

Н.В. Синицына, как и Н.К. Никольский, высказывала в своих исследованиях мнение, что скит - это фактически идиоритм, т.е. особножитие23. Ф. Лилиенфельд, наоборот, считает, что в скитской форме монастырского жития можно найти много черт общежительности24. Таким образом, проблема, что можно считать скитом, остается в историографии нерешенной.

Чтобы понять, что есть скит и какой тип монастыря устраивал на Руси преподобный Нил Сорский, необходимо рассмотреть традицию скитского жития и Нило-Сорский скит в русле этой традиции.

В исторических исследованиях неоднократно отмечалось, что в своей монастырской деятельности преподобный старец руководствовался собственным опытом, полученным на Афоне "и в странах Царьграда", о чем он сам пишет в 11-й главе сочинения "О мысленном делании", а также святоотеческими творениями (этот вопрос затронут в книге В.С. Иконникова "Максим Грек в России", его касались В. Ключевский, А.С. Архангельский, из современных исследователей - Н.В. Синицына)25. Это бесспорно. Но необходимо конкретное исследование святоотеческих традиций и собственных особенностей устройства Нило-Сорского скита.

Важное открытие в этом направлении сделала Ф. Лилиенфельд, установившая стилистическое и содержательное сходство "Предания" преподобного Нила Сорского и "Правил" преподобного Саввы Освященного, а это, по ее мнению, говорит о том, что преподобный Нил Сорский был хорошо знаком с устройством палестинской Лавры преподобного Саввы Освященного26.

Рассмотрим вопрос о святоотеческих традициях устройства Нило-Сорского скита шире. Сравним принципы его местоположения, планировки, богослужебный, дисциплинарный Устав, внутренний распорядок жизни, хозяйственный уклад с устройством древних скитов.

2. Нило-Сорский скит в сравнении с устройством древних скитов

Местоположение скита

Зримой особенностью всех скитов является их местоположение. Если киновии, более раскрытые миру по своему характеру, как правило, стоят на открытых возвышенностях с плодородной почвой, в окружении озер и рек, то скиты и лавры, как и кельи отшельников, обычно устраивались в "пустыни". Так могли называться горные ущелья, лесные дебри - главное, это были места необитаемые, пустынные, труднодоступные и малопригодные для жизни. Показательно сравнение местоположения афонских скитов и общежительной Лавры преподобного Афанасия Афонского. В своей книге "Второе посещение Святой Афонской Горы" Василий Григорович-Барский отметил, что Лавра святого Афанасия стоит "на равном и прекрасном месте", "седит при воде здравой, текущей изобильно от спуда Афона". "Обитель она много содержит места. Ни в чем есть оскудна, но всем изобильна"27. Афонские скиты, напротив, располагались в местах труднодоступных и "скорбных". О своем путешествии в скит Капсокави Григорович-Барский пишет так: "Идох же три дни зело нуждным, жестким и прискорбным, отчасти же и ужасным путем, по сухом и остром камени"28, место скита "есть сухо и голо, и знойно в лете дозела"29.

Подобным образом он описывает и другие афонские скиты: путь в скит Каруле "жесток и страшен есть", иноки "дождевною живут водою и некою дикою капускою, естественно в разселинах каменных родящуюся"30.

Впечатления русского путешественника XVIII в. мало чем отличались от описаний древних скитов Египта и Палестины. Пресвитер Руфин сообщает в своей книге "Жизнь пустынных отцов", что египетский скит преподобного Макария Великого "лежит среди обширнейшей пустыни на разстоянии суточного пути от Нитрийских обителей. Не ведет туда никакая тропинка, и нет никаких знаков, которые указывали путь. Туда доходят по указанию течения звезд. Воды там мало, да и находимая вода отвратительного запаха, пахнет как бы смолою, но не вредна для питья"31.

Традиция "пустынного" расположения скитов не случайно устойчиво сохранялась. Ничто, даже красота видимой природы, не должно было отвлекать подвижника от безмолвия, созерцания, изучения Божественных Писаний - единственного источника Богопознания. "...У тебя перед глазами видимая природа, под руками Священное Писание. Природа для нас не ясна; но Писание доступно для нашего разумения. Поелику из природы мы не можем научиться о Христе; остается оттуда познавать Божество Его, откуда знаем о Его Человечестве. Одно писание может научить нас об Отце и Сыне и Духе Святом" (преподобный Ефрем Сирин)32.

Жизнь в пустыни, помимо тягот и лишений, имела особый духовный смысл. В Евангелии дикие, необитаемые места представляются местопребыванием злых духов33: "Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя" (Лк.11, 24; Мф.12, 43). Поэтому "духовная брань", которую выдерживали подвижники в пустыни, считалась самой жестокой ("лютой", по слову преподобного Нила Сорского)34.

Образ "пустыни" в Священном Писании имеет также прообразовательное значение будущей процветшей земли: "Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс; великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать" (Ис. 35, 1-2). Это место из библейской Книги пророка Исайи включено в состав церковной службы на праздник Богоявления как пророчество об оживлении и возрождении человечества, бывшего сухой и бесплодной пустыней, совершившегося благодаря Спасителю35. Духовный подвиг святых, последовавших за Христом и победивших "духов злобы", также делает пустынную землю плодоносной, изобилующей водными источниками.

Место "пустынное и жестокое" выбрал для своего поселения и преподобный Нил Сорский, а его монастырь чаще всего называли Нило-Сорской пустынью. "Среди... различных угодий, которыми так изобильна здешняя светлая, счастливая природа, - отметил в своих записках С.П.Шевырев, - трудно отыскать убежище, более грустное и уединенное, чем эта пустынь. Вид этого места с первого раза дает представление о том, чего искал здесь святой, и полностью соответствует характеру его духовных созерцаний, которые известны нам из его творений"36.

Воспоминания русских паломников и путешественников, побывавших в Нило-Сорском скиту, созвучны с описаниями египетского скита. Иной природный ландшафт, но тот же суровый характер унылой пустыни виден в них. Диак Иван Плешков в своей "Повести о Нило-Сорском ските" так охарактеризовал жизнь монахов скита: "А елика им бе скорбь случается от уныния и человеческаго ради нивидения, сего словом сказати немощно есть или познати от плотская мудрствующих"37.

Чудо "О явлении во сне царю Иоанну Васильевичу" (известно по списку 1836 г., но имеет, как будет показано ниже, характер более раннего происхождения) так рассказывает о богомолье царя в Сорской пустыни: "И прииде к Нилу чудотворцу, и молебное соверши пение, и виде пустынное место уныло и плачевно, и велие душеполезно, и прославив Бога, и житию чудотворца почудився" (РНБ. Кир.-Бел., 61/1300, л. 15 об.).

Планировка скита

Принципы планировки Нило-Сорского скита, как и его местонахождение, повторяли планировку древних скитов, где кельи стояли на некотором удалении друг от друга и от храма. Этот принцип строго соблюдался, чтобы не нарушать "безмолвие" и созерцание иноков - дабы "не слышно было, как кто к Богу подвизается"38.

Некоторые подвижники древнего скита, как сообщает патерик, кроме основных келий имели для еще большего уединения дальние тайные пещеры. Так, преподобный Макарий Великий "сотворив изнутрь келиа своея под землю исход молвы ради народа. И егда не хотяше собратися к ним, внутрь ходя оходяше в пещеру никому же не ведущу. Глаголаху же ученици его, яко отходящу творяше 24 молитвы и идущу оттуду другыих 24 (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 75).

Пресвитер Руфин сообщает, что в египетской пустыне "Келлий" расстояние между кельями подвижников и от келий до храма составляло около трех-четырех миль39. В скитском патерике, где описывается житие преподобного Арсения Великого (по списку преподобного Нила Сорского) сказано, что келья святого "бяше далече 12 поприщ" (РГБ. МДА, 207, л. 76 об.). На более близком расстоянии (видимо, из-за общей тесноты места) располагались кельи и храмы в афонских скитах. Епископ Порфирий Успенский, описывая монастыри Афона, заметил: "во всех скитах святогорских... Кириакон, то есть Господня Церковь, занимает средоточное место, а кельи врозсыпь поставлены там-сям"40.

В Нило-Сорском скиту, как сообщает "Повесть" Плешкова, кельи в лесу стояли так, чтобы из окна одной можно было увидеть только другую келью. В кельях, согласно правилу египетских скитов41, жили по одному. Уединение каждого инока сохранялось неукоснительно: даже в XVII в. лес "на свою потребу" рубить вблизи келий запрещалось42.

Место поселения скитника было достаточно обособлено в общей структуре монастыря, оно устраивалось так, чтобы монах, независимо от монастыря, мог иметь все необходимое для жизни.

"Повесть о пришествии преподобного Нила" (известна по списку 1836 г., но, как и повести о чудесах преподобного Нила, имеет более древнее происхождение) рассказывает, что преподобный Нил, придя на Copy, ископал колодец и пруд неподалеку от келий, а на реке Соре поставил мельницу "на потребу братии" (РНБ. Кир.-Бел., 61/1300, л. 12 об.). Келья, колодец с питьевой водой, пруд для поливки огорода - этого, по мысли основателя скита, было достаточно иноку для строгой нестяжательной жизни. В древних житиях можно найти подобные описания мест поселения подвижников. В "Житии Иллариона Великого" из агиографического сборника преподобного Нила Сорского есть рассказ о том, как ученики преподобного Антония Великого показывали святому Иллариону место, где жил их старец: "Обыде место все, с великим усердием и показаста нам ученици блаженага Антониа... на сем месте пояше святый отец наш а на оном молящшеся и на сем молчяше и онде седяше и кошницу творяше и зде обычай имеше от труда почивати и инде спаше и сии виноград и древие он насади и сию леху своима рукама створи водоважу сию на напоение ограду с трудом великим и потом тои създа. И се мотыка юже на копание земли на много время имел святыи" (РГБ. Тр., 684, л. 68).

Постоянная молитва, связанная с простым рукоделием ("кошницу творяше"), работа на огороде для дневного пропитания "от труда рук своих" составляли весь день старца. Место поселения и образ жизни скитского инока более всего походили именно на такое "отшельническое пребывание".

Средоточием общей монастырской жизни в скиту был храм. В Нило-Сорской пустыни, как и в афонских и египетских скитах, он занимал центральное место в планировке монастыря. "Повесть о пришествии преподобного Нила" рассказывает, что на некотором расстоянии от келий (примерно 250 метров) между двумя речками, Сорой и Бродью, преподобный Нил наносил своими руками гору земли, так как место было болотистое и низкое (РНБ. Кир.-Бел., 61/1300, л. 12 об. - 13). Здесь и поставили первую скитскую церковь - во имя Сретения Господня.

Миниатюра из рукописи житий северных русских святых (ГИМ. Собр. Уварова. Н107) конца XVII - начала XVIII в., план-схема Ниловой пустыни 1761 г. (РНБ. Кир.-Бел., 105/1341) так изображают Нило-Сорский скит. На холме, насыпанном преподобным старцем, стояли три храма: церковь Сретения Господня - главный храм монастыря, теплая церковь с трапезной во имя преподобного Ефрема Сирина (построена, видимо, в конце XVI в., так как приходная книга строителя скита за 1611 - 1612 гг. сообщает, что в "новую церковь" куплена слюда для окна (ГИМ. ОПИ. Ф.484, оп. 1.N74, л. 5об.) и церковь Иоанна Предтечи 1659 г. Рядом со Сретенской церковью находилась "брусяная колокольница, а на ней четыре колокола да часы боевые" (ФИРИ. Кол.115, ед. хр. 668, л. 10). Братские кельи находились в лесу, окружавшем храм, на некотором расстоянии от них и от церкви размещались немногочисленные хозяйственные постройки. Такая планировка Нилова скита сохранялась до 30-х гг. XIX в., до тех пор, пока он не стал общежительным монастырем и был полностью перестроен в соответствии с принципами общежития. 

Те же изменения происходили и с палестинскими лаврами, когда они превращались в киновии. Так, после смерти преподобного Евфимия Великого его Лавра приняла общежительный Устав и сразу изменилась ее планировка: отдельные кельи срыли, выстроили общие келейные корпуса и новую, более просторную церковь, из старой церкви устроили трапезу, весь монастырь обнесли стеной43. 

Монастырский Типикон

Расположение монастыря, его планировка создают внешние условия, от которых во многом зависит строй монастырской жизни. Основные же принципы внутренней жизни монастыря определяет его Устав.

Рассмотрим вопрос о монастырском Уставе-типиконе Нило-Сорского скита. Им является, как установила Ф. Лилиенфельд, "Предание" преподобного Нила Сорского, а ближайшей и единственной аналогией ему среди известных монастырских типиконов можно считать "Предание" (ParaR dosiV) игумена Саввы Освященного (524 г.).

Исследовательница отметила содержательную и стилистическую близость двух "Преданий". В них "один ряд старинных монашеских правил, которые встречаются в самых древних монашеских трактатах и патериках, зато богослужебные указания очень скудны, дисциплинарные отсутствуют"44. В "упрощенности стиля" "Предания" преподобного Нила Сорского Ф. Лилиенфельд видит нарочитое примыкание к традициям древнего синайско-палестинского монашества, как они представлены "Преданием" Саввы Освященного. Она предполагает даже, что преподобный Нил посещал "классические лавры" Палестины и, может быть, Синая, где познакомился с традициями палестинского монастырского устройства45.

"Предание" преподобного старца Нила, действительно, имеет немало сходства с "Преданием" палестинского игумена. Но палестинское "Предание" не было готовым образцом монастырского типикона для преподобного Нила Сорского. Круг его источников гораздо шире. Излагая основные принципы монастырской жизни, Сорский старец ссылается в своем "Предании" на творения святого Иоанна Лествичника (там, где пишет о том, как поступать с "самочинниками", не желающими жить по монастырскому Уставу и заповедям святых отцов)46, святителя Василия Великого и святых Варсонофия, Исаака, аввы Дорофея (об иноческой милостыни, нестяжании, монастырских послушаниях и правиле "исхождения из келий")47, святителя Иоанна Златоуста (о неукрашении церковном). Кроме того, основатель скитского жития русского монашества приводит примеры из житий мученицы Евгении, преподобного Пахомия Великого48. Вероятно, он использовал и другие жития, в частности те, которые включил в свои агиографические сборники.

Здесь интересно заметить, что сами правила игумена палестинской Лавры были известны преподобному Нилу Сорскому, скорее всего, из "Жития Саввы Освященного", (находится в его агиографическом сборнике), а не в результате его путешествия в палестинскую Лавру. Ведь текст "Предания" преподобного Саввы уже в XV в. считался утраченным. Современник Сорского старца, известный церковный писатель Симеон, архиепископ Солунский, писал, что правила святого игумена сожжены персами при нападении на Лавру Саввы Освященного в 614 г.49 Их список был найден только в конце XIX в. русским исследователем, доцентом Киевской духовной академии А. Дмитриевским во время его научной командировки (1887-1888) по древнейшим монастырям христианского Востока в одной из рукописей XI-XII вв. (т.е. в более позднем переложении) библиотеки Синайского монастыря50.

Однако, как заметил сам А. Дмитриевский, издавший "Предание" святого Саввы, в "Житии Саввы Освященного", написанном современником святого преподобным Кириллом Скифопольским, наблюдается "по местам тождество с настоящими "правилами" ("Преданием Святого Саввы". - Е.Р.) не только по мыслям, но иногда даже в изложении. Достоверному биографу святого Саввы (преподобному Кириллу Скифопольскому. - Е.Р.), знакомому с письмами его, которые он цитирует в своем труде (житии. - Е.Р.), весьма естественно было знать и иметь под руками самые "правила" своего духовного отца, которыми, бесспорно, еще руководствовались в Лавре в бытность там преподобного Кирилла Скифопольского, т.е. спустя 38 лет после смерти преподобного Саввы Освященного (т.е. около 570 г. - Е.Р.)"51. Таким образом, естественно предположить, что "Житие Саввы Освященного" явилось для преподобного Нила Сорского ценным источником сведений об устройстве самой знаменитой палестинской Лавры.

Кроме "Жития Саввы Освященного" палестинская традиция скитской жизни хорошо представлена в житиях преподобных Евфимия Великого, Харитона Исповедника, Иллариона Великого, которые также находятся в агиографических сборниках святого Сорского старца.

Представляет значительный интерес рассмотрение различных традиций скитской жизни, отразившихся в Типиконе Нило-Сорского скита. Обратимся к тексту "Предания" преподобного Нила Сорского.

Старец Нил начинает свое "Предание" исповеданием Символа веры, затем объясняет, почему он "дерзнул" написать "Предание" - "убо слово Божие никто же должен есть таити своим нерадением, но исповедати свою немощь", "тако убо суть словеса святых отец и ина множайша, и сих ради испытавше Божественая Писания, предаем приходящим к нам и требующих сих"52. Далее преподобный Нил Сорский останавливается на "правилах приема" в скит. Тех, кто не хотел соблюдать Божественные заповеди и святоотеческие предания, он отправлял из скита "бездельны". Этот принцип сохранялся в Нило-Сорской пустыни и в XVII в. "Повесть" диака Плешкова сообщает, что монаху, желающему жить в скиту, рассказывали основные правила скитской жизни, испытывали, подходит ли он для безмолвия, и только после этого оставляли его в монастыре. "А иже внове аще кто к ним прииждет хотя с ним сожительствовати, настоятель же и братия вся во едину келию сойдутся и сматряют брата того, - аще мощно есть ему с ними и наедине в келии жити. Не сладце же брату тому исперва будет. Не бо се от злобы творяще, но яко да познают терпение брата того"53. 

Такая же традиция существовала и в других скитах. Скитской патерик (по списку преподобного Нила Сорского) рассказывает о преподобном Арсении Великом, пришедшем в скит преподобного Макария Великого, чтобы остаться там жить, старцы скита сначала испытали во время трапезы его смирение, бросили ему хлеб к ногам, как псу: "и видевше его священници церковнии, приведоша и к авве Иоанну Колову. Старец же восхоте искусити его, аще сотворит инока. И седящим им ясти хлеб остави его старец стояти единого... И якоже они начаша ясти взем старец един наксимод пред ним (преподобным Арсением. - Е.Р.) поверже" (РГБ. МДА. 207, л. 76). После такого испытания старец Иоанн Колов "видев многое смирение его глагола презвитерам (настоятелям скитских церквей - Е.Р.) сеи искусен инок хощет быти и не по мнозе времени даде ему келию... научив его подвизатися о спасении своем" (там же. л. 76 - 76 об.)

Афонские скиты следовали традиции египетского скита. Правило из Устава 1759 г. Андреевского Русского скита (его можно принять во внимание, так как скитские афонские уставы XVIII-XIX вв. составлялись, как заметил епископ Порфирий Успенский, на основе принципов сохранившихся древних уставов и устной традиции, хотя и с некоторыми изменениями, характерными для афонской жизни "нового времени" (уплата податей за жизнь в монастыре и т.д.)54 гласит: "Когда какой новичек придет в скит с тем, чтобы купить каливу (келью. - Е.Р.) сперва приводит его в Кириакон пред лик всех старцов, и читает ему все настоящие главы (Устав. - Е.Р.) одну за другой, и когда он обещает соблюдать все, что написано, и подчиняется - оплачивает в монастыре и может жить"55. 

Правил монастырской жизни, изложенных в "Предании" преподобного Нила Сорского, в сущности, немного. Большинство из них посвящено монашескому нестяжанию, они образуют цельную систему принципов скитской нестяжательной жизни.

Другая группа правил "Предания" более традиционна для монастырского Типикона: о согрешающих и "самочинниках"; об исхождении из келий и "келейном пребывании"; о рукоделиях; о мере пищи и пития; запрет входить в скит женщинам и отрокам; о странноприимстве. И в этом "Предание" Сорского старца напоминает наставления святых отцов, записанные в древних житиях, например в "Житии преподобного Харитона" (по списку агиографического сборника преподобного Нила Сорского). Приведем текст "Завещания" этого святого своим ученикам, который помещен в его житии: "Заповедует убо учеником своим о всяческих, елика составлению иночьскаго житиа подобнаа. (1) Время убо пищи уставль еже есть скончавающу дню. И не в сытость ясти, но просящи и еще утробе престаати, быти же пищи хлеб токмо и соль иных снедеи место наполняющи, питие ж вода и та со страхом приемлема и в меру. (2) Таже о пении и молитве завеща. Дневней вкупе и нощнеи бываеме, (3) ненавидети же праздность, яко многих зол виновну, но дело руками даати священными псалмы съпеваемо. (4) Аще ли же кии помысл суетен, яко ж некий плевел от общаго все врага в сердечной всеется земли, постом сего и молитвы отсекати мечем. Да не вмещение обрящет горкии своеа страсти родити плод... (5) К сим же поучяще яко не подобает хожениа частаа творити. Безмолвию же радоватися матери добродетелем сущи, и очес душевных мудрование художне и чисте имущи. (6) Ни о человеколюбии же словеса преиде не воспомянуша. Но и о тех прилежне имеяше. Приложи бо рек. Аще есть мощно. Ни единаго приходящих тщама отпускати рукама. Да не како утаится вам Христа презрети, единаго от просящих видом показавшася." (РНБ. Кир.-Бел., 23/1262, л. 28 об. - 29 об.). (Цифровое разделение мое - для удобства прочтения текста. - Е.Р.).

Итак, в числе основных "составляющих" иноческое житие преподобный Харитон, выделил правила: о времени и мере пищи, о молитве (правда, в житии это правило только названо, но подробно не оговорено), о рукоделии, о борьбе с помыслами, об исхождении из келий и хранении "безмолвия", о странноприимстве. Эти правила есть в "Предании" преподобного Нила Сорского, хотя акценты в своих поучениях старец Нил иногда ставит другие. Меру "пищи и питиа" он определяет просто - "противу силе своего тела и души окормлениа кыиждо да творитъ, бегая пресышениа и сластолюбиа"56. Правило об обязательном рукоделии в его "Предании" имеет больше "нестяжательный" акцент, более подробно говорится об "исхождении" из келий и из монастыря, традиционен завет странноприимства: "Аще ли же странен кто приидет, упокоити его елико по силе наши, и по сих, аще пребудет, даяти ему благословения хлеба и отпустити его"57. В "Предании" святого Нила Сорского отсутствует поучение о борьбе с помыслами, о молитве и хранении "безмолвия" - главной иноческой добродетели. Но этому он посвятил отдельное сочинение - свои главы "О мысленном делании".

Излагая общие принципы иноческого жития, преподобный Нил Сорский много внимания уделяет правилам-запретам, цель которых - сохранить "благочиние" в монастыре, уберечь иноков скита от падений, от влияния "мира", в этом основное сходство его "Предания" с "Преданием" преподобного Саввы Освященного. Выходить из скита без благословения настоятеля и не в "уставленное" время запрещалось. "Происхождения же от обителей наших творити не просто и якоже прилучися, но точию уставленная и нужднаа. Безвременно бо не благословно исходити ис келеи не подобно, яко глаголет Великыи Василеи: настоятель благочинне да уставляет братии раздаяниа делом. Такоже и отхождение комуждо ключимое и подобное да повелевает..."58.

Исхождение из кельи допускалось по "Уставу скитского жития", который был принят в Нило-Сорском скиту, во вторник, четверг, субботу и воскресенье (т.е. в непостные дни), Великим Постом - в субботу и воскресенье (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 230).

В кельях иноки могли собираться вместе или принимать странников только для духовного наставления: "Въ келияхъ же наших таковым подобает приносити словеса братиямъ и страннымъ; о них же извествуемся, яко к съзиданию и исправлению душам творити беседование, имуще сему с художством слышати и рещи полезнаа"59. 

Это правило "келейнаго пребывания" считалось святыми отцами одним из обязательных условий спасительной жизни инока. Постоянное пребывание в келье, наряду с постом и сокрушением о грехах, основатель египетского скита - преподобный Макарий Великий почитал особенно необходимым для инока60. О святом Арсении Великом в его житии сказано, что он "не исхождаше чясто" из своей кельи - "инии убо творяху службу его" (РГБ. МДА, 207, л. 76 об.). После преставления преподобного Арсения Великого старцы скита рассказывали своим ученикам об образе жизни святого, что он "все время жизни его седя над ручным делом. Платъ имаше на лоне, слез ради падающих от очию его" (РГБ. Вол. собр., 630, л. 271). Некоторые подвижники скита, как сообщает патерик, не оставляли свои кельи даже ради церковной службы: "Глаголааху о авве Марку, египтянине, яко пребысть 20 лет, не исходя ис келиа своея, имяше же обычай презвитер приходити и творити ему причащение" (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 92). Пресвитер Руфин сообщает, что в пустыне "Келлий" по скитским традициям все монахи пять дней недели безысходно находились каждый в своей келье, и только обладающие "даром назидания" могли заходить в кельи к инокам61.

В своем "Предании" преподобный Нил Сорский запрещает входить в скит женщинам, принимать отроков, держать скот "женьска рода на послужени"62. Эти правила соблюдались по древней традиции во всех скитах. Преподобные Савва Освященный и Евфимий Великий, как рассказывают жития, не принимали к себе "голоусых и безбрадых". Посылая отрока на возрастание в киновию преподобного Феодосия Великого, святой Савва говорил так: "чадо нелепо есть и пакостно сице в Лавре без брады имети кого. Се бо и старии скитьстии отцы установили. И мне предаша Еуфимиева чадь тако" (то есть монахи монастыря преподобного Евфимия Великого) (РНБ. Кир.-Бел. 23/1262, л. 306 - 306 об.). Женщинам входить в Лавру преподобного Саввы Освященного запрещалось даже для молитвы.

Самым строгим образом эти правила исполнялись и на Афоне, чему преподобный Нил Сорский был "самовидцем". Афонский Трагос (сборник царских и иных указаний для афонских монахов) несколько раз повторил запрет принимать в афонские монастыри "голоусых и безбрадых": при царе Мануиле Палеологе (1437-1440) был издан указ "не принимать на Гору безбрадых, даже родственников по плоти, кто дерзнет - будет проклят, кто не удалит от себя - будет под анафемой"63. Правило 1575 г. из Трагоса гласит: "безбрадым детям не жить на Горе ни под каким предлогом"; монах, нарушивший запрет, " да будет отлучен и проклят и не достоин прощения и не истленет по смерти"64. Оговаривая меру "пищи и пития", святой Нил Сорский особо подчеркивает, чтобы "пианство же пити" в скиту не держали "никоего питиа"65. В этом он, очевидно, придерживался устава Кирилло-Белозерского монастыря. Пахомий Серб, написавший "Житие и подвиги преподобного отца нашего игумена Кирилла", особо отметил, что Кирилл Белозерский "устави же не токмо же при своем животе меду и иному, елика пианства имуть, не быти, но паче и по своем преставлении таковым не обретатися повеле"66. 

Преподобный Нил Сорский в своем "Предании" строго предупреждал братию об опасности "самочинства" в скиту, т.е. жизни по своей воле. "Мнозем же ненавидимо, еже по Бозе своеа воля отсечение, но свое кождо оправдание лихоимствует. О таковых въ Божественнеи Лествици рече: лучши есть отгнати, неже своа воля оставити творити"67.

Этот принцип монастырской жизни сохранил в своем монастыре и Иннокентий Охлябинин. В разделе "О самочинниках" своего "Завета" он говорит: "Аще который брат наш инок не восхощет управляти свое жительство по божественных заповедех, и по написанию господина и учителя моего старца Нила и по сиему нашему письмени. Но убо самочинием и самовольством восхощет водитися. Такового настоятель и братия да накажут. Аще ли и по наказании не исправится сего убо настоятель и братия измещут от пустыни яко плеву от житиа" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 286 об.). Раскаявшихся принимали обратно.

Преподобный Нил Сорский в своем "Предании" различает "самочинников" и согрешающих "от разленениа или небрежениа". Все согрешения иноков должны были исправляться только духовным наставлением. "Предание" Сорского старца, как и "Предание" преподобного Саввы Освященного, почти ничего не упоминает о монастырских наказаниях. Скитской устав не предусматривал разработанной системы наказаний, как, например, общежительный Устав преподобного Пахомия Великого68.

"Аще ли же кто от братии от разлениа или небрежениа испадет от преданных ему в некых, исповедати подобает сиа настаящему, и тъи, якоже подобает, исправит съгрешениа. И тако аще в келии лучится съгрешение, или вне где изшедшему, исповеданием исправити сиа", - сказано в "Предании" святого Нила Сорского69. Нежелающие изменить свою жизнь должны были оставить монастырь. В "Предании" преподобного Саввы Освященного говорится, что если иноки повинны в раздоре до драки и не примирятся, их надо изгнать из Лавры; если повинны в пьянстве, сварах, нанесении обид, составлении партий, пусть исправятся или удалятся. Основное лаврское наказание (епитимья) заключалось в том, чтобы безвыходно находиться в келье (кроме богослужебных часов) на покаянии70. Иноки, ушедшие из Лавры, по своей воле уже не могли вернуться. В Сорском скиту это правило смягчалось. Как свидетельствует "Повесть о Нило-Сорском ските", самовольно ушедших, но раскаявшихся и вернувшихся принимали вновь в скит71.

В свое "Предание" основатель русского скита поместил, видимо, не все правила, которые действовали в скиту. Типикон, очевидно, дополнялся устной традицией, освященной авторитетом старца Нила. Оставляя "Завет" своему монастырю, преподобный Иннокентий Охлябинин прямо ссылается на своего "учителя старца Нила", хотя не все правила из его "Завета" можно найти в "Предании". Именно из "Завета" преподобного Иннокентия мы узнаем, что в вопросах собственности святой старец держался древних скитских уставов72.

Понятие "мое" в скиту практически отсутствовало. Одной из высших добродетелей скитского инока было полное нестяжание. Келья тоже не являлась его собственностью. Если монах уходил из скита, то терял все права на нее. Если даже возвращался, то не мог требовать назад ту же келью. Это решалось только по воле настоятеля.

"Аще кто брат наш инок, - сказано в "Завете" Иннокентия Охлябинина, - поставит себе келии в пустыни нашей, и потом аще отидет ж пустыня сея и тех келей не отдати ни продати никому. Но владают теми келиами настоятель и ту живущая братиа. Аще ли преже реченный брат возвратится в пустыню сию и убо над теми келиами власти не имат" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 285 об. - 286).

Если инок даже купит келью в монастыре, то, уходя, все равно не имеет над ней власти. И если возвратится, не может ее требовать назад. То же правило действовало, если монах поставит или купит в монастыре много келий - "и по отхождении и по прихождении, не имут власти над теми келиами" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 286).

Это правило о собственности сближает скит с общежительным монастырем, где инок не имел власти и "над чашей". В особных житиях каждый монах покупал себе келью сам, а затем распоряжался ею по собственному усмотрению. В скиту действовал иной принцип : "а живущаа братиа иноци на месте сием не торгуют келиами не меняют промежи себя, но кииждо в своих келиах живут" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 286 об.).

Правила "о келье" из "Завета" преподобного Иннокентия вполне согласуются с "Правилами Саввы Освященного", где сказано, что уходящий из Лавры монах не имеет права "свои келии или совершенно продать или подарить их, но принадлежит это право святой обители", а достойные и нуждающиеся иноки должны получать кельи от игумена; даже старец не мог оставить келью своему ученику73. Интересно, что на Афоне в скитах действовало то же правило о келье. Преподобный Максим Грек в своем "Послании" (1518-1519) к Василию III, единственный раз упоминая об устройстве афонского скита - в Карее, сообщает о правиле собственности на келью: "Келлии же те розсеяни в ските Карейском... от них же множайтии продаются, хотящим на месте том пребывати, и на толики яже мща купяться и на два и три, умръшим купившим паки возвращаются под власть монастырскую"74.

Таким образом, "Предание" преподобного Нила Сорского показывает традиционность и в то же время самостоятельность этого сочинения как монастырского типикона. Из множества правил монастырской жизни, которые содержатся в святоотеческих творениях, житиях святых (следует заметить, что жития являются важнейшим источником Типикона Нило-Сорского скита), он выбрал те, которые считал наиболее необходимыми для того, чтобы оградить свой скит от влияния "мира" и внутренних "нестроений". Среди них целая система правил монашеского нестяжания, которая существенно отличает "Предание" Сорского старца даже от самого близкого по стилю и содержанию Типикона преподобного Саввы Освященного75 и делает его оригинальным сочинением в русле святоотеческой литературы такого рода.

Богослужебный Устав и "Правило келейного пребывания иноков" Нилова скита

Типикон определял основные принципы внутренней монастырской жизни. Существовали еще внутренний распорядок жизни и богослужебный Устав Нило-Сорского скита. Само последование церковного пения и служб в скиту совершалось по Уставу Лавры преподобного Саввы Освященного, как сказано в каноннике Нилова скита (РНБ. Кир.-Бел., 489/746, л. 1).

Каждое воскресенье полагалось служить "всенощное скитское, молебен и обедню", на "Владычни праздники" (двунадесятые) - всенощное скитское и обедню, также "преподобным многим" - всенощное скитское и обедню.

Скитское всенощное бдение продолжалось всю ночь, по обычаю всех скитов и лавр. Накануне всенощной около шести вечера иноки собирались в храме и пели вечерню, после чего ставилась общая трапеза, если день был непостный. Те, кто хотел воздержаться от пищи (кому было по силам) ради всенощной, могли отказаться. После трапезы иноки проводили время в беседах духовных или в "прочитании" Святых Писаний - это было время духовного общения монахов скита. Кому "требовалось вкусити сна", мог немного отдохнуть до "съмрака". В первом или во втором часу ночи начиналось всенощное бдение (ГИМ. Епарх., 349/509, л. 2 об. - 4).

Скитская служба отличалась от служб общежительных монастырей не только продолжительностью, но и своим составом. Во время скитской всенощной вычитывалось полпсалтири (в киновиях обычно читали три кафизмы), большее число канонов - четыре.

В начале службы, по прочтении первых трех кафизм и канона Богородицы, все садились в молчании и со вниманием слушали "прочитаемое" из Святых Писаний и житий. Читать Писания полагалось не торопясь - "якобы разказуя, не како простою речию", слушающие могли спрашивать пояснения и толкования на непонятные тексты: "чтение седим послушающе со вниманием, аще кто требует просити во упознание прочитаемых святых писаний, да вопрошает", - сказано в правиле всенощного бдения Нилова скита (РНБ. Соф. собр., 1519, л. 20 об. - 21).

Сохранился "ветхий соборничек" (РНБ. Соф. собр., 1469) Сорской пустыни, в котором находятся избранные жития и Слова святых отцов, обычно читавшиеся на службах. Здесь - "жития и подвиги" преподобных Димитрия Прилуцкого, Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, преподобной Марии Египетской, святителя Николая чудотворца, повесть о иконе Владимирской Божией Матери, Слова Андрея Критского и Иоанна Богослова на праздники Рождества и Успения Богоматери и другие. По содержанию "Соборничка" видно, что в основном в его состав входят тексты из житий северных русских святых. В дни их памяти в Ниловом скиту служилось всенощное скитское бдение. "Соборничек" датируется первой половиной XVI в., и вряд ли после смерти преподобного Нила Сорского за такое короткое время мог измениться порядок служб Нило-Сорской пустыни. Таким образом, предположение, существующее в историографии, что преподобный старец "хулил русских чудотворцев" и противопоставлял себя русской традиции подвижничества, представляется малообоснованным76.

После чтения начиналась исповедь: брат, стоя перед иконостасом, исповедовал всей братии свои согрешения. "…Таковой приходит пред иконостас. Первие творит поклон ко святым иконам со смирением. Таж обратитца ко отцу и братии творит стих. И падает на лицы своем посреди, исповедуя злая своя, имиже есть удержан и прося прощения и молитв отца и братии, еже помолитися о нем избавитис ему от таковых страстей молитвами их. И тако по исповедании и наказании ж от отца просит прощение. И востав отходит на место свое" (РНБ. Соф. собр., 1519, л. 21-21 об.).

Чтение писаний и исповедь продолжались два-три часа. На скитской службе почти все читалось, некоторые песнопения из обычной службы опускались: "точию чтением и бдением трезвимся", - говорится в правиле скитской службы (РНБ. Соф. собр., 1519, л. 22 об.). Некоторые исследователи (А.С. Архангельский, из современных - Д. Феннел, Ф. Лилиенфельд) высказывали мнение, что преподобный Нил Сорский отрицал эстетическую сторону литургии - торжественное пение, что отличало его скит от русских монастырей77. При этом они не учитывали, что такова общая особенность богослужения всех скитов. Эта особенность оговорена в "Уставе скитскаго жития", который был составлен еще в начале XV в., задолго до Сорского подвижника78.

В скитском патерике неоднократно приводятся высказывания святых отцов, объясняющие, почему недопустимо на скитских службах торжественное пение. Так, в патерике есть рассказ, как подвижник скита Памва послал своего ученика в Александрию продать рукоделие. Ученик вынужден был ночевать на церковной паперти, "и видев уряд весь соборныя церкве", вернулся смущенным: "глагола брат старцу въистину авва леностию прелщаемь дни своя в пустыни сей ниже каноны ниже тропаря поем... видех чины церковныя како поют и в мнозе скръбием почто убо и мы не поем каноны и тропаря…" (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 108 об.). На это старец ответил ученику, что неподобно инокам "воздвигать гласы свои, якоже волове, ибо не изыдоша иноцы в пустыню сию предстояти Богу глумляши и пети песни, и исчитающе возношениа гласом и трясти и рукы и ногы предлагати но сице должни есмы со страхом многым и трепетом слезами же и вождыханми благословением умилением и смеренным гласом молитвы Богу приносити" (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 109).

Утреня в скиту заканчивалась в седьмом часу утра, когда "приспеет нощь к дневным зорям"79. После утрени и чтения первого часа все расходились по кельям. Затем вновь собирались на молебен, если он полагался в этот день, после молебна служилась обедня, в конце службы все просили прощения друг у друга и расходились по кельям, пребывая в них "не исходяще... кроме благословенных вин дондеже паки сход будет"80.

Первое время, пока в скиту не было церкви, инокам полагалось ходить в храм близлежащего монастыря или собираться в соборной скитской келье. Тогда монахи должны были "проводить нощь псалтырем и прочими елико возможно будет вместити". Если по каким-то обстоятельствам один инок оставался вне церкви и "не умел книг прочитати", тогда он должен был "трезвиться" всю ночь, читая Иисусову молитву и занимаясь рукоделием в своей келье (ГИМ. Епарх., 349/509, л. 5 об.). Скитские иноки могли, как пустынники и отшельники, причащать себя сами Святыми Дарами, которые брали на службе. Преподобный Нил Сорский выписал это правило святителя Василия Великого в свой сборник, видимо, руководствуясь им в то время, когда в скиту еще не было храма и регулярных служб (там же. Л. 15 об.).

Все время, кроме общих служб, скитники находились каждый в своей келье. Инокам скита, сказано в Уставе, "не прилична сут таковым соборнаа пениа. Но токмо труды иже по Бозе и трезвение ума тем же и каждо их в келиах своих имеаху трезвение и попечение о себе же и своем правиле" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 207об.).

Каждому полагалось иметь в своей келье иконостас: "аще ли невозможно есть кому святых икон стяжение, а он поне, крест. И тако при нем пети установлени канон в келии своей. И кадити иконостас по обычаю во время пения соборных" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 221об.).

Келейное правило иноков скита было большим. Но мера для каждого монаха могла устанавливаться отдельно - каждому "противу силы своея", так как "немощьным несть Устава". "Да аще кто... не может совершати вес преданый устав а он половину сего. Аще ли ни сей и он третию часть или четвертую каждо противу своей крепости". "Но елико кто может вместити да вместит" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 215; 234).

Устав особо предупреждал против лености и расслабления, ибо скитский инок большую часть времени находился в одиночестве. Нерадивым и ленивым посвящена целая глава Устава. Нерадение о своем установленном правиле ведет к "слепоте и помрачению ума. И от сего конечное нечуствие и незнание своему неразумию. С ними же и намнога и горшая последуют" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 229). В то же время Устав указывает и на меру: "Но яко всяко дела мера украшает яко вся иже выше меры начинаете, от бесов суть таковая" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 228 об.).

Повседневно полагалось на день и на ночь отпевать по "полпсалтыря", молитв шестьсот или тысячу, поклонов триста или шестьсот; неграмотные вместо Псалтири должны были вычитывать шесть тысяч молитв, и за "полпсалтыря" - три тысячи (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 213).

Это правило "Устава скитского жития" совпадает с афонским. Архимандрит Нижегородского монастыря Досифей, побывавший на Афоне в конце XIV в. (на столетие раньше преподобного Нила), сообщает, что афонские монахи, которые отдельно живут в кельях, всякий день прочитывают половину Псалтири и по 600 молитв "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". Если кто хочет прибавить, то в его воле. Сверх того полагают от 300 до 500 поклонов. Незнающие грамоты совершают семь тысяч молитв Иисусовых, кроме поклонов и церковного правила.

Архимандрит Досифей пишет, что в его время на Руси вся Псалтирь вычитывалась в монастырях только Великим Постом и в другие посты, "но святогорцы живут не так: они одно правило держат во всю жизнь"81. К XVI в. в русских монастырях уже было известно это правило Афонской Горы. В библиотеке Кирилло-Белозерского монастыря, куда поступали новые переводы богослужебных и святоотеческих книг из монастырей Афона и Царьграда, имелся, например, сборник богослужебный и патристический ХV в. (ныне: РНБ. Кир.-Бел., 34/1111), где на листах 315-316 об. переписано правило архимандрита Досифея (несколько кирилловских сборников включают в себя описание афонских уставов: РНБ. Кир.-Бел., 101/358. Псалтирь следованная с Уставом Святой Горы Афон. XVII в.). В результате активных книжных связей русских монастырей с Афоном на протяжении второй половины XIV и всего XV столетия, видимо, менялось и уставное молитвенное правило русских иноков. В XVI в. повседневное чтение Псалтири стало уже обязательным. Так, по правилу Иосифо-Волоколамского монастыря инок "совершал", т.е. вычитывал, всю Псалтирь в своей келье каждые пять дней ("с недели до пятка" - с воскресенья до пятницы), Великим постом - две Псалтири за пять дней. (Это правило "у честных старцов" Иосифова монастыря описывает в своем сборнике диак Иван Плешков (ГИМ. Щук. собр., 212, л. 212 - 212 об.). Видимо, он внимательно изучал традиции и обиход наиболее известных монастырей России, так как в его книге находим обиходы и уставы Кирилло-Белозерского, Иосифо-Волоцкого и Нило-Сорского монастырей, что дает возможность сравнить жизнь русских киновий и скита.) Иноку Нило-Сорского скита по Уставу полагалось прочитывать Псалтирь за два дня.

Не только скитские монахи, но и общежительные, в частности кирилловские и волоколамские, постоянно "держали молитву Иисусову", как и афонские старцы. Согласно описанию Плешкова, инок Иосифо-Волоколамского монастыря должен был за день вычитать 100 молитв Богородице и 1900 Иисусовых. Сравнение "келейного правила" монахов Нило-Сорского скита и Иосифо-Волоколамского монастыря наглядно показывает общую тенденцию монастырской жизни (независимо от типа монастыря) в XVI - начале XVII в. - стремление к "умной молитве".

И все-таки разница молитвенного правила общежительных и скитских монахов оставалась существенной. "Ино же есть деание безмолвиа, и ино общаго жития", как писал в своих "Главах" святой старец82. "Молитва усты" (т.е. молитвы, которые поют и читают - по определению преподобного Нила Сорского)83 и "телесное делание" (поклоны), строго определенные на каждый день, составляли, главным образом, молитвенное делание волоколамского инока. Обычно монах Иосифо-Волоколамского монастыря вычитывал в келье четыре кафизмы, два канона, повечерню малую (часть вечернего богослужения, совершаемого по вечери, то есть после ужина) и полунощницу (молитвы, читающиеся в полночь), совершал поклоны с молитвой Богородице (ГИМ. Щук. собр., 212, л. 211 об. - 212).

Скитский инок также читал повечерню, полунощницу, псалмы, клал поклоны. Но основное внимание всего келейного правила монаха скита сосредоточивалось на "умной молитве", на достижении безмолвия - исихии, когда "не молитвою молится ум", - пишет преподобный Нил в своих "Главах", - но превыше молитвы бывает; и в обретении лучшаго молитва оставляется, в изступлении бывает, и ни хотениа имать чего"84.

"Молитва усты", по учению святых отцов, является только необходимой и долгой подготовкой к "умной молитве". "Святый же Агафон рече: телесное делание лист точию; внутреннее же, сиречь умное, плодъ есть"85. Именно об этой "умной", внутренней молитве, как о высшем монашеском делании, писал в своих "Главах" преподобный Нил Сорский.

"Жительство Ниловы пустыни", записанное Плешковым, так рассказывает о келейном пребывании скитских иноков: после захода солнца "седи в келлии безмолствуя и собрав си ум держи молитву имей же с нею и память смертную память суда Божиа и воздаяния благим же и злым делом имея во всем себе грешнейша всех и бесов сквернейша и по сех како хощеши мучен быти". Если придут слезы умиления, то необходимо постараться держать молитву - час, а потом перейти к молитвенному деланию - пению вечерних молитв (повечерицу), после этого вновь держать молитву - уже чистую, без всякого размышления, даже душеполезного, без помысла и мечтания - "елика ти сила со всякою бодростию полчаса" (ГИМ. Щук. собр., 212, л. 207 - 207 об.).

Преподобный Нил Сорский говорит об этом словами святых Григория Синаита и Симеона Нового Богослова: "О молитве... прилежно попечение имети, всех помысл ошаася в ней, аще мощно; не точию злых, но и мнимых благых и искати в сердци Господа, еже есть умом блюсти сердце в молитве и внутрь сего всегда обращатися..."86.

После вечернего правила полагался краткий сон, полунощница (ночные молитвы) и вновь молитва "чистая без парения час един". Если находил помысл уныния, то пели псалмы, читали молитвы по собственному усмотрению, молитвами первого часа дня (около 7 утра) заканчивалось келейное ночное бдение.

От утра до времени трапезы полагалось читать Евангелие, Псалтирь, святоотеческие книги, молитвы, после трапезы наступал отдых - "час един", потом занятия рукоделием с внутренней молитвой, чтение и пение вечерних молитв (вечерня).

Так, день и ночь инока Нило-Сорского скита проходили в непрестанной молитве, как и учили древние скитские отцы: "час молитися, час чести (читать. - Е.Р.), час пети и тако день преходити еже добре"87. Подвижник египетского скита старец Исаак наставлял иноков: "Цель всякого монаха и совершенство заключается в постоянной непрерывной молитве, сколько возможно для немощи человеческой. Для достижения сего мы употребляем все труды и все сокрушение сердца"88.

Скитское келейное правило специально оговаривало, что если в любое время дня и ночи придет на ум чистая молитва и помысл умиления, держать их, сколько можно, не думать о исполнении правила, не совершать поклоны - все оставить ради чистой молитвы. Об этом преподобный Нил Сорский так писал в своих "Главах": "Аще бо… видиши действующу молитву в твоем сердци и не престающу двизатися, да не оставиши ю никогда же и въстанеши пети, аще не по смотрению оставит тя: Бога бо внутрь оставль, извну призываеши, от высокых к нижним прекланяом"89.

Подробное описание келейного пребывания иноков скита, сделанное диаком Иваном Плешковым, является важным свидетельством того, что и в XVII в. традиция "мысленного делания" в Нило-Сорской пустыни не угасала. (Г.В. Федотов писал в своей книге, что с середины 50-х гг. XVI в. иосифлянство торжествует, а мистическое направление в русском иночестве угасает90. Сведения о келейном правиле нило-сорских и волоколамских монахов позволяют оспорить этот вывод.)

"Жительство Ниловой пустыни", которому следовали монахи Сорского скита, было составлено в соответствии с "Главами" учения преподобного Нила Сорского и учением святых отцов об "умной молитве".

Ибо "скитничество" как форма монастырской жизни есть, по справедливому определению В.О. Ключевского, "умное делание"91. Преподобному Нилу удалось создать на русской почве монастырь, который не только по характеру своего экономического уклада, расположению, Уставу, но и по уровню духовной жизни соответствовал древней традиции "скитского жительства".

В историографии сложилось мнение, что святой Нил Сорский как "представитель афонско-созерцательного исихазма" был чужд русской действительности (так считали В.О. Ключевский, В.И. Жмакин, Н.Н. Костомаров, А. Правдин и др. историки XIX в.92 Впоследствии это мнение практически не оспаривалось, оно присутствует в работах Н.А. Казаковой, Я.С. Лурье93. Историк русского зарубежья А.В. Карташев называл даже преподобного Нила Сорского русским самородным талантом, создавшим исихастское движение на Руси94.

Однако исследования различных сторон культурной жизни Руси второй половины XIV-XV вв. показывают ошибочность таких суждений. Для Руси это было время "второго знакомства с Византией", время возобновления активных церковных книжных и паломнических контактов с Афоном и Византией95. В результате этих связей русская переводная литература, как отмечал в своем исследовании А.И. Соболевский, увеличилась почти вдвое96. Характерно, что это была в основном "новая" для Руси литература мистико-созерцательного направления (сочинения преподобных Симеона Нового Богослова, Исаака Сирина, Григория Синаита, святителя Григория Паламы)97.

Изучая судьбу святоотеческих творений в древнерусской литературе, А.С. Архангельский отмечал, что активное поступление афонских книг на Русь "вызвало... даже особое духовно-созерцательное направление, которому подпал отчасти и Нил Сорский"98. Монашеская келейная литература этого времени (книги преподобного Кирилла Белозерского, Паисия Ярославова, преподобного Иосифа Волоцкого и др.) полна выписок из исихастской литературы об "умной молитве"99.

Целью жития подвижников, основывавших пустынножительные монастыри, становится "безмолвие", "умное делание"100. Таким образом, преподобный Нил Сорский не был единственным исихастом на Руси, до него уже сложилась русская традиция исихазма. (Лилиенфельд, однако, считает, что Сорский старец был первым исихастом по традиции древних отцов101. Она разделяет так называемый древний исихазм и неоисихазм святителя Григория Паламы и преподобного Григория Синаита102. Оставляя в стороне споры об условности такого деления, следует заметить, что преподобный Нил Сорский изучал практику умной молитвы на Афоне, где незадолго до его паломничества подвизался сам Григорий Палама, а афонские старцы были самыми горячими приверженцами его учения. В сочинении старца Нила "О мысленном делании" цитаты из творений древних и "новых" учителей исихазма находятся рядом103.) Возникновение Нило-Сорского скита в конце XV в. в лесной пустыни на Белом озере стало результатом развития этой русской традиции исихазма. Важно, что интерес к скитской форме монастырской жизни был характерен не только для Сорского подвижника. Сохранились датированные списки "Скитского патерика", написанные специально по заказу для преподобного Иосифа Волоцкого (в 1487 г.) и архиепископа новгородского Геннадия (в 1493 г.)104. Но особое значение мона-стырской деятельности преподобного Нила Сорского заключалось в том, что он на основании многих источников детально разработал систему монастырского скитского жительства и построил монастырь, уклад жизни которого полностью соответствовал состоянию исихастского безмолвия и созерцания. Его монастырь имел для русского монашества то же значение, что и скит преподобного Макария Великого для монашества первых веков христианства.

Библиотека Нило-Сорского скита

Традиция изучения "Божественных Писаний", положенная в скиту преподобным Нилом Сорским, никогда не прерывалась. Заповеди старца о скитской жизни "от преданий святых отец", главы "О мысленном делании" в его монастыре не забывали. Каждый год накануне Великого поста, в Прощеное воскресенье, иноки Ниловой пустыни собирались в храме "прощаться", т.е. просить прощения друг у друга. Перед чином прощения обязательно читалось "Предание" "опасно иночествующаго во времена сия и подражателя древних святых отец постника пощенника Господня и отца нашего инока Нила", обращенное к тем, кто начнет "терпеть" и спасаться в его скиту (ГИМ. Щук. собр., 212, л. 116).

""Устав скитскаго жития", "Предание начальника старца Нила" часто переписывали в пустыни для монастырской братии и на заказ, - писал старец Серапион, - два предания начальниковых...", он же "переделывал наново книгу Устав от переплетки за кожей за главу дано 6 алтын 4 деньги" (ГИМ. ОПИ. Ф. 484, оп. 1. № 74, л. 12 об.; л. 26 об.), - такие записи часто встречаются в приходно-расходных книгах Нилова скита. Скитской Устав также обращал особое внимание иноков на то, что без "Божественных Писаний", без их постоянного изучения невозможен путь к духовному совершенству. "Неумеющим писаниа" полагалось учиться у искусных братий: "не умея книг же пети или прочитати да учится елико есть мощно" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 211 об.). Знание грамоты и "Божественных Писаний" было необходимо скитскому иноку, ибо книга подчас заменяла духовника.

Устав наставлял "вся исповедовати духовным и рассудительным. И по тех разсуждению творити о всех, а не уповати на себя... горе уповающим на ся. И им же, несть окормления, падают якоже листвие" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102, л. 234). Юные иноки, согласно Уставу, обязательно должны были находиться со старейшими и учиться у них. "Кроме старейших младым пребывати никако ж подобает" (там же, л. 220 об. - 221). Двое или трое могли собираться вместе только "по нужному прилучению о имени Господнем". Если собиралось больше трех иноков, все должны были повиноваться "единому старейшему по чину послушаниа во всякой вещи" (там же, л. 231).

Эти правила традиционно соблюдались в скитах для того, чтобы опыт монашеского делания обязательно передавался от старца к ученику. Таких примеров можно много найти в скитском патерике105. Но и скитский Устав, и препо-добный Нил предупреждали, что найти духовника трудно106. Поэтому если духовник "не имеет духа или слепец по Господню речению", "таковому не исповедати"107. Тогда единственным духовным руководством оставались "Божественные Писания".

Небольшой скит, затерянный среди лесов и болот, имел богатую библиотеку. В ее составе было немалое число богослужебных книг (напрестольные Евангелия, Апостолы, Октоихи, Псалтири, Минеи, Служебники, Часословы, Обиходники, Триоди, Канонники, Святцы и др.). Кроме этих книг описи называют прологи и "соборники писмяные", составленные, как правило, из житий и поучений святых отцов, патерики скитской и азбучной, творения святых отцов - "Лествицу Иоанна Синайского", главы аввы Дорофея, святых Ефрема Сирина, Исаака Сирина, "Маргарит" святителя Иоанна 3латоуста, а также "Ниловы главы" (сочинения преподобного Нила Сорского) (ФИРИ. Кол., 115, ед. хр. 693, л. 13 об. - 18).

Самые древние рукописные книги Нило-Сорской библиотеки, сохранившиеся до наших дней в Кирилло-Белозерском собрании РНБ, датируются XV - началом XVI в. (т.е. временем жизни преподобного Нила Сорского). Это Четвероевангелие служебное (РНБ. Кир.-Бел., 61/66), Четвероевангелие толковое (РНБ. Кир.-Бел., 13/138), Евангелие воскресное с избранными поучениями святых отцов и "от многих Божественных Писаний" (РНБ. Кир.-Бел., 17/142), Лествица святого Иоанна, игумена Синайского (РНБ. Кир.-Бел., 43/168).

Библиотека быстро пополнялась (по описи 1641 г. в пустыни находилось 70 книг, а в 1689 г. - уже 140)108 благодаря книжным вкладам в монастырь, книги и покупали, но главным образом их переписывали сами иноки скита. Переписка книг была самым распространенным рукоделием сорских иноков, в монастыре имелись даже специальные "книжные снасти" для изготовления книг109. Отдельные приписки на рукописях, описные и приходные книги скита говорят о постоянном книгописании в Нило-Сорской пустыни.

В конце книги поучений и посланий аввы Дорофея (РНБ. Кир.-Бел., 129/254) после текста тем же почерком, что и вся рукопись, следует надпись: "Лета 7153/1645 августа месяца в 14 день написана сия книга преподобного отца аввы Дорофея с переводу печатного Киевскаго в дому Сретения Господня и преподобнаго и богоноснаго отца нашего Ефрема Сирина в стране Белаезера, зовомо в Сорской пустыни в ските преподобного отца нашего Нила чюдотворца скитскаго. А трудившийся многогрешный чернец Козма Колмогорец, постриженник Пречистыя Богородицы Кириллова монастыря. Инок обители скита Нилова братства церковнаго страны Белозерския православия греческаго". Книгу аввы Дорофея старец Козма вложил в скит "по себе и по своих родителех"110. Его письму принадлежит также Псалтирь 1640 г. (РНБ. Кир.-Бел., 18/23) и, видимо, Часослов (РНБ. Кир.-Бел., 251/508), имеющий запись "Часословец чернеца Козьмы Кириллова монастыря живущего в Ниловой пустыне в ските". Род старца книжника Козмы Колмогорова был внесен в скитский синодик для вечного поминания (КБИАХМЗ. РК. 127, л. 29).

Другая рукопись из скитской библиотеки - Шестоднев XVII в. (ГПБ. Кир.-Бел., 550/807) - написана монахом Герасимом Глупым (или Скудным) также с просьбой "по смерти его написати в Сенодик" (РНБ. Кир.-Бел., 550/807, л. 12).

Сохранился патристический сборник, переписанный уставщиком Нило-Сорской пустыни - старцем Серапионом (РНБ. Соф. собр., 1290). Запись в книге, сделанная рукой старца Серапиона, рассказывает о судьбе самой рукописи и ее переписчика: книга написана в 1612 г. "с переводу Нилова скита старца Серапиона, постриженника Прилуцкаго монастыря а старец Серапион ту книгу писал у Ионы митрополита Ростовскаго с переводу из ризницы Иова патриарха всея Руси".

Патристические и агиографические сборники были постоянным чтением монахов Нило-Сорского скита. Краткие поучения от старчества, конкретные и назидательные примеры житий являлись главным духовным руководством ко спасению.

Организация хозяйственной жизни Нило-Сорского скита

Важным и необходимым условием для сохранения главного смысла скитского пребывания - ненарушаемого "безмолвия" и созерцания иноков была организация хозяйственной жизни монастыря, поэтому внутренний уклад Нило-Сорского скита имел ряд особенностей, характерных для всех монастырей скитского типа.

Заботу о том, чтобы монахи скита не имели "житейских попечений", брал на себя один из старцев скита, именовавшийся "строителем", так как он "строил" жизнь монастыря, ведал его хозяйственными и административными делами. Подобные "строительские" должности были в скитах Египта, Палестины, Афона.

В скиту преподобного Макария Великого административные и хозяйственные функции разделялись между пресвитером и экономом. Пресвитеры (настоятели) четырех церквей, по которым распределялись иноки скита, наблюдали за монастырской дисциплиной - они наставляли, налагали наказания. В "Житии Арсения Великого" рассказывается, что пресвитеры принимали новых монахов в скит, предварительно "испытав" их (РГБ. МДА, 207, л. 76-76 об.). Высшее руководство скитом принадлежало собранию старцев под председательством пресвитеров, здесь судили важнейшие проступки, выбирали на различные монастырские должности. Упоминания о таких собраниях неоднократно встречаются в скитском патерике: "Иногда собору бывшу в ските, и хотяху отцы искусити авву Моисея, уничижишя его глаголюще, что ефиоп сей приходит посреде нас. Он же слышав умолкну..." (РНБ. Кир.-Бел., 20/1259, л. 91).

Для ведения хозяйственных дел скита избирался эконом. Об особой важности этого послушания свидетельствует сам порядок избрания эконома: "в должность эконома никто не вступал по своей воле, но в нее возводили по выбору старцев, общим согласием… из достоуважаемых и по возрасту, и по силе веры, и по святости жизни"111.

Настоятель палестинской Лавры руководил духовной жизнью монахов, следил за монастырской дисциплиной (как пресвитер египетского скита), а также заботился о пропитании монахов112, т.е. выполнял отчасти функции эконома.

На Афоне скитский начальник назывался дикеос ("правды смотритель"). Как сообщает в своих записках о посещении Афона В. Григорович-Барский, дикеос в скиту избирался "ради чина церковнаго и приятия ради странных в распрях малых наставляет и мирствует"113, т.е. дикеос в первую очередь отвечал за благочиние монастырской жизни.

Принцип выбора Афонского дикеоса похож на то, как избирали эконома в египетском скиту, что указывает на устойчивую традиционность основных принципов скитской жизни, а также на родство должностей дикеоса и эконома. Афонский скитский Устав 1759 г. гласит: "Кто из отцов домогается быть Дикеем, и окажется, что ему очень хочется получить настоятельство, таковаго пусть не желают братия, но единодушно да изберут того, кого признают достойным сей должности…"114.

Уставы Афонских скитов свидетельствуют, что дикеос руководил как административной, так и хозяйственной жизнью скита. Только по разрешению дикеоса монахи могли выходить из скита115, по согласию дикеоса и старцев скита принимались новые монахи в скит, осуществлялась покупка и продажа келий116 (купля-продажа келий на Афоне, - видимо, поздний афонский порядок, как и уплата податей за проживание в монастыре, сложившийся в связи с общей экономической ситуацией на Афоне в XVIII-XIX вв.).

Дикеос жил при соборной церкви и заботился о ней, кроме того, он осуществлял починки и строительство скитских зданий - но с согласия старцев скита117. Хотя скитники содержались трудами рук своих, дикеос заботился об их пропитании и мог назначать для этих целей иноков скита на общие монастырские послушания. Так, Устав 1759 г. Димитриевского скита устанавливает общий порядок для работ на масличиях скита: "чтобы плоды с них (маслин. - Е.Р.) ежелетно собираемы были всеми вообще скитниками, и разделяемы между ними поровну, на основании древнего обычая"118.

Порядок избрания и обязанности строителя Нило-Сорского скита в XVII в. более всего можно сравнить с должностью афонского дикеоса. Но следует отметить, что сами обязанности строителя Ниловой пустыни претерпели некоторые изменения к началу XVII в. Официально строительское послушание в Нило-Сорском скиту появилось, видимо, со второй половины XVI в.: грамота 1515 г. великого князя Василия Иоанновича еще не называет жалованье для строителя, его определяет только грамота царя Иоанна Грозного (точную дату этой грамоты определить сложно, так как ее текст включен в грамоту царя Феодора Иоанновича 1584 г.)119.

Первым "строителем" скита можно считать самого преподобного Нила Сорского. Он был не только старцем - духовным руководителем иноков, но имел власть и настоятельскую: принимал монахов в скит, следил за благочестием и соблюдением Устава в монастыре. Не случайно он пишет в своем "Предании" о том, как поступать с "самочинниками": "Аще ли кто не произволяет в сих (заповедях святых отцов. - Е.Р.) да престанет стужати моему окаяньству; аз бо отсылаю таковых безделны... Аще ли же произволяютъ тако жити свободне и безбедне, приемлем таковых, глаголюще им слово Божие..."120.

Преподобный Нил Сорский, как уже говорилось, осуществлял и первые "постройки" в скиту; составленный им перечень предметов, необходимых для освящения церкви (ГИМ. Епарх. собр., 349/509, л. 15), показывает, что старец Нил входил во все подробности скитской жизни.

Пропитание братии скита в первые годы его существования еще не являлось одной из главных строительских функций, как впоследствии. До 1515 г. скит не получал государево жалованье, и каждый инок, очевидно, питался от собственных трудов и небольшой милостыни, подаваемой богомольцами. Вероятно, незадолго до преставления Сорский преподобный сам благословил первого игумена своему скиту: синодик Ниловой пустыни первыми из сорских монахов называет имена "старцев Нила и Иннокентия". Затем следует имя священноигумена Корнилия (КБИАХМЗ. РК, 127, л. 15.).

Это значит, что настоятель Нило-Сорского скита в первой половине XVI в. имел сан священника и являлся настоятелем церкви, как и пресвитеры египетского скита. Согласно синодику, священноигумена Корнилия сменил священноигумен Савва, больше за XVI-XVIII вв. синодик не называет имен игуменов. По ружной грамоте второй половины XVI в. и приходным книгам скита (самая ранняя относится к 1611-1612 гг.) известны только строители Нило-Сорской пустыни. В это время окончательно определилось не только именование настоятеля пустыни, но и порядок его избрания, а также основные обязанности.

Как и дикеос афонского скита, строитель Нило-Сорской пустыни избирался на год - редко, кто нес строительское послушание два-три года. Новый строитель принимал отчет у своего предшественника по "старой описной книге имущества", при этом составлялась новая, где отмечалось все, что "прибыло" или "убыло" в скитском имуществе и по каким причинам. Кроме того, каждый строитель вел приходно-расходную книгу, по которой отчитывался о состоянии скитской казны121. Этот пустынский порядок также соответствовал афонскому обычаю: в афонском Уставе 1759 г. сказано, что после избрания "новый Дикей вместе с отцами берет отчет от своего предшественника"122.

Сначала сами скитские старцы выбирали строителя из пустынской братии. В 1641 г. по указу царя Михаила Феодоровича Нилов скит (видимо, после разорения во время польско-литовской интервенции в 1612-1618 гг.) был приписан к Кириллову монастырю123. С этого времени строителя для скита выбирал собор кирилловских старцев. Если строитель вел скитские дела плохо, старцы скита могли пожаловаться архимандриту Кириллова монастыря и попросить другого. Такое произошло в 1652 г. В одной из приходных книг сохранилась челобитная сорских монахов: "Государю архимандриту Митрофану и Государю келарю старцу Саватию и всем старцам соборным Кириллова монастыря бьют челом нищие богомольцы и ваши Сорьские пустыни Нилова скиту чернец Иосиф, и чернец Христофор, и чернец Влас и вся братья: пожалуйте нам, Государи, отпищика пришлите, чтобы нам строителя старца Селивестра сочести при всей братии, чтобы нам ведомо было, а нам на нево отписать, как вам, Государем, Бог известит. Государи, смилуйтеся, пожалуйте" (ФИРИ. Кол. 115, ед.хр. 672, л. 1 об.).

В XVII в. строитель Нило-Сорской пустыни уже не являлся духовным наставником, чаще всего он не имел священнического сана, но полностью отвечал за благочиние и хозяйство монастыря.

Строитель, подобно афонскому дикеосу, с общего согласия старцев скита, как сообщает "Повесть о Нило-Сорском ските" Ивана Плешкова, принимал новых монахов, раздавал кельи братии (в соответствии с порядком, оговоренным в "Завете" преподобного Иннокентия Охлябинина). Приходно-расходные книги Нило-Сорского скита содержат упоминания, что пустынские строители ездили в Вологду и Москву хлопотать о разрешении различных вопросов внутренней скитской жизни. Так, в 1637 г. строитель Нафанаил подавал в Москве челобитные "патриарху... митрополиту подавал челобитную от писма дал две денги. О иноземцах бил челом в дворце от писма дал 4 денги. Дело выписал подьячий меншой о иноземцах Онастасе и о Макаре" (речь идет о скитских старцах Макаре и Анастасе Киевлянине, упоминаемых в строительских книгах. - Е.Р.) (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 666, л. 9).

Строитель также осуществлял все починки и постройки в скиту. Он один заботился обо всех: следил за исправностью печей в кельях, за ремонтом келий, мостов, скитской мельницы - все строительские заботы перечислить трудно124.

Одной из главных забот строителя было содержание скитских церквей: их ремонт, строительство новых, обеспечение всем необходимым для церковной службы (строитель покупал воск, ладан, церковное вино, муку и соль на просвиры). Строитель наблюдал за деятельностью скитского уставщика, пономоря, сторожа.

Другой немаловажной обязанностью строителя было пропитание братии. С 1515 г. скит преподобного Нила Сорского по ходатайству князя Вассиана Патрикеева, стал получать государево жалованье (ругу). По грамоте великого князя Василия Иоанновича каждый год житничные и рыбные приказчики в городе Белозерске выдавали из государевых запасов скиту 155 четвертей ржаной муки (8680 кг) на 14 человек. Если число братии уменьшалось, то хлеба выдавалось меньше (по 560 кг каждому старцу, 1120 кг - священнику и 840 кг - диакону)125.

Царь Иоанн Васильевич Грозный увеличил жалованье монастырю. Кроме ржи рыбные приказчики Белозерска должны были выдавать для скита соль, пшеницу, гречу, овес и горох, деньги на "воск, мед и ладан" - "а давати им велено та руга на срок на Крещенье Христово, ежегодь безпереводно". Хлеб в скит возили крестьяне государева села Чюжба (недалеко от Белозерска) на своих подводах126.

Грамота царя Иоанна Васильевича была подтверждена в царствование Феодора Иоанновича (грамота 23 марта 1588 г.) и Бориса Годунова (грамота 21 января 1599 г.)127.

Чтобы получить "государеву ругу", строителю часто приходилось ездить в Белозерск, Вологду, Москву, здесь он так же подавал челобитные архиерею, патриарху, в государевы приказы в Москве о скитских делах. Такие поездки оказывались весьма хлопотными, так как без калачей, резных ложек и расписных братин царское жалованье воеводы и подьячие люди не выдавали. Однажды строитель Маркел даже купил в Вологде пять лимонов, чтобы Белозерский воевода Степан Никифорович Чепчагов велел выдать деньги и отписать нужную грамоту, не мешкая (ГИМ. Ф.484, оп.1, д.74, л. 29-29 об.). А в 1612 г. Маркел поехал в Ярославль к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому за милостыней для скита. В это время в Белозерье хозяйничали отряды польских "воровских людей", сам Кириллов монастырь находился в осаде - получать государево жалованье строителю было негде. Путешествие оказалось очень трудным. По дороге на старца Маркела напали казаки пана Прозоровского: "И отъехав от рыбни (название места. - Е.Р.) три версты против Спаса привернули к лотке пьяные казаки и выхватили из носа горшки... да качергу болшую подковану востро... да мешечик кожаной" (ТИМ. ОПИ. Ф.484, оп. 1, д. 74, л. 21). В Ярославле после многих препон старцу Маркелу удалось все-таки пройти к князю. Он подарил княжескому слуге Семену Ермолину образ Казанской Божией Матери, после чего тот и "поставил" строителя перед князем. Князь Пожарский оказал большую честь старцу Маркелу, старец благословил всю семью князя - княгиню Марию, детей: князей Петра, Федора и двух княжен, подарив всем по репчатой ложке. Получив милостыню на скит, строитель благополучно вернулся в пустынь. Но через некоторое время ему вновь пришлось ехать, теперь уже в белозерское село Чюжбу за хлебом. По дороге на старца "напали паны и отняли рубль скитской" (ГИМ. ОПИ. Ф.484, оп.1, д.74, л. 28).

Получив государево жалованье, строитель раздавал его братии продуктами ("запасом") и деньгами. Все это он записывал в свои расходные книги: "Старцу Фоме и сыну его старцу Иосифу дано запасом шесть четвериков муки ржанное… да им же дано круп четверик да толокна четверик, да полпуда соли... сущу рыбы... полчетверика гороху... да ему же дано с сыном деньгами к запасу 10 алтын денгов мая с 14 числа июля по 14 число... да ему ж дано Фоме с сыном горшков на 9 денег..." (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 666, л. 6).

Общей трапезы в Нило-Сорской пустыни, как и в других скитах, не устраивалось, каждый пек хлеб и питался отдельно. Строитель "кормил" братию, т.е. делал общую трапезу, только на престольные и большие двунадесятые праздники и в дни именин членов царской семьи. Об этом сообщают приходно-расходные книги строителей скита: "февраля во день 2 на праздникы Сретения Господня в ските на братию и на молебщиков мирских людей стол был изошло хлеба печеного… дано 31 алтын три деньги солоду ржаного и ячного на квас полосмины дано 15 алтын рыб всяких болших и малых на 17 алтын масла и круп чесноку и луку...на 5 алтын на 4 денги..." (РНБ. СПб. ДА. 46, л. 8 об.); "мая в день 7 на память преподобнаго отца нашего Нила в ските братье и мирским людем молебщиком на корм хлеба и солоду на квас и рыбы круп и масла и всяково харчю куплено денег издержано рубль 32 алтына две денги" (там же, л. 9).

Благодаря деятельности строителя иноки скита почти не имели "житейских попечений". Как и в лаврах Палестины, монахи Нило-Сорской пустыни получали все необходимое из скитской казны: продукты, утварь, дрова. Кроме того, келья также являлась монастырской собственностью. Новоначальные монахи, приходя в Нилов скит, получали келью со всем необходимым для жизни: иконами, книгами, посудой, "орудиями келейными". Об этом сообщает "Повесть" Плешкова128. Такой обычай существовал и в древних египетских скитах. Пресвитер Руфин пишет в своей книге, что в пустыне "Келлий" для новопришедших устраивали кельи со всем необходимым из пожертвований братии. "К вечеру пришельцы, входя в келлию, находили там в полной готовности все необходимое, так, что нельзя было усмотреть решительно ни в чем никакого недостатка"129.

Скитские иноки не имели послушаний, т.е. не работали на общих монастырских работах, как монахи общежительных монастырей. Строили церкви, мостили мосты, мшили стены в кельях, починивали печи в Нило-Сорском скиту наемные люди, которым платил строитель из скитской казны (в Лавре преподобного Саввы Освященного тоже работали наемные мирские люди для "послужения братии") (РНБ. Кир.-Бел., 23/1262, л. 295 об.). "В амбар жерновы поднимал дал наймитом денег 8"130, "дал сторожю Архипу денег 6 что делал мост через ручей к Чюдотворцу", - записывал скитской строитель в разделе "расход денгам"131. Если инок делал для скита какую-нибудь работу - выгребал щепы из построенной кельи, писал книгу в скитскую библиотеку, вел церковную службу как уставщик, то ему за исполненное рукоделие тоже платил строитель скита: "уставщик старец Иосаф отписал предание Чюдотворца Нила... строитель дал 6 алтын денег 5", "да пономарь отгребал от церкви щепы дано ему денег 6"132, "дано пономарю старцу Власию да сторожу Ивану... от чистки к скиту по дороге лесом заломило 3 алтына 2 денги"133. Монахи почти никогда не участвовали ни в каких строительных работах, не работали в поле - Устав запрещал им частые выходы из кельи и долгое пребывание вне ее.

Наблюдая за жизнью монахов Нило-Сорской пустыни по приходно-расходным книгам строителей и сравнивая ее с устройством других скитов, можно сделать вывод, что внутренний уклад всех скитов имеет ряд общих особенностей, отличающих их от монастырей другого типа. В историографии, как уже говорилось, существует мнение, что скит очень близок по своему устройству к особным житиям. Однако сравнение их выявляет ряд существенных отличий.

Принципы жизни особных монастырей, как и киновий, подробно описаны в послании преподобного Максима Грека Василию III (1518-1519). Из послания видно, что монахи в особных монастырях довольно часто работали на монастырь, причем по характеру своих послушаний они находились долго не только вне кельи, но и вне монастыря, что запрещалось скитским инокам: ездили за "житом" в монастырские имения, которые находились за пределами Афонской Горы, занимались рыболовством и т.д.134 Особные монастыри на Афоне владели пашнями, но ни афонские скиты, ни Нило-Сорский скит пахотной земли не имели, т.е. различалась сама система экономического обеспечения монастыря. Кроме того, уровень жизни монахов в особножительных монастырях был различным и во многом зависел от личной обеспеченности, от вклада, внесеного в монастырь. В скитах сохранялся общежительный принцип равенства: скитские монахи получали от монастыря большую часть необходимого для жизни в равной степени; состав этой "части" в разных скитах был разный: в Египте - келья, в Палестине - келья, одежда, пропитание, на Афоне - келья, частичное пропитание, в Нило-Сорской пустыни - келья, полное пропитание. В скитах существовало и небольшое общее монастырское хозяйство, что также является признаком общежительности. Описи имущества Нило-Сорской пустыни XVII-XVIII вв. перечисляют из хозяйственных построек конюшню, "сарай кирпищной", холодник, "мелницу со всею мелничною снастью", сушило дров, амбар и житницу в Кирилловом монастыре (для хранения "хлебного запаса", который с середины XVII в. Нилов скит по государевой грамоте стал получать в Кирилловом монастыре) (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 681, л. 19 - 19 об.).

Интересно, что мельница была традиционной, а первоначально - даже единственной принадлежностью скитского хозяйства. Многие Афонские скиты (там, где позволяли природные условия) имели мельницы. Описывая большой Свято-Аннинский скит, В.Григорович-Барский сообщает, что скитники "имут же и мельницу, идеже мелют жито, аще случится от приплывающих странных кораблей купити оное"135. При малом Свято-Аннинском, Кавсокаливском скитах тоже находились "большие водоемы с общей мельницей"136. По общей скитской традиции и преподобный Нил Сорский, основывая свой скит, первым делом поставил на реке мельницу "на потребу братии".

Но сам характер общего скитского хозяйства все-таки отличался от киновиального. Хозяйство скита предназначалось только для хранения "скитского запаса" и в помощь "рукоделию" скитников (так, в афонских скитах устраивались шерстобитни, столярные мастерские, где скитники работали для своего "дневного пропитания")137, а также в помощь личному хозяйству инока (монах мог смолоть свой хлеб, который либо покупал на свои деньги, либо получал от монастыря, на общей скитской мельнице). Отсутствие общей трапезы, что придает скиту некоторое сходство с особножительным укладом, позволяло не иметь и не вести обширного монастырского хозяйства, не работать на общих послушаниях, как в киновиях. Таким образом, скит можно охарактеризовать как самостоятельную форму монастырской жизни, которая занимает промежуточное положение между киновией и особным житием.

Хотя Нило-Сорский скит в организации своей хозяйственной жизни повторял общие принципы скитского уклада, он имел и свои особенности. Такой особенностью было ружное (государственное) обеспечение, которое скит получал с 1515 г. и до начала XVIII в. (последняя грамота о выдаче руженных денег пожалована в скит царями Петром Алексеевичем и Иваном Алексеевичем в 1683 г. (РГАДА.Ф. 1441, оп. 2, ед. хр. 493, л. 13). Это, несомненно, отличало Сорский скит от египетских и палестинских скитов, для которых пожертвования не являлись главным источником пропитания иноков. Так, в скиту преподобного Макария Великого принимались приношения, но они уходили на содержание больниц, устроенных при церкви для престарелых и больных монахов. Когда поступало большое пожертвование, для братии устраивались общие трапезы. Но в основном иноки кормились от трудов своего рукоделия138. 

В лаврах Палестины пожертвования, как свидетельствуют жития преподобных Саввы Освященного и Евфимия Великого, преимущественно уходили на содержание самого монастыря139. И хотя лаврские иноки получали от монастыря пропитание и одежду, но взамен они отдавали эконому свои изделия140. 

По принципу своего обеспечения Нило-Сорский скит ближе к афонским скитам, которые располагались на монастырских территориях (в понятие территории входила местность вокруг монастыря). Из описания игумена Иоакима следует, что афонские скиты были двух видов: расположенные близ монастырей и самостоятельные; первые получали обеспечение от своих монастырей (своего рода ругу), а иноки самостоятельных скитов содержались за счет своего рукоделия и случайной "милостыни". "Третий чин скитяне, в пустынех живуще и в горах, в пределех коегождо монастыря, каждый монастырь имат предел свой отделен, по разказу царей и патриаршеском, и корм скитяном от монастырей им есть, прочие ж рукоделием живуще, и тии молят Бога непрестанно..."141.

Но рукоделие было все-таки основным средством пропитания афонских скитских иноков. Описывая жизнь монахов Свято-Аннинского скита, Григорович-Барский сообщает, что каждый скитник "всяк свое творяй рукоделие, от него же питается продающе; не может бо тамо без рукоделия седети, понеже несть ни мало мягкой земли на саждение лоз, или на всевание зерна"142.

Для Нило-Сорских иноков рукоделие не являлось основным средством пропитания. Как справедливо заметил Н.К. Никольский143, видимо, действительно прокормиться только от трудов рук своих (обычное рукоделие сорских монахов: книго- и иконописание, огородничество) в условиях Русского Севера было гораздо труднее, чем в скитах Египта, Палестины и Афона. Это учитывал Нил Сорский, разрешая своему монастырю принимать милостыню нужную, но не излишнюю: "Аще ли не удовлимся в потребах наших от деланиа своего за немощь нашу... то взимати мало милостыня от христолюбцевъ нужная, а не излишняа"144. Такой "нужной милостынью" вполне можно считать "государево жалованье", так как оно не нарушало нестяжания ни монастыря, ни монахов.

Вплоть до XIX в. Нилова пустынь не имела пахотной земли, скота, скит никогда не владел селами и деревнями145. Царское жалованье, которое получал скит, нельзя назвать большим - это минимум, необходимый для пропитания монахов. В XVII в. жил скит также очень небогато, как и в XVI в. Простым и неукрашенным, построенным "со всякою скудостию" был первый храм Нило-Сорского скита. Исследователи уже обратили внимание на запись, сделанную самим преподобным Нилом Сорским в одной из его рукописей146. Она следует сразу за "Преданием" преподобного и как бы продолжает его текст. Старец подробно перечисляет, что нужно иметь для освящения храма в его скиту. Здесь названо только самое необходимое, в точную меру и с учетом скудных возможностей скита: "Церковь свящати надобе вещи на столпци бумаги два листа десныа воск ладан песок чист бел. Сера с ели бела верви тонки крепки. А на престол мыло грецкое с маслом древяным. Вода святая авгусная с травкою благоуханною губы гретьции четыре или три или две или платы белыа. Спреди на всяком столпце по три кресты творити спред и по сторонам. Да четыре гвозди" (ГИМ. Епарх. собр., № 349/509, л. 15). Эта краткая запись красноречиво передает строгую и аскетическую обстановку в скиту Нила Сорского.

Убранство храмов в XVII в. было тоже самое простое: иконы без драгоценных окладов, деревянные и оловянные богослужебные сосуды, железные лампады, простые покровы, бумажные пелены у образов. Так, опись за 1651 г. говорит, что в церкви преподобного Ефрема Сирина "сосуды церковные древяные" (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 671, л. 11), через несколько лет строитель старец Варлаам купил для этого храма новую оловянную посуду (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 673, л. 13 об.). Немногие драгоценные книги, иконы, сосуды, подаренные богомольцами скиту, находились в алтаре церкви Сретения и в храме Иоанна Предтечи.

Ничего лишнего не имели и сами монахи - только несколько икон в кельях, как говорят описи, да деревянную посуду ("а в кельях посуда всякая деревянная", сковороды блинные, кочерги и заслонки печные) (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 679, л. 19), как и заповедал преподобныйНил Сорский: "себе же в келиах наших съсуди и прочая вещи многоценны и украшены не подобает имети"147.

В описях скитского имущества можно найти, например, такой показательный пример нестяжательной жизни монахов. Когда умер строитель скита старец Корнилий 3атворников, новый строитель составил опись его "собинного" (собственного) имущества, которое отошло в общий монастырский амбар. В келье оказалось "запасу хлебного на рубль два алтына на две деньги": "четверик муки ржаной, полосмины муки овсяной, по осмине солоду ячнево и овсяного, осмина ржи, овса полосмины, сухарей ржаных полосмины, полчерпка круп запарных, полчерпка толокна, соли полпуда", да "деревянная посуда подписана красками, стул кожаной" (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 693, л. 23). Нестяжание ("неимение излишнего"), как монастырское так и личное, оставалось строгим правилом монастырской жизни на всем протяжении истории Нило-Сорского скита (конец XV - начало XVIII в.)

Завершая характеристику внутреннего уклада жизни Нило-Сорского скита, следует сказать и о самих его монахах. Об иноках Нило-Сорской пустыни известно немного. Обычно их жило в скиту 6-12 человек.

В скиту спасались старцы: Ферапонт Верижник, Корнилий Затворников и Пустынников, Герасим Скудной, или Глупой, списатель многих книг, Пимен и Варлаам - иконники. Священноинок Варлаам написал для скита много икон и книг. Известен Служебник Варлаамова письма (РНБ. Кир.-Бел., 502/759. Зап. на л. 29), он же писал деисус с праздниками, сень для алтарных дверей, образ святого Иоанна Предтечи в церковь Сретения (РНБ. СПб. ДА А II 46, л. 29).

В книгах строителя Нилова скита упоминается старец Феофан, написавший икону Никиты мученика (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 681, л. 9). Уцелевшие скитские иконы (ныне находятся в собрании КБИАХМЗ) говорят о мастерстве иконников, суровом и аскетичном характере их письма.

В XVII в. в скиту жили монахи родом из Нижнего Новгорода, Мурома, Москвы, Холмогор, Киева, Поморья, Вологды, Устюжны, приходили из Кирилло-Белозерского, Ферапонтова и Корнильево-Комельского монастырей, с Соловков.

Многие старцы Нило-Сорского скита имели прозвание пустынников - так они вписаны в скитский синодик для вечного поминовения: Филлип Пустынник, Корнилий Затворников и Пустынников, Вавила Пустынников (КБИАХМЗ. РК127, л. 28 об. - 29). Синодик же называет имена тринадцати монахов-схимников, подвизавшихся в Ниловой пустыни в конце XVII - начале XVIII в. (там же, л. 15 об. - 16 об.).

3. Символика посвящения престолов в храмах Нилова скита

Лучше представить интересы и жизнь монахов скита позволяет анализ посвящения храмов Нило-Сорской пустыни. История храмового строительства представляется важной и для характеристики мировоззрения и отличительных черт личности основателя скита - преподобного Нила Сорского.

Первый храм пустыни был освящен во имя Сретения Господня. Посвящение храма, вероятно, принадлежит преподобному Нилу. Как мы уже говорили, в рукописном сборнике Сорского старца сохранилась его собственноручная запись - перечень вещей, необходимых для освящения церкви. Эта запись показывает, как старец Нил заботился о каждой мелочи, необходимой для освящения храма. Трудно представить, что такой важный вопрос, как посвящение храма и монастыря, был решен без его участия. Сретенское посвящение храма дало название и скиту. "Святым Сретеньем" именует Нило-Сорскую пустынь грамота великого князя Василия Иоанновича (1515 г.)148.

"Нельзя угадать, почему он (Нил Сорский. - Е.Р.) избрал храмовым праздником Сретение Господне, а не Успение Богоматери, которому праздновал первый русский скит на Афоне, Ксилургу, где, вероятно, сам обитал, - писал А.Н. Муравьев, автор "Русской Фиваиды на Севере"149. Вопрос закономерный и важный, и он требует ответа.

Служба в церкви Сретения шла два раза в неделю. Монастырская рукопись начала XVII в. (РНБ. Соф. собр., 1519) содержит правило всенощного бдения скита. В предисловии сказано, что оно установлено самим преподобным Нилом150. По этому правилу стихиры храмовому празднику, т.е. Сретению (вторая скитская церковь во имя святого Ефрема Сирина была построена к концу XVI в.), пелись на каждой всенощной службе. В праздник Сретения, Похвалы Богородицы, в день святого Ефрема Сирина, каждую субботу от Пасхи до Троицы обязательно читался канон Сретению.

Богословие стихир и канона Сретению сосредоточено на главном христианском догмате - о Боговоплощении и Богочеловечестве Христа. В поэтических строках стихиры на праздник Сретения богословский смысл встречи старца Симеона и Младенца Христа выражен так: "Сеи же (старец Симеон. - Е.Р.) пръво вечное слово Отчее, воплощенное понесе. И языком откры Свет Крест и Воскресение" (ГПБ. Кир.-Бел., 550/807, л. 2).

Безусловно, Сретение - не единственный праздник, богословие которого раскрывает догмат о Боговоплощении, но этот праздник с особым смыслом уверения в истинности Боговоплощения, подобно "Уверению Фомы" в чуде Воскресения Христова. В сборнике XVI в. из библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря мы находим известную "Беседу Кирилла Иерусалимского на Сретение Господне" (РНБ. Соф. собр., 1419, л. 318-320 об.). В ней святитель Кирилл говорит, что в день Сретения сокровенная до этого дня тайна Боговоплощения была открыта богоизбранному народу Израилю и всем языкам. "Услышите сия вси языцы (Пс. 48,1), слушай Израиль. Тот Которого я, твой священник Симеон, в объятиях ношу и великим гласом в храме народу проповедаю и свидетельствую есть Господь Бог твой"151.

Церковное Предание рассказывает, что переводя Библию, Симеон усомнился в словах пророка Исайи о рождении Еммануила от Девы (Ис. 7, 14)152. Он прожил 360 лет, ожидая исполнения пророчества. В день Сретения, принимая на свои руки Младенца Христа, старец Симеон засвидетельствовал перед всеми, что Младенец, которого он держит в своих объятиях, - Сам Господь, единосущный и соприсносущный Богу Отцу (толкование святого Кирилла Иерусалимского)153.

Стихира праздника Сретения (все стихиры цитируются по богослужебным сборникам XVI-XVII вв. из библиотек Нило-Сорского и Кирилло-Белозерского монастырей) утверждает, что в Иерусалимский храм как младенец приносится Господь, давший некогда Моисею скрижали Завета на горе Синай. "Днесь Симеон на рукы Господа славы подъемлет. Его ж под мраком первии Моисей виде в горе Синайстей, скрижали дающа ему" (РНБ. Кир.-Бел., 550/807, л. 1об. - 2). "Днесь иже древле Моисеове в Синае закон подав, законным повинуется повелением нас ради..." (там же, л. 1 об.).

Своей проповедью, как говорится в сретенской стихире, старец Симеон разрушил омрачение неверия в древние слова пророков и обличил "евреом невернаа сердца" (слова стихиры) (РНБ. Кир.-Бел., 550/807, л. 2), возвещая грядущее распятие Спасителя и Его Воскресение.

Канон праздника Сретения также сосредоточен на раскрытии смысла догмата о Боговоплощении: "Земли исчадие, паки потекшее в ню, Божеству сообразное естество Содетель, яко непреложное младенствовав яви" (РНБ. Кир.-Бел., 315/572, л. 44 об.). "Из земли - происходящее и в нее опять отходящее естество (человеческое) Создатель явил сообразным Божеству, сделавшись младенцем непреложно" (перевод древнегреческого текста профессора Санкт-Петербургской духовной академии Е. Ловягина154). В своем толковании на праздник Сретения Кирилл Иерусалимский, как бы продолжая речь праведного Симеона, говорит: "Се - Тот, Который создал нас по образу Божию, ныне сам сделался человеком по образу нашему, и есть человек, но вместе и Бог: будучи образ Господа Бога, ныне принял образ раба, не умалив достоинства Божества, но освятив смешение моего естества"155.

Богословие праздника Сретения не только утверждает истину, но и обличает ее противников. Святой Афанасий Великий в своем "Слове на Сретение" говорит, что Симеон Богоприимец уже в день Сретения показал нечестие будущих противников Церкви - еретиков Маркиона, Ария, Саввелия, Нестория (РНБ. Соф. собр., 1419, л. 327 об.). В стихирах праздника слышны отзвуки той напряженной борьбы на Эфесском и Халкидонском соборах за догмат о Богочеловечестве Христа. Одна из сретенских стихир утверждает, что Господь явился миру "не мнением, не привидением, но истиною, чтобы Божественное соединилось с человеческим" (РНБ. Кир.-Бел., 550/807, л. 2 об. - 3).

В обстановке борьбы, которую вела Русская Церковь в конце XV в. с ересью "жидовскаа мудрствующих", отрицающей главный христианский догмат о Боговоплощении, сретенское посвящение Нило-Сорского скита представляется не случайным, как не случаен и содержательный отбор житий в агиографических сборниках преподобного Нила Сорского. Защита догмата о Боговоплощении, его сущностное раскрытие приобретают в это время особую актуальность. Об этом свидетельствует и роспись собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, сделанная в 1502-1503 гг. знаменитым иконописцем Дионисием.

"Основная тема росписи, - пишет Л.А. Успенский, - это утверждение православного вероучения против отклонений еретиков, перечисленных собором 1490 г.: здесь подчеркивается Божество и человечество Спасителя, особое место занимает прославление Богоматери, святых и подчеркнуто значение Вселенских соборов"156. Дионисий работал в Ферапонтовом монастыре в то самое время, когда в десяти верстах от Ферапонтова на реке Соре жил преподобный Нил. Он не мог не прийти к старцу, известному своим духовным рассуждением и богомыслием. Вероятно, что в тематике и духовном тоне росписи собора сказалось это общение иконописца со старцем Нилом, который обращал внимание своих современников на богословие догмата о Боговоплощении и призывал "испытывать Божественные Писания". Смысл этого духовного наставления "испытывать Писания" раскрывает сретенская стихира: "Испытаите Писаниа. Яко же рече во Евангелиих Христос Бог наш. В них бо обретаем того раждаема и пеленами повиваема. В яслех полагаема и млеком питаема, обрезание приемлюща. И Симеоном носима... истинною мирови явльшася" (РНБ. Кир.-Бел., 550/807, л. 2 об.) - т.е. обретаем истинное знание о Боговоплощении.

Второй храм Нило-Сорской пустыни, построенный уже во второй половине XVI в., был освящен во имя преподобного Ефрема Сирина. Этого святого особо чтили в скиту. Иконописные образы святого Ефрема Сирина находились в ряду местночтимых икон в иконостасе и на стенах храмов Ниловой пустыни: опись 1672 г. упоминает местные образы преподобного Ефрема Сирина в церквах Сретения и Ефрема Сирина (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 683, л. 2 об. - 6 об.), "образ Ефрема Сирина на красках на стене церкви Сретения" (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 683, л. 4 об.), в церкви Иоанна Предтечи икона Ефрема Сирина вошла даже в состав деисусного чина парной иконой к образу Кирилла Белозерского (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 683, л. 8 об.), в церкви Сретения в местном ряду находилась икона с изображением преподобных Кирилла Белозерского и Ефрема Сирина на одной доске (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 683, л. 2 об.). Почитание в Ниловом скиту святого Кирилла Белозерского понятно - это наиболее чтимый северный русский святой, основатель монастыря, с которым Нило-Сорский скит имел самые тесные духовные и экономические связи. Особое отношение в северном русском скиту к святому Ефрему Сирину помогает понять особенности духовного строя этого монастыря.

"Учителем покаяния" называет церковная традиция преподобного Ефрема Сирина. "Непрестанно плакать для Ефрема было то же, что для других дышать воздухом", - писал о нем святой Григорий Нисский157. Древний тропарь преподобному Ефрему Сирину, который мы находим в Минеях XVI в. Кирилло-Белозерского монастыря, говорит о святом: "Час присно провидя испытаниа. Рыдаше горко Ефреме. Яко любя безмлъвие. Делательникъ ж былъ еси в делех учитель божественъ. Тем же Отче всекрасне. Ленивыя въставляеши к покаянию" (РНБ. Кир.-Бел., 344/601, л. 435 об.).

На всем протяжении Великого поста читается краткая покаянная молитва Ефрема Сирина, на самых строгих службах Страстной седмицы обыкновенно предлагаются для назидания избранные слова из творений преподобного Ефрема Сирина. Так, в Нило-Сорской пустыне, где службы Великого поста проходили в теплой церкви Ефрема Сирина, в Великую среду, когда Церковь вспоминает предательство Христа Иудой, на службе читалось слово преподобного Ефрема об Иосифе Прекрасном. (Об этом сообщает правило всенощного бдения Нило-Сорского скита - РНБ. Соф. собр.,1519, л. 88.) И это имело символический смысл: жизнь Прекрасного Иосифа (Быт. 37-50), проданного в рабство своими родными братьями, прообразовала, по толкованию Ефрема Сирина, первое пришествие Христа, преданного и распятого, и Его второе пришествие в славе для Страшного суда над человечеством158.

В Великий пяток (пятницу) на выносе Плащаницы читалось слово Ефрема Сирина о великих страстях Господних (РНБ. Соф. собр., 1519, л. 88).

Многие проповеди преподобного Ефрема Сирина обращены к монашествующим, где он говорит, что должно строго хранить монашеские обеты. В храме Ефрема Сирина Нило-Сорского скита в местном ряду находилась икона преподобного Ефрема (что известно из самой ранней описи храмов Нило-Сорского скита - ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 683, л. 6 об.), перед которой и проходили, в основном, монашеские исповеди. На этой иконе преподобный Ефрем Сирин изображен "с хартией со словами против нерадивых иноков", не соблюдающих монашеских обетов: "Ефрем глаголет яко велика беда есть, идеже закон и правила не жительствует во иноцех. Аще ты, окаянне, слабости ради твоея и пристрастия, скорбей ненавидиши и терпения отбегаеши, и ярем легкый Господа своего злословиши, яко жесток и тяжек есть, глаголеши, и не могу понести его. Люте тебе, окаянне, и кто помилует та, самого себя погубивша, лутще тебе тату не есть тебе. Разбойник и блудник молят бо да спасени будут. Тебе же блажат человецы яко предвечна. Ты же со лжею живеши в добром жити, и сладост мира сего и похоти его возлюбив, Небесное ж Царствие возненавидел еси" (КБИ АХМЗ. Дж. 212, надпись со свитка; пунктуация моя. - Е.Р.).

Эти слова святого Ефрема Сирина напоминают строгие предостережения преподобного Нила Сорского, обращенные к "самочинникам" в его "Предании... учеником". Не случайно само "Предание" старца читалось всей братии скита накануне Великого поста.

Немало общего можно найти в сочинениях преподобных Ефрема Сирина и Нила Сорского, которые ярко характеризуют сходные черты их личности. "Дух сокрушенный" составляет "именную печать души преподобного Ефрема"159 - об этом говорили многие историки Церкви, писавшие о жизни и сочинениях святого Ефрема Сирина. "Смирение глубоко проникает проповедь святого Ефрема и составляет весьма заметную выдающуюся и характернейшую черту... Весьма многия свои проповеди он начинает исповеданием своего недостоинства или немощи"160.

Одно из сочинений Ефрема Сирина так и называется: "Исповедь или обличение самому себе". Обличая себя, преподобный Ефрем пишет, что от юности своей он был страстен и раздражителен и за всю жизнь не сделал ничего благого: "Будьте по сердоболию своему сострадательны ко мне, братия. Избранники Божии, склонитесь на воззвание человека, который обещался благоугождать Богу, и солгал Творцу своему... От юности я стал сосудом непотребным и нечестным... Увы мне, какому подпал я осуждению. Увы мне, в каком я стыде!"161

Сокрушению о своих грехах посвящена "Молитва... старца Нила... имущая покаяние и исповедание грехов и страстей". В ней преподобный Нил Сорский говорит, что он даже землю оскверняет своим "хожнием". "Яко несть ин грешник на земли яко аз. Ни бысть ин никтоже от Адама даже до днесь. Всяк бо день и час и малый часец без согрешения не преидох от младенства даже до днес и вся уды душа и тела оскверних от рожения моего всегда во гресех. Того ради боюся трепеща наведениа горкыа смерти и праведного суда твоего и лютых грозных мук вечных ждущих грешных, аз окаянный и злобесный пес, нечистый и всескверный" (РНБ. Соф. собр., 1468, л. 61 об. - 62).

"Молитва" преподобного Нила Сорского вторит размышлениям святого Ефрема Сирина "О Втором пришествии Христовом": "...только я вспомнил об оном страшном пришествии Христовом, как вострепетали кости мои, душа и тело содрогнулись, я восплакал с болезнию сердечной и сказал со стенанием: Как явлюсь я в тот страшный час? как предстану пред судилище страшного Судии? Что буду делать, когда святые в чертоге небесном будут узнавать друг друга? Кто признает меня?.. Мученики покажут свои раны, подвижники свои добродетели: а я что покажу, кроме своей ленности и нерадения? О душа недостойная! О душа грешная! О душа безстыдная! О душа всегда ненавидевшая жизнь!"162

В проповедях преподобный Ефрем называл себя грешником, который должен прежде извлечь бревно из собственного глаза, невеждой и неучем, уверял, что он сам виновен во всем том, от чего советовал слушателям остерегаться, и ничего не соблюл из того, чему поучал.

Отправляя послание к брату, вопросившему его о помыслах, преподобный Нил Сорский писал: "Что бо аз реку, не створив сам ничто же благо! кый есть разум грешнику? Точию грехи"163.

Отличительную черту проповеди, как и личности Ефрема Сирина составляла его любовь и горячая ревность о спасении ближнего. Он увещевал, просил, умолял: "Умоляю вас, чада мои, потрудимся в это краткое время. Не будем нерадивы здесь, возлюбленные мои, чтобы не раскаяваться безконечные веки, где не принесут нам пользы слезы и воздыхания, где нет покаяния... потрудитесь, чада мои любимыя, умоляю вас, потрудитесь, чтобы мне о вас и вам обо мне радоваться вечныя времена"164.

О своем горячем желании по силе помочь всем спастись писал старец Нил в каждом своем сочинении и послании, в этом он видел единственный смысл своих "писаний": "И аз сего ради предах писание Господе и братии моей спасения ради моего и всех произволяющих въздвизая совесть к лучшему и съхраняяся от небрежения и злого жития и вины, иже зле и плотскаа мудрствующих человек, и преданий лукавых и суетных, иже от общаго нашего врага и лестьца и от нашея лености прившедших"165.

"Присный духовне любимый мой, присный возлюбленный мой", - обращается преподобный Нил Сорский к старцу Герману Подольному, прося исполнить его свои духовные советы, как бы они ни казались жестоки и трудны: "Аще и грубо написах ти что, но не иному кому, но тебе-присному возлюбленному моему, не хотя презрети прошение твое. Надею бо ся, яко с любовию приимеши и не позазриши неразумию моему. А о вещех наших, о них же молих святыню твою, та добре потшался еси устроити, о том челом бию. Бог да воздасть ти мьзду противу твоему труду"166.

Умирая, преподобный Ефрем Сирин оставил завещание, в котором просил положить его на кладбище с безвестными странниками: "Кто положит меня под алтарем, да не узрит он алтаря Бога моего, неприлично смердящему трупу лежать на месте святом. Кто погребет меня в храме, да не узрит он храма света, недостойному бесполезна слава пустая. Возмите меня на плеча и бегите бегом со мною и бросьте как человека отверженного"167.

Просьба преподобного Нила Сорского к братии своего скита бросить его тело без всякого погребения или без чести сродни духовному состоянию святого Ефрема Сирина, выраженному в его завещании.

Редкое, даже в среде монашества, "3авещание" Сорского старца (подобные примеры, кроме "Завещания" святого Ефрема Сирина, можно найти только в древних житиях преподобных Арсения и Антония Великих)168 должно было произвести потрясающее впечатление на иноков Нилова скита. И в то же время оно еще раз ярко высветило главную черту духовного образа основателя монастыря - глубочайшее осознание своего недостоинства, которое особенно роднило его с личностью древнего святого - преподобного Ефрема.

Вероятно, особое почитание Ефрема Сирина в Нило-Сорской пустыни было связано с тем, что образ преподобного Нила Сорского сравнивался в сознании монахов скита с преподобным Ефремом Сириным. Тем более что канонизировали Сорского подвижника не сразу - в конце XVII в., иконы с изображением преподобного Нила и житийные повести о нем появились гораздо позже его преставления. Память о "стареце Ниле", сохранялась сначала в устных рассказах иноков Ниловой пустыни. Желание запомнить образ основателя скита "каким бе преподобный", отразилось в поисках наиболее близких ему святых. Интересно, что иконография первой иконы преподобного не совпадала с иконографией Нила Сорского, общепринятой с XVIII в. На древней иконе, судя по описанию А.Н. Муравьева, святой походил на образ преподобного Ефрема Сирина (в одеждах схимнических, со свитком в руках) "в благолепном покое созерцания, начатого им еще на земле"169.

Этот поиск "духовного родства" разных святых типичен для христианского сознания и является одним из приемов агиографии. Как свидетельствуют жития древних святых, память об основателе монастыря сохранялась обычно двояким образом. Очевидцы рассказывали своим ученикам о жизни и поучениях святого, но в то же время они всегда искали аналогий, сравнений с другими преподобными, наиболее близкими по характеру личности и монашеского подвига.

Так, в "Житии Афанасия Афонского" сказано, что он был мудр и сокровенен добродетелью, как преподобные Савва Освященный и Пахомий Великий; именит, как Антоний Великий. "Мудр бяше великии Арсение и съкровен добродетелми. Но и сеи (Афанасий Афонский. - Е.Р.) премудр бе и свою мудрость съкрываше. Нарочит бяше великий Сава и многим отцем наставник. И сеи же стадо велие стяжа. И Афон исполни многих благостроении, имеяше бо разсудительное поиже древле прославленых о сем. Якоже убо Пахомию, тако и сему съвыше Бог въручи и якоже Антониа створи именита и сего" (РГБ. Тр., 685, л. 335).

Феодосия Великого его современник Кирилл Скифопольский, составивший житие святого, сравнивал со святителем Василием Великим. По словам агиографа, святой не только любил читать творения Василия Великого, но и стремился подражать его жизни: "Паче же много священных завещании поминая и постничьскмих словес Великаго Василиа. Его же и житие подражая, и словес зело желателне имыи, тщашеся убо душу онаго нравы украсити, язык же словесы удобрити" (РГБ. Вол. собр., 630, л. 45).

Подражание подвижнику египетского скита преподобному Арсению Великому сделало жизнь Евфимия Великого, по замечанию Кирилла Скифопольского, похожей на житие Арсения: "И понеже убо всяцем тщанием житие его подража того ради и даровании его сподобися. Божиа света и дара прозорливаго" (РГБ. Вол. собр., 630, л. 165 об.).

Для сорских монахов их "богомудрый старец Нил", видимо, остался в памяти таким же учителем смирения и покаяния, каким был преподобный Ефрем Сирин в истории вселенского монашества.

4. История канонизации Нила Сорского

Дополнительный свет на отношение русского общества к учению преподобного Нила Сорского и его незаурядной личности проливает история его канонизации. Напомним, что завещание старца Нила так и не было исполнено, его погребли не в "бесчестном месте", а у стены церкви Сретения: описи XVII в. называют часовню, поставленную над гробом подвижника Сорского, приделом церкви Сретения170. В часовне стоял крест с Распятием, рака преподобного Нила была покрыта простым черным покровом, над ракой помещались иконы: деисус и праздники Владычни, образ Богородицы171.

В 1656 г. вместо часовни, которую перенесли на новое место - к колодцу преподобного Нила Сорского, начали строить церковь во имя Третьего обретения главы Иоанна Предтечи. История строительства этого храма позволяет решить, на наш взгляд, довольно сложный и, безусловно, важный вопрос о времени канонизации Сорского старца.

Противопоставляя Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, исследователи обычно сравнивают "историю посмертного почитания основателей обоих направлений"172. А.С. Архангельский в своей книге о Ниле Сорском писал: "Желание преподобного Нила Сорского не получить "славы века сего никоторыя" - сбылось: имя его, как подвижника, осталось мало известным. Мы не знаем даже, был ли он формально канонизирован подобно своему знаменитому противнику"173. Эту мысль в дальнейшем развивал Г.В. Федотов: "Если преподобный Иосиф был канонизирован в конце XVI в. три раза, к местному и общему почитанию, то "Нил Сорский вообще не был канонизирован в Москве, - замечает исследователь. Мы вообще не знаем, когда именно произошла канонизация, - в конце XVIII или в XIX в.", ее санкционировал Синод в "Верном месяцеслове" 1903 г.174

В исторических исследованиях появилась теория о том, что преподобный Нил Сорский и его скит были забыты (Г.В.Федотов писал даже о разгроме заволжских скитов175), а о "начальнике скитскаго жития" вспомнили только в XIX в. "в связи с расцветом старчества" (Ф. Лилиенфельд)176. Поэтому вопрос о канонизации Сорского старца и о почитании его скита нуждается во внимательном рассмотрении. 

В Русской Церкви канонизация традиционно совершается по следующим принципам и критериям. Канонизационный процесс представляет собой, по выражению историка Е.Е. Голубинского, "удостоверение о чудесах", совершенных тем или иным подвижником, на основе чего он канонизируется, т.е. причисляется к лику святых177. Канонизированному святому обычно назначается ежегодно празднуемая Церковью память, для совершения которой составляется служба, житие, в которых прославляется святой и рассказывается о его чудесах.

Существует канонизация местная, когда святому устанавливается празднование в месте его погребения - в приходском храме, монастыре, или шире - в епархии, где он подвизался, и канонизация общерусская, когда святому назначается празднование во всей Русской Церкви178. Как справедливо отметил Е.Е. Голубинский в своем исследовании "История канонизации святых в Русской Церкви", часто трудно установить не только время, но и сам факт канонизации того или иного подвижника - нет полноты сведений обо всех церковных Соборах, на которых проходила канонизация русских святых, не сохранились многие древние службы святым, жития179. Кроме того, для местной канонизации святого достаточно было только устного благословения, которое часто нигде не фиксировалось.

В таких случаях, когда нет точных сведений о канонизации святого, единственным точным критерием свершившегося факта канонизации, по мнению Е.Е. Голубинского, является наличие церковного молебного пения святому, когда к нему обращаются с молитвой о заступничестве. "Святой канонизованный, или настоящий есть тот, которому установлено и совершается ежегодное празднование (служба), которому молебствуется (поются молебны) и к которому обращаются с молитвами; святой не канонизованный, или не настоящий есть тот, который почитается за святого от народа, но которому не установлено и не совершается празднование и не молебствуется и память которого, в чаянии и с желанием его прославления, совершается поминовенными литургиями и панихидами"180.

Исходя из этого (основного) критерия канонизации исследователи пытались установить время канонизации преподобного Нила Сорского. Но найденные в рукописях сведения о почитании старца Нила противоречиво отвечали на этот вопрос. А.С. Архангельский, как уже говорилось, вообще сомневался в том, был ли официально канонизирован Нил Сорский: "в двух-трех рукописях встречаются следы службы ему - тропарь, кондак, икос. Но кажется она была только частной местной попыткой, да и то неутвердившейся. Как бы то ни было, судя по случайно сохранившимся в рукописях заметкам, по старце Ниле "Сорския пустыни" еще в XVII-XVIII вв., даже в его скиту, продолжали петь "панахиды"181.

Основываясь на приведенных А.С. Архангельским сведениях о панихидах по старцу Нилу, Е.Е. Голубинский условно датировал канонизацию преподобного Нила Сорского как местночтимого святого синодальным периодом - после 1721 г. "До тех или других годов XVIII в. не существовало празднования, ибо петы по нем панихиды. Когда в XVIII или прошлом XIX в. было установлено ему празднование, сказать не можем; знаем только, что когда-то до 1855 г."182. Устанавливая верхнюю границу своей датировки, Е.Е. Голубинский сослался на А.Н. Муравьева, который в своей книге "Русская Фиваида на Севере", изданной в 1855 г., сообщил, что "он пел молебен преподобному Нилу в его скиту"183.

В "Полном Месяцеслове Востока" архиепископа Сергия преподобный Нил Сорский назван в "Указателе святых славянских, грузинских и праздников Божией Матери, не находящихся в месяцесловах и богослужебных книгах Греческой и Русской Церкви"184. Современный указатель по канонизации русских святых датирует местную канонизацию преподобного Нила Сорского синодальным периодом (1721-1917 гг.)185.

Таким образом, сведения о канонизации Сорского старца, собранные в исторических исследованиях, весьма противоречивы и не дают возможности, в силу своей недостаточности, датировать ее более или менее точно. Документы Нило-Сорского скита, история строительства храма Иоанна Предтечи дают новые факты, которые позволяют снять некоторые противоречия, отмеченные исследователями, и уточнить время канонизации преподобного.

Нил Сорский очень скоро после своего преставления стал почитаться в скиту и в других русских монастырях как "начальник скитского жития", преподобный186.

В самых ранних из известных приходно-расходных книг Нило-Сорского скита за 1611 - 1612 гг. можно встретить такого рода заметки: "июля в день 6 … Федор положил на преподобного гроб алтын"; "августа в день 10 странники шли Соловков положили на гроб денгу"; "того же месяца в день 25 белозерец Иван губные избы сторож положил на гроб воску 12 золотников да лодана 12 ж золотников" (ГИМ. ОПИ. Ф. 484, оп. 1, д. 74, л. 2, 3).

Эти записи тем более любопытны, что в начале XVII в., а именно в 1612 г. (о чем говорит правило всенощного бдения Нило-Сорского скита - РНБ. Соф. собр., 1519 за 1612 г.), по Нилу Сорскому еще служили панихиды, т.е. его официальной канонизации как преподобного еще не было. День памяти преподобного Нила Сорского совпадает с празднованием Воспоминания явления на небе Креста Господня в Иерусалиме. В этот день в Нило-Сорской пустыни совершалась вечерня Кресту с праздничной службой. После вечерни служили панихиду "по начальнике старце Ниле". Затем, после заутрени и обедни, вновь служили панихиду малую на гробе. Панихиды совершались также в дни, особо установленные для поминания умерших: в Димитровскую субботу, в субботу мясопустную и другие дни (РНБ. Соф. собр., 1519, л. 91 об. - 92 об.). Видимо, некоторое время почитание Нила Сорского как святого и панихидные службы по нему сосуществовали.

За вторую половину XVI в. и за весь XVII в. было канонизировано наибольшее число русских святых, среди них много основателей монастырей и их последователей. "Порядок их канонизации, как правило, был следующим: братия монастыря усердно почитала своего усопшего первоигумена постоянным панихидным пением, которое постепенно окрашивалось молитвенным обращением к нему". Настоятель монастыря ставил перед церковной властью вопрос о молитвенном со святыми почитании и получал на то разрешение и благословение187.

Первым шагом к местной канонизации преподобного Нила Сорского можно считать разрешение (благословение) на строительство храма над гробом старца Нила. Строить храм начали в 1656 г., видимо, по инициативе Бориса Ивановича Морозова, который после "Медного бунта" в Москве 1648 г. укрывался в Кирилло-Белозерском монастыре.

Как сообщает "Слово на обретение мощей преподобного Кирилла Новоезерского" (XVII в.), Морозов находился в Кирилло-Белозерском монастыре в сильном отчаянии, боясь лишиться не только своего высого положения при царском дворе, но и самой жизни. Он много молился, ездил на богомолье по окрестным монастырям.

Приехав в Кирилло-Новоезерский монастырь (находится недалеко от города Белозерска на Красном острове Нового озера; основан в XVI в. преподобным Кириллом Новоезерским), боярин Морозов дал обет построить храм над гробом Кирилла Новоезерского. Обет свой он исполнил. Вернувшись через некоторое время благополучно в Москву, он рассказал царю о чудесах белозерских святых и повелел строить каменный собор в Новоезерском монастыре. В 1649 г. во время копания рвов для собора были обретены мощи преподобного Кирилла, о чем братия монастырская сообщила Морозову, а тот доложил царю188. По царскому указу и благословению патриарха Иосифа и всего священного собора архиепископу Вологодскому Маркелу было велено взять мощи святого Кирилла Новоезерского от земли. В 1652 г. достроили и освятили каменный собор, куда и перенесли обретенные мощи189.

Этот рассказ заслуживает особого внимания в связи с событиями того же времени в Нило-Сорской пустыни. Видимо, Морозов побывал и в этом скиту и здесь дал такой же обет. Сам боярин и царь Алексей Михайлович пожертвовали на строительство храма Иоанна Предтечи по 10 рублей (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 676, л. 11). Имя боярина Морозова в числе первых вписано в синодик Нило-Сорской пустыни для вечного поминания (КБИАХМЗ. РК. 127, л. 13).

Строительство церкви над гробом преподобного Нила Сорского свидетельствует о большом почитании старца Нила в это время. Церковь была построена целиком на вклады богомольцев: ярославец, посадский человек Федор Федорович Неждановский дал 20 рублей 29 алтын, 4 деньги, Кондратий Лукин с товарищами - 30 рублей (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 675, л. 10 об.). На эти деньги купили бревна, тес, гвозди, плахи, белое железо на опайку ко крестам. Деньги царя и боярина Морозова истратили на иконостас и освящение храма.Ризы в церковь Иоанна Предтечи пожертвовали Государь Алексей Михайлович и боярин Федор Иванович Шереметьев (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 679, л. 9 - 9 об.). Царские двери в иконостас и запрестольный образ "Одигитрии" дал для церкви старец скита Дионисий Грездов (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 679, л. 7 об.). Церковь торжественно освящал архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря накануне праздника Третьего обретения главы Иоанна Предтечи, которому и посвящен храм.

В 1669 г., через 10 лет после освящения церкви, в ней над гробом Нила Сорского была устроена деревянная резная золоченая рака, где по сторонам в четырех кругах вырезали тропарь, кондак, икос преподобному Нилу и летопись - в каком году преставился преподобный (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 681, л. 18 об.). Установка раки с такой подписью, как и строительство храма, могла проходить только по благословению архиерея, поэтому 1669 г. можно считать датой канонизации преподобного Нила Сорского как местночтимого святого - именно в этом году было дано благословение на почитание его как преподобного(что следует из подписи на раке). В 1682 г. при строителе Нило-Сорского скита Дионисии Москвитине был составлен канон Сорскому первоигумену. В описи монастырских книг за 1682 г. впервые упоминается "канон в тетратех в полдесть Чюдотворцу Нилу письменая письмо крупное три заставицы печатные переплетены в черной коже" (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 689, л. 17).

В 1686 г. при том же строителе в скиту преподобного Нила Сорского появилась первая икона с изображением старца Нила: "образ на гроб преподобнаго отца нашего Нила Чюдотворца писан на красках", опись монастырского имущества за этот год называет икону в разделе "вновь вкладные дачи" (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 691, л. 31). Икону положили на раку преподобного.

Откуда была привезена икона - неизвестно, вероятнее всего, действительно из Москвы и, очевидно, при содействии строителя пустыни - Дионисия, прозвание которого говорит о том, что он был родом из Москвы или приехал в скит из какого-то московского монастыря.

Известия о почти одновременном появлении канона и иконы с образом преподобного Нила Сорского очень важны. Они доказывают, что в конце ХVII в. составляется молебная служба Сорскому подвижнику с обращением к нему как к святому, ибо основная мысль всякого канона - просьба о заступничестве: "Моли, молимтися, припадающа чада твоя, сохранитися нам, стаду твоему, от всякого навета и злых обстояний видимых и невидимых враг" (кондак XVII в. преподобному Нилу Сорскому)190. Икона же, по своей сути, является именно молебным образом. Поэтому появление иконы и канона подтверждает факт канонизации и позволяет датировать ее 60 - 80-ми гг. XVII в. - гораздо более ранним временем, чем это принято в исторических исследованиях.

Здесь следует, однако, вспомнить об аргументах А.С. Архангельского, который считал, что и в XVIII в. совершались панихиды по Нилу Сорскому, следовательно, не было его канонизации. Исследователь ссылался на три рукописи: Новгородско-Софийский сборник № 1519, 1158 и сборник из собрания Погодина № 260. Первый из названных уже упоминался в данной работе, он датируется 1612 г. и поэтому его сообщения о панихидах (подробная роспись по дням, в которые служили панихиды) никак не противоречат нашей датировке канонизации. 

Второй сборник - Софийский 1158 - содержит краткую запись: "В лето 7016 года в неделю мироносиц. Мая в 7 день преставися Нил старец Сорския пустыни, а понафиды поем по нем"191.

Этот сборник А.С. Архангельский датировал XVIII в., однако в современном каталоге Софийского собрания РНБ сборник передатирован XVII в. Точной копией с рукописи Софийской 1158, только более полно рубрицированной, является рукопись Софийская 1159 (1718 г.), где также сохранена эта запись. Однако запись о панихидах уже не соответствовала действительности, очевидно, писец, переписывавший свой сборник с другой рукописи, автоматически перенес этот уже привычный текст, не внося в него изменений. Сведения рукописи Софийской 1159, датированной 1718 г., опровергают "Переписные книги имущества Сорской пустыни" за 1721 г. (это самая ранняя и наиболее полная опись из сохранившихся за XVIII в.). В описи храма Иоанна Предтечи, поставленного над ракой преподобного Нила Сорского, читаем: в местном ряду иконостаса, где помещаются обычно иконы местночтимых святых, находился "образ преподобнаго чудотворца Нила, в возглавии образ Святыя Троицы" (РГАДА. Ф. 1441, оп. 2, ед. хр. 493, л. 4 об.); "в той же церкви чудотворца Нила рака резная золочена по левкасу на ней резано подпись и травы меж травами крашено краскою лазоревою на раке образ чудотворца Нила венец серебрянной гладкой с репьями золоченой" (Там же); в числе икон, которые находились над ракой, на стене был еще один "образ преподобного Нила Сорского чудотворца" (РГАДА. Ф. 1441, оп. 2, ед. хр. 493, л. 5).

Кроме того, основатель скита был изображен на кресте, который находился в алтаре за престолом северного придела церкви Сретения: "На престоле же святый антиминс новой крест осеняной писаной за престолом крест писаной на нем образ Распятия Господня в возглавии образ Господа Саваофа на среднике и на нижнем конце образ Пресвятыя Богородицы и Иоанна Богослова Марии Магдалины Логина Сотника Ангела Хранителя на другой стороне образ Спасов Вседержителя в возглавии образ херувима на среднике и на нижнем конце образ архангелов Михаила и Гавриила преподобного Нила" (РГАДА. Ф. 1441, оп. 2, ед. хр. 493, л. 3 об.). В церкви святого Ефрема Сирина на левой стороне церковных дверей находился "образ преподобных отец Ефрема Сирина Нила Сорского в возглавии образ Спасителев" ( РГАДА. Ф. 1441, оп. 2, ед. хр. 493, л. 7 об.) Наличие образов первоигумена в иконостасе и алтаре скитских церквей, а также других икон преподобного говорит о том, что в это время Нил Сорский был уже канонизированным святым.

Сборник № 260 из Погодинского собрания имеет датировку - XVIII в. и действительно содержит запись о панихидах по Нилу Сорскому, которая, как и в Софийских сборниках 1158 и 1159, представляет собой обычную краткую справку о житии Нила Сорского: "и поживе преподобный Нил всех лет живота своего 75 лет и преставися в вечный покой в лето 7016 г. в мае 3 день в неделю жен мироносиц и по завещанию преподобного Нила Чудотворца панахиду поют по нем и обедню служат" (РНБ. Погод., № 260, л. 57). Представляется, что эта запись вторичного происхождения, списанная с другого, более раннего сборника (как это мы видели на примерах Софийских рукописей 1158, 1159). Кроме того, сборник не кирилловского происхождения, поэтому писец рукописи мог не знать о совершившейся канонизации святого.

Тот факт, что в XVIII в. по преподобному Нилу Сорскому в его скиту уже не служили панихиды, а совершали ему молебен как святому, кроме переписи 1721 г. подтверждает еще и рукопись № 1476 из Софийского собрания РНБ, которая датируется XVIII в. В ней монахом скита, как следует из текста, записаны рассказы "О чудех преподобного отца нашего Нила Сорския пустыни".

Во втором "Чуде" об исцелении дочери некоего дворянина из Новгородской области сказано: "Явися во сне преподобный отец Нил матери ея и поведа себя где пребывает телесне и подаде здравие очима дщери их той же дворянин востав со всем домом своим прииде в Нилов Скит с великой верою и начаше молебствовати" (РНБ. Соф. собр., 1476, л. 167 об.). О молебнах над ракой преподобного Нила Сорского говорится и в других рассказах рукописи. "Чудеса" из Софийской рукописи № 1476 никогда ранее не приводились в исторических исследованиях об основателе Сорского скита и не публиковались.

В публикациях сочинений святого старца, в биографических справках о нем сообщаются обычно факты из житийных повестей о преподобном, собранные в рукописи № 61/1300 Кирилло-Белозерского собрания РНБ, здесь находятся две повести: "О пришествии преподобного Нила", "О преставлении и погребении преподобного Нила" и три "Чуда": "О явлении во сне царю Иоанну Васильевичу", "О образе его како нача писатися", "О избавлении отрока от нечистого духа". Интересно, что последнее "Чудо" имеет нумерацию К-20, что заставляет предполагать существование других "Чудес". Шесть таких "Чудес" мы находим в Софийском сборнике № 1476: "Чудо об образе преподобного Нила Сорского чудотворца" (другая редакция), "Чудо об исцелении некоей жены отравленой "змиями", "Чудо об исцелении монаха скита", "Чудо о спасении некоего человека "тонуща", "Чудо об исцелении онемевшего монаха" (разбивка сплошного текста на чудеса и названия наши. - Е.Р.).

Вероятно, существовали и другие рукописные записи о чудесах, совершенных основателем Нило-Сорского скита. Несмотря на то, что Кирилловская рукопись поздняя - 1836 г., очевидно, она составлялась на основе более древней рукописи. С.П. Шевырев, посетивший пустынь в 1847 г., описал рукопись, "писанную древним полууставом", которую ему показывал настоятель пустыни иеромонах Никон (Прихудайлов)192. В составе этой рукописи Шевырев называет две повести: "О преставлении и погребении преподобного Нила", "О пришествии преподобного отца нашего Нила Сорского Чудотворца" и два "Чуда": "О образе его, како начася писати", "О приходе в Нило-Сорскую пустынь Царя Ивана Васильевича Грозного"193, т.е. те "повести" и "чудеса", которые впоследствии вошли в Кирилло-Белозерскую рукопись 1836 г.

"Чудо об исцелении отрока от нечистого духа" также древнего происхождения. Оно изображено, как мы предполагаем, на миниатюре из житийного сборника № 107 Уваровского собрания ГИМа (сборник датируется концом XVII - началом XVIII в.). "Чудо" рассказывает, что из Нилова скита был похищен бесами отрок Михаил и унесен в лес, где его спас внезапно явившийся преподобный Нил Сорский: "И в той час прииде преподобный Нил ко отроку... и падоша вси нечистии дуси ниц на землю" (РНБ. Кир.-Бел., 61/1300, л. 23 об.). По приказу преподобного "дивии" перенесли отрока по воздуху и положили неподалеку от монастыря, чтобы монахи могли его увидеть. На миниатюре из Уваровского сборника изображен лежащий у стены отрок, а рядом стоит спасший его старец. Эта миниатюра - самое раннее из сохранившихся изображений преподобного Нила Сорского.

Описание образа святого Нила появляется в "Иконописном подлиннике" XVIII в. Под 7 мая значится: "Преподобный отец наш Нил, Сорский чудотворец, подобием сед, брада аки Кирилла Белозерского, но у сего курчевата, ризы преподобного, в руках свиток"194. Именно таким, "аки Кирилл Белозерский" преподобный Нил Сорский изображен на миниатюре конца XVII - начала XVIII в. (ГИМ. Собр. Уварова, № 107).

Появление образа Сорского подвижника в общерусском "Иконописном подлиннике" XVIII в. позволяет предположить, что в это время была осуществлена общерусская канонизация преподобного Нила Сорского. После его канонизации в 1669 г. как местночтимого святого, видимо, начался активный сбор сведений о его житии и чудесах; важно, что эти факты стали письменно фиксироваться, о чем свидетельствует Софийская рукопись № 1476 и рукопись, описанная Шевыревым. Почти все "Чудеса" из сборника № 1476 рассказывают, что исцеления происходили от раки святого: некая болевшая жена "прииде в скит молися преподобному отцу нашему Нилу Чудотворцу и взят з гроба его персти и ис кладязя его воды испи и обмыв все тело свое и тако молитвами преподобнаго... жена же здрава бысть" (РНБ. Соф. собр., 1476, л. 168 - 168 об.).

Насколько было важно для канонизации святого "удостоверение о чудесах", происходящих от его гроба, показывает процесс канонизации Кирилла Новоезерского. При строительстве церкви на месте погребения Кирилла Новоезерского 7 (20) ноября 1648 г. были обретены мощи святого, что само по себе уже является основанием почти достаточным (но не обязательным) для канонизации. Но канонизация Кирилла Новоезерского совершилась, как считает Е.Е. Голубинский, между 7 ноября 1648 г. и 22 августа 1652 г. - "когда начался от мощей преподобного новый ряд чудес, он и был причислен к лику святых"195. Обретения мощей преподобного Нила Сорского при строительстве храма над его гробом не произошло, это, видимо, несколько задержало его общерусскую канонизацию. Но сбор сведений о чудесах, происходящих от его раки, стал впоследствии (в XVIII в.) основанием для нее.

Как уже отмечалось, не всегда в истории канонизации святых можно указать на документальные акты канонизации. Даже в "Слове на обретение мощей преподобного Кирилла Новоезерского", как подчеркивает Голубинский, "не говорится прямо об установлении празднования, но говорится, что "днесь блаженную блаженнаго отца Кирилла память празднуем"196.

Не сохранилось и актов канонизации Нила Сорского, но наличие с конца ХVII в. молебной службы преподобному Нилу, появление его иконописных изображений документально подтверждает факт его канонизации.

Важное значение в канонизации святого всегда имеет, кроме сбора сведений о чудотворении, и всеобщее почитание подвижника. Нужно сказать, что Нилов скит был известен и почитаем на Руси в XVI-XVII вв. Все русские цари от Иоанна Грозного до Петра Алексеевича жаловали скит грамотами о руге. Монастырские описи упоминают множество книг, богослужебной одежды, посуды, пожертвованной в монастырь. Среди жертвователей скита - русские князья и бояре, патриархи, цари. Простые богомольцы оставляли деньги в кружке у раки преподобного Нила. Все драгоценные книги, иконы, одежды из храмов Нило-Сорского скита были вкладными197.

Чаще всего жертвовали книги. Среди наиболее интересных вкладов - три рукописных Пролога середины XVI в. (ныне: ГПБ. Соф. собр., 1334; 1340; 1352), подаренные в Нилову пустынь известным русским книжником Василием Михайловичем Тучковым198.

Имена всех жертвователей знатных и незнатных перечисляет скитской синодик: род князя Никиты Одуевского, род князя Петра Долгорукова, род княжны Максимиллы Шаховской, род князя Ивана Воротынского, род бояр Хитровых, Милославских, Шереметьевых, Салтыковых, род Матвея Нарышкина, род стольника Петра Плещеева, род деревни Бутово Ивана Орды, род деревни Великого Двора Федора Торовина; "род авицера Ивана Собакина", род вологодского подьячего Алексия Калинникова; род с Москвы подьячего Федора Клокова; род старицы Феодоры Опраксины с Москвы; род из Вогнемы священника Луки Александрова и других (КБИАХМЗ. РК 127, л. 11-52).

Важно, что монастырский синодик упоминает людей совершенно разных сословий: монахов, мирян из разных городов и областей (из Вологодского уезда, Устюга, Каргополя, Новгорода, Пскова, Ярославля, Москвы, Белозерья), что говорит о широком почитании преподобного Нила Сорского и его скита на Руси в XVII-XVIII вв. Таким образом, мнение, сложившееся в историографии о том, что Сорский старец и его скит были забыты, а подвиги его замалчивались Русской Церковью, следует считать малообоснованным.

Два с половиной столетия (XVI - первая половина XVIII в.) Нило-Сорская пустынь прожила по заветам своего основателя. Но в середине XVIII в. жизнь в скиту постепенно замирает, что в немалой степени было связано с общей государственной политикой по отношению к монастырям.

Еще в 1717 г. в Ниловом скиту стали строить новую теплую церковь во имя преподобного Ефрема Сирина взамен сгоревшей (ФИРИ. Кол. 260, оп. 1, ед. хр. 827), в 1721 г. Святейший Синод издал распоряжение о выдаче в Нило-Сорскую пустынь денег на церковные потребы и на жалование денег строителю Иосифу с братией199. 

Но уже опись 1761 г. имущества скита перечисляет "хоромное строение" почти нежилой обители: келья строительская, пять келий деревянных ветхих, из них четыре нежилых, ветхий амбар (РНБ. Кир.-Бел., 105/1341, л. 11). Драгоценные богослужебные сосуды, иконы, книги и даже большой медный котел вывезли в Кирилло-Белозерский монастырь. Для присмотра в пустыни жил ризничий иеродиакон из Кириллова монастыря, иногда в скит для совершения богослужения приезжал священник из Кириллова.

Секуляризационная реформа 1764 г. прямо скита не коснулась, так как земли и крестьян он не имел. Но "государево жалованье" поступать перестало, Кирилло-Белозерский монастырь, разоренный реформой, уже не мог помогать своему приписному скиту (с 1641 по 1777 г. Нило-Сорский скит был приписан к Кириллову монастырю)200.

В XVIII в. изменилось само отношение к скитам, в том числе и к Нило-Сорской пустыни. Они становятся, как правило, местом ссылки, куда на исправление посылают монахов за "неблагочинное и нетрезвенное поведение" (ЦГАДА. Ф. 1441, оп. 3, д. 878. О переводе в Нило-Сорскую пустынь монаха Моисея за кражу вещей у наместника и побег из монастыря 1799 г.; ГАВО. Ф. 1147, оп. 2, д. 1444. О ссылке в Нило-Сорскую пустынь монаха за пьянство. 1797 г.).

В 1798-1805 гг. монашескую жизнь в Сорском скиту пытался восстановить благочинный Белозерских монастырей игумен Кирилло-Новоезерского монастыря Феофан (Соколов), но безуспешно201. 

В 30 гг. XIX в. начинается новая история пустыни, но уже как общежительного монастыря.

Древний тропарь преподобному Нилу Сорскому, составленный в XVII в., отметил особую избранность, талант основателя скита: "Слава Избравшему тя в Руссии отшельником устава изрядна; слава Укрепльшему тя в пустыни"202.

Избирая для себя наиболее удобную форму монашеской жизни, Сорский старец основывался на личном опыте (долгая жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре, на Афоне) и на глубоком знании традиций. Интересно, что в житийных сборниках преподобного Нила Сорского представлены жития святых - основателей различных форм монашеской жизни. Здесь жития египетских отшельников Павла Фивейского и Антония Великого; скитского подвижника Арсения Великого; устроителей палестинских лавр преподобных Иллариона Великого, Харитона, Саввы Освященного, Евфимия Великого и его учеников - Кириака Отшельника и Иоанна Молчальника; основателей общего жития: в Египте - Пахомия Великого, в Палестине - Феодосия Великого, на Афоне - Афанасия Афонского.

История Нило-Сорского скита позволяет охарактеризовать деятельность преподобного Нила Сорского как устроителя редкой для Руси формы монашеского жития - скитской. Однако, являясь новатором в деле распространения на Руси скитского жития, преподобный Нил Сорский был консерватором по отношению к самой этой форме монашеской общины. Сравнение Нилова скита с древними скитами и лаврами показывает их полную тождественность. Устраивая жизнь своего скита, старец строго следовал всем принципам и традициям древнего скитского жития. Нило-Сорскую пустынь можно назвать классическим скитом по типу ранних скитов Египта, Палестины, Афона. В этом Нилов скит - уникальное явление в истории русского монашества XV-XVII вв.

Но не следует противопоставлять Нилов скит и русские киновии как две школы: древнего пустынножительства и русского монашества. Особенности Нило-Сорского скита, отличающие его от общежительных монастырей, относятся к общим отличиям скита и киновий, которые существовали и в древности. Скитский путь являлся более высокой ступенью монашеского делания, чем киновия. Поэтому преподобный Нил Сорский не предлагал скитскую реформу для всего русского монашества. Возникновение Нило-Сорского скита в конце XV в. и его длительное существование говорит о том, что русское монашество оказалось способным воспринять те классические традиции умного делания и скитского жития, единственным хранителем которых в то время оставался Афон.

1 Отводная грамота Кириллову монастырю на пустоши и деревни (1448-1468) / РИБ, издаваемая Археографическою комиссиею. СПб., 1875. Т. 25. В грамоте сказано: "а на отводе были... а старци были Кириллова монастыря Ефросим крылошанин, Ефимей Перхутков, Нил, Игнатей Турок" (стб. 24). Г.М. Прохоров считает, что упоминаемый в кирилловских грамотах 1460-1470 и 1471-1475 гг. старец Нил - преподобный Нил Сорский (Прохоров Г.М. Нил Сорский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 134.) 

2 Боровкова-Майкова М.С. Нила Сорского Предание и Устав. СПб., 1912 // ПДПИ. Т. 179. С. 89 (далее - Предание и Устав Нила Сорского).

3 Жизнь пустынных отцов. Творение пресвитера Руфина. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1991. С. 92. 

4 Там же. 

5 Там же. С. 102, прим. 2. 

6 Там же. С. 102. 

7 Феодосий (Олтаржевский), иером. Палестинское монашество с IV до VI в. // Православный палестинский сборник. СПб., 1896. Т. XV. Вып. 2. С. 34-35. 

8 Путешествие по Востоку и его научные результаты. Отчет о заграничной командировке в 1887/88 г. доцента Киевской духовной академии А. Дмитриевского. Киев, 1890. С. 173, прим. 

9 Второе путешествие по Святой Горе Афонской архимандрита, ныне епископа Порфирия Успенского в годах 1858, 1859 и 1861 и описание скитов Афона. М., 1880. С. 335. 

10 Второе посещение Святой Афонской Горы Василья Григоровича-Барскаго. СПб. 1887. С. 35. 

11 Белякова Е.В. Устав пустыни Нила Сорского // Литература Древней Руси. Источниковедение. Л., 1988. С. 105.

12 Предание и Устав Нила Сорского. С. 89. 

13 Там же. С. 87. 

14 Там же. С. 88. 

15 Там же. С. 89. 

16 Кирилл Белозерский, преп. // Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993. С. 31. 

17 Архангельский А.С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев: Их литературные труды и идеи в древней Руси. Ч. 1. Преподобный Нил Сорский. СПб., 1882. (ПДП. Т. 16) С. 140-177 ; Шевырев С.П. История русской словесности. Лекции. М., 1860. Т. 4. С. 182-196. Левицкий Г. Отчет профессорского стипендиата Г. Левицкого о занятиях в 1889-1890г. // Христианское чтение. 1895. Вып. 2-3. Протоколы заседаний совета Санкт-Петербургской духовной академии. С. 287-345; Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.) Зарубежная историография. М., 1988. Ч. 2. С. 255-262. 

18 Этот принцип хорошо виден на примере устройства Успенского и Иоанно-Предтеченского скитов Нило-Сорской пустыни XIX-XX вв. // Иоанн (Калинин), инок. Описание Нило-Сорской мужской общежительной пустыни Новгородской епархии. (На форзаце набрано неверно - Нижегородской епархии. - Е.Р.). М., 1913.

19 Никольский Н.К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в XV и XVI веках и в начале XVII-го // Христианское чтение. 1907, август. С. 168, прим. 2.

20 В книге "Очерк внутренней истории Пскова" А. Никитский писал: "Из всех этих форм (монашеской жизни - Е.Р.) на Севере Руси особенно преобладала одна. Там не пользовалось значительным развитием ни пустынножительство, сообразно с которым каждый отдельный монах уж и образовывал особенный монастырь, ни общежительство, состоявшее в полном общении лиц, которые поступали в монастырь. Та и другая формы иноческой жизни уступали первое место в своем распространении в обществе третьей - отшельничеству" (Никитский А. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873. С. 204).

21 Расшифровывая, что понимать под "отшельничеством", Никитский ссылается на послание митрополита Фотия в Снетогорский монастырь в котором митрополит называет монашескую общину из двух или трех иноков, т.е. скит, отшельничеством. "Понеже три чины суть иночства: 1) общее по всему житье; 2) отшельство, два или три; 3) особное каждого житие в монастыри, преданное внимающим понести великаго и жестокаго житья" (Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841. Т. 1. № 26. С. 52).

22 Полное собрание русских летописей. T. VI. С. 284.

23 В своей ранней статье "Послание Максима Грека Василию III" Н.В. Синицына писала: "Максим Грек выступает сторонником общежительных монастырей; другой нестяжатель, Нил Сорский, чье учение сложилось также в какой-то степени благодаря влиянию афонских порядков, наоборот, идеальной формой организации монахов считал скит, т.е. в сущности идиоритм". (Византийский временник. 1965. Т. 26. С. 124).

24 Лилиенфельд Ф. Проблемы исследований о личности и исторической роли Нила Сорского. Проблема метода. (на ит. яз.) // Nil Sorskij e l'esicasmo. Comunita di Bose. 1995. P. 68.

25 Иконников В.С. Максим Грек и его время. Киев, 1865. Вып. 1. С. 394; Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1988. Ч. 2. С. 264; Синицына Н.В. Нестяжательство и Русская Православная Церковь XIV-XVIвв. // Религии мира. История и современность. Ежегодник. 1983. М., 1983. С. 85; Архангельский А.С. Указ. соч. С. 25-26. 

26 Лилиенфельд Ф. О литературном жанре сочинений Нила Сорского. // ТОДРЛ. М.; Л., 1962. Т. 18. С. 92-93. 

27 Первое посещение Святой Афонской Горы Василья Григоровича-Барского, им самим описанное. СПб., 1884. С. 21-22. 

28 Там же. С. 22.

29 Там же. С. 22. 

30 Там же. С. 49. 

31 Жизнь пустынных отцов... С. 102.

32 Историческое учение об отцах Церкви Филарета, архиепископа Черниговского и Нежинского. СПб., 1882. С. 90. 

33 Гладков Б.И. Толкование Евангелия. СПб., 1907. С. 333. 

34 Боровкова-Майкова М.С. Нила Сорского Предание... С. 51. 

35 Толковая Библия. Издание преемников А.П. Лопухина. СПб., 1908. Т. 5. С. 384. 

36 Шевырев С.П. Нило-Сорская пустынь. М., 1850. С. 2. 

37 Прохоров Г.М. Повесть о Нило-Сорском ските // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1976. М., 1977. С. 18. (Далее: Повесть о Нило-Сорском ските...) 

38 Там же. С. 17. 

39 Жизнь пустынных отцов... С. 93. 

40 Второе путешествие по Святой Горе Афонской... епископа Порфирия Успенского... С. 396. 

41 Жизнь пустынных отцов... С. 92. 

42 Повесть о Нило-Сорском ските... С. 17. 

43 Феодосий (Олтаржевский), иером. Указ. соч. С. 80. 

44 Лилиенфельд Ф. О литературном жанре... С. 92. 

45 Там же. С. 93. 

46 Предание и Устав Нила Сорского. С. 5. "О таковых в Божественной Лествици рече лучши есть отгнати, неже своа воля оставити творити". 

47 "Пишет святый Исаак: нестяжание бо выше есть таковых подаянии..." (там же, С. 7); "и се есть душевная милостыня и толико вышши есть телесныа... глаголет святой Дорофей" (с. 7.) 

48 Там же. С. 8-9.

49 Дмитриевский А. Путешествие по Востоку и его научные результаты. Отчет о заграничной командировке в 1887/88г. доцента Киевской духовной академии А. Дмитриевского. Киев 1890. С. 175. 

50 Там же. С. 186-187. Типикон Саввы Освященного опубликован А. Дмитриевским в кн.: Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Т. 1. Ч. 1. Памятники патриарших уставов и ктиторские монастырские типиконы. Киев, 1895. С. 22-247. Другое издание: Киновиальные правила преподобного Саввы Освященного, врученные им перед кончиною преемнику своему игумену Мелиту // Труды Киевской духовной академии. 1890. № 1. 

51 Дмитриевский А. Путешествие по Востоку... С. 191. 

52 Предание и Устав Нила Сорского. С. 4-5. 

53 Повесть о Нило-Сорском ските... С. 18. 

54 Второе путешествие... епископа Порфирия... С. 408.

55 Там же. 

56 Предание и Устав Нила Сорского. С. 9. 

57 Там же. С. 7. 

58 Там же.

59 Там же. С. 8. 

60 Казанский П.С. История православного монашества на Востоке. М., 1856. Ч. 2. С. 57. 

61 Жизнь пустынных отцов... С. 92. 

62 Предание и Устав Нила Сорского. С. 9. 

63 Второе путешествие... епископа Порфирия... С. 343. 

64 Там же. С. 344. 

65 Предание и Устав Нила Сорского. С. 9.

66 Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993. С. 90.

67 Предание и Устав Нила Сорского. С. 5. 

68 Лилиенфельд Ф. О литературном жанре... С. 92. 

69 Предание и Устав Нила Сорского. С. 5.

70 Киновиальные правила преподобного Саввы Освященного... С. 184.

71 Повесть о Нило-Сорском ските... С. 18. 

72 Это обстоятельство ранее уже отмечалось Лилиенфельд. См.: Лилиенфельд Ф. О литературном жанре... С. 93. 

73 Синицына Н.В. Послание Максима Грека Василию III // Византийский временник. 1965. Т. XXVI. С. 133. 

74 Киновиальные правила преподобного Саввы Освященного... С. 184. 

75 Типология монастырских Типиконов и степень их близости к "Преданию" Нила Сорского рассмотрены в статье: Лилиенфельд Ф. О литературном жанре... С. 82-94.

76 "Итак, "хула" на русских чудотворцев, в которой, как известно, иосифляне обвиняли Нила Сорского и Вассиана Патрикеева, заключалась не в том, что Нил не "верил" в их чудеса, был критиком религии, а в том, что он признавал лишь древних греческих святых отцев, греческие патерики, которые он исключительно приводит, нигде не упоминая о русских святых" (Лилиенфельд Ф. О литературном жанре... С. 98.)

77 Лилиенфельд Ф. О литературном жанре... С. 97, прим. 101; Fennel J.L.I. The Attitude of the Josefians and Trans-Volga Elders to the Heresy of Judaisers // The Slavonic and East European Review. 1951. Vol. 29. № 73. Р. 503.

78 "Яко же на внешней стране сут пребывающим инокам не прилична сут таковым соборнаа пениа рекше часовы и каноны и тропари седелны прокимны и прочаа иже в церкви предана сут" (РНБ. Кир.-Бел., 25/1102. Л. 207 об.). 

79 РНБ. Соф. собр., 1519. Л. 22 об.

80 Там же. 

81 Казанский П.С. История православного русского монашества от основания Печерской обители преподобным Антонием до основания Лавры Святой Троицы преподобным Сергием. М., 1885. С. 122. 

82 Предание и Устав Нила Сорского. С. 26.

83 Там же. С. 23. 

84 Там же. С. 27.

85 Там же. С. 11-12. 

86 Там же. С. 23-24.

87 Там же. С. 25.

88 Казанский П.С. История православного монашества на Востоке. М., 1856. Ч. 2. С. 107. 

89 Предание и Устав Нила Сорского. С. 26. 

90 Федотов Г.В. Святые Древней Руси. М., 1990. С. 196.

91 Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1988. Ч. 2. С. 264.

92 Ключевский В.О.: "Нил Сорский и в Белозерской пустыне остался афонско-созерцательныи скитником, подвизавшимся на "умной, мысленной, но чуждой почве. Зато вполне туземная, родная почва была под ногами его противника преподобного Иосифа" (Указ. соч. С. 266); Правдин А. : "Мы едва ли погрешим против исторической истины, сказав, что русскому иноку XV и XVI столетий такая высота созерцаний была малодоступной..." (Преподобный Нил Сорский и устав его скитской жизни // Христианское чтение. М., 1878. Ч. 1. С. 145); Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1990. С. 145.

93 Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 331; Казакова Н.А. Очерки по истории русской общественной мысли. Первая треть XVIв. Л., 1970. С. 63.

94 Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Paris, 1959. С. 121.

95 Вздорнов Г.И. Роль славянских мастерских письма Константинополя и Афона в развитии книгописания и художественного оформления русских рукописей на рубеже XIV-XV вв. // ТОДРЛ. М.; Л., 1968. Т. 23. С. 171-177; Сведения о древних переводах творений святых отцев на славяно-русский язык (X-XV вв.) // Православный собеседник. Казань, 1859. Ч. 3. С. 370-378.

96 Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII вв. СПб., 1903. С. 6.

97 Там же. Прил. 1. С. 19.

98 Архангельский А.С. К изучению древнерусской литературы. Творения отцов Церкви в древнерусской письменности. СПб., 1888. С. 137.

99 Г.М. Прохоров, исследовав рукописи, принадлежавшие старцу Паисию Ярославову, пришел к выводу: "Сборники содержат жития святых с разными добавлениями, в том числе такими, которые ясно указывают на созерцательный исихастский склад ума и характер интересов создателей и владельца" этих книг (Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 159. Я.С. Лурье обнаружил сочинения Симеона Нового Богослова о "Фаворском свете" (ГИМ. Епарх. 357/536. Л. 311 об. - 312), переписанное рукой Иосифа Волоцкого. (Лурье Я.С. Идеологическая борьба... С. 206.) В книгах Кирилла Белозерского находятся "наставления и руководства по "безмолвию", вроде сочинений "Святаго Нила о осьми помыслех", "Зачало умныя молитвы и въниманию" или "Послания некоего старца Феоктиста", где рекомендуется постоянное повторение Иисусовой молитвы" (Прохоров Г.М., Шевченко Е.Э. Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993. С. 31).

100 Кадлубовский А. Очерки по истории древнерусской литературы житий святых // Русский филологический вестник. 1902. № 1-2. С. 333-334.

101 Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.) // Зарубежная историография. М., 1988. Ч. 2. С. 257.

102 Там же. С. 256-257.

103 Предание и Устав Нила Сорского. С. 22.

104 Казанский П.С. Об источниках для истории монашества египетского в IV и V вв. М., 1872. С. 24.

105 Казанский П.С. История православного монашества... С. 16; РНБ. Кир.-Бел., 20/1259. Л. 73 об., 101, 104 об.

106 Прохоров Г.М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 140-141. 

107 РНБ. Кир.-Бел., 25/1102. Л. 234. 

108 Иоанн (Калинин), инок. Описание Нило-Сорской мужской общежительной пустыни... С. 11 .

109 "Тиски деревянные басма серебряная басма коленчатая басма втышная" (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. 671. Л. 14 об.).

110 РНБ. Кир.-Бел., собр., 129/254. Л. 23-49. 

111 Казанский П.С. История православного монашества... С. 99. 

112 Феодосий (Олтаржевский), иером. Указ. соч. С. 67. 

113 Второе путешествие... епископа Порфирия... С. 347-348. 

114 Там же. С. 406.

115 Там же. С. 337-338. 

116 Там же. С. 495.

117 Там же. С. 501. 

118 Там же. С. 410.

119 ДАИ. СПб., 1846. Т. 1. № 227. С. 394.

120 Предание и Устав Нила Сорского. С. 3-4. 

121 Все скитские приходно-расходные книги начинаются обычно похожей формулой: "Лета 1649 году декабря в день 24 по благословению Кириллова монастыря Государя игумена Афонасия и по приказу Государя старца Феоктиста Колядинсково и Государя келаря старца Саватия Юшкова чернец Пахомий Чуркин ездил... отписал у старово строителя старца Козмы и отдал новому строителю старцу Христофору..." (Архив СПб. ФИРИ РАН. Кол. 115., ед. хр. 669, л. 2). 

122 Второе путешествие... епископа Порфирия... С. 406. 

123 "Лета 1641 мая в день 28 по Государеву Цареву и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии указу и по грамоте велено Нилов скит ведат Кирилова монастыря игумену Антонию з братью" (Архив СПб. ФИРИ РАН. Кол. 115., ед. хр. 668, л. 2). 

124 "...У старцов в ските у Варсонофия и у Никиты у келей стены мшили и на потолоках землю оправливали да в келье старца же Варсонофия две печи вновь клали" ( РНБ. СПб. ДА АII/46, л. 12); "того же месяца в день 5 рядил Григория горшечника к мельничному делу, 21 сентября делал мост от житницы к церкви... 6 октября делали плотники конюшню" (ГИМ. ОПИ. Ф. 484, оп. 1, д. 74, л. 10); "делали на мельнице у колеса втулку да ручки... зделан в трапезе в поддолку подсвечник... починивал котел на заплату меди и на гвоздья денег 3" (там же, л. 7); "поставлена келия новая с сенцами", "к Вогнемской волости намощено мосту... в ряд на версту" (там же, л. 9 об., 17); "печи починивал у строителя и у братьи... бревна обирали в костры да и мосты починили тут же... дров сажень у сушила поставлена да ключь прибран к мелничному онбару" (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 676, л. 5) - это характерные и постоянные заботы строителя.

125 ААЭ. СПб., 1836. Т. 1. № 161. С. 131. 

126 ДАИ. СПб., 1846. Т. 1. № 227. С. 394. 

127 Там же. 

128 Повесть о Нило-Сорском ските... С. 18. 

129 Жизнь пустынных отцев... С. 94. 

130 ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 656, л. 5 об.

131 Там же. Ед. хр. 666, л. 6. 

132 Там же. Ед. хр. 676, л. 8 об. 

133 Там же. Ед. хр. 682, л. 21 об. 

134 Византийский временник. М., 1965. Т. 26. С. 130.

135 Второе путешествие... епископа Порфирия... С. 344. 

136 Там же. С. 349. 

137 Там же. 

138 Казанский П.С. История православного монашества... С. 99. 

139 В "Житии" Саввы Освященного сказано об основателе монастыря: "Многа же слава бысть о нем повсюду, и мнози прихожаху к нему, носяще многа злата и сребра. И иные многиа различны потребы паче же видяще ангельское его житие. Преблаженый же Савва приношаемое к нему все на строение монастырское раздаваше." (РНБ. Кир.-Бел., 23/1262. Л. 296-296 об.). Из "Жития" Евфимия Великого: "начат умножатися Лавра и благословитися вношением и изношением" (РГБ. Вол. 630, л. 160 об.)

140 Феодосий (Олтаржевский), иером. Указ. соч. С. 150, 162. 

141 ПДП. 1882. Т. 30. С. 24.

142 Первое посещение Святой Афонской Горы Василья Григоровича-Барского... С. 22-23. 

143 Никольский Н.К. Общинная и келейная жизнь... С. 158-159. 

144 Предание и Устав Нила Сорского. С. 6.

145 Иоанн (Калинин), инок. Описание Нило Сорской... пустыни... С. 19-20.

146 ГИМ. Епарх. собр., № 349/509, л. 15 - на эту запись обратила внимание исследователей Е.Э. Шевченко в своем выступлении "Книжное собрание Нило-Сорского скита в XV-XVII вв. и исихазм" (Италия, сентябрь 1994 г.) // Nil Sorskij e l`esicasmo & Comunita di Bose. 1995. Р. 144. 

147 Предание и Устав Нила Сорского. С. 9. 

148 ААЭ. СПб., 1836. Т. 1. № 161. С. 131. 

149 Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894. С. 246-247. 

150 РНБ. Соф. собр., 1519. Л. 20 об. - 21. 

151 Русский текст цитируется по изданию: Избранные слова и беседы святых отцев и учителей Церкви на важнейшие праздники церковные. М., 1874. С. 26. 

152 Булгаков С.В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. Т. 1. С. 72, прим. 1. 

153 Избранные слова и беседы святых отцов и учителей Церкви на важнейшие праздники церковные. М., 1874. С. 27. 

154 Богослужебные каноны на славянском и русском языках, изданные Е. Ловягиным. СПб., 1861. С. 38. 

155 Избранные слова и беседы... С. 27. 

156 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1989. С. 219-220. 

157 Жизнь святого Ефрема Сирина // Прибавление к изданию святых отцов в русском переводе. М., 1848. Ч. 7. С. 94.

158 Толкование см.: Творения святого отца нашего Ефрема Сирина. Изд. 5-е. Сергиев Посад, 1912. Ч. 2. С. 29. 

159 Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах Церкви Филарета, архиепископа Черниговского и Нежинского. СПб., 1882. С. 82-83. 

160 Проповеди святого Ефрема Сирина // Труды Киевской духовной академии. Киев, 1895. Март. С. 406. 

161 Прибавление к изданию творений святых отцов. М., 1848. Ч. 7. С. 96. 

162 Там же. С. 98. 

163 Прохоров Г.М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 136.

164 Проповеди святого Ефрема Сирина... С. 404-405. 

165 Предание и Устав Нила Сорского. С. 2. 

166 Прохоров Г.М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 143. 

167 Книга богоугодных трудов преподобного отца нашего Ефрема Сирина. М., 1851. Ч. 3. С. 174. 

168 На близость "Завещаний" Ефрема Сирина и Нила Сорского указывала ранее Ф. Лилиенфельд в статье: О литературном жанре... С. 96.

169 Муравьев А.Н. Русская Фиваида... С. 295.

170 ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 669, л. 5. 

171 Там же. Ед. хр. 670, л. 4. 

172 Федотов Г.В. Указ. соч. С. 188. Концепцию Федотова о противопоставлении Нила Сорского и Иосифа Волоцкого разделяют многие зарубежные исследователи, что показала конференция 1994 г. в Италии "Нил Сорский и исихазм". См. доклады: Гандольфо (Италия) "Нил Сорский в интерпретации Федотова" (С. 271-289); Василий (Гролимунд), мон. "Значение Нила Сорского для монашества XXI в." // Comunita di Bose. 1995. С. 299. 

173 Архангельский А.С. Нил Сорский... С. 44-45.

174 Федотов Г.В. Указ. соч. С. 188. 

175 Там же. С. 196. 

176 Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.). Зарубежная историография. Ч. 2. С. 248. 

177 Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1903. С. 41. 

178 Там же.

179 Там же. С. 138, 270. 

180 Там же. С. 138. 

181 Архангельский А.С. Нил Сорский... С. 46. 

182 Голубинский Е.Е. История канонизации... С.195. Муравьев А.Н. Русская Фиваида... С. 295. 

183 Там же. 

184 Полный месяцеслов Востока архиепископа Сергия. Владимир, 1903. Т. 2. С. 662. 

185 Канонизация святых. Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный юбилею 1000-летия Крещения Руси. Троице-Сергиева Лавра. 6-9 июня 1988. С. 32. 

186 Об этом свидетельствуют надписи на рукописных сборниках XVIв., содержащих творения Нила Сорского. В них Нил Сорский именуется преподобным, начальником скитского жития: РГБ. Вол. собр., 180, л. 391. Преподобного Нила Сорского, предисловие от писаний святых отец. (Л. 391). 

187 Канонизация святых... С. 21-22. 

188 РНБ. Кир.-Бел., 38/1277. Л. 132 об. - 133. 

189 Там же. Л. 133 об. 

190 Цит. по: Архангельский А.С. Нил Сорский... С. 45-46, прим. 116. 

191 РНБ. Соф. собр. 1158. Л. 84-85. О датировке рукописи см.: РНБ. Описание: Библиотека Новгородского Софийского собора. 

192 Шевырев С.П. История русской словесности. СПб., 1887. Ч. 3. С. 126. 

193 Там же. С. 125. 

194 Русский сводный иконописный подлинник XVIII века // Вестник общества древнерусского искусства. М., 1874. № 4-5. С. 29. 

195 Голубинский Е.Е. История канонизации... С. 130. 

196 Там же. С. 130, прим. 1. 

197 Так, паникадило в церковь Сретения (ФИРИ. Кол. 115, ед. хр. 668, л. 4), ризы, Стихарь, епитрахиль, поручи, пояс, покровцы в церковь Ефрема Сирина (там же, л. 6) пожертвовал царь Михаил Федорович; ризы, полотенца, книгу псалмов Давидовых - патриарх Филарет (там же), сосуды церковные - черный диакон Марк Павловец (там же. Ед. хр. 681, л. 16), образ Успения Богородицы на золоте - "вдова Варвара Артемьевская жена Скворцова из Белозерска (там же, л. 23), книгу "Псалтырь печат московская оболочена красной кожей" - князь Иоанн Алексеевич Воротынский (там же. Ед. хр. 686, л. 17 об.), "12 миней печатных в десть да книгу Исак Сирин да золотой" - Федор Никитич Одоевский (там же. Ед. хр. 670, л. 8.), "Чесовник в полдесть" - царь Алексей Михайлович (там же. Ед. хр. 671, л. 11 об.), "новый покров на гробницу Нила Сорского на нем крест вышит золотой" - Федор Панов; в 1687 г. в Нилову пустынь поступила первая "вкладная дача" серебром: "церковные сосуды потир дискос звезда два блюдца копие все сребряное да крест сребряной благословейной в киоте... а весом сребра в церковнех сосудех и в кресте опричь копия полтретья" (там же. Ед. хр. 690, л. 21 об.); ярославский посадский человек Федор Федорович Неждановский пожертвовал на церковное строенье 50 рублев 29 алтын 4 деньги (там же. Ед. хр. 675, л. 10 об.).

198 Об этом свидетельствует вкладная надпись на рукописях (на подклейке переплета). 

199 Описание документов и дел архива Святейшего Синода. СПб., 1868. Т. 1. 1542-1721. Д. 691. 

200 Иоанн (Калинин), инок. Описание Нило-Сорской мужской общежительной пустыни... С. 11-12. 

201 Там же. 

202 Цит. по кн.: Архангельский А.С.Нил Сорский... С. 45-46, прим. 116. 

203 Предание и Устав Нила Сорского. С. 3.

204 Лурье Я.С. Две истории Руси XV в.: Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства. СПб., 1994. С. 7.

205 Предание и Устав Нила Сорского. С. 80.

206 РНБ. Кир.-Бел., 141/1218. Л. 141.

Список сокращений

ААЭ - Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Академии наук. СПб., 1836. Т. 1-4.

Вол. собр. - Волоколамское собрание.

ГАВО - Государственный архив Вологодской области.

ГЛМ - Государственный литературный музей.

ДАИ - Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1846-1875. Т. 1-12.

ЖМНП - Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1834-1917.

ИОРЯС - Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук.

КБИАХМЗ - Кирилло-Белозерский историко-художественный музей-заповедник.

Кир.-Бел. собр. - Кирилло-Белозерское собрание.

ПДП - Памятники древней письменности.

ПДПИ - Памятники древней письменности и искусства.

Погод. собр. - Погодинское собрание.

РГБ - Российская государственная библиотека (Москва).

РИБ - Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею.

РГАДА - Российский государственный архив древних актов и документов.

Соф. собр. - Софийское собрание.

ТОДРЛ - Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук.

Увар. собр. - Собрание Уварова.

ФИРИ - Архив СПб. филиала Института русской истории Российской академии наук.

ЧОИДР - Чтения в Обществе истории и древностей российских.

ЧОЛДП - Чтения в Обществе любителей духовного просвещения

Щук. собр. - Щукинское собрание.

© Романенко Е.В., 1999

На премию памяти митрополита Макария автором было представлено исследование под названием настоящей статьи. Текст оригинала - диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности "Отечественная история", раздел "Исторические науки" (М., 1997. 288 с. Комп. набор). 

Работа состоит из четырех глав: "Введение, источники, историография", "Особенности работы Нила Сорского с агиографическими материалами", "Взгляды Нила Сорского на проблемы личной собственности монахов и корпоративной собственности монастырей", "Нило-Сорский скит как уникальное явление монастырской культуры Руси XV-XVII вв." (последняя, четвертая глава публикуется в настоящем номере "Исторического вестника"), "Заключения", "Примечаний", "Литературы и источников". Диссертация полностью не публиковалась. Четвертая глава - по истории скита - частично была использована при написании двух статей для журнала "К свету": "Первый скит России: страницы истории. XV-XX вв."; "Роль преподобного Нила Сорского в спорах его времени: вопрос о ереси "жидовствующих" // "К свету", вып. 15: "Край Кирилла Белозерского". М., 1997.

Отдельные тезисы диссертации использованы в докладе "Нил Сорский и его скит" на конференции, проходившей в Италии в 1994 г. // Романенко Е.В. Нил Сорский и его скит // Nil Sorsky e e'Esicasmo. Comunita di Bose, 1995. С. 111-121. - Ред.