ИСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
К оглавлению
Глава 12
Латинский Восток
1291–1669
ПИТЕР ЭДБЕРИ
Захват мамлюками Акры и других франкских городов и крепостей в 1291 году означал, что западному присутствию в Сирии и Палестине пришел конец. Но в других районах восточного Средиземноморья латиняне удерживались еще довольно долго. Кипрское королевство, основанное в 1190-х годах в результате третьего крестового похода, турки смогли завоевать только в 1571 году. В Греции и в бассейне Эгейского моря (т. е. в регионе, который в то время называли Романией), после 1291 года продолжали существовать несколько государств, основанных латинянами в первой половине XIII века после завоевания Константинополя армией четвертого крестового похода. На юге Греции правили франкские князья Ахайи и герцоги Афин; Негропонте и несколькими островами в Эгейском море владели итальянцы; Критом и южными греческими портовыми городами Корон и Модон – Венецианская республика. В XIV веке латинянам удалось даже расширить свои эгейские территории, прибавив к ним острова Родос и Хиос.
В XIII веке наибольшую угрозу латинскому присутствию в Романии представляли никейские и эппрские греки. Но после 1300 года, когда мощь Византии ослабла, главным врагом франков стали турки. В конце XIII столетия на северо-западе Малой Азии появился новый турецкий вождь – Осман, основавший династию своего имени. Его потомки, османские султаны, и завоевали все эти латинские поселения в Романии, а заодно и Византийскую империю, Балканский полуостров, другие турецкие эмираты Малой Азии, Египетский султанат мамлюков и ряд других территорий. Когда же в XVII веке венецианский Крит тоже был включен в состав Османской империи, история западноевропейского присутствия на Востоке, возникшего в результате крестовых походов, закончилась. Главный город Крита Ираклион сдался туркам в 1669 году. Правда, венецианские гарнизоны продолжали держаться в нескольких местах на острове до 1715 года, а венецианским войскам удавалось доби– ваться блестящих, но кратковременных успехов в Греции в 1680 годах, но падение Ираклиона можно считать концом эпохи.
Война с турками, однако, была не единственной заботой латинских поселений в восточном Средиземноморье. Случались конфликты и между самими латинянами, и между латинянами и другими христианскими правителями – византийскими императорами и царями Киликийской Армении. Говоря о Латинском Востоке, необходимо уделить внимание и таким темам, как формы франкского правления и общественной жизни, отношения с местным, главным образом – греческим, населением, влияние торговли между Востоком и Западом на контролируемые латинянами территории, а также спорному вопросу о том, насколько латинские режимы были «колониальными» и можно ли в них видеть прототип европейской колониальной политики, начавшейся в XVI веке. Но прежде чем приступить к обсуждению этих вопросов, мы представим краткую политическую историю этих территорий.
Кипрское королевство
К тому времени, когда пала Акра, короли Лузиньянской династии правили Кипром уже целое столетие. Первые франкские поселенцы, как и сами члены королевского дома, прибыли на Кипр из Палестины, которую вынуждены были покинуть после завоеваний Саладина в 1187–1188 годах, а прибытие в XIII веке беженцев из латинской Сирии укрепило позиции латинян на острове. Начиная с 1269 года кипрские короли претендовали также и на корону иерусалимскую, в чем с ними соперничали анжуйские короли Сицилии. В 1291 году Акрой владел кипрский король Генрих II (1286–1324), и он пытался всеми силами противостоять натиску мамлюков.
Генриха Кипрского на протяжении всей его жизни не покидала идея вернуть Иерусалимское королевство. В надежде это осуществить он пытался получить помощь монгольского ильхана Ирана Газана во время вторжения последнего в Сирию в 1299–1301 годах и старался обеспечить соблюдение эмбарго на западную торговлю с мамлюками в надежде ослабить экономику султаната и таким образом способствовать возвращению Иерусалима в руки христиан. По крайней мере дважды Генрих посылал папе меморандумы с проектами организации крестового похода в Святую Землю. Но такой крестовый поход так и не состоялся, а если бы и состоялся, то Генрих вряд ли извлек бы из него пользу для себя. Любая крупная экспедиция на Восток в начале XIV века неминуемо проводилась бы под руководством французов, и в случае успеха в Святой Земле установилось бы французское или анжуйское правление. В последнее десятилетие своей жизни Генрих пытался завязать династические связи с королевским домом Арагона – главного противника анжуйцев в Средиземноморье, но безуспешно. В 1306 году на Кипре произошел дворцовый переворот под руководством брата Генриха Амальриха Тирского. Генриха отстранили от власти и в 1310 году отправили в ссылку в Киликийскую Армению. Однако в том же году Амальрих умер, и Генрих вернулся на трон, но в результате всех этих перипетий были испорчены отношения с генуэзцами и армянами. Другими словами, король оказался вовлечен в ссору с самой сильной итальянской торговой республикой на Западе и с соседним христианским государством на Востоке.
Правление племянника и наследника Генриха Гуго IV (1324–1359) стало временем переориентации. Отодвинув на второй план возвращение Святой Земли и борьбу с Египетским султанатом, Гуго обратился к проблемам, которые возникали из-за растущего турецкого присутствия в водах между Кипром и Западом. С начала 1330-х годов до конца своего правления Гуго IV вместе с рыцарями-госпитальерами, обосновавшимися на Родосе, Венецианской республикой и папским престолом занимался борьбой против турецких пиратов в Эгейском море; ему также удалось обложить, данью турецких правителей на большей части южного побережья Анатолии.
Гуго проводил очень разумную политику. С конца XIII века Кипр переживал экономический подъем – во многом благодаря своему выгодному месторасположению на одном из главных торговых путей между Востоком и Западом. И обеспечение безопасности морских перевозок в Европу было, конечно же, в интересах Кипра.
Правления Генриха II и Гуго IV принято считать лучшими годами лузиньянского королевства. Те, кто посещал Кипр в эти годы, отмечали бросавшиеся в глаза богатство и благосостояние острова. Флорентийский торговый агент Франческо Балдуччн Пегалотти, проведший на острове несколько лет в начале правления Гуго, описывал разнообразие прибывавших туда товаров. Большое количество хорошо отлитых монет свидетельствует об изобилии серебра. Сохранившиеся архитектурные памятники – в особенности пре-монстрантское аббатство в Беллапэ и многочисленные церкви в Фамагусте (самая знаменитая из них – бывший латинский кафедральный собор святого Николая) – также являются доказательствами расцвета экономики. Но к тому времени, когда стареющий и впадающий в слабоумие Гуго передал власть старшему сыну, Петру I, эта эпоха процветания уже начинала клониться к закату. В 1347–1348 годах остров опустошила чума. В результате сокращения численности населения сократилось и сельскохозяйственное и промышленное производство, а поскольку упал и спрос на товары (ведь стало меньше и продавцов, и потребителей), объемы международной торговли, проходившей через Кипр, резко уменьшились. После эпидемии «черной смерти» такая экономическая ситуация сложилась во многих частях Средиземноморья, но на Кипре она усугублялась изменением торговых путей, в результате чего все меньше и меньше товаров проходило через остров.
Драматические события правления Петра I следует рассматривать именно на фоне этой ситуации. Петр начал с того, что забрал у армянских жителей контроль над портом Корикос, а в 1361 году отвоевал у турок важный торговый центр Анталыо. В 1362 году Петр ездил в Европу и набирал людей для крестового похода. В 1365 году он отплыл со своей армией из Венеции и, соединившись с кипрскими силами на Родосе, напал на египетский город Александрию (см. главу 11). Гарнизон Александрии был застигнут врасплох, и город захватили и разграбили. Однако при известии о приближении армии мамлюков крестоносное войско покинуло Александрию. В последующие года Петр совершил несколько набегов на побережье Сирии. Историки не могут прийти к единому мнению по поводу того, чего в действительности добивался Петр. Современники Петра указывают, что он верил в возможность отвоевать у мусульман Иерусалим и христианские Святые Места; но то, что мы знаем о его мирных переговорах, свидетельствует о том, что он искал способы возродить экономику Кипрского королевства.
Действительно ли Петр руководствовался только своими государственными интересами, мы уже никогда не узнаем, но то, что его предприятие не принесло благоприятных результатов, совершенно очевидно. В 1370 году был заключен мир с мамлюками, но к этому времени король Петр уже умер – его убили собственные же вассалы. Итальянские торговые республики, пострадавшие вследствие нападения на Египет, были возмущены кипрскими действиями. В 1369 году королем Кипра стал Петр II (годы правления 1369–1382). В 1372 году началась война Кипра с Генуей. В 1373 году генуэзцы захватили Фамагусту, и их разрушительное наступление было остановлено только отчаянным сопротивлением крепости Кирении. Эта война поставила точку в экономическом развитии Кипра. К 1390 году Фамагуста превратилась в заштатный, малонаселенный городок, которым Генуя владела до 1464 года. Что же касается Лузиньянов, то им оставалось либо пытаться отвоевать Фамагусту, либо платить дань Генуе. Воевать с генуэзцами они уже не могли; оказавшись в изоляции и бедности, они больше не принимали участие в антитурецких действиях в Эгейском море и не предпринимали никаких мер для усиления своей позиции. Вместо этого они допустили, чтобы корсары (большинство из них – каталонцы) использовали Кипр в качестве своей базы. Мамлюкскнй султан отреагировал на это тем, что в середине 1420-х годов совершил несколько нападений на Кипр. В 1426 году кипрские войска были разгромлены в Кирокитии, а король Янус (1398–1432) был взят в плен. Теперь Кипр платил дань Египту. В 1517 году Египет был захвачен османами, и Кипр превратился в подвластную Османской империи территорию.
В течение двух с половиной веков, несмотря на все трудности, Лузиньяны не знали споров о престолонаследии. Но начиная с 1458 года положение изменилось. Король Иоанн II (1432–1458) умер, оставив после себя дочь Шарлотту и незаконнорожденного сына Якова. Яков сбежал в Каир. А в 1460 году он повел на Кипр армию, состоявшую из европейских авантюристов (среди которых было много сицилийцев) и египетских солдат. На острове началась гражданская война, продолжавшаяся до 1464 года. Яков сверг законных правителей и провозгласил себя королем. Международное сообщество отказывалось признавать Якова законным правителем, но ему все же удалось установить отношения с Венецией, и в 1472 году он женился на знатной венецианке Катерине Корнаро. Умер Яков в 1473 году, и его сын, Яков III, родился уже после смерти отца. Однако этот ребенок умер через год, и дом Лузиньянов перестал существовать. Венецианцы, желавшие защитить свои интересы на острове и не допустить к власти сицилийских сподвижников Якова и других авантюристов, до 1489 года поддерживали видимость правления на Кипре вдовы Якова Катерины Корнаро. А затем они просто включили остров в состав своей империи и стали управлять Кипром из митрополии.
До 1470-х годов Венеция не проявляла к Кипру особого интереса. Но после потери Негропонте, захваченного в 1470 году турками, венецианцы начали переговоры с туркменским вождем Узуном Хасаном об объединении сил в борьбе с османами. И вот тут-то они по достоинству оценили стратегическое расположение Кипра п его экономический потенциал. Правление венецианцев на Кипре длилось с 1474 года до завоевания острова османами в 1570–1571 году. При них население острова постепенно росло и экономика понемногу возрождалась. После османского завоевания Сирии, Палестины и Египта в 1516–1517 годах и захвата Родоса в 1522 году Кипр оказался в очень уязвимом положении. Венецианцы укрепили крепость в Кирении и восстановили стены Фамагусты. А для защиты столицы острова – Никосии – решено было предпринять еще более серьезные меры: снести старые фортификации и воздвигнуть укрепления по последнему слову техники. Правда, для этого пришлось разрушить многие старинные здания, в том числе и доминиканскую церковь, где хоронили королей Лузиньянской династии. Однако еще до того, как эти работы были закончены, на остров вторглись османы. Никосия пала в сентябре 1570 года после шестинедельного сопротивления. Кирения сдалась без боя. Труднее всего досталась османам Фамагуста. Венецианский гарнизон, защищавший этот город, выдержал осаду с сентября 1570 до августа следующего года и сдался только тогда, когда иссякли запасы пищи и пороха.
Родос и рыцари-госпитальеры ордена святого Иоанна
После потери латинской Сирии госпитальеры перебрались на Кипр, но вскоре стало ясно, что вернуться в Святую Землю им не удастся. И в 1306 году рыцари отправились на завоевание острова Родос, которым владела тогда Византия. В 1309 году остров оказался полностью в их руках, и вплоть до 1522 года Родос служил штаб-квартирой ордена и базой военных действий против турок. Рыцари заняли также несколько небольших близлежащих островов. В 1344 году они участвовали в успешном нападении на Смирну и удерживали ее до 1402 года (когда город был захвачен и уничтожен Тамерланом). К концу XIV века госпитальеры оказались вовлечены в военные действия против турок, наступающих на южную Грецию, но у них не хватило ресурсов для успешного вмешательства в хаотическую ситуацию в этом регионе. Победа Тамерлана над турками при Анкаре в 1402 году ослабила давление османов на Грецию, и госпитальеры, не ладившие с другими христианскими правителями, отстранились от южногреческих дел. Освободившись от необходимости тратить средства на Смирну и Грецию, они сконцентрировали свои усилия на укреплении и защите самого Родоса, близлежащих островов и стоявшей на материке крепости Бодрум.
В XV веке Родос превратился в базу корсаров, и мамлюкский султан дважды посылал свой флот для нападения на остров (в 1440 и 1444 годах). Однако, в отличие от киприотов, попавших в сходную ситуацию и сильно пострадавших, госпитальеры были хорошо подготовлены и без труда отбивали все атаки мамлюков. Гораздо большую угрозу для них представляли турки-османы. В 1453 году турки захватили Константинополь, к 1460 они завоевали почти всю южную Грецию, в 1462 заняли Лесбос, в 1470 – Негропонте. В 1470-х годах турки неоднократно нападали на владения рыцарей-госпитальеров, а в 1480 решились на массированную атаку с целью завоевать остров и выгнать оттуда орден св. Иоанна. Осада города Родоса длилась почти три месяца и в конце концов, не увенчавшись успехом, была снята. Хотя рыцарям и удалось отразить нападение, они были сильно ослаблены. Однако им удалось оправиться и остаться на Родосе, во многом благодаря передышке, полученной вследствие смерти султана Мехмеда II через год после осады и последовавших споров о престолонаследии в Османской империи. Для того чтобы предотвратить нападения на христианские территории со стороны нового султана Баязида II, западные державы умело использовали угрозу выпустить находившегося у них в плену претендента на османский престол. И османы решились на следующую крупномасштабную операцию против Родоса только в 1522 году. Командовал османской армией сам султан Сулейман Великолепный. Как и в 1480 году, турки окружили город Родос, но в этот раз фортуна оказалась на их стороне – город сдался после шестимесячной осады.
Княжество Ахайское
К концу XIII века франкское Ахайское княжество уже пережило свои лучшие годы. Победа греков в Пелагонии в 1259 году привела к возвращению юго-восточной части Пелопоннеса под власть Византии, что грозило франкам дальнейшими потерями. В поисках сильных союзников князь Вильгельм II обратился за помощью к анжуйскому королю Сицилии Карлу I и в 1267 году признал его своим сюзереном. Со стороны Вильгельма это было разумным политическим решением, так как Карл мечтал потеснить византийцев и восстановить под своей эгидой Латинскую империю в Константинополе. Но после антифранцузского народного восстания на Сицилии (известного как «Сицилийская вечерня») в 1282 году, в результате которого остров стал независимым, а анжуйская династия вынуждена была покинуть Сицилию и утвердиться в Неаполе, наследники Карла уже не могли продолжать оказывать Ахайе необходимую ей военную и финансовую помощь. Однако они использовали свой сюзеренитет для вмешательства во внутренние дела княжества, особенно после прекращения в 1278 году мужской линии правящего рода Виллардуэнов. В 1289–1297 годах княжеством правили дочь Вильгельма II Изабелла и ее муж Флоран д'Эно, но после смерти Флорана анжуйские короли Неаполя попытались заменить на ахайском престоле Изабеллу и ее дочь Мао одним из членов Анжуйского дома. II только один раз они отклонились от намеченного курса, устроив в 1313 году брак Мао с Людовиком – младшим братом герцога бургундского. Но в этот момент анжуйскому влиянию на дела княжества был брошен вызов со стороны нового претендента – арагонца Ферранда, младшего сына короля Майорки Якова II. К этому времени Арагоно-Каталонская Компания уже управляла Афинским герцогством, и вероятность того, что скоро арагонцы возьмут под свой контроль всю латинскую Грецию, была довольно велика. Но этого не случилось. Война между спорящими сторонами закончилась в июле 1316 года сражением при Маноладе, в котором Ферранд погиб. Вскоре после этого умер и Людовик Бургундский. Неаполитанский король Роберт сместил овдовевшую Мао и в 1322 году посадил на ахайский престол своего брата Жана. Мао умерла в заключении в Неаполе в 1331 году.
Однако прямое правление Анжуйского дома не смогло решить проблемы княжества. Византия продолжала отвоевывать территории, и после 1320 года Ахайское княжество занимало лишь западные и северные прибрежные области. В 1325–1326 году князь Жан совершил неудачный поход с целью вернуть потерянные земли, после чего удалился в Италию и больше в Ахайе не появлялся, управляя княжеством через наместников. В 1332 году он передал права на Ахайю своему юному племяннику Роберту Таранто, который тоже правил княжеством in absentia. В отсутствие главного правителя местные феодалы занимались своими делами и вели собственную политику, не обращая особого внимания на требования отсутствующего князя. В 1338 году Катерина Валуа (мать Роберта, носившая титул императрицы Константинополя) прибыла в Ахайю со значительными военными силами для укрепления княжеской власти, но перебороть баронов не смогла и в 1341 году вернулась в Италию.
Под покровительством Катерины Валуа в 1330-х годах ее флорентийский советник и финансист, неаполитанский государственный деятель Никколо Аччаюоли (1310–1365) начал приобретать феоды в Ахайском княжестве и понемногу стал там влиятельной фигурой. В 1358 году отсутствующий ахайский князь Роберт Таранто передал в его владение богатый и стратегически важный город Коринф. К этому времени турецкие набеги стали главной заботой ахайских баронов, анжуйские же правители были не в состоянии противостоять туркам. К тому же после смерти Роберта в 1364 году в анжуйском семействе разгорелись споры о преемнике, и княжество оказалось предоставленным своей судьбе. В 1377 году королева Неаполя Иоанна передала княжество во временное пользование ордену святого Иоанна, и госпитальеры разместили в Ахайе Наваррскую Компанию – отряд гасконских и наваррских наемников. К концу 1370-х годов племянник Никколо Аччаюоли Нерио стал сеньором Коринфа и приобрел у слабеющего каталонского режима в Афинах Востицу в Коринфском заливе и Мегару, что позволило ему контролировать весь регион. В 1379 году с молчаливого согласия Нерио часть Наваррской Компании вторглась в Афинское герцогство и захватила Фивы, оставив каталонцам только сами Афины. Остальные члены Компании остались в Ахайе, и их командиры взяли под свой контроль города и крепости княжеского домена, став таким образом фактическими правителями княжества. В 1381 году госпитальеры официально вернули Ахайское княжество королеве Иоанне. Но ряд политических кризисов в южной Италии в начале 1380-х годов привел к свержению Иоанны и к окончанию власти и влияния Анжуйского дома в Ахайском княжестве. В 1396 году титул князя Ахайского перешел к лидеру наваррцев Педро де Сан-Суперану.
Возрастающая османская угроза заставляла христианские государства Пелопоннеса искать пути к созданию общего фронта. Наваррцы пошли на солижение с Венецией, владевшей Короном, Модоном Критом и Негропонте и являвшейся самой крупной военной и морской силой в регионе. Нерио Аччаюоли предложил союзнические отношения византийскому деспоту Морей Феодору Палеологу и в 1388 году отдал ему в жены свою дочь. В том же году он сумел подчинить своему контролю Афины. Однако общий антитурецкий фронт не получался Византийская оккупация Аргоса – города, который венецианцы только что купили у вдовы последнего правителя, – повлекла за собой длительные и ожесточенные споры между христианскими правителями, усугуоленные тем, что наваррцы предательски схватили Нерио Аччаюоли во время переговоров по улаживанию этих споров Нерио умер в 1394 году, и Феодор Палеолог завладел Коринфом К этому времени османы уже приблизились к северным берегам Коринфского залива и начали совершать набеги в глубь Пелопоннеса (в 1387 1394–1395 и в 1397 годах). В 1397 году Феодор договорился с госпитальерами о передаче Коринфа под их контроль, а к 1440-му был готов даже продать им весь деспотат. В 1402 году армия Тамерлана разбила османов при Анкаре, и это несколько облегчило ситуацию в Греции. Педро де Сан Суперан умер в 1402 году, и в 1404 Сентурионе Заккария племянник его вдовы, происходивший из старинного баронского рода оттеснил наследников Педро и заставил неаполитанского короля провозгласить его князем Ахайи. Сентурионе правил Ахайей в течение четверти века, до самого конца существования княжества. В 1430 году княжество Ахайское пало, но не перед натиском турков, а перед экспансией деспотов Морей. В 1460 году византийский деспотат был завоеван османами.
Герцогство Афинское
В XIII веке Афинское герцогство находилось под властью бургундского рода Ла Рош. Герцоги были умелыми и достойными правителями, проводившими твердую независимую политику, и, невзирая на беспокойных северных и южных соседей, герцогство процветало. Это было время династической стабильности и военных успехов. В 1308 году граф Ги II умер, не оставив наследника, и власть перешла к его двоюродному брату Вальтеру Бриеннскому. Вскоре на северной границе герцогства появилась армия наемников – Каталонская Компания. Это войско сформировалось в 1282 году в южной Италии во время начавшейся после «Сицилийской вечерни» войны между анжуйцами и арагонцами. В 1303 году каталонцы нанялись к византийскому императору, который использовал их в войне с турками в Малой Азии; перед тем как перебраться в Фессалию, они обратили оружие на своего нанимателя и нанесли немалый урон византийским землям во Фракии. Вальтер решил с помощью каталонцев расширить свои владения и в 1310 году провел успешную военную кампанию. Однако каталонцы остались недовольны полученным вознаграждением; они вошли в герцогство и в марте 1311 года разгромили афинскую армию в сражении у реки Кефиссос. Жертвы были огромны. Погиб и сам Вальтер. Каталонцы захватили герцогство.
Новый режим не получил международного признания. Каталонцы, естественно, обратились за поддержкой к арагонскому королю и признали номинальными герцогами членов сицилийской ветви королевского дома. Однако из-за враждебного отношения к Арагону папского престола, анжуйских правителей Неаполя и французов они продолжали оставаться в изоляции. Само собою, о взаимопомощи каталонских Афин и анжуйской Ахайи – двух франкских государств в южной Греции, в предыдущее столетие всегда поддерживавших друг друга, – не могло быть и речи. Бриенны, имевшие влиятельные связи во Франции и в Неаполе, могли рассчитывать на поддержку папы, и, йогда в 1331 году Вальтер II, сын и тезка Вальтера Бриеннското, вознамерился возвратить свою вотчину, его экспедиция получила статус крестового похода. Поход успехом не увенчался, но и Вальтер и его наследники не оставляли надежды на возвращение в Афины и изыскивали способы выгнать узурпаторов. Папский престол отлучил лидеров каталонцев от Церкви, и только в начале 1370-х годов турецкая угроза заставила папу вернуть их в лоно Церкви.
В первые десятилетия XIV века Каталонская Компания представляла собой внушительную силу, но со временем ее мощь ослабла. В 1379 году Наваррская Компания вторглась в герцогство и захватила Фивы, оставив каталонцам только Афины. Флорентийский правитель Коринфа Нерио Аччаюолн извлек из этого наибольшую выгоду – к середине 1380-х годов он подчинил себе почти все каталонские территории и в 1388 году увенчал свои завоевания захватом афинского Акрополя. Однако после смерти Нерио (1394 год) деспот Мореи овладел Коринфом, а венецианцы заняли Афины, где правили до 1402 года. В 1402 Антонио, незаконнорожденный сын Нерио, уже обосновавшийся в Фивах, отнял у венецианцев Афины. В Венеции к успеху Антонио отнеслись с негодованием, но, видя, что тот не собирается нападать на Негропонте, успокоились. Во время правления Антонио османская угроза несколько ослабла, и Афины вновь достигли относительного процветания. В 1435 году после смерти Антонио герцогство перешло к его племянникам, и его род удерживал Афины вплоть до турецкого завоевания в 1456 году, а Фивы – до 1460. В 1460 году османы убили последнего герцога афинского.
Генуэзцы в Эгейском и Черном морях
В результате четвертого крестового похода Венеция добилась морского господства в Романии, что ущемляло интересы Генуи – соперницы венецианцев. Однако с падением латинского режима в Константинополе в 1261 году генуэзцы наверстали упущенное: они получили в свое распоряжение пригород Перу на противоположном от византийской столицы берегу Золотого Рога и превратили его в крупный торговый центр. Их торговая деятельность охватывала огромные территории. К 1280 году генуэзцы контролировали Кафу (Феодосию) в Крыму, и до середины XV века генуэзских купцов можно было встретить во многих торговых точках на побережье Черного моря. Через черноморские порты они получили доступ в Россию и, что еще важнее, в Азию. Уже в конце XIII века генуэзские корабли плавали по Каспийскому морю, а в Тебризе существовала генуэзская торговая община. В первой половине XIV века генуэзцев можно было встретить в Индии и в Китае. В такие дальние коммерческие предприятия генуэзские купцы отправлялись либо из Перы через Черное море, либо через порт Айас в Киликийской Армении. После разрушения торговых путей во внутренней Азии, а также после эпидемии чумы генуэзцы ограничивались главным образом торговлей в Черном и Эгейском морях и в Леванте, что тоже приносило немалые доходы. Генуя не особенно стремилась приобретать земельные владения как таковые, ей нужны были места, где генуэзские купцы могли бы безопасно заниматься своим делом. Кафа находилась в их руках до 1475 года, Пера – до 1453, Фамагуста, которую они захватили в 1373 году, – до 1464. Генуэзцам приходилось очень активно соперничать с Венецией. Начиная с первых годов XIII века венецианцы господствовали в южных и западных водах Эгейского моря; Генуя же всеми силами стремилась установить свою гегемонию в водах восточных и северных. В 1260-х годах византийский император Михаил VIII даровал генуэзскому роду Заккария Фокею (город в Анатолии на западном побережье Малой Азии) и право на использование местных залежей полезных ископаемых. Члены семьи Заккария основали Новую Фокею, а в 1304 году Бенедетто Заккария занял близлежащий византийский остров Хиос. Правление его потомков на Хиосе продолжалось до захвата острова греками в 1329 году. Однако начиная с 1346 года Хиос и Фокея опять оказываются в руках генуэзцев.
Благодаря генуэзцам порт на Хиосе стал торговым центром. Но генуэзцы не собирались останавливаться на достигнутом. В первой половине XIV века их взоры обратились на расположенный к северу остров Лесбос, но этот остров попал в их руки только в 1354 году, когда его приобрел генуэзский авантюрист Франческо Гаттилузио, прославившийся своим участием в заговоре, лишившим трона императора Иоанна VI Кантакузина. Османы захватили Фокею и Новую Фокею в 1455 году, а в 1462 – Лесбос. Хиос, однако, оставался под властью Генуи вплоть до 1566 года.
Венецианская Романия
После четвертого крестового похода Крит и портовые города Корон и Модон на юге Пелопоннеса оказались под властью венецианцев. Венецианское правительство поощряло отдельных представителей знатных венецианских семей, желавших захватить для собственного пользования небольшие острова в Эгейском море. Первыми и главными бенефициантами такой политики стали члены семейства Санудо – с начала XIII века под их властью находились острова Киклады и Спорады, они носили титул герцогов наксосских или герцогов Архипелага. В 1383 году герцогство это перешло в руки семейства Криспи. Другие венецианцы также приобретали маленькие острова и владели ими на правах вассалов герцогов Наксоса. Формально династия Санудо признавала сюзеренитет князей Ахайи и не зависела от Венеции, но венецианцам было очень выгодно, чтобы эти острова находились в руках их соотечественников, – это позволяло сохранять мир на подходах к Константинополю. Члены династии Санудо были умелыми и энергичными правителями, но даже им не удавалось полностью обезопасить острова от пиратских набегов и вылазок турок, занимавшихся работорговлей. Последние иногда увозили с маленьких островов чуть ли не все население, и власти были вынуждены завлекать новых поселенцев выгодными условиями жизни. Со временем острова превратились в пиратские базы, и общая неустойчивая военно-политическая ситуация усугублялась междоусобицами местных сеньоров.
К 1420-м годам герцоги наксосские уже платили дань османам, но герцогство, тем не менее, просуществовало еще довольно долго. Последний герцог был свергнут в 1566 году, и только в 1617 году эти маленькие острова окончательно подпали под прямое османское правление. Сама же Венеция удерживала острова Тенос и Китиру до XVIII века. В начале XIII века венецианцы воспользовались хаотической ситуацией в бывших византийских землях и установили промежуточные базы на путях в Константинополь и к Черному морю. Корон и Модон – «два глаза республики» на юго-западе Греции – служили портами захода на пути и р. Эгейское море, и в Левант. Негропонте (Эвбея), расположенный недалеко от Константинополя, был частью территории, переданной Венеции во время четвертого крестового похода, но в то время остров подпал под контроль трех ломбардских семейств, которые владели землями на правах венецианских вассалов. Только главный порт – город Негропонте – находился под прямым правлением Венеции, и постепенно к 1380-му году венецианцы подчинили себе весь остров. Негропонте был самой важной частью венецианских владений между Критом и Константинополем; в 1470 году он был завоеван турками.
Таким образом, Венеция создала цепь подчинявшихся ей портов на пути в Константинополь. Но эта цепь была разорвана в двух местах; одно из них – юг Адриатического моря. После 1204 года венецианцы надеялись получить в свое распоряжение остров Корфу, но им отказали. В конце концов, однако, в 1386 году они добились своего: Корфу стал венецианской территорией и оставался ею до падения республики в 1797 году. Другой разрыв цепи находился прямо на подходах к Константинополю. Здесь венецианцы рассчитывали завладеть островом Тенедос, расположенным напротив входа в Дарданеллы, но на него претендовали и их соперники – генуэзцы; в конечном итоге этот спор пришлось решать войной. Военные действия длились с 1376 года до 1381 и, несмотря на драматическое зрелище генуэзской осады Венеции, ни к чему не привели. Тенедос был объявлен нейтральной территорией, а местные жители-греки высланы.
Усиление турок-османов, слабость латинских государств в южной Греции и прекращение попыток неаполитанских королей распространить свою власть на Ахайю позволили Венеции присоединить новые территории. Кроме Корфу, венецианцы обосновались при южном входе в Адриатическое море – на территории сегодняшней Албании. В 1407 году они укрепились в Лепанто (Наупактос) в Коринфском заливе, в 1417 – в Наварпно на западном побережье Пелопоннеса. На побережье Эгейского моря венецианцы купили в 1388 году Аргос и Науп-лию, а в 1462 году под их контроль подпала Монемвасия. В течениенескольких лет знамя святого Марка развевалось даже над Афинами н над Фессалонпками (1423–1430). В дальнейшем все эти венецианские территории оказались завоеванными турками. Падение Константинополя в 1453 году стало началом конца всех этих островов, портов и крепостей. Сами по себе они по-прежнему интересовали Венецию, но в XV веке венецианские коммерческие п политические интересы переместились из Романин к венецианским владениям в северной Италии. Венеция не могла сдержать натиска османов. Отстаивая свои экономические интересы, она до последнего боролась за мирное урегулирование конфликтов, однако военных действий избежать не удалось. 15 войне 1463–1479 годов был потерян Негропонте, в войне 1499–1503 – Модон, Корон н Наварнно, в войне 1537–1540 – Монемвасия, Науплня и несколько островов, включая Эгину. В войне 1570–1573 годов Венеция потеряла Кипр.
Кипр и Крит были самыми крупными венецианскими владениями в восточном Средиземноморье. Венеция владела Кипром меньше ста лет, и это время для Кипра было периодом относительного мира и благодействия. Крит же попал в руки Венеции сразу после четвертого крестового похода и оставался венецианским почти пять столетий. Появление на Крите венецианцев сопровождалось целой серией восстаний, организованных представителями местных землевладельцев. Наиболее серьезное из них вспыхнуло в 1280-х годах, и руководил им Алексей Каллергис; на усмирение этого восстания понадобилось шестнадцать лет. В конце концов венецианцы были вынуждены оставить землю в собственности местных землевладельцев и даже пошли на уступки иерархии местной Православной Церкви. В 1363 году взбунтовались и сами венецианские поселенцы Крита. Бунт был следствием чрезмерных требований к населению со стороны администрации на острове. После подавления этого бунта в 1367 году жизнь на острове протекала, в основном, мирно. Греки и латиняне привыкли друг к другу, остров процветал. Это благоденствие было нарушено турецкими набегами – в 1538, 1562 и 1567 годах. Венецианцы укрепили главные города, но их военные стратеги понимали, что в случае серьезного турецкого нападения на Крит защитить его можно будет только при умелом использовании флота. Турки напали в 1645 году. Воспользовавшись нерешительностью христиан, они захватили инициативу и к 1648 году заняли весь Крит, кроме Ираклиона – или, как он тогда назывался, Кандии. Осада Ирак-Лиона длилась двадцать один год, и «Кандинская война» превратилась для европейцев в эпическое сражение. За это время венецианцы выиграли несколько крупных морских сражений, и после сдачи Ираклиона в 1669 году им удалось отстоять критские порты Суду, Спиналонгу и Грабусу, которые, как и острова Тенос и Китиру и некоторые области в Хорватии, они удерживали до 1715 года.
Падение Ираклиона не было концом венецианского участия в делах Романии. В 1684 году для войны с османами под эгидой папы Иннокентия XI была организована Священная Лига, в которую вошли Венеция, Австрия и Польша. Венецианцы взяли на себя руководство по нападению на южную Грецию, и эта кампания известна главным образом разрушением Парфенона во время осады Афин в 1687 году. В 1699 при заключении мира был подтвержден факт венецианского владения Пелопоннесом, но в 1715 году османы захватили полуостров, не встретив почти никакого сопротивления. После того как в 1718 году военные действия закончились подписанием мирного договора, под контролем Венеции остались Ионийские острова и материковые крепости Бутринто, Парга, Превеза и Воница.
В позднее Средневековье Латинский Восток не отличался единообразием и сплоченностью. Нам представляется следующая картина: на границе мусульманского мира разбросаны разрозненные западные аванпосты, где французские и итальянские землевладельцы управляют крестьянами-греками, в то время как вокруг венецианские и генуэзские купцы ссорятся из-за торговых путей и преимуществ. Но если приглядеться повнимательнее, то окажется, что структура отношений была намного сложнее. Крестовые походы отправлялись на Восток, в первую очередь, для борьбы с мусульманским миром, но земли, которые оказались в долгосрочном владении латинян, были ими отняты у христиан-греков. В XIII веке византийцам удалось отвоевать часть территорий, однако к 1300 году они перестали представлять серьезную угрозу для франков (только на Пелопоннесском полуострове в 1430 году деспоты Морей сумели вытеснить латинян из Ахайи). В XIV веке в руки латинян перешли ранее находившиеся под византийским контролем Родос, Хиос и Лесбос. Венеция и Генуя извлекали выгоду из ослаблявших Византийскую империю династических междоусобиц и даже подогревали их. В 1350-х годах, к примеру, Венеция активно поддерживала императора Иоанна VI Кантакузина, в то время как Генуя стала на сторону его соперника – Иоанна V Палеолога. В 1370-х годах Венеция помогала Иоанну V, рассчитывая на получение от него острова Тенедос, а Генуя – в надежде обойти своих соперников-венецианцев и самим занять этот остров – его сыну Андронику. В XIV веке и в начале XV в. итальянцы доминировали в коммерческой жизни Константинополя, богатея за счет греков. Генуэзская колония в Пере процветала в то время, как Константинополь слабел. В 1343 году византийцам пришлось заложить драгоценности из королевской казны Венеции, откуда их так никогда и не выкупили.
В некоторых случаях византийские императоры извлекали кое-какую пользу для себя из западных крестовых предприятий, но обосновавшиеся в бассейне Эгейского моря латиняне не могли или не хотели оказывать Константинополю ощутимую помощь в противодействии надвигающимся османским армиям. Даже родосским рыцарям-госпитальерам было не под силу изменить судьбу империи. К тому же отношение греков и латинян к туркам бывало неоднозначным. Во время византийской гражданской войны 1340-х годов Иоанн Кантакузин заключил союз с османским султаном Орханом и даже отдал ему в жены свою дочь. В 1352 году генуэзцы, враждовавшие с Кантакузином, тоже вступили в альянс с Орханом. Таким образом, османы впервые появились на европейских землях в контексте чрезвычайно запутанных политических обстоятельств. В 1387 году деспот Морей прибегал к помощи турецких войск в войне против Ахайского княжества; в 1388 венецианцы обвиняли правителя Коринфа Нерпо Аччаюоли в содействии туркам при нападении на их территории; в 1394–1395 годах турки в союзе с правителем Ахайи Педро де Сан Супераном напали на деспота Морей. В постоянно меняющихся обстоятельствах этого периода и греки, и латиняне не раз объединялись с турками. Иногда их толкал на это страх перед турками, в случае их отказа помочь им, а иногда они намеренно использовали османов в борьбе со своими единоверцами. Так, в 1399 году Антонио Аччаюоли и турки грозили захватить Афины, которые ранее находились под властью отца Антонпо, а в этот период контролировались Венецией. В Романип только Венеция и орден святого Иоанна последовательно отказывались от любого сотрудничества с турками, Генуя же в 1350–1450 годах находилась с ними в дружеских и взаимовыгодных отношениях. Генуэзцы даже иногда принимали участие в династических конфликтах, время от времени происходивших в Османском султанате, – например, в 1421 году они предоставили корабли и войска Мураду II, боровшемуся со своим братом Мустафой. Османо-генуэзский союз распался в 1450 году, когда турки вдруг напали на Лесбос. В течение нескольких лет после падения Константинополя турки захватили все генуэзские владения в Эгейском и Черном морях, кроме острова Хиос.
На Кипре политическая ситуация была менее запутанной. Отношения между королями Кипра и правителями Киликийской Армении – единственной расположенной достаточно близко христианской страной – подчас сильно портились. Первые разногласия возникли в начале XIV века. В 1306 году Амальрих Тирский, узурпировавший власть на Кипре, женился на сестре армянского царя, и его потомки, не признававшиеся правящей на острове династией Лузпньянов, занимали видное положение в армянских землях. В 1342–1344 годах и потом к 1370-х потомки Амальриха сидели на армянском троне. Неприязнь между королями Кипра и их армянскими кузенами подогревалась, вероятно, и коммерческим соперничеством портовых городов Фамагуста и Айас. Может быть, из-за этого Кипр оказывал Киликийской Армении военную помощь в меньшем объеме, чем мог бы. Правда, правители Кипра никогда не оказывались в такой ситуации, в которой должны были бы объединяться с мусульманами против других христианских государств (хотя в 1440-х годах их сюзерен – султан Египта – настоял на том, чтобы киприоты разрешили его кораблям, собиравшимся нападать на Родос, пополнить запасы в кипрских портах).
Итак, считать, что люди на Латинском Востоке в позднее Средневековье автоматически предпочитали солидарность христиан всему остальному и отказывались вступать в дружеские отношения со своими мусульманскими соседями, нельзя. Конечно, в перспективе борьба с турками была главным событием истории этого региона, но соперничество между христианскими государствами иногда приводило к военному сотрудничеству с турками, даже если такой союз в итоге способствовал турецкой экспансии за счет христиан. Также не совсем верно и то, что раздоры среди христиан облегчали турецкие завоевания. Христианские междоусобицы были довольно частым явлением – от ссор сеньоров маленьких эгейских островов пли мелких пиратских вылазок до войн, в которых участвовали великие державы христианской Европы. В первой половине XIV века конфликт французов с арагонцами отбросил свою тень и на Латинский Восток. Начиная с 1280-х годов в центре этого конфликта стояла ожесточенная борьба арагонцев с анжуйцами (ответвлением французского королевского дома) за господство в южной Италии. Ахайя была вассальным княжеством Анжуйской династии, Афины же, управлявшиеся Каталонской Компанией, обратились за поддержкой к Арагонскому королевскому дому. Конечно, не могло быть и речи о сотрудничестве между этими двумя латинскими государствами, и неудивительно, что, когда француз Вальтер Бриеннский в 1330-х годах пытался отнять Афины у каталонцев, он мог рассчитывать на помощь Ахайского княжества и представителей Анжуйского дома. Начиная с 1270-х годов анжуйцы и кипрские Лузнньяны оспаривали титул короля Иерусалима. В начале XIV века французские короли решили взять на себя инициативу в организации крестового похода в Святую Землю, но киприоты не хотели поддерживать это предприятие: Лузиньяны понимали, что в случае его успеха они не станут королями Иерусалима, а в случае неудачи Кипр испытает на себе всю тяжесть мусульманского ответного удара. В 1310-х годах бездетный кипрский король Генрих II вознамерился уже было передать остров под власть Арагонского королевского дома, но французский крестовый поход не состоялся, а арагонцы не завладели Кипром, хотя все могло бы быть и по-другому. Анжуйцы мечтали выгнать греков из Константинополя и восстановить Латинскую империю, и в первой четверти XIV века эти беспочвенные и бесперспективные планы затрудняли попытки папского престола помочь Византии. Однако к середине века анжуйское влияние в Италии ослабло, а Франция была занята войной с Англией. В это же время арагонцы осознали, что не могут оказать заметного влияния на дела Латинского Востока. Господство Венеции и Генуи было так сильно, что арагонские купцы всегда и во всем от них отставали. С окончанием же правления Каталонской Компании в Афинах арагонское влияние окончательно сошло на нет. В Эгейском море и в других водах Средиземноморья морские коммуникации зачастую были важнее наземных, и морские силы справедливо считались делом первостепенной важности. Магистры ордена святого Иоанна на Родосе, короли Кипра и другие правители владели кораблями для патрулирования морских просторов и борьбы с пиратами, но самые крупные и мощные морские силы принадлежали Венеции п Генуе. В те времена торговые галеры были одновременно п военными судами, и итальянские торговые республики, использовавшие своп корабли для защиты торговых путей, господствовали в водах Средиземного моря. Увеличивая торговый флот, они вместе с тем наращивали свою военно-морскую мощь. В Венеции морские перевозки в значительной степени находились под государственным контролем, и официальной политикой было устройство контролируемых Венецией промежуточных портов на путях в Константинополь и на восток. В Генуе такого центрального контроля не было, но генуэзцы не отставали от своих соперников в поисках и приобретении собственных центров торговли. Обе эти державы конкурировали друг с другом к торговле, добивались новых рынков и торговых привилегий; они были готовы использовать военную силу как для обеспечения безопасности своих купцов, так и для устранения преград к получению максимальной прибыли.
Как это осуществлялось на практике, можно увидеть на примере отношений генуэзцев с Кипром. С начала XIII века генуэзцы пользовались на острове значительными коммерческими привилегиями, однако к концу столетия их отношения с правительством испортились – частично из-за того, что, по их мнению, киприоты выказывали слишком сильную симпатию к их конкурентам-венецианцам, частично из-за попыток кипрского руководства ограничить их привилегии и следить за соблюдением объявленного папским престолом эмбарго на торговлю с мамлюками. Генуэзцы увидели в этом угрозу свободе своей торговле, и в 1310-х годах ситуация настолько осложнилась, что они стали совершать карательные экспедиции на кипрское побережье. Кипрские власти, естественно, хотели сделать так, чтобы как можно больше доходов от торговли попадало в их казну, и они не собирались поступаться своей независимостью для того, чтобы привлекать издалека других желающих. Но генуэзские купцы были нужны Кипру для обеспечения экономической стабильности на острове, поэтому на мелкие споры и ссоры попросту не обращалось внимание. Но в 1364 году произошел довольно серьезный инцидент – в Фамагусте были убиты несколько генуэзцев. Король Петр, боясь, что это происшествие помешает планируемому им крестовому походу, согласился на все генуэзские требования о компенсации. Однако в 1372 году после подобного случая кипрские власти отказались удовлетворить запросы генуэзцев, что, как известно, привело к войне. В 1373 году генуэзский флот захватил Фамагусту и нанес острову значительный ущерб. Фамагусту генуэзцы оставили за собой в качестве торговой базы и с переменным успехом пытались обложить Лузиньянов данью. Можно говорить, что киприоты сами навлекли на себя беду, но факт остается фактом – генуэзцы использовали свою военно-морскую мощь для защиты интересов своих купцов и тем самым ослабили важный аванпост христианского мира.
Торговля приносила огромные прибыли, и в стремлении получить как можно больше Венеция и Генуя часто сталкивались лбами. В 1256–1381 годах они четыре раза серьезно воевали друг с другом. Первая – война святого Саввы – началась с имущественного конфликта в Акре, остальные три – в 1294–1299, 1350–1355 и 1376–1381 годах – были следствием конкуренции в Романни. Хотя большая часть военных действий происходила в Европе, каждый раз яблоком раздора становилась константинопольская и черноморская торговля. Интересно, что военный успех в этих войнах совсем не обязательно приводил к экономической гегемонии и что ни в одном случае ни одна сторона не одержала столь решительной победы, чтобы прекратить торговые действия другой. Но поражение Генуи в войне за Тенедос, случившееся слишком скоро после того, как Генуя вложила много сил и ресурсов в нападение на Кипр, существенно пошатнуло положение генуэзцев, и в результате их влияние в восточном Средиземноморье стало ослабевать. В XV веке Венеция лидировала в торговле с Египтом и Сирией и принимала на себя удары османского флота в Эгейском море, в то время как Генуя уже не могла с ней соперничать. Генуэзский Хиос не шел ни в какое сравнение с венецианскими Кипром и Критом.
Ни в одном латинском государстве на Востоке выходцы из Западной Европы не составляли большинства населения. Основными жителями были греки, особенно в сельских местностях. Население портовых городов было интернациональным. В Фамагусте, например, существовала большая арабоязычная сирийская община, жило много греков и франков, итальянцев, евреев и армян. Многие, даже довольно бедные, владели домашними рабами, которые, согласно сохранившимся документам, были либо славянами, либо азиатами, а то и черными африканцами. По нескольку лет жили всегда купцы и моряки, но и среди постоянного населения многих можно было назвать венецианцами пли генуэзцами, хотя они никогда не жили ни в Венеции, ни в Генуе. По дошедшим до нас сведениям начала XV века, общим языком общения был lingua franca («франкский язык») – своеобразная смесь слов п выражений европейских и местных языков п наречий. Большинство людей европейского происхождения, жившие на Востоке, говорили, вероятно, на какой-то разновидности итальянского. На Кипре, в Ахайе п Афинах первыми феодалами были французы, но с течением времени их заменили итальянцы пли каталонцы. В случае Афин такая перемена произошла внезапно п насильственно, когда туда в 1311 году вторглась Каталонская Компания. В Ахайе землевладельцы с французскими именами в течение XIV пека постепенно сменялись итальянцами. На Кипре этот процесс шел медленно, но в конце XIV века западный гость острова с заметным удивлением отмечал, что король «довольно прилично говорит по-французски». С вступлением на престол Якова II и после гражданской воины 1460–1464 годов итальянцы и испанцы почти полностью вытеснили французов.
В первые годы латинского правления завоеватели обычно держались особняком от основной массы населения. Но с годами смешанные браки и необходимость мирного сосуществования разрушили барьеры, и начался процесс культурного сближения различных элементов населения. Определяющим фактором этого сближения была конфессиональная принадлежность. Западные режимы назначали латинских епископов и клириков и пытались подчинить им местную греческую иерархию. Обычно это означало передачу средств латинянам п уничтожение пли сокращение греческих епархий. Греческие священники должны были признавать верховную юрисдикцию латинских иерархов и самого папы. Неудивительно, что многие были этим возмущены и пытались протестовать, но основная масса смирилась, и даже известны случаи, когда греческие священники, ища содействия в решении своих тяжб, обращались прямо в Рим. Латинские правители знали, что следовало быть очень осторожными. Если бы они предоставили греческой иерархии слишком большую независимость, то превратились бы в мишень для критики, а может быть, и вызвали прямое вмешательство со стороны своих союзников и соотечественников. С другой стороны, если бы они стали притеснять греков, то вызвали бы народные волнения. К 1300 году на Кипре при каждом латинском епископе состоял греческий заместитель, занимавшийся греческими приходами епархии. В XIV веке местные латинские власти останавливали новоприбывших западных прелатов, пытавшихся принудить греков проводить церковные службы по латинскому обряду, – совершенно обоснованно они боялись, что такие действия могут спровоцировать мятеж. Постепенно греки и латиняне выработали modus vivendi. Этот способ сосуществования не удовлетворил бы богословов или публицистов обеих сторон, но, кажется, вполне устраивал население. В XIV веке большинство латинских епископов управляло епархиями in absentia, что тоже способствовало ослаблению напряженности. «Черная смерть», политические кризисы и раскол западной Церкви 1378–1417 годов (когда после «авиньонского пленения пап» одновременно существовало два, а потом и три папы) способствовали ослаблению позиций Латинской Церкви на Востоке, и этот процесс продолжался и в XV веке.
И вот в таких обстоятельствах в начале XIV века появились жалобы на то, что латиняне принимают участие в греческих богослужениях. Вероятнее всего, что в некоторых случаях это происходило из-за отсутствия католических священников, но не следует забывать, что смешанные браки и двуязычие влияли и на религиозные взгляды. Мы иногда видим и переход греков или других восточных христиан в католичество. Примером разрушения традиций может служить история жившего в XV веке на Кипре семейства Аудетов. Аудеты были сирийскими яковитами, но в 1450-х годах один из них стал священником в кафедральном соборе Никосии, а потом и латинским епископом Тортосы; примерно в то же время другой член семьи в своем завещании оставлял пожертвования на служение заупокойных месс в христианских яковитской, коптской, маронптской, греческой и армянской церквах, а также в католическом соборе в Никосии. Размывание конфессиональных границ заметно также в искусстве и архитектуре. Например, сохранились иконы греческого письма с надписями на латыни или с надписями на греческом, но выполненные для латинских заказчиков. Кипрский король сочинил латинский текст церковной службы для празднования дня греческого святого Илариона. В Фамагусте в XIV веке греческий собор был перестроен в стиле итальянской готики; в других местах мы видим в архитектуре смешение западных и восточных традиционных форм и мотивов. В некоторых церквах заметны следы переделок для того, чтобы установить два алтаря – для греческого и для латинского священников (видимо, там попеременно происходили православные и католические службы). Наиболее заметно это взаимное обогащение западных и восточных христианских традиций происходило на Крите, где возникла живописная школа, наиболее знаменитым представителем которой считается Эль Греко. В XVI–XVII веках на этом острове существовала популярная литература на греческом языке, бравшая за образец литературу итальянскую. Западные путешественники нередко бросали косые взгляды на тех латинских поселенцев, которые и по языку, и по внешнему виду напоминали своих греческих соседей, но такие перемены свидетельствуют об образовании единого общества.
На Кипре короли обычно нанимали для работы в центральной финансовой администрации (secrete) православных греков, которые уже к 1460-му году писали письма по-французски, по-итальянски и по-гречески. В XIV–XV веках в этой администрации доминировала сплоченная группа православных семей. Кипрский историк начала XV века Леонтий Махайрас принадлежал к одной из этих семей. Хроника Махайраса, написанная под влиянием народного греческого языка его времени, является ценным свидетельством проникновения заимствованных латинских слов в речь местной интеллигенции; бесценно также и то, что в ней перед нами предстает представитель этого общественного слоя: гордый и не упускающий случая выступить в защиту православия, не без сожаления вспоминающий о византийском имперском прошлом, иронично посмеивающийся над перешедшими из православия в католичество и в то же время относящийся с уважением и преданностью к Лузиньянам.
Правители Латинского Востока не вносили коррективы в привычный образ жизни своих подданных. На Крите и в южной Греции класс греческих землевладельцев выжил в условиях смены власти и к 1300 году сумел добиться прочного положения в обществе. Деревенские общины, как правило, сохраняли свою исконную структуру – единственным новшеством было то, что налоги платились теперь не греческому, а латинскому феодалу. Нет оснований считать, что при латинских режимах крестьяне жили хуже, чем при прежних правителях, а положение некоторых групп населения при латинянах даже улучшилось.
Правители или землевладельцы иногда вкладывали немалые средства в сельскохозяйственные или промышленные процессы. Хорошим примером этого может служить производство сахара на Крите и Кипре. Чтобы вырастить достаточное количество сахарного тростника, необходима довольно мощная оросительная система, и это наверняка повлекло изменения в привычной обработке пахотной земли. Для постройки и содержания сахарных факторий, таких, как обнаруженные при раскопках в Куклии и Епископи на Кипре, нужны были немалые средства и рабочая сила. Владельцы, вероятно, обладали значительными капиталами и прибегали к использованию труда рабов. Неудивительно, что только наиболее богатые лица или корпорации могли позволить себе заниматься сахарным делом: король в Куклии, госпитальеры в Колосси, венецианское семейство Корнаро в Епископи. Почти весь произведенный сахар экспортировался в Западную Европу, как и полученные доходы (госпитальеры переводили доходы на Родос, а семейство Корнаро – в Венецию). Здесь может возникнуть вопрос о том, насколько эту деятельность латинских режимов можно считать прототипом колониальных предприятий более поздней эпохи. Какие-то аспекты сахарного производства на Кипре предвосхищают плантации на островах Карибского моря, но для проведения обоснованных параллелей этих совпадений недостаточно.
Повсюду на Латинском Востоке между правящей элитой и местным обществом существовала весьма ощутимая дистанция. Само по себе это не было чем-то необычным: чужим был и правящий класс в Османской империи (по крайней мере, по отношению к ее европейским подданным), мамлюки в Египте принадлежали даже к другой расе и держались обособленно от коренного населения. Латинские режимы отличались и друг от друга. В венецианские владения из Венеции на определенный срок присылались правители, которые управляли в соответствии с законами своей республики. Кипрские короли были независимы и следовали только собственным интересам. В политическом смысле, таким образом, венецианские порты и острова можно назвать колониями, а Кипр – нет. Генуэзские владения, пользовавшиеся большей автономией, чем венецианские, и Ахайя и Афины, являвшиеся вассалами анжуйцев и арагонцев, находятся где-то посередине.
Но можно ли считать Латинский Восток колониями в экономическом смысле? И Венеция, и Генуя рассчитывали на получение пз своих заморских владений продуктов питания и сырья: вина, оливкового масла, зерна, сухофруктов, полезных ископаемых, сахара и (позже) хлопка. Венецианцы в особенности строго следили за тем, чтобы их купцы совершали регулярный товарообмен между восточными территориями и республикой. Генуэзцы, однако, не подвергались такому жесткому контролю, и их корабли не были обязаны разгружаться в портах Генуи. Таким образом, Латинский Восток снабжал Европу продуктами и сырьем, но в полном смысле слова колониальной державой можно считать только Венецию. Обычно продукция латинских территорий продавалась во всех частях Средиземноморья. Производство наиболее ценных товаров, таких, как шелк в Фивах, смола мастикового дерева на Хиосе и сахар, требующее крупных инвестиций, так и не развилось до такой степени, как монокультуры Канарских и Карибских островов или юга США в более поздние времена. В результате никто и нигде на Востоке не зависел только от одного продукта и не подвергался большому риску в случае затруднений с отдельными товарами на торговом рынке. Не было и речи о том, чтобы местная экономика служила интересам другой державы Итальянские морские республики получали львиную долю своих богатств в результате торговли привозимыми издалека предметами роскоши. Для Латинского Востока это означало участие в доходах транзитной торговли. Будучи транзитными пунктами в восточной торговле пряностями, Константинополь, Фамагуста, Айас в Киликийской Армении и черноморские портовые города процветали (по крайней мере, какое-то время), н их процветание зависело от постоянного присутствия западных купцов. Вместе эти купцы представляли собой значительную экономическую силу, но из этого не следовало, что они могли диктовать свои условия местному политическому режиму.
В сельских районах землевладельцы пользовались доходами от своих прав на землю и на продукцию труда крестьян. Многие из них, даже на венецианском Крите, сами жили в своих поместьях. А доходы тех, кто не жил на месте, можно было смело считать не участвующими в экономике острова. Так. например, по крайней мере часть богатств, получаемых от принадлежащих семейству Корнаро сахарных плантаций и фактории в Епископи на Кипре, отправлялась для пополнения семейных сундуков в Венеции. Деятельность Корнаро, с одной стороны, предвосхищала более поздние колониальные предприятия, но, с другой стороны, они вели себя почти так же, как землевладельцы византийских времен, которые отправляли доходы из провинций империи в Константинополь.
В одной из предыдущих глав высказывалось предположение, что Палестина и Сирия подверглись религиозной колонизации. К рассматриваемому периоду позднего Средневековья обе эти территории были уже утеряны, а назвать западные сообщества на Латинском Востоке колониальными было бы слишком смело. Правители, рядовые поселенцы и купцы стремились заработать побольше денег для обеспечения себя и своих семей. В каком-то отношении они предвосхищали действия плантаторов и колониальных администраторов более позднего исторического периода, но придавать этим аспектам слишком большое значение все же не стоит. Жизнь при латинянах не слишком отличалась от прежней. Латинские правители не собирались изменять общественное устройство, и коренному населению, по всей видимости, жилось примерно так же, как и до них. Идеализм, крестоносцев XII века уже поблек, но, тем не менее, стремление к богатству и к сохранению владений никогда полностью не затмевало понимания того, что латиняне сдерживали силы ислама и защищали христианский мир. Латиняне – правители Кипра, родосские госпитальеры, венецианцы – помнили о своем религиозном долге выстоять перед мусульманским давлением, и даже если их духовные стремления подчас смешивались с более мирскими интересами, то они не были ни первыми, ни последними, попавшими в подобную ситуацию.
