КРЕСТОНОСНЫЕ БРАТСТВА ЛАТИНО-ИЕРУСАЛИМСКОГО КОРОЛЕВСТВА
Оп.: «Bulletin of the Institute of Historical Research», № 44 (1971).
Реферат А.Трубникова, 2007.
Для интересующихся историей эпохи крестовых походов и военно-монашеских орденов Латинского Востока, ценность этой статьи заключена в первую очередь тем, что она позволяет разобраться с терминологической путаницей, которая существует в переводах различных исторических трудов, посвященных эпохе крестовых походов на русский язык. Речь идет о терминах „братья” „собратья”, и „братства”.
Confraternities - дословно переводится с латыни как собратства (в переводе использован термин «крестоносные братства» или «братства»). Confratres – собратьями(фр.) назывались у военно-монашеских орденов рыцари, служащие установленный срок, а также миряне, находившиеся под их покровительством. Кроме того члены крестоносных братств как и члены военно-монашеских орденов называли себя одинаково - братьями(fratres), а в хрониках и документах, современных событиям, часто в отношении братств использовалось определение order (орден).
Имеющиеся русскоязычные переводы, в том числе и «История ордена тамплиеров» М. Мельвиль, не делают различий между военно-монашескими орденами и крестоносными братствами, что приводит к существенным искажениям информации и, как следствие, мифологизации истории Латинского Востока. В результате того, что многие крестоносные братства на протяжении четырнадцатого столетия трансформировались в светские рыцарские ордена, во многих околоисторических публикациях их называют орденами.
Вот как сам автор говорит о цели написания этой статьи: В последнее время братства Святой Земли начали привлекать определенное внимание. Принято считать, что эти организации занимались благотворительностью. Безусловно, их политический вес в тринадцатом столетии возрос - в сороковых годах тринадцатого столетия они принимали участие в собраниях Иерусалимского королевства, которые обсуждали вопросы регентства и наследования короны. Это свидетельствует о том, что они превратились в «часть государственного аппарата» и их присутствие в парламентах Акры показывает, что они принимали участие в работе правительства как представители горожан, т.н. «Третьего сословия» и свидетельствует, что несмотря на отсутствие а Палестине опыта «городских привилегий» там, как и в Западной Европе шел подъем коммун. Нужно сказать, что слова «парламент» и «коммуна» в средние века имели иное, совершенно отличное от современного содержание. Средневековый парламент не являлся прообразом сегодняшних законодательных собраний - дум, рад и конгрессов. Это были нерегулярно собираемые «совещания» В последнее время в русскоязычных статьях и переводах авторы неохотно используют слово «коммуна» в отношении «commons» - городских поселений с самоуправлением, скорее из идеологических, чем из научных соображений, но, тем не менее, в русскоязычной исторической литературе это принятый термин. Не желая вступать в дискуссию об их важности, и далеко идущих воззрениях, впервые выдвинутых Мас - Латри о том, что парламенты тринадцатого века были эмбрионами государственной системы «трех сословий», я покажу, что значение братств и их роль в конституционных собраниях была истолкована неверно. Анализ показывает, что большая часть их была не благотворительными, а крестоносными организациями, предназначенными для защиты Святой Земли. Их членами не были горожане-жители Палестины, и участие большей их части в парламентах нужно рассматривать в том же свете, что и участие военно-монашеских орденов. Тем не менее, мы должны рассмотреть и «Третье сословие». Здесь требуются некоторые пояснения. Речь идет о «трех сословиях»: духовенстве, дворянстве и корпорациях, которые в период 1302-1789 гг. составляли высшее сословно-представительское учреждение во Франции, т.н. Генеральные Штаты. Впервые представители Третьего сословия начали привлекаться к участию в государственных советах в 13 в. Первая национальная ассамблея с таким названием состоялась при Филиппе IV Красивом в 1302 г, для того, чтобы оказать помощь королю в борьбе с папой Бонифацием VIII. Впоследствии Генеральные Штаты созывались королями главным образом для получения от них согласия на сбор налогов. Депутаты Третьего сословия Генеральных Штатов в 1789 г. объявили себя Национальным собранием, что фактически и стало Великой французской революцией. Во французской, да и в европейской историографии Генеральные Штаты являются «священной коровой». Подобно декабристам в историографии СССР, их принято считать первым в истории своей страны проявлением демократии. Поэтому ряд идеологизированных исторических школ Франции, начиная с середины 19 в, пытается искать корни парламентаризма даже в феодальной системе эпохи крестовых походов, о чем в начале статьи и говорит Райли-Смит.
Но нас в этой статье более интересует информация о самих крестоносных братствах. Райли-Смит пишет, что одним из дел церкви в тринадцатом веке стало появление ассоциаций мирян, принявших крест и посвятивших себя богоугодным делам. Затем он перечисляет те братства, о которых сохранились упоминания. Самое первое из них в Палестине было посвящено св. Петру и Андрею. Оно также известно как «Братство св. Андрея», или «Акрское братство». Вероятно оно было учреждено указом короля Балдуина IV (Прокаженного) между 1174 и 1185 г. После 1187 г. братство находилось в Акре, где его привилегии в девяностых годах одиннадцатого столетия подтвердил Анри Шампанский. Вероятно из-за того, что оно было создано раньше остальных, в отличие от других братств его членом мог стать любой, кто желал к нему присоединиться. Это братство стало ядром, вокруг которого сформировалась коммуна Акры. Будучи официально учреждено в 1231 г. это братство стало принимать только жителей Акры. Почти в то же самое время существовало пизанское братство Акры, Societas Vermilliorum,, которое принимало участие в защите Тира от Саладина в 1188 г. В 1220 г. Жак де Витри, епископ Акры, более известный как хронист Латинского Востока, прославлявший тамплиеров, утвердил устав Итальянского братства Святого Духа, фактически уже существовавшего с 1216 г. Три ректора, прибывшие из Пармы, Болоньи и Флоренции, и его члены, вероятно, были негоциантами и паломниками, которые прибыли из «внутренних» городов Верхней и Средней Италии. Это братство существовало и в 1255 г., когда его устав был утвержден папой. Здесь мы видим, что руководители крестоносных братств имели не духовное, а светское название - ректоры. В 1247 г. крестоносцы г. Шатоден, что во Франции, самостоятельно организовали братство для помощи Святой Земле. В 1254 г. существовало Испанское братство св. Иакова. В этом же году оно присоединилось к Ордену св. Иоанна, его священники дали обет послушания магистру Госпиталя и его братья стали собратьями госпитальеров. Четыре года спустя другая клиентела госпитальеров, община св. Георгия Лиды и Вифлеема, чьи члены были православными мелькитами, выступила на стороне генуэзцев во время Войны св. Саввы. В 1276 году его братья участвовали в сражениях на улицах Акры с членами других местных братств, чьи названия неизвестны. Эти братства находились под покровительством тамплиеров и резонно предположить, что это были купцы-несториане из Мосула, которые отличались от прочих акрских сект тем, что не имели в городе постоянной резиденции. В 1271 г. Эдуард Английский после своего крестового похода учредил Английское братство св. Эдварда Исповедника, которое предназначалось для защиты башни и стен Акры.
Информация о крестоносных братствах крайне скудна даже в европейской исторической литературе и практически отсутствует в русскоязычных изданиях. На основании документально подтвержденных свидетельствах о вышеперечисленных восьми братствах, Райли-Смит дает их общую характеристику, рассматривая их сходства и отличия. Главной общей чертой всех крестоносных братств, по мнению автора, было то, что "... во всех братствах за исключением одного, членство ограничивалось земляками (пизанцы, ломбардцы и тосканцы, французы из Шатодуна, испанцы, англичане, купцы из Мосула) или единоверцами (латиняне, православные или несториане)" Также Райли-Смит утверждает, что крестоносные братства не могут рассматриваться, как все население городов Латинского Востока: Этому были вполне естественные препятствия. В отличие от братства св. Андрея, членство которого было открыто для всех, и братства св. Георгия в Лиде и Вифлееме, о котором практически ничего не известно, они набирали членов из числа иностранцев. Это явно видно в трех случаях: купцы из Мосула, крестоносцы Шатодена, инициатива создания которых пришла от жителей Запада, и Итальянское братство Святого Духа, которое называло себя братством пилигримов (так называли богомольцев, посещавших Святую Землю) устав которого действовал как в Италии, так и в Палестине. Вероятно, большинство братьев были временно проживающими там иностранными купцами и крестоносцами. Свидетельства не подтверждают взглядов на то, что они рассматривались как представители городских масс. В определениях парламента, современных событиям, их довольно точно отличают от тех, кто предположительно являлся членами Палаты горожан (Cour des Bourgeois) Акры. В 1264 г. «оммаж новому бальи принесли все вассалы, и горожане, и братья». В 1269 г. Гуго Лузиньян-Антиохийский требовал королевство Иерусалимское от «вассалов и горожан Акры, легата и священнослужителей, и магистра тамплиеров и тевтонцев и консула Пизы и бальи Венеции и братств и всех вассалов Акры кто там находится». В 1276 г. парламент умолял Гуго не покидать Палестину ради Кипра. Просьба была сделана «несколькими прелатами, рыцарями военно-монашеских орденов и другими рыцарями, госпитальерами, тевтонцами, пизанцами, горожанами этих земель, генуэзцами, братствами и остальными людьми».
Далее, автор убедительно доказывает, что крестоносные братства имели ярко выраженные военные функции:
В-третьих, можно говорить о том, каковы были цели большинства братств. На Западе имелось несколько их различных видов, и без сомнения в Палестине было такое же разнообразие. В Европе основной целью была благотворительность. В Акре Братство св. Андрея имело на своей печати вытесненное слово «elemosina» - милостыня, а в Тире в 1264 г. было некое общество, которое строило странноприимные дома, предположительно для размещения пилигримов. Тем не менее, во Франции и Италии существовала влиятельная группа братств, которые имели военную направленность. В 1209 г. епископ Тулузы организовал Белое братство для защиты христианства, так что жители этого города должны были зарабатывать индульгенции, исполняя крестоносный обет. Это братство принимало участие в Альбигойском крестовом походе. В 1212 г в Марселе было учреждено братство, которое имело некие неясные цели «защиты прав Церкви», и оно определенно не являлось военной организацией. В Италии были разнообразные группы, похожие на Белое братство, которые назывались Воинство Иисуса Христа, и занимались защитой церкви от еретиков под патронатом доминиканцев. Первое из них было основано в Парме в 1233 г., а затем Бигалло, во Флоренции в 1244 г, которое имело белое знамя с красным крестом. Вероятно большая часть братств в Палестине - семь из восьми - было того же типа, что и Белое братство в Тулузе.
Как видно из приведенных цитат, Райли-Смит убедительно доказывает, что крестоносные братства были особым видом добровольных общественных организаций с четко выраженной военной направленностью.
В качестве характерного примера он рассматривает устав братства Святого Духа, утвержденный папой Александром IV:
Устав Братства Святого Духа в Акре ничего не говорит о благотворительности, за исключением членов самой организации, попавших в тяжелое положение. Братья должны были жить без разногласий и оказывать помощь друг другу в беде, а также и в процветании. Это было характерным правилом уставов всех братств. Жан Яффский пишет, что член братства имел право обратиться в суд с требованием покарать убийцу, потому что он был в «близких родственных отношениях» с убитым. В Братстве Святого Духа общественные деньги давались больным, неимущим и плененным братьям, и шли на организацию похорон умерших. Для умерших предоставлялась поминальная книга, священник и надгробная месса. Члены братства несли епитимью за души, которые попали в чистилище. Братья должны были принимать участие в необременительных ежедневных службах, и раз в месяц присутствовать на мессе. Они должны были оказывать помощь только своему сообществу, и повиноваться ректорам, которые присягали на то, что будут «хорошо управлять» и выбирались ежегодно, как говорит правило в уставе Братства св. Иакова. Им могли помогать советники. Наиболее интересен раздел устава, который определяет смысл существования братства: «Во славу Распятого и его славнейшей матери Девы Марии и всех святых Господних и во славу и к пользе христианского мира и Римской церкви и короны королевства Сирийского, и особо для поддержки и помощи Святой Земле, мы, пилигримы из Италии, с Божьей помощью создаем это братство». В статье имеется также косвенное опровержение распространившейся в последнее время ошибочного мнения, будто в средние века не существовало слова «крестоносцы».
Действительно, термин «крестовые походы» был введен в историографию лишь в шестнадцатом веке, однако: «А также, для помощи святой Земле, к чему стремится весь христианский мир для искупления грехов, для славы сообщества и каждого лично, каждый человек в сообществе обязан иметь оружие, которое он должен обеспечить себе, если может это сделать. И в соответствии со своим положением, он должен хорошо уметь им пользоваться. Если человек не может себе позволить и оружие является собственностью сообщества или куплено им, оно будет обеспечено ему, если он следует за знаменем сообщества всегда во время войны против врагов Креста. И немедленно, после того как флаг будет возвращен, он должен вернуть вышеупомянутое оружие ректорам» (Регистры папы Александра IV)
Мы видим, что автор, вслед за хронистами 12-13 вв. четко показывает, что пилигримы были христианами, совершавшими мирное паломничество в Святую Землю, а крестоносцы это те, кто дали обет защищать Святой Гроб с оружием в руках.
Использование в латинском оригинале термина "peregrinus" как синонима "crusesignatus" (поддержкой и помощью Святой Земле занимались не пилигримы, а крестоносцы) ясно говорит о том, что они были в основном горожанами мирных профессий (два ректора были ювелирами), но братья считали себя крестоносцами. Братства имели собственный флаг, за которым следовали в битве с неверными братья, несущие оружие.
Далее, рассматривая устав крестоносного братства, Райли-Смит говорит, что его другие разделы определяют суммы, которые должны платиться в общественную казну при вхождении в сообщество, ежегодно взимаемые и оставляемые после смерти для приобретения оружия. Они требовали от братьев оставлять оружие Святому Духу по завещанию. Каждый, вступающий в ряды братства, давал клятву помогать ему « с верой в свое паломничество и христианством». Одна из статей предписывала, как должны делиться трофеи, а другая, подобно уставам госпитальеров и тамплиеров, посвящалась тому, как наказывается тот, кто покинул знамя сообщества в бою
Из этого автор делает вполне однозначный вывод: Ясно, что Братство Святого Духа было военным орденом, предназначенным для защиты Святой Земли, и что его члены считали себя крестоносцами. Примечательно, что братство было основано во время Четвертого Латеранского собора, когда готовился новый крестовый поход, и его устав был утвержден во время крестового похода епископом Акры, который призывал к крестовому походу в Палестине.
В качестве еще одного характерного примера, Райли-Смит рассматривает Еще по меньшей мере, одно братство, которое до сих пор игнорировалось, имеет сильную связь с крестоносным движением. 4 мая 1247 г папа Иннокентий IV писал Одо Шатеруа, кардинал-епископу Тускулума и папскому легату, которому было поручено организовать и проповедовать крестовый поход во Франции, который был назначен к отбытию на следующий год. В Шатодене Одо, судя по всему, содействовал организации братства специально для помощи Святой Земле, в которую вошли те, кто приняли крест в искупление грехов или выкупившие крестоносные обеты.
Здесь видно, что братства были вполне эффективной системой организации крестоносцев. В отличие от рыцарей и знати, которая могла сама финансировать исполнение своих обетов, горожане создавали сообщества, одни члены которых обеспечивали материальное обеспечение, а другие принимали непосредственное участие в боевых действиях, тем самым и те и другие получали официальную индульгенцию в исполнении крестоносного обета.
Вместе с членами этого крестоносного братства он написал устав нового ордена. Были приобретены арбалеты и прочее необходимое снаряжение, был обеспечен транспорт и финансирование для «братства которое будет сражаться за Господа в помощь вышеуказанной (Святой) Земле». Выборные руководители получили право определять, как будут тратиться деньги общественной казны. Одо разрешил им принимать недвижимость, кто бы ее не оставил для «помощи вышеуказанной Земле» в завещаниях умерших, и передал право сорокадневной индульгенции. Крестоносцы Шатодена попросили папу подтвердить, что их статус утвержден апостолической властью. Иннокентий распорядился, чтобы Одо утвердил их. Братство Шатодена имело много общего со Святым Духом. Его члены были связаны друг с другом. Они имели выборных руководителей и общественную казну. Их уставы содержали положения относительно пожертвований и дарений по завещанию. Оба эти братства были крестоносными(cruseginati), но этот орден был связан с крестовым походом 1249-1250 г более четко, чем Святой Дух.
В заключение, Райли-Смит четко определяет разницу между бургерскими коммунами и крестоносными братствами:
Есть некоторые свидетельства того, что цели Братства Святого Духа и Шатодена разделялись и другими. Братство св. Иакова и св. Георгия Лиды и Вифлеема были связаны с орденом св. Иоанна и Братство несториан из Мосула находилось под защитой Ордена тамплиеров. Факт, что три из шести упомянутых известных братств находились в тесных отношениях с военно-монашескими крестоносными орденами, несомненно, примечателен. К ним можно отнести и Пизанское Societas Vermilliorum, которое было вознаграждено Конрадом де Монферратом за помощь, «в защите христианского Тира» от мусульман, а также Братство св. Эдварда Исповедника, которое было основано для защиты Акры. Подавляющее число свидетельств показывает, что почти все братства были даже не полувоенными, а специализированными крестоносными сообществами, и ясно, что они должны рассматриваться также как и хорошо известные военно-монашеские ордена, а не как благотворительные сообщества горожан.
Выводы сделанные автором, касаются концептуальных вопросов.
Первое – принимая во внимание конституционную важность присутствия горожан в парламентах позднего периода истории Иерусалимского королевства, можно предположить, что предводители многих братств, как и магистры военно-монашеских орденов, принимали в них участие как представители влиятельных организаций, направленных на защиту Святой Земли. Это дает возможность понять, почему правители королевства искали хотя бы их молчаливого согласия по основным конституционным решениям Верховного суда.
Второе – существование и роль братств свидетельствует против того, что они были некими организациями исключительно горожан, а не рыцарей-крестоносцев. Эта тема не привлекала интереса историков, которые обычно концентрируются на «крайностях социальной шкалы» - рыцарях и крестьянах. Но политическое значение братств в Палестине тринадцатого столетия показывает, что вклад горожан в крестоносное движение был немаловажен.
Наибольший интерес представляют приведенные автором свидетельства того, что в крестоносном движении принимали активное участие и общины восточно-христианских церквей. По причинам идеологического характера подобные факты до сих пор активно замалчиваются как православными, так и католическими организациями.
В конце концов, появление двух братств восточного христианства, связанных с военно-монашескими орденами (более того, одно из них было братством иностранных купцов, чей город располагался вдали от исламской территории), говорит о том, что необходимо пересмотреть вопросы связи крестоносного движения с восточным христианством. Это дает основание говорить, что в тринадцатом столетии существовали православные и несторианские крестоносцы.
