И. Г. Коновалова

Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. М.: Языки славянских культур: Знак, 2007. 360 с.

Походы русов на Каспий и русско-хазарские отношения

Восточная Европа в исторической ретроспективе. М., 1999.

Cм. библиографию.

Походы русов на Каспий первой половины X в. в историографии рассматриваются, как правило, в связи с русско-византийскими отношениями. Предполагается, что эти походы являлись следствием русско-византийских договоров, были предприняты русами в порядке выполнения их союзнических обязательств перед Византией и имели своей целью ослабление политических противников Византии в Прикаспийском регионе.[1] Такое предположение, не опирающееся в общем-то ни на одно прямое указание какого-либо известного нам источника, основывается исключительно на хронологии событий, когда двум походам русов на Каспий (912—913 и 943—944 гг.) предшествовали походы русов на Византию (911 и 944 гг.) и заключение договоров с греками. Допускается, что в русско-византийских договорах могли содержаться некие секретные статьи, предусматривавшие оказание военной помощи Византии со стороны русов. В поддержку мнения о наличии такого рода соглашений между Русью и Византией приводятся сведения об участии русских военных отрядов в боевых действиях Византии против арабов в Малой Азии и на Сицилии, хотя в этих случаях русские дружины сражались в составе византийской армии, в то время как на Каспий русы ходили самостоятельно или в союзе с кавказскими народами.

Изложенная точка зрения, по сути дела, не предполагает существования у Руси собственных интересов на Каспийском море и совершенно оставляет в стороне роль Хазарии, позицию которой, казалось бы, нельзя не учитывать, поскольку все походы русов на Каспий осуществлялись через ее территорию. В задачу настоящей статьи не входит опровергнуть утверждения о существовании связи между походами на Каспий и русско-византийскими отношениями. Нам прежде всего хотелось бы подчеркнуть, что исследование русских походов на Каспий следует вести с учетом всего контекста международных отношений того времени, и привлечь внимание к гораздо менее разработанному аспекту этой проблемы — а именно к русско-хазарским отношениям в связи с каспийскими походами русов. [111]

Военным экспедициям русов на Каспий предшествовал длительный период экономического проникновения в этот регион. Бассейн Каспийского моря входил в сферу экономических интересов русов, по крайней мере, с IX в. Тогда по Каспию проходил путь, связывавший Восточную Европу со странами Востока. Согласно сообщению Ибн Хордадбеха, этот торговый путь шел по Дону и Нижней Волге, Каспийскому морю до лежащего на его южном берегу города Джурджана (Гургана) и далее в Багдад. Этот маршрут описан Ибн Хордадбехом как путь купцов-русов, из чего можно заключить, что они играли видную роль в торговле на Каспии. О том, что в IX в. русские купцы поддерживали торговые отношения со многими прикаспийскими областями, говорит и указание Ибн Хордадбеха на то, что отправлявшиеся в путь по Каспию русы имели обыкновение высаживаться “на любом берегу” моря.[2] К X в. русы уже имели свою колонию в Итиле, которая, по-видимому, была довольно внушительных размеров, коль скоро для разбора тяжб русов и сакалиба был выделен специальный судья.[3]

Освоение Волжско-Каспийского торгового пути неминуемо должно было поставить русов перед необходимостью налаживания взаимоприемлемых отношений с Хазарией, которая благодаря своему географическому положению контролировала каспийский участок торговли, а также часть караванных путей между Восточной Европой, Средней Азией, Восточным Закавказьем и Ближним Востоком.

К тому времени, когда в IX в. на Каспии появились русы, Хазария остро нуждалась в союзнике для противостояния все усиливавшимся мусульманским государствам Прикаспия. Многочисленные правители Дагестана, являвшиеся потенциальными союзниками хазар против арабов, не представляли собой значительной политической силы вследствие своей разобщенности. Союз же Хазарии с Византией утратил былую актуальность после того, как в 60-х гг. VIII в. хазары были окончательно вытеснены арабами из Восточного Закавказья. Хазария даже предпринимала антивизантийские акции — например, в конце VIII в. она поддерживала абхазского правителя Леона II (758—798) в его стремлении освободиться от власти Византии.[4] Отсутствие сильного союзника усугублялось еще и тем обстоятельством, что костяк вооруженных сил хазарского царя составляла мусульманская гвардия,[5] что лишало его свободы маневра в конфликтах с [112] исламскими правителями. О том же, что Хазарии время от времени приходилось вести военные действия против мусульманских владык Восточного Прикаспия, сохранились некоторые сведения. В самом начале IX в. хазары предприняли локальный набег на Арран.[6] В середине IX в. обитавшие в районе Дарьяла цанары (санарийцы), пытаясь противостоять нашествию арабской армии Буги Старшего, обратились за помощью к трем государям: “правителю Рума”, “правителю хазар” и некоему “правителю славян (ас-сакалиба)”.[7] Византийский император никакой реальной помощи оказать им не мог, да и само обращение к нему было, скорее всего, чисто символическим жестом. О владыке славян нам вообще ничего не известно. А вот хазары, по всей вероятности, откликнулись на призыв цанаров. Местные ширванские хроники упоминают имевшие место в первой половине 50-х годов IX в. военные действия, участниками которых были, с одной стороны, Буга Старший и наместник Дербента Мухаммад ибн Халид, а с другой — хазары и аланы.[8] Хазары могли вести войну лишь на суше, так как не имели собственного морского флота, о чем свидетельствует ал-Мас'уди.[9] В этой ситуации появление у границ Хазарии русов, заинтересованных в регулярном проходе на Каспий и обладавших боеспособным флотом, могло побудить хазар извлечь для себя выгоду из создавшегося положения и выдвинуть определенные условия, на которых они обеспечивали бы русам беспрепятственный доступ в бассейн Каспийского моря. Основным условием, очевидно, было оказание военной помощи против враждебных Хазарии исламских правителей Западного и Южного Прикаспия.

Первая военная экспедиция русов на Каспий состоялась, по свидетельству табаристанского историка начала XIII в. Ибн Исфандийара, в годы правления 'Алида ал-Хасана ибн Зайда (250—270/864—884) и была направлена против принадлежавшего ему города Абаскуна.[10] Достоверность сообщения Ибн Исфандийара об этом набеге русов на Табаристан нередко ставится под сомнение на том основании, что ал-Мас'уди (первая половина X в.), рассказывая о походе русов на Каспий после 300/912—913 г., утверждает, якобы со слов жителей Прикаспия, будто бы до этого времени никаких других разбойничьих нападений русов на прикаспийские области не было.[11] [113] Однако никакого противоречия между сообщениями ал-Мас'уди и Ибн Исфандийара могло и не быть. Ал-Мас'уди собирал сведения о походе русов спустя 20-30 лет после самого события, поэтому нельзя исключать, что его информаторы просто не знали об имевшем локальный характер набеге русов на Абаскун, произошедшем полвека назад или даже раньше. Кроме того, если мы посмотрим на события, разворачивавшиеся в Табаристане в тот промежуток времени, когда, согласно Ибн Исфандийару, состоялся набег русов, то есть в 864—884 гг., то окажется, что эта экспедиция русов вполне вписывается в намеченную выше схему русско-хазарских отношений. В 867 г. горцы Табаристана, будучи крайними приверженцами шиитов, отпали от халифата. В 872 г. они завоевали крупные торговые города Гурган, Казвин и Рей, являвшиеся важными перевалочными пунктами на торговом пути, связывавшем Ближний Восток и Закавказье с Хазарией и Восточной Европой. Гурган (араб. Джурджан) и Рей — это как раз те самые города, которые, по свидетельствам уже упомянутого Ибн Хордадбеха и географа конца IX — начала X в. Ибн ал-Факиха, являлись опорными пунктами на пути купцов-русов и славян.[12] Поэтому военная экспедиция русов, о которой пишет Ибн Исфандийар, была, на наш взгляд, весьма вероятна. Она могла состояться во второй половине 70 — начале 80-х годов IX в.

Количество военных экспедиций русов на Каспий в первой половине X в., а также их хронология до сих пор являются дискуссионным вопросом.[13] Не касаясь этих спорных проблем, отметим, что сколько бы походов ни было, все они осуществлялись, как минимум, с ведома Хазарии. А имеющиеся свидетельства источников позволяют предполагать и совместные военные действия русов и хазар на Каспии в указанный промежуток времени.

Ал-Мас'уди сообщает о том, что в Итиле на службе у хазарского царя находились русы и славяне (ас-сакалиба), которые составляли часть хазарского войска и, по выражению арабского автора, являлись “слугами” ('абид) правителя Хазарии.[14] О характере обязанностей, возлагавшихся хазарскими властями на воинов из русов и славян, было высказано предположение в связи с сообщением историка первой половины XI в. Хилаля ас-Саби. Согласно Хилалю ас-Саби, в первой половине X в. в [114] Дербенте обрушился мол, построенный как продолжение знаменитых стен города с целью защиты его от нападений хазар. Хазары же, не располагавшие собственным флотом, сами никогда не совершали морских набегов. Поэтому В. В. Бартольд предположил, что с моря на Дербент нападали не хазары, а либо находившиеся у них на службе русы, либо же одни русы, действовавшие с согласия хазар.[15] Дербент, превратившийся после арабского завоевания в форпост арабского влияния на Северном Кавказе, в первой половине X в. являлся торговым соперником Итиля на Каспийском море, в связи с чем нападения на Дербент — кем был они ни совершались — объективно отвечали интересам хазар. На фоне сообщений ал-Мас'уди и Хилаля ас-Саби кажется не случайным, что в составленной в X в. персидской версии “Истории” ат-Табари появляется дополнение, принадлежащее ее переводчику Бал'ами, который упоминает в качестве главных врагов Дербента именно хазар и русов.[16] Хазары и русы как непримиримые враги Ширвана фигурируют также в одах ширванского поэта XII в. Хакани, который пишет о вторжении русов во владения ширваншаха Ахситана I (1160—1196) в 570/1174—1175 г.[17] Понятно, что в конце XII в. ни о каких совместных действиях хазар и русов не могло быть и речи. Поэтому совершенно очевидно, что Хакани вдохновлялся какими-то более ранними источниками. То же самое можно сказать и еще об одном персидском поэте XII в. — Низами Гянджеви, у которого в поэме “Искандер-наме” хазары и русы тоже действуют как союзники.[18]

Надо отметить, что в средневековых арабо-персидских памятниках имеется и много других сообщений о тесных взаимоотношениях хазар и русов, но они практически совершенно не изучены.[19] В частности, большой интерес представляет эпонимическая легенда о Русе и Хазаре, являвшихся якобы родными братьями, так как они происходили, по преданию, “от одной матери и отца”.[20] С этой легендой, по-видимому, следует связывать распространенное у целого ряда арабо-персидских авторов начиная с X в. представление о том, что русы — это этнические [115] тюрки.[21] Наконец, в одном из вариантов рассказа об “острове” русов говорится о том, что этот “остров” Рус получил в подарок от Хазара.[22]

Каким образом оформлялись взаимоотношения хазар и русов во время каспийских походов последних, почти ничего не известно. У ал-Мас'уди сохранилось единственное упоминание о договоре, заключенном русами с хазарским царем во время похода 912—913 г. Согласно этому договору, за право прохода по территории Хазарии русы обязались отдать царю половину захваченной ими добычи. Хотя на обратном пути русы, как и было обусловлено, послали хазарскому царю половину добычи, они подверглись жестокому нападению со стороны проживавших в Хазарии мусульман, которых будто бы возмутили грабительские действия русов в мусульманских областях Прикаспия.[23]

Как уже было сказано, сведения об этом походе русов ал-Мас'уди получил от мусульман, обитавших на южном берегу Каспия. Вряд ли можно ожидать, что они обладали полной информацией о заключенном договоре между русами и хазарским царем. Зато сообщение ал-Мас'уди проливает некоторый свет на позицию, занимаемую хазарскими властями по отношению к походу русов. Для информаторов ал-Мас'уди было совершенно очевидно, что хазарский царь поддерживал русов, поскольку их действия на Каспии отвечали и его собственным интересам. Так, ал-Мас'уди пишет, что если бы у хазар имелись морские суда, то они сами совершали бы набеги с моря на мусульманские области Прикаспия.[24]

Действительно, с конца IX в. заметно обострились отношения Хазарии с эмиром Дербента Мухаммадом ибн Хашимом и поддерживавшим его ширваншахом 'Али ибн Хайсамом ибн Мухаммадом, приведшие к вмешательству хазар в политическую жизнь Дербента и к ряду военных столкновений, имевших место в 900—901 и 909 (или 912) гг.[25] Такая активность хазар в Западном Прикаспии была, на наш взгляд, вызвана экономическими потерями, которые Хазария несла на севере вследствие политики Волжской Булгарии. Дело в том, что Булгария, тяготившаяся своей зависимостью от Хазарии, преграждавшей ей свободный выход к морю по Волге, стала самостоятельно налаживать торговлю с Хорезмом и другими среднеазиатскими государствами в обход Хазарии. И ей, похоже, удалось преуспеть в этом направлении. Археологический [116] материал свидетельствует, что с начала X в. монетный поток пошел в Восточную Европу из Средней Азии и именно через Волжскую Булгарию.[26] Отношения же Булгарии с халифатом к началу 20-х годов X в. вышли и на политический уровень, о чем говорит направление халифского посольства в Булгар.[27] В этих условиях Хазария, терявшая свое монопольное положение в посреднической торговле между Восточной Европой и азиатскими странами, старалась поправить дела за счет ослабления крупнейших торговых центров в Кавказском регионе — сначала Дербента, а потом и Берда'а.

Кроме того, с начала X в. на южном берегу Каспия произошли неблагоприятные для хазар политические изменения. Большая часть областей этого региона подпала под влияние бухарских Саманидов, с которыми Хазария находилась во враждебных отношениях, поскольку Саманиды угрожали ей со стороны Средней Азии, подстрекая гузов к набегам на Хазарию. Если посмотреть на географию каспийского похода русов, то окажется, что главной ареной их действий были земли, подвластные Саманидам, а также Ширван. Поэтому в 912—913 гг. хазарам было выгодно пропустить русов на Каспий, ибо своими действиями они ослабляли противников Хазарии. О том, что действия русов в значительной степени совпадали с интересами хазар, косвенно свидетельствуют ширванские и дербентские хроники, которые молчат о походе русов, но много говорят о борьбе с хазарами в первые два десятилетия X в.[28]

По словам ал-Мас'уди, когда на возвращавшихся назад русов собирались напасть хазарские мусульмане, царь Хазарии предупредил русов о готовившемся против них ударе, предотвратить который он сам якобы не мог. Таким образом, по сообщению источника может создаться впечатление, будто имело место несанкционированное выступление мусульман Хазарии, движимых желанием отомстить за урон, нанесенный их единоверцам за морем. Подобное объяснение, вполне естественное в устах исламских информаторов ал-Мас'уди, скорее всего, не отражает в полной мере причин столь драматичного для русов финала их экспедиции. Сам ал-Мас'уди в другом месте своего сочинения отмечает, что мусульмане Итиля могли взять под свой контроль ситуацию в городе лишь в том случае, если бы они объединились с христианами. По-видимому, к моменту возвращения русов из похода в Итиле сложилось именно такое положение. Отдельные детали рассказа ал-Мас'уди говорят о том, что в истреблении русов участвовали не одни хазарские мусульмане, но и “некоторые из христиан” Итиля, а также буртасы, бывшие язычниками, и булгары (указание ал-Мас'уди на мусульманское [117] вероисповедание последних относится, по-видимому, не к моменту описываемого им события, а ко времени составления текста сочинения). Христиане Итиля — это, по всей вероятности, купцы христианского вероисповедания, пребывавшие в столице Хазарии более или менее длительное время; упоминание в числе участников “антирусской” коалиции также буртасов и булгар, чье благосостояние было теснейшим образом связано с Волжским торговым путем, позволяет предполагать, что все они примкнули к мусульманской гвардии, будучи обеспокоенными тем, что поход русов мог дезорганизовать торговлю в бассейне Каспия. Кроме того, русы могли быть разгромлены булгарами и буртасами именно потому, что являлись в их глазах союзниками хазар, от власти которых булгары и буртасы хотели бы избавиться. Наконец, нападение на русов могло быть связано и с поворотом в отношениях Хазарии с Ширваном, совместно вмешавшихся в междоусобную борьбу дербентских владык. Нам неизвестно, как развивались события в 912—916 гг., но после 916 г. местные прикаспийские хроники фиксируют совместные действия хазар и халифского наместника в Азербайджане Йусуфа ибн Абу-с-Саджа, которому фактически подчинялся также Ширван.[29]

Следующий поход русов на Каспий, по заключению большинства исследователей, имел качественно иной характер по сравнению с предыдущими, так как грабительская политика русов уступила место завоевательной.[30] Сведения об этом походе русов сохранились у ряда арабских и персидских писателей XI—XV вв., а также в сочинении армянского историка X в. Мовсеса Каланкатваци. По сообщению арабского историка Ибн Мискавейха, оставившего наиболее подробный рассказ об этом походе русов, в 332/943—944 г. отряд русов захватил богатый азербайджанский город Берда'а, расположенный близ реки Куры в армяно-грузинском приграничье. Русы быстро разбили стоявший в городе небольшой гарнизон правителя области Марзбана, который сам в это время воевал в Сирии. Заняв город, русы заявили местным жителям, что готовы гарантировать их безопасность и свободу вероисповедания, если те будут подчиняться новым хозяевам Берда'а. Однако вылазки против захватчиков продолжались, поэтому русы истребили часть городского населения. Тем временем Марзбан подтянул к городу большое войско, однако так и не смог выбить русов оттуда, хотя и изрядно потрепал их отряд. Вторжение мосульского князя в южную часть Азербайджана вынудило Марзбана перебросить на юг свои основные силы, оставив в Берда'а лишь небольшую часть войска. В конце концов русы, ослабленные распространившимися среди них болезнями, а также постоянными стычками с мусульманами, решили оставить город. Ночью [118] они вышли из крепости, нагруженные добычей, добрались до своего лагеря на берегу Куры, где сели на ожидавшие их суда и отплыли домой.[31]

Ни в одном из источников, повествующих о походах русов на Каспий, не говорится о том, откуда приходили русы. На этот счет было высказано несколько предположений. Б. А. Дорн, впервые систематически рассмотревший все известные к тому времени источники, повествующие о каспийских походах русов, трактовал последние как чисто грабительские предприятия, которые практически находились вне сферы контроля центральной власти.[32] Высказанная Б. А. Дорном идея получила развитие и в историографии нашего века. В ряде работ можно встретить утверждения о том, что набеги на Каспий в конце IX — первой половине X в. предпринимались в порядке личной инициативы либо отрядами норманнов, оказавшимися не у дел после походов на Византию,[33] либо группами “пиратов из южнорусских степей, для которых позже был введен специальный термин бродники”.[34] Исследователи, связывающие каспийские походы с византийско-русскими договорами и, следовательно, рассматривающие их как элемент государственной политики Руси, полагают, что деятельность русов на Каспии направлялась из Киева, а непосредственными участниками этих экспедиций были воины, вернувшиеся из Византии.[35] В историографии последнего времени наметилась тенденция рассматривать каспийские походы русов как предприятие, преследовавшее и экономические, и политические цели, но направлявшееся не из Киева, а из других центров Руси — Чернигова и Приазовья.[36]

Попытка русов закрепиться в Берда'а, опираясь на поддержку местного населения, не могла не вызвать противодействия Хазарии. По-видимому, [119] именно после похода русов на Берда'а хазарские владыки перестали пропускать русские войска в Каспийское море, что впоследствии дало повод хазарскому царю Иосифу заявлять, что Хазария служит щитом, защищающим исламский мир от воинственных русов, которые, если бы не сдерживающая их натиск Хазария, могли бы дойти и до Багдада.[37] Утверждение же Иосифа, что он не пускает русов на Каспий, наводит на мысль, что такие попытки со стороны русов предпринимались и после похода на Берда'а. Возможно, изменение каспийской политики Хазарии по отношению к русам и привело к походу Святослава на восток.

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 99-01-00216).

[111] — конец страницы.

[1] Обзор литературы см.: Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси. М., 1980. С. 182-191; Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 211-219.

[2] Kitab al-masalik wa-1-mamalik auctore ... Ibn Khordadbeh / M. J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1889. P. 154 (BGA, VI) (русский перевод: Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указ, и карты Н. Велихановой. Баку, 1986. С. 124).

[3] Macoudi. Les Prairies d'or / Texte et trad, par C. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille. P., 1863. T. II. P. 11.

[4] Новосельцев А. П. Хазарское государство. С. 151.

[5] Macoudi. Les Prairies d'or. T. II. P. 10.

[6] Новосельцев А. П. Хазарское государство. С. 191-192.

[7] Ibn Wadhih qui dicitur al-Ja'qubi historiae / M. Th. Houtsma. Lugduni Batavorum, 1883. T. II. P. 598-599.

[8] Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента X—XI веков. М., 1963. С. 46.

[9] Macoudi. Les Prairies d'or. Т. II. Р. 14, 22.

[10] Ибн Исфандийар. Та'рих-и Табаристан / А. Экбал. Тегеран, 1941. С. 266 (русский перевод: Дорн Б. А. Каспий. СПб., 1875. С. 4-6; Алиев С. М. О датировке набега русов, упомянутых Ибн Исфандийаром и Амоли // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М., 1969. Вып. II. С. 317-318).

[11] Бартольд В. В. Арабские известия о русах // Бартольд В. В. Сочинения. М., 1963. Т. II. Ч. 1. С. 831; Новосельцев А. П. Хазарское государство. С. 243. Прим. 491.

[12] Kitab al-masalik wa-1-mamalik auctore ... Ibn Khordadbeh. P. 154 (русский перевод: Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. С. 124); Compendium libri Kitab al-boldan auctore Ibn-Fakih al-Hamadani IM. J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1885. P. 271 (BGA, V) (русский перевод: Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI—IX вв. // Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 385).

[13] Литературу см.: Новосельцев А. П. Хазарское государство. С. 212-213.

[14] Macoudi. Les Prairies d'or. Т. II. P. 12; Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 193-194.

[15] Бартольд В. В. Новое известие о стенах Дербента // Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1. С. 788; Он же. Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира // Там же. С. 685.

[16] Подробнее см.: Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 364-365.

[17] Дорн Б. А. Каспий. С. 524-530.

[18] Там же. С. 495-512.

[19] Еще в 1965 г. А. П. Новосельцев указывал на необходимость исследования восточных легенд такого рода и сопоставления с данными Повести временных лет (Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 381. Прим. 136), однако и по сей день эта задача остается столь же актуальной, как и тридцать лет назад.

[20] Муджмал ат-таварих. Тегеран, 1939. С. 101-102 (русский перевод: Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 401).

[21] Подробнее см.: Golden Р. В. The Question of the Rus' Qaganate // Archivum Eurasiae medii aevi. 1982. T. II. P. 89.

[22] Муджмал ат-таварих. С. 101-102 (русский перевод: Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 401).

[23] Macoudi. Les Prairies d'or. Т. II. Р. 18-24 (русский перевод: Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 198-201).

[24] Macoudi. Les Prairies d'or. Т. II. Р. 22.

[25] Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 47-48; Новосельцев А. П. Хазарское государство. С. 193, 213-214.

[26] Мухамадиев А. Г. Древние монеты Поволжья. Казань, 1990. С. 105-108, 141-142, 147.

[27] Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956.

[28] Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 48, 65-66.

[29] Новосельцев А. П. Хазарское государство. С. 193, 214.

[30] Литературу см.: Половой Н. Я. О маршруте похода русских на Бердаа и русско-хазарских отношениях в 943 г. // ВВ. М., 1961. Т. XX. С. 90-105.

[31] The Eclipse of the Abbasid Caliphate / N. T. Amedroz and D. S. Margoliouth. Oxford, 1921. Vol. 2. P. 62-64 (русский перевод: Флоровский А. В. Известия о Древней Руси арабского писателя Мискавейхи X—XI вв. и его продолжателя // Seminarium Kondakovianum. Prague, 1927. Vol. I. P. 178-182).

[32] Дорн Б. А. Каспий. Passim.

[33] Скрынников Р. Г. Войны Древней Руси // ВИ. 1995. № 11-12. С. 32.

[34] Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 151.

[35] Бартольд В. В. Арабские известия о русах. С. 829; Якубовский А. Ю. О русско-хазарских и русско-кавказских отношениях в IX—X вв. // Изв. АН СССР. Сер. ист. и философ. 1946. № 5 (Т. 3). С. 469; Половой Н. Я. О дате второго похода Игоря на греков и похода русских на Бердаа // ВВ. 1958. Т. XIV. С. 144-145; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 99-101; Новосельцев А. П. Киевская Русь и страны Востока // ВИ. 1983. № 5. С. 21-22.

[36] Golden Р. В. The Question of the Rus' Qaganate. P. 81; Бейлис В. М. О значении сведений средневековых арабских авторов для изучения внешней политики Древней Руси // Внешняя политика Древней Руси: Юбилейные чтения, посвященные 70-летию со дня рождения чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто. Москва, 19-22 апреля 1988 г. Тезисы докладов. М., 1988. С. 10; Петрухин В. Я. Походы Руси на Царьград: К проблеме достоверности летописи // Восточная Европа в древности и средневековье: Международная договорная практика Древней Руси. IX Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто. Москва, 16-18 апреля 1997 г. Материалы к конференции. М., 1997. С. 68-69.

[37] Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932. С. 83-84, 102.