Части 4 глава 6
ООтомане
первом султане турецком и о прочих наследниках его. И о прешествии турков из Асии
в Европу. И о обладании от них многих христианских государств, паче же Константинополя
и всего Греческаго царства
Во оных убо странах, идеже, речеся, пребываху турки, семо
и овамо преходящи и прославляющися воинским мужеством, аще и имеяху властелей
некогда, их же между себе избираху, обаче не влечашеся род их толико много и не
толико славни быша, яко вождь их названный Отоман. О нем же изъявим нечто. {178}
| Кромер, книга 11, лист 235. |
| Стрнйк<овский>,
лист 375.
Белской, книга 4, лист 243. |
Бяше сей того же скифийскаго, то есть татарскаго народа,
от простых, убогих и незнатных родителей рожден. Бяше же дерз и мужествен, иже
некоея ради крамолы изгнан бысть от народа своего, не имущи же чим питатися, присовокупи
к себе много своеволных мужей и с ними обще граблением и разбоем нуждную пищу
себе приобреташе. И тако грабящи и побивающи не только христиан, || но и своих
единородных, облада некими странами во Асии.
| Гваг<нин>,
О турках,
лист 74. |
Оныя же турки слышавши и видящи
благополучие его, присташа к нему неции, ибо и сами между собою имяху многия вражды
и несогласия, будущи под различными обладатели . Потом
и вси советовавше ф купно со старейшинами своими избраша того Отомана
старейшину над собою, султаном его нарекши. Бысть сие от Рождества Христова лет
1300-го [от Сотворения Света 6808-го].
Неции историки пишут, яко той Отоман прият вкупе со
срацыны закон Махометов, но несть тако, яко явственнее от Барония и Ботера выше
сего изъявися. Белской пишет, яко бы от онаго времяни егда воеваша Фракию, Греческую
область, турками названи суть, но ни то истинна, ибо название турков за много
сот лет пред сим явно было, о чем выше писася и ниже еще объявитися имать.
Паче же и сам той историк противится
сему, приводящи на свидетельство инаго историка.
| Белский,
книга 2, век 6, лист 164.
Бороний, лет 700, часть 1 и дале. |
Егда же Отоман той бысть уже
султаном у турков, простираше попремногу славу свою, || творящи дела славныя и
частыя победы над прилежащими окрестными народы и над цари их восприимаше. От
чего наипаче желание несытное стяжа, дабы возмогл себе и народу своему славу вечную
сотворити, обладательство разширити и царство утвердити.
Чего ради множае надзираше над Греческим царством,
иже бяше тогда расторжено на многия части. Ибо Франциа, Испания, Германия еще
в царьство Фоки Мучителя отторжеся Греческия власти. Рим со всею Италиею в царство
Константина и Ирины такожде отпаде области греческих монархов, и вси особными
учинишася царствы.
Сириа такожде во области агарян
бяше. Прочия же многия области и страны имяху своих властителей, яко Болгарское,
Сербское и Венгерское царство. И не оставаше греческим царем, точию Константинополь
не со {179} многими блискими странами и восточных стран нечто [идеже блиско оный
турецкий народ житие имяше].
Но и в том малом обладании
своем греческие цари междоусобныя брани строяху, един единаго от престола изгоняющи
и || к конечной погибели скиптр Греческаго царства наклоняющи.
Властели же и сигклит Греческаго царства уклоняшася
к хищению, и неправдам, и к несытному желанию сребролюбия, подручныя народы грабяще
и разоряюще, яко едва возможно кое тяжчае народом нарещи: турецкое ли пленение
или своих насилие и грабление? К воинской же крепости и ко осмотрению целости
государственной ни малаго прилежания имяху.
Сия же вся видев и уразуме
оный Отоман со всеми подручными своими, совокупив воинство воздвиже брани на Греческое
царьство и воевати начат восточныя страны, сущия во Асии, идеже множество христиан
в снедь оружию предаде и безчисленныя крови пролиа.
Греческое царство содержащим тогда Андронку Палеолóгу
и внуку его, такожде Андронику нарицаему, иже приемше разоренное от латинников
Греческое царство бяху в великом оскудении сокровищ, такожде и воискою крепостию
немощни суще, ни мало можаху противитися оной навалности и возразити турком таковое
их дерзновенное наступление.
И тако || той Отаман султан
обладанию своему начало тамо положи, много знаменитых дел сотворив; умре 6836-го
лета, пребыв двадесять осмь лет на обладании у турков, оставив наследника сына
Архана имянем.
Архан
2 султан турецкий
| Белский, тамо же, лист 239. |
Архан вторый султан турецкий, сын Отаманов, иже дерзновением
и мужеством отцу подобный бяше, паки воздвиже зелныя брани на восточныя страны
Греческаго царства. И дивным счастием своим облада страны сущия тамо: Ликаонию,
Фригию, Киликию, Лидию, Вифинию, Памфилию, и Каппадокию, и всю Малую Асию.
И простре обладателство свое
даже до брегов моря Элеспонт названнаго, и прият тамо грады твердыя, от древних
веков славныя, их же еще не возможе взяти отец его, яже суть сия: Амасию, Синоп,
Никю, прославляемую перваго ради Вселенскаго
собора, Халкидóн, аще уже и опу||стенный, обаче славный четвертым такожде
Вселенским собором, Никомидию, славу имущу {180} пребывания ради тамо древних
римских царей-мучителей, идеже бяше помучено от них премножество мучеников. Такожде
облада в Вифинии град названный Бурсиа, стоящий у горы славныя Олимпийския, идеже
возлюбив место, основа тамо престол свой царский 51.
Такожде в руце его прииде и
Троя град преславно знаменитый многих ради браней, их же имеша цари его с греческим
народом. Тамо же и Пергам град асийский, и Ефес пресловущий многими соборы, иже
совершахуся в нем. Еще град Тарс во стране Киликийской, отечество святаго апостола
Павла. И во стране Ликийстей град Патара, идеже родися святый Николай чудотворец,
и Миры град, идеже архиепископом бяше.
И тако вся сия и иныя многия
преславныя в писании страны и грады взяты быша от нечестивых не во многия лета,
и угасе тамо благолепие святых церквей, и отпаде цвет православныя христианския
веры.
А утвердися нечестивая махометанская || прелесть со
многою печалию не токмо греков, но и окрестных христианских народов, их же не
точию лишитися печаль немала, но и имен их слышание под властию нечестивых слезы
от очию источати принуждает.
И тако той Архан, пребыв на
царстве двадесять два лета, умре 6858-го лета, оставив сына Амурата имянем утвержена
на царстве.
Амурат
3 султан турецкий
По умертвии Арханове сын его Амурат бысть султан турецкий,
иже от мужества и обычаев отеческих не бяше отменный. Сей наипаче зело устраши
многия окрестныя государства. Во время же обладания его быша два царя в Константинополе,
един сущий наследник имянем Иоанн Палеолог сын Андроников, другий неистинный Иоанн
Кантакузен 52. Иже мнози между собою брани || воздвигши безчисленныя
воинства погубили, оным проклятым турком назирающим того, да егда они в конечное
оскудение приидут, тогда бы могли подобное время на пленение Греческаго царства
имети.
Но без великих трудов сие обретоша,
ибо той неистинный царь Иоанн Кантакузен, побежден будущи от царя Иоанна Палеолога,
посла к султану Амурату, просящи помощи противо ему, зовущи его в Европу сицевым
согласием: да егда победит противника своего и царство объимет, тогда Амурат да
преидет паки из Европы во Асию, во страну свою за покоем, а за труд {181} и тщету
имать воздаяние град Каллипóль со всею властию его.
| Ботер, часть 1, лист 143. |
Той же возрадовася о сем, яко
обрете время благополучно своему умышлению. Не требоваше бо о том прилежнаго прошения,
уже бо отдавна пылаше нечестивый огнем желателства, дабы могл всю Грецию пожрети,
собрав изряднаго воинства до шестидесят тысящ, прииде с ними ко брегом Елеспонта
и даде наем генуенским кораблеником, иже превезоша его с воинством чрез Елеспонт
|| у града Каллиполя двомя кораблями своими, им же бе название: единому Интериáна,
второму Скварциафка.
О злобы сребролюбия! Яко сии малому приобретению обрадовашася,
велие зло от них и сами пострадаша! Быша сия лет 6871-го.
Пришедши же, не то умышляше, чего ради призван бысть,
но еже ему прибыточнее было, сие во уме си смышляше. Видевше бо Греческое царство
зело оскудевшо, уклоняшеся сотворения брани и отлагающи от времяни до времяни,
имеющи надежду продолжением брани, да егда великими враждами возъярени между собою
победятся греки, а он тогда утружденных и помощи не имущих свободнее победити
имать.
| Бел<ский>, книга 2, лист 143. |
И тако Иоанн Контакузен победи царя Иоанна Палеолога
и бысть царем. Потом в монастыре живот смертию сконча, и царь Иоанн Палеолог пришед
сына онаго, Иоанн же имянем, ят ослепи и сам скиптр царства прият.
Амурат же своих дел надзираше и сотвори тако, еже умысли
лестию поганскою. Распусти бо воинство свое под таковым ухищрением, якобы по ||
каряющи непослушных Греческаго царства. И тако пленити начат Греческия страны.
И воздвиже на оскудевшее Греческое царство жестокия брани. И первое облада Каллиполем
и прочими грады по обычаю супостатов, а не яко помощником обычай. И уже явно являшеся,
хотящи обладати Греческим царством.
И тако множайшую часть Фракии
под власть свою покори. Потом шед Мессию крепостию облада, такожде и Болгарии
множайшею частию со Адрианополем. Но и Сербския страны не остави в покое, идяше
тамо с воинством.
Сие же слышавше Сербския земли
деспотове собрашася противо ему с немалым воинством, к тому и царь Иоанн Палеолог
прислал в помощь им воинство свое; такожде и прочии македонстии и албанстии властели
приидоша. {182}
И совокупльшися идоша в Македонию
нашествию турков возразити и из Греции изгнати их, не судивше, яко гневу Божию
никто может противитися. И сшедшися составиша с ними презелную брань. Идеже не
из||гнаша их, но сами от них конечно побеждени быша, овии во острии меча умроша,
овии же пленены быша.
Тамо же и храбрый деспот Углеш имянем убиен бысть.
И по той победе проспашася исмаи<л>тяне во землях оных яко птицы по воздуху,
пленяющи христиан верных, яко всюду смерть безгодная постизаше их.
Бысть же тогда и глад велик,
и толика нужда облия страны Греческаго царьства и прочия! Яковыя прежде очи не
видеша, ниже ушеса слышаша, яко бяше умилéн позор видети таковая. Оста
земля всех благих пуста, яко людей и скотов, тако и плодов земных.
Не бе бо князя, ни вожда, ни
наставника в людех, ниже спасающаго, ниже избавляющаго. Но вся исполнишася страха
агарянскаго и сердца храбрая доблственных мужей в сердца жен слабейших превратишася.
И воистинну ублажаху тогда живыя прежде умерших, не видевших таковых зол. Быша
же сия лета 6879-го, в царство Греческаго царя Иоанна Палеолога.
И оттоле Амурат султан наипаче
множайшими грады облада, овыми || совершенно, иных же данниками себе сотвори.
И во Фракии или Болгарии во граде Андрианополе престол обладания своего учини.
И немал страх наведе и прочим странам христианским.
| Стрнйк<овский>, лист 458. |
Чего велми ужасшися папа римский
54, дабы и Рим со Италиею не пострадал, таковых же посылаше ко многим
окрестным христианским государем, требующи от них помощи и побуждающи на брань
противу таковыя зелныя бури.
Потом той же Амурат, распалаем завистию властолюбия,
ярящися на христиан, хотящи до конца их истребити и веру христианскую искоренити,
вооружается на Лазаря деспота сербскаго, иже последи победы вышереченныя обновляше,
елико можаше, плененную страну Сербскую.
Сей же не восхоте видети овцы
Христова стада пленяемы и закалаемы, но яко добрый пастырь собрав немало воинства
устремися противо оным хищным волком, хотя избавити или пострадати за врученное
себе стадо.
И тако снидошася на месте нарицаемом
Кóсово55, и бывши между христианы и || турки тяжцей брани чрез
{183} немалое время. Еже видев некто от сербских ратник, благородный воин и верный
слуга деспота Лазаря, Милош имянем [к тому имый поречение на себе, якобы неверно
служит деспоту], хотящи верность свою показати и брани конец победою соделати,
умысли таковая.
Побеже ис полков своих к полком
Амуратовым, якобы бегая являяся от своих ко оным. Еже видевши полки Амуратовы,
раступишеся путь свободный ему оставиша. Той же близ быв гордаго Амурата, воздвигши
меч, прободе мучителя в сердце; иныя историки пишут, яко копием прободе его.
| Стрийк<овский>, лист 158; Белской
книга 4, лист 249. |
Но или тако, или инако, обаче
на месте том дивный той слуга и знаменитый победоносец мертва показует Амурата
султана, идеже и сам убиен бысть знаменитый и вечныя славы достойный благородный
он воин. И того ради возмогают сущии с Лазарем христиане, воспещают полки волков
кровопийственных и гонят доволно.
Потом сын Амуратов Баозит имянем, приспев тамо с ||
помощными полки, возновляет жесточайшую брань и своих бегущих возвращает. И тако
зело отягчися брань на христианы от турков, яко едва не вси избиени быша и трупием
на месте том падоша, паче же егда сам благочестивый мужественный деспот Лазарь
убиен бысть. И тако прият кончину блаженную страданием мученическим. Бысть сия
брань лета 6885-го иуния в 15 день.
Последи Амурата султана осташася два сына, оба достойни
царству, Солиман и Баозит. Солиман начат во Асии пространно обладати, а Баозит
по смерти отца своего и по оной победе в Европе повелителствова. Пребысть же султан
Амурат двадесять седмь лет на обладании у турков.
Баозит,
4 султан турецкий
| Белскнй, книга 4, лист 240. |
По убиении от сербов султана Амурата и по оной победе
Баозит сын ево спе||шно возвращается на восток, еже бы сести на престоле отца
своего, и отовсюду царство утвердити, и покорити Турскую страну [бяше бо остраго
разума и ко всякому делу желателный и дерзновенный]. Но тамо брат его Солиман
прежде обладати начат и идяше противо ему бранию. Но обаче Солиман побежден бысть
с воинством и сам таможде паде.
| Белскнй, книга
4,
лист 240. |
И тако Баозит един в Европе
и Асии облада и распространяше крепостию и силою пределы обладательства своего,
во Фракии около Константинополя воюющи. Потом на Греческия страны воинство обрати
и {184} облада Македониею, и Селунскою страною 56, и Афинами.
| Белский, книга 4, лист 240. |
Потом посылает в Сербскую страну
к деспоту Стефану сыну Лазареву, покорения и дани прося, к тому и сестры его имянем
Оливеры в жену себе, обещаяся в сына место имети его и области Сербския не воевати,
но соблюдати. Мати же деспота Стефана, советовав о том со всеми своими, даде дщерь
свою Баозиту, дабы тем могла соблюстися страна их невоеванна.
На царственный же Константинополь
отягчаше || бранию, и пришед пленяше около града, поля, винограды, вертограды
и предградия пожигающи, яко бысть во граде презелный глад
и народ затворенный во граде тако от него погибаху , яко нецыи
убозии мужие, не стерпевше таковыя бедственныя нужды, нощию из града избегаху
и в полки турецкия прихождаху. И тако Баозит осмь лет ратова град, яко мнози уже
поддатися хотяху ему.
Царь же Мануил, видев таковое бедство, принудися сам
ити из Константинополя во Италию, в Рим к папе, и во Францыю, просящи помощи ко
избавлению Константинополя. Но ничтоже от них обрете помощи.
| Степенная,
Грань 13,
глава 13. |
Такожде царь Мануил и патриарх
послаша в Россию послов к великому князю Василию Димитриевичу, объявляющи таковое
свое бедство и просящи помощи. Великий же князь, и митрополит московский Киприан,
и мнози князи уделныя, и чин духовный послаша многу казну в Константинополь с
монахом Иродионом Ослебятем.
Баозит же ратова Константинополь
яко речеся, и конечно бы тогда взял Константинополь, аще бы || не имел опасения
от немец и Вéнгерскаго кралевства: оттуду же посылаше воинство в Болгарскую
и Боссенскую ч страны, иже прилежаху
к Венгерскому кралевству. И мстящися смерти отца своего непрестанно войнами пустошаше
их, и князя некоего болгарского убил, и иных под власть свою приведе, и в покое
оставляющи дани возложи. Такожде помышляше ити войною на Венгерское кралевство.
| Кромер, книга 15, лист 325. |
Еже слышав краль Жигмунт [иже
бысть потом цесарь римский], хотящи забежати таковому его начинанию и избавити
Болгарию от турков, собрав многое воинство венгров и прочих народов, изыде на
султана Баозита. {185}
| Стрийк<овский >, лист 507.
Белский, книга 4, лист 240. |
Баозит же, слышав сия, с яростию
устремися на венгров, оставль Константинополь. И сошедшимъся
воинством под градом Никополем 58, бысть между ими презелная брань.
И первое убо воспящают венгры турков.
Баозит же обтекающи вся воя своя, утверждает их молением
и прещением. «Аще,— рече,— нас победят, то и чада наша во острии меча будут. Уне
есть нам единою зде умрети или победивши || великая благая приобрести!»
Они же сими глаголы утвердившися,
дерзости исполнишася, паче же попущением Божиим одоление приемлют и все воинство
краля Жигимунта зелно побеждают: овии избиени быша, а иные в Дунае истопоша, яко
едва сам краль незнатно бегством спасеся к реке Дунаю, идеже седши в малую ладиицу
побежа Дунаем на Чорное море и оттуду в Константинополь прииде; а из Константинополя
к острову Родсу, а оттуду в Далматию. И
тако скитающися по многим странам полн страха избегством здравия едва прииде в
Венгерскую землю на престол свой.
Бысть сия брань лета 6904-го.
Баозит же по толикой христиан победе паки возвратися к Константинополю, и обляже
, и с надеждею скорейшаго
взятия, и облежаше последи брани оныя чрез два лета. И конечно бы тогда обладал
им, аще не бы господь Бог благоволил греком дати еще мало времяни ко исправлению.
Ибо Темирь-Аксак, царь татарский, присла к Баозиту, дани и покорения прося.
| Хроногр<аф>, гл<ава> 105. |
Баозит же уповающи силе своей
на брань противо || ему уготовася. И тако оставль Константинополь, всеми силами
иде противу его. Некий же избранный советник советова Баозиту, да пошлет дары
Темирь-Аксаку, глаголя: «Аще даси ему нечто, то он оставив тя инуде уклонится».
Баозит же ожесточися, яко фараон, не послуша совета
онаго, но отвеща советнику тому: «Лучши ми есть победив его вся приобрести, или
в мужестве умрети».
| Белский, книга 4, лист 208. |
| Кромер, книга 15, лист 327. |
Советник же глагола ему: «Егда
како господине мой во обоем погрешиши?» Баозит же, не послушав его, изыде против
Темирь-Аксака. И сошедшися им на пределех Галатийских и Вифининских. И устроиша
воинства, составиша презелную сечу 59, идеже побеждает Темирь-Аксак
турецкое воинство и самого Баозита жива емлет. Воинства же Баозитова до двусот
тысящ избиено бысть. {186}
| Стрийк<овский>, лист 508. |
Баозита же повеле Темирь-Аксак
оковати златыми веригами, и в железной клетке на знамение победы по всей Асии
вожаше с собою, и на конь с клетки оныя саждашеся. Пришед же советник Баозитов,
советовавый дары послати, в таковом заключении ему сущу, глагола Баозиту: «Се,
господине, || не збышалися глаголы моя?» — И плакася таковаго непослушания.
И тако во пленении том умре
Баозит. Неции историки пишут, яко отпущен бысть и от печали многия безчестно умре.
Бысть сия брань лета 6906‑го. По умертвии своем Баозит остави царство сыном
своим, им же имяна Калапин или Мусолман, Моисей или Месиа и Махомет.
Калапин или Мусолман,
5 султан турецкий
По Баозите султане Калапин, яко пишет Белский, или Мусолман,
яко в Хронографе пишется, сын Баозитов облада царством, а братия его облада некиими
странами во Асии и в Европе.
В та же времена случися греческому
царю Мануилу ити от Рима и снидеся с Мусолманом у града Никополя. Идеже сотвориша
дружбу между собою. Тогда же Мусолман и Селунь град возврати греком.
Сему Мусолману вся дела блага бяху, точию вином ||
порабощен бе, им же житие и царство погуби. И тако умре, вмале власти насладився.
| Белский, книга 4, лист 240. |
По нем сын ево Архан имянем в детских летех престол
повелительства некако облада. Ему же дядя его Моисий или Месия отъят житие с царством
купно, сам учинился султаном у турков.
Сей Месия многи страны Греческия и причия прилеглыя
поплени. Потом вооружается на Стефана деспота сербскаго. Стефан же недоволен будущи
противитися Мессии, посла к восточному турецкому султану Махомету, брату Месиину,
еже бы сотворити с ним мир и помощь имети противо Месии. И тако согласився, общими
силами идоша на Месию, Махомет от востока, деспот же от запада.
Месия же готовашеся на противление
им. Повеле пути в горы затвердити, дабы не могли убежати Махометово и деспотово
воинства. Потом же и сами снидошася с воинствы. И брани тяжцей бывши между ними,
побежден бысть Месия с воинством своим и сам утопе в реце. Стефан же деспот многими
дарами одарив Махомета, отпусти его во || своя ему державы. {187}
И тако сих султанов — Калапина, и сына его Архана,
и Моисиа — власть во осмь точию лет скончася. И в сих летех бысть мало нечто отради
Греческому царьствию и прочим странам, иже быша под властию турков.
Махомет,
6 султан турецкий
| Белский, книга 4, лист 241. |
По умертвии старейших братий своих Махомет менший чрез
кровопролитие, яко речеся, обладателство притяжа лета 6913-го. Сей зело разумно
управляше свое обладателство и непомалу вящши распространяше царство.
| Кромер, книга 18, лист 364. |
Егда бо уведа, яко краль венгерский Жигмунт, будущи
цесарем римским и кралем чешским, некиих ради управлений пребываше в чехах, тогда
лета 6922-го посла немалое воинство воевати Болгарские земли, иже шедше воеваше
тамо.
И страну Боссенскую, юже мало пред сим краль Жигмунт
отъят у турков, паки побивши венгров усиловаша обладати. Но тогда их сын воеводы
Петра Македонянина || имянем Николай, в небытности краля Жигмунта, многажды побеждал
и от страны Боссенския изгнал.
Потом Махомет обрати воинство свое во Асию и облада
страны и грады, их же у отца ево отъят Темирь-Аксак царь татарский, и престол
свой оттуду из града Бурсии во Андрианополь пренесе.
Таже волохов и мултан повоевал, и тяжскую дань на них
возложил, и в Боссенской земле краля постави [его же потом гордости его ради грек
некто убил]. И пределы царства своего даже до моря Ионийскаго простре, на Константинополь
же и на всю Греческую страну оружие уготовляше.
Еже слышав царь греческий Мануил
и патриарх константинопольский 60, паки послаша послов своих ко всем
окрестным христианским монархом, просящи помощи и пищи на пропитание во время
глада тогда тамо будущаго, но обаче мало что обретоша помощи.
И тако Махомет султан много
стран к государству своему приобладавши и тяжския бедства христианом творящи пребыв
на обладании у турков седмьнадесять лет. Умре во Андрианополи лет 6930-го. По
нем же || осташася два сына, Амурат и Мустафа. {188}
Тогда сербскаго деспота Стефана
мнози советники его понуждаху, еже бы шествовати бранию на детей Махометовых,
и изгнати их от стран греческих, и страны их обладати. Он же отвещеваше им: «Яко
клятву дал есмь отцу их, еже не ходити на детей его бранию». И тако остави их
в покое.
От чего наипаче содеяся зло
велие и паки умножися бедство неподъятное от того деспота, паче же и от прочих
властелей христианских. И цари греческие с народом своим, иже прежде мняхуся быти
мудрыми и мужественными паче прочих, на остаток безумнейши всех явишася и сердцем
ослабеша.
Сие же того ради, ибо егда
Темирь-Аксак царь татарский поразил Баозита турецкаго султана на пределех Арменских,
яко же писася о том, тогда воистинну могл изчезнути весь народ отоманский, аще
бы тогда погубили детей Баозитовых, и потом Махометовых малых сущих, и не соблюдали
их на последнюю свою погибель.
Но они, || яко бы в забвении сущи, соблюдаху их между
собою, паче же и пестунами быша им, и помогали им, един тому, а другой иному.
Аще же бы изгубили тогда корень оных врагов своих, то бы воистинну могли все страны
христианския в целости быти.
Но что глаголю сия? Кто бо разуме ум Господень, или
кто советник ему бысть? Ибо тогда многи злыя дела умножахуся во христианех, достойныя
еще и вящшему наказанию. И аще бы не сим, то и вящшим наказанием изволил наказати
их.
Амурат 2,
7 султан турецкий
| Бел<ский>, книга 4, лист 241. |
Во время то, егда умре Махомет султан турецкий,
старейший сын ево Амурат обладаше тогда во Асии, а брат его Мустафа, испросив
помощи от греческаго царя Иоанна сына Мануилова [иже начат царствова||ти лет 6943‑го],
облада некиими странами в Европе. Амурат же, услышав о смерти отца своего, хотящи
вящши обладати, поиде из Асии в Европу.
Царь же греческий возбраняше
ему пришествие, хотящи [вместо áспида — василиска] утвердити на царстве
брата Амуратова Мустафу. Егда же прииде Амурат во Фракию , тогда
Мустафа изыде противо ему с воинством. {189}
| Кром<ер>, книга 22, лист 445. |
И тако снидошася на брань.
И бывши брани, побежден бывает Мустафа с воинством своим и сам на той брани убиен
бысть. Понеже остася сын его, иже убоявся смерти отбежа в венгры и крестився,
Давыд имянован бысть, потом и в Полше бысть, просящи помощи противо дяди своего.
И тако Амурат совершенно престолом
обладательства утвердися. И от того времяни, гневающися на греков, брань на них
уготовляше, а со Стефаном деспотом сербским дружбу многу имяше.
| Гваг<нин>, О разных краех, лист 74. |
| Ботер, часть 4, лист 154. |
Сей Амурат султан к величайшей крепости сил своих умыслил
пеший строй в воинстве своем, иже наречени быша янчары, и бяше их тогда токмо
|| тысячи три или мало болши.
| Кромер, кн<ига> 18, лист 369. |
Тогда же краль венгерский и цесарь римский Жигмунт,
слышав о смерти Махомета султана и о вражде между братей-сынов его бывшей, возмне
благополучно время имети ко возвращению градов, взятых от турков во областех Венгерских.
| Стрийк<ов-ский>, лист 558. |
И тако лета 6936-го, собрав немалое воинство, иде в
Болгарию на турки. Еже слышав Амурат султан, посла противо его с воинством. Их
же видев Жигмунт, убоявся множества турков, не сотворивши битвы, со срамом з болшою
частью воинства побежа к Дунаю, прочих на погибель оставльши.
А Кромер историк пишет *, яко цесарь с воинством не
преходил Дуная, зане того турки на другом <брегу> будущи возбраняху, и с
новым своим султаном Амуратом, по отце Махомете обладающим, Венгерскую и Седмиградскую
земли зелно повоевали.
По сем той же Амурат, помнящи
яко царь греческий Иоанн подав<а>ше помощь брату его Мустафе и имел с ним
мир, собрався с воинством прииде к Константинополю. Еже видев царь Иоанн убоявся
зело, поиде к || римскому папе Евгению, сущу ему тогда на соборе Флоренском, хотя
соединити церковь и приобрести помощь на турки 61. Но ничто же благо
содела тамо, кроме великия вражды и соблазна верным с римляны.
Амурат же, отшед от Константинополя,
пребываше во Андрианополе. Тамо же слышав, яко умре сербский деспот Стефан, а
по нем бысть властель братанич его Георгий или Юрик, его же Хронограф называет
Гург или Груб, обрати тамо воинство свое, воюющи Сербию и Далматию. Еже слышав
деспот, хотящи укротити прещение Амуратово, присвоися к нему, дав ему дщерь свою
в жену, аще той иных имел немало.
Бяше бо и сам той деспот ни
христианских, ни тур-{190}чин. Егда некто законник наказоваше его, дабы совершенно
держал христианскую веру, он же отвеща: «Хощу лучши повешен быти, нежели христианскую
веру держати».
Но по вере его и бысть ему
тако, ибо не поможе себе нимало оным присвоением к Амурату. Шед бо Амурат с воинством
в Сербскую страну и до конца повоева || ю. И грады многия облада, их же имяна:
Голубец, Срéбряник , Жарнóв, Крушвец,
Корóвин, Северн, Острóвичь,
Новобáрд, Шýрин, Кóшник, Ласковец, Зелéнный град,
Прокóпию, такожде и Смидéров со многим богатством, идеже и сына
деспотова пленил.
| Кром<ер>,
лист 427;
Стрийк<овский>, лист 600;
Гваг<нин>, О Пол<ше>, лист
102. |
| Кром<ер>,
книга 21, лист 417 и 430. |
| Белский, книга 4, лист 241. |
А Кромер, Стрийковский и Гвагнин пишут, яко дву сынов
взял и ослепити повелел, деспот же с женою помощи ради в венгре убежа. Слышавши
дщерь деспотова о братиах своих, моляше Амурата, да не повелит их ослепляти: «Ибо,—
глаголющи,— уже во твоей власти суть, еже хощеш можеш им учинити».
| Кромер, книга 21, лист 427. |
Сие же все творяше Амурат,
слышавши и видевши подлинно о несогласиах венгерских; уже и останки Рацкия и Седмиградския
земли воевал. И пришед со многим воинством под Белъград, и всею силою добываше
его.
Краль же полский Владислав,
иже мало пред сим по изволению венгров прият и Венгерское кралевство, посла ко
Амурату послов, мира требующи. Он же послов повеле отвести в Смидеров, а сам жесточае
добываше Белаграда, уже седмь месяцов под ним стоящи; обаче со тщетою || многою
отыде, ничтоже успев.
Послом же отвеща, яко не имать смиритися, точию бы
отдал ему краль Белград со останком всея Рацкия земли. Ни мало сам опасения имеющи
и помышляющи о оном поражении у Белаграда, к тому частыя победы на воинство свое
от воеводы венгерскаго Иоанна Гунеада, егда многажды побеждал турков: единою тамо
под Белградом, второе в Седмиградской земле, третие под Вашкопом.
Такожде и на границах Седмиградских
кровавую брань сведши преславныя победы одержал над турки и пашу имянем Мезша,
славнаго и мужественнаго мужа, и с сыном его убил, и другаго пашу имянем Скавадна
к бегству срамному принудил.
| Кром<ер>, книга 21, лист 428. |
Тогда же бысть в венгрех, яко
и во иных христианских государствах, от папы римскаго кардинал имянем Иулиан,
иже понуждаше венгров на войну противо турков. К тому и деспот оный изгнанный
зело прилежно мо-{191}ляше краля и властелей венгерских, дабы он от них могл приобрести
оное свое погубленное || властельство.
И тако краль Владислав с венграми, таковыми прошении
принуждени бывши и оными победами возносящися, советоваху о войне на турков, составльши
сейм во граде Будине. На той же сейм и оные послы приидоша от Амурата, сказующи
гордое его отвещание. Чем венгры наипаче возъярени будущи, усоветоваша войну на
турков, посылающи о помощи и купном промысле на них.
| Стрийк<овский>, книга 17, лист 599. |
| Гваг<нин>, О Полше, лист 101. |
Но ни откуда ничто же обретоша. И тако краль Владислав
лета 6951‑го собрався со многим воинством, имеющи токмо помощь от Полскаго
кралевства, изыде на турков купно с кардиналом Иулианом. И пришедше в землю Рацкую
взимаху грады, взятые в той земле от турков. О сем уведав Амурат султан посла
противо венгром многое воинство.
| Белский, книга 4, лист 241. |
И тако турки приидоша на венгров и брань с ними составиша,
обаче побеждени быша от венгров, будущих под правлением воеводы Иоанна Гунеада,
идеже четыре тысящи пленено бысть турков и осмь хоругвей их. И по сей победе поидоша
венгры чрез славенския земли к Македонии.
Амурат же, слышав о победе
|| воинства своего и о шествии венгерскаго воинства, посла в помощь своим зятя
своего, асийскаго беклербега и анатольскаго пашу имянем Керембея, заповедав ему,
да не творит с венграми брани явныя , но да стрежет и бранит
им прешествие пути теснаго между горами великими и славными во оных странах.
И пришедши тамо в тесных местех
стреляху на венгров, но обаче видев Керембей воинства своего множае венгров, сведе
с ними явную брань. Идеже побежден бысть и турков до тридесяти тысящ убито, а
пять тысящ живых взято. Тамо же и сам Керембей пленен бысть, а прочии в горы бежаша.
| Кром<ер>, тамо же, лист 430. |
Краль же хотящи до конца победити
турков, много, приступаше к горам оным, идеже и обозы их были, но не возможе взяти
их, аще и сам краль несколко стрелных ран прият. И тако тою победою на турков
паки Болгариа прииде в державу венгров 62.
Сие же видев Амурат, к тому
уведа, яко вси окрестныя государи и властели совещашася воевати нань, || посла
первое к Юрью, деспоту Рацкому, и Иоанну Гунеаду, воеводе венгерскому, якобы под
окупом зятя {192} своего Керембея, паки хотящи мир с венграми учинити. Ведаше
об известно, яко мнози согласишася нань войною. К тому и другая не меншая война
претяше ему во асии от караманскаго некоего князя.
Потом и к самому кралю Владиславу
посла послов, смирения желающи. Иже приидоша во град Сегет со многими дары и по
многих разговорех на десять лет учиниша мир с венграми на сицевых договорах: еже
отдати Амурату венгром все взятыя грады в земле Рацкой и Сербской, Албании часть,
юже держал деспот Юрик, к тому отдати два сына деспоты, иже уже ослеплены быша.
И тако от обеих стран клятвами оно утвердивши, отъидоша послы. И исполняющи Амурат
мирныя договоры, отдаде венгром все грады оныя и сынов деспотовых.
Бысть же тогда при крале Владиславе
он вышереченный папин посол кардинал Иулиан, иже нерадостным сердцем слышаше сия
[ибо бояшеся папа, егда турки учинят мир с венгры, тогда || на Италию войною наступати
имут]. Даде вскоре весть в Рим к папе и начат принуждати краля, да отвержет мир
и идет войною на турков, и от клятвы оныя имянем папиным разреши его.
И тако краль, собрав воинство, иде на турков. А Амурат
по утвержении онаго мира обратил все воинство свое во Асию противо князя караманскаго,
не имеющи в Европе опасения мира ради. Егда же уведа, яко краль Владислав, отвергши
мир, грядет на него с воинством, паки воинства до ста тысящ возврати из Асии и
превезеся чрез море пониже Каллиполя в кораблех малых.
Кромер поведает *, или яко
наят венетинских кораблеников, или неприлежно того стрегли они, дабы не могл преити
турок. А Стрийковский пишет 2*, яко подкуплени будущи, умысльно от
места того отступили с кораблями своими, дающе турком путь свободный.
Неции же венетиане за наем и в кораблех своих превозили
турков, паче же Франъцышек кардинал, гетман венетийскаго воднаго воинства — ему
же належало стрещи и || бранити прешествие турков — сам их превозил на своих караблях,
и кáтаргах, и галéрах, вземлющи у турков за провоз по червонному
златому от всякаго воина.
| Кром<ер>, книга 21, лист 432 и 433. |
| Стрийк<овский>, книга 18, лист 600
и дале. |
И тако собрався Амурат шествова противо венгров, удивляющися
таковому их наглому клятвопреступлению, глаголющи: «Возгордели, гаýрове
[тако они ругателно христиан называют] Богом своим; ныне аз в прав-{193}де своей
прииму его в помощь себе!» И тако снидеся со кралем и воинством венгерским в Болгарии
у града Вáрны, иже отдревле назывался Деонисипóль.
| Гваг<нин>, О Полше, лист 102 и 103. |
И на пространном тамо поле
составиша презелную брань 63. И прежде венгров, над ними же началствова
епископ варадинский, множеством своим одолеша, яко побегоша тии, от них едини
противо Галáтии, а инии в горы к Романии.
Такожде и волохи сотрени от
них быша, на которых место наступиша Франкобáн и Иулиан кардинал, хотящи
возобновити брань. Но и тем такожде тяжко бысть от турков. К ним же притече на
помощь сам краль, и тако взопроша турков и едва не
всех конных || прогнаша.
| Белский, книга 6, лист 309. |
Амурат же, видев своих прогнанных,
воздержася при янчарской пехоте, иже окопавшеся рвом и валом, прикрывше ров хврастием
и землею, дабы незнатно было таковое ковоположение.
Краль же Владислав видев, яко вся крепость и надежда
Амуратова в том янчарском воинстве остася, идеже и сам Амурат султан бысть с ними,
собрався со избранными воины венгров и поляков, нападе на толщу полки янчарскаго,
уже от многих своих оставлен, ибо воевода Иоанн Гунеад и Иулиан кардинал, видевши
зло, бегством спасатися начаша.
Тамо же, яко речеся, притече
Владислав на толщу янчаров; биющи мужественно турков въпаде во он выкопанный ров,
и с конем е купно, и тамо от множества
янчаров обскочен и убиен бысть, при нем же и прочих знаменитых воинов немало избиено
бысть.
И тако турки, с великою обаче
тщетою своих, все воинство краля Владислава до конца победиша и обоз весь разориша;
самих обаче турков множайшая часть збита || трупием тамо падоша. Бысть сия победа
от турков на венгров лета 6952-го месяца ноемвриа в 10 день.
| Бел<ский>, книга 4, лист 245. |
На сию войну противо турком
краль Владислав име согласие со князем Албанския страны имянем Шкандабéргом,
обаче сей нужных ради преходов гор, во странах тех сущих, недоволен бяше приити
венгром в помощь.
О сем Шкандаберге много славных
мужественных воинских дел повествуется в историах, яко он многочисленныя
турецкия воинства малым своим воинством побеждал и тридесять браней победительных
над турками имел, а сам единою токмо побежден был. О чем умол-{194}чах зде описати,
краткости сея истории снисходящи, ибо о таковом знаменитом победоносце лучши совершенно
молчати, нежели мало писати.
| Кром<ер>, книга 22, лист 442. |
Но ко описанию обладательства
Амуратова возвращаюся. По оной убо победе, восприятой над венгры, зело возгорде
Амурат. Посла воинство воевати стран Венгерских, противо которому изыде венгерский
воевода Иоанн Гунеад, имеющи || двадесять и две тысящи воинства с собою, к тому и
воеводу мултанскаго в помощь.
И иде в Болгарию к реке Счтнице,
и бывши брани побеждени быша венгры от турков, обаче и самих до тридесяти тысящей,
по три дни бою бывшу, убиено бысть.
| Бел<ский>, книга 4, лист 250 и 251. |
Потом турецкое воинство идоша на пленение Рацкия и
Сербския земли, идеже обладаше Юрик деспот вышереченный. Но тамо нечаянным пришествием
на помощь от онаго же Иоанна Гунеада сами быша побеждени. Бысть сие лета 6956-го.
Потом Амурат со всеми силами
своими поиде во Албанию противо онаго Шкандаберга и обляже столный его град Кро,
его же многими вымыслы добываше. Но видев крепкостоятельство оных граждан, и промысл
Шкандабергов, и яко не возможе взяти его, аще и всеми силами покушашеся, от великаго
гнева и срама в тяжкую болезнь впаде.
И тако изверже душу свою во
обозе под градом в наметах. Инии поведают, яко жив отвезен бысть во Андрианополь
и тамо умре лет 6958-го, пребыв на обладателстве 28 лет, || царство вручив сыну
своему Махомету.
По смерти Амуратовой янчары учиниша смятение велие,
и тогда жидов, греков, и армян, и христиан грабили и побивали. Ибо таков у них
вкоренися обычай по смерти султанов их. Тело его сын его Махомет, намазав мастями,
отвезе к погребению во Асию во страну Вифинийскую, идеже обычай тогда бяше погребатися
султаном.
Махомет 2,
8 султан турецкий
| Кром<ер>,
книга 22, лист 442. |
Махомет вторый сим имянем, но в числе осмый повелитель
турецкий, отцу своему Амурату во Асии, во области Вифинии, во
граде Бурсии достойное погребение {195} соделавши, кроме всякаго препятия облада
царьством. И первое простре к докончанию войну, юже еще отец его имяше с царем
или князем Караманския страны 64. И изведши нань || многое воинство,
победи его и данника себе учини.
Потом, не хотящи гнуснети и в худых вещех пребывати,
простираше ум свой к делам высочайшим. Желание непрестанно имущи, како бы могл
Греческим царством соверъшенно обладати и Константинополь во власти своей имети,
ничтоже, яко безверник, помнящи на примирение, иже тогда бяше между им и царем
греческим Константином Палеолóгом, сыном Манýиловым, учиненное еще
з братом его царем Иоанном.
| Гваг<нин>, О разных краех, лист 76. |
Подаваху бо ему множайшаго
дерзновения междоусобныя христианския развраты и нестроения. Яко мощно рещи о
властелех христианских: «Видевше не видеша и слышаще не слышаша». И таковому преславному
на востоце Греческому царству попустиша пасти, не восхотеша таковому злу прежде
забежати и помощи подати.
Всяко же и сами греки вконец
объюродеша. Изволиша бо с сокровищми вкупе погибнути, в землю их закоповающи,
нежели истощити их на оборону свою и имети жен, и детей, и прочая стяжания во
всякой свободе.
Но что глаголю || сия, зане
тщетна есть человеческая помощь, изволившу тако Богу, понеже в царех греческих,
и князех, и сигклитах наипаче тогда умножися велие нестроение и междоусобства,
грехи же всенародных человек зело оскорбляху щедроты Божия.
О таковом убо падении Греческаго царствия и взятии
преславнаго Константинополя в древних историах сице повествуется.
| Кром<ер>, книга 22, лист 442.
Степенная, Грань 14, глава 18.
Белской, книга 4, лист 251. |
Егда облада Махомет султан
турецкий всею Фракиею, тогда все желание свое к тому приложи, еже бы и самим Константинополем
обладати. И первое к вящшему утеснению его повеле зелною скоростию соделати град
в Пропондсе65 на брезе Фракийскаго
моря в ближнем растоянии от Константинополя. К тому еще постави на море многия
галеры, и корабли, и каторги со многим воинством и пушками, не дающи греком свободнаго
шествия по морю.
Егда же царь Константин с сущими
во граде ощутиша на себе устроение Махометово, в недоумении бывши, послаша посланники
к Махомету уведати истинну и мирный завет подтвердити. Но той кровопийственный
{196} зверь посланников безделных отсла, уготовляшеся ко облежанию града. ||
Царь же и вси людие велми убояшеся и недоволни будуши
своим воинством противитися таковому его устремлению, понеже воинскаго собрания
мало бе и братиям царевым не сущим тамо. Аще бо и имяху воинство, но малое, к
тому не обыкновенное и в делех воинских неискусное.
Того ради ко областем латинским
прибегоша, в Рим к папе и во иныя кралевства послаша, со слезами и рыданием помощи
просящи. Такожде царь Константин посла ко братиям своим во Амморию 67
и к прочим сродником своим помощи ради.
Латини же ни мало сему вняша
и ниже краем уха таковаго прошения послушаша. Паче же неции и желаху того, ибо
итталиане и французи отдавна уже не единова покушахуся обладати Константинополем.
И того ради не даша помощи,
глаголюще в себе: «Егда турки Константинополь возмут, тогда уже мы у турков возмем».
Сие же того ради умыслиша, дабы не возмнел кто оных без причины подвигших брань
на греков.
Оле студа разоряемой Елладе,
сиречь || Греческому царьству! Не познаша, яко разоритися имут и прочия области
их! И тако кроме оных помощи царь Константин со своими затворися во граде в страсе
мнозе.
Лета же от Сотворения Света
6961-го, а от воплощения Сына Божия 1453-го, месяца декемвриа 68 Махомет
султан турецкий, совокупяся со бесчисленным воинством, предивным ополчением и
страшным движением посуху и поморю прииде под царствующий град.
И первое повеле по всему воинству
проповедати, аще одолеют и возмут град, то вся тамошняя сокровища им даны будут.
И тако дерзновенных своих учинив, ятся делу.
Повеле делати башни древяныя превыше градских высочайших
стрелниц. Такожде вал, шáнцы, и тур, и мóсты чрез рвы. Еще же соделати
мост от Пéры до Галат, две тысящи ступеней, дабы не могла морем помощь
приити ко граду. Такожде и тайное подкопание глубочайшее повеле делати.
Царь же Константин со сущими
во граде, видев таковая, ни откуду надеющися помощи, на Бога единаго надежду возлагаху
и к || нему воздыхания испущаху.
Елико можаху противляхуся турком
и изшедши из града бияхуся с ними, не дающи им стенобитных хитростей устрояти
и града обступати. Но не возмогоша {197} удержати того, зане силе турецкой тяжцей
сущи, яко рещи: «Един бияшеся с тысящею, а два со тмою противных».
И тако преодолен бысть град
и окружен ратными, такожде и самая Галата, яко не возможно бяше ни от коея страны
приити помощи ко граду.
Сущии же во граде царь, и царица,
и патриарх Анастасий со освященным собором и множеством народа, мужей, и жен,
и детей, постом и бдением смирившеся, обхождаху святыя церкви, молебная совершающи.
Потом царь непрестанно ездяше
около града, укрепляющи стратигов, и воинов, и прочий народ, да не ослабевают
противлением на враги, упование возлагающи на Бога.
И повеле велможам и начальником
разделити воином градския стены, и стрелницы, и врата; и на местех, отнюду же
чаяху приступу, поставити пушки, и пищали, и || колоколы собрания ради воинов.
И заповеда им, да кийждо от них хранит свою отделенную часть стен и биются с турки,
а из града да не исходят.
Стены же убо градския красотою
и высотою аще и по вселенней славни бяху, но нерадением греческих началников промысла
и покрова пусты суще, зело обетшаша и ослабеша. Егда же отвсюду турки обседоша
град и вся яже на разорение града уготоваша, умыслиша сотворити явный приступ
ко граду.
И месяца февруариа в 14 день заповедаша нечестивый
пост всему воинству, и быша посту их днем точию, а в нощи питахуся, и пироваху,
и друг друга объемлюще целовахуся, яко бы к тому не имуще надежды видетися.
Потом начаша ратовати град
ото всех стран и бияхуся со гражданы чрез тринадесять дней непрестанно, не дающе
им ни мало починути, и уготовляхуся к приступу. Граждане же крепко бияхуся с турки,
кийждо своего отделеннаго места блюдущи.
В четвертый же надесять день
после начала брани и по скверном посте их, еже имать быти февруария в 28 день,
прежде зари еще, паки сотвориша скверную свою || молитву, начаша в различныя ратныя
трубы трубити и литавры бити.
И прикативши пушки и пищали многи, начаша бити по граду,
такожде стреляти из ручниц и из луков тмочисленных, яко граждане от безчисленнаго
их стреляния не можаху на стенах стояти и укрывшеся ожидаху оных на стены восхождения;
инии же противо стреляху ис пушек и из пищалей и многих турков побиваху.
Егда же нечестивии всех людей
сбиша со стен, тогда {198} абие воскричавше, все воинство вкупе ото всех стран
нападоша на град кричаще и вопиюще, овии с лествицами и турами, инии же со огни
различными и прочими стенобитными многими устроении и хитростьми с великим дерзновением
приидоша, мнящи внезапу похитити град. Градстии же воини воставше текоша на стены,
кийждо на свое место, вопиющи и кричащи на турков, биющися с ними крепко.
Царь же объезжаше по всему
граду, понуждаше и увещеваше воинов и народ и обещавая им помощь Божию; и повеле
в колокола звонити на собрание людем || по всему граду. Турки же, яко услышаша
велий звон, подобящися тому, возглашаху во многия трубы и прочая тмочисленная
бранная орудия. И бысть тогда велия и преужасная брань, яко от пушечнаго стреляния,
и пищалных гласов, и звуку звоннаго, и от трескоты всякаго оружия от обоих стран
бе слышати паче громов многих.
Такожде от гласов, и вопля человеческаго, и слезнаго
рыдания жен и детей градских мнетися и земли колебатися тогда, и не бе слышати,
еже друг ко другу глаголаше. От множества же огней и стреляния пушек и пищалей
от обоих стран дымное курение сгустившися покры град и все воинство, яко не мощно
бе видети, кто с ким брань имяше; и от дыму того мнози задыхахуся напрасно падающе
умираху. И сечахуся на всех странах града, за руки емлющися.
И пребысть таковая премрачная
сеча чрез весь день, донеле же нощная тма раздели воинства и прекрати сечу. И
тако турки отъидоша от града во станы своя, оставльши мертвых своих. Градстии
же людие от великаго утомления || падоша яко мертвы на землю, егда токмо едини
стражи осташася на стенах.
Наутрие же повеле царь собрати
мертвых своих и погребсти их. Бяше же число избиенных — единых
греков славных и знаменитых 1740 мужей, а немец и армен да седмисот мужей.
Потом царь з боляры поиде по
стенам града, хотя видети ратных своих, и хождаше смотряющи их, от них же ни гласа,
ни послушания — вси бо от великаго труда яко мертвы спаша.
Позревши же на страну противных
за град, видеша полны рвы трупов турецких, такожде в потоках и на брегах морских
велия громады лежаху трупия поганых; и посме<ти>ша убиенных турков до 18 000. {199}
И повеле царь своим тихо сошедши
со стен вся стенобитная устроения, иже осташася от турков под стенами града, огню
предати. А сам с патриархом 69, и со всем собором, и з боляры поиде
в великую церковь, благодарящи Бога: мняху бо Махомету, видевшу толикое падение
своих, во ужасе быти и отступити от града.
Но той зверообразен сый не
тако смы-||шляше. И во вторый день посла видети убиенных своих, и возвещено ему
бысть о множестве их. Он же посла полки многия взяти трупия, а царь заповеда своим
во граде, да не претят того турком никоим оружием, да очистятся рвы и потоки.
И тако нечестивии взяша трупия мертвых и пожгоша их.
Но аще и видев нечестивый Махомет,
яко ничтоже успе граду, но тщету в людех велику прият, не ослабе обаче в деле
своем. Но призвав воинских началников своих, вскоре повеле им, уготовя многи пушки
и пищали, привалити ко граду; и всему воинству ити и такожде неослабно прилежати
брани, не дающи гражданом ни малыя ослабы.
Царь же Константин с сущими
во граде, видев таковое Махометово непреклонное намерение, посылаше поморю и посуху
во Амморию, и Венетию, и в прочия страны и островы помощи ради, такожде и к братии
своей. Но ни откуду возможе обрести того, зане братия его сами брань с прилежащими
си народы имяху; прочии же такожде, || яко и прежде в мысли своей содержа щи,
безделных посланных отпущаху.
Яко оттуду ни малыя прииде
помощи, един токмо зиновианин князь имянем Зустунéй прииде к Константинополю
на помощь на двух караблех и на двух катаргах, имея с собою вооруженных шестьсот
мужей храбрых, и проиде сквозе все водное воинство турецкое, и прииде благополучно
под стены Константинопольския.
[Сей князь коея бе страны или
области, о том не могло обрестися в подтвержение от иных историй иностранных,
токмо в российских обретается написано тако. Страны же, или области, или града
Зиновии не могох у описателей и историков обрести, но ниже имени таковаго когда
во оных странах обношашеся. Но обаче оный князь многославен бе и мужествен, яко
сия историа ниже о нем объявити имать. Аще имя его в российских историах невежеством
или неискусными писатели изменися, обаче «Достоин делатель мзды своея» — сице
и той мужественной муж вечныя славы].
Уведав же царь Константин пришествие
|| его, и видев его зело возрадовася и воздаде ему честь велию, {200} и прочим
пришедшим с ним, ведаше бо его искусна ратника. Той же Зустуней испроси у царя
под хранение свое хуждшия места града; придаде же ему царь и своих воинов во исполнение
дву тысящ числа.
Он же восприим блюдение града,
зело мужественно подвизашеся и дерзновенно и храбро бияшеся с турки, яко не могущим
им противитися мужеству его, отстоваху от мест тех, идеже он на стражи бяше, и
к тому не приближахуся тамо.
Той же не точию свое отделенное
место снабдеваше, но и всюду по стенам обхождаше, наставляя и укрепляя воинство,
да не отпадают надежды, но на Бога упование да возлагают и не ослабевают в делех
своих; и господь Бог, глаголаше, поможет нам. Бе бо муж той, яко писася, искусен
ратник — и возлюбиша его вси людие, и прилежно послушаху его.
Турки же по всем местам приступающе
стужаху гражданом, не дающе покоя день и нощь, зане, яко речеся, множеству сущу
велию турков. || В тридесятый же день по первом приступе, еже имать быти марта
в 30 день, паки турки прикативше вся пушки, и пищали, и прочая стеносокрушителная
устроения, начаша бити ото всех стран по граду.
Во оных же пушках две пушки
зело велики, яко ядро единыя бяше в пояс стояща мужа, другая же в колено. И сию
великую пушку поставиша противо стены, юже Зустуней храняше — бяше же стена та
низка и ветха.
И яко удариша по стене той, тогда начат колебатися
от зелныя силы. И паки второе стрелено бысть: тогда сокрушися и спаде стены тоя
сверху саженей на пять. В третие же не успеша стрелити, зане нощь постиже их.
Зустуней же то место нощию
зделати повеле; и внутрь града противо того места другую древяну стену учинити
и землею насыпати; и тако соделано бысть.
Наутрие же турки паки начаша
<стреляти> по тому же месту изо многих пушек. И яко
надкрушиша стену, тогда наведше болшую пушку стрелиша, чающе до основания опроврещи
ю. Но ядро оно полетело мало выше стены градныя, токмо || седмь зубцов захватило,
и ударися в церковную стену, и распадеся на части.
В полу дня паки начаша туюдже
пушку уготовляти к стрелянию. Зустуней же наведе свою пушку противу тоя и стреляти
повелев. И улучиша ядром во устие тоя великия пушки, и разбиша ю.
Видев же сие, нечестивый Махомет
возъярися зело {201} и с яростию многою начат вопити ко всем своим на разоярение
града. Воинство же все воскричавше, всеми силами по земли и по морю со всяки<ми>
хитростьми приступиша на взятие града.
Граждане же востекши на стены
противляхуся им, биющися крепко. И ис пушек и пищалей стреляюще многих турков
побиваху. Ибо вси людие текоша битися, точию священный чин с патриархом осташася
во храмех Божиих молитвы совершающе.
Царь же с велможами объезжаше
у стен града, укрепляше воинство. И повеле звонити по всему граду. Такожде и Зустуней
обтекаше стены градныя, утверждаше и понуждаше воинство.
И яко услышаша людие звон у
святых церквей, абие охрабришася вси и бияхуся с турки крепко зело. || И яко же
предписахом, кий язык изрещи может обоих дерзновения?
Сам же Махомет зело прилежаще брани, овех воздаянми
и честьми, иных же страхом понуждающи. И сице укрепляеми, турки неослабно прилежаху
брани, стреляху из тмочисленных пушек и пищалей, и приближившися ко граду на стены
восхождаху, и врата градныя плещи своими усиловаша сокрушити.
Греки же мужественно отпор
творяху турком. И бяше от обоих стран различными образы и многообразными смертми
множество побиенных. Падаху убо турки — такожде и со стен греки — яко снопие мнози,
и кровь течаше аки река многа, и наполнишася рвы трупия человеческаго, яко по
них ходити и яко по степенем воступати и битися турком. Бяху бо им мертвии мост
и лествицы ко граду.
Такожде и потоки и бреги окрест
града наполнишася трупов человеческих. Такожде и затоке Галатстей с кровию смешатися,
тако престрашна бяше брань. И аще не бы нощь постигла и окончала брань ту, то
бы конечная была пагуба граду, || понеже граждане вси зело утрудишася и изнемогши
яко мертвы падаху.
И тако нощи наставшей отступиша турки во станы своя.
Граждане же возлегоша комуждо идеже прилучися. И тоя нощи ничтоже бяше слышати,
точию вопль и стенание людей избиенных, иже еще живи быша.
Наутрие же повеле царь избиенных
своих собрати и погребсти, раненых же врачем отдати. И собрано бысть мертвых греков,
и немец, и армен, и прочих пришелцов 5700 мужей. Зустуней же с прочими велможи
поидоша по стенам града, смотряюще трупия неверных, {202} и сметивше сказаша царю
и патриарху, яко 35 000 тогда
турков убито.
Обаче царь зело рыданми плакаше,
видящи падение своих, а помощи ниоткуду надеяшеся, к тому неотступное видев дело
нечестивых. Но обаче патриарх и велможи утешаху царя. И вси шедше в великую церковь
со всеми благородными всю нощь пояху, молящеся Богу.
Безбожный же Махомет не восхоте
взимати трупия избиенных своих, но из пушек хотяше их во град метати, да тамо
согниют и усмрадят жителей градских. Но возвещено ему бысть пространство || града,
и яко таковая не сотворят жителем зла, абие посла многие полки, иже собраша и
пожгоша мертвых.
По том в девятый день, иже имать быти апреля в 8 день,
паки скверный Махомет повеле всему воинству приступати ко граду и брань творити
по вся дни; и пушку великую крепчае пределати повеле.
Сия же видев Зустуней, собрався
с патриархом и велможи, приидоша к царю и начаша увещевати его глаголюще: «Видим,
господине царю, яко безверный Махомет не ослабевает в деле своем, но паче готовится
ко множайшим бранем. Мы же что сотворим, ниоткуду помощи имуще или чающе? Сего
ради подобает тебе изыти из града на подобное место. И егда сия услышат братия
твоя и окрестнии народи, то приидут к тебе на помощь. Еже услышав нечестивый сей,
устрашився отступит от града». К тому ж и ина многа изрекоша к нему, и карабли
и катарги Зустунеевы даяху ему.
Царь же весь слезами разливашеся
на мног час умолча, потом рече: «Благодарю совет ваш, понеже на ползу мне сия
и могут тако быти. Но како аз сия сотворити имам и оставити || священство церквей
Божиих, и царством м, и народ весь в
толицей беде сущих? Что же мне и вселенная речет? Ни, господие мои, не сотворю
сего, но умру зде с вами!»
Патриарх же и велможи прекратиша
беседу и плач, да в народе не уведано будет. И тако послаша помощи ради во Амморию
и в прочии островы.
Брань же зело належаше на град,
противно же и граждане творяху, день и нощь биющися. Инии же в нощех излазяху
во рвы, и прокапываху стены рвов от поля, и подкопы устрояху во многих местех,
поставляюще в них многи сосуды с порохом. На стенах же уготоваша сосуды с серою,
и смолою, и поскони с порохом. И тако двадесять пять дней бишася непрестанно.
{203}
По прошествии же толиких дней,
иже имать быти маиа в 3 день, паки повеле безбожный привлещи оную великую пушку,
иже бяше утвержена многими обручми железными. И яко стрелиша из нее, абие разсéдеся
на многия части. Он же безверник зело возъярися, мнящися поруган быти.
И воскричав вскоре повеле всеми
силами от всех стран туры покатити, бяху бо велики соделаны. Такожде и древеса
многия понесоша. И сташа по всему рву градному, || хотящи турами, и древесы, и
землею наполнити рвы, и привлещи и приближити множайшия пушки ко граду, и стены
во многих местех подкапывати и на землю низвергнути; и якотако приидоша множество
турков рва засыпати.
Тогда граждане тайно шедше
зажгоша порохи в сокровенных местех. И внезапу возгреме аки гром зелный, и подъяся
земля на высоту с турами, и древесы, и с народом яко буря силная, даже до облак,
и бе страшно слышати трескоту, и сражение турков, и вопль и стонание их, яко обоим
бежати от мест тех: граждане убо со стен, а турки от града далече. И падаху с
высоты людие и древеса, овии во град, овии во станы турков и во рвы, иже наполнишася
трупия их70.
И яко взыдоша граждане на стены,
видеша множество турков во рвах лежащых, абие зажигаху устроенныя козни со смолою,
и порохом, и серою и метаху на них. И тако мнози сожжени быша, и таковым промыслом
в той день избавися град.
Нечестивый же Махомет со множеством
избранных своих издалече стояв, смотряше таковая человеческия поги||бели, и во
страсе и недоумении быв, недоумевашеся что творити. Такожде и в воинстве его мног
страх бысть. И тако отступиша оставльшии от града.
Греки же изшедши из града побиваху турков, еликих живых
во рвех обретаху, и собрав велия громады пожгоша с оставшими трупы. Царь же Константин,
и патриарх, и велможи, и весь народ возрадовашася сицевому, ходящи по церквам
молебная благодарения приношаху.
Злочестивый же Махомет многи
дни советовав, умысли отступити от града, зане и морский путь уже приспеваше и
чаяше отвсюду помощи граду. Царь же с патриархом и сигклитом усоветоваша, но не
благ совет.
Надеяхуся бо, яко того ради
на многи дни без брани стоят противнии, да множае уготовятся ко взятию града,
и тако послаша к нечестивому послов о мире глаголати. {204}
Он же хитр сый, слышав
таковая возрадовася, ибо разуме, яко граждане нуждею привидени суть к таковому
прошению. Воздержа отшествие, нача с посланными о мире совещати и отвеща им: «Аз
никако инако сотворю || мир, токмо сице.
— Да изыдет царь во Амморию,
такожде патриарх и людие вси, амо же хотят, безвредно, град точию пуст мне оставльши,
и сице вечный мир сотворю с ними. И не буду вступатися во Амморию и во островы
его вечно. А иже не похотят изыти из града, да останутся жити ту под державою
моею со всеми стяжании своими без вреда и печали».
И пришедше посланнии возвестиша царю и патриарху, иже
слышавше со всенародством, абие возстенавше от среды сердец и руце на небо возведши
от Бога милости прошаху. И паки уготовляхуся на брань, печалующеся и сетующе о
послании к нечестивому, яко таковым воздержаху его под градом.
Днем же трием минувшим по послании
том возвещено бысть нечестивому, яко оная великая пушка соделася добре. Он же
совещав искусити ю. Паки повеле всему воинству ко граду ити и брань творити.
Бысть же убо сие попущение
Божие за грехи народа того, и яко да збудутся вся преждереченная о граде том при
Константине Великом царе, и от Лва || царя Премудраго, и от Мефодиа епископа патрскаго71.
Месяца же маия в 6 день, паки
нечестивый приступив ко граду, повеле в то же место, идеже первое, бити изо многих
пушек. И бияху тамо три дни. И яко надтрудиша стену, тогда удариша из великия
пушки и спаде стены тоя много. Егда же во вторые стрелиша, паде стены великое
место, идеже вбегоша множество турков. Граждане же противишася им крепко и бысть
зелная брань, яко страшно бе видети обоих дерзновения и мужества.
И по том вечер приспе, тогда
начаша турки стреляти в то же место изо многих пушек чрез всю нощь непрестанно,
не дающи гражданом заделывати разбитаго места. Но обаче греки тоя нощи противо
всего того полаго места башню велию зделали. Во утрии же день паки турки из тоя
же великия удариша пушки пониже перваго места и паде стены много, такожде во вторые
и в третие.
И яко уже учиниша великое полое
место, тагда абие воск<р>ичавши премножество турков, друг друга {205} поощряюще,
вскочиша в то место, идеже греки изыдоша противо им, || и сечахуся зле, яко дивии
звери рыкающе, и бе страшно зрети тоя человеческия погибели.
Тогда же Зустуней, собрав многи воины, воскричав мужественно
нападе на турки, и согна их со стены, и рвы наполни мертвыми турки. Амурат же
некто янчарский началник, крепок сый телом, смешався бияшеся со греки, и доиде
до Зустунея, и начат битися с ним, и одолеваше .
Сия же видев некто благородный
воин грек, скочив со стены отсече Амурату ногу секирою и тако избави Зустунея
от смерти. Таже флабурарь Мустафа, воевода восточный, и амарбей с полки своими
нападоша на греков и одолеваху их.
И бысть сеча многа, даже приспев
на помощь гражданом Рагкавей стратиг, и той возгна турков даже до самаго амарбея,
иже видев Рагкавея люте побивающа турков, обнажив мечь, нападе нань. И сечахуся
зелно, даже Рагкавей обема рукама воздвиг мечь порази амарбея по раме и разсече
его надвое, ибо велию имяше силу.
Турки же много зело окружиша
Рагкавея и разсекоша на части, || ибо множеству великому недоволен бе един противитися.
И тако прогнани быша греки во град. И бысть во граде плач о Рагкавеи, зане зело
бе мужествен и царю любезен. И тако нощи наступившей преста брань и разыдошася
обои, обаче же стреляти на полое место не престаша.
Граждане же начаша противо того полаго места башню
простирати и делати крепко; и наведоша в ню тайно многия пушки. Во утрие же, яко
видеша турки стену незаделанну, воскричавше наскочиша тамо и бишася со греки,
греки же изнемогаху от них.
Турки же дерзновеннее нападающе
гоняху их, чающе, яко уже одолеша град. Сгустившимся же многим турком, граждане
же умышленно разбегошася, и тогда изо многих пушек удариша на турков и многих
их побиша. Из града же нападе на них Палеолог стратиг со многими воины и крепко
побеждаше их.
И тамо противо ему приспе восточный
воевода флабурарь Мустафа со многими турки и прогна во град греков. И тако сильны быша турки греком, яко мало стены
не отъяша у них. Но тогда Феодор тысящник совокупився з Зустунеем || поскориша
на помощь своим, и бысть сеча премрачна, и одолеваху турки греков и во град впадаху.
{206}
Царь же бяше тогда в притворе
великия церкве со всеми боляры и стратиги, советуя о устремлении безбожных, сице
глаголющи: «Се уже нам по многи дни непрестанно секущимся с турки, колико множество
народа нашего погибе! Аще же впредь такожде будет, то всех нас изгубят и град
возмут — но собравшеся со избранными изыдем мнози из града в место удобное и оттуду
нощию, Богу помогающу нам, нападем созади на них и тако или помрем за церкви Божия,
или избавление получим».
Сему же совету мнози скланяхуся,
ведуще храбрость и силу цареву. Архидукс же, и Николай епарх, и инии помолчавше
надолзе рекоша: «Се пять месецов преиде, отнеле же зачахом братися с турки, просящи
же Божия помощи, и аще будет воля его к тому, можем еще и другия пять месяцо братися
с ними. Аще же не будет Божия помощи, то мы что сотворим? Ибо можем единым часом
вси погибнути и град погубити».
Великий же доместик, и с ним || логофет, и инии мнози
советоваху, да изыдет царь из града, взем с собою избранных елико давлеет. И тако
да свобождает град, не дающи турком толико дерзновенно приступати ко граду. И
отшед издалече потребная да промышляет, еже слышавше христиане соберутся к нему
мнози.
И тако советующим им, возвестиша
царю, яко уже турки взыдоша на стену и одолевают граждан. Царь же скоро вскочив,
побеже тамо со всеми велможи и избранными своими, но обаче сии упредиша царя и
поскоривше приспеша своим в помощь. И встретоша мног народ бегающь, и возвращаху
биюще их. Зустуней же со иными велможи и стратиги во граде бияхуся с турки, овогда
бегающи пред ними, овогда же укрепляющися возвращахуся и турков гоняху.
Мнози же инии турки, чрез рвы
мосты соделав, на конех во град въезжаху. И тако всем велможам и стратигом соединившимъся
з Зустунеем, и мужественно на турков нападшим, и возвратиша их до стены. Но убо
турком, конником и пешцем многим вшедшым во град, паки возвратиша стратигов, биюще
их, и одолеваеми бываху греки. И аще бы не ускорил || царь на помощь им, то конечная
была бы погибель граду.
Достиг же царь со избранными
своими, нападе на турков, мечь един в руках токмо имущи и сечаше их многих. И
бяше престрашно зрети самаго благочестиваго царя подвизающася, и мужественно нападающа,
и секуща нечестивых, их же бо достизаше и ударяше
— {207} таковых пресекаше надвое. А иных со главы до конскаго хребта разсекаше,
и тако многих смерти предаваше.
Турки же единодушно собравшеся
устремляхуся противо крепости его, и всяким оружием суляху его, и стрелбы многочисленныя
пущаху нань. Но, яко же глаголется, бранныя победы и царьския падения кроме Божия
промысла не бывают — вся бо их оружия и стрелы тщи падаху и мимо летающе миноваху
царя.
И тако турки, не возмогши яростных
поражений мужественнаго царя и прочих велмож терпети, бежаша от них к разрушенному
месту. Идеже затеснившихся их множае побиша греки, прочих же за рвы прогнаша.
И тако вечеру приспевшу отступиша от града.
Наутрие же градский епарх Николай
повеле гражданом побиенных турков вон из града || пометати на показание и страх
нечестивым. И обретеся убиенных их 1 600 муж,
их же турки вземше пожгоша. Епарх же паки повеле разрушенное место все стеною
древяною заделати и башню поставити, чающе уже отступления поганых. Безбожный
же Махомет не тако совеща. Но по три дни собирающе пашей своих, и беклербегов,
и сенжаков, и прочих советников, советующи с ними тако глаголаше: «Видим гауров
сих охрабрившихся на нас, и тако нам бравшимся с ними не можем одолети их, понеже
о едином токмо разрушенном месте многими людми битися невместно, а малыми — то
они нас одолевают.
— Но да сотворим яко и прежде
великий приступ, подвигнувши туры и лествицы ко стенам града во многия места.
И егда разделятся граждане по всем местам на противление нам, тогда
абие мы крепко приступим к разрушенному месту».
И тако утвердив совет той повеле
исполняти его. И грех ради всенародства, яко совеща, тако и содела проклятий.
Уготовлены убо быша туры, и лествицы, и прочия многия приступныя хитрости. А воини
беспрестанно бияхуся со гражданы, не дающи им покоя. И бываше тако по повелению
|| его чрез многие дни.
В 21 день маиа бысть знамение страшно над градом сицево.
В нощи той внезапу осветися весь град светом великим, еже видевши стражие, текоша
видети бывшаго, чаяху бо, яко турки зажгоша град. И того ради воскричавше бегоша,
и собрашася тамо мнози людие, и зряху бывшаго.
И видевше у великия церкви
святыя Софии из верхних окон пламень огненный
великий изшед, иже окружи {208} всю церковную шею. И на долг час бысть тако, и
потом собрався вкупе и пременися огонь. И бысть свет неизреченный, и абие взятся
к высоте. Онем же зрящым сия и чудящимся.
И восплакавше начаша горько
вопити: «Господи помилуй нас!» Свету же тому достигшу до набеси, и абие разверзошася
небеса и прияша свет той. И тако скончася видение.
Во утрии же день пришедше стражие
возвестиша патриарху. Патриарх же собрав боляр и советников поиде ко царю и нача
увещевати его, да изыдет и с царицею из града. И яко не послуша их царь, рече
ему патриарх: «Вем, яко веси, царю, вся предреченная о граде сем — се ныне иное
страшное знамение бысть.
— Свет убо, паче же благодать
пресвятаго Духа, действующая || во святой великой церкви с прежними светилники
— вселенскими архиереи и цари благочестивыми, такожде и ангел от Бога посланный
на хранение великия церкви и граду сему при Иустиниане царе великом, в сию нощь
отъидоша на небо!
— И сие есть знамение, яко милость Божия и щедроты
его отъидоша от нас и хощет господь Бог грех ради нашых предати град сей и нас
врагом нашим». И с сим гласом представи ему мужей, видевших таковая, иже вся подробну
сказаша цареви. Царь же, слышав таковая, паде на землю, яко мертв, и бысть безгласен
на мног час, яко едва ароматными водами отлияша его.
Воставшу же ему, патриарх и
сигклитове паки увещеваху его, да изыдет из града с еликими волит и ищет помощи
граду. Царь же не послушаше таковаго совета их, но отвеща им: «Аще господь Бог
изволил тако, то камо избегнем гнева его?
— Колико царей прежде меня
бысть великих и славных, иже пострада за любимое отечество; аз ли последний не
сотворю сего?! Всеконечно уже умыслих аз вкупе с вами зде умрети!»
Во вторый день по оном видении,
яко уведаша || людие градстии о оном, зело убояшася. И вниде в кости их страх
и трепет мног, и ослабеша, и растаяша яко воск. Патриарх же многими словесы утешаше
народ, обещевая помощь Божию.
Сам же со архиереи и со освященным
собором вземше святыя иконы и животворящее древо обхождаше по стенам града, многи
молитвы со слезами простирающе, просящи милости Божия о избавлении своем. Такожде
и вси людие притекаху ко святым церквам, требующе милости от Бога. {209}
Турки же, яко же предрекохом,
по вся дни брань творяху, не дающе покоя греком. Султан же Махомет, собрав всех
своих военачалников, раздели им места града ко приступу.
Карачибею повеле быти противо
царских полат; калихарию противо древяных врат; беклербегу восточному Мустафе
флабурарю противо Пигии и Златаго места; западному беклербегу противо Херсона;
сам же избра себе место посреди их, противо врат святаго Романа и разрушеннаго
места.
Морским же воеводам
Болтаули паше и Гаган паше поручи обе страны града от моря, яко да купно окружат
град || и во едино время отовсюду — поморю и посуху — ударят тяжкою бранию.
И бысть мая в 26 день, проповедником
их нечестивым совершившим скверную молитву, тогда абие воскричав, все воинство
сурово прискакаху ко граду, такожде и пешцы многочисленни потекоша и привлекоша
пушки, и пищали, и туры у, и лествицы, и прочая
стеносокрушателная устроения. В той же час и по морю подвигнуша карабли и котарги
многи.
И тако от всюду начаша бити
по граду. И яко збиша граждан со стен, тогда вскоре мост чрез ров учиниша, и придвигнуша
древяныя городки и башни, и нуждахуся силою взыти на стены града. Но греки мужественно
противляющеся не даша им того творити.
Сам же Махомет султан повеле
во вся ратныя орудиа бити и играти и подвижеся сам со всеми чины своими, аки силная
буря возшумев. И пришедше, ста противо разрушеннаго места, мнящи таковым суровством
напрасно восхитити град.
Градским же стратигом
многим з Зустунеем приспевшим ту со многими благородными воины и бияхуся зело
с турки. И аще бысть велие падение греком, но яко часу погибе||льному еще на них
не приспевшу, премогахуся с турки. И бысть брань велия крепчае первых, яко страшно
бе и ужасно зрети обоих дерзости и мужества.
Патриарх же со священным собором
во святей велицей церкви с плачем и рыданием неотступно моляше Бога и пресвятую
его Матерь о поможении на враги и о укреплении христианскаго воинства.
Тамо же к разрушенному месту
и сам царь приспе со избранными своими и видев брань тяжку с плачем {210} воинству
своему возопи: «О братия и друзи! Ныне прииде время обрести нам вечную славу,
паче же венцы мученическия, пострадав за православную веру!»
И ударив конь под собою, хотя
прескочити разрушенное место и достигнути самаго Махомета ко отмщению християнския
крове. Но едва нуждею удержаша его стратиги, зане невозможно бяше быти таковому,
ибо Махомету в силе тяжцей стоящу.
Царь же обратися на турков
и пресекаше их мечем нáполы, яко и прежде; турки же бежаша из града и за
рвы. Безбожный же Махомет сам зело прилежаше брани, по всем местам || скачущи
и вопиющи, понуждая ко брани, чающе уже пожрети град.
Со обеих же стран градных метаху
на турков посконь со смолою и серою зажигающи. И тако на стенах будущии греки
и прочие люди, оградившеся дерзостию, вопияху друг ко другу: «Поскорим, братие,
к разрушеному месту и помрем за церкви Божия!»
И тако крепко даже до полунощи сечахуся с турки, и
збиша их со стен града на землю, и преста сеча. Но обаче не отступиша турки от
града, и возжегши огни многи стояху, такожде и сам Махомет не отъиде от града,
но стояще стрегуще стенобитных хитростей и не дающи их разрушити греком.
В 27 день маиа паки повеле
безбожный бити по граду подле разрушеннаго места изо многих пушек и пищалей. О
девятой же године, наведше великую пушку, стрелиша трижды и разбиша башню; и тако
преиде той день. Нощи же наставшей, Зустуней со дружиною своею и фряги паки начаша
делати башню. И внезапу прилете ядро каменное ис пушки на излете, и удари Зустунея
по персем 72, и паде на землю, яко едва отлияша его, и отнесен бысть
в дом.
Сущии же с ним все ослабеша, не ведающи, что творити;
|| той бо великим смыслом и мужеством храняше разрушенное место. Царь же слышав
сия зело опечалися и скоро прииде к нему с велможи, утешающи его.
Врачи же чрез всю нощь труждавшеся
над ним, едва мало нечто ползоваша , и пищу и пития вкусив, почи мало. И потом повеле нести
себя к башне оной и повеле при себе делати с великим усердием.
В 28 день маиа 73,
видевше турки греков башню делающих, вскоре побегоша множеством великим к разрушенному
месту. Флабурарь же восточный беклербег со множеством турков, в них же бяше пять
мужей страшных взором и велики<х> возрастом, притек нападе на греков и зело
побиваше их. {211}
Противо же их изыде из града
протостратор и сын ево Андрей со многими воины и нападоша на турков; и бысть престрашная
сеча. Видевши же со стен неции благородныи воины три братия оных пяти мужей турков,
нещадно побивающих граждан, скочиша со стены, и нападоша на них, и люте сечахуся
с ними, яко дивитися турком зело и помышляющим всем им || избиенным быти. Но
обаче тии убивше двух оных турков сами ото многих без вреда отъидоша.
О разрушенном же месте брань наипаче умножашеся и турки
великою силою одолеваху граждан. Но обаче стратиги и велможи с Зустунеем мужествоваша
крепко. И падоша от обеих стран мнози.
Из пушек же непрестанно стреляху
во град. И тогда пушечным ядром отшибена бысть часть немалая древа и тою збито
бысть у Зустунея десное рамо. И тако паде яко мертв, над ним же мнози велможи
и людие падше с плачем вопияху; и нако отънесен бысть.
Турки же, услыша стенание и
вопля народа, абие воскричавше всеми полки наступиша, и потопташа граждан, и секуще
и биюще во град погнаша. Видевши же стратиги и причии мужественнии таковое зловерных
устремление и не возмогши воздержати их, бегати начаша.
И конечная бы тогда уже была
погибель града, аще не бы царь поскорил со избранными своими. И тако бегущу царю,
стрете Зустунея несома еще жива суща, и восплакася о нем горко, и по сем со избранными
своими нападе на турков, || нещадно их побиваше, мечь токмо един, яко и прежде,
в руках имеющи; и их же достизаше, пресекаше надвое всадники и с конми купно,
не удержеваше бо силы его ни едина бронь, ниже конская крепость.
Турки же непостоянно бежаша от него к разрушенному
месту. И соступившимся тамо множеству народа, побиша зело много турков и за град
прогнаша их, а иже быша во странах по улицам, тии тамо побити суть. И таковым
тогда промыслом избавися град. И отъидоша турки, а граждане падше отдыхаху; и
тоя нощи не бысть ничтоже.
Царь же, и патриарх, и весь
сигклит, мнящи уже конец бранем, поидоша в великую церковь и благодариша господеви
Богу, такожде и царя похвалами мужества его ради возвышаху. Глаголют же, яко и
сам царь вознесся нечто, мнящи, яко его храбростию бысть тако. И того ради чаяху
отшествия поганых, не ведущи воли Божия, хотящия быти. {212}
Махомет же султан, видев своих
безчисленное падение и слышав цареву храбрость, не спа тоя нощи, но вниде в совет
со всеми чиноначалники своими. || И усоветоваша тоя нощи отступити, занеже и морский
путь уже конечно приспе и надеяхуся отовсюду помощи
граду. Но да сбудется воля Божия, совет той не совершися.
Бысть убо в нощи той знамение над градом сицево. В
час седмый нощи тоя начат являтися над градом тма многая и густая, яко воздуху
сгустившуся на высоте и являющися яко плачевным образом, и начат на град низпущати
капли подобны слезам каплющим, величеством же яко воловое око, цветом же червлены;
и терпяху на земли на долг час лежаще.
Сего же все людие наипаче ужасшася,
бяху бо в тузе и страхе многом. Патриарх же и сигклитове, видевше
таковый страх Божий являемый, паки совокупльшеся приидоша молити царя, глаголюще:
«Сам веси, о светлейший царю, вся преждереченная о граде сем от премудрых мужей,
яже волею Божиею наших ради грехов ныне збываются нам. Прежде бо сего видел еси
отшествие на небо всякия святыни отсюду, ныне же и тварь является плачущи, яже
не ино что, точию погибель граду возвещает. Того ради молимся ти изыти из || града,
да не вси купно погибнем!».
Царь же не внимаше таковому
их молению, но рече: «Воля Господня да будет! Обещах бо ся вам не единою уже вкупе
с вами пострадати желаемаго ради отечества, паче же веры ради христианския и христиан
правоверных!»
Махомет же султан, яко видев
тму бывшую над градом, созва книжников своих и вопроси их о сем. Иже рекоша к
нему, яко тма сия не ино что являет, точию погибель граду. Той же нечестивый возрадовася
о сем, паки воздержа отшествие и брань вящшую нача уготовляти.
Маиа в 29 день повелено бысть
ити напред тмочисленным оружником пешим, с ними же пушки и пищали многи зело.
Иже пришедше со множайшим дерзновением сташа противо всего разбитаго места и пустиша
премрачную стрелбу во град. И таковым усилным стрелянием, егда отбиени быша граждане
от места того, тогда пешие очистиша путь конным ратным и рвы заравняша, во иных
же местех мост чрез рвы соделаша. {213}
И егда бысть уже способный
путь || конником, тогда тии возопивше, в презельной крепости всеми полки потекоша
во град и потопташа обретшихся тамо граждан. Стратигом же и магистром со многими
конными приспевшим тамо, иже подкрепивши народ и сведоша страшную брань с турки,
иже уже немало рыскаху по стогнам града.
По сем и сам царь со всеми
велможами и избранными воины приспе тамо. И смесишася вси греки и турки во граде,
и бяше преужасная тогда брань. Обаче турки, воспящени будущи от греков, бежаша
к разрушенному месту.
Тогда восточный беклербег флабурарь
Мустафа, велик сущи тело и дерзновенен ратник, воскричав, со всею силою восточною
притекши тамо нападе на греков. И разгна полки их, и дерзость их воздержа, и взем
копие устремися противо самаго благомужественнаго царя. Царь же щитом отведе копие,
и порази его мечем во главу, и разсече надвое до седла.
И абие возопиша турки беклербега
ради многими гласы. И вземше его отвезоша к султану. И потом и прочии турки прогнани
быша за град. Но обаче турков множеству сущу, пременяющеся творяху брань; граждане
же, всегда || едини суще, от многаго труда изнемогаху и падаху.
Махомет же султан, яко услыша
о убиении беклербега, восплакася о нем зело, ибо премного любляше его храбрости
его ради и разума. И разъярився поиде сам своими враты со многими силами, а на
царя повеле навести пушки и пищали, боящися его.
И пришед ста противо разрушеннаго места, прилежа зелно
брани, и повеле бити из многих пушек и пищалей, и таковым стрелянием паки отбиша
градских воинов оттуду.
Егда же тамо очистиша путь
конником и прочим ратным, тогда посла Махомет пашу Балтаули имянем со многими
полки. А противо царя особно посла три тысящи воинов, заповедав им, да улучат
и имут царя или убиют его, аще и сами вси избиени будут.
Велможи же, и стратиги, и магистры,
видевше в тяжцей силе дерзновенное безбожнаго устремление ,
отведоша царя, да не всуе умрет. Он же восплакася горко, рече им: «Не дейте мене,
да умру купно с вами веры ради христианския, яко же обещахся». Но тии сами обещаю-{214}щеся
умрети за него, отведоша и от народа. И паки увещеваху || его, да изыдет из града,
но той не соизволи на то.
И тако простившеся с ним и
последнее целование отдавши, вси потекоша к разрушенному месту, идеже сретоша
Балтаулиа пашу со многими полки дерзновенно грядуща. И тамо составиша с ними премрачную
битву, яко бысть крепчае всех первых.
И тако падоша велиции велможи,
и стратиги, и магистры, и прочии чиноначалники мнози, такожде и общенародных воинов
безчисленное множество, яко не возмогоша воздержати полков оных. Елицы же осташася,
побегоша и возвестиша царю таковая.
Обаче и самих турков неизчетное
множество убиено бысть. Тритысящники же рискаху по всем стогнам града, ищуще царя.
К тому и прочее воинство Махомет посла во град на взыскание царя. Сам же точию
с янчары остася, окопався во обозе и пушками и пищалями утвердившися.
Благочестивый же царь Константин,
яко слыша погибель града, поиде в великую церковь и паде на землю, кагощися и
милости и оставления грехов просящи. Простивжеся с патриархом и прочими, такожде
отдаде последнее целование супруге своей, благочестивой || царице, и двум дщерем
своим, девам сущим, и поклонився на все страны до земли, причастився святых таинств.
И бе тогда видети преужаса многа исполнено время. Возопиша
бо безчисленными гласы патриарх и весь клирос, такожде царица со дщерми и прочия
жены всего сигклита, к тому дети и прочее всенародство, им же не бе числа. От
рыдания же и стенания мнетися яко и церкви оной великой поколебатися, и гласи
их к небеси восхождаху.
И тако поиде царь из церкви,
сие едино прирек: «Иже хощет пострадати за Божия церкви и за православную христианскую
веру — той да идет со мною!» И всед наконь поиде ко Златым вратом, чающе тамо
срести самаго Махомета. Воинства же всего собрася с ним до триех тысящь токмо.
И обрете у врат многих турков стрегущих его, и бився
с ними, многих их предаяше смерти. И поиде нуждашеся проити врата градныя и достигнути
самаго нечестиваго Махомета, хотящи отмстити избиенных христиан. Но не возможе
проити тамо от многаго трупия мертвых. И паки ту сретоша его множество турков,
||{215} с ними же благочестивый царь мужественно даже до полунощи бияшеся.
Но не возможе множества их
одолети, зане и дело неудобно, аще бы лва или тигра неустрашенаго имел крепость,
паче же Богу благоволившу тако; идеже убиен бысть 74. И тако тамо пострада
благочестивый царь Константин и прият преславную мученическую кончину за церкви
Божия и за православную христианскую веру месяца маия в 29 день, убив своею рукою
безбожных турков боле шестисот мужей, яко о сем оставшии возвестиша.
Потом уже и град одолеваем
бываше, точию народу в стрелницах крепких и во дворех не покаряющуся турком, но
бияхуся с ними. И того дня много паде народа, и жен, и детей, зане неослабно бишася
с турки сущими вне града и с сущими во граде.
И в день одолеваеми бываху,
бегаху и крыяхуся в подземных и сокровенных местех, а в нощех исхождаху побиваху
турков, инии же метаху на них с верху полат керемиды, и плиты, и кровли палатныя
древяные зажигающе метаху на них, и иныя множайшия пакости творяху.
Паши же и сенжаки ужасахуся
сего, послаша к султану, глаголюще: «Аще сам не внидеши, то не можем || одолети
града». Султан же взыскание сотвори о царе, бояше бо ся внити. И бывше в размышлении
великом, повеле призвати пред себе велможей, и стратигов, и магистров, иже яти
быша на бранех, и посла их с пашми и сенжаки своими во град глаголати гражданом
противящимся, да прекратят брань, обещающи им верным султанским словом соблюстися
невредным, без всякаго убивства и пленения.
Аще же не сотворят тако, то
всех их и прочих, и жен, и детей мечь смертный пояст. И сему бывшу престаша брань,
и вси воини предашася в волю велможам и стратигом греческим и пашам турецким.
Егда же услышав султан, яко совершенно граждане покоришася, возрадовася зело и
повеле во граде улицы, и площеди, и домы чистити.
Во единонадесятый же день по
взятии, иже имать быти июния в 8 день 75, собрася нечестивый Махомет
со всеми чиноначалники своими и со всем воинством, поиде во град во врата святаго
Романа к великой церкви, в ню же собрашася патриарх с причетники своими и безчисленный
народ мужей, и жен, и детей. {216}
И пришед султан на площадь пред великую церковь, сниде
|| с коня, и паде ниц на землю, и взем персть посыпа на главу свою. И почудився
таковому великому прекрасному зданию града, рече тако: «Воистинну людие сии быша,
и не туне тако на бранех подвизашася и смерти с радостию восприимаху! Но обаче
уже преидоща, а инии по сим подобни не будут».
И поиде в церковь,
и тако вниде мерзость запустения ю во
святилище Божие, и ста на месте святем. Патриарх же и весь народ возопивше со
слезами падоша вси на землю. Султан же помовав рукою да престанут и умолкнут.
И молчанию бывшу рече к ним: «Тебе глаголю, Анастасие, и всей дружине твоей, и
народу сему. От дне сего к тому не бойтеся гнева моего, ни убивства, ни пленения».
И обращся к военачалником своим
повеле, да запретят воинству, дабы ни коего зла творили народу. Аще же кто дерзнет
повеленное преступити, смертию да умрет таковый. И повеле всем изыти из церкве,
хотящи видети урядство и сокровища церковная.
Народу же надолзе идущу; их
же изшествия не возможе дождати султан изыде из церкве и видев изшедша народа
полну площадь, иных же идущих по улицам, удивися толику множеству народа, от единыя
храмины изшедшу.
И поиде оттуду ко двору || царскому. И ту стрете султана
некто сербин, нося главу благочестиваго царя Константина. Он же возрадовася зело
и призвав велмож и стратигов греческих вопроси их: «Аще то есть глава царева?»
Они же страхом объяти суще поведаша, яко та есть воистинну глава царева. Он же
поцеловав ю рече: «Явна тя Бог миру представи, паче же и царя содела, почто тако
всуе погибл еси?!»
И посла ю к патриарху, да сохранит,
яко сам весть. Патриарх же, вложив ю в ковчег сребрян, сокры в великой церкви
под престолом. О теле же его повествуется, яко взято бысть некиими от места, идеже
убиен, и сохранено в полате негде тайно.
Царица же, во он же час прият
прощение от царя, взяша ю оставльшии стратизи и прочия велможи, с нею же и многих
жен и девиц благородных, и отпустиша в кораблех Зустунеевых во островы Амморейския
к сродником их. {217}
| Гвагнин,
О разных
краех, лист 77. |
Иностранныи историки глаголют,
яко остася во граде, юже повеле нечестивый к себе привести. И тако приведени быша
царица || со двема дочерми девами, их же нечестивый обруга срамно.
А в российских писменых повестях
обносится, яко совершенно царица со дщерми и прочими благородными девами и женами
велможскими отпущени быша в кораблех во Амморию. О них же султан последи сотвори
взыскание, и возвестиша ему, яко царицу со всеми благородными отпустиша великий
дукс и великий доместик Анастас, и протостраторов сын Андрей, и братанич его Асанфом
Палеолог, и епарх градский Николай. Их же той кровопийственный зверь истязав повеле
смерти предати.
И тако нечестивый Махомет султан
с народом своим турецким, доказав попущением Божиим народу своему вечныя славы,
облада преславным на востоце градом, паче же и всем царьством, иже достоин бе
назван Царем градом.
И тогда собысться волею Божиею реченное премудрыми
мужи, яко Константином первый скиптр самодержавия в нем обновися, такожде Константином
и конец прият. Зане согрешением, превзошедшим главы оных, о злодеяние яко Писание
глаголет, превращает престолы силных.
О толиком || убо падении преславныя
оныя монархии с плачем вопити должно: «О, колика сила греховнаго жала, о, колико
зла творит преступление! О горе тебе, Седмохолмный, яко погании тобою обладают!»
| Кром<ер>, книга 22, лист 408. |
Но паки ко истории возвращаюся. Кромер и Стрийковский
историки пишут, яко тамо же турком до взятия Константинополя некто нарочитый грек,
имянем или званием Гертук, иже убежав из града, поведал турком способность приступов
и указал слабейшия места стен градских.
| Стрийк<овскнй>, книга 18, лист. 617. |
Но егда уведал Махомет, яко той Гертук многая имяше
к себе благодеяния от царя Константина, возгнушася забытием от него онаго благодеяния
и изменою, повелел его четвертовать. И тако прият нечестивы<й> достойное
возмездие измены своей.
| Гвагннн,
О разных краех, лист 77. |
Пишут еще, егда взял Махомет султан град той, повеле
жителем градским вся своя сокровища снести на едино место. Егда же снесени быша,
зело множеству таковому удивися Махомет, яко чрез чаяние его бысть таковое множество,
и удивився || рече: «О народе безумный! Где ваш прежде бывший разум? Ибо сим сокровищем
не точию мне, но и не вем кому могли бы есте не {218} токмо отпор учинити, но
и одолети! Того ради не достоит вам множае на свете жити, губителем сущим своего Отечества».
И того ради давши знак, всех мужей благородных и нарочитых побити повеле, остави
же точию народ простый, и жен, и детей.
По взятии же таковаго преславнаго
царственнаго града и прочая прилежащыя грады свободнее под власть свою приведе.
И от того времяни султаны турецкия престол повелителства своего от Андрианополя
в Константинополь пренесоша и житие свое в нем утвердиша.
И седе Махомет на оном престоле
царском, благороднейшем паче всех под солнцем, и одоле одолевших гордаго Артаксеркса,
невместима бывша пучинами морскими. И потреби потребивших Трою предивную, седмиюдесять
и четырми цари обраняемую, и победи победивших со царем си Александром Великим
едва не всю Вселенную.
Но убо да ра||зумеете нечестивии
безверницы [турки глаголю], аще вся преждереченная Лвом царем Премудрым и Мефодием
епископом патръским исполнишася над градом оным, такожде и знамения бываемая о
нем совершишася, то и последняя не имут минути тщетна.
| Степен<ная>, Грань 14,
глава 18. |
Пишет бо ся от оных премудрых мужей, яко российский
народ со преждездателми его измаилтян имут победити, и Седмохолмный со преждезаконными
его восприимут паки, и в нем воцарятся!
Пишется же, яко пребысть в
сея власти самодержания в Константинополе от перваго царя Константина до взятия
его и убиения последняго царя Константина тысяща сто седмьнадесять лет.
Утвердивши же ся Махомет султан,
яко речеся, на оном превысочайшем престоле, не до сего точию ста, но неленосно
и бодро начат наипаче обладателство свое разширяти.
Ибо последи онаго своего благополучия,
егда облада Константинополем, тако возгорде нечестивый, яко возмне всю Европу
единым годом обладати. Но сие его надмение инако Господь превратити изволил, яко
ниже явитися имать.
Христианских же || народов обладатели, цесарь римский,
и папа, и прочие князи и курфистрове, слышавше таковое благополучие турков, убояшася
зело и начаша советовати о собрании общаго воинства противо им. {219}
| Стрийк<овский>, книга 18, лист 621. |
И того ради и ко кралю полскому
присылал цесарь послов своих, призывающи его в соединение. Но ничтоже бысть от
них помощи Греческому царству, едва с нуждою и сами обраняхуся.
| Кром<ер>, книга 23, лист 666 и 667. |
Махомет же султан, ведущий
о несогласии воинств христианских, не оставляше промысла своего, ибо в третие
лето по взятии преславнаго Константинополя, еже имать быти 6963, посла в Волосскую
землю многое свое воинство и Петра воеводу
волосскаго и молдавскаго со всею областию его данником себе учинил, иже откупующи
свободу свою и власть обеща давати султану по две тысящи червонных златых на всякое
лето.
| Жития святых, октября в 13 день, лист 922.
Кромер, книга 23, лист 468 |
По том во второе лето сам Махомет султан изыде ис Константинополя
имущи с собою сто двадесять тысящь воинства и триста пушек великих, их же содела
ис колоколов Константинополских. Морем же шестьдесят галер исполненных воины посла
в нижную Волосскую || землю, яже Безсарабия называется.
| Стрийк<овский>,
книга 19, лист 468.
Белский, книга 2,лист 251. |
И обляже Белград сербский, но тамо не толиким счастием,
яко у Константинополя поведеся ему, ибо приспе нань под Белъград с воинством венгров
воевода Иоанн реченный Гунеад, с ним же мних учитель имянем Иоанн Капистран названный
со многим воинством простаго народа, яже наказанием того учителя подвигошася на
войну ону, хотящи за веру христианскую кровь свою излияти.
И Божиею помощию зело победиша
Махомета с воинством его, идеже и сам султан в бок приим язву, и воинства его
до двадесяти четырех тысящь убиено бысть тамо, и бежаша девять дней, никому же
их гонящу, и тако со многою тщетою и срамом отъиде.
| Кромер, книга 25, лист 497. |
Бысть сия победа на турков
лет 6964 месяца иуния в двадесять вторый день. Но ни тако султан усмирися и в
покое быти, послав многое воинство на море Егенское и облада остров славный стоящий
на море том, названный Лезий или Мителин 76.
| Ботер, часть 1,
лист 131. |
| Стрийк<овский>, книга 19, лист 644. |
Потом сам изыде с величайшими воинствы во время бывшаго
премирения, царство Боссенское, || многими градами и богатствы исполненное, и
краля того государства Стефана имянем взят. И пришед с ним под град названный
Яице, повеле его на предградии у столпа привязав из луков устреляти, ругающеся
ему и глаголющи, яко он со златом и сребром своим, их же множество в сокровищах
его взято, восхотел погибнути, нежели того самому себе и государству своему на
оборону употреби-{220}ти. И потом снемши с
него кожу из оных его сокровищ червонных златых наполнити повеле кровопийственный
мучитель. Быша сия лет 6968-го.
От сего времяни той Махомет
султан христианских народов мужей в воинстве своем янчарском употребляти начат,
егда от сего Боссенскаго кралевства тридесят тысящь мужественных юношей избра
и к янчарскому воинству присовокупи.
| Кромер, книга 25, лист 504. |
И тогда едва не все Боссенское государство себе покори.
Аще по том на второе лето венгерский краль Матфий мало нечто сопротивися крепости
турецкой, послав бо тамо воинство и облада чрез подданство град Яице и прочих
двадесять осмь градов, ими же || турки владели.
| Той же, тамо же, лист 500. |
| Белс<кий>,
книга 4, лист 255. |
По том лет 6972-го папа римский
Пиус Вторый, иже прежде зван бысть Еней Сильвий, зжалившися бедственных христиан
от турков избиенных, на прочих же оружие уготовляющих, начат подвизати на войну
противо их многих христианских государей, иже и обещашеся тамо быти особами своими:
Матфий краль венгерский, Филипп князь бургундский, Христофор Мариус князь венетинский,
Шкандербег Турецкий Бич князь албанский. Сам же папа обещася на войне той предводителем
быти и над всем воинством оным наивящшим воеводою.
| Бел<ский>,
книга 4, лист 254. |
Слышавше убо турки о таковом
на себе христианских воинств соединении, быша в великом страсе. И мнози помышляху
оставити жительство в Европе и паки во Асию в прежняя жилища отбежати.
Но Махомет султан хитр сый
и зверообразен на христиан, видев страх на турках, собрав многих их нарочитых
к себе, увещеваше их пребывати во всякой крепости и готовым быти противо наступления
таковаго. И восхваляше пред||ков их, такожде и самых их многая множества.
Христианское же воинство во
ничто полагающи глаголи к ним: «Сами весте нравы того народа, яко суть унылы,
слабы, боязливы, ленивы, небодры, необыкновенны. Прохладству и покою привычны,
без подушек спать не умеют, без утехи веселы быти не могут. Такожде кроме пиянаго
пития и не упившися советовати не мыслят, словесы токмо воюют, а не делом.
— Воинскаго поведения не знают,
коней токмо ко псовой охоте имеют, аще бо кто от них восхощет ко брани коня имети,
принуждается от нас добывати. Нетерпеливы гладу, мразу, зною, трудам и поречению.
З женами на войнах бывают, высоко садятся и ложатся, горяче ядят, но студено воюют.
{221}
— Чего всего у вас, воини мои,
не обретается. Живота не щадите, ран не боитеся, мало спите, ибо без подушек.
В малом доволство имеете, несчастие подъемлете, земля вам стол, и ложе, и лавка,
ничто же у вас противнаго, труднаго и тяжкаго, еже бы вам за легкое и приятное
не мнелося быти. И тако от таковых потребных обыкновений не точию кого бы имели
боятися, || но воистинну и не можете».
Таковыми словесы наострив и дерзновенных своих сотворив,
начат уготовлятися противо христианских воинств. Но по истинне ничто возмогоша
тогда сотворити христиане, ибо в самом начале предприятыя войны тоя наивящший
предводитель воинств христианских папа римский Пиус Вторый умре моровым поветрием
в пристанищном граде Анконе имянуемом, отнюду же и воинства вся разбегошася, кийждо
во страны своя.
| Кром<ер>, книга 17, лист 522. |
Махомет же яко единовластель
своим делам внимаше. Лет 6975-го посла немало воинства в Боссенское государство,
хотящи им обладати. Иже пришедше под град Яице осадиша его и жестоко добывали.
Но тамо приспе на них воинство Матфеа краля венгерскаго, иже отгнаша турок.
Тии же отшедше оттуду обратиша
шествие свое за море во Асию, ибо не удоволися нечестивый многими кровми христианскими,
но паче желанием пространнаго обладателства воспаленный, кроме всякия причины
воздвиже зелную войну на царство Трапезонское, || идеже мало еще воздержашеся
греческаго скиптра властелство.
| Гвагнин,
О разных
краех, лист 77. |
И пришед тамо прият , и царя трапезонскаго имянем Давида
со женою и седьмию сынами, поддавшася на договорех, взят. Ему же повелением султанским
дан бысть в той же стране град реченный Серес.
Но и в том не содержа верности
нечестивый Махомет, ибо желающи до конца всех оных потребити, повеле лстивныя
грамоты сотворити, яко бы к тому царю Давыду писали из Рима, в них же противо
турком бунты некоторыя являлись.
Того ради вскоре повеле его
во Андрианополь привести к себе с женою и с детми его. И объявив ему о сем, повеле
сказати, яко инако не возможно живу быти ему, аще не приимет махометанския их
прелести. И аще бы учинил тако, обещаваше ему многую милость и доволство дати.
Но егда той царь Давыд со всеми
своими не восхотеша таковаго безумия сотворити, но изволиша веры ради християнския
умрети паче, тогда всех их, отца и с ним {222} седми сынов, во Андрианополи повеле
мучитель смерти предати, едва точию меншаго сына оставлено.
| Кром<ер>, книга 27, лист 533. |
Потом сей же || султан облада
островом в Эгейском море, иже называется Еввейский, ныне же Нигропонт 77.
И того ради множае победами гордяся, Мултанския, Карватския и Далматския области
даже до Заграбии, три краты посылающи воинство, презелно повоевал.
| Той же, тамо же, лист 536. |
Даже по том, ослабы ради малыя христианом, воздвиже
на него Бог силнаго противника, перскаго Усанкасана царя, иже множество воинства
уготовав воздвиже нань жестокую брань и взят от власти его Трапезонт и Синаполь
городы, и всю Малую Асию мечем и огнем попустошил. Бысть сие лет 6980-го.
| Кром<ер>, книга 28, лист 541. |
По том на другое лето турецкое
воинство при султане своем Махомете имели с воинством персидским три великия битвы.
И тако турки памяти достойною победою побеждени быша, яко до пятидесяти шести
тысящей воинства, а чиноначалников сто пя<т>десят мужей на тех битвах паде,
даже нощь темная битву ону укротила, ея же мраком сам турецкий султан Махомет
покровен будущи бегством спасеся. Всяко же || и персидскаго царя сын на тех-то
битвах убиен бысть.
| Стрийк<овский>, книга 20, лист 652. |
| Кром<ер>, книга 28, лист 542. |
О сицевых победах радующися
персидский царь, посла во многия страны послов своих, возвещающи о том и понуждающи
на войну противо турком. Но обаче султан, яко неукротимый тигр нимало хотяще покоя,
паки иде с воинством в Босенскую страну 78, и обляже град Яице, и приступаше
к нему; но егда услыша о блиском к себе пришествии Матфея краля венгерскаго со
многим воинством, потопив многия пушки в реках, со срамом возвратися.
| Стрийк<овский>, книга 20, лист 655. |
| Кром<ер>, книга 28, лист 548. |
Обаче непрестанно мысляше о пагубе христианской, воеводу
мултанскаго имянем Радóлу во оборону свою приимши, на Стефана волоскаго
воеводу побуждаше его. И лет 6983-го посла тамо воинства своего, турков и татар,
сто двадесять тысящ, хотящи и Стефана покорити. Но той Стефан бяше воин мужественный
и крепкий ратник, имеющи с собою едва четыредесять тысящь воинства, но и тех множайшии
от поселян быша, обаче при искусном предводителе и тии многое мужество показаша.
И оное многочисленное турецкое
воинство до конца || победили у реки Барлоды, множайшии же от них в Дунае и во
езерах истопоша, яко мало нечто избавися их от погибели тоя; живых же взятых на
тех битвах всех Стефан воевода, кроме некоих знатных мужей, посещи повеле. {223}
| Кром<ер>, книга 28, лист 549. |
На тех-то битвах четыре паши
турецких убито и хоругвей множае ста взято. И по той победе Стефан воевода посла
со многими дары к султану Махомету, жалобу приносящи ему якобы на своеволников
оных турков, им же он едва возмог противитися, и просил султана о том, дабы убежавшие
из тоя битвы выданы ему были.
| Стрийк<ов-ский >, книга 20, лист 656. |
Того же лета той же султан Махомет поиде Понтийским,
то есть Чорным морем, имы с собою на седьмидесяти галерах множество воинства,
в Таврику Херсонскую. Иже пришедше облегоша в Таврике град славный пристанищем
морским и купечеством названный Кафа, иже отдревле называлъся Феодосиа, бывший
тогда в державе италиан генуенских.
И в шестый день по приходе
своем || обладаша им турки, ибо чего не могоша бранию сотворити, совершиша то
златом. Ибо уже нарочитии жителие града того накуплени быша златом и от пяти лет
совещаша о предании града.
Браняшеся сей град турком двадесять
четыре лета по взятии Константинополском. По обладании же того града родовитые
люди с женами и с детми повелением султанским в Константинополь заведени быша.
Изменники же оныя, иже Кафу предаша, тамо же взяти и в темницах посаждени помроша;
народ же простый в жилищах своих оставлен бысть, токмо пол имения коегождо взят
себе нечестивый; но мало после и тии инуде преведени суть.
Тамо же и царь таврицкий или
перекопский Менди-Гирей содвома братама своими от турков взяти быша — иже аще
по прилучаю некоему бяше тамо, или умысльно прииде ис поль соблюстися хотящи,
яко в крепчайшем месте. Потом и прочими таврицкими градами обладаша турки.
| Кром<ер>, тамо же, лист 508. Стрник<овский>,
тамо же. |
И тако Махомет обладав Таврикою, поиде с воинством
по морю в галерах под Белъград волосский, иже и Монкаструм || называется, стоящий
на устиах Днестровых, идеже той в Чорное море впадает.
И обступаша жестоко приступиша
к нему, его же Стефан воевода волосский охраняше, от мест тесных турков губящи,
ибо немногое имущи воинство, не дерзаше явныя брани составити. Обаче взяша турки
град той такожде чрез подание. Но вскоре по отшествии турков
Стефан воевода паки восприят его, оставленных в нем турков избивши. {224}
По том того же лета воевали
турки остатную Венгерскую землю. И на своем бреге реки Савы соделаша град, и пятию
тысящми воинских мужей утвердиша, и оттуду небоязненно воевали Венгерскую землю.
Противо тому воинству венгерский
краль Матфий изыде с десятию тысящ воинства. И обступив град той, побив турков,
облада им. Болши же не дерзну за турки гнати, боящися лести некия, но возвратися
в далныя страны земли Венгерския.
По том вскоре паки пришедше
турки воевали Венгерскую державу, мечем же и огнем пространно даже до Варадина
града || пустошили, и Варадин осадивши предградие попалили, и оттуда много корыстей
и плену отвезоша.
| Стрийк<овский>, книга 20, лист 657. |
Но и еще нечестивый Махомет,
яко несытый ад, не возможе удоволити пространством обладания ненасыщенныя утробы
желания своего, восхоте Стефана воеводу волосскаго со областию его данника себе
имети, 6984-го году собрав велие воинство изыде на него.
| Кром<ер>, книга 28, лист 552. |
Тогда прииде к султану посол
от Казимера краля полскаго, просящи, дабы оставил в покое Стефана воеводу. Султан
же на прошение посла того отвеща, яко он простер войну ту на Стефана по прошению
молдаван и татар, подданных своих, иже утеснение приемлют от Стефана. «Всяко же
не отрицаются покоя с ним имети, аще повсялетную дань давати мне будет и пленников
турков и татар свободит всех, к тому град Килию 79, иже стоит на устиах
реки Дуная, идеже той в Чорное море впадает, бессарабским жителем возвратит».
Сих договоров егда не восхоте Стефан прияти, тогда
султан со безчисленным воинством || иде на Волосскую землю, на Дунае же повеле
прочивнаго ради счастия пять мостов соделати.
С другую же страну татаром
повеле волохов пленити, противо которым изыде Стефан с воинством и до конца победи
их. А турки в то время кроме всякия противности чрез Дунай прешедше Волосскую
землю пленяху.
Воевода же не имущи толико
воинства, с ним же бы явную брань свел с турки, у краля полскаго чрез посланники
помощи просяше, но ничтоже обрете. Со своим только воинством, их же возможе собрати,
на преходах рек, и топких местех, и в горах немалу тщету творяше в турском воинстве.
Такожде и места оныя, ими же ити турком, вся попалити повеле, дабы не имели потребных
себе. {225}
| Кром<ер>, тамо же, лист 553. |
И таковым его промыслом до
тридесяти тысящей турков погибе. Но обаче от сего мала тщета являшеся во многочисленном
турецком воинстве. Яко последи побеждено бысть
воинство его от турков, сам же бегством здравие обрете.
А турки по той победе || дерзновеннее
поступоваху, всюду волохов пленяху. И городы Сочáву, Хотм
обогнаша. И оттуду в Подолие, державу кралевства Полскаго вшедши, неколико сел
попленили.
Еже услышавши краль полский Казимер, повеле воинству
ити тамо, но ничтоже тии успеша, ибо сами турки, доволно пленивши и корыстей набравши,
отъидоша паки в Волосскую землю. Но егда услышаша, яко галеры их со многими запасы
и с пушками в Понтийском море истопоша, отыдоша из волохов.
| Кром<ер> книга 28, лист 554. |
По том в есени уже турецкия воинския люди, пребывающия
в Босенской земле, собрався изыдоша войною и области Италийския: Карниолу, Коринфию
и Стирии часть зелно повоевали и корысти и плен мног вземшие отъидоша.
| Стрнйк<овский>, книга 20, лист 657. |
| Кром<ер>, книга 29, лист 563. |
По сем поидоша на Дунай и взяша
пять градов, их же мало пред сим времянем поставил Матфей, краль венгерский, обороны
ради государства своего, пять тысящь воинов посадив в них. От них же турки четыре
приступами взяли, а пятый чрез подданство. Ибо сам Махомет султан со множайшим
воинством стояше блиско, назирающи || повождения военнаго оному своему воинству.
| Той же, книга 29, лист 559 и 560. |
Лета 6986-го паки турки многим воинством тую же Коринфскую
область зелно воевали и всюду самым италианом и венетианом тесно от них бяше.
К тому и междоусобныя свары много им тщеты творяху, турком же нечестивым дрезновения
примножаху.
И до таковаго безумия от гнева венетиане приидоша,
яко постопиша турскому султану во Албанской стране град Скутáрь того ради,
дабы в покое их оставил и не чинил им препятия междоусобства не глаголю усмиряти,
но множае устрояти.
| Кром<ер>, книга та же, лист 556. |
Той же Махомет султан в есени
лета 6987-го посла сто пятдесят тысящ турков, к тому мултян, помощников своих,
в землю Седмиградскую, область государства Венгерскаго. Иже пришедше положишася
обозом под градом Собновым.
О чем уведавши, венгерстии
властели собрашася с {226} воинством и на три полки воеводами разделившися, изыдоша
обраняти Отечества своего от турков.
И по случаю некоему безвестно
нападоша турки || на един от полков тех, над ним же бе воевода Стефан названный
Батфорый [иже последи бысть кралем у поляков] 80. Разсмотрев убо той,
яко в тесных оных местех невозможно было ему от битвы уклонитися или с прочими
двомя полками скораго ради случая
совокупитися, всякой же даде ведомость им, сам потом воинству своему, словесы
и клятвами утвержденному и умрети обещавшемуся, на брань повеле исход ити.
| Стрнйк<овский>, книга 20, лист 660. |
И тако возгореся презельная брань и пребысть чрез три
часа. Потом турки множеством одолевати начаша венгерское воинство, их же воздержаваше
Стефан воевода, предлагающи им недавное обещание и оных своих дву полков скорое
прибытие извещая.
И наведе потом воинства часть
збоку турком, от чего турки в боязнь впадши уступати начаша и потом вдашася невозвратному
бегству. И тако венгры победу восприяша и пятьдесят
мужей турков плениша. Обаче не без тщеты своея победу стяжаша, ибо мнози знаменитые от венгров падоша; тогда и
сам Стефан воевода уязвлен бысть.
Всяко же, аще и многия знаменитыя
победы сотворяху христиане над турки, обаче множественнее сами побеждаеми бываху.
И не точию села и грады, но и самыя страны и целыя области прихождаху под державу
им, паче же при сем нечестивом Махомете султане, иже зело желаше пролития крове
и смерти верных Божиих. Совещавшися бо и клятвами утвердившися с пашами своими
до конца имя христианское истребити, един сам хотящи всего света обладателем быти,
не хотящи никого слышати обладателя или равнаго себе.
С московским же великим государем
князем Иоанном Васильевичем дружбу хотящи имети, слышащи о великой славе его,
и мужестве, и победах над окрестными супостаты, лет 6990-го посла к нему послов
своих о мире и любви с подарки немалыми.
| Гвагнин,
О разных кра-
ех, лист 77. |
Иных же не престаяше воевати.
Ибо того же лет 6990-го посла пашу своего Ахмета имянем во область Италийскую
Апуллию названную, иже пришед тамо прият град названный Гидрунт и воинством своим
укрепил его, дабы могл оттуду исходити войною на самыя Римския пределы. {227}
| Стрийк<ов-скнй>, книга 20, лист 661. |
| Кром<ер>, книга 29, лист 565. |
Другаго же пашу имянем Амéзу,
грека прежде бывша, ко острову Родискому посла, хотя обладати им. Иже пришед под
началный град острова того крепко добываше его, но ничтоже успев с великою тщетою
и постыдением возвратися к султану.
| Гвагнин,
О разных краех, лист 77, л. 247об. |
Иже сам тогда же с третием
величайшим воинством изыде на солтана египетскаго 81, хотящи его покорити.
Но не сконча тщетнаго помысла своего, ибо идущи на Египет во граде Никополе душу
свою изверже.
Бяше сей наисчастливейший всех прежде себе бывших султанов;
а то грех ради общенародства и несогласия христианских обладателей убо сей мучитель
дванадесять царств или государств приоблада к государству, его же прият от предков
своих.
Не всюду же убо бранию одолеваше, но множае клятвопреступлением
во время обещаннаго покоя. И прият до двоюсот прекрепких твердынь, их же недобытными
и неприступными мнеша быти христиане; но сего суровейшаго онагра никоя крепость
возможе удержати || и от всеядных челюстей его избыти.
| Кром<ер>,
книга 29, лист 556. |
Пребысть же убо сей на обладании
у турков до взятия и по взятии Константинополском лет тридесят два. Последи себе
оставил двух сынов, Баозита и Селима, его же неции Зизимом называли.
Баозит 2,
9 султан турецкий
По смерти онаго несытаго анагра, Махомета султана глаголю,
мало нечто прилежащия к турком христианския страны покоя приобретоша, а то сицевым
образом.
| Кром<ер>,
книга
29, лист 565. |
| Стрнйк<овскнй>,
книга 20, лист 661 |
По смерти бо онаго два сына
его, Баозит и Зизим или Селим, хотящии кийждо от них един государством обладати,
войну между собою <простроша> . Такожде и
воинство турское надвое разделишася: едини хотяху Баозита султана имети, другия
меншаго брата его Селима.
И в таковом несогласии битву
злу между собою соделаша, идеже Селим с воинством своим побежден бысть от Баозита,
|| убежа к египетскому султану и от него помощь и надежду приимши, совокупив воинства,
паки з братом си Баозитом брань состави, но и паки побежден бысть и едва смерти
гонзнув на остров Родисский ко христианом, аще и противным си, убежа.
И оттуда от началника воев
родисских послан бысть {228} в Рим, его же на пути прият краль францужский 82,
и в пути том смертию от отравы скончася, повелением, яко пишет Кромер историк
*, Инокентия Осмаго папы римскаго.
Белский пишет 2*,
яко и к папе довезен бысть и тамо отравою уморен. Но яковым убо образом ни скончася,
брату же старейшему Баозиту кроме всякия препоны обладателства уступил.
Егда же таковым образом обрете Баозит покой во обладании
своем, тогда лета 6992-го собрався с великим воинством поиде землею и морем на
Волоскую землю и на Бессарабию, хотящи мститися срамоты отца своего, юже подъят
от Стефана воеводы волосскаго и под Белым градом от христианскаго || же воинства.
| Стрийк<овский>, книга 21, лист 662. |
Стефан же воевода, слышав таковая, во ужас впаде, и
того ради, дабы приобрел помощь некую, поддадеся под державу краля полскаго Казмера
и обещание в том верное ему учини. От него же приим в помощь три тысящи поляков,
отъиде в Волосскую землю и тамо елико можаше пропивляшеся турком, в тесных местех
губящи их, ибо явною бранию не дерзаше с ними множества их ради и неравности снитися.
Всяко же Баозит султан не вотще
толикия воинства производил тамо, ибо пришед в Волосскую землю облада град Килию
[иже от древних греков Лифостротон назван мнят неции быти], такожде Монкаструм
(иже и Белъград Волосский называется, стоящий на устиах Днестра реки], аще и со
тщетою воинства своего. Стран же тамошныя презелно повоевал, и едва совершенно
не покори, изыде от земли Волосския.
| Белский,
книга 4, лист 258. |
И поиде с воинством на султана египетскаго, хотящи
мститися над ним, яко давал помощь на него брату его Селиму. Но тамо не наследова
счастия отцова, || ибо бывши у него брани с султаном египетским, престрашно побежден
бысть, идеже вся его янчарская пехота на побоищи оном избиена осталась, яко последи
того никогда нигде не бяше таковыя победы на турков.
Имяше бо тогда султан египетский
в воинстве своем мамалюхов [суть то народ мýринский] 83, иже
бяху новообрезанныи по закону махометскому и зело мужественно бишася с турки.
| Кромер,
книга 30, лист 574. |
Последи тоя победы Баозит султан яко хитрый лис боятися
начат христианских обладателей. И того ради лета 7001-го прислал знатных послов
с немалыми подарки ко кралю полскому Иоанну Албрихту, поздравляющи его на кралевстве
и желающи с поляки примирение учинити. {229}
Таже потом и от венетиан приидоша
послы, побуждающи поляков на турков. Того ради краль едва не
целый год задерживал турских послов. Потом примирися с ними на три лета и уверя
отпустил их.
Егда же тако улучил Баозит свободу от христианских
воинств, тогда зельную войну простре на Венетийское властелство. И посла тамо
многое воинство, иже плениша Албанскую || страну и град стоящий над морем Дирхах
взяша; и оттуду многия пакости прочим Венетийским пределом творили.
| Кром<ер>, книга 30, лист 582. |
По том под правлением паши
Кадума имянем множество турков в землю Карвáтскую впадоша и даже до области
Загрáбии забегаху 84. Идеже венгров, и славян, и корватов противо
себе идущих многое воинство победили.
| Стрийк<овский>, книга 21, лист 676. |
Потом лет 7006-го месяца ноемврия турецкаго воинства
до седмидесяти тысящь чрез Волосскую землю в страну русскую на Подолие пленящи
приидоша. Идеже вся селения около Днестра, и Галича, и инде презелно повоеваша.
| Гваг<ннн>,
О Литве, лист 65. |
И множае еще могли бы воевати [ибо никто с воинством
поляков противо им изыде], аще бы не сам Бог изволил обратити страны те, ибо быша
тогда мразы неудобостерпимыя и снеги толми велики спадоша, яко теми отовсюду окружени
быша турки, никогда можаху поступити.
И таковым случаем самих турков до четыредесяти тысящей
изомроша, такожде коней и скотов зелное множество. Остатний же резаху || коней
своих и чрева разрезыюще влазяху тамо, кровию конскою согретися помышляюще, но
ничтоже пользовашеся. Прочие же, елицы возмогоша остатися от мразов оных, поидоша
чрез Волосскую землю.
| Кром<ер>,
книга 30, лист 583. |
Но и тамо остатних многих Стефан воевода сицевым вымыслом
погубил. Ибо своих волохов во одежды полския убрав, на турков повеле нападати,
яко бы то поляки гонили их и побивали. И толико тогда паде турков, яко от толикаго
числа едва с десять тысящей с великою нуждею во своя приидоша.
| Стрийк<овский>, книга 21, лист 678. |
Потом лет 7007-го слышав Баозит
султан, яко мнози окрестныя христианския обладатели совокупляются нань, забегающи
тому, яко искусный военник, дабы во едином времяни со многими не имел брани, посылаше
к ним послов и миром елико можаше укротеваше их.
| Бел<ский>,
книга 5, лист 273. |
Егда же улучи от некоторых
примирения, воздвиже {230} тогда жестокую брань на Венетийское властелство землею,
паче же морем. И исполни галерами Эгейския и Ионския пучины. И пошед Амморию зело
повоевал и тамо град славный названный Модон || взял 7008-го лет.
Егда же добываше его, тогда
имяше в воинстве своем до пятисот пушек, в них же двадесят две зело велики бяху.
Из них же по вся дни непрестанно стреляху, стены сокрушающе. Но обаче людие сущие
во граде мужественно противляхуся турком.
На останок же, видящи изнеможение
свое, предавшися в волю Божию, изволиша умрети паче, нежели мучителю в руце впасти.
Собравшися убо в домы некоторыя, запалиша их и сгореша с ними купно. А жены мнози
з детми в море потопишася, дабы такожде не впасти им в руце нечестивых.
| Гваг<нин>,
О разных краех, лист 78. |
Сице Белский пишет. Инде же
изъявляется, яко до двадесяти тысящей народа в тяжкую неволю отведоша тогда турки.
Епископу же Модонскому повелением султанским пред лицем его глава отсечена бысть.
Венетийское же воинство не
изыдоша противо турком. Еже видевши они, яко венетиане не исходят на брань, облегоша
грады Метóну, Юнк, Корóну || и силными приступами взяша их.
И оттуду султан посла сушею
до осмидесяти тысящ воинства, иже пленяху надморския страны: стрию, Фóрум Юлий, и даже до самой Венетии поезжали
и пределы оные до конца опустошили.
И пленников не токмо общенародных, но и от честных
родов многих поплениша, ибо пред сим изшедше живяху на селах, собирающе плоды
земныя и винограды. К тому странников немец, венгров, чехов и поляков мужеска
полу и женска, идущих в Рим со обещанми молитвенными, многих поплениша и в вечную
неволю отведоша, сами ни малыя тщеты подъемши.
Такожде тогда облада султан
многими островами на морях вышереченных: Эгейском, и Ионийском, и Елеспонтском,
иже бяху в державе венетиан. Таковыми убо бедствовании принуждени бывше венетиане,
миру у султана просиша, и едва многими дары и тяжкими договоры возмогоша желаемый
покой получити.
| Кром<ер>,
книга 30, лист 590. |
И тако Баозит султан учинил мир с венетианы, не хотящи
в лености гнуснети, со иными окрестными войну || начат. Лета убо 7009-го посла
многое воинство воевати стран Боссенских, иже шедше воеваша тамо, и облегоша град
Яице названный, и приступали к нему.
Краль же венгерский Владислав,
собрав воинство, посла противо турком. С ними же турки битву сведоша {231} немалу.
И пребывала та в равном счастии чрез немало время, наконец воспящени быша турки
от венгров и потом разгромлени, побежаша невозвратно; но обаче и венгры не кроме
тщеты своих приобретоша победу.
По том вскоре злополучие прииде
на Баозита султана, ибо болезнию кожною содержим будущи, во Андрианополи и в Константинополи
пребываше.
| Стрийк<овский>, книга 23, лист 719. |
При обладательстве сего Баозита
султана лета 7017 бысть велие и страшное трясение
земли во Фракии, и во Греции, в Боссенском и Далматском государствах. Паче же
в Константинополи толикое бысть трясение, яко вся каменная здания зело колебахуся.
От чего устрашивъшися Баозит султан, убояся жити в полатах, но изшед из града
в поле в наметах обиташе и немало время проживе тамо. ||
Сим тогда трясением падоша
в Константинополе предивная древняя здания, в них же неколико столпов, иже во
время древних царей греческих на древнем подромии стояли, и три башни; такожде
и полаты царя Константина Великаго, и древняго великаго храма, иже бысть Софии-Премудрости
Божиа, половина паде.
| Стрнйк<овский>, книга 23,
лист 726. |
Сие же проявляло падение преславных областей христианских
от турков и самому Баозиту изчесновение. Ибо вскоре по сем, то есть лета 7019-го,
начася в турках велие междоусобие. Ибо Селим-бек, или Селим сын Баозита султана,
взяв себе в жену дщерь некоего татарскаго царя, настояше на погибель отцеву, хотящи
от него обладателство отъяти.
| Белский, книга 4, лист 251. |
Собрася со многими воинствы,
и от тестя своего татар в помощь приимши, Кафу град, стоящий в Таврике Херсонской,
облада; такожде Килию и Белъград, пристанищныя грады в Волосской земле, зело доставал,
и взял, и своими янчары те пристанища Чорнаго моря укрепил.
И вкупе с крымским ханом на отца войною подвизаше,
который тогда в старости уже сый во Андрианополе пребывал, и кроме того доволно
пе-||чали имущи от царя персидскаго, иже послано от него в Персиду с пашами воинство
все избиено бысть от персов.
Еже уведав Селим, яко отец
его во Андрианополе пребывает, усмотрев время себе, ведущи, яко Андрианополь не
толико крепок есть, яко Константинополь, собрав воинство от татар крымских, такожде
от сербов, и болгар, и подручных себе и желателных турков, иде на отца своего
ко Андрианополю. {232}
Еже слышав бедственный отец,
изыде противо злому сыну си с воинством и сведши с ним великую брань толико победил
его, яко едва сам с сыном перекопскаго царя бегством спасеся. Бысть сия брань
в поле от Андрианополя день ходу.
Но вскоре по том на другое
лето паки Селим собравшися с воинством на отца изыде. Баозит же видев, яко уже
вси янчары присташа к Селиму, посла к нему, вопрошающи: «Чего бы требовал от него?»
И посла к нему от сокровищ своих множество сребра и ризы многи, советующи, дабы
престал от умышлений своих и сребро и одежды воинству роздал и отпустил. ||
Селим же не внимаше тому
приближашеся ко Андрианополю. Еже слышавше о янчары мнози приидоша
к Баозиту и молиша его, дабы отдал власть сыну своему Селиму. «Ибо,— рекоша,—
сам уже стар сый, не можеши государства управляти».
Той же егда не восхоте уступити, оружием претяху ему.
Баозит же видев таковая недоумевашеся, что творити, но позна себе от всех оставлена,
отдаде власть злому си сыну.
| Стрийк<ов-ский>, тамо же, на крае. |
Себе же испроси на пропитание
Амасию, град сущий во стране Сирийской, идеже султаны турецкия первородных сынов
своих на соблюдение обыкоша посылати. И приехав тамо два дни точию прежив умре.
Сице Стрийковский.
Белской же прилагает, якобы
по отдании власти хотяше ити в Амасию к старейшему сыну своему Ахмату. О чем уведав
Селим, лстивными словесы увещаваше его, обещающися в послушании быти у него. И
повеле во время ядения со отравою соделанныя яди принести и пред отца поставити;
и егда вкусив, позна отраву. И тако изыде из града с печалию всех жителей градских.
И не прешедши половины пути живот смертию сконча лета 7020-го. ||
10 султан турецкий
И тако Селим султан, докончав злокозненный свой и противо
отца вражий умысл, облада государством Турецким того же 7020-го лета.
| Стрийк<овскнй>, книга 23, лист 726. |
Но еще имяше двух братов, с
которыми такожде поступал . Ибо един предреченный Ахмат по смерти
{233} отца своего изыде с воинством на Селима, имущи себе в помощь воинство от
перскаго царя 85. И хотящи счастия о обладательстве искусити, сошедшися
сведоша битву, в ней же Ахмат побежден бысть с персы и сам ят. И к Селиму приведен,
ему же вскоре повеле главу секирою отсещи.
Сын обаче Ахматов к перскому царю отбежа, ему же царь
перский дочь свою в жену отдаде. Той же потом доступающи отечества и мстящися
смерти отцевы многажды Селима побеждал и тщеты турком войнами немалыя чинил.
| Бел<ский>,
книга
4, лист 259. |
Другий же брат, такожде обладающи
некиими странами и имущи трех сынов, посла их всех || ко брату Селиму молити,
дабы его в покое оставил. Мучитель же той, гневом распаленный, пред лицем своим
всех смерти предаде.
Отец же их, слышав таковая, оставльши области своя,
крыяшеся в горах. Но обретен бысть и убиен повелением Сели<мо>вым.
И сице Селим султан отца, и братию, и племянников яко
супостатов некиих от света разлучивши, без препятия бысть обладателем у турков.
И не имущи уже домовыя войны, простре ю на окрестныя страны.
| Гваг<нин>,
О разных краех, лист 57. |
Лет убо 7024-го, собрав до
триех сот тысящей воинства, изыде во страны Африканския воевати султана египетскаго
86. Иже слышав о сем, не дождався его в Каире, изыде противу ему с
немалым воинством.
И снидошася оба за Дамаском
блиско града Алеппа на пространных полях 87. И сведоша зелную брань
во исходе месяца августа. Но побеждено бывает египетскаго султана воинство и сам
убиен бысть тамо.
И по той победе Селим султан
чрез Антиохию и Трипóль в Дамаск прииде. И пребыв тамо нечто, воздвигшеся
поиде ко граду Иерусалиму и прият его, никому воз-||браняющи ему, но еще срацыни
и с радостию прияша его, яко единыя прелести наследницы.
Во утрие же поиде ко граду
Каиру, противо новоизбраннаго султана египетскаго, еже такожде воинство победив,
самого смертию сконча 88. И вшедши в Каир, богатых и честных мужей
смерти предати повеле, и прият тамо многочисленная сокровища, ими же до девятидесяти
кораблей исполни и в Константинополь посла.
| Бел<ский>,
книга 4, лист 259. |
А сам оттуду ко граду Алкару,
стоящему на великой реке Нлу, его же и Домиáта
называют, прииде, мост чрез Нил реку на лодиах соделав, и тамо противных себе
погубил, прочих же в державу приведе 89 . {234}
| * Гангрена
неизцелная или Антонов огонь, паче же Плютонов, то есть адский, ибо еллини Плютона
богом пекла или ада назвали, в нем же той с ними купно обитает. |
Еже видевше народи муринстии,
живущия у моря Аравийскаго, страхом объяти бывше, поддашася Селиму султану 90.
И тако тамо Селим благополучно войну докончав, в Константинополь лета 7025-го
прииде.
Идеже болезнь постиже его,
канцер * названная. От нея же умре в Константинополе
лета 7028-го, веку своего четыредесят шесть лет проживши, пребыв осмь лет на обладании
|| у турков, последи себе единаго сына имянем Солимана оставльши.
Солиман
11 султан турецкий
| Бел<ский>,
книга 4, лист 229. |
По умертвии Селима султана сын его Солиман советом всех
началников турецких и прочаго всенародства на обладателство избран бысть лета
7028-го. Сей, множайшим желанием властелства возбужденный, не возможе в покое
пребывати, многи тщеты творяще пограничным соседом.
| Той же,
тамо же и еще книга 5, лист 269. |
Первое во Асии во области Сирии
началника повеле смерти предати, аще и ни в чем пред ним винна суща 91.
Потом мало успокоившися, аки бы во второе лето посла воинство многое на остров
Родисский, и взят его у христиан, и облада им лета 7031-го 92.
А сей остров бяше забрало и
надежда всех островов, сущих в морех тамошних, от их турецких наступлений, не
точию же островов, но и самого Венетийскаго властелства.
Ибо бяху тамо знаменитыя воины,
нарицающияся воини || гроба Господня или иерусалимъския, иже изгнани будучи из
Иерусалима от срацын, утвердишася тамо. Оттуду же изгнани утвердишася на острове
названном Мелите, сущем на море Ливийском; немцы и турки называют его Малта. Отнюду
же воини тии великия тщеты творят турком, водная их воинства побеждающи.
| Гваг<ннн>,
О Литве, лист 94. |
С королевством же Венгерским,
идеже тогда бяше краль Людвик имянем, хотяще Солиман мир имети, посла к нему послов
о том. Но властели венгерстии, ослепльши на погибель свою, не соизволиша мир имети
с таковым силным соседом и не точию отрекоша
мир, но и послов его чрез законы гражданския и обычаи всенародныя обругаша, носы
и уши обрезав, отпустили 93. Султан же, сим разгневан сущи, с прочими
окрестными государи премирие утвердив, воздвижеся на венгры всеми силами, сушею
и водою. {235}
| Бел<скнй>, книга 6, лист 305 и дале. |
Началники же Венгерскаго государства
в пограничии сущия, слышавши таковое султаново наступление, писанием возвестиша
кралеви, в Вышеграде тогда ему сущу. Краль же вскоре сотворив || совет с началники
венгерскими, усоветоваша всем быти готовым на войну во граде Толмин названном
и оттуду ити противо турком. И тако по совершении совета начат краль воинства
уготовляти. Помощи же ради посла к папе и цесарю 94, такожде и ко кралю
францужскому 95.
Но султан добре разумеющи о
продолженных зборах воинств христианских и о их неготовости, <спешно>
со многим воинством идяше. И прешед к реке немалой, названной Сава, превождашеся
с воинствы. Идеже аще и повелено бысть некиим началником бранити турком прехода
реки тоя, обаче никто восхоте итти тамо, своеволни суще на свою погибель.
И тако краль помощию иных государей
оставленный и подданных непослушанием озлобленный, велми печаловашеся и скорбляше.
Егда же таковая нестроения бываху в венгрех, султан дерзновенънее идяше, пленящи
землю Венгерскую, селения пожигающи и грады малыя емлющи.
И пришед под град знаменитый
и крепкий Венгерскаго государьства названный Варадин, осадив || и, по малом времяни
взят его, и дале идяше пустошащи.
Краль же, слышав таковая, собрав елико можаше воинства,
иде противо султана. О собрании же прочаго воинства всюду посылаше. Но народ своеволный
не слушаху кралева веления, но ждаху, дабы сам краль прежде всех был во очах у
турков.
И того ради медленно идяше
краль, ожидающи помощи, обаче ко граду Мокачю прииде с воинством. И тамо не в
далном растоянии слышав о турецком воинстве, не зело желаше брани имети малаго
ради воинства своего, ибо едва тогда дванадесять тысящ имяше воинства.
О турецком же воинстве поведаху
убежавшия оттуду, яко до триех сот тысящей бяше их.
И того ради советовав с началники и с воинством, хотящи назад уступити и ждати
благополучна времяни. Но тии отрекоша того и желаху брань имети с турки. И начаша
вси ко брани устроятися 96.
В то же время прииде еще
ко кралю в помощь воинство от папы и от иных государей, обаче малое, || {236}
яко и с ними едва двадесят четыре тысящи всего воинства краль имяше. А султан
того времяни со всем оным многочисленным воинством прииде близ венгерскаго воинства
и ополчишася, изшедши от обозов.
Видевше же венгры, яко уже
невозможно бяше им продолжити брани, такожде устроишася к битве. Место же оно,
идеже полки устроишася, аще и пространно сущи, но обаче имяше много мест тиноватых
и грязных потоков, их же наполняше река Дунай во время наводнения своего, ибо
точию версты яко три оттуду течение свое простираше.
И егда тако устроишася, тогда
воевода величайший Седмиградския земли Стефан Батфорый, поим краля Людвика, выехал
с ним пред воинство объявляющи краля, глаголя, яко сам краль веры ради Христовы
и кралевства врученнаго себе готов есть до смерти пострадати [ибо мнози мнеша,
яко тайно изыде краль из воинства]. А затем начаша являтися турецкая воинства
и от обоих стран герцовники изшедши битву починали, дню уже к вечеру || преклоняющуся.
И тако турков часть немалая
объявися. Еже видевши началники венгерскаго воинства, мнеша, яко тая часть воинства
того ради изыде, дабы с тылу могли обойти их, советоваша с теми битися, глаголюще:
«Лучше днесь с частию турков битися, нежели утрие со всеми». И тако дан бысть
знак ко брани и гласи воинстии умножатися начаша.
И се явися величайшее турков воинство, идеже сам султан
бяше. Иже приближившися удариша на венгров, но венгры то их первое наступление
крепко воздержаша и мужественно с ними бишася, яко бысть от обою страну зелная
брань. Турки множеством премогаху, а венгры мужеством превышаху. И в первом том
соступлении многу стрелбу пищалную испустиша, обаче с малою тщетою противных.
И пребывала тако презелная
брань чрез немало время, и падаше с обою страну множество людей, но обаче множае
турков, яко уже побитых их, и раненых, и умирающих всюду || много лежаше.
Потом турки помалу уступати
начаша, или одолени от венгров, или на пушки хотящи привести их. Тогда мнози от
венгров возрадовашася, якобы уже одолеша турков, глаголаша: «Наша есть победа,
гонит бы убо турков!» И тако несчастнии идоша, поспевающе за турки, мнящи погнати
их.
И се внезапу изо всех пушек ударено бысть по венгром,
яко зело часто ядра летали и около самаго краля {237} бывали, от чего побочныя
полки венгров к бегству помышляху, к тому же уже и самаго краля на месте его не
видеша, и того ради бысть велие смятение в воинстве венгров, яко и остатнии полки
к бегству устремляхуся. Обаче дотоле еще бишася, донеле же великою стрелбою и
боязнию уже окружени суще, тогда убегоша вси, кийждо камо можаше.
| Стрийск<овский>, книга 24, лист 754. |
Им же немала помощь бяше ночное
время и дождь тогда случившийся. О крале самом поведают неции, яко бежащи из брани
недалеко от града Мокача во рве некоем тиноватом конем потоптаный погибе.
Прочим же военачалником || и всему воинству премногое
бысть тогда падение, яко поведают истории, яко тогда въконец побеждена бысть крепость
государства Венгерскаго, и во оскудение прииде. Множество же знаменитых и в плен
взято, которых немалую часть посещи повеле султан.
По победе же оной повсюду
разбегошася турки в земли оной и во градках и селех тяжкое мучение чинили, яко
мнози матери живых детей в землю погребали, дабы злейшаго мучителства не терпели.
И таково тогда зло постиже Венгерскую землю, яко не точию исписати, но и изрещи
едва кто может.
Оттуду же султан дале в землю
Венгерскую идяше, пленующи и посекающи безчисленное множество народа. И даже до
великаго града Будина прииде, его же пуст и кроме всякия обороны обрете и облада
им .
Останок же венгров, елицы смерти
гонзнуша, обсекошася на крепком месте, но не могоша целы соблюстися, ибо до того
крепляхуся, донеле же с пушками не приспеша. Егда же пушки привезоша турки, тогда
взяти быша, || и вси, и з женами, и з детми.
Потом султан повеле чрез Дунай ко граду Пешту мосты
делати. И соделав преиде Дунай с величайшим страхом всех жителей Венгерскаго государства.
И конечно бы тогда обладал всем государством, аще бы Господь не благоволил еще
дати мало свободы венгром. Ибо тогда приидоша к султану вестницы, возвещающи о
смятений и неустроениих, сущих во Анатолии, их же ради возвратися во страны своя.
Бысть сия брань, паче рещи победа на венгров лета 7034-го
августа в 29 день. И тако сим своим приходом в Венгерскую землю Солиман султан
прият во власть свою славныя венгерския грады, стоящия по Дунаю: {238} Будн, Варадн,
Мокáч, Вильк; а потом и все кралевство в подданство ему прииде сицевым
образом.
| Стрийк<овский>, книга 24, лист 755. |
Егда по смерти краля Людвика
избран бысть на кралевство Венгерское кралем Иоанн реченный
Ванда, воевода седмиградский, тогда краль римский и чешский Фердинанд, хотящи
обладати кралевством Венгерским, подвиже войну на краля Иоанна, и посла воинство
нань, и побежден бысть || Иоанн от воинства Фердинандова, иже не хотящи покоритися
Фердинанду, посла послов к Солиману турецкому султану и поддадеся ему во оборону.
И оттоле Венгерское кралевство
прежде бысть в подданстве у турков, потом и в совершенную власть их прииде. И
тако краль Иоанн под обороною Солимана султана
утвердися в Будине пребывати.
По том Солиман, яко бысть мстящися
победы краля Иоанна, еже от Фердинанда краля римскаго, но паче хотящи в таком
благополучном себе случаи, егда их же бы имел трудными войнами добывати, самоизволно
предаяхуся, Венгерским кралевством обладати, посла многочисленное воинство на
пленение Ракусския земли 97, иже бяше Фердинандово державство.
| Стрийк<овский>, тамо же, лист 756. |
И тии шедше много жителей земли
оныя плениша. И пришедше под знаменитый град Вену, облегоша его и многими приступами
зелно приступоваху добывающе. На них же до осмидесяти тысящ турков избиено бысть,
отнюду же с великим срамом во своя отъидоша. Бысть || сие лета 7037.
| Бел<скнй>,
книга 2, лист 190. |
Последи того аки бы в третие лето, то есть 7039-е,
той же султан Солиман посла воинство во Амморию, идеже многу тщету христианом
сотвориша и грады многия взяша со многою печалию христианскаго народа.
| Стрийк<овский>, книга 24, лист 757. |
Тамо же мстящися победы воинства
своего, еже у града Вены, собра воинства до двусот тысящ, поиде с ним в Ракускую
землю на пленение и тамо много земли тоя поплени.
Потом прииде ко граду названному
Гýншему и облаже его, добывающи двадесять дней, в них же тринадесять приступов
учинив, не возможе взяти его, соблюдаше бо град мужеством своим венгрин Николай
Юрисхит названный.
Даже потом, не имущи надежды
избыти от турков, самоволно поддадеся Солиману и тако здравие получи и жителей
града того от смерти избави. Бысть сие лет 7041-го месяца иуния. {239}
В тех же тогда летех, то есть
по победе венгерскаго краля Людвика, от лета 7034-го до лета 7045-го, не едины
сия войны, о них же писася, имяше Солиман
султан с окрестными народы. Но посылаше множицею великая воинства воевати Венетийских
|| державств, иже суть во странах Славенских блиско Адриатскаго моря.
Идеже поразиша Вентуриа воеводу
венетийскаго с воинством, иже охраняше стран тех надморских. И взяша тогда турки
у венетиан град Клиз, недалеко Селуня знаменитаго града, и воеводу онаго Петра
имянем убиша.
Такожде и другий градок названный Надм взяша. Венетийстии
же властели сопротиво им изведоша воинство свое, поставльши над ним воеводу Камилия
Урсына названнаго, иже противо творяше тщеты турком. И Обруцыан, и Островец городы
турецкия попали, обаче не учинил возмездия противо турецкаго пленения.
Турки бо тогда много градов
в Далматских и Иллирицких странах приобладаша, и прочия грады усвоили себе во
области названной Позога, иже прилежало к Венгерскому кралевству, дабы чрез ту
область учинили безстрашное прошествие войскам своим в Венгерское кралевство.
В тех летех || в Белеграде Сербском бяше сенжак имянем
Махомет Яхаоглис, иже крепко стрежаше градов не точию врученных себе, но и ины
многи облада в Босенской земле деспотовы державы, такожде и Венгерских, иже не
быща послушни кралю Иоанну, сущу под обороною Солимановою от краля Фердинанда.
И взял той сенжак город Эцех,
иже належал к Венгерскому кралевству , близ его же бе монастырь
мнишеский. Его же разорил той сенжак, и воинством своим укрепил его, и оттуду
многу тщету творяше кралю Фердинанду.
Еже видев краль Фердинанд,
аще и премирныя лета быша ему тогда с турком, отвергши их, посла велие свое воинство
на турков с таковым умыслом, дабы изгнавши их из области вышереченныя, Позоги
названной, имел свободъный путь ко граду Будину, добывати краля Иоанна. Ибо тогда
султан Солиман со множайшим воинством изыде на персидскаго царя 98.
И тако, яко выше речеся, краль
Фердинанд собрав {240} велие воинство немец, славян, италиан, венгров, || чехов,
и учинив над ними началника от народу карватов Кациáндра нарицаема.
Еже слышав белгородский сенжак Махомет, посла весть
к прочим градоначалником турецким, иже собравшися обступиша немецкое воинство,
во обозе им тогда блиско града Эцеха бывшим. И велию тесноту им соделаша, яко
ниоткуду нужных потреб и помощи приобретати можаху.
| Стрийк<овский>, книга 24, лист 763. |
Еже видев немецкаго воинства
началник оный Кациандер, убоявся, избежа тайно из обоза, оставив воинство. А турки
таковым случаем кроме брани победиша фердинандово воинство, велию
корысть в обозех их взяша и пленников премного, им же многим ругающися носы и
уши обрезав в Константинополь отослаша.
По сем умре краль венгерский
Иоанн лета 7048-го, оставльши по себе единолетна
сына Иоанна ю, его же венгерстии началники по отце короноваша на кралевство
Венгерское, в пеленах суща. Поручен же бяше и той от отца в сохранение Солиману
султану, яко и сам бяше под его обороною, пославши к нему послов с молением и
дары. Его же обороны || такожде ятся Солиман и во граде Будине с материю повеле
ему жити, приставив к нему неколико приставников, властелей венгерских.
Краль же римский Фердинанд
уведав о смерти краля Иоанна, восхоте обладати государьством Венгерским, брань
нача уго<то>вляти. Кралева же венгерская 99 с сыном своим, слышав
о сем, послаша послов к Солиману, просящи обороны от немец и помощи противо им.
Солиман же, обещав помощь учинити, отпусти послов и дары посла с ними младенцу
оному кралю Иоанну.
И вскоре повеле Махомету паше
белогородскому и Устрефу сенжаку славенскому, смертною казнию запретив им, итти
с воинством бранити краля с материю, не отрицающися тогда сущим зимным времянем;
ибо бяше то в марте месяце.
Тии же учиниша повеленное султаном,
обаче с великою тщетою своих. Зане прилучися им плыти чрез реку, в пределах тех
сущую, имянуемую Драва. Егда же назад возвращахуся и прехождаху чрез реку Дунай,
и тамо приспе на них множество венгров, от них же || поражени быша турки у града
Пешта.
О чем егда уведав римский краль
Фердинанд, яко {241} турки со тщетою своею отъидоша из земли Венгерския прилежно
тщашеся, яко бы могл Будин взяти. Собрав множество воинства от различных стран,
над ними же постави началника Вилгелма Рахкендорфа нарицаема, иже и пред сим десять
лет Будина добывал.
Той же пришед с воинством облеже
град Будин, в нем же затворишася кралева с сыном си. Рахкендорф же жестоко добываше
Будина, паче же непрестанным из пушек стрелянием, яко ядра пушечныя до полат и
покоев кралевских доходили. И потом посла ко кралевой, глаголя, дабы поддалася
в волю Фердинандову.
Приставники же кралевыя безделных
посланных отпущаху и еще ругающеся немецкому началнику рекоша: «Единаго дела наипаче
мы боимся от вас, имеем убо свинию чревату и того ради боимся, дабы не изметала
поросят, ужасшися вашего стреляния ис пушек». И иныя хулныя с поношением словеса
отрицаху || немцом; тии же наипаче прилежаху ко взятию града.
Солиман же егда услышав, яко
Фердинандово немецкое воинство достают Будина, такожде и ведомости прихождаху
к нему, яко цесарь римский з братом си кралем римским Фердинандом особами своими
хотяху к Будину быти, того ради посла во Асию множайшаго ради собрания воинств
и умысли такожде особою своею со всеми силами ити противо им.
Но обаче прежде своего шествия повеле пашам и сенжаком
стран Словенских прежде себе ити в помощь кралеве венгерской и Будин от облежания
свобождати. А сам премедли мало нечто, ибо имяше такожде зелныя брани с персидским
царем Тамасаном. И тогда противо его посла к Вавилону евнуха [то есть скопца]
Акарнауса имянем с немалым воинством, дабы хранил пребытия реки Тигра перскому
царю.
| Бел<ский>,
книга 6,
лист
302. |
Но тогда персове победиша турков
сицевым вымыслом. Егда убо прииде время к составлению брани при реце Тигре, тогда
персове поставиша на единой стране полк женеск, убравши их во || одежды мужеския
и повелеша им первое битися с турки [ибо тии умеют творити брань, яко и мужие].
Егда же турки скочиша на них,
тогда персянки подъемши ризы своя обнажиша турком природу свою, яко жены суть,
с ними же они брань имут творити. Чего турки зело постыдишася, паче евнух оный,
началъник турков, и того ради отвращахуся от них и с поля уступаху [ибо турки
за срам почитают мужу воину на женский пол оружия употребляти]. И егда тако смятошася
и без стройства быша, в то время персове созади {242} нападоша на них и победив
даже до Вавилона гнаша, на путех губящи их 100.
Обаче во Индии благополучно
султану поведеся 101, ибо взят тогда во Индии пристанищем карабелным
знаменитый град Аден, идеже и царь града того убиен бысть 102.
Тогда же еще посла султан знаменитаго
пашу своего Барбаросса имянем ко Епиру стране реченной, бранити тамошных стран
от воеводы Андреа, дабы не учинил таковыя же тщеты, яко учинил некоторым || срацыном
и турком во Африке, идеже приведе под власть краля гишпанскаго Мулеаса кралика
тунисскаго.
Сице же пишущи, мню, яко отлучихся нечто от описания
дел турецких бывших тогда в венгрех, к ним же паки приступаю.
Егда убо услышаша немцы, яко
турки собрався к Будину идут, окопашася под Будиным над рекою Дунаем противо города
и мост чрез его соделав, поставиша пушки на нем. По сем и турки ко Будину приидоша,
им же изыде в стретение началник венгерский имянем Тýрен Бáлент.
Такожде и турки послаша ко кралевой и кралю с поздравлением и потребных просящи,
аще и достаток всего имяху.
И пришедше творяху брани с
немцы чрез долгое время, даже по многих битвах ранен бысть началник немецкаго
воинства Рахкендор<ф> частию древа, отшибленнаго ядром ис пушки. От чего
вскоре умре, а воинство его конное со срамом многим и величайшею тщетою разбегошася.
Токмо пешее воинство, яко убежати не ускориша, воздержася нечто и сотворши знаме||
нитый отпор турком, до конца побеждени быша. Взяша тамо турки купно со одолением
и корысть неизреченную.
Солиман же султан мнящи, яко конечно имут быти у Будина
цесарь римский и краль Фердинанд, воздвижеся и поиде из Фракии к Будину сам. И
не ведущи о победе немец зело спешно идяше, яко прежде никогда хождаше тако. Но
егда услыша о благополучии своих, медленнее идяше.
И пришед к Будину, положися
обозом блиско его. Идеже приведени быша пред султана до осмисот пленников немец,
взятых на оной победе, их же всех предати повеле отрочатом малым на погубление
различными смертьми. Их же тии погубиша стреляюще из луков, и из пищалей, и сабелками
секуще.
Бяше же между теми пленники
муж рáкушинин, паче обычая велик возрастом, иже предан бысть на {243} смерть
карлику единому, его же любляху сынове Солимановы Баозит и Селим. Той же карлик
толико сечаще мужа того по коленам [ибо и до того едва можаше || достати], донеле
же паде на землю, и тамо от прочих убиен бысть, оным зрящим на
сие я со многим утешением. По сем Солиман султан посла послов з дары
в Будин ко кралеве и кралю, просящи, паче же повелевающи быти к себе в обоз оному
отрочати кралю с приставники своими. Кралева же зело опечалися о сем и сердце
ея бяше болезнию и печалию, паче же страхом объято недомышляшеся, что творити.
Приставники же кралевы моляху
кралеву, дабы отпустила сына в обоз к султану. Она же отпусти его с ними, и поидоша.
Егда же приидоша в обоз, встретоша его вси началники султанския. И тако принесен
бысть под намет к султану, иже глагола ему словеса ласкателныя, детем належащия,
такожде и сынов своих возвав, завещевающе им всегда в любви имети онаго.
Но не может кроткое овча между
свирепыми волки; питатися, сице и отроча то от онаго волка утешитися. Приставников
же кралевых повеле султан на обед звати, идеже вопрошаеми бяху || о некоих делех,
зело ужасахуся. А султан в то время повеле турком малыми щупами входити во град
и паки иным исходити, иным же во граде оставатися, донеле же много тамо собрася
турков. И тогда заступиша врата и оружия вся в крепость свою вземши, обладаша
градом.
О чем кралева уведавши, в велицей боязни быше мнящи
ся уже в последней погибели быти. Солиман же егда уведа, яко обладаша турки град,
отпусти краля во град к матери, вечеру уже сущу, с зятем си, ему же имя Констан;
приставников же в обозе у себя остави.
О них же кралева чрез того
Констана, дав ему многи дары, зело молящи султана, едва возможе избавити некоих.
Прочих же, от них же опасение имяше, султан остави во обозе своем.
По том султан нача советовати
с советники своими о кралеве, и крале, и о граде. И тако неции советоваху кралеву в Полшу к отцу ея кралю
Жигмунту послатп, а кралевича в Константинополь взяти, приста||вников же всех
и прочих началников смерти предати, а град своими осадити. Ибо, глаголаху, не
могут сами обранитися немцем.
Но противо тако советующим
ста зять Солиманов, {244} оный Костан глаголю, яко слово верное кому бы не дано
было, подобает его крепко держатися. Но в конец тако усоветоваша, яко да даст
султан кралеве и сыну ея в державу Седмиградское воеводство и послет оных тамо
и с приставники их. И бысть тако, и послаша кралеву с сыном и приставники во град
Седмиградскаго воеводства названный Липп.
А султан по том вниде в Будин
и совершенно облада им. И вшед во храм пресвятыя Богородицы, и изметав оттуду
всякия святыни, по своей махометской прелести молбы приношаше. Бысть сие лета
7049-го месяца септемриа, его же почитают себе турки благополучнее иных месяцев.
Укрепив же Солиман град Будин
многими воины, постави тамо сенжака имянем Солимана, отступника христианства,
еще прежде венгрин бяше. Фердинанд же слышав, яко || побеждено бысть воинство
его, убояся зело, посла к Солиману послов со многими дары, просящи его, дабы дал
ему в державу Венгерское кралевство, обещающися ему толико же дани давати, елико
краль Иоанн даваше. Но обыче послов сих безделных отпусти Солиман.
И тако Солиман султан со многою
победою возвратися в Константинополь, тщету и печаль велию христианом соделав.
По сем воздержася мало от брани, дающи покой воинству своему. Ибо сицев обычай
имут турки, егда лучится им имети где война долгая и трудная, обыкоша последи
того год един в покое пребывати.
| Бел<ский>
тамо же,
лист 314. |
В то же тогда время, то есть
лет 7050-го, оставльшии властели венгерския со слезами многими молиша краля Фердинанд
<а>, дабы помогл им на турков. Фердинанд же на сейме некоем в Немецкой земле
во граде Норимбергу 103 будущи, испроси помощи у князей, и графов,
и у прочих властелей, и у волных градов немецких, такожде и у папы || римскаго
104, их же собрав до седьмидесяти тысящ и вящши, посла к Будину добывати
его.
Тии же идоша с великим опасением, мнящи, яко сам султан
имать приити свобождати града. Но не бысть тако, ибо тогда Солиман даде покой
воем своим, яко выше речеся. Немецкое же воинство сущи различных стран и многих
началников имущи, ничтоже благо творяху. Яко в таковом их нестроении едва не целое
лето преиде.
Потом оставлши Будин, прехождаху
на другую страну Дуная ко граду Пешту, иже стоит на другом брегу
{245} Дуная б мало пониже Будина, и облегоша его. Турки же противляхуся
им крепце и отвсюду из пушек стреляюще на них.
В Будине же бысть тогда во
смерти Солимана венгрина сенжак имянем Балн эпирот, к нему же прииде в помощь сенжак Уляман имянем
со трема тысящи турков. И бяше всех турков в Будине и в Пеште едва з десять тысящ,
им же повеле султан, дабы паче иных градов соблюдали Будин и Пешт, объявивши воздаящ
смело || и дерзновенно поступающим, а казнь ленивым немужественным.
И тако турки, совершающе повеление султаново, мужественно
охраняху градов оных, и на приступех многих немец побиша, исходящи многи битвы
различными поведении творяху с ними, овогда немец побиваху, овогда сами побеждаеми
бываху. На останок обаче немцы, не могоша дале продолжати войны, советоваша отступити
от Пешта, изобретши ко извинению приближающееся зимнее время.
И тако поидоша вси, ничтоже
сотворши, ниже стройства какова имущи в воинстве. Турки же егда узреша побежавших
немец, избегоша во след им, укаряюще и ругающеся им, яко с толиким воинством от
малых бегу яшася, и на брань их вызываху.
И тако едва неции сразишася
с турки, задерживающи их собою, дабы прочии свободнее могли Дунай преходити. Обаче
турки побиваху многих последних, такожде раненых и болящих. ||
Венгры же тогда наипаче вопияху, со слезами порицающе
кралю Фердинанду и немецкому воинству, яко подъяшася бранити их от турка, не сотвориша
ничтоже помощи, точию наипаче гнев султанов на них умножиша. И того ради, глаголюще,
не мощно нам инако быти, точию поддатися турком.
Ибо крали и властели христианские
изволяху между собою жестокия брани простирати, нежели противо поганым, общим
и силным супостатом своим. И тако оное немецкое воинство разъидеся, ничтоже кроме
укоризны и тщеты приобретши.
На другое по том лето, то есть 7051-е, Солиман султан,
мстящися войны тоя над венгры, посла сенжаков пограничных, Ахомáта, Улямáна
и Амурáта, с воинствы добывати градов венгерских. Сам же с величайшим воинством
вслед их идяше.
И приидоша сенжаки первое под
град Вáлп, стоящий на брегу Дуная близко града Эцеха, и осадиша его. Венгры
же мужественно первое браняхуся, потом {246} поддашася з договорами и тако в целости
соблюдошася.
Потом турки приидоша || ко
граду Сóклюсу, идеже такожде въначале крепко браняхуся, потом просиша сенжаков,
дабы такожде свободни были, яко же и на Валпе граде. Сенжак рече им, да творят
еже хощут. И тако венгры предаша град турком, их же всех посекоша турки. И даде
Солиман грады сия во область Амурату сенжаку.
Потом султан совокупися со
всеми силами и из Будина взят воинство и пушек, поиде под град Острóм или
Стригóм реченный. Стоит сей град на горе высокой над Дунаем рекою. И пришед
под град той осади его. В нем же затворишася мнози и от Пешта избежавшия немцы.
Солиман же султан первое посла
во град в триех мужей — италианина,
гишпана и немца — дабы кийждо от них своему народу советовал о поддании града.
Аще же не сотворят тако, повеле сказати им страшныя мучителныя смерти. Но граждане
небрегоша о таковых прещениях, мужественно противляхуся турком.
Тии же подкопы начаша делати,
обаче с великою трудностию, зане град крепок бе положением и промыслом воинов
|| градских; даже потом убежа из града к турком пушкарь некий и возвести им слабейшия
стены града, потом указал осаждати башню, стоящую над самою рекою, отнюду же воду
кóлом на град имали, от нея же и надсадом турецким тщета велия бяше.
И тако Уляман сенжак ко оным слабейшим стенам привлек
пушки и сокрушил их. Подкопы же многия строяху под град, яко граждане и обретши
их ничтоже можаху соделати, не обрятаху бо земли, ею же бы могли ямы оныя засыпати,
зане всюду каменная гора бяше.
И тако граждане не ведаху,
с коими и от коея страны битися, во изумлении бывши, начаша договоры чинити с
турки и поддашася им, точию прирекши себе свободное изшествие с тем,
еже что кто при себе понести может.
И тако отдавши град турком
исходити начаша, отлагающе оружие и пороховницы. Но на их несчастный последний
случай забыл некто погасити фетиль, сущий у пояса блиско пороху, отнюду же взорвало
порохов много. О чем ужасшися турки, мнящи яковое || ковотворение от немец, возъярившися
начаша сещи и мучити их, донеле же паши прибегши, едва отъяша граждан. {247}
И тако взят бысть
град Остром от Солимана. И вшед в него, поиде во храм соборный. И тако, яко и
в Будине, изметав святыни, по своему обыкновению молбы совершаше. Оттуду потом
поиде Солиман ко граду названному Тáта, иже предан бысть в руце его, и
повеле до основания разорити, не оставляше
бо целых, токмо знаменитых и целых градов.
Оттуду поиде султан к Белуграду,
началному всего Венгерскаго кралевства, идеже погребахуся вси умершия цари их.
Бяше же сей Белъград в нарочитом месте и крепкой обороне, его же от единыя страны
езеро великое обливало и ров великий, такожде три вала соделанны толсты и высоки;
с другую же страну бяше Дунай река.
Егда же прииде султан к Белуграду,
запрошася в нем граждане с помощию воинства, присланнаго от Фердинанда, в них
же и гусаров пятьсот бяше с началными своими, иже советоваша по||жещи предградие
и башни сломати, но возбраниша им граждане.
И пришедше турки, облегоша град от страны, идеже не
надеяхуся граждане, и того ради боязнь немала объят их; но обаче исходящи из града
чрез три дни бияхуся с турки.
Потом, егда прииде
сам султан и ста, окруживши град, тогда е граждане наипаче убояшася,
паче же егда оныя гусары нощию избегоша из града. И тако Солиман начат промысл
чинити, валы оныя раскоповающи и рвы хврастием и землею засыпающи, аще и зело
браняху того граждане.
Такожде и подкопы творяху турки
во многих местех. И граждане противо их подкопов свои подкопы соделаша, но на
несчастие свое, поставльши тамо порох, некрепко последи устие подкопа утвердиша,
и егда взорвало, изверже землю и порох не на турков, но во град, от чего многи
тщеты бысть во граде.
Ея же ради не возмогши граждане
воздержати крепости турецкия, бежаша в верхний каменный град. Их же тогда многих
турки посекоша, такожде и чрез воду, яже во рву, плавающих яко уток на воде стреляху.
И бысть им || велие падение. Оставльшии же вшедши во град и много советовавше,
видев свое изнеможение, поддашася Солиману, молящи его, дабы точию здраво отпущени
были; и тако предаша град.
Солиман же, вшед в него, повеле
пришедшим вои-{248}ном особно стати, такожде и ту сущим гражданом особно. И тако
пришедшии италиане и немцы отпущени быша, их же султан татар ради и проводити
до кралевских держав повеле Ахмату сенжаку, ему же немцы даша за то пищаль с кремнем,
иже тогда у турков новая вещь бяше.
Жителей же ж белоградских
повеле иных отвести во ины грады, иных же смерти предати, того ради, яко они чрез
клятву свою предашася от него ко кралю Фердинанду.
По сем, яко уже время зимнее
приближашеся, того ради потщася султан к Константинополю шествие имети. И тако
отъиде, оставльши в Белеграде началника Болвенса имянем, за<по>ведав ему
град укрепити и жителей собирати.
| Бел<ский>, книга 6,
лист 316. |
И тако Солиман султан || сим
своим пришествием множайшую часть Венгерскаго кралевства облада совершенно. Оставльшую
же часть кралева венгерская с сыном своим предаде вечно кралю Фердинанду, взяв
у него за то в Шленской земле отделенныя области 105. Соделася сие
лета 7068-го.
По сем Солиман султан, видев
себе к совершенной старости приходяща, успокоися мало, в покое хотя конец житию
получити, паче ж того ради, дабы обладателство без всякия противности, не имущи
ниоткуду супостата, сыну своему оставил. И того ради умиряшеся всяко со окрестными
государи.
Лета 7070-го посла к цесарю
римскому Фердинанду посла своего имянем Ибраима названием Стрáшен со иными
многими [поляк бяше сей, но отвержеся Христа, прият махометанскую прелесть], иже
творяше посолство пред цесарем во граде Франкфурте; и приведе ему в дарех от султана
иноходца турецкаго и четырех верблудов.
Потом и с персидским царем,
с ним же великия войны провождаше, мир устрои лет 7071-го. А то таковыя ради ||
причины, егда отдаде Солиману сына его, иже убежа к нему, просяше помощи противо
брату своему Селиму, его же отец Солиман избра на обладание турков. Егда же Солиман
взят сына своего от перскаго царя, тогда посла к нему в дарех трех тысящи червонных
златых.
Сына же онаго с женою его и
с детми всех повеле смерти предати. Последи же на другое лето и сам кровопийственный
той мучитель живот смертию сконча, {249} последи себе оставльши сына Селима имянем
на обладании у турков.
Селим 2,
12 султан турецкий
По умертви<и> Солимана, обладателя турецкаго, сын
его Селим вол<е>ю отца своего [егда брата ево всенародно погуби, дабы един
он возмогл обладати Турецким государством] || прият ски<пе>тр обладательства
лета 7072-го или 7073-го — зане о том ведомости истинныя не могло обрестися.
Сего новоприимша власть видев, Максимилиан арцыкнязь
ракусский, у него же в подданстве оставльшая часть Венгерскаго кралевства бяше,
воздвиже брань на Селима, и бяху у турков с воинством его различными поведении
многи брани.
| Гваг<нин>,
О венграх, лист 44. |
Обаче немцы малу тщету учиниша
турком, едва бо возмогоша возвратити нечто Венгерских градов от турков, яже суть
сия: Такóй 106, Тóтис, Весперн.
Селим обаче ни во что сию тщету полагающи, посла множайшая воинства, иже множайшее
пленение Венгерским странам творяху.
От чего Селим в гордость вознесшися, премногая наступления
на христиан творяше, и во многих странах области христианския пустошаше, и под
власть свою привождаше.
| Той
же, О разных краех, лист 78. |
| Ботер, часть 3, лист 172. |
Яко лета 7076-го посла многое
воинство на остров Кипрский и по многих битвах с венетианы облада оным островом
и государством зело богатым || и многолюдным, идеже грады славныя Фамагост и Никосия,
которых зело жестоко добывали турецкая воинства, паче же Фамагоста, зелно стреляюще
ис пушек, идеже выстреляли железных ядр сто осмьнадесять тысящ.
Потом злочестивый завистию
пространнаго обладания воспаленный, паче же хотящи мститися над московским великим
государем царем и великим князем Иоанном Васильевичем всея России самодержцем
победы и пленения от прежних великих государей
московских на единородных своих Великия татарския Орды жителей и взятии Казанскаго
царьства от него великаго государя; но обаче тайно лестно умысли поступати в том
и злокозненный свой умысл совершити.
Лета 7077-го посла к
Жигимонту кралю полскому посла своего Ибраима Страша, поляка, приимша махо-{250}метскую
прелесть, о нем же прежде рекох пишуща, просящи краля о сем, дабы поволил воинству
его чрез своя области преити и воевати области Московскаго || государства, называющи
себе головным супостатом государя нашего. Но краль полский отрече ему таковое
его прошение и не токмо ему таковое желание исполнити, но всеми силами обещася
бранити таковаго дела.
О чем и своего посла к султану послал, иже быв у него,
зело дерзновенно возбраняше ему о таковом начинании и всячески тщася возвратити
уже посланное тамо воинство. Султан же, видев непреклонное в том кралево намерение,
возврати от того пути воинство свое.
Но обаче неукротимо ярящися
о взятии Казанскаго и Астараханскаго царств от царя Иоанна Васильевича, ин путь
оному своему воинству изобрете, послав их чрез пустыни Асийския
под град Астарахань, хотящи обладати им.
| Той же,
О татарех, лист 19. |
Бяше же посланнаго онаго воинства велие множество,
которое зело жестоко побеждено бысть от московских войск, со срамом, и велиею
тщетою бежащи, возвратишася немнози, ни единыя тщеты граду Астарахани и воинству
московскому соделавши. Яко о том изъявися выше || во истории сей в части 3 во
главе 6.
| Той же,
О Полше, лист 151. |
Во время обладания сего Селима
султана бяше в волохах подданный ему воевода Богдан имянем, иже помогающи полскому
кралю, многи тщеты творяше турком. Чего ради разгневався султан, воздвиже гнев
свой нань. Богдан же посла помощи ради ко кралю полскому. А краль по прошению
его <лета> 7080-го паки послал посла своего к султану,
иже прият бысть с честию от него, и по прошению его восхоте вины Богдана воеводы
отпустити.
Но той сам в то время, паки
собрав неколико воинства, пленяше волохов, подданных султанских. И того ради разгневався
султан, посла в волохи воеводу имянем Ивóню со многими турки, иже изгнаша
Богдана, обаче сами многи тщетны волохом творяху, жен и детей насилующи и отъемлющи.
Посол же полский отпущен бысть к дому.
Потом немалое воинство турков
идоша с волосским воеводою Ивонею противо бывшаго воеводы Богдана, иже помощь
имеющи от полских некоих сенаторов || умыслил было доступати Волосскаго воеводства.
И тогда турки многи битвы сведоша с Богдановым воинством разными счастии, овогда
Богданово воинство побеж-{251}дающе, овогда сами
м побеждаеми бываху, даже Богдан с воинством принудися изыти из волохов,
не возмогши утвердитися на воеводстве.
И остася власть воеводства
Волосскаго при оном Ивоне. Но и той непостоянных ради турецких нравов не возможе
в покое быти, имяше многия противности от брата воеводы мултанскаго имянем Петрила,
иже подкупающися у Селима султана, многи тщеты с турки и прочими помощники своими
творяше Ивоне.
Обещеваше бо той Петрило множае
дани давати султану, нежели Ивоня даваше. И того ради посла султан посла своего
к воеводе Ивоне, вопрошающи его, аще будет толико дани давати, елико Петрило обещает?
Ивоня же советовав со властели волосскими умысли не давати толикия дани, зане
и так великими данми отягащени бяху. Но войну усоветоваша противо Петрила имети,
и с тем посла турецкаго отпустиша.
Егда же || Селим султан уведав
о сем, возъярися гневом зелным, вскоре 30 000 турков и 2 000 венгров посла на
помощь воеводе мултанскому, брату Петрилову, дабы сам с ними на волохи шел и воеводу
Ивоню поимал, а брата своего Петрила воеводою учинил и волохов во власть ему вручил.
Воевода ж мултанский со оным
воинством, такожде и со своими мултаны, их же до четыредесяти тысящ имяше, чрез
реку Молдаву во области Волосския прииде. О чем егда уведа воевода Ивоня, собрався
с волохи , к тому от Полских стран неколико казаков
имеющи, изыде противо воеводе мултанскому и турком.
И сведши турки три брани с
волохи, на них же всюду поражаеми бяху. На тех битвах много турков побито и поимано,
междо ними же взяша началника их толико богатаго, яко обещася казаком отвесити
себе дважды златом, а серебром трижды. Егда же тии пленники приведени быша к Ивоне,
повеле волохом своим всех их || на части косами посещи. И тако воинству тому,
посланному от султана, отовсюду зло бысть.
Егда же сия ведомость доидоша
до султана, начат быти в великом размышлении, дабы таковым начинанием не отщатился
Волосскаго государства и всего, еже на сей стране Дуная во власти своей имяше.
Еже въправду и блиско того было, аще бы гетман воеводы Ивони имянем Иеремий, его
же Ивоня оставил бяше с воинством бранити турком преходу реки Дуная, не изменил
ему. {252}
Ибо Петрило даде тому Иеремию
тридесят тысящей червонных златых, и того ради он отступил от брега Дуная, путь
дающи турком; сам же прибегши возвести Ивоне воеводе, яко не возможе противо турком
стояти, о воинстве же турецком поведаше, яко несть их болши пятинадесяти тысящей.
Ивоня же, советовав о том с
началники своими, паче же с воинством казацким полским, паки нача ко брани уготовлятися
и собрав елико можаше воинства [ибо по прежних победах мало опочити их отпустил
бяше], иде про||тиво турком. Егда же снидошася, тогда сам Ивоня изыде видети турецкаго
воинства. И тогда открыся измена воеводы того Иеремии, ибо турков более пятидесяти
тысящей бяше.
Тогда Ивоня, призвав Иеремию,
гневашеся нань и порицаше ему о несодержании истинныя верности. Той же извиняше
себе глагола, якобы не возможе подлинныя ведомости взяти о воинстве турецком,
а во знамение изреченныя от него истинны обещася
прежде всех с турки битву имети.
И егда тако устроишася к брани,
тогда Иеремий повеле воинству, под правлением своим сущему, знамена на землю свесити,
и копии опустити, и самим шапки сняти, и поддатися турком. Еже видеша турки, воздержавшися
мало, прияша волохов между себе в воинство, и паки обратиша их, и яко скотов погнаша
противо воинства Ивонина.
Ивоня же, изменою их возъярен
будучи, из всея стрелбы повеле на них стреляти, и тако от тоя стрелбы и созади
от турков || вси избиени быша и прияша мзду измены своей. И по том умножися презелная
битва.
На первом убо соступлении волохи
и казаки воспятиша нечто турком, потом турки поправишася и из всея стрелбы стреляху
на волохов , к тому и сами всеми силами наступиша,
яко жестокое зло прихождаше на воинство Ивонино.
И паки составися жесточайшая
брань; падаху убо людие яко снопие, и руце волохов от сечи изнемогаху, и оружия
в руках не достоваше, к тому мгла велия востала, яко един другаго не видеша, паче
же и пушкари не ведуши, камо стреляху.
Потом дождь велий спаде, еже
ко тщете и паче бысть волохом, ибо пушки их замокли , которыя
к великой помощи им были. И тако нача вручь сещися {253} с турки. Ослабевши же
в силе, уступати начаша, к тому татар свежее воинство приспеша на волохов. И тако
побегоша невозвратно, их же турки в погони многое множество побиша.
Воевода же Ивоня остася с пешими
и с казаками поляки и умыслиша до смерти
т битися; но и тамо не возможе спастися и по многих договорах || поддадеся
турком, просящи, дабы поляки свободны отпущени были. И потом простився с казаками
изыде из обозу со единым воином, яко пленник некий.
| Стрнйк< овский>, книга .23, лист 777. |
Егда же приведен бысть в обоз
турков к началнику воинства их, иже разглаголаше с ним немало время,
и тамо разгневав пашу словесы своими, иже приим саблю, прободе его во чрево, таже
по главе посече. Последи янчары главу отсекоша ему и на копие вонзоша. Труп же
ко двум верблудам привезавше пустиша, иже бегающи расторгоша и надвое, потом турки
на части разсекоша его и кровию мазаху сабли своя.
И тако турки утвердивши Петрила
на воеводстве в Волосской земле, во своя возвратишася. Быша сия лет 7082-го.
| Гваг<нин>,
О Полше, лист 190. |
| Ботер, часть 3, лист 172. |
По том того же лета посла Селим
султан многое свое воинство во Африку, добывати градов Тýниса и Голéтты
107, яже быша в державе краля испанскаго, их же разными воинскими промыслы
силно добывали, толико стреляюще из многих великих пушек, яко у Голетты в || тридесять
девять дней все стены и башни крепкия з землею сравняли, иже деланы быша от христиан
40 лет. И по толико силных приступех взяша их того же лета.
| Стрийк<овский>, книга 25, лист 777. |
Егда же Селим уведав о взятии оных градов, возрадовався
зело, будущи тогда в Константинополе, и со многим веселием торжество устрои. Но
торжество то печалию скончася, ибо сам нечестивый по дву неделях живот смертию
премени. Его же смерти паши долго таили, бунтов боящися. Последи себе остави шесть
сынов, Амурата и прочих пять.
Амурат 3,
13 султан турецкий
| Стрнйк<овский>, книга 25, лист 775. |
| Гваг<нин>, О Полше, лист 190. |
По умертвии султана Селима паши и началники
турецкая избраша на обладателство сына его старейшаго Амурата имянем. Ему же не
сущу тогда в Констан-{254}тинополе, но бяше за морем во Асирии во граде Амасии,
идеже и прочия султанския дети блюдоми бы||вают и стража их ради крепкая.
| Стрийк<овский>, лист 726. |
Ему же егда возвещено бысть
о смерти отцовой и о избрании на обладателство, тогда вскоре тайно побежа в Константинополь.
Чего ради янчарове бунт воздвигоша, яко кроме соизволения их паши едини избраша
его. Обаче Амурат хитр сый, дав много злата янчаром умирил их и в послушание себе
приведе.
И тако егда утвердися на обладателстве,
тогда вскоре пять братов своих родных подавити повеле. И положени быша все един
подле другаго в высоких златыми материи покрытых гробех блиско мосхеи, яже была
церковь Софии-Премудрости Божия Слова, при ногах гроба отца их.
| Бо<те>р,
часть 3, лист 137. |
И егда уже безо всякаго опасения
утвердися на престоле, тогда начат умышляти и строити войну на перскаго царя,
обаче не дерзаше без причины и замешания в них междоусобнаго. Но егда прииде к
нему весть от паши ево Устуфа из града Ван названнаго и отинуде, яко перскаго
царя дети Исмаил и Айнер воздвигоша || брани между собою, хотящи кийждо от них
на царстве быти, тогда Амурат султан дерзновение восприим, собрав до двусот тысящей
воинства изыде с ними в страны перския.
| Гваг<нин>,
О венграх, лист 45. |
И пришед под град богатый названный Морабель, осадив
его, крепко добываше. Но граждане зело противишася турком и на приступех множае
двадесяти тысящ избиша их, но обаче помощи не имеющи и потребными оскудевши, аще
и зело крепко даже и до смерти бишася, не возмогоша избыти от них.
Взяша бо турки град, и быша
победительми над персы, и еликих живых обретоша — над теми всякое лютое поругателство
и мучение чинили: ножами и бритвами телеса их резали и кипящим маслом поливали,
руки и ноги отсекали и в полыживых по улицам топтали, отрочат от десяти лет сущих
за власы вешали и по них ис пищалей и из луков стреляли. Женам сосцы отрезывали
и самих на древесах втыкали, из чреватых
детей вырезывали и о стены разбивали. И прочее неизреченное му||чителное ругательство
творили, не тамо точию, но и во иных местех.
| Ботер, тамо же, лист 136. |
Такожде тогда Амурат султан
поплени и под власть свою приведе страны, обретающияся между Дербентом {255} и
Теврисом градами, идеже обретается Георгиана область особая, яже тогда бяше в
союзе с персы.
Такожде облада страну Сервáн названую з богатыми
и крепкими градами, к тому Тефлс, и Шамаху, и Éрес — городы великия и славныя.
И на преходах гор окружающих Персию взят городы Кáрс, Томáн, Лóви.
И оттуду уготова путь воинству своему даже до реки Оронты, до нея же три дни ходу
от Тевриса.
| Ботер, тамо же, лист 173. |
Такожде облада Медию и Армению Великую. И егда по той
войне опочинути даде воинству, тогда перский царь, идущий за ними вслед с воинством,
его же до осмидесяти тысящ имяше, безопасных турков нашедши, нападе на них; и
таковым нечаянным случаем наглаву порази их и корысти многия взят, к тому и сами
турки || мнози изомроша от нужд военных.
| Ботер,
часть
3, лист 136. |
Обладавши же Амурат султан Теврисом, соделати повеле
тамо великую крепость и обещася никогда оставити ю — яко прежде сего чинили пред
ним бывшия султаны Селим и Солиман — но всегда имети ту крепость в великой обороне.
И в той войне, яже началася
прежде сего султана при отце его Селиме лета 7075-го, и при своей <власти>
до лет 7099-го, изменил той султан прежде
бывши<й> турецкий военный обычай. Ибо турки даже до сего времяни надежду
имеющи в конном своем воинстве и мужестве их, такожде в пехоте, и в доволстве
пушек, и прочаго оружия, презираху грады и крепости, яже во область их прихождаху,
паче же и разоряху оныя; аще же сия и содержаху, то ни во что их полагаху. Глаголаху
бо, яко той не может быти крепким воином в поле, иже обратит силы своя ко градом
крепким и на них надежду имети будет.
Но сей султан, яко писася,
измени таковый обычай, нуждею приведен к тому будущи. Начат поступати укрепляющися,
от || града до града; созидающи грады на местех пристойных и исполняше их воинскими
людми, и оружием, и запасы потребными. И того ради сия война прилучися Амурату
со безчисленным последним истощанием сокровища его.
Всяко обаче Амурат толико земли
Перския и союзников его взял, елико выше изъявися, к тому и столный его град Теврис
или Таурис. Идеже во областех градов тех учинил четыредесять тысящ тимáрров
108 [суть то тимарры в селех и деревнях невеликих живущия воини, им
же села те и деревни даются во владение до смерти {256} коегождо, и служат без
жалованья], и доход примножил к сокровищу своему милион един.
Сей Амурат султан турецкий
уведав, яко благочестивый государь царь и великий князь Иоанн Васильевич смертию
живот свой сконча и по нем наследник бысть скиптродержавствия Московскаго сын
его царь и великий князь Феодор Иванович, возбуждаем завистию властолюбия, лукавно,
якобы мир с государем составляя, присла послов || своих к Москве лета 7092‑го,
хотящи уведати силу воинственную Московскаго государства и наведатися о крепостях
града Астарахани, яко мало последи лесть его познася.
Ибо вскоре, лета 7096-го, присла той нечестивый султан
многих пашей с немалым воинством ко граду Астарахани. Обаче пришедши ничтоже сотвориша
тщеты граду, токмо сами в далечайших нуждных путешестиих мнози нуждно живота гонзнуша.
И видев султан, яко неблагополучно
там воинству его поведеся, покрывающи лесть свою и погибель воинства своего, лета
7097-го паки присла к Москве, аки бы торговых промыслов желающи, посла и гостя
имянем Цылибеа, иже пребыв время немало на Москве, отпущен бысть во своя честно.
| Ботер,
часть 1, лист 206. |
| Ботер,
часть 3, лист 172. |
По сем же, лет 7093-го, паша
Амурата султана Ибраим имянем попленил во Асии
народ друссов блиско Каппадокии и волность у них отъят, под власть Амуратову приведе.
И тако возмездися Амурату война перская, в ню же, яко речеся, едва не вся сокровища
своя истощил, ибо множество воинства и с великими пу-||шками посылаше тамо: на
остатней войне до лета 7099-го бяше тамо при воинстве его со Асман пашею пятьсот
пушек.
По скончании же перския войны,
со христианскими окрестными государствы — с цесарем римским 109 в венгрех
и с Венетийским княжеством в погранении — многи имяше брани различными поведении.
Аще убо где и побеждено бываше воинство его, обаче той, скрывающи тщету своих,
в величайшую гордыню возносяшеся, повелеваше воинству своему зелныя наезды чинити
на Венгерскую землю.
| Гваг<нин>,
О венграх, лист 45. |
И тако по повелению его лета
7101-го изшедше турки из града Берзна, взяша и разориша грады Трипóль и
Бéцк, и волости тамошние попленивши, великое мучителство над народом чинили
и пленников в неволю отводили. {257}
Цесарь же римский Рудолф сын
Максимилианов слышав таковая, сжалися подданных своих, созва на совет началников
Венгерския земли и советова с ними, како бы оным супостатом при по||мощи Божии
отпор учинити.
Турки же в то время не праздны
были, совокупляшеся бо их воедино что дале, то множае, и собравшися селения и
грады бранию и вымыслами елико могли поседали. Потом Амурат уготова велие воинство
на Венгерския страны и поиде тамо с ними.
О чем уведав цесарь Рудолф собра противо им от всех
государств своих многое воинство и мужественно противо им ста. И приближися к
ним, яко уже и стража со стражею стиратися начася.
От чего дадеся весть турком, яко уже недалеко от них
христианское воинство. Они же вскоре конное воинство чрез реку Кулпу по мосту
препро<во>див, надвое разделиша, и едину часть в тайном месте сокрыша, а
другую на чело изведоша. И тако надеяхуся отвсюду окружати христианское воинство.
Обаче тии подстрегошася о том.
Вси с великою охотою мужественно удариша на турков и стрелбою своею толико их
помешали, яко прежде всех сам паша в бег дадеся к мосту, турки же за ним тамо
же поспешали. Христианское же воинство, || во искусном управлении будущи, прежде
их к мосту ускорили и обладали им, а турков бежащих губили.
Тии же видевше от всех стран, смело христиан наступающих,
начаша в реки Одру и Кулпу метатися, идеже крутых ради брегов множество их потонуло.
И тако тогда зело много турков побито бысть, ибо началницы всех повелеша смерти
предавати.
Оставшии же турки, иже в обозе
быша, видевши погибель своих, весь обоз и порохи огнем запалили, а сами невозвратно
побежали. Но христианское воинство, скоро во обоз прибегши, огнь угасиша и обоз
обладаша, идеже зело многи корысти взяша.
На той брани убиени быша паша
Боссенския страны и иных началников немало. Тогда же Асман-пашу, иже бе злейший
паче иных на христиан, о нем же выше речеся, у мосту в воде мертва обретоша во
одеждах изрядных, драгими камении украшенных, и блиско его Ахмет-висиря, сына
паши знаменитаго. Такожде и во иных местех обретаху началников воинства ту||рецкаго
и<з>биенных лежащих. {258}
И такова повесть тогда обношашеся,
яко никто можаше помнити, когда бы христиане толикую победу над турки имели и
толикую тщету им учинили, яко в то время.
Потом турки, мстящися оныя
своея победы, паки со многими воинствы приидоша в венгры, и грады Весперн,
Тóтис, Палáт, Вессáну обладаша, и на различных местех брани
со христианы имели.
Но христиане воздаша за то
турком, ибо под Белымградом десять тысящ их побиша и пашу их Синáй имянем
и десять бегов убиша, идеже тогда многими корыстми исполнишася.
И таковое тогда злаполучие
попусти Бог на турков, яко единым годом пятдесят знаменитых градов без кровопролития
христиане у них взяша и обладаша с ними велми пространную страну.
От чего страх велик на поганых
бысть тогда. Того ради от всех прилежащих градов богатыя сокровища многая во град
Будин свезоша, и бяху тамо тогда безчисленныя богатства снесены.
И аще бы в то время окрестныя христианские государи
в соединении были и во едино время совокупилися, || то быша конечно Белъград,
и Будин, и прочия крепкия грады могли у турков взяти, но яко они не прилежали
о том.
Тогда Амурат султан наипаче дерзновения исполняшеся,
и победами над христианы возвышаем, лета 7102-го месяца октоврия собра противо
христиан многое воинство и изыде из Константинополя в поле смотрети его.
Тогда толико велия буря востала,
яко в обозех их шатры, возы и мужей с конми поваляла. В то же тогда время кресты
являлися на одеждах у турков , каковаго чуда велми ужасшися
Амурат, все воинство в Константинополь возврати и сам от страха онаго в болезнь
впаде.
| Гваг<нин>,
тамо же, лист 48. |
И возлегши успе, и виде сон
сицевый. Яко бы муж велий стоял единою ногою на
башне Константинополской, а другую на море; и воздвигши руце свои,
единою держаше солнце , а другую месяц. И егда оному яко бы удивляшеся
Амурат, тогда муж той башню разрушил ногою, которая падши сокруши мосхею и престол
султанский. {259}
И потом убудився Амурат, и
во страсе будучи повеле призвати гадателей многих, и сон свой объяви || им, желающи,
дабы разсудили ему таковый сон. Тии же вскоре согласно [яко прелестницы злые]
отвещаша ему: «Яко ты всею силою своею не имаши христиан победити, ибо Махмет
гнев на тя имеет. А еже кресты явишася на турках, то тии турки, на них же кресты
явишася, имут христиан мужественно побивати, зане тии кресты почитают.
— Аще же сего не учинят, тогда Махомет башню, и мосхею,
и престол царский имать сокрушити и безвести сотворити». Амурат же султан по таковому
оных сна изложению клятвами утвердися вся силы своя на христиан обратити и воевати
непрестанно, донеле же вся страны, идеже суть христиане, попленит и обладает.
В оно же время и беклербег
греческий, или гадание творящи, или хотящи детей в дерзновение обучити, собра
их осмь сот и надвое раздели, единую часть нарече гауры [тако они ругателно христиан
называют], а другую бусурманы, и оным даде ясак Иисус, а другим — Гал,
Гал.
Их же приведши в сарай султанский,
повеле битву между собою творити, обещав одолевшым воздаяния много. И тако бившися
|| восприяша победы, которые ясак Иисус имели. Толико же бишася крепко, яко неких
едва живых из сарая изнесоша. И таковым гаданием великий страх нападе на поганых,
и на победу свою то разумевали.
По том христиане взяша у турков Новый град, беглербег
же Новоградский в Будин убежа, его же паша будинский посади в темницу того ради,
яко он толико крепкую твердыню погубил.
Того же лета Амурат султан
турецкий не токмо землею, но и морем на погубление христианом великия воинства
готовал, и умысли пол их послати в Далматскую страну, а другую в венгры под град
Сегну.
И тако поидоша в венгры, им
же противо изыде военачальник имянем Тиофемъбах со двоманадесять тысящи воинства
венгерскаго и обляже град Гатвáн, его же турки у венгров пред сим взяли.
Турки же, видевши нужду свою,
к будинскому паше помощи ради послаша, он же вскоре посла тамо воинство в помощь,
с ним же христианское воинъство брань сведши, победи их. ||
Прочии же, видевше многих своих
избиенных лежащих, в бегство обратишася, по них же во след военачалник оный с
воинством своим даже до Будина гнал, {260} биющеся и секущи их, где многу корысть
взят, и пушек, и знамен турецких, и пленников многих.
По том же вскоре и град Гатван
взят, и прочих немало, яко Весперин, Áгр, Токай и Острогóм или Острóм,
от него же турки избежаша, <а> христиане обладаша. И всюду тогда турки от
христиан побеждаеми бываху.
Таковое свое несчастие со христианы
на различных местех видевши, Амурат зело яряшеся на них, и того ради вся силы
своя на них обратити совеща и всех изгубити умысли. И собираше воинства от всех
областей своих, и от хана крымскаго помощь прият, их же избраннаго воинства до
осмидесяти тысящей в землю Венгерскую впадши, великую тщету и пленение учинили.
Турецкое же воинство, их же
сто пятдесят тысящей бяше, над ними же началствова Синай-паша, к тому татар множество,
пришедше сташа между Будина и Белаграда. Венгерское || же воинство, с ними же
арцыкнязь ракусский Матфей, брат цесаря Рудолфа, шедше противо им и сташа обозом
на другой стране Дуная под градом Комáрою или Комáрном и обладаша
град Тотис.
Потом под град великий названный Рáб приидоша,
обаче не имяху дерзновения на турков, иже тогда града того добывали <с>
Синай-пашею, обаче ничтоже тогда соделаша, даже последи янчарове, улучивши время,
егда паде дождь велий, с великим воплем из обозу потекше, заднюю башню взяли;
но граждане поправившися и дерзость восприимши изгнаша янчаров оттуду.
Потом видевше турки, яко христиане
часто на них наступают, собрашася их до десяти тысящ преидоша Дунай на галерах,
инии же на плотах, и нощию на спящих венгров нападоша, и побивше первую стражу
их на обоз удариша.
И таковым нечаянным случаем
до конца венгров победиша и обоз совсем взяша, идеже взяша безчисленное множество
пушек, пороху и сокровищ, паче же злата и сребра много
зело, иже привезено || бысть на отдание воином за службы их. Венгров же самих
множество избиено бысть, прочие же от тако<го> убийства едва бегством спасошася.
Бысть тогда христианом тщеты множае пятисот тысящей тáляров.
Восприимши же нечестивии таковую
победу над христианы, наипаче возгордеша, и велие пленение в венграх в долготу
и широту соделаша, и грады некоторые блиско Вены града пожгоша, и народа безчисленное
{261} множество в плен взяша. Такожде и татарове, прешедши Дунай, всюду тако поплениша
и плену много изведоша.
Егда же быша тамо, тогда месяца
септевриа в 23 день Синай-паша под Рабом будущи, турков своих обещанми в надежду
приведши и похваленми ублаживши, ко взятию града крепко подведе и брань состави.
И бяше от обою страну зелная
брань от утра даже до вечера, идеже турки тщету приимши отступиша мало. Наутрие
же, и в третий день паки приступы чинили, идеже граждане до двунадесять тысящь
войска их убиша.
Обаче турки башню подкопом
и подложением порохов обвалиша, и оною ров градный засыпаша, и землею сравняша.
Потом паки рано || от трех мест приступ ко граду учиниша. Граждане же, великою
силою браняще приступ турком, множество их побиша.
Но обаче турки не отступиша от града, и целые пять
дней подкопывающеся, и ядрами огненными во град стреляюще, пагубу гражданом творили.
И тако две башни градныя взяша, отнюду уже свободнее приступ ко граду имяху.
Еже видев воевода со гражданы,
не имущи надежды свободитися, в великую боязнь впадоша. И совето<ва>вши,
послаша к Синай-паше договариватися, дабы прежде взятия града предавши его могли
потребныя договоры имети.
И тако предаша град с таковыми
договорами, яко свободно им всем з женами, и з детми, и со имением, и всяким оружием,
воздвигши знамена своя, изыти во иный блиско город.
Соизволиша убо турки на сицевые
договоры, обаче не все исполнили, ибо точию началника градскаго свободно отпустиша,
а прочих воинов италиан многих побили и имения пограбили. И тако той воевода погубил
твердыню велми славную на границе Венгерской, которая почитана || была за недобытную
и обороню всему христианству.
Восприяша тамо погании многую
корысть, единаго вина до трех тысящ великих бочек, и муки, и прочих доволств,
ими же бы могли чрез два лета препитатися. Тамо же и пушек сто двадесять взяша,
и порохов множество, и всякаго оружия паче меры исполнено было, еже все в руце
поганым прииде.
Синай же паша, таковому счастию радующися, вскоре посла
возвестити султану о таковой победе. О чем {262} уведав султан, многими похвалами
благодаряше ему. По взятии же повеле паша град очистити и сокрушенныя стены и
башни подкрепити. И оставив тамо четыре тысящи янчаров и две тысящи конных, сам
с воинством обратися под славный и богатый град Камáру, от Рабу двадесят
верст отстояния имущи<й>.
И тамо положишася обозом над
Дунаем рекою и повеле воинству от единыя страны приступы чинити, а от другия из
великих пушек стены ломати. Но граждане дерзновенный отпор творяху турком, и тако
прочь отъидоша, егда уже и на помощь гражданом воинство не||малое шло.
Потом турки, все пушки вземши,
чрез Дунай по мосту преидоша и мост зажгоша. Идущи же Синай-паша к Константинополю,
взяше с собою великая сокровища, его же в венгрех взял. О чем волохи и седмиграждане
весть имущи, подседоша на пути в тайных местех и тамо дождався его многих турков
побиша и сокровища вся взяша, едва сам паша не с великими людми бегством спасеся.
Тогда же, в декабре месяце,
в Константинополи на дворе султанском велий бунт воста от янчаров, в нем же паша
един и седмь агов убито, а сын султанский смертно ранен. О сем Амурат султан зело
разгневася, от чего злое поветрие поразило его, и в лютую болезнь впаде, и в той
болезни три дни и три нощи лежаше, за мертваго почитан; чесо ради о избрании новаго
султана паки бунт зачася и бяше велик страх во граде.
И тако тогда Амурат султан
от печали великия душу изверже, оставив по себе сына Махомета имянем и прочиих
немало.||
Махомет 3,
14 султан турецкий
| Гваг<нин>,
О венграх, лист 51. |
По смерти Амурата султана того же 7102-го лета сын ево
Махомет, победив братию си, седе на обладании у турков. О его же избрании янчары
с прочими воины уведав, бунт велий в Константинополе воздвигоша. Во всех убо улицах
в трубу и бубны * удариша и тако весь град возмятоша, паче же егда уведаша о злобе
его, яко братию свою изгубил бяше. Такожде и на жителей градских ринушася и многи
домы разграбиша. И тако таковаго мучителства над султаном Махометом помстишася.
Таковым прилучаем утешивъшися,
молдавяне и седмиграждане воздвигошася на турков и четыре града у {263} них взяша.
И по том далече в землю Греческую вшедши, пленяху турков. И даже за сто двадесять
верст от Константинополя быша, и всюду тамо опустошиша, и на пути двадесять тысящ
татар победиша.
И бяху турки всюду частьми
победами от христиан одолеваеми. И толико || множество бяше их побито, яко христиане
во знамение побед, над турками бывших, пятьдесят возов глав турецких во обоз свой
привезоша. Такожде турки и от венгров на многих местех побеждаеми бываху.
Потом лета 7103-го видев Махомет
султан, яко в разных местех умалялося воинство его, посла чауша в Будин, дабы
вси на войну готовилися и егда возвещено им будет, тогда бы немедленно все в обоз
съезжалися, аще ли же кто непослушен явится, таковый имать на кол посажен быти,
а жены и дети потоплени.
И за таковым его повелением
множество воинства снидеся ко граду Темешвáрту, хотящи все ити войною в
Седмиградскую землю; тамо же и паша будинский прииде. И тако поидоша на седмиградскаго
князя.
Воевода же его, весть тайную имеющи о турках, собрався
с воинством, изыде противо им. И дождався их на месте пристойном, и сведши с ними
брань до конца победи их, яко едва неции спастися возмогоша.
Идеже темешварский бег смертно
ранен, || яко едва з бою отвезен бысть, обаче на пути от ран умре. Воевода же
оный с тоя победы посла ко князю своему со извещением о той брани, и два знамя
турецких, и иныя воинския знаки.
Таковыми убо победами Махомет
султан от христианских воинств всюду побеждаем будущи, оставльши обыкновенную
свою гордыню, мира отовсюду требоваше. Яко к великому государю
царю и великому князю Феодору Ивановичу присла послов своих с любителными грамотами,
дружбу и любовь утверждающи, иже быша у государя на Москве 7102-го лета иуля в
16 день. С теми же турецкими послы возвратишася к Москве и великаго государя посланники
Леонтей Исленьев и прочие, иже быша посланы от государя ко отцу Махометову, Амурату
султану.
И сице о турках, и султанах
их, и о бранех их со окрестными государи, елико возмогох во историах обрести,
написах на уведение люботрудному желателному читателю, дабы той желанием множайшим
возбужден будущи, множае потщался написати и историю распро-{264}странити, ||
ибо по соделанной лествице на высоту возшедши, множае мощно в далечайшия места
зрети и о оных ведение сотворити.||
