ИСТОРИИ СКИФСКИЯ
ЧАСТЬ 2-я
Глава 1-я
О Батые царе татарском; и о пленении его на Московское государство
и прочих государств; и о исчезновении его; и о начале и умножении Болшия, или
Золотыя Орды
Сего убо мучителнаго народа оный царь Егухан, о нем
же выше речеся, бяше поганий идолопоклонник — яко о том пишет Гвагнин * — окаянный
свою душу извергши, сниде во ад. По нем воста оной безчисленной саранче вождь
Земихен, сын его, его же россиане и литва называют Батыем. Сей первый <из>
того народа проклятаго Махомета учение прият и распространи.
Предпочивши мало во оных странах, их же облада, изгнал
половцов и печенег, с татары же заволскими и з болгары оставшимися, яко с подобными
народу своему, совокупися || воедино и всеми оными облада. И тако умножися воинственнаго
народу страны оныя.{21}
Окаянный же Батый, видя себе
имуща многое воинство, начат дыхати огнедыхателною яростию на народ христианский,
хотящи их погубити, и страны оны своими грубыми народы населити, и истребити имя
христианское, утвердити же тамо проклятое махометово учение; паче же, Богу попущающу
нас смирити за многие грехи наша.
Начат збирати треокаянный крепкое
воинство оных кровоядных варваров и собра много зело, его же поведают быти числом
до шестисот тысящь. С ним же быша мнози кровопийственныя князи или воеводы полков
его, их же имена Кайдан, Магмет, Пета и прочии.
В лето же от Сотворения Света
6745, а от воплощения Слова божия 1237-го воздвигшися и яко молниина стрела безвестно
притече чрез лесы к Резанским пределом. И посла ко князем резанским, прося себе
послушания и дани. Они же ниже дани дати хотяху, ниже брани сотворити можаху,
затворишася во граде.
Нечестивии же пришедше ко граду
многим воинством приступивши взяша его декемвриа в 21 день 1, идеже
князи || и вси люди избиени быша и град до основания опустошен. По сем погании
поидоша к Коломне.
Великий же князь Юрье Всеволодичь московский, слышав
такое бедство и видев себе не могуща брани составити с ними неравности ради множества
поганых, отъиде во град Владимир со княгинею и с чады. Старейшаго же сына своего
Владимира на Москве остави, заповедав крепце бранитися с погаными.
Воинства же, елико возможе собрати, собрав посла противо
татаром. С ними же посла сына своего Всеволода, да князя Романа Инсвороговича,
да воеводу Еремиа Глебовича. Тии же шедше к Коломне и тамо учиниша велию брань
с погаными. Всяко же от множества их побеждени быша христиане и толико избиени,
яко едва сам князь Всеволод в мале дружине убежа во Владимир.
Окаянный же Батый со многим
воинством прииде под Москву и облеже ею, начат крепко ратовати. Сущии же во граде
христиане много противишася им, биющеся исходя из града, обаче не могоша отбитися
им до конца. Взяша град погании и великаго князя Юрья сына Владимера плениша,
а воеводу имянем Филиппа Нянка и прочий || народ посекоша 2. И пролияся
кровь их яко вода по стогнам града; и град пуст оставльше отъидоша ко Владимеру
граду.
Великий же князь Юрье Всеволодичь
со племянники своими, со князи Васильком, и Всеволодом, и Влади{22}мером, оставя
во граде сынов м своих Всеволода и Мстислава и
воеводу Петра Оследюковича с воинством, изыде сам из града, имущи с собою елико
возможе собрати воинства.
Татарове же обступиша град
февраля в 3 день и поставиша станы своя у Златых врат, инии же отлучишася в разныя
места, пленующи землю. В субботу же мясопустную приступивше погании, взяша Владимера
первый град. Князи же и людие с епископом Митрофаном бежаша во средний град и
в церковь. Погании же и той град вземше, всех мечу предаша и град сожгоша 3.
По сем шедше взяша около Владимера
и Суждаля четыренадесять градов 4. И потом поидоша к Юрьеву и к Ростову,
к Переславлю и ко Снятину, инии же к Кашину, и на Углич, и к Ярославлю, к Костроме
и на Городец. И все те грады и иных много селений христианских поплениша и пожгоша
даже и до Галича во един месяц февраль.
Толико убо тогда попущением Божиим бедствование ||
бысть на Российскую землю, толико градов прекрасных, и сел, и жилищ христианских
разорение и опустение, монастырей и храмов Божиих пожжение, народа же мужеска
пола и женска погубление, и дев чистых осквернение и умерщвление, младенческих
мягких удес растерзание и попрание — яко никоторый язык изрещи или трость исписати
может. И таковая тогда злая пострадаша христиане от поганых, яко николи же таковая
быша, отнеле же и населишася тамо российстии народи.
Великий же князь Георгий, или Юрье Всеволодичь, недоумевашеся
коим градом помощь подати и христиан оборонити. Ибо в разные места, яко речеся,
разъидошася погании воевати, ждаше их ко сражению на реце седе, идеже дождався
самого нечестиваго Батыя со многим воинством.
Их же видев великий князь нимало
ужасеся воинства их, хотя пострадати за веру христианскую и за Отечество свое
голову положити. Снидеся с нечестивым и состави брань жесточайшую 5.
Падают трупи убиенных семо и овамо, льется кровь яко вода, яко христианская, не
менши и поганская, идеже ужас бе видети дерзновения обоих || воинств.
Погании бишася славы и богатств
обрести хотяще. Христиане же хотяще оборонити любимое Отечество, дерзновенно в
густыя полки поганых впадающе, множество их побиваху. Но убо погании пременяющеся
би-{23}шася, христиане же едини, и того ради вельми утрудишася, ибо повествуется,
яко на единаго христианина по сту бяше поганых.
И к тому уже воинство христианское
яростных поражений татарских не возмогши воздержати, елицы осташася неизбиени,
плещи вдав бегати начаша; погании же поле обретают, усты меча гонят и в крови
христианской руце * си обагриша.
И тако Божиим попущением возмогоша
погании, воинство христианское, мужественно брань с ними сведшее, до конца победиша.
И сам великий князь Георгий Всеволодичь, мужественно с погаными брався, законно
пострада за веру христианскую и за свое Отечество, ибо кровоядных руками убиен
бысть, с ним и инии мнози князи и мужие храбрии.
Князя же Василка ростовскаго жива яша погании и приведши
во страны своя начаша прежде ласкателными словесы увещавати, приводящи к своему
зловерию. Бяше бо зело благолепен и возрастом исполнен. И яко не внимаше || прелести
их, начаша муками претити ему. Егда же обретоша его всеконечно непокаряющася им,
но словесы премудрыми прелесть их обличающа, умучиша до смерти; и тако прият победы
венец прекрасный.
По сем окаянный Батый с воинствы
своими иде к Новгородским странам и пришед ко граду Торжку приступом взят его
и люди вся изсече 6. И оттуду восхоте пойти к Новуграду Великому, но
возбранен, глаголют, от пути того грозным воеводою — архистратигом небесных сил
Михаилом.
И егда уже в Великой России
всюду пусто бысть, возврати шествие свое пустошенными Российскими странами на
Северную страну к Малой России и прииде ко граду Козелцу 7. [О котором
убо Козелцу старыя летописцы московския пишут, не вемы: о том ли, иже обретается
от града Калуги в пятидесяти верстах, его же ныне, мало отменивши слово, Козелском
называют, или о том, иже в Малой России от Киева в шестидесяти верстах, его же
и ныне Козелцом называют?]
Жители же его обещашася вси
пострадати за веру христианскую, и бишася с татары седмь недель, и убиша их четыре
тысящи, и три князя честных, детей темничевых. Обаче погании взяша град и людей
всех, внеде <в него>, || оружию предаша. И отъидоша мало нечто погании во
страны своя.
Потом паки на другое лето посла
Батый воинство свое на Российския прилежащия страны. И взяша тогда {24} погании
град Переаславль. Инии же обступиша град Чернигов 8, идеже князь Мстислав
Глебович пришед на них с воинством и бысть им с погаными презелная брань, обаче
побежден бысть; и град взяша погании, и разоривше и пожгоша его отъидоша паки.
Потом лета 1242-го посла окаянный
Батый воеводу своего Магмета, или Менгата, имянем соглядати града Киева, идеже
видев его красоту и величество, пришед, похвали нечестивому. Он же посла послов
своих в Киев к великому князю Михаилу Всеволодичу и ко гражданом, хотя прелстити
их. Великий же князь послов побити повеле и сам со всеми своими убеже в венгры.
Окаянный же Батый паки собрав многое воинство прииде
к Киеву, идеже бяше тогда воевода имянем Димитрий оставлен от князя Даниила Мстиславича,
иже последи князя Михаила Всеволодича, убегшаго во угры, облада Киевом. Проклятый
же Батый с силою многою обступи Киев и начат приступы строити и бити в стены градския.
||
Людие же из града крепко бранишася, а потом окрест
церкви десятинныя пресвятыя Богородицы окопашася, егда град взяша погании. И на
палаты церковныя множество народа взыдоша, яко от тягости их падоша полаты оныя
и многих побиша.
И тако погании всеа России
стольной град Киев взяша 9, церкви Божии разориша, а град и селение
огнем попалиша, людей единых изсекоша, а иных плениша, и все государство Киевское
в ничто обратиша.
Потом нечестивый Батый, не
удоволився толикими безчисленными христианскими кровьми, яко кровопийственный
зверь дыша убийством христиан верных, оттуду со многими воинствы иде в Венгерскую
землю 10, идеже бысть ему брань с царем Коломаном. Но и тии такожде
побеждени быша от поганых и бежаша, по них же гнаша нечестивии даже до реки Дуная,
пленующы страны оныя.
| Кромер, книга 8, лист 184. |
| О том Стрий-ков<ский>, лист 165. |
А прежде сего разделишася погании
на три части. Сие их разделение было лета 6749, а от Рождества Христова 1241.
Сему согласно пишут летописцы полския — Кромер, Длугош, Меховский, яко тии татарове
с цари своими Батыем и Кайданом, побивши князей российских, в Полшу приидоша от
Российских стран в лето от Христа 1241-го.
В первой || сам иде к Венгерским
странам, вторую с царем Кайдоном послал в Великую Полшу, третию часть с Петою
гетманом в Малую Полшу, яко о том пишет летописец полский Александр Гвагнин в
Кронице{25} полской *. Глаголет бо: во время государствования в Полше Болеслава
Пудика, то есть Стыдливаго [его же кралевства начало пишет он лета от Христа 1243‑го,
и по сему свидетелству прибыло два лета приходу татарскому; обаче не довлеет един
он в свидетелство против трех вышеимянованных старых летописцов], бысть страшно
жестокое пришествие татарское в Полшу чрез Российския страны, иже многу корысть
побравши около Люблина и Завихвостия отослаша ю к своим, а сами обратишася к Сандомиру,
и взяша посад и град, и множество людей побиша, иже тамо запрошася.
Оттуду обратишася ко Кракову
и много корыстей взяша у Вислицы и Скармра и с тою идяху к Российским странам, идеже у реки Чорныя
приспе на них Владимер воевода Краковский с собранною дружиною, обаче не приобрете
ничтоже, ибо мало воинства имяше, точию пленников множество убегоша от поганых.
Тии же нечестивии раз<с>вирепивши
поидоша к России, иже с прочими || сшедшеся паки в великом счислении приидоша
в Полшу и у Сендомира надвое разделяшася. Болшая часть с Кейданом гетманом поидоша
в Великую Полшу, другия полки немалыя с гетманом Петою поидоша в Малую Полшу,
иже без всякаго противления всюду пленяху.
И аще где и исхождаше противо
им полскаго воинства, обаче везде побеждаеми бываху от величества неравнаго себе.
Краль же Болеслав слышав сия с матерью и со женою отбеже на горы Пенинские. Татарове
же грады Краков и Вроцлав разоривше 11 и попаливше снидошася с Кайдоном
и прочими татары.
На них же князь Гендрик маркграф
моравский совокупи окрестных князей с воинствы от немец, и от прус, и от Полши,
их же урядив на четыре полки: в первом были крыжаки с немцы, во втором поляки,
в третием полку прусы; четвертое войско было наилучшее слезаков и великополян,
их же управлял сам Гендрик. Такожде и татарское воинство начетверо бяше разделено,
но едино татарское множае было, нежели все полскии.
И тамо на изрядном месте битву
учинили 12. Первое крыжаки, иже были от немец, удариша на татар, но
тако сотрени быша от них, яко сеяния от великаго || граду. Потом прусы со слезаки:
сии в них упадок немалой учинили. Междо ими же бысть вождь Мечислав Ополский,
иже убеже ис полков с немалым воинством, егда услышал созади татарина кричаща:
«Бегайте, бегайте!» Гендрик, узревши то, воздохнув, рече: «Горе нам стало».{26}
Четвертое величайшее воинство
татарское опровержеся на воинство Гендриково, и вси купно мужественно бишася.
Но егда узреша татарина выбежавша со знаменем, на нем же таково знамя было: X,
— и на верху того глава с великою брадою трясущеюся и дым скаредный съмрадный
из уст пущающа на поляки, от чего вси изумевшися ужасошася, и нагло бегать начаша
кто как может, и тако побеждени быша.
Убиени на той брани от татар
началный вождь воинства того Гендрик марграф маравский, и прочии мнози честнии
воеводы, и воинство. И толикую победу в то время татарове восприяша, яко над поляки
и прусы, тако и над немцы, яко девять мехов великих ушей нарезаша от биенных,
по единому от коегождо режуще, еже учиниша того ради, дабы могли ведать число
побиенных.
| Стрийк<овский>, лист 269. |
Потом погании всюду без отпору
|| пленующи, чрез Шленск 13 поидоша в Мораву и пустошающи земли до
венгров проидоша, идеже с царем своим Батыем сшедшеся три лета тамо пребыша. Поделившеся
опустошенными государствы и изъядши всякие живности, возвратишася в страны своя.
По таковом убо умиленном земель
христианских спустошению, окаянный Батый по всем градом учинил своих властелей,
их же называху баскаки 14, яко бы атаманы или старосты, иже всегда
от оставльшихся христиан дань собирали и по изволению своему россианом христианом
судили и повелевали.
Князем же российским, елицы
убийства гонзнуша, повеле нечестивый к себе приити и поклонятися. И таковым понуждением
вси от предел своих поидоша во Орду ко оному мучителю. Он же прежде повелевши
волхвом своим учинити два огня велики, и оным князем сквозь огнь той проходити,
и от приносимых ему даров часть некую во огнь ввергати, и прошед огнь покланятися
Солнцу и кусту; и потом к себе таковым приходити попущаше.
И тако начася сие тяжкое и
неудобоподъятное ярмо великим князем российским и прочим жителем народов || христианских
от лета по Сотворении Света 6750-го, а от воплощения Слова Божия 1241-го.
| Синопсис киевской, лист 180. |
Паки последи лета 6756-го безбожный
Батый, недоволен бысть толикими множествы побиенных христиан и пролитием кровей
их, творит шествие к западным странам, в Венгерскую землю, идеже не бысть первое
поганец. И шед тамо прият твердыни и грады многия, их же до основания попустоши
и люди вся изсече. {27}
Прииде потом под град Варадин,
иже есть среди земли Венгерский, отвсюду крепко утвержден стенами каменными и
водами многими. Краль же бысть тогда у них Владислав имянем, иже недоволен бе
собратися с воинствы противо поганых, возшед на столп высокий, зряще со слезами
земель своих пустошение, к тому и сестра его бежащи во град впаде в руце нечестиваго.
И се бысть кралю явление таково со гласом: «Царю, слез
ради твоих дает ти Бог победити сего супостата!»
| Гвагннн, О татарех, лист 6. |
Он же сошед со столпа виде
коня оседлана стояща никем же держима, и секира на нем. На него же краль седе,
со обретшимися во граде воины устремися на поганых, на них же нападе страх и побегоша
от града. Краль же Владислав || догнав самаго Батыя начат с ним битися и одолеваше
нечестиваго. Сестра же кралева помогаше Батыеви на брата своего, их же краль обоих
оную секирою смерти предаде 15.
Бысть сия лет 6756-го, а от
Рождества Христова 1248-го. И тако сниде нечестивый во Ад, и память его погибе
с шумом. Воинство же его все до конца погибе, едва мало нечто во Орду возвратися.
По той же победе венгры на память того явления слияша
от меди кралев образ седящь на коне, секиру в руце держаша, и поставиша на столпе
оном.
Той же летописец Гвагнин *
на ином месте пишет, яко во время Батыева пленения был в венгрех краль Белля,
четвертый тем имянем, иже ничтоже памяти достойное по себе остави и от Батыя со
всем домом утече в Далматию, а татарове три лета тамо пребыша, донеле же от глада
сами изгнани быша, ибо не бяше кому орания и сеяния делати. Аще же Белля и собрася
с воинством, но ничтоже успе, ибо прежде сами отъидоша.
И тако от того времяни обладаша нечестивии татарове
странами оными, яже назывались Болгары и Заволская орда, и по обе страны реки
Волги, от града Казани, || его же еще не бяше тогда, и до реки Яика, и до моря
Хвалисскаго. И тамо населишася и созда грады многи, яже назывались: Болгары, Былымат,
Кумань, Корсунь, Турá, Казань, Ареск, Гормир, Арнач, Сарай великий, Чалдай,
Астарахань.
| Степенная, степень 9, глава 18. |
И начат зватися область их
Великая орда, или, яко Московския народы называли, Золотая орда 16,
иже мнится того ради, яко тии татарове в пленении вышереченных стран граблением
чуждих сокровищ, и обладающи многими странами дани с них вземлющи, зело обо-{28}гатишася,
и домы великия, и палаты многия, паче же в Сараи цари их соделаша. Грады же тии
повествуются соделаны быти художники и работники, вземлемыми от российских стран,
егда имяху под властию своею князей российских.
И от тех времен царство тамо
основася. И цари их начаша жити в Сарае великом [его же Ботер поведает быти на
реке Яике *] и в Болгарех, иже блиско реки Волги, идеже обретаются полаты многия
обетшавшия и доныне явным того свидетелством.
Таже обладаша и всеми полями дикими от Волги даже до
Днепра, и чрез Днепр пришедши даже до Дуная. В Таврике || же Херсонской за Перекопом
по градом пристанищным, яко: во Азове, в Кафе, Керчи, в Херсоне или Корсуни и
по иным градом, которые тогда были, живяху италиане генуенсы под властию царей
греческих, с татары, живущими в полях близко Перекопу, мир имеющи.
Ибо тии небрегоша о градех
крепких и в местех тесных не живяху, но в полях житие свое провождали, с началными
своими под властию царей татарских, наследников Батыевых, иже владели Болшою ордою.
Части 2 глава 2
О царех, бывших в Великой орде по Батые, и
о Темир-Аксаке
| Степенная, степень 8, глава 5; Синопсис,
лист 183. |
По смерти онаго бича христианскаго, злочестиваго
Батыя, бысть во Орде царь сын ево, Сартак имянем — яко свидетелствует в книге
Степенной российской и Синопсис киевской — к нему же ходил во Орду великий князь
Александр Ярославич, рекомый Невский. Той злочестивый царь, еще великому князю
во Орде у него будущу, посла воеводу своего Неврюя со многими татары. Они же шедше
плениша землю Суждалскую.
| Степенная та же, глава 7. |
И толико || обладаша нечестивии
странами Российскими, яко лет 6769-го повелением царя
приидоша во страны Российския численницы его и изочтоша весь народ российский
дани ради. И учиниша во градех своя тысящники и сотники, иже баскаки назывались,
о них же выше речеся. Которых мучителства российстии князи не возмогоша терпети,
но лета 6770-го, совет сотворши, повелеша по всем градом побити баскаков оных
татарских 17, точию тех свобождаху, елицы изволиша прияти христианскую
веру. Обаче еще не могоша тем {29} свободитися ига татарскаго, яко о том ниже
изъявится.
Лета 6770-го умре царь Сартак
сын Батыев, по нем же облада Ордою царь имянем Беркай 18. Сей злочестивый
присла послов своих к великому князю Александру Ярославичу, понуждающи его и прочих
князей российских с воинствы их ходити на войну с собою.
| * Степень тажде, глава 10. |
О чесом сжалився великий князь
Александр, паки поиде во Орду к царю Беркаю, яко о том Степенная пишет *, и упроси
царя, да не будет такая нужда христианом. И оттуду великий князь Александр Ярославич
шествуя, умре на Городце лета 6771-го. ||
Потом умершу стому злочестивому
Беркаю, бысть во Орде царь имянем Менгутемир, иже лета 6778-го повеле умучити
во Орде великаго князя Романа Олговича резанскаго, яко Степенная являет 2*.
| Хроног <раф >, глава 160. |
По сем бысть царь во Орде имянем
Нагой 19, и лета 6790-го присылал рать свою с мурзами Туратемирем и
Алысном на великого князя Димитриа Алаксандровича. Сего и Стрийковский во своей
Кронике 3* объявляет, бывши войною в Полских странах лета от Христа
1288-го, от Сотворения Света 6796-го.
Сей царь имать быти, его же
дщерь бяше за великим князем Феодором Ростиславичем смоленским и ярославским,
иже даде ему в приданые городы свои: Болгары, Кумань, Корсунь, Туру и еще Ареск,
Гормир, Болымат, иже является сице. Ибо преставися великий князь Феодор Ростиславич
6807‑го лета, еже Степенная являет 4*. И яко прежде девяти лет
пришествия на Россию Кавгадыева с великим князем Юрьем Даниловичем на великаго
князя Михаила Тверскаго, еже бысть 6823-го лета, бысть во Орде ин царь имянем
Азбяк. И посему умре царь Нагой 6815-го лета. ||
| 7*
Степ<ень> 10, глава 6. |
По сем того же лета бысть царь
во Орде имянем Азбяк или Азбек, к нему же ходил во Орду великий князь Юрье Данилович
лет 6826-го. Сего Азбека Стрийковский 5* называет сыном Батыевым, такожде
и Гвагнин, о татарех пишущи 6*; но несть тако, ибо по смерти Батыеве
до 6815-го лет, в ней же начат владети Азбяк, имать сочестися 59 лет. И по сему
свидетелству несть той сын Батыев. В Степенной является 7*, яко се
злочестивый первый прелестника Махомета учение прият.
По сем бысть во Орде царь имянем
Занибек или Жанибек, сын Азбяков 20, яко пишет в Степенной, степень
11, глава 6, такожде и Стрийковский 8*. К сему царю лет 6808-го ходил
во Орду великий князь Симеон{30} Иванович <и>
московской митрополит Феогнаст, иже пострада за наложение дани на святыя церкви.
Сей в начале царства своего,
хотением властельства возбужденный, дабы мог без препятия царствовать, братию
своих родных побити повеле; и властелство свое крепко в Российских странах разшири;
о чем Стрийковский пишет *.
| Хроног<раф>, глава <200> . |
При властельстве сего царя лет 6856-го, во отмщение
пролитыя крове христианския от нечестивых татар, || попущением Божиим, бысть на
них мор велик во градех их и жилищах безбожных в Сарае, и Чаадае, и во Арначи,
и Астарахани, и во всей Орде оной. И сего ради побегоша оттуду мнози татарове
в поля дикия, и наипаче умножишася около Дону и Днепра, и в Перекопи жити начинаху.
| 2*
Часть 1, книга 2, лист 193. |
Сей царь Занибек взят царство
Тавризское, яко пишут летописцы российския, лета 6865-го. Сие Тавризское царство
может быти область лежащая за Астараханью, между морей Хвалийского и Понта Эвксинскаго,
юже Ботер 2* называет область Георгиана 21, в ней же
городы: Томань, Тевриз 22, и Тефлис, и иные. Названа та область того
ради тако, зане жителие ея велию веру имеют ко святому мученику Георгию, ибо христиане
суть, и имеют своего митрополита, под областию константинополскаго патриарха.
| Степ<енная>, степень 10, глава 7. |
При сем царе бысть во Орде святый Алексий митрополит
по прошению ево, и царицу ево имянем Тандулу от слепоты молитвою исцели, яко о
том в житии святаго. Того же лета по взятии Тевризе бысть мятеж велий во Орде,
ибо царь Занибек от сына своего Бердебека, советом ординских князей, убиен бысть,
а Бердебек облада Ордою.
И тако бысть царь во Орде Бердебек,
иже идущи следом отца своего такожде двунадесяти, || братов своих родных побити
повеле, дабы безстрашно властвовал. Бяше бо лют зело и немилостив, обаче и сам
не продолжися властвуя, ибо точию два лета прежив на царстве исчезе, яко Степенная
являет 3*.
| Степенная, Степень 11, глава 7. |
Ибо убиен бысть от царя Кулпа
лета 6867-го, и с советником своим злым Тулубием 4*, еже и Стрийковский
подтверждает, пишущи, яко Бердебек убиен бысть от Аскулпа или Акулпа царя, его
же Стрийковский 5*называет сыном Бердебековым. Но и той Акулпа
царь точию един месяц царствова, потом убиен бысть со всеми детьми своими от некоего
царя Наруса.{31}
| Степенная, Степень 11, глава 7. |
И бысть той Нарус царь, и облада ордами. К сему царю
Нарусу, яко пишет Гвагнин *, съехашася вси князи российстии и упросиша у него,
еже сами во княжениях своих без их началников татарских княжити начаша. Обаче
и той Нарус едва едино лето власти насладися, убиен бысть во Орде от царя заяицкаго
именем Хидырай, такожде и сын того Наруса, и царица Тайдула от того ж Хидыря избиени
быша лета 6868-го.
И бысть той царь Хидырь во Орде, но и той точию название
царское стяжа, власти же едва || употреби, ибо от сына своего именем Темироссы
лестию убиен бысть.
| Гваг<нин>,
о татарех, лист 6 |
Но и той царь Темиросса на властелстве зло приобретенном
едва седмьдней преживе [ибо власти зле приобретенныя недолго обыкоша пребывати],
ибо от князя некоего, имянем Мамая темника названного, изгнан и в бегстве убиен
бысть. А князь Мамай с царем Овдулом со многою силою преиде за Волгу на нагорную
сторону.
Во Орде же воста ин царь, имянем
Килдибек, иже называшеся сыном Занибековым, а внуком Азбековым. И той такожде
многих побив сам убиен бысть. В Сараи же тогда царь бысть Амурат имянем 23,
брат преждереченнаго царя Хидыря.
| Стрийк<овский>, лист 416. |
И тако сих злочестивых держава после царя Занибека
в четырех точию летех разорися. В сих летех татарове Крымския и Перекопския все
поля дикия, пространно за Киевом обретающияся, и Подолие прилежащие к Литовской
области держали. И в тех странах баскаки или атаманы над россианы власть имели,
иже дань с них збирали и по своей воли россиан яко подданных судили. И частыми
приходы на Литовския страны || великия пакости чинили литовскому князю Олгерду.
Того ради лета от Христа 1333, имать быти 1361-го [ибо
Стрийковский пишет сего князя Олгерда имуща брань с великим князем московским
Димитрием Ивановичем лета 1332, его же государствование началося по известным
российским летописцем лет 1362-го], той литовский князь Олгерд во оныя времена,
егда цари татарския быша в великом междоусобии и убийствах, советовав и совокупяся
с племенники своими князьми литовскими, собрав многое воинство иде на поганых.
И прошед грады Черкасы и Канев
прииде на урочище, реченное Синяя Вода 24, идеже река Бог в море впадает,
обрете орды татар, кочующих тамо с тремя цариками, натрое разделенных: первый
Кутлубах-солтан, вторый Качибирей-солтан, третий Диментер-солтан.{32} И бысть
с ними князю Олгерду презелная брань, идеже мнози татарове избиени быша и оныя
царики их таможе падоша.
И от того времени все поля,
яже от Путивля к Киеву, и до усть Дону, и на другую страну Днепра даже до Ачакова
от татар свободишася [ибо тамо, яко ныне || в Перекопи, живяху татарове]. И прогнаша
их к реке Волге, иных к Кафе, и ко Азову, и в Крым за самую Перекопь.
И от сего времяни наипаче татарове умножахуся за Перекопом,
обаче царей особных не имяху даже до царя Эдигеа, иже бысть таварищ Темир-Аксаку
— о них же мало последи положится повесть.
В Великой же Орде за Волгою
по убийствах вышеписанных царей татарских <в> лето 6869-го,
а от Рождества Христова 1361-го, бысть царь Мамай темник печенный. В сих летех,
то есть 6870-го, прият скипетродержание Московского государства великий князь
Димитрий Иванович, иже слышав о таковых несогласиях царей Ординских и убийствах
их междо собою, мужеством же, и разумом, и властию многих прежде себе бывших превзыде,
и тяжко си вмени под властию оных поганцов быти, и во Орду к ним ходити, и княжению
указ или начало взимати — не посла к тому Мамаю даров обыкновенных, ниже присланных
от него слушати хотяше.
Сим поганый царь возъярен будучи,
посла на великаго князя многия своя воинства, иже лета 6887-го от великаго князя
у реки Вожи || побеждени быша 25.
От сего наипаче наполнися проклятый срама и ярости,
собрався со безчисленными воинствы, их же до седмисот тысящей поведают быти, на
другое лето по том, то есть 6888-е, поиде с великою гордостию, яряся на провославие,
хотя до конца опустошити Российское государство; ему же помощник бысть князь Олег
Рязанский.
Сия услышав великий князь Димитрий
Иванович ни мало ужасеся, но положи упование свое в Бозе, собра воинство велие,
его же сочтеся сто седмьдесят тысящей; к тому приидоша ему в помощь князь Андрей
Олгердович Полоцкой и брат ево князь Димитрей Брянской, такожде великоновгородцы
и псковичи. И бысть ему всего воинства до трехсот тысящей.
И тако со всеми силами изыде
противу поганыхи сретеся с ними за Доном рекою, и состави жесточайшую брань 26,
идеже погании до конца побеждени быша, яко трупия их на четыредесятих верстах
лежало. Едва{33} сам нечестивый убежа с величайшим срамом не во мнозе, яко о сем
свидетельствуется в Синопсисе печатном Киево-Печерском *.
| 2*
О сем Стрийковский, лист 749, лето 1516. |
Славна убо сия победа на татар
бысть не токмо в Российских странах, но и во окрестных государствах, || яко свидетельствует
Жигмунт Герберштейн 2* [муж земли Цесарския, бывый не единою послом
великим в Москве от цесаря Римскаго Максимилиана 3*], в книге своей
пишущи о Московском государстве, и кроникарь польский Матфей Стрийковский 4*
глаголет, яко трупов татарских на шестидесяти пяти верстах лежало.
По таковой же победе паки окаянный
Мамай, не могий срама того терпети, нача воинство совокупляти, хотящи ити в Московское
государство. Обаче не попусти Бог тому нечестивцу озлобити достояние свое. Пришед
бо некто из далные Орды царь именем Тактамыш
и победи Мамая, ему же и вси князи Мамаевы приложишася.
Окаянный же Мамай с четырмя
князи своими забеже от великаго страха до града стоящаго над морем — Кафы — идеже
имя свое утаи. Но вскоре познанный убиен бысть от фряс и яко злый, зле погибе.
| Хромог<раф>, глава <201>. |
И тако бысть во Орде той царь
Тактамыш. Сей злочестивый лета 6890-го посла в Болгары татар своих, повеле избити
купцов, яже тогда прилучишася тамо от Московскаго государства, того ради, дабы
безвестно возмогл приити к Москве с татары.
И собрався окаянный со многими воинствы, превезеся
чрез Волгу в ладиях купецких, || их же побил на Волге, поиде к Российским пределом.
Князь же резанский Олег обведе их мимо Резанскую землю и броды им на реке Оке
указа.
Великий же князь Димитрей Иванович, слыша таковая,
зле оскорбе, отъиде на Кострому. Царь же пришед в Москву взял град лестию августа
в 26 день идеже окаянный многое кровопролитие учини, церкви и иконы обруга, и
град пожже, и презелно разори, и кончащи победу татар распустил в загоны, которых
побил под Волоком великий князь Владимер Андреевич.
Царь же, слышав сие, отъиде
во Орду, а великий князь Димитрей Иванович возвратися к Москве, иже видев пленение
и опустошение отечества своего презелно скорбяше, ибо тогда двадесять пять тысящей
избиенных христиан обретеся.{34}
Но обаче вскоре по сих и сам
окаянный Тактамыш изгнан бысть от царства от Темир-Аксака царя и
прибеже помощи ради в Литву к великому князю литовскому Витофту, яко о сем Стрийковский
*. А в Великой Орде и в прочих татарских странах начат прославлятися оный царь
Темир-Аксак.
| Степ<енная>, Грань 13, глава 24, титло
10. |
О нем же может неленостный благохотный читатель летописцев
|| обрести довольную повесть, яко он будущи худородный и злодей, воинских ради
дел великою славою прослы и страхом всему свету бысть.
Первое бо все татарския орды
поплени и подручны себе сотвори, и Великую Орду, идеже Сарай великий и Чагадай,
облада. Царь же ординский Тактамыш, не возмогши противо ему стати, убежа в Литву
ко князю литовскому Витофту.
| Кром<ер>, книга 15 лист 327. |
Темир-Аксак же поганый помышляше
оттуду на Российския страны, пленити их. И прииде к Резанским пределом лета 6903-го,
но не попусти Бог сему нечестивому погубити люди своя. Ибо страхом Богоматере
устрашен быв 27 возвратися во Орду и простре войну на восточныя страны.
| Стрийк<овский>, лист 505 и 508. |
| Белской книга
4, лист 240. |
И тамо искони вечною и славною Персидскою монархиею
облада, и турецкаго султана Баозита, обстояща царствующий Константинополь лет
6905-го порази, идеже до двоюсот тысящ турецкаго воинства избиено бысть и сам
Баозит пойман, его же в железной клетке на златой цепи Темир-Аксак во знамение
победы вождаше с собою и на конь всегда с тоя клетки саждашеся.
| Гваг<нин>, О татарех, лист 16. |
| Хроног<раф> и степенная, тамо ж. |
Потом прият Египет, и Дамаск,
и Вавилон, и Сирию, и Медию, Армению же, и Вифинию, и Каппадокию, Понт, || и всю
Малую Асию, и некое царство, стоящее у моря и каменных ради гор едину стезю вшествия
имущее — но и тамо столп тверд и врата железна быша — прият; где бы сие царство
обрестися могло, о том у Ботера 2*, описателя всего света, поискати
нужно.
Изъявляет бо той страну некую,
названную Серуана или Сервана, недалеко Каспийскаго моря, во время его описания
бывшу под областию перскаго <царя>ш. Ея же началныя городы Шамаха,
Исрес и Дербент, который стоит над враты горы Кауказу у единаго теснаго пути между
двема горами, огражден двема стенами, иже протягаются: до моря едина стена, а
другая — на триста сажен; на них же суть врата железна, их же не мочно минути
идущи из Серуаны в Тартарию великую или оттуду тамо.{35}
| Стрийк<овский>,
лист 112. |
| Гвагн<ин>.
О татарех, лист 16. |
И тамо приходили татарове в Каппадокию с цари своими
Галионом и Багом, потом с Темерляном [иже есть сей Темир-Аксак]; сию ныне обще
Медиею называют. Яковым же ухищрением ту крепость той нечестивый облада, летописцы
российския о том изъявляют. Сего всесветнаго страшила летописцы называли Темир-Кутлуем,
а татарове || Темир-Кутлу, то есть Счастливое Железо, латинския же списатели называли
его лютым Темерланом, якоже и непрелстишася в том, ибо той в пленении вышеписанных
государств и взятии недобытных крепостей и градов сице творяше. Егда к которому
граду прихождаше, хотящи его добывати, первый день поставляше намет белый, дающи
знати, аще добровольно поддадутся ему, то живых оных при богатствах их оставити
имать. На другой день пославляше намет багряный или красный, дающи знати, егда
их бранию одолеет, тогда крови много пролиятися имать. На третий день поставляюще
намет чорный, являющи, яко по взятии града ни единаго живити имать.
| Той же летописец, тамо же. |
Воинства с собою всегда имяше
тысяща тысящей и двести тысяч 28. Тогда же и литовской князь Витолд,
уповая славе и щастию своему, восхоте изгнаннаго Тахтамыша, согнав Темир-Аксака,
утвердити на царстве Ординском, собрався со многим воинством литовским и российским
и с царем Тахтамышем поидоша на Темир-Аксака.
| Кромер, книга 15, лист 327. |
И пришедше на реку Ворскл,
обретоша множество татар на полях стоящих с царем Эдегою, его же полския летописцы
называют товарыщем Темир-Аксаковым. И бысть || Витолду с татары тамо презельная
сеча, иде-же многое литовское и российское воинство со многими
князьми и мужи честнейшими побиено бысть 29. Едва Витолд с царем Тахтамышем
не во мнозе дружине убегоша в Литву.
Бысть сия брань литве с татары
лета 6907-го, а от Рождества Христова 1399. Окаянный же Темир-Аксак вскоре после
сея брани начат собирати воинство, хотяше ити на пустошение Российских стран,
идеже в некоторых странах татарских озиме и тамо многое ево воинство от мразов
лютых изомроша.
Тамо же и сам нечестивый зле
скверную свою душу изверже лета 6908-го. Тело же его скверное отвезено и погребено
бысть в земли татарской, ю же Ботер * называет Загадай, во граде Самаркандии,
который Гвагнин 2* называет столицею всех градов татарских.{36}
По смерти же его воинство его
разыдеся кийждо в страны своя. А помянутый товарищ его Эдега отлучися оттуду с
Крымскою ордою, иже под его правлением во время Тимир-Аксаково бяше, и пришед
в Таврику за Перекоп укрепися тамо.
И от сего времени начат умножатися
и славитися Перекопская, то есть Крымская орда30, и царей нача своих
оттуду имети. || О них же последи описания Болшия орды царей объявлено будет.
Болшая же орда начат умалятися и к падению наклонятися, яко и конечно повоевана
и опустошена бысть от московских великих государей.
Части 2 глава 3
О царех бывших по Темир-Аксаце
во Орде и о опустошении ея от московских государей
| Степенная,
Степ<ень> 13,
глава 28. |
По смерти онаго всесветнаго страшила, Темир-Аксака глаголю,
паки нача владети во Орде царь Тахтамыш, пришед из Литвы. Лет 6914 воста царь
во Орде именем Жанибек, от него же паки Тахтамыш побежа из царства. И тако той
проклятый пустошитель царствующаго града Москвы и христианский губитель, сам множицею
бегая, убиен бысть в бегстве в земли Сибирской, а Жанибек облада Ордою.
Таже и сам недолго царствовал, изгнан бысть от царя
некоего, именем Булат-Салтана. И бысть царь во Орде Булат-Салтан, или Зелед-Салтан,
сын Тахтамыш, а Стрийковский * называет его салтан Зеледин, иже изгнав Жанибека
облада Ордою мало после вышеписаннаго лета.
|| Сей царь велию дружбу имяше
с королем польским Ягеллом и с князем литовским Витолдом и многую помощь даваше
им против крыжаков 31 немецких , посылающи
татар своих в помощь полякам и литве. Иные поведают яко и сам на брани против
крыжаков будучи убиен бысть от них.
После его осташася три сына: Бетсубуль, его же татарове
Тактамышем называли, другой Керембердей, третий Яремфердей. И облада по отце своем
средний сын его Керембердей, изгнав братов своих лета 6926-го, от Рождества Христова
1418.
Тахтамыш же побежа в Литву
ко князю Витолду, яко к приятелю отца своего, дабы помог ему доступати отцовы
власти. Витолд же учинил его царем в Вилне,{37} дав ему одежду злату и шапку и
посла с ним много воинства литовскаго и татар литовских. Он же шед, сотвори брань
с Керембердеем, обаче побежден и сам убиен бысть от него.
Брат же Тахтамышев Эремфердей,
избыв от смерти, прибежал паки к Витолду. Его же Витолд посла на брата его, придав
ему гетмана Радивила с воинством в помощь. Иже пришедше на Волгу учиниша бой,
идеже Керембердей с воинством поражен бысть, || потом и сам поиман и от брата
убиен.
И Эремфердей облада Ордою 32
и бысть Витолду великий друг и приятель. В российских же летописцах не обретается
о сих царех, но пишут *, яко последи Селед-Салтана, или Булат -Салтана,
или яко Стрийковский называет его Зеледин-Салтан, сына Тахтамышева, лет 6929-го
бысть во Орде царь именем Улумахмет сын Зелед-Салтанов; а в Степенной 2*
имя Махмет.
Сего царя лета 6939-го изгна из Золотыя орды пришед
из-за Яика князь некий именем Эдигей. У него же бяше тридесят сынов от девяти
жен рожденных, от них же и меньший имяше до десяти тысящей воинства. И изгна царя
и с царицами оттуду.
Он же, убежав, прешед Волгу
и скиташеся в полях на различных местех. И пришед блиско пределов Российских посла
с молением к великому князю Василью Васильевичу московскому, да повелит ему жити
в странах своих, дондеже соберется с воинствы и отмстит князю Эдигею.
Великий же князь повеле ему кочевати в Белевских местех.
|| Зане сей царь, еще во Орде будучи, имяше любовь к великому князю, и на княжении
утверди его, и выходов во всю свою десять лет, отнюду же царем бысть, не взимаше.
Потом великий князь начат размышляти и опасения от того внутреннаго врага Улумахмета
имети, дабы не учинил каким лукавством тщеты областем Российским.
И посла на него воинство свое
с братию своею со князем Дмитрием Шемякою да со князем Дмитрием Красным Юрьевичи.
Такожде рязанские и тферские князи послаша воинство. И бысть всего воинства до
четыредесяти тысящей.
Иже пришедше послаша к царю,
да изыдет из пределов Российских. Царь же моляше их, дабы оставили его в покое,
обещаваяся никогда с ними вражды творити. Тии же не вняша молению цареву поидоша
на него бранию.
Он же затворися со своими в
ледяном своем граде, его же тоя зимы в прибежище себе учинил бяше. Воинства же
и всего с ним едва до трех тысящей было, из них же едва тысяща вооруженных обреталася.
И тако || российския воинства нападоша нань.
Он же немного бився во граде, изыде из него со своими
на брань. И тако бысть жестокая битва, идеже Божиим гневом побеждени и одолени
быша российския воинства от поганых, яко от четыредесяти тысящей токмо братии
княжеския и пять воевод не со многими спасошася. Бысть же сия брань лета 6946-го
декабря в пятый день.
И по брани той возможе злочестивый,
и богатства зело исполнися, и поиде чрез Волгу, и прииде ко граду Казани, и основа
и обнови его, и царствова в нем, яко о том будет при описании царей казанских.
Летописец же полский Стрийковский
* пишущи обновляет заволскаго царя Шахмата, бывша войною в Полше на Подолие, лета
от Рождества Христова 1438-го, а от Сотворения Света 6946-го, еже той же Улумахмет
бысть 2*.
По сем по трех летех, еже имать
быти 6949-его, той же злочестивый царь Улумахмет со многими татары прииде ратию
к Москве. Великий же князь 33, мало видев своих, отыде за Волгу, а
на Москве || остави воевод: князя Юрья Патрекеевича со иными некими. Царь же пришед
стояше десять дней и ничтоже успев возвратися во Орду.
По том лета 6953-го той же
царь Улумахмет приходил с татары к Мурому. И потом дети
его Момотек да Егуп приходили изгоном тайно на великого князя Василиа Васильевича
московскаго. И бысть ему с ними бой под Суздалем, идеже воинство Российское побиено
бысть, а самого великаго князя плениша погании, иже свободися от рук их 6954-го
лета. О сем и Стрийковский пишет 3*.
По сем той царь Улумахмет, и с сыном своим меншим Эгупом,
в Казани от сына своего Момотека зарезани быша. Прочии же дети ево — Касим да
другой Эгуп — приидоша служити к Москве к великому князю Василью Васильевичу лета
6956-го.
В Великой же орде облада оный
царь Эдигей, изгнавый Улумахмета, и обладаше многия лета. Детей же своих в страсе
великом содержаше, яко ни един от них дерзну власти искати кроме воли его. ||{39}
Егда же состареся, и смерть
уже настояше нань, собрав тогда к себе всех сынов своих, начат заповедати им,
наказующи под прещением , дабы вси жили купно, не деляся царствием,
и един бы единаго не истребляли, но купно стрегли государьства си.
Подая им образ содержания совет
под сицевым вымыслом. Повеле принести к себе тридесять стрел и даде коемуждо сыну
по единой стреле, повелевая им преломати я: тии же скоро сотвориша повеленное.
Потом повеле принести другия тридесять стрел и даде их купно, первее старшему
сыну повелевая преломити вся вкупе. Той же много трудився, не возможе учинити
того. Потом другому и третьему, даже и до последняго даваше их, преломити веля,
но ни един от них возможе учинити того.
Эдигей же восприим слово, начат
паче увещевать в совете жити их, глаголя: Аще поделится царством и будет кийждо
от вас жити самовластен, тако могут вас окрестныя соседи || истребити, яко вы
стрелы преломали есте, и изгибнете вси. Аще же вси в совете будете между собою
и общими силами против супостатов стояти, то едва кто вас одолети может.
И сице завещав, и приклад совета и любви памятный учинив,
умре царь Эдигей. Но обаче дети его мало сему внемлющи, по смерти его воздвигоша
между собою брани и вси истребишася.
Последи сего Эдигеа и сынов
бысть во Орде царь Седахмет имянем, иже лета 6959-го, Богу попустившу сего окаяннаго,
присла тайно Россию воевати царевича Мазовшу имянем со многими татары. Великий
же князь, не успев собратися с воинством, уклонися за Волгу.
Татарове же пришедше посады
у Москвы пожгоша и ко граду приступающе много зла сотвориша. Граждане же изходяще
из града бияхуся с татары. И тако погании прогнани быша.
По сих четырем летом минувшим,
еже имать быти 6963, тии же татарове Седахметевы орды приидоша на Россию и Оку
реку преидоша. Великий же || князь посла противо им князя Ивана Юрьевича. И бысть
им бой, и Божиим пособием побеждени быша погании.
По сих в лето 6967-го паки тиижде татарове Седахметевы
орды, свирепством похваляющися, приидоша к Оке реке. Великий же князь, Бога помощника
имея, посла противо их сына своего, великаго князя Иоанна. И шед бишася с ними
об реку, и тако побеждени быша и побегоша.{40}
Сего Стрийковский * называет
Садахматом, пиша сице: яко Завольской орды царь Садахмат приходил с войски на
Подолие ко Львову городу и мног плен взем и корысть; идяше в свою землю, ему же
заступи путь перекопский царь Эди-Гирей и до конца победи его. Садахмат же с девятию
сынами своими и со многими честными мурзами убежа в Литву, яко к своим приятелем.
Зде сумнительно, как бы ему пустошиша Подолие, прилежащее
к Полше, яко на безстрашное себе место в Литву бежати и от смерти тамо спасатися.
Еже сице разумеется. В том ево || пустошении подозрение имяху поляки на литву,
якобы их призванием Садахмат воевал Подолие. Того ради литва, покрывая лесть свою,
онаго Садахмата, прибегша к ним, поимаша, дабы тем могли из подозрения у поляков
свободитися. И под стражею стрегом бысть, идеже и уморили его, дабы тем учинили
дружбу крымскому царю Эди-Гирею.
А в Степенной же российской
является 2*, яко царь Седахмет поиде со всею ордою на Российское царство,
и бывшу ему на реке Дону, и ту прииде на него крымской
царь Эди-Гирей, и победи его, и орду его взят. Сие же бысть лета прибежати ему
в Литву 1450-го.
| Кромер, книга 28, лист 529. |
По сем Стрийковский 3*
дале пишущи глаголет, яко татарове заволския лет от Рождества Христова 1468-го,
а от Сотворения Света 6976-го, с царем своим Маниаком, переправясь через Дон,
на три части воинство разделили и воевали Литву, Подолие, волохов. И тогда Литву,
и Подолие, и Волынь презелно повоевали, волохи обаче трижды татар победили, ||
яко мало нечто их убегоша, идеже и сын царев пойман бысть и к воеводе Стефану
приведен.
Царь посла ко Стефану, претящи
ему войною, дабы свободил сына его Ислена. Стефан же при послах оных сына его
на части разсещи повеле, а послов на древеса потыкал, оставльши тамо единаго от
них, ему же повеле обрезати губы, уши, нос и тако отпустити его, дабы то царю
своему поведал .
По сем восприим царство Золотые
орды царь Ахмат имянем, посла послов своих к великому князю Иоанну Васильевичу
московскому и всея России, по обычаю царей ординских с басмою, просити дани. Великий
же князь басму приим поплева на ню и потопта, послов же всех побити повеле, точию
единаго оставив отпусти к царю.{41}
Нечестивый же царь зело разгневався
и огнепалною яростию дыша, собрав силу многу, лета 6980-го
короустремително прииде ко граду Алексину, его же попленив и пожже, аще и сами
мнози || избиени быша. И оттоле устремися ко Оке реке и вси напрасно вринушася
в реку, хотящи преити ю; и абие в той час приспе тамо многое российское воинство,
их же бяше яко море колеблющеся. И тако погании, трепетни будущи, побегоша прочь,
Богу пославшу на них страх, еще же и язву смертную, ибо напрасно в полцех падающе
умираху.
Чего ради проклятый наипаче
ярости исполняшеся многажды посылаше к великому князю, зовущи его к себе во Орду.
Великий же князь нимало сему внят, но послов его всячески ругателно отпущаше.
Ибо о сем пророчествоваше два святителие: Иона митрополит московский и Иона архиепископ
новъгородский — в малых летех прежде сего — яко российстии самодержцы не имут
к тому быти под областию ординских царей.
Беззаконный же царь, не возмогши
к тому срамоты своея терпети, лета 6988-го собрав многую силу: царевичи, и уланы,
и князи, и мурзы — скороустремително поиде к Российским странам. Во Орде же своей
токмо || остави тех, иже не доволни оружием владети. Ибо ни откуду супостата бояшеся.
Ему же согласник был и полский краль 34.
Великий же князь Иоанн Васильевич
посла воинство по многим градом, яже стоят на брегу реки Оки. Царь же, слышав
о собрании российских воинств, поиде к Литовским странам, ожидающи краля полскаго,
и пришед ста на бротах реки Угры. Российское же воинство, пришедши тамо, многу
брань творяху с ним 35, возбраняющи ему прешествия, идеже бысть и сам
великий князь.
Царь же стоя, искаше бродов
и преходу и не можаше того учинити. Великий же князь, советовав с боляры, умысли
дело благо сотворити. Ведаше бо, яко в Болшой орде, отнюду же царь изыде, не бяше
воинства, тайно посла многое свое воинство в Болшую орду, в жилище поганых. С
ними же посла служащаго ему царя Уродовлета городецкаго да воеводу князя Гвоздева
звенигородскаго. Царю же ничтоже ведушу о сем. ||
Они же в ладиах шедше Волгою
рекою приидоша во Орду и обретоша ю пусту воинскими людьми, токмо бяху женеск
пол, и старые, и отрочато. И тако зело плениша их и опустошиша, жен и детей поганых
смерти без милости предающе, жилища же их огнем пожигающе. И, ко-{42}нечно бы,
возмогоша тогда до конца оных поганов истребити.
Но городецкаго мурза имянем
Обляз Силный пошепта цареви, глаголя: «О царю! Нелепо есть великое сие царство
до конца опустошити и разорити, отнюду же и ты сам изшел еси и мы вси, и се есть
отечество наше. И сего ради идем отсюду: уже бо и тако доволно попленихом и повеленная
исполнихом, егда како Бог прогневается на нас; но идем отсюду».
И тако православное воинство
возвратишася из Орды и приидоша к Москве с великою победою и со пресветлым
одолением, имуще корысть многу || и плен немало<й>. Царю же о сем уведавшу,
в той час от реки Угры отступиша и ко Орде побежаша. По отшествии же московскаго
воинства, еще царю не приспевшу во Орду, приидоша на Орду нагайские татарове,
и тии такожде и останки жилищ поганых разплениша и жен царевых поимаша.
И преплывши Волгу поидоша самому
царю встречу, и внезапу стретошася с ним в поле, и много бившися с ним одолеша
его, идеже все воинство его погибе. Тамо же и сам убиен бысть от шурина
своего имянем Ямтемир мурзы. И тако в конечное опустение и разорение прииде оное
можное прегордое поганское царство. Сице вышеимянованный летописец*.
| 2*
Степ<ень> 15, глава 17. |
В Степенной же повествуется
2*, яко во второе лето по бытии ево на реке Угре прииде на него нагайский
царь Иван имянем, иже убив Ахмата Ордою облада. Но или сице, или тако, обаче от
сего времяни прииде Орда в конечное запустение.
Тому же согласно и полской
летописец Стрийковской || пишет, яко того царя приход ко Угре бысть за подущением
короля полскаго Казимера, лета от Рождества Христова 1477-го,
от Сотворения Света 6985-го, треми леты токмо прежде летописцов российских, сице
глаголя. Краль Казимер приехав в Литву скоро посла дворянина своего к заволскому
царю Шахмату [или Ахмату, яко на листу 683 называет его Ахматом, пишущи о сыне
ево], просяще его, дабы ему подал помощь противо великому князю московскому.
Царь же нимало медля поиде
по прошению ево со всеми ордами своими на Московское государство и пришед
стал у реки Угры. И аще властители литовския зело хотяху обид своих от московскаго
государя войною {43} доходити, обаче краль Казимер с таким грозным государем покойно
поступити умысли. Видящи его тако вознесеннаго и мужественнаго, преумножением
великих богатств и стран обладанных. Такожде на множество неисчетнаго воинства,
искуснаго непрестанными || войнами и памятию прошедших побед в крепости своей
уповающаго. Своих же должайшим залежанием непотребных и подобных женам на войнах
быти поведал. И того ради <с> московским
государем на неколико лет перемирие утверди.
А царь заволский стоял немало
время на Угре, ожидающи повеления Казимерова. И потом государь московский многие
дары даде гетману Шехметеву имянем Темирю, дабы отвел царя во Орду паки. Царь
же, не имущи повеления от Казимера, будучи наговорен от гетмана онаго, возвратися
в царство свое. Его же тамо той же гетман ево Темирь зарезал за взятыя подарки
от московскаго государя.
Сия суть инстинныя словеса вышеимянованнаго летописца.
| Стрийк<овскяй>, лист 683. |
По сем облада Ордою сын Ахматов или Ахметов именем
Шахмат. Сей, яко древняго приятеля литовскаго Ахмата царя сын, со князем литовским
Александром клятвами утвердишася против великаго князя || Иоанна Васильевича московскаго
и всея России и против Крымской орды, еже бы их общими силами воевати.
И тако Шахмат, лета от Рождества Христова 1501-го,
а от Сотворения Света 7009-го году, на есень, прешедши реки Волгу и Дон, со всею
ордою Заволскую приидоша на помощь Литве против московскаго государя, их же до
ста тысящей поведаша быти.
И тако царь прииде с ними в
Северскую землю, ста под Новым-городком Северским и у иных градов, идеже попустоши
землю до Брянска, и взяв Новградок и иные грады, отдаде их послу Александра. И
сам царь ста на Днепре между Чернигова и Киева, идеже порази воинство Менди-Гирея
царя Перекопскаго [которыя хотели ево с поль оных согнати], яко мало что их убегоша.
Царь же стояше тамо многое
время, и яко не бысть ему ничтоже от Александра согласия, посла к нему послы своя,
жалобу великую на него приносящи, яко он по прошению их пришел из таковых далных
стран с великим трудом, а он с ним || сил не совокупляет и промыслу не чинит.
И того ради многие ево татарове в неплодных полях от мразов,
и гладу, и от всякой нужды и с коньми конечно погибают.{44}
Обаче послы те малыми подарками
подарены и ни с чем отпущени быша. В то же время жена Шахматова, не возмогши терпети
глада, и мразов, и прочих нужд, с болшею частию воинства его убежа к крымскому
царю Менди-Тирею, ему же прибытием тех примножися воинства и дерзновения.
И тако собравшися прииде безвестно на Шахмата, и порази
его до конца, и всю орду бывшую с ним поплени. Шахмат же с братом своим Азак-Салтаном
и с мурзами честнейшими, прибежа к Киеву и став недалеко, посла к воеводе киевскому
ко князю Димитрию Путятичу, поведая ему прилучившаяся себе.
Его же воевода много дней чреждаше
доволно. Потом Шахмат побеже оттуду безвестно к Белу-граду, помышляющи оттуду
утещи к Баозиту турецкому султану, хотя поддатися || ему
и просити помощи против краля полскаго, хотящи Полше и Литве обиды своя отомстити.
Но егда доведався, яко султан турецкий по прошению Менди-Гирея царя крымскаго
повеле сенжаку белогородскому поимати его и к себе прислати, скоком паки к Киеву
побежа.
Воевода же киевский, поимав, в Вилню град отосла его,
идеже под стражею блюдом бяше. И потом, будучи с королем на сейме, приносил жалобу
на короля и панов радных, со слезами выговаривая им, яко он их ради великия терпит
беды, и разорения, и напасти, наконец же и под стражею свое пребывание.
И потом по многом ево прошении
повелением кралевским со многою честию отпроважен бе в город Троки и блюден до
приезду кралевскаго, идеже и сам обещася краля ожидати. И тамо приехаша к нему
послы от князей нагайских, с ними же честно ездяше на ловы зверей. Усмотрив же
время, побежа тайно из Трок, но обаче от Алехнамонивидовича, наместника || троцкаго,
и от иных дворян кралевских под Киевом постижен, поиман и связан бысть, паки в
Троки отвезен и крепко стрегом бяше.
В то же время приидоша к паном
литовским посланные от перекопскаго царя Менди-Гирея, просяще у них, дабы Шахмата
в крепости держали, яко же и прежде панове литовския по желанию дяди его Шахмату
же заволскому учинили. А он того ради обещается покой с ними имети и помощь им
всюду посылати, которую им яко блиский сосед скорее может учинити, нежели Шахмат
из далных своих стран.{45}
Шахмат же, под стражею будучи,
уведа о сем и глагола паном литовским, яко лестию Менди-Гирей тако им обещается:
«Ибо он не может удоволитися моим бедным пленением и того ради престати войною
во страны Литовския приходити».
Обаче по том лета от Рождества
Христова 1506-го, а от Сотворения Света 7014-го, егда краль Александр прииде в
Вилню, тогда и Шахмота || повеле привести к себе тамо же. И по желанию царя перекопскаго
Менди-Гирея повеле князю Михаилу Глинскому поимати его и во град Ковно в темницу
отвести. И тамо той бедный Шахмат нужно житие свое сконча. А иные татарове его
по иным градом посаждени быша и такожде изомроша. До зде Стрийковский .
Сей последний царь бысть Болшия
или Золотыя Орды. Сему согласно и в Степенной московской пишет *, яко царь крымской
Менди-Гирей побил Болшия орды царя Ахмета, еже той
же имать быти, и Орду его конечно обладал, и людей в Крымскую Орду преведе. К
великому же князю Иоанну Васильевичу московскому и всея России приидоша служити
из Астрахани два царевича, Исуп и Байтерек, царя Ахмета Болшия Орды племянники.
Уже убо малыми леты прежде сего, яко о том довольно
изъявися, начат наипаче малитися Болшая Орда от непрестанных своих междоусобных
браней и нестроения, паче же от пленения воинства российскаго, еже утверждается
и иностранными списатели.
Яко пишет Ботер 2*,
глаголя: Великий князь Иоанн Васильевич московской, ведящи о несогласиах татарских,
яко между собою кусалися, на крепость же государства своего надежду имущи, не
восхоте им дань давати. И в то время, в не же поразили татарове перекопския царя
Ахмата, || последняго наследника Батыева, иже умре в Вилне. Тогда государь великий
князь Иоанн Васильевич московской присовокупи к государству своему Пермь, Вятку,
Югру — области, бывшия под властию Ахматовою.
И егда государем московским умножахуся силы, царь Василей
Иванович, сын его, взял Казанское царство [знать в то время писал Ботер книгу
свою, егда была Казань под Московскою державою, ибо многажды отступоваху и одолеваеми
бываху], а сын его царь и великий князь Иоанн Васильевич взял Астраханское царство.{46}
И тако многонародное и силное
оное бусурманское Золотыя Орды царство вконец опусте и искоренися, от него же
прежде российстии народи, Богу тако попустившу, не точию в великом разорении и
пленении были, но просто рещи, ничтоже свойственнаго без их бусурманскаго изволения
нарещи смеяху.
Пребысть же сей наказателный
бич — или свойственнее рещи меч от Бога посланный на христианы, от лета по Сотворении
Света 6745-го, в не же окаянный Батый пленил Российское государство, до изчезновения
сего последняго нечестиваго Ахмата, лет 269.
Страны же те, и грады пустыя, и прочия места, идеже
нечестивыя татарския жилища быша, приидоша под державу великих государей российских
самодержцев по взятии града Казани и всего того царства, яко || о том Казанском
царствии и взятии его и оных вышереченных стран зде предлежит повесть.
