ЖИТИЕ И ЧУДЕСА ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА, ИГУМЕНА ЧЕЛМОГОРСКОГО, КАРГОПОЛЬСКОГО ЧУДОТВОРЦА

Оп.: Житие преподобного Кирилла, игумена челмогорского, каргопольского чудотворца / Предисл., подгот. текста и коммент. А.Б.Мороза // Альфа и Омега. Ученые записки Об-ва для распространения Свящ. Писания в России. М., 1998. №3 (17).

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Север России прославлен множеством подвижников, как почитаемых по всей Руси, так и местно чтимых. Дикая природа этого края, обширные и густые леса, многочисленные озера с островами благоприятствовали стремлению к пустынножительству, поэтому наряду с такими известными духовными центрами, как Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Александро-Ошевенский монастыри, здесь было множество небольших монастырей, пустыней и скитов, служивших распространению и укреплению христианства. К несчастью, подавляющее большинство их в нашем столетии было разрушено, и сейчас в лучшем случае можно видеть их руины, в худшем же они сохранились только в памяти народа. Та же участь постигла и обитель преподобного Кирилла, упраздненную и разобранную на кирпич соседним колхозом в 30-е гг.

Преп. Кирилл, основатель Челменской, или Челмогорской пустыни,- один из очень чтимых на Севере России святых. Он подвизался в XIV веке в местах, входящих сейчас в состав Архангельской обл. и расположенных на самом ее юге, недалеко от г. Каргополя (ныне - районного центра, отметившего, кстати, в 1996 г. свое 850-летие).

Эти места, изначально заселенные финно-угорскими народами, “чудью белоглазой”, в XI-XIII вв. были освоены русскими. Основная волна колонизации происходила из Новгорода, чем объясняется связь с этим городом многих упоминаемых в Житии людей, в том числе и самого автора.

Каргополь стоит на р. Онеге в самом ее начале, где она вытекает из оз. Лача. К востоку от города, примерно в 60 км, лежит оз. Лекшмозеро, на берегах которого находится несколько деревень, чьи названия упоминаются в публикуемом тексте Жития - все они существуют и сейчас. С восточной стороны из Лекшмозера вытекает небольшая речка Челма, впадающая, в свою очередь, в оз. Челмозеро, или Монастырское. Там, при впадении Челмы в Челмозеро, и поселился св. Кирилл, а после его смерти возник Челмогорский монастырь. Несколько севернее монастыря, на восточном берегу Лекшмозера, расположено с. Труфаново (в публикуемом списке Жития - Трифаново), на южном берегу того же озера - с. Орлово, а на западном - одноименное с озером с. Лекшмозеро, где в церкви свв. апостолов Петра и Павла (на месте этого храма стоит кирпичный, возведенный в XIX в.) начинал свое служение в качестве клирика автор Жития Иоанн, впоследствии иерей Покровской церкви (по сей день сохранился, правда в плачевном состоянии, деревянный храм, возведенный в XVIII в. на месте старой церкви) в с. Лядины - на полпути от Каргополя к Лекшмозеру. К югу от Каргополя, на западном берегу оз. Лача, находится еще одно село, упоминаемое в Житии - Тихманьга. Такова география этого текста, написанного в значительной степени на основании устных преданий, распространенных в окрестностях обители.

Некоторые предания сохранились и по сей день, и летом 1997 г. во время фольклорной экспедиции в эти края нам удалось записать несколько из них:

“Как был там Кирила Челмогорский ли, как ли. Святой. И вот эти изгнать-то хотели. Труфановцы... Казара-то (деревня Казариновская <в с. Труфаново> там, за озером, их так называли: "Ну, казара!"). И они хотели этого изгнать. Изгнать хотели... Там, говорят, пришли - он жил в какой-то там пещере. Пришли, привязали веревки ли, что ли, и вот потащили его из этой. Веревка что ли оборвалась. Там они все куда-то упали... Там яма образовалась, и до сих пор эта яма есть. Дна не могут смерять. Вода. И за сосну было уцеплено. Сосна такая низкая, кудрявая. Не растет вверх”.

“А потом осталась одна соборка <колокольня в Челмогорском монастыре>. И вот, когда соборку стали ворочать - тракторами дергали-дергали, не могли сдернуть. А вот с Лекшмозера один парень... Ну, поехал он с Лекшмозера: "Щас поедем,- говорит,- этих челмогорских богов выгонять". Дергали ее, дергали - все троса рвутся. Тремя тракторами не могли, а он подошел, один раз тюкнул - церковь упала. Он нашел критическую точку. Один раз тюкнул, и вся колокольня упала. И завалила его насмерть. Как с топором стоял, так и... Искали. На третий день только отрыли. Ну, так говорили... по деревне слухов... знаешь. Нечего было болтать так, когда поехали”.

Как видим, жители окрестных деревень помнят преподобного и основанную им пустынь, а рассказываемые ими истории, в соответствии с заключительным абзацем Жития, где автор (или переписчик) призывают дополнить его новыми сведениями, по праву могли бы стать его главами.

Житие преп. Кирилла написано во второй половине XVII в. священником Покровской церкви в с. Лядины. Он же был и автором иконы этого святого. Временная дистанция, отделяющая жизнь святого от создания его жития, видимое отсутствие сколько-нибудь подробных сведений о его земном пути, недостаточная осведомленность автора сказываются на тексте: мы не знаем ничего о происхождении св. Кирилла, о том, где он подвизался до пришествия на Челму. Однако подробно описываются чудеса преподобного, случившиеся после его смерти, причем характерно, что подавляющее большинство из них относится примерно ко времени написания Жития или произошли незадолго до того. О них Иоанн знает хорошо понаслышке, чаще всего из рассказов людей старшего поколения: родителей, родственников и просто “от древних людей”.

Вероятнее всего, что автор Жития родился и вырос в одной из деревень, расположенных недалеко от обители преп. Кирилла, - на это указывает хорошее знание местной географии, упоминание родственников, живущих неподалеку, специфические слова и грамматические формы - не церковнославянские, а диалектные севернорусские, например, свои в значении “родственники”, пригонил вместо “пригнал” и т. п.

Иоанн, видимо, не имел ни сколько-нибудь серьезного образования, ни литературного опыта, что хорошо отразилось в созданном им тексте. Житие написано чрезвычайно простым языком, без стремления к красоте изложения, с единственным желанием передать события как можно подробнее и точнее, с деталями, подчеркивающими жизненность и правдоподобие излагаемых событий. Поэтому, например, в каждой главе обязательно точно называются имена участников и место происшествия. По этой же причине автор чувствует себя неловко, когда не может привести точных данных: он оправдывается и извиняется за то, что не помнит имени одного из упоминаемых героев.

Церковнославянский язык был для Иоанна даже не мертвым языком, а просто набором малозначащих форм и слов, смысла и правил употребления которых он явно не понимал. Однако он считал необходимым стараться писать тем языком и стилем, каким было принято писать агиографические сочинения. Отсюда возникает невероятное число грамматических и лексических ошибок, которые не могут быть сочтены описками или погрешностями переписчика, поскольку, с одной стороны, их настолько много, что невозможно предположить неверное переписывание с подлинника, таковых ошибок не содержащего; с другой стороны, в них видна определенная логика: автор путает лицо в аористных и имперфектных глагольных формах, употребляет причастия вместо форм аориста, неверно использует конструкцию dativus absolutus (дательный самостоятельный) и т. д., то есть, главным образом, те формы, которые в XVII веке в разговорной речи уже не употреблялись.

В повествовательной манере также прослеживается отсутствие литературного опыта и стремление соответствовать канону. Иоанн пользуется известной ему по житийной и богослужебной литературе фразеологией, цитирует Священное Писание, однако набор цитат невелик и они повторяются по нескольку раз, а традиционные для житийной литературы обороты концентрируются в конце глав, сменя живое повествование.

Сказанное, разумеется, нисколько не умаляет достоинств публикуемого текста и как источника сведений о жизни и чудесах преп. Кирилла, и как интересного и оригинального памятника севернорусской книжной традиции.

Житие известно нам в двух списках из коллекции Е.В.Барсова, хранящейся в рукописном отделе Государственного Исторического музея (Барс. №№794, 795). Это рукописи в 1/4 листа, переплетенные в самостоятельные книги. Список №794 сделан в XVIII в., но, как явствует из титульного листа, был подклеен и переплетен священником Челмогорской пустыни Федором Гурьевым в 1844 г. В книгу вложено также написанное в отдельной тетрадке уже по-русски, современной графикой “Историческое описание Челмогорской пустыни, что в Каргопольском уезде, собранное от разных древностей той пустыни священником Ф.Гурьевым 1844 года февраля месяца”. Рукопись №795 представляет собой сильно переработанный и сокращенный все тем же иеромонахом Ф.Гурьевым первоначальный текст, названный им “Житие и чудеса, приполнена историческимъ известиемъ[1] по отысканнымъ некоторымъ памятникамъ, и дошедшимъ устнымъ преданиямъ, священникомъ Феодоромъ Гурьевымъ, тойже пустыни, àèì7ä <1844> года. Месяца маиа”. Это один из нескольких списков, сделанных с Гурьевского оригинала 1844 г. Помимо Жития в эту книгу помещена еще “Месяца декемврия во осмый день служба на память преставления преподобнаго и богоноснаго отца нашего Кирилла игумена и началника Челмогорскаго монастыря Каргопольскаго чудотворца”.

Более ранний список №794 имеет следы активной и скрупулезной редакторской правки, проделанной, очевидно, упомянутым Ф.Гурьевым. Можно предположить, что эта рукопись служила ему черновиком, в котором он исправлял грамматические ошибки, стилистические шероховатости, неверное или казавшееся ему неверным словоупотребление, а также сокращал текст. Исправления делались прямо в рукописи, редактор дописывал, вписывал между строк или прибавлял на полях недостающие фразы, слова и буквы, ненужное и подлежащее исправлению брал в круглые или квадратные скобки, иногда исправлял непосредственно по написанному. Большинство этих исправлений вошло в новую версию Жития (Барс. №795). Надо отдать должное редактору - с литературной точки зрения текст от этого только выиграл: действительно, исправлены практически все ошибки в церковнославянском языке, удален ряд повторов и излишне затянутых финалов отдельных глав, то есть те фрагменты текста, где автор отдает дань агиографической традиции, как он ее себе представляет. Текст стал грамотнее и живее, приобрел некоторую отточенность стиля и стройность композиции, однако утратил часть обаяния и непосредственности оригинала.

Мы публикуем Житие по более раннему списку XVIII века (Барс. №794), дабы познакомить читателя с оригинальным созданием о. Иоанна. Вариант Ф.Гурьева был опубликован в 1889 г. К.А.Докучаевым-Басковым[2], имевшим три его списка, один из которых хранился в обители, а другие принадлежали жителям окрестных сел. Публикатору не были известны ни рукописи из собрания Барсова, ни сам факт существования более ранней редакции Жития.

Текст Жития публикуется современной графикой, церковнославянским буквам d, Ý, ¸, ý, ÿ, k, j, v соответствуют ф, и, о, е, я, кс, пс, и. Надстрочному знаку  ¹(паерок) - буквы ъ или ь.

Основные особенности орфографии оригинала сохраняются. Вместе с тем, мы сочли необходимым заменить в именах собственных строчные буквы прописными, раскрыть титла, выносные буквы внести в строку, добавить отсутствующие пробелы между словами и недостающие буквы - они помещены в ломаных скобках.

Знаки препинания расставлены в соответствиями с современными нормами пунктуации, что должно облегчить восприятие текста, и без того изобилующего грамматическими ошибками.

Правка Ф.Гурьева при публикации не передается, утраченные фрагменты текста восстановлены по Барс. №795.

А.Б.Мороз

КНИГА ЖИТИЯ И ЧУДЕСЪ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА, ИГУМЕНА ЧЕЛМОГОРСКАГО, КАРГОПОЛЬСКАГО ЧУДОТВОРЦА ДРЕВНЯЯ. ПИСАНА МОНАХОМЪ ОБИТЕЛИ СЕЯ ПО ЯВЛЕНИЮ И ПРИКАЗАНИЮ САМАГО ПРЕПОДОБНАГО ЕМУ. ЦЕРКОВНАЯ ЧЕЛМОГОРСКОЙ ПУСТЫНИ, ПОДПИСАНА И ПОДКЛЕЕНА ТОЙ ПУСТЫНИ СВЯЩЕННИКОМЪ ФЕОДОРОМЪ ГУРЬЕВЫМЪ àèì7ã <1843> ГОДА[3].

 <л. 1> О ПРИШЕСТВИИ ПРЕПОДОБНАГО  ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА НА ЧЕЛМО ГОРУ ВЛЕТО swê7ä <6824 - 1316>: БЛАГОСЛОВИ ОТЧЕ.

По смотрению убо Божию дошедъ преподобный отецъ нашъ Кириллъ чюдотворецъ на место оно, глаголемое Челмо гора, от града Каргополя отстоящая на четыредесять два поприща[4], на устье Челмы реки, надъ езеромъ Челмоезеромъ, о нейже извещение и глас Божий слышавъ. И возшедъ преподобный на гору ту, и обшедъ ю, и видевъ, яко угодна есть ко уединению, и тамо преподобный вселися. <л. 1 об.> Бяше же место горы тоя невелико зело, но всякимъ ягодичиемъ и древиемъ исполнено, и вельми бе красна; но прежде никомуже от человекъ тамо на ней пребывающу. Возрадовася преподобный Кириллъ духомъ о обретении таковаго места, и возлюби е зело.

И возшедъ преподобный на гору ту, и сотвори молитву, и рече: “Благодарю Тя, Господи Боже мой, яко не презрелъ еси моления моего, но приведе мя на место святое сие, посемъ Давидово слово глагола: “Се жилище мое и покой мой въ векъ века, зде вселю<л. 2>ся, якоже Господь изволи, и возлюби душа моя; и благословенъ Господь отныне,”[5]- и паки рече: “Господи, Господи, призри милостивнымъ Твоимъ окомъ с высоты святыя Твоея на место сие, и благослови е, и сподоби мене, Господи, на месте семъ послужити Тебе во вся дни живота моего, на се бо приидохъ на место сие, да работаю, яко да и о мне прославится всесвятое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь”. И ту преподобный отецъ нашъ Кириллъ многи благодарныя молитвы со слезами многими воздаде Богу о обретении таковаго покоя, и <л. 2 об.> по многихъ молитвахъ начатъ делу касатися. Первее ископа себе с восточныя страны пещеру малу въ горе той, в нейже от великихъ трудовъ телеси своему малъ покой приимаше. Поживе же преподобный въ пещере той зиму едину, и потомъ созда себе келлицу малу: таже и храмъ молитвенный, еже есть часовню, идеже и ныне лежитъ честное и святое и многотрудное тело его. Сице преподобный вселися на горе той, зовомый[6] Челма гора, и нача жити многострадалнимъ своимъ постническимъ житиемъ, и оттоле <л. 3> наипаче приложи къ трудомъ труды, и к подвигомъ подвиги, радуяся духомъ, к вышнимъ умъ свой вперяя: тело и душу вдаваше на всенощное стояние и молитвы непрестанныя и зело многъ подвигъ показа, велми подвизаяся на страсти пагубныя, и крепце ополчися противу невидимаго врага, и еже къ Богу подвиги своими[7] раздирая злохитростныя и многокозненныя сети его и со благодарениемъ терпя напасти, наносимыя от бесовъ. По прехождении же триехъ летъ, <л. 3 об.> прииде ту братъ блаженного Кирилла, преподобный Корнилий[8], и поживе на горе той мало время, и возвести преподобному Кириллу, глаголя: “Благослови мя, брате Кирилле, яко хощу азъ отити отсюду въ страны, идеже Богомъ наставляемое[9] обрящу[10] место себе ко уединению,”- и тако лобызаста друг друга, и отиде преподобный Корнилий въ пределы Костромския, на Обнору реку[11], и тамо вселися. Преподобный же Кириллъ остася единъ, Единому Господеви работати на Челме <л. 4> горе, и тако въ пустыни той пребывая день от дне, простираяся на многия добродетели и на великия подвиги, живяше жизнь свою, во всемъ угождая Владыце своему, всенощнымъ бдением, и непрестанными молитвами и постомъ, и всякими добродетелми сияше, враги мысленныя побеждая: труды же и жестокое пребывание преподобный имяше и крепкое терпение одеждою же и пищею и всякимъ злостраданиемъ[12] даже до[13] исхода души своея; имый во всемъ <л. 4 об.> страхъ Божий и верою несумненною востягну[14] себе и всехъ сущихъ еже к Богу и разсуди себе сожителницу поучение книжное[15], и попечение смертное, и всенощное в молитве стояние, въ лепоту житие препровождая, телесныя страсти воздержаниемъ крепкимъ томя, божественнаго поучения закономъ работавъ, душевный санъ соблюдаше, кипя добродетелей богатствомъ и все плотское мудрование повинуя духу, егоже ради плоть и миръ возненавиде, и миродержца сластей плотскихъ отрину, всегда поминая слово языкомъ учителя[16] <л. 5> Павла апостола, глаголюща: “Братие, терпениемъ да тецем[17] на предлежащий намъ подвигъ, взирающе началника вере и совершителя Иисуса”[18]. И паки той же велегласный учитель поучаетъ ны, глаголя: “Не имамы зде пребывающаго града, но будущаго взыскуемъ,”[19]- и во всемъ преподобный взыскуя житию древнихъ святыхъ и преподобных отец, работавшихъ Господеви, присно поучаяся во псалмехъ и пениихъ и пениихъ духовныхъ, поя Господеви въ сердцы своемъ: на того бо, рече, упова душа моя, и помощникъ ми бысть. Копаше же преподобный землю котыгою, и оттого пищу себе приобреташе въ поте лица своего, по глаголющему, <л. 5 об.> снедая хлебъ свой[20]. Богъ бо питаше его былиемъ зелним[21]. Сице убо преподобный Кириллъ въ пустыни той живяше, многими добродетельми душевными же, глаголю, и телесными обогащая себе. И многия его ради добродетели еже къ Богу, и святаго жития пройде слава объ немъ во окрестныя веси[22], прилежащия месту тому, и начаша къ нему мнози православнии христиане приходити благословения ради и ползы душевныя. Бяху же инии еще некрещени живуще во окрестныхъ ж местехъ, имяху чудский языкъ и веру[23]; еще бо въ то время православие начинаше процветати <л. 6> въ месте томъ, и распространяшеся благочестие. Помале же вси чудине восприяша святое крещение, и прихождаху ко святому отцу, приемлюще, аки от райскаго онаго златоструйнаго и пресладкаго источника, от преподобнаго неоскудно почерпающе, въ сладость послушающе о вере, и о святомъ крещении, и о всех заповедехъ Божиихъ, въ сытость учений его напаяхуся сладкими его словесы. Ненавидяй же добра врагъ роду человеческому диавол не престаетъ ратовати[24] работающимъ Богу, паки[25] вооружается на преподобнаго, и на яве мерский является ему, сице глаголя: <л. 6 об.> “Калугере[26], отиди от места сего, чего ища пришелъ еси на место сие? Виждь, яко пусто есть и всячески непотребно и жителие окрестъ сего места зли суть и немилостиви, и не еще вси крещени, имутъ тя изгнати от места сего; како ты хощеши зде терпети: без пользы бо отидеши отсюду”. Преподобный же знаменавъ себе крестнымъ знамениемъ, ставъ на молитву и начатъ глаголати сице: “Да воскреснетъ Богъ, и расточатся врази Его,”- и прочее псалма[27]; диаволъ же аки дымъ изчезе от келии преподобнаго и без вести бысть, но обаче не о<л. 7>стася[28] лукавый врагъ пакости святому деяти. Во время убо некое скончавъ блаженный всенощное бдение, и пришедъ въ келлию свою, и по молитве седе, и паки прииде старый супостатъ и злоковарный врагъ яве къ келлии его, и съ нимъ яко многъ народъ, около келлии обыдоша бесовский полкъ, принесше съ собою колоды, сиречь, ужища[29], и около келлии задеша по земли разстягше подъ гору къ Челму езеру, и сотвориша велий плищь и клокотъ[30] многъ, кричаще нелепымъ своимъ гласомъ, глаголюще другъ другу: “Повлечемъ келлию <л. 7 об.> и ввержемъ ю в езеро,”- мняще окаяннии, яко устрашится преподобный и побежитъ от места того. Видевъ же преподобный неистовство лукавых и безстудныхъ демоновъ, знаменавъ себе крестнымъ знамениемъ и ставъ на молитву, рече: “Внуши Боже молитву мою, и не презри моления моего. Вонми ми и услыши мя, во<з>скорбехъ печалию моею и смятохся от гласа вражия, и от стужения окаянныхъ сихъ демоновъ,”- и паки рече преподобный: “Господи Боже мой, обыдоша мя беси, яко пчелы сотъ, и разгордешася на мя яростию своею яко огнь <л. 8> во тернии, и имене<м> Господнимъ противляхся имъ,- прирече же и сие,- о вражия грубая немощь, аще прияли есте на мя власть, то творите, елико хощете и можете; аще ли же ни, то всуе труждаетеся: мене бо от любве Христовы не можетe разлучити”. И возопи сатана, древний подстрекатель, ко своимъ ему темнымъ и мрачным бесомъ, рече: “О, друзи мои, не вемъ, что сотворити ему калугеру[31], се убо всячески мя победи, вкупе же и всю силу мою прогна, и нерадитъ о насъ, но азъ не отиду от него, дондеже[32], одолевъ, смирю”. Преподобный же рече къ нему: “Прокля<тъ> <л. 8 об.> ты буди и вся дела твоя, нечисте! Слава же и поклонение Единому нашему Владыце Истинному Богу, Творящему тя попрану быти[33] мною любящимъ его, отселе увеждь, окаянне, и безстудне, яко азъ не боюся тебе и мрачныхъ привидений твоихъ вовеки”.

ЧЮДО  à7 <1> ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА КИРИЛЛА О ДРЕВОСЕЧЦЕХЪ НА ГОРЕ ТОЙ И О УГАШЕНИИ ЗАПАЛЕНИЯ ОГНЕННАГО МОЛИТВАМИ СВЯТАГО.

Бысть убо по некоемъ времени диаволим научениемъ позавидевше мужие, живущии близ глубокаго Лекшмозера, начаша завидети блаженному, <л. 9> глаголюще себе сице: “Мы ближае паче всехъ, хощемъ убо и мы по отечеству нашему тамо участие имети въ наследие себе и чадомъ нашимъ в прочия лета”. И пришедше на место то, идеже преподобный живяше, и начаша на горе той лесъ сещи, яко да сотворятъ себе нивы, насеяние обилию. Преподобный же Кириллъ начатъ молити мужей техъ глаголя имъ: “О братие и чада моя возлюбленнейшая, молю васъ оставити гору едину со возрастшими ту древесы,”- они же невегласи[34] суще и омраченнии умомъ, не точию на милосердие не преклонишася, но от ди<л. 9 об.>авола толикою завистию поощряеми, мняху согнати преподобнаго от места того и смерти предати. Посекоша на горе той вся древеса, оставиша точию[35] едино древо, именуемо сосну, и умыслиша тако: “Егда начнемъ посеченныя древеса жещы, тогда и келлия его сгоритъ”. По мале времени пришедше мужие они, егда запалиша хврастие, тогда разыдеся естество огненное по всей горе той и разгореся вельми, ревый и шумя презелною яростию, и пожгоша у преподобнаго вся уготованная его къ потребе пустынной. И въ той часъ ста пре<л. 10>подобный на молитву и начатъ со слезами молитися, глаголя сице: “Боже, въ помощь мою вонми, Господи, помощи ми подщися[36], да постыдятся и посрамятся мыслящи ми злая,”[37]- и прочее псалма того. Милосердый же и Человеколюбивый не оставляетъ уповающихъ нань рабовъ Своихъ, работающихъ Ему день и нощь, молитву его услыша и спасе его, хранитъ бо Господь любящыя Его; въ той часъ посла милость рабу Своему: егда прииде пламень съ великою яростию до самыя горы, идеже ныне монастырь стоитъ, тогда же точию молитвенный храм и келлия бяше преподобнаго, <л. 10 об.> и внезапу презельный той пламень Божиимъ повелениемъ яко от воды угасе. Преподобный же, видевъ таковое скорое посещение, возрадовася духомъ, воспеваша Бога глаголя: “На Господа упова душа моя и помилова мя”. Они же безстуднии и немилосердии поселяне со студомъ отидоша во своя си. Святый же по отшествии онехъ нимало не поскорбе, еже ему пакость сотвориша поселяне, пожегше потребная его, но паче перваго своего дела[38] держашеся поста и молитвы и пустынныхъ трудовъ, пребывая неисходно на месте томъ во мнозехъ терпениихъ. Искони же убо <л. 11> ратуя противу Богу работающихъ, врагъ диаволъ, ратуяся съ нимъ, не оставляя преподобнаго почити, но всякими привиденьми во дни и в нощи невидимо и мысленно страшаше. Но кто исповедати можетъ, аще бо буду подробно писати борения вражия на преподобнаго, то постигнетъ мя лето поведающа, но еже изыскавъ, и елико возмогохъ за малость<ю> ума моего сие списахъ. Аще же кто от трудолюбныхъ и искусныхъ монаховъ и простолюдиновъ пустыни сея воспомянетъ о прочихъ в постехъ просиявшихъ преподобныхъ отцехъ, иже в па<л. 11 об.>лестинскихъ странахъ бывшихъ прежде многими леты и въ нынешняя же последняя лета, в нихже достизаетъ кончина века, въ нашей северной стране, иже паче просия благочестиемъ и христианскимъ законоучением, не во многихъ прежде летехъ, бяше чудь и языкъ имяху свой; процвете въ себе святыми угодники преподобными отцы, иже житиемъ своимъ и чюдесы просияша въ насъ яко звезды в небеси по различныхъ градехъ, и островехъ морскихъ проходяще пустынное жителство. Сице сей преподобный отецъ нашъ Кириллъ подражая техъ святыхъ житию равноангельскому, всякая <л. 12> борения, находящая от бесовъ и злыхъ человекъ, доблественне со благодарениемъ терпяше и без вести сихъ творяше. Но ненавистникъ не престаетъ ратоватися со преподобнымъ многими козньми, и научаетъ на преподобнаго злыхъ человекъ разбойниковъ.

ЧЮДО â7 <2> ПРЕПОДОБНАГО, О РАЗБОЙНИЦЕХЪ ПРИШЕДШИХЪ НА НЕГО.

Паки  возреве, аки левъ, праведныхъ врагъ на святаго и блаженнаго отца Кирилла, хотя озлобити святую его и терпеливую душу. Во время убо некое приидоша на Челму гору к преподобному разбойницы съ Онеги реки, по прозванию чудь белоглазая. Въ то убо время <л. 12 об.> преподобный бе вне келлии труждаяся, дрова секий, и уготовляше въ дневную пищу былие[39] пустынное собранное; и благодатию Святаго Духа уразумевъ преподобный приходъ злыхъ человекъ разбойникъ, и возведъ очи свои на небо, и со слезами помолився Богу, глаголя сице: “Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене, вонми въ помощь мою, Господи спасения моего,”- и ины многия молебныя умилно глаголы ко Господу изрече, и по многихъ моленияхъ благодаривъ Бога, ста на единомъ месте горы, ждый къ себе по езеру едущихъ ихъ въ малой лодийцы. И егда присташа ко брегу злии и свирепии и немилостивии раз<л. 13>бойницы, узревше святаго, яко дивии зверие устремившеся къ нему, изменше окаяннии кроткое человеческое естество во сыроядивыя[40] псы, быша надмени диаволимъ научениемъ, хотяху расторгнути[41] блаженнаго. Вопросивше же его съ великимъ прещениемъ, глаголюще: “Старче, повеждь намъ, где твое сокровище хранимое?”- преподобный же отецъ нашъ Кириллъ не имый от таковыхъ ничтоже, о немже вопрошенъ бысть, но въ последней нищете живый, точию имяше едину ризу, и ту зело худу. Глагола же имъ святый сице: “Чада, все мое сокровище въ кельлии моей во углу, имя рекъ ему,”- <л. 13 об.> бе бо въ нареченномъ углу поставленъ образъ Богородичный съ Превечнымъ Младенцемъ, иже и прежде чюдо сотвори, и просия неокрадомое сокровище онемъ златолюбцемъ, ищущимъ чуждая имения похитити, и сказуя имъ истинное свое богатство, никогдаже крадомое и оскудеваемое, яко всю свою надежду во всемъ возлагаше присно на Бога и Пречистую Его Матерь. Но что убо зде сотвори самая премудрость въ Троице славимый и покланяемый Богъ, избавляя угодника Своего от руки врагъ его, всегда готовъ сый на помощь рабу своему, якоже духопсалмопеснивая уста царству<л. 14>ющаго пророка, глаголетъ: “Близъ Господь всемъ призывающимъ Его, и уповающимъ на милость Его”[42]. Разбойницы же они возрадовашеся о глаголехъ преподобнаго, и скоро въ келлию его вскочивше, воззревше же въ нареченный от святаго углъ и внезапу от чюдотворныя оныя иконы Богоматере искипеша лучи паче солнечныя зари. Егда же облиста[43] внезапный свет оныхъ душевныя и телесныя зеницы, и внезапу ослепше очеса онехъ, падше же на помостъ келлии объятъ ихъ страхъ божественный, яко незмогоша никамо[44] двигнутися от места, восприимше от Бога мзду <л. 14 об.> своего злаго пришествия: ровъ убо изрывше святому, сами же в онъ впадоша, и въместо прибытка восприимше от Владыки Христа Бога месть, и сбысться на разбойницехъ Давидское слово, глаголюще: “Мечь извлекоша грешницы, напрягоша луки своя, и уготоваша стрелы своя состреляти убога и нища и заклати правыя сердцемъ”[45]. Вся сотворишася силою Божиею от иконы Богоматере молитвъ ради преподобнаго отца Кирилла, аки бо ужемъ привлачится от небесъ милость Божия на землю, тако молитвою чистою угодниковъ Его. По мале же времени вше<л. 15>ствия ихъ въ келлию преподобнаго, вниде къ нимъ и самъ преподобный видети бывшее; видевъ же ихъ, вницъ лежащих и плачущихся, глагола имъ святый: “По что, чада, пришли есте, то и собирайте,”- они же начаша у преподобнаго прощения просити о своемъ согрешении, исповедающе ему своя злая помышления, яже на него. Преподобный же много зело поучивъ ихъ о полезныхъ, запрещая злыхъ потомъ не творити, но удалятися от всякия неправды. Они же не престаяху плачущися, прощения просяше у преподобнаго, и умилно глаголюще: “Отче, отче, умилися о насъ, и отпусти ны, да идемъ кийждо <л. 15 об.> насъ и покаемся, еже согрешихомъ къ Богу, и тебе, старче Божий, прогневахомъ, и помолися о насъ грешных, да подастъ намъ Господь твоихъ ради молитвъ святыхъ разрешение связаннымъ пленицами нерешимыми”[46]. Но что сотвори смиренномудрая и боголюбивая она душа въ нихъ? Что реку, смиреннаго учителя кроткий ученикъ, во всемъ последуя своему учителю, моляся о сотворшихъ злая, зря ихъ многъ часъ по келлии валяющихся, и сокрушеннымъ сердцемъ вопиющихъ къ нему: “Помилуй ны, старче Божий!” Преподобный же, милосердовавъ о нихъ, ста на молитву и помолися о нихъ со многими слезами. Что же <л. 16> сотвори Богъ, иже всем человекомъ хотяй спастися и въ разумъ истинный приити? Въ той часъ молитвами преподобнаго, разбойницы от ослепления прозреша и припадше къ ногамъ преподобнаго Кирилла, онъ же запретивъ ктому[47] такова зла не творити и отпусти ихъ съ миромъ, заповедая, да никому же поведятъ бывшее. Они же, по словеси его, тогда умолкоша. По преставлении же преподобнаго многимъ сие чюдо ясно исповедаша, и сбыстся глаголющее на преподобнемъ отце нашемъ, по гласу вселенныя учителя Павла глаголющаго: “Святии вси верою победиша царствия, содеяша правду, <л. 16 об.> получиша обетования, угасиша силу огненную, заградиша уста львовъ, избыша острея меча, возмогоша от немощы, быша крепцы во бранех, обратиша въ бегство полки чюжихъ”[48]. И паки: “Яко ничтоже имуще, а вся содержаща,”[49]- и оттоле преподобный благодатию Пресвятаго Духа сподобися прияти даръ прозорливый от Бога.

ЧЮДО ã7 <3> ПРЕПОДОБНАГО О РЫБОЛ<ОВЦАХЪ>.

Нецый же убо боголюбивий[50] мужие, ловитву творяще рыбъ на езере, иже именуется глубокое Лекшмо езеро от жителей, тамо сущихъ, и прихождаху къ преподобному благо<л. 17>словения ради и молитвы: приносяще ему от ловитвы своея рыбы. Преподобный же, молитву о нихъ сотворивъ, приимаше приносимое, со благодарениемъ вкушая, славя Бога и моля о принесшых. Во единъ же от дней, ловитву деюще, человецы на езере присташа же ко брегу у преподобнаго, и, яко имъ обычай бяше, послаша единаго от себе съ рыбою къ преподобному. Преподобный же издалеча узре ловца того, идуща къ келлии своей, и, воставъ, затвори оконце келлии, имже[51] приносимая приимаше: ловецъ же прииде къ келлии, начатъ молитвовати и во оконце ударяти. Преподобный же ответу не даде ему: ловецъ же той, воз<л. 17 об.>вратися ко дружине своей, поведа имъ по ряду, еже о преподобнемъ. Они же печални быша, глаголюще: “Како мы преподобнаго прогневахомъ чимъ-либо, яко не подаде благословения намъ, и не прия от лова нашего,- и паки рекоша къ ходившему,- брате, ты некий грехъ сотворилъ еси или помыслилъ сотворити, яко святый отвратися от тебе не туне[52]: мы послахомъ тебе, яко и всегда намъ обычай есть благословение и поучение на пользу душевную от него приимати”. Рыболов же той поведа имъ грехъ свой, бе бо человек той имея нечисто тело свое от блудныя страсти, якоже и мнози чело<л. 18>вецы обычай той имутъ злый, нерадяще о чистоте телесной, но, аки тьмою погружени и лядиною[53] удавлени, привлачатъ на ся гневъ Божий нестерпимый безвременно. Рыболовцы же послаша съ рыбою паки ко преподобному другаго ловца, святый же со благодарениемъ срете его, и приятъ посланное от дружины его съ молитвою, и благословивъ его, и дружине миръ и благословение отсла. Рыболовецъ же прииде къ дружине своей и сказа имъ вся подробну[54] о преподобнемъ. Они же прославиша Бога, дающаго таковую благодать рабомъ Своимъ, и отидоша кождо во своя си, удивляющися о быв<л. 18 об.>шемся от преподобнаго чюдеси.

О ПРЕСТАВЛЕНИИ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА.

Поживе преподобный отецъ нашъ Кириллъ въ пустыни той лета довольна въ молитвахъ, и посте, и бдениих мнозехъ, ихже никтоже исповедати не может, и въ глубокую старость достигъ, обаче[55] нимало от божественныхъ поучений преста, иже измлада навыче[56]: но елико возрастомъ состаревся, толико добродетельми возвысився къ горнимъ, трудовъ же своихъ никакоже отступаше, землю котыгою копая къ сеянию плода малыя ради плотския пищы, и никако же старостию <л. 19> поскорбе, нозие его яко столпие бяху[57] от стояния дневнаго и нощнаго. В сицевыхъ[58] исправленияхъ все время живота своего препроводи, никогда же изъ устъ иного глагола, но точию славословие Божие воздаваше, образъ благъ оставляетъ собранным о Христе во обители его братиам. Приятъ же от Бога извещение, еже от соузъ плотскихъ разрешитися[59], и быти съ присно желаемымъ, егоже измлада возлюби, ста преподобный на молитву, и помолися Богу со слезами на многъ часъ, глаголя: “Владыко Господи Вседержителю, творче небеси и земли, услыши молитву недостойнаго раба Твоего, и сподоби мя быти при<л. 19 об.>частника святыхъ Пречистыхъ и Животворящихъ Твоихъ Таинъ”. Всемилостивый же и человеколюбивый Бог не презре моления его. Въ то убо время прияха къ преподобному Кириллу посещения ради от выше помянутаго града Каргополя и Спасовы Строкины пустыни отецъ его духовный игуменъ Иосифъ[60]. И егда узре блаженный игумена Иосифа, радости многия исполнися, яко желаемое обрете, и сотвориста молитву по обычаю, и седоста; и начатъ преподобный Кириллъ молити игумена Иосифа, да исповедаетъ его. Игу<л. 20>менъ же Иосифъ, и преподобный восташа, и по обычаю исповедався преподобный, и потомъ разрешение подаде ему игуменъ, яко же достояше. Посемъ совершиста божественную службу литургии въ церкви чюднаго Богоявления, причастися Божественныхъ Таинъ Тела и Крове Христа Бога нашего. По совершении же святыя службы беседова со игуменомъ Иосифомъ духовне.

Посихъ преподобный Кириллъ исполнився Святаго Духа и приятъ даръ прозорливый, отверзъ неложная своя уста ко игумену, пророчествовати нача, ко игумену Иосифу глаголя: “Отче святый, по моемъ отшествии от здешних <л. 20 об.> имать Богъ воздвигнути на горе сей другую церковь во имя Пресвятыя Богородицы, и место сие будет пребывание инокомъ, и, помале собравшеся, начнетъ место сие обновлятися овогда пожаромъ, овогда нашествиемъ иноплеменныхъ[61]; за несогласие и неповиновение другъ ко другу, будутъ посечени яко класы безвременно, и инии приходящии монахи начнутъ владети и раззоряти пустынное сие место, но общий нашъ Владыка Христосъ Богъ не оставитъ имъ во посмеяние раззорятися месту сему святому. Такожде и поселяне окрестъ живущии по наваждению вражию начнутъ изгонять живущихъ зде и обиды имъ творити. Но азъ не оставлю <л. 21> места сего и по моемъ отшествии, аще Богъ восхощетъ”. И посемъ рече преподобный игумену Иосифу: “Отче святый, время уже приближись моего отшествия къ Богу”. Игуменъ же Иосифъ, слышавъ от преподобнаго о отшествии от жития сего ко Господу, и сотворшим имъ молитву на долгъ часъ, и по молитве другъ друга целоваста о Христе. Отходящу же игумену от блаженнаго, глагола ему преподобный: “Отче святый, молю тя, прииди паки[62] по времени посетити мя грешнаго, прииди, Господа ради прииди”. Игуменъ же Иосифъ обещася паки приити. И отиде во пустыню. Великий же подвижникъ, неусыпаемое добро<л. 21 об.>детелей хранило и непресыхаемый благодатный источникъ безмолвствовати нача и, вшедъ въ келлию, затвори себе и на всенощное правило уклонися. По исполнении же правила своего приятъ кадилницу и всыпа фимиамъ на углие, сотвори святымъ иконамъ кажение, и, малу болезнь ощутивъ, возляже на одре своемъ, по обычаю, и преставися преподобный отецъ нашъ Кириллъ, вечнымъ и блаженнымъ сномъ почивавъ, въ лето от сотворения мира swî7s <6876 - 1368>, месяца декемврия в è7 <8> день. Поживе же преподобный, в начале монашества своего постригся в великомъ Новеграде, во обители преподобнаго Анто<л. 22>ния Римлянина[63], s7 <6> летъ, и во пределехъ Новаграда во иных монастырехъ пребысть, преходяще, ã7 <3> лета, и по сихъ, Богомъ наставляемъ, достиже пустыни, в нейже пребысть в постных трудех и пустынных исправлениях íâ7 <52> лета. И промысломъ Божиим в то же время прииде от пустыни своея преждепомянутый игуменъ Иосифъ з братиею своею посещения ради преподобнаго, и обретоша блаженнаго, о Господе почивша блаженнымъ сномъ и келлию его благоухания неизреченнаго исполненну: лице же святаго видяще яко снегъ, являющо мздовоздаяние трудовъ своих. Игуменъ же Иосифъ з братиею, вземше честное и святое <л. 22 об.> тело его трудолюбное и положиша честно во гробъ, егоже своима рукама преподобный содела, и со псалмы обычными, с фимиамомъ и со свещами, якоже бе лето, погребоша его честно въ часовне, от северныя страны церкви чюднаго Богоявления Господня, юже самъ созда, давше персть персти[64]. Потомъ воздаша благодарение все Творцу Богу, яко сподобишася быти и честне послужити преподобному отцу в погребение. Тогда начатъ игуменъ Иосифъ поведати о преподобнемъ отце Кирилле, еже сказа ему о исходе от мира сего, и о проречении его. И вси слышавше прославиша Бога, <л. 23> творящая таковая угодники Своими, и разыдошася кождо во своя си. Поживе же преподобный всехъ лет жития своего ïâ7 <82> лета и три месяца. Бе же видение блаженнаго благообразно, главу имея велию, лице бледно, брада велика долга, власы русы, червлению[65] украшенъ добрыма очима, чело высоко имея, духомъ крепокъ зело, взоръ кротокъ имея. Богу нашему слава ныне и вовеки. Аминь.

О УСТРОЕНИИ В ЧАСОВНИ ГРОБНИЦЫ НАДЪ ГРОБОМ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА КИРИЛЛА

По неколицехъ летехъ преставления преподобнаго отца нашего Кирилла прииде въ пустыню ту от Великаго <л. 23 об.> Новаграда монахъ, именемъ Серапионъ, и вселися въ келлии, идеже прежде преподобный постныя подвиги прохождаше, потомъ и другий прииде монахъ, и нача жити въ ней.  И сотворше советъ между себе, устроиша гробницу надъ преподобнымъ отцемъ Кирилломъ, и покрыша ея покровомъ, и начаша велию веру имети ко святому отцу. Но понеже бяше место пусто и утешения не имуще, того ради поживше три лета въ пустыни той, и отидоша аможе восхотеша. И посихъ паки начаша прихождати инии боголюбивии иноцы и простаго чина пустыннолюбцы и жити начаша на горе въ пустыни преподобнаго. По неколицехъ же днехъ <л. 24> прииде иеромонахъ Арсений, <дыра на стр.; восстановлено по Барс. №795:> и живяше въ пустыни той: начаша къ <дыра на стр.; восстановлено по Барс. №795:> нему Богомъ наставляеми иноцы и боголюбивии пустыннолюбцы приходи<дыра на стр.; восстановлено по Барс. №795:>ти, и собрася иноковъ числомъ êä7 <24>, и сотвориша нивы около пустыни, насеяние овощия и хлеба. Посемъ же Божиими праведными судбами погоре от молнии церковь Богоявления Господня. Братия же, советъ сотворше, воздвигнуша церковь во имя Пресвятыя Богородицы, честнаго и славнаго Ея Успения, теплую, и трапезу к ней приградиша, и тако начатъ зватися Успенская пустыня. Такожде и от града Каргополя христолюбивии мужие и жены имети начаша велию веру къ преподобному отцу Кириллу, приносяще въ пусты<л. 24 об.>ню св<дыра на стр.; восстановлено по Барс. №795:>ещы, фимиамъ и вся потребная пус<дыра на стр.; восстановлено по Барс. №795:>тыни до изобилия подаваху и мило<стыню - окончание слова не читается из-за дыры>, въ домы своя отхождаху.

О ПОСТАВЛЕНИИ СВЯТАГО ХРАМА ВО ИМЯ ГОСПОДА БОГА И СПАСА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА БОГОЯВЛЕНИЯ. s7 <6>.

Всесилный же и Преблагий Господь, Неизреченный въ милостяхъ, не восхоте сего преподобнаго отца на долгое время быти ему яко свещнику поставлену евангелски подъ спудомъ[66] но поставляетъ его на светило мира сего, за премногую его добродетель прославляетъ его предивными тмочисленными чюдесы. И пронесеся слава о немъ даже до самаго царствующаго града Москвы и <л. 25> до самого Великаго князя[67]. Посихъ же времени зовущу, дабы исполнилися проречения блаженнаго отца, еже прорече прежде преставления своего от жития отцу своему духовному, Спасовы пустыни вышепомянутому игумену Иосифу, о обновлении места своего пустыннаго огненнымъ запалениемъ, иноплеменныхъ врагъ нашествиемъ, и сия вся збышася, по словеси его неложному. Мы же на предлежащее возвратимся. Живущимъ же братиямъ, въ любви духовней цветущим, и начаша помышляти, како бы болий храмъ воздвигнути надъ мощми святаго и преподобнаго отца. Богу на сие укрепляющю, совещавашеся со христолюби<л. 25 об.>выми мужы о воздвижении храма, и единодушно вси посекоша древии вскоре къ таковому устроению потребное. И Божиею помощию и молитвами преподобнаго отца Кирилла воздвигнуша церковь во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, чюднаго Его Богоявления, да въ приделе святыя великомученицы Екатерины въ лето sö7êç <6927 - 1419> года, месяца маиа, освятися въ d7 <9> день, и оттоле собрашася братия въ обитель преподобнаго немалое число, до ï7 <80>, и начаша созидати на пребывание келлии, и составиша общежителство, и оттоле начатъ зватися обитель преподобнаго отца Челмогорская во славу Христа Бога нашего, Емуже честь <л. 26> и поклонение подобаетъ купно со отцемъ и духомъ во веки векомъ, аминь.

ЧЮДО ç7 <7> ДИВНО О ОБРАЗЕ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА.

По поставлении же церкви во имя Господне, и Пречистыя Его Матере, и святыя великомученицы Екатерины, прешедшымъ некимъ летомъ, сотворшемъ братиямъ съ наставникомъ советъ и призвавше на Челму гору, во обитель преподобнаго, изографа[68], мужа искусна въ художестве своемъ, рождениемъ Великаго Новаграда, емуже имя Иоаннъ, и повелеша ему написати образъ преподобнаго отца Кирилла, егда же написавшу ему образъ и поолифившу олифою, на солнце <л. 26 об.> принесе его постави. О преславнаго чюдеси: како прославляетъ Богъ угодниковъ Своих, работающихъ Ему день и нощь всею душею и сердцем! Въ той часъ за глубоким Лекшмоезером живущии поселяне въ деревни именуемой Казаринова, иже на Трифанове[69], видевше надъ монастыремъ, идеже идеже образъ преподобнаго отца стояше, аки столпъ огненъ солнечныя лучи, яко не мощи зрети нань безмернаго ради сияния, отстояше же деревня от места пустыннаго от обители преподобнаго два поприща. Или мало мнее дивляхуся же людие о преславномъ томъ видении, яко видевше <л. 27> внезапу таковое преславное чюдо. И по некоемъ времени возвестиша чюдное сие и безмерное видение во обители преподобнаго, поведающе день и часъ, въ онже видеша; монаси же разумеша, яко въ той часъ стояше во обители ихъ образъ преподобнаго отца Кирилла, поолифленъ на солнце, и вси прославиша Бога, дающаго таковую благодать рабомъ своимъ.

ВЪ ТОЙ ЖЕ ДЕНЬ БЫСТЬ ЧЮДО ПРЕСЛАВНО â7 <2>

Монахъ некий бысть во обители преподобнаго отца Кирилла именемъ Антоний, слепъ очима много летъ, неисходно въ келлии пребываше, моляся Богу и святаго отца въ помощь призывая <л. 27 об.> и велию веру имяше къ преподобному, и работаше врученную ему наставникомъ службу. Въ то же время, егда образъ святаго и преподобнаго отца стояше у иконописца на солнце, той же вышепомянутый инокъ Антоний вышедъ ис келлии и седяше, помышляя, како написанъ образъ бысть святаго отца: понеже убо, егда въ житии семъ бысть преподобный Кириллъ, онъ же[70] вышепомянутый Антоний, младъ сый, въ юности своей часто прихождаше благословения ради и молитвы ко преподобному, потребная принося ему, и пользу душевную  приемля. И слышавъ людей стоящихъ у образа преподобнаго <л. 28> отца, воставъ, иде къ месту тому, идеже образъ преподобнаго стояше. И миръ давъ братии и благословение, посемъ глагола братии: “Допустите мя ко гробу святаго отца, да осяжут руце мои недостойнии и да целуютъ уста моя образъ отца нашего и наставника пустыннаго места сего святаго”. Братия же, приведше, поставиша его предъ образомъ преподобнаго: онъ же воздохнувъ от сердца со слезами многими моляшеся преподобному, зряше не телесными но душевными очима на святый образъ, и абие[71] приближися целовати его и внезапу прозре и возгласи: “О предивнаго чюдесе, како прежде изгнившия мои зеницы ясно <л. 28 об.> ныне зрятъ на святый твой образъ, старче Божий: воистинну по подобию бысть изображенъ Божиимъ промыслом, и твоимъ, старче Божий, споможениемъ и заставлениемъ, се ныне прозревъ. Братия же, видевше таковое преславное и неизреченное чюдо, вси страха и ужаса исполнишась и, собравшеся въ церковь, сотвориша звон и, облекшеся иеромонаси во священническая одеяния, начаша молебствовати, и внесоша той святый образъ въ церковь чюднаго Богоявления Господня, и поставиша надъ гробомъ преподобнаго. И от того времени разумно бысть всемъ о изображении преподобнаго отца Кирилла.

<л. 29> О ЯВЛЕНИИ ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА ИЕРОМОНАХУ ГЕРМОНУ.

Въ обители той, глаголемей Челмогорской, живущу еромонаху Гермону, работающю Богу во святей церкви чюднаго Богоявления и Пречистыя Его Богоматери, честнаго и славнаго Ея Успения. Пасый церковь божию тридесять летъ, многи труды прилагаше, многа же лета ему пребывающу въ пустыни той, труждающуся и от своихъ трудовъ питаяся. Во иная же времена прибывающимъ съ нимъ братома Ионию и старцу Леонтию, и потомъ въ монашескомъ чину бе имя ему Лазарь. И паки преждереченный той иеромонахъ Гермонъ впаде въ болезнь <л. 29 об.> зельну сущу[72] еже къ смерти, бе болезнь его тяшка зело, не могущу ему ни на едину страну тела своего возлещи, абие на лакти своя опревся, о столе лежавшу ему, и свои[73] его паки присещающе начасте приходяще к нему по вся дни. Братома ж его не сущим Ионе и Лазарю не бе въ то время въ монастыре том, но присещающу зятю его Венедикту, иеромонахъ же Гермонъ рече зятю своему Венедикту: “Возми, чадо мое, въ монастыре семъ скотину едину, другую же остави, да будетъ на благословение дому твоему и чадомъ твоимъ на препитание”. Ему же поклонившуся, приимшу благословения и отшедшу въ домъ свой, оному ж иеромонаху <л. 30> Гермону, оставльшуся единому въ келлии своей обнощеватися, бывшу же вечеру позде, от тоя великия болезни ницъ преклонився на столе на возглавие и на руце свои и мало прииде въ тонокъ сонъ, или, паки реку, мало мраку нашедшу на него, и слышавъ гласъ человечь въ келии своей глаголющь; и очютився[74], возниче главу свою и узревъ светъ въ келлии своей светящъ, возженну предъ святыми иконами свеща и предстояща честна мужа, имуща одежду иноческаго чина багровидну[75], молящагося Богу. И совершившу повечерие и прощение по обычаю келейному, и нача ми завещавати: “Иеромонахъ Гермонъ, прельстился еси суетою света сего, не помниши ли <л. 30 об.> Самаго Господа во Евангелии глаголюща: «Аще кто любитъ отца или матерь паче мене, несть мене достоинъ»[76]. Ты же преслушалъ еси глаголы Господни: временная возлюбилъ еси паче вечныхъ и мимотекущаго света сего суетою прелстился еси, вместо созидания расхищаеши, а душу свою зле погубляеши и техъ, имже повелеваеши, мниши бо нищету ихъ исполнити, но паки обнищаютъ,- и инна многа запрещаше ему, глаголаше сице: ”Почто ты сицевая твориши, еже монастырская наша раззоряеши, скотину пустыни сея зятю и дщери своей отказываеши и велишъ взяти. Неугодно бо есть, еже разоряти святое <л. 31> и пустынное место сие, но великъ грех на ся нанесеш и въ будущем веце от Владыки Христа месть приимеши, а вдому ихъ велику спону и тътщету[77] сотвориши,”- и паки таковая изрече и невидим бысть. Священноиноку же Гермону впадшу въ великъ страхъ и трепет въпадшу. Утру же бывшу, паки прииде преждереченный зять его Венедиктъ и по обычаю благословение приемлетъ от него. Иеромонахъ же Гермонъ со многими слезами поведа Венедикту явление и запрещение преподобнаго Кирилла, игумена, началника обители тоя, и како возбраняше ему отдаяти скот монастырский, и вся завещания поведаше зятю своему: “Ты же, чадо мое, Господа ради, по смерти моей, еже азъ тебе <л. 31 об.> рекъ взяти скотину корову монастырскую и ничтоже ино да возмеши отсюду, блюдися, Бога ради, а души  моей, ниже паки своея, ни дому своего, ни детей да не погубиши, по глаголу преподобнаго Кирилла, еже ми завеща съ великимъ запрещениемъ”. Сие же слышавъ, Венедиктъ прослезився и бывъ во ужасе. И паки рече Гермонъ: “Ныне, чада моя, азъ, многогрешный, оставляю прощение мое и благословение вама, ничтоже да изъ обители сея возмете; но паче, Бога ради, сами попецытеся о святомъ месте семъ и от всяких людей, не имеющих страха Божия, от таковых со опасениемъ оберегайте, и сами труды полагайте, да приимете мзду противу труда своего въ будущемъ веце. Азъ же, <л. 32> грешный, сего преподобнаго явление видев, и отъ устъ его прощение, и благословение, и паки запрещение слышахъ. Тако бо сей преподобный Кириллъ свою обитель оберегая и храняше от расхищения”. Сия же ему глаголавшу, потом предастъ душу свою въ руце Господеви и погребенъ бысть во обители той иеромонахом Мисаилом въ лето çð7ëå <7135 - 1627>, месяца ноемврия въ à7 <1> день, на память святыхъ чюдотворцевъ Козмы и Дамиана о Христе Иисусе Господе нашемъ, Емуже слава.

О ЯВЛЕНИИ ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА КЛИРИКУ ИОАННУ.

Сущю ми бывшу клирикомъ у святыя <л. 32 об.> церкви святыхъ апостолъ Петра и Павла въ веси Лекшмоезера, отстоящу от обители преподобнаго Кирилла десять поприщь. Во время оно, во едину от нощей, спящу ми въ келии своей, видевъ себе у церкви святыхъ апостолъ Петра и Павла и мужа, въ притворе стояща, честна и благоговейна образомъ, одеяна иноческими ризами. Мне же, мневшу, яко преподобный Кириллъ, Челмогорский началникъ, и падшу ми предъ нимъ, просящу благословения и прощения греховъ своихъ, еже въ юности своей согрешихъ. Оному же стоящу, ничтоже ми не отвещавщу, ниже благословение ми подающу. Азъ же съ теплыми слезами и со умиленным гласом глаголюще: “Прости мя, преподобный Кирилле, и благослови,”- и паки ничтоже ми отвещава<л. 33>ше. Азъ же третицею падъ предъ нимъ и много молихъ его со слезами, просяще прощения и благословения, и едва испросив у него прощение и благословение, понеже бо возбраняющю множеству грехов моих. Едва же азъ многогрешный сподобихся от него слышати прощение и благословение прияти от десницы его, и паки невидимъ бысть. Азъ же возбнувъ[78] от сна своего и многими слезами облиявъ себе от видений преподобнаго Кирилла. Матери же моей Ирине, слышавшей, яже азъ глаголахъ со слезами и прося благословения и прощения, и вопрошаше мя: “У кого, чадо мое, ты прошалъ благословения и прощения со слезами, три краты моли со умиленным гласом?” Азъ же поведахъ ей видение преподобнаго Кирилла, <л. 33 об.> игумена, началника Челмогорскаго монастыря. Она же прослави Бога, и азъ, от одра воставъ, благодаривъ Бога, понеже мне сущу во сне глаголющу со слезами, мати же моя яве слышавъ трикратное прощение. И о томъ благодари въ Троице славимаго Бога, и преподобнаго отца Кирилла о Христе Иисусе Господе нашемъ, Емуже слава.

О ЯВЛЕНИИ ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА ИЕРЕЮ ИОАННУ

Егда изволи Богъ мне многогрешному возприяти чинъ священнический рукоположениемъ Никона, митрополита Великаго Новаграда и Великихъ Лукъ, иже и патриархъ бысть царствующему граду Москве[79] и всей Руссии; его благословениемъ вручено ми бысть пасти церковь Пречистыя <л. 34> Богородицы честнаго Ея Покрова въ веси, нарицаемей Лядине, отстоящей от обители преподобнаго Кирилла, Челмогорскаго монастыря началника, åe7 <15> поприщь. В первое лето моего священничества çð7k <7160 - 1652>, во единъ же от дней, въ день неделный, кончавшу ми божественную литургию и, пришедъ въ домъ, свой вкусивъ хлеба, и шедъ въ клеть[80] свою, и возлегъ на одре своем почити, единому сущу; егда бысть въ тонце сне, и видевъ себе во обители преподобнаго Кирилла, въ Челмогорском монастыре, въ притворе церковнемъ. И видевъ въ церкви ликъ святителский, и преподобныхъ, и множество священническаго и иноческаго чина, соборне совершающа молебная, мне же всехъ зрящу. И некто от диаконскаго чина прикоснувся мене и рече ми: “Зри сие, еже видиши, та<л. 34 об.>ко и напиши, елика ти поможетъ Богъ, еже приялъ еси желание”. Показа ми на икону, на нейже множество написано святыхъ, единаго же посреди стояща, того же ми перстомъ показуя, рече ми: “Еже[81] желаеши описати образъ Кирилла Челмогорскаго, таковымъ образомъ пиши, еже видиши”. Азъ же зряще на икону и того преподобнаго, егоже ми показа диаконъ. Образъ бе того преподобнаго иноческаго чина, брада яко Иоанна Богослова, проста[82], невилася[83] на два космы. Сие же ми видевше, въ велицемъ страсе бывшу, и возбнувъ от сна своего, и прослезився, и прослави Бога о таковомъ явлении. И потомъ день от дней провождая въ суете света сего, мнев в себе, хотя написати, и не смеяв дерзнути зазора ради и поношеня люд<л. 35>скаго, и бояся земныхъ властей; по том видении минувшу лету едино и двадесять недель, въ сомнении таковом никому о томъ ничтоже не поведа, но возложив упование на Господа Бога; Ему слава.

О ВТОРОМЪ ЯВЛЕНИИ ИЕРЕЮ ИЗОГРАФУ ИОАННУ.

Бысть потомъ въ лето çðk7ã <7163 - 1655> года во Святую и Великую четыредесятницу, въ пятую неделю святаго поста, въ четвертокъ, в онже поется святый великий канонъ покаяненъ, творение святаго Андрея Критскаго, мне же грешному, совершившу во святей церкви всенощное моление, елико ми поможе Богъ, и пришедъ въ домъ, и от такова труда возлегъ на одре своемъ, <л. 35 об.> и помалу бывшу ми в тонце сне, и видевъ себе яко во обители святаго Богоявления, у гроба преподобнаго Кирилла, осязающе и целующе чюдотворный гробъ его, просяще благословения и прощения грехов своих, и желающу видети честнаго его образа, и хотяще написати на икону: бе бо изографъ художествомъ, и многа времене желаше о том, и с таковым желанием ничтоже видев, изыде от гроба и притвора и дошедъ до церкви, еже устроена надъ враты во обители тоя во имя великомученицы Екатерины. И паки прииде ми большее желание къ преподобному, возвратився вторицею къ преподобному гробу и отверзе двери в притворъ, <и>деже почивает преподобный Кириллъ, видевъ преподобнаго Кирилла, седяща на месте во гробе <л. 36> своемъ просто[84]: на западъ лицем, ко дверем притвора того, ризы на немъ иноческаго чина багровидны, десницу же свою простеръ горе и возложи на главу свою, и рече ми: “Зри на мя без сомнения, еже[85] желание имеши образъ подобия моего написати, се же известно на мя ныне зри и желание свое получи, якоже видиши, тако и дерзай, и понудити себе на художество свое”. Мне же стоящу во дверехъ притвора того и зряще на него лицемъ къ лицу. В то же время от сна возбнувшу ми и въ великъ страхъ и радость впадох, страхом бо, яко грехъ ради недостойна себе мняще видения преподобнаго. Радостию же, яко сподобил Господь желаемое получити, яко некое драгое сокровище <л. 36 об.> обрести паче злата и топазия и камения честна и сладши меда и сота. И паки сяде на одре своем и многими слезами омыись. Образъ же преподобнаго, яко еръмонаха Мисаила, иже живый во обители той, по погребении гермонаха; и никомуже поведа видения своего. И потом шедъ во градъ Каргополь, къ стрыю[86] своему Герасиму, емуже служащу у церкви Живоначалныя Троицы, и поведавшу ему видение и явления преподобнаго Кирилла Челмогорского во святей церкви Живоначалныя Троицы, како ему явися, и како показа лице свое, и како положи десницу свою на главу свою, и како повеле писати образ подобия своего, и како ми есть велико желание написати образ его, <л. 37> но не смею дерзнути людскаго ради зазора и поношения, и бояся земныхъ властей. Начаша же ко мне вещати священноиерей Герасимъ: “Чадо мое Иоанне, и аз тебе глаголю, но понеже бо да будет воля Господня, якоже есть писано: «Не укрыется градъ, въверху горы стоящъ, ниже светилникъ, въ темне месте сияющъ,»[87]- такожде и семъ преподобнем Кирилле, и аз много слышахъ от древних человекъ многа чюдеса и явления, но паче Богу тако изъволивъшу, еже вложи тебе Богъ желание таковое, и еже тебе сподоби Богъ желание свое получити. И паки нача о себе вещати, но и аз грешный видевъ его во сне, якоже и ты ми поведаеши: образомъ яко Макарий Желтоводский[88], надъ седъ, брада <л. 37 об.> подоле того, на два косма распростреся[89]. Азъ грешный приимъ благословение и иде в дом свой, радуяся, и поведа видение свое и стрыя своего Герасима иеромонаху Савватию, иеродиакону Филофею, и отцемъ своимъ духовнымъ: иеромонаху Антонию, иеромонаху Макарию,- и по ихъ благословению упова на милость Божию и, елико ми поможе Богъ, написав образъ преподобнаго отца Кирилла на икону. И вдавъ первое обители тоя иеромонаху Савватию, иеродиакону Филофию, тако бо первое написах образ преподобнаго Кирилла Челмогорскаго, каргопольскаго чюдотворца въ лето çðk7ä <7164 - 1656>, месяца иуния въ день[90]. Богу нашему слава.

<л. 38> О ЯВЛЕНИИ ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА ИНО<КИНЕ> МАРФЕ И КАКО ИЗГИБШАГО КОНЯ ПРИВЕДЕ ВО ОБИТЕЛЬ СВОЮ И ЦЕЛА И НЕВРЕЖДЕНА

Въ лета çð7ë <7130 - 1622> году, в няже пребываше во обители преподобнаго Кирилла иеромонаху Мисаилу сущу, бе некая инокиня, Марфа именемъ, от девства своего мало поживши съ мужемъ своимъ Иосифомъ. И Божиимъ смотрениемъ бысть, впаде въ лютый недугъ жегавицу, и от таковыя болезни зелныя пременися языкъ ея, и бысть гугнивъ[91]. И оттоле восприят иноческий образъ, живуще въ страсе Божии, украшая душю свою постом и молитвою и лице свое омывая слезами, пребываше въ заповедех Господнихъ въ веси, на<л. 38 об.>рицаемей Лядине, по вся дни къ церкви упражняшеся святаго великомученика Георгия. Иногда[92] въ день неделний пошедшу ей ко заутренней молитве и видевше многи свеща горяща, возжены яко на таблехъ и въ паникадилехъ, овии выспрь[93] видими инии же яко долу[94] зрими, на месте сгоревшей церкви Пресвятыя Богородицы, честнаго и славнаго Ея Покрова, сожженней же ей бывшей от иноплеменникъ. Сие видевшии она и поведавъ маниемъ служащему ту священнику, Илариону именемъ, и перстомъ показа на место то, рече: “Будетъ Богородицы храмъ на месте томъ; видевше бо многи свещи, вожжены на месте том”. Священннику же слышавшу сия и благодаривъ <л. 39> Бога, о прозрении ея: бе бо много время, не бысть церковь на месте томъ, от разорения литовскаго до çð7í <7150 - 1642> году. Потом бо преждереченная та инокиня Марфа пришедъ во обитель Челмогорского монастыря, и живяше въ заповедехъ Господнихъ, часто хождаше ко святымъ церквамъ на молитву, и въ келии своей дневныя и нощныя молитвы исправляше, и ручных труды ко трудомъ пролагаше, всякия монастырския <потребы>. И много летъ живуще въ монастыре томъ, и многа чюдеса от преподобнаго видевше, но вся в презрении бывшее. Сие же азъ слышахъ и понудихся написати. Человекъ некий, именемъ Исакий вдаде во обитель преподобнаго Кири<л. 39 об.>лла коня своего в потребу иеромонаху Мисаилу и прочтей братии, ту пребывающым, и мало время пребысть во обители той, и и изгибе неведомо камо, и много искавше его повсюду: по весям окрест монастыря того и по пустыни - и нигдеже не возмогохомъ обрести его, яко минувшимъ уже четыредесяти днемъ и отчаявшимся всемъ его, еже живу быти ему, мневше бо, яко от людей отведенъ бысть или от зверей снедену быти, егда минувшимъ ì7 <40> днемъ, и во единъ от дней, въ день субботный, во время вечернее, проповеднику вещающи, священнику же Мисаилу совершающи молебная, вечернюю службу во святей церкви. Въ то же вре<л. 40>мя инокиня Марфа, труды полагающе на скотскомъ дворе, рукама же труждающесь, устнама же молитвы къ Богу выну творяше. Узрев же оконцемъ изгибшаго коня того идуща, въследствующу же по немъ честну мужу иноческаго чина, одежду имущу багровидну, образом яковъ якоже иеромонах Мисаилъ, и пришедшу ко вратомъ, и отвори врата двора того, и пустившу его во двор, и паки затворившу врата, самъ же пошедъ ко вратомъ монастыря того, ко святымъ церквамъ, и абие невидимь бысть. Егда же иеромонаху Мисаилу скончавъ вечернюю службу и пришедъ от церкви на двор тот скотской, <л. 40 об.> и видевъ во дворе коня, почюдився, и пришедъ в келлию, и вопрошаше у инокини Марфы, кто коня пригонилъ. Она же рече ему: “Азъ мневъ, яко ты, отче, пригонилъ его и во дворъ пустил да и въ монастырь паки свой пошедъ ко святымъ церквамъ”. Сие же слышавъ, священноиеромонахъ Мисаил прослави Бога: “Слава Тебе, Христе, Царю, Боже нашъ, Иже везде сый и вся исполняяй, но поистине неложна суть словеса Святаго Писания, яко человецы и скоты спашеши[95], Господи”. И паки шедъ в церковь Богоявления Господа нашего Иисуса Христа и воздавъ совершивъ молебная молитвы, и паки ко гроба преподобнаго Кирилла при<л. 41>падающе, обымающе и лобызающе и хвалу Господеви воздающе, яко таковаго дарова намъ светилника, хранителя, и заступника, и молитвеника ко Господу о душахъ наших, преподобнаго Кирилла, егоже молитвами буди всем намъ получити милость в день судны<й> о Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава и держава ныне, и присно, и во веки веком, аминь.

О ИСЦЕЛЕНИИ ТАРАСИЯ, ТАРАСИЕВА СЫНА, ОТ БОЛЕЗНИ И О ЯВЛЕНИИ ЕГО.

Человекъ некий именемъ Тарасии, сынъ Тарасиевъ, живый во области Каргополстей въ веси нарицаемей Орлове, обонъ полъ[96] Лекшмо езера от обители преподобнаго <л. 41 об.> Кирилла ç7 <7> поприщь, человек той бе милостивъ и благочестив, нищелюбе<ц> и паки весма всеми добрыми делы, еже ко спасенному пути, желая и сохраняя заповеди Господня, по смотрению же Божию случися ему болезнь зелна[97] весма. Не можаше возлещи на одре своемъ, ниже паки можаше мало двигнутися, и от таковыя великия болезни ушше полъ десныя страны его, и нимало можаше воздвигнути десницы своей, ниже можаше вообразити крест на лице своемъ или пищу принести ко устом своим; бывшу же ему много времени в болезни той, по времени же неко<л. 42>емъ седящу ему на одре своемъ, опревся лакотма своима о возглавие, полунощи же бывшей, воздремався, и паки реку, яко мраку нашедшу и видевъ пришедшаго во храмину его честна мужа, нося одежду имеяше иноческаго чина, образомъ якоже иеромонахъ Мисаилъ Челменского монастыря, строитель обители тоя, и рече ми: “Тарасие, много труди<л>ся еси въ болезни сей, но не скорби о томъ: молись Богу, егоже бо любитъ Богъ, того и наказуетъ и приводит ко спасению своими праведными судбами, имиже хощетъ. Ныне же паки востани и иди во обитель мою святаго Богоявления Господа нашего Иисуса <л. 42 об.> Христа в Челмогорской монастырь ко священноиеромонаху Мисаилу, днесь бо ему сущу приехавшу от царствующаго града Москвы, и моли его, дабы шелъ во святую церковь и совершилъ бы молебное пение о твоемъ душевномъ спасение и телесномъ здравий, писано бо есть: «Молитеся другъ за друга, да исцелеете»[98]. И паки Господь рекъ учеником своим: «Бдите и молитеся да не внидете въ напасть,»[99]- такожде и ты не скорби о семъ нашедшей болезни на тя, веси ли о семъ, яко аще внешний человекъ изнемогаетъ, то внутрений спасается,”- и паки рекъ: “Помни, чадо мое, не апостолъ ли написа сие: «Аще кто болит въ васъ, да призовет попы церко<л. 43>вныя, и молитву сотворит[100] над ним и помазавше его маслом во имя Господне, да исцелеет, аще и грехи сотворил будет, да отпустится ему,[101]»- тако и ты, чадо, сотвори, не могий преслушатися мене, но иди и моли священника, да и самъ с нимъ с теплою верою помолися Богу, приимеши исцеление”. Сам же, паки вземъ малу часть от древа, и зажже, и положи на правое рамо его, якоже обычай есть болящимъ творити, и рече ми[102]: “Се ти есть на исцеление; а егда же дойдеши обители моей, тогда совершенное исцеление восприимеши, и паки сие рекъ и невидим бысть”. Тарасий же, сие видевъ и глаголанная <л. 43 об.> от него слышах, и сожженную древа часть на раме своем слышавъ, и паки ожъже тело его и велми воскрыча и возбнувъ, и бысть въ велице ужасе, и слышав на раме своемъ от огня згоревшую язву, и бывъ въ себе очютивши же. Супруга же его Ксения начаша его вопрошати вины вопля его. Оному же поведавшу и вся реченная имъ и место показавъ, <и>деже положи зажженную древа часть, и бысть все въ велице страсе и ужасе, и паки рече Тарасий къ детем своим: “Чада моя, воутрии везите меня въ монастырь на Челъму помолитися чюдному Богоявлению и Пречистыя Его Богоматере, честнаго и слав<л. 44>наго Ея Успения, и ко гробу преподобнаго Кирилла, еже завеща ми”. Они же рекуще ему: “Кому пети молебны, понеже несть священника в монастыре томъ?” Тарасии же рече: “Уповаю на милость Божию и на преподобнаго Кирилла, началника Челмогорскаго, яко не творю во лжу глаголанная имъ ко мне, еже извеща ми преподобный, яко иеромонах Мисаилъ днесь вечера приеде из царствующаго града Москвы”. Сие же слышавше вси, благодаряще Бога; утру же бывшу, Тарасию же нача помалу простиратися десница его, и повеле вести себе въ монастырь, и егда достиго обители тоя и вопросивше про иеромонаха Мисаила, и поведаша ему, яко священнику Мисаилу <л. 44 об.> въ вечеръ приехавшу от царствующаго града; сие же слышавъ Тарасий истинное явление, и прослави Бога, и возрадовася радостию великою зело о таковом неложном явлении преподобнаго Кирилла, и подвигся, и воззревъ на святыя церкви, и дошедъ въ монастырь, и моли священноиеромонаха Мисаила, дабы шелъ во святую церковь Богоявления Господа нашего Иисуса Христа, и Пречистыя Его Богоматери, честнаго и славнаго Ея Успения, и ко гробу преподобнаго Кирилла и совершил бы молебная. И поведа ему явление преподобнаго и показа ему язву свою, иже на деснем раме своем, яко от огня згоре и бысть язва. Сие же слышавъ иеромонах Мисаилъ и на плещу его язву видев, воздевъ руце горе <л. 45> и прослави Бога о таковомъ чюдеси, и шед в церковь с предиреченным мужем Тарасием, и молися Господеви и Пречистыя Его Богоматере Пречистей Богородицы, и дошедъ целбоноснаго гроба преподобнаго Кирилла, и со многими слезами обымающе и лобызающе гробъ его, и паки приятъ совершенное исцеление и иде в дом свой, радуяся и благодаряще Бога о таковом скором исцелении, а еже на раме его бысть язва, <и>деже положи преподобный на исцеление вожженъную часть, яко отъ огня згоре, даже и до смерти его бе всеми видимо на уверение неложных чюдес его, бываемых от него о Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава ныне, и присно, и во веки векомъ, аминь.

<л. 45 об.> ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА, КАКО ЯВИСЯ ЧЕЛОВЕКУ НЕКОЕМУ ИОАННУ, ХОТЯЩЕМУ ПОКРАСТИ ЦЕРКОВЬ И КАЗНУ МОНАСТЫРСКУЮ.

Человек некий, именемъ Иоаннъ, зовомый Шмыгинъ, живый во области Каргопольстей, въ веси, нарицаемей Тихманьге, емуже вложи лукавый сатана во умъ помыслъ злый, дабы шелъ во обитель Челмогорского монастыря и в немъ бы казны монастырския и святыя церкви покрасти, емуже не имущу укрепле<на> <окончание слова не видно: страница рукописи подклеена> разума, ниже о томъ помолився Богу, бы укрепил и сохранил от таковаго помышления, но обаче повинуяся таковому злому помыслу, и назираш<е> <окончание слова не видно: страница рукописи подклеена> времени, еже злое хотение свое ул<у><л. 46>чити, егда же получи время, и касается путному шествию, бе бо отстояше та обители тоя ì7 <40> поприщь. Егда же достиже обители тоя, близ суще, яже видети святыя церкви, и житницы монастыря того и вся сущая в нем, и скрывся въ чащи леса до времени, якоже обычай имутъ тати и гробокопатели, ожидающе нощи, да хотение свое получитъ, таже и онъ зломысленикъ таковая же в себе смышляше и опасно зритъ, дабы еже которыми враты или которымъ оконцем внити въ церковь или в житницу, <и>деже казна монастырская, и хотяше желание свое получити, егда приспеетъ нощи, и с таковым помышлениемъ ожидаше нощи. И по малу времени узре<л. 46 об.>вшу ему изшедша изъ обители тоя мужа, имяше чинъ иноческий, одежду нося багровидну. Идущу же ему паки прямо и скоро ко Иоанну, и внезапу ста предъ нимъ. Сие же виде Иоаннъ, яко невозможно утаитися от него, понеже бо яко <ясно-?> зряше на него и грядетъ къ нему на обличение; и страхомъ великимъ одержимь бяше Иоанн: ни бежати смеяше, ниже въ сретение[103] к нему ити дерзнувше, но яко во иступлении ума своего бысть. Преподобный же ста пред ним, и обличи его, и рече: “Иоанне, восприялъ есь злый совет от сатаны, таковая помышляешъ, еже хощеши дерзнути на святыя церкви обители моея, но престани от таковаго начинания и покайся о своемъ <л. 47> согрешении, но ими ми веру, яко ни татие, ни разбойницы царствия небеснаго не наследятъ. Аще не престанеши таковаго обычая, то зле гонзнеши[104] живота своего и злою смертию да умреши, а въ будущемъ веце муку вечную восприимеши”. Сия же изрече ему и невидимь бысть. Иоаннъ же, видевъ преподобнаго и от устъ его таковое завещание слышавъ, и страхомъ великимъ одержимь бяше, отшедъ во своя си. Таковая бо преподобнаго отца нашего Кирилла чюдеса, страшная, и неложная, и неизглаголанная, не бо возможно утаити таковая, яко ни во сне, ниже паки въ привидений, ни мечтанием, но паки явственне и во дни пришедъ и лицем к лицу глаголаше и запрещаше, <л. 47 об.> и той Иоан, рекомый Шмыгин, многим поведа людем свое помышление, и преподобнаго обличение, и обители своея заступление. Мы же, слышаще таковая, выну[105] благодаряще Бога, и Пречистую Его Богоматерь, и преподобнаго отца нашего Кирилла. О Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава и держава, честь и поклонение со Отцемъ и Святымъ Духомъ, ныне и присно и во веки вековъ, аминь.

ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА, <КАКО> ИСЦЕЛИ НЕКОГО ЧЕЛОВЕКА ОТ БОЛЕЗНИ.

Человекъ некоторый града Каргополя одержим бе чревнею болезнию многое время, емуже имени не вем, но из младенчества слышах от родителей своихъ и от прочих людей, окре<л. 48>стъ живущих обители преподобнаго, и родителема же моима, и прочим древним людемъ умершыма, мне же в память не прииде о имени его, но, елико вемъ, то написах. Да не буди мне солгати на преподобнаго; а еже что вем, в презрение положити, велми бо бояхся суда Божия, еже повеле лениваго раба воврещи во тму кромешную, <и>деже плачь и скрежет зубом, и паки, стыдящу ми ся преподобнаго, уже четверократое ми бысть от него явление, последи же поношение мне бысть и запрещение. И паки обрати<мся> на прежде реченная: Человекъ же той болящий прииде из града Каргополя исцеления ради и в неразумии своемъ <л. 48 об.> прежде къ церкви Божии не идохъ к вечерней службе и ко гробу преподобнаго не идох приложити спутнаго шествия, но паки идохъ въ келию обнощеватися, и ляже почивати на помостъ келлии тоя посреди прочих, елико с ним обнощевахуся, егда же всем уснувшим во глубокий сон, сему же сущу, о немже повесть сия предлежит, путьнаго ради труда и чревныя болезни мало яко въ тонокъ сонъ сниде, или, паки реку, яко мракъ найде на очию его. Видевъ въ келию ту пришедша мужа святолепна, носяща иноческий образъ, в руце своей жезлъ имуща, и рече къ болящему: “Почто, безумне, несмысленъ еси: ко врачу кто приидет и, про<л. 49>гневляя кто врача, да не приимет исцеления, но и ты такожде же несмыслен еси: идеши прежде обнощеватися, а не къ церкви Божии,”- и ударивъ его в ребра жезломъ своимъ, ономуже болящему вострепетавшу, и вельми воскричавшу от страха того, и на обе страны рукама своима ударившу ту спящихъ въкрай его, има же устрашившимся и рекшим ему: “Что ти сие бысть?”- онъ же поведа имъ вся по ряду, еже бысть, и, востав воутрии, иде въ церковь Божию, моливъ священника и совершивъ молебная, и шед ко гробу преподобнаго Кирилла и со многими слезами припадая и лобзая гробъ его, прият исцеление и здрав иде в домъ свой, радуяся и хваля Бога, аминь. <л. 49 об.>

ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА

Бе некто человекъ с Онеги реки, емуже некоторыя ради потребы идущу въ царствующий градъ Москву, и тамо случися болезнь люта, и бысть въ болезни той много времяни, и ниоткуду чая себе помощи. И паки явися ему преподобный Кириллъ Челмогорский, чюдотворецъ, и рече ему: “Человече странный[106], ниоткуду себе помощника да не имаши, но молися выну Богу и Пречистыя Его Богоматере, и всем святым его. Егда исцеление получишъ и къ дому твоему путь сотвориши, егда достигнеши града своего Каргополя, и тогда не ленис<я> доити до обители моей Челмогорского монастыря и помолися въ церкви чюднаго <л. 50> Богоявления и Пречистыя Его Богоматере, Пресвятей Богородицы, и ко гробу преподобнаго Кирилла приложися, и потомъ здравъ достигнеши дому своего”. Сие же рекъ ему, невидим бысть. Человекъ же той по мале времени бысть здравъ, и по мале времени дошедъ обители преподобнаго Кирилла въ Челмогорский монастырь и завещанная преподобным молитвы полагаетъ, и, ко гробу преподобнаго припадая, молится, со слезами глаголя: “Благодарю Тя, Господи Боже мой, еже таковаго даровалъ еси, в такове велицей болезни предстателя и утешителя посълалъ еси, и на чюждей стране заступник ми былъ еси и ходатай,”- и иная многа умиленная словеса и рече къ преподобному, и паки пойде в дом свой, <л. 50 об.> радуя<ся> и хваля Бога, Емуже слава со Отцемъ и Святымъ Духомъ ныне, и присно, и вовеки.

ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО, КАКО ИСЦЕЛИ ЖЕНУ ГЛИКЕРИЮ

Жена некая бе, именемъ Гликерия, живуще ей с мужем своим въ заповедехъ Господнихъ и въ страсе Божий, во убогомъ житии пребывающе, судьбами Божиими бысть, случися ей болезнь зельная: ногама отнудъ нимало могущу ходити, и бысть немало время; во единъ же от дней, бывшу в пост Пресвятыя Богородицы, честнаго Ея Успения, прежде реченная жена та Гликерия, пребысть ей единой в дому своем, понеже бо отнюд не могуще изыти ни на каково земное дело тоя <л. 51> ради болезни, приключившися ей святыми Божиими праведными судбами, онаже в хизе[107] своей молящеся Богу, и возлегши мало почити, и бысть ей въ тонце сне яко въ ç7 <7> час дни, явися ей мужъ иноческаго чина в келлии ея и рече ей: “Гликерия, иди на праздникъ Успения Пресвятыя Богородицы в Челмогорской монастырь, и молися Пречистей Богородицы, и иди ко гробу началника обители тоя, преподобнаго Кирилла, и молитвами Пресвятыя Богородицы Всемилостивый Владыка Господь подастъ исцеление,”- и паки сия рекъ, невидим бысть; приспевшу же празднику Успения Пресвятыя Богородицы, и паки ту предиченную Гликерию довезоша в монастырь, и въ церковь Успения Пресвятыя Богородицы шедъ и моляшися, <л. 51 об.> со многими слезами умиленным гласом и просяща оставления грехов своих и изъцеления болезни, и паки достизаетъ гроба преподобнаго и обьемлюще и целующе преподобнаго икону и гробъ его. И милостию Господа нашего Иисуса Христа, молитвами Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и преподобнаго Кирилла, началника монастыря того, бысть здрава и иде в дом свой, радуяся и благодаряше Бога.

ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА, КАКО ИСЦЕЛИ ЧЕЛОВЕКА ОТ ПРЕЛЮТЫЯ БОЛЕЗНИ.

Человекъ некий, именемъ Кирилъ, сынъ Андрониковъ, живый въ веси, нарицаемой Лядинской, и Божиимъ изволениемъ случися ему тяжкая болезнь: надувся утроба его, яко каменна, <л. 52> и нимало можаху вкусити хлеба, ниже воды прияти, и паки от таковыя зелныя болезни опухше и околевше[108] нозе его даже до пояса, а чрево его окаменевше до персей, и отнюду не могий ногама своима нимало подвигнути, якоже умершей плоти его[109], точию устомъ его и рукамъ движущеся, носим же бяше от своих[110] с места на место на рукахъ. И паки пребывшу ему въ тое великой болезни лето едино, отцу же его духовному Иоанну къ нему прихождаху и повелевающе ему молити Богу и Пречистей Его Богоматери, Пресвятей Богородицы, и повелевает ему обещание положити преподобному Кириллу, началь<л. 52 об.>нику Челмогорскаго монастыря, и повелеваетъ ему написати образъ подобия его на икону и в дому своемъ держати. Самъ же во время божественныя службы моление полагает за него со слезами предъ образом преподобнаго Кирилла, дабы далъ Господь ему душевное спасение и телесное здравие. Кирилу же, послушающу отца своего и завещания его исполняюще, полагаетъ обещание, еже к преподобному, и икону его изографу повелевает написати. И потом нача мало-помалу простиратися нозе его и утроба его умягчатися, и не по мнозе времени здрав утробою и ногама, и паки обещание же свое исполняет, во обитель <л. 53> преподобнаго Кирилла дошедъ и во церковь Богоявления Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Пречистыя Матере Приснодевы Мари<и> входит, и полагает моление со слезами, и потом отходит ко гробу преподобнаго Кирилла, и с великимъ плачем и с теплыми слезами осязаетъ гробъ преподобнаго, и со благодарением отходит в дом свой, радуяся. И паки икону, образ преподобнаго Кирилла, у изографа приемлет, и в дом свой приносит, и молебная совершаетъ, и паки приемлетъ совершенное исцеление, славяще Христа Бога нашего, со Отцем и Святым Духом, ныне, и присно, и во веки веком, аминь.

О ЕЖЕ КАКО СОХРАНИ ПРЕПОДОБНЫЙ ЦЕРКОВЬ БОГОЯВЛЕНИЯ ОТ ОГНЯ ЗАПАЛЕНИЯ

По некоем же убо времени, в день неделный, <л. 53 об.> во обители той преподобнаго Кирилла, иеромонаху Сергию служащу во святей церкви святаго Богоявления святую литургию, и повелеваетъ ексилиарху[111] Захарию вожжещи свещу над гробомъ преподобнаго Кирилла, и паки по совершений божественныя литургии изшедшима. Екклисиарху же в забвении прииде и не вниде въ въ притвор той ко гробу угасити свещи той, и по триехъ днехъ еклисиярхъ той Захарий вниде ко гробу преподобнаго Кирилла помолитися и видевъ таковое чюдо, еже и забыв угасити свещи, и абие отпаде свеща тогда от паникадила на гроб той трипокровный, и на верхнем покрове выгоре крестъ, иже бе нашит шелком, и елико около покрова того шито выгоре, а средняго и третияго покровов нимало не <л. 54> прикоснуся огню, точию пепелу лежащу на месте томъ. Екклисиярхъ же о том вельми устрашившусь, и во удивлении бувшу[112] о таковомъ чюдеси, бе бо времени тогда знойну сущу, от солнца велия теплота бысть, и ветру велику сущу, и шед, поведа еромонаху Сергию, и всемъ сущум[113]; сошедше же, вси видевше и прославиша Бога; паки ж и доныне видимо бе на гробе его на уверение многимъ приходящым: тако бо преподобный молитвами своими сохраняет обитель свою о Христе Иисусе Господе нашем свав <слава - ?>.

О ЯВЛЕНИИ И ОСЦЕЛЕНИИ ОЧЮЮ[114] ИЕРОМОНАХА МАКАРИЯ

Бысть убо въ лето çð7ïâ  <7182 - 1674> году, месяца декабря въ êä7 <24> день, изволением и смотрением Всемилостиваго въ Троице славимаго Бога, <л. 54 об.> Его праведными судбами во обители той преподобнаго Кирилла Челмогорскаго въ день той загореся церковь успения Пресвятыя Богородицы; иеромонаху же Макарию сие увидевшу, и скоро тече во церковь Успения Пресвятыя Богородицы и не можаше угасити пламени, начаша износити святыя иконы, и книги, и прочая вся церковная, и паки вшедшу ему во олтарь, и бе множество зною и дыму, ему же от таковыя нужды падшу за престоломъ на помостъ и бывшу яко мертву. Паки же монастыря того мниси[115] и прочии человецы, прибегши из веси[116] на пожаръ той, и начаша обходити около церкви тоя, и не можаше угасити пламени. Иеромонаха же Макария не бе ту, егоже всюду иска, понеже бе ту, и не обретохом, <л. 55> съ нуждою же великою[117] шедше оконцемъ во олтарь и обретохом его яко уже мертва и едва с великим трудом оконцемъ вонъ извлекоша и донесоша въ келлию, мневше уже умершу ему сущу[118], и положивша его на одре; и паки видевши его помалу дышущу, ниже бо можаше глаголати языком слово, ниже свету очима видевъ и паки лежаше безгласенъ много дней; помалу глас его на время являшеся и пищу малу примаше; и паки иное время яко мертвъ лежаше: ни гласа бе, ни пищи приимаше. Бе же ему в такове болезни ì7 <40> дней, и очима свету мало виде. Бывшу же месяца февраля во â7 <2> день, на праздникъ Сретения Господа нашего Иисуса Христа, лежащу ему на одре своем, и паки видев <л. 55 об.> себе вшедшу ему въ монастырь свой, и узре у церкви Богоявления Господня стояща два честна мужа иноческаго чина, благолепна суща, ему падшу к ногама ихъ и благословения просящу, и паки на ихже образ с прилежанием зряще и мневше в себе, яко бысть единому Макарию Желтоводскому, другому же обители тоя началнику, Кириллу игумену, абие стояше на долгъ часъ, и рече един старецъ другому: “Видиши ли, брате, сего старца, яко без Божии помощи самъ хощет погасити огнь, но едва сам не згорел”. И рече же един старецъ, мънимый Макарий[119], ко другому: “Сей старецъ наш есть, к намъ ставился и обещался служити”. Другий же отвещав: “Нашъ бо есть, у насъ служитъ ныне и терпитъ”. И паки рекоста ему: “И ты, старче, скажи, кото<л. 56>раго еси служитель?”- ему же отвещавше: “Аз есмь обещался служити у преподобнаго Макария и оттуду мя изгонил иеромонахъ Григорий, и ныне аз здеся служил”. И паки рече ему преподобный Кириллъ: “Макарие, хощеши ли целъ быти?” Ему же отвеща: “Ей[120], ей честный отче”. Онъ же, прием мантию свою десницей своей и пришедъ близъ его и рече ему: “Глаголи сие: свет Христов просвещает всех!” Сам же, прикоснувся очию его, потре мантиею. Макарию же рекшу: “Свет Христов просвещает всех!”- и абие в той час прозре, и увидевъ въ келлии своей, и начат глаголати языком своим и ушима слышати, якоже и перви, и рекуще: “Братие, аз уже ныне убо вижу: се дарова ми Бог прозрение и преподобный Кириллъ,”- и поведа имъ вся по ряду[121], како явися ему <л. 56 об.> преподобнии, и реченная ими вся поведа имъ, и како преподобный Кириллъ даде ему прозрение. Сиеже слышавше вси и видевъше таковая, и прославиша Христа Бога нашего о таковом преславном чюдеси. И шедше во церковь и ко гробу преподобнаго Кирилла, и молебная благодарения совершиста, и разыдошася по келлиям своим, во страсе Божий вси пребывающе. Имеемъ убо братие страхъ Божии предъ очима выну, яко да и Самъ покрыет нас; кроме бо Божия покрова человекъ ничтоже есть, многа бо есть кознь вражия, излиха же помощъ Божия есть объходящая человека. Мы же возлюбим Бога всею силою и ближняго, яко сами себе, и имеемъ на уме своем, любимицы, день кончины своея, егда приидет смерть. <л. 57> Неси ли слышалъ глаголющаго: “Бъдите убо, яко не весте дни ни годины,”[122]- се убо ведуще, возлюбленая братия, дондеже время имамы, покаемся, яко да изметъ ны Господь от гнева, грядущаго на сыны непокоривыя, и сподоби ны в части святыхъ. Помолите же ся и за мене, грешнаго, глаголюща, а не творяща; пишет бо: “Исповедайте другъ другу грехи ваша, яко да исцелеете Именем Господа нашего Иисуса Христа”[123]. Ему же слава во веки веком, аминь.

ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА, КАКО ВОЗБРАНИ МОНАХУ ИОАНИКИЮ С МИРСКОЮ ЧАДИЮ[124] СВАРИТИСЯ И КОНЯ ЕГО ИСХИТИ И СПАСЕ.

Бысть убо сице: во обители преподобнаго Кирилла живущу монаху, Иоанникию именемъ, ему же ни весма смиренъ нрав его, <л. 57 об.> но паче который и вражду имуще с мирскою чадию, якоже нелепо есть сицева мнихом творити. Оному же презревшу Божественная Писания, ниже воспомянувъ страхъ Божии, но къ сицевым устремися и паки вповади[125] коня своего въ возило и хотяше доехати до града Каргополя ко градоначалнику града того о преки с мирскою чадию[126]. И паки ему возвратившуся въ келлию свою малаго ради орудия, еже забы взяти съ собою, изшедшу же ему ис келлии своей, и не обрете коня своего стоящаго, и паки искахове его всюду и не обретохома, и паки в нощи же той мало падшу воздушнаго снегу, егоже следъ пригнавшу к реки Челмы, из неяже воду пиюще монастыря того человецы <л. 58> и скоти. Видехом, яко бы въ водочерпий ему впадшу, и недоумевахуся велми о томъ, якоже бо вельми мале сущи язвины, из неяже пияху воду скоти, невозможно бо вместитись вповажденому коню съ возилом въ такове тесноте[127], и от того водочерпия следу никуд<а> не обретеся, и паки много чюдящися о семъ недомыслимы чюдеси, понеже бо паки година бяше зимная и снегу умножившуся, ниже паки бяше многи стези, но едина къ водочерпию дошелъ бе слет его. Бысть же многу взысканию, бяше бо два дни и две нощи, но нигде не обретохом, но о великое чюдо бе видити и слышати, яко уже  въ третий день обретохом его у стога сеннаго, ядущаго, паки <л. 58 об.> впряжена въ возило, ничемже неврежен, ниже паки разбито бе въпряжение его, многим бо тогда человекомъ бяше великое удивление, понеже бо от водочерпия боле полупоприща, <и>деже обретохо<мъ> его, въ томъ бо месте бяше ключи исхожше из земли в реце той и тало бе место то, но, по человеческому мнению, яко от водочерпия до того талого места, до сенныя копны, <и>деже стоитъ, яко тою рекою изше<д> ис-под леда, или яко по воздуху носим бяше[128]. Сие же видевши и слышавше, мнози чюждахуся. Монахъ же Иоаникий, видев таковое пресълавное чюдо, раскаявся, и поразуме себе, яко возбрани ему преподобный Кириллъ от таковаго пути враждебнаго, и прело<л. 59>жися на смирение[129]. Сие же видевше, братие, потщимся на добрая дела готовым быти, понеже бо многи пути нам показал ко спасению, подобает бо нам самем себе разсуждати, писано бо суть: “Аще бы сами себе разсуждали, не быхом были осуждени,”[130]- поразумее<мъ> же паки и сие: не токмо человеки спасает Богъ, но и скоты[131]. Ему же слава.

ЧЮДО ПРЕПОДОБНАГО КИРИЛЛА О ОТРОЧАТЕХЪ СКОРОМЪ ИСЦЕЛЕНИИ.

Хощу вамъ поведати паки иное чюдо, еже бысть на отрочатех. Поведаша нам клирикъ святей церкви, именемъ Иоанъ, еже случися ему таковое, бяше бо у него два отрочища: мужеска полу и женска, единъ убо мужеский полътретию лет[132], женский же пяти летъ. Якоже <л. 59 об.> всегда обычай бяше детищем игры творити, и паки во время вечернее возлезоша на колокольницу, в то же время восташа туча громна, и бысть велика буря и дождь. Отрочища же убояшася, и паки едина другаго приимъ, понесши съ вышнего крова по лествицы, и падше долу о помостъ, и бывъше яко мертвы. Отецъ же и мати ихъ прибегше и видеша их, яко мертвых, и начаша зелне кричати, и ничтоже ино рекуще точию: “Господи, помилуй!”- и паки рекоша: “Преподобный Кириллъ Челмогорский, буди теплый на молитву ко Господу и Пречистой Его Богоматере, да воскреси чада наю, ты бо новый светилникъ, восиялъ еси чюдесы во странахъ нашихъ и ходатай ко Господу, не токмо человеком, но и скотом хранитель, приими <л. 60> и наша нынешная горькая и плачевная гласы и слезы сердечнии теплыя проливаемыя!”- о помостъ около чадъ своих сами себе пометающе и кричаще на многъ часъ. И обещахомася скотину свою дати во обитель преподобнаго Кирилла, и абие отрочата яко от сна возбнувше, много бо велми крови истекш<ей> от нею и лицам ихъ опухшим, яко ни очию видети, такоже и устомъ ихъ почерневшим, ниже слова могуще изрещи, или пищи и пития прияти. И паки принесоша ихъ въ домъ свой, и прилежно молящеся Богу, и на помощь призывая преподобнаго Кирилла и обещася во обители его быти и молитися, и абие молитвами преподобнаго скорое прияша исцеление; и достигоша обители преподобнаго, и соверши молебная благодаряще Бога.

<л. 60 об.> Иная прежде бывшая неисповедимая многая явления и чюдеса. И по сихъ многая преподобнаго бывающая чюдеса оставахуся безъ записания: овая за недоумениемъ, а овая и нерачениемъ живущыхъ при месте семъ. А яже имутъ быти въпредь по воли Творца Бога нашего чюдеса преподобнымъ отцемъ нашимъ Кирилломъ, техъ не обленитеся, братие, въписати отныне на прославление имени Божия и всемогущей силы его и въ похвалу великаго заступника и ходатая о насъ грешныхъ къ Богу, преподобнаго отца нашего Кирилла. Богу нашему слава ныне, и присно, и во веки вековъ. Аминь.[133]