Джорджо Вазари

ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ

К оглавлению

Жизнеописание

ТОММАЗО,

прозванного

ДЖОТТИНО,

(Tommaso Fiorentino)

флорентийского живописца

          Когда между искусствами, ведущими свое начало от рисунка, возникает соревнование и художники состязуются друг с другом, нет сомнения, что настоящие таланты, работающие с великим усердием, постоянно открывают новые вещи, удовлетворяющие разнообразным человеческим вкусам. Если же говорить теперь о живописи, то иные, предпочитая изображать темные и необычные предметы и на них показывая преодолеваемые ими трудности, именно в тенях и обнаруживают свет своего таланта. Другие, выбирая предметы мягкие и нежные и считая, что они, как более рельефные, должны быть более приятными для зрителя, легко привлекают к себе души большинства людей. Наконец, третьи пишут равномерно и, приглушая краски, распределяют по надлежащим местам и свет и тени фигур, заслуживая этим величайшую похвалу и обнаруживая подвижность ума в ходе своих размышлений, как это в нежной своей манере всегда и показывал в своих работах Томмазо ди Стефано, прозванный Джоттино, который родился в 1324 году.

          Научившись у своего отца первоосновам живописи, он решил, будучи еще юношей, усердными занятиями подражать, насколько возможно, манере Джотто в большей степени, чем манере отца своего Стефано; и это ему удалось настолько, что, помимо манеры, гораздо более прекрасной, чем манера его учителя, он приобрел также и прозвище Джоттино, которое так навсегда за ним и осталось; некоторые предполагали даже, свершая, конечно, величайшую ошибку, что он, судя по манере и по имени, был сыном Джотто; но в действительности этого не было, ибо наверняка или, лучше говоря, вероятнее (в таких вещах никто уверенным быть не может) был он сыном Стефано, флорентинского живописца.

          Итак, он был в живописи столь усерден и так к ней привязан, что, хотя обнаружены лишь немногие его работы, все же те, которые найдены, отличаются красотой и прекрасной манерой, ибо одежды, волосы, бороды и все остальное, им написанное, выполнено и объединено с такой мягкостью и тщательностью, что видно, какое единство он, несомненно, внес в это искусство, доводя его до значительно большего совершенства, чем это сделали Джотто, его учитель, и Стефано, его отец.

          В юности своей Джоттино расписал во Флоренции в Сан Стефано, что у Понте Веккио, капеллу возле боковых дверей, которая, хотя ныне сыростью и сильно попорчена, но и в том немногом, что осталось, обнаруживает сноровку и талант художника(1). Затем на Канто алла Мачине, у братьев отшельников, он написал святых Козьму и Дамиана, которые ныне потемнели от времени и видны плохо. Расписал он также фреской капеллу в старой Церкви Санто Спирито, в том же городе, погибшую позднее при пожаре этого храма, а над главными дверями церкви, также фреской, написана история сошествия Святого Духа, и на площади при той же церкви, если идти к Канто алла Кукулиа на углу монастыря, он расписал табернакль, которые видим и теперь, с Богоматерью и окружающими ее другими святыми, головы и другие части которых сильно приближаются к современной манере, ибо он стремился разнообразить и менять оттенки цвета тела и соблюдать в каждой фигуре изящное и осмысленное разнообразие колорита и одежды(2). Работал он также в Санта Кроче(3), в капелле св. Сильвестра, над историями Константина с великой тщательностью, проявив прекраснейшую наблюдательность в движениях фигур. А затем позади мраморных украшений, сделанных для гробницы мессере Беттино де Барди, человека, обладавшего в те времена почетными воинскими званиями, изобразил самого мессере Беттино с натуры в полном вооружении, выбирающегося на коленях из гробницы при звуке труб, которыми призывают его на судилище два ангела, летящие по воздуху вслед за Христом, весьма хорошо изображенным в облаках. Он же выполнил в Сан Панкрацио, при входе в двери по правой руке, Христа, несущего крест, около него несколько святых в явной манере Джотто(4). А в Сан Галло, в монастыре, находившемся за воротами того же имени и разрушенном во время осады, во дворе было написанное фреской Положение во гроб, копия с которого сохранилась в уже названном Сан Панкрацио на столбе возле главной капеллы. Он выполнил фреской в Санта Мариа Новелла в капелле рода Джуоки, посвященной св. Лаврен-тию, при входе в церковь через правые двери на передней стене — св. Козьму и св. Дамиана, а в Оньисанти — св. Кристофора и св. Георгия, испорченных зловредностью времени и переписанных другими живописцами вследствие невежества настоятеля, мало в этом деле понимавшего. В названной церкви работы Томмазо осталась только арка, что над дверями сакристии, где фреска Богоматери с младенцем на руках, — вещь хорошая, ибо выполнена была им тщательно(5).

          Этими работами Джоттино, подражая в рисунках и замыслах, как уже сказано, своему учителю, приобрел столь хорошее имя, что, как говорили, в нем, что касается яркости колорита и уверенности рисунка, обитал дух самого Джотто. В 1343 году, 2 июля, в день, когда народом был изгнан герцог Афинский, после того как он под присягой отрекся и возвратил флорентинцам Синьорию и свободу, по настояниям Двенадцати реформаторов государства и в особенности по просьбе мессера Аньоло Аччайуоли, который тогда был значительнейшим гражданином и от которого многое зависело, он был вынужден написать в насмешку в башне дворца подесты названного герцога с его приближенными, к которым относились мессер Черитьери Висдомини, мессер Маладиассе, его консерватор, и мессер Раньери из Сан Джиминьяно, всех на позор с «митрами справедливости»(6) на голове. Вокруг головы герцога были изображены многочисленные хищные и другие звери, олицетворявшие его природу и качества, один же из названных его советников, державший в руке дворец городских приоров, подносил его герцогу — предателю и изменнику родины. И под каждым из них были гербы и отличия их семейств и какие-то подписи, которые трудно теперь прочесть, ибо они повреждены временем. В работе этой, за ее рисунок и большую тщательность выполнения, манера художника понравилась всем и каждому.

          После этого он написал в Кампоре, местопребывании черных монахов, за городскими воротами Сан Пьетро Гаттолини св. Козьму и св. Дамиана, испорченных при побелке церкви. А на Понте Ромити в Вальдарно он в прекрасной манере собственноручно расписал фреской табернакль, воздвигнутый посередине моста(7). Многие, писавшие об этом, упоминают, что Томмазо занимался скульптурой и выполнил мраморную фигуру в четыре локтя на кампаниле Санта Мариа дель Фьоре во Флоренции, с той стороны, где теперь сиротский дом(8).

          Равным образом он в Риме благополучно завершил в Сан Джованни Латерано исгорию, на которой изобразил в разных его санах папу и которая теперь испорчена и изъедена временем. А в доме Орсини он расписал зал, полный знаменитых людей, а на одном из столбов в Арачели — св. Людовика, весьма красивого, возле главного алтаря по правую руку(9).

          Также и в Ассизи, в нижней церкви Сан Франческо, так как другого нерасписанного места не оставалось, он написал над кафедрой для проповедника в арке Венчание Богоматери(10) в окружении многих ангелов, столь изящных и со столь прекрасным выражением лиц и настолько нежных и милых, что при обычной равномерности колорита, свойственной этому живописцу, он здесь может выдержать сравнение со всеми, работавшими до того времени; вокруг же этой арки он выполнил несколько историй из жития св. Николая. Равным образом в монастыре Санта Кьяра в том же городе он в середине церкви написал фреской историю, на которой св. Клару поддерживают в воздухе два ангела, которые кажутся настоящими, она же воскрешает мертвого мальчика, тогда как кругом стоят полные изумления многочисленные женщины с прекрасными лицами и весьма изящные, в прическах и одеждах того времени. В том же городе Ассизи он выполнил над городскими воротами, что ведут к собору, а именно в арке с внутренней стороны, Богоматерь с младенцем на руках с такой тщательностью, что она кажется живой, а также прекрасного св. Франциска и еще одного святого; хотя история св. Клары и не закончена, ибо Томмазо, заболев, вернулся во Флоренцию, обе эти работы совершенны и весьма достойны всяческой похвалы.

          Говорят, что Томмазо был человеком мрачным и весьма нелюдимым, но к искусству весьма привязанным и прилежным, что явно видно во Флоренции в церкви Сан Ромео по доске, расписанной им темперой(11) с такой тщательностью и любовью, что мы не видели ничего лучшего, выполненного им на дереве. На доске зтой, находящейся в трансепте названной церкви по правой руке, изображен усопший Христос и окружении Марии и Никодима, а также и других фигур, кои с горечью и с жестами весьма нежными и выразительными оплакивают его смерть, по-разному заламывая руки и сокрушаясь так, что по выражению лиц весьма ясно видна суровая скорбь о великой расплате за грехи наши. И дивно не то, что он проник своим талантом в столь высокий замысел, а то, как он мог столь прекрасно выразить его кистью. Потому-то творение это в высшей степени достойно восхваления, и не столько за сюжет и замысел, сколько за то, что художник в некоторых плачущих лицах сумел, несмотря на то что линии бровей, глаз, носа и губ у плачущих искривляются, обнаружить некую красоту, не нарушенную и не испорченную, обычно же сильно искажаемую при изображении плача всяким, кто не умеет как следует пользоваться хорошими приемами в искусстве. Однако то, что Джоттино закончил эту доску с такой проникновенностью, неудивительно, ибо в своих трудах он всегда стремился скорее к известности и славе, чем к другой награде, и не отличался корыстолюбием, из-за которого становятся небрежными и портятся мастера нашего времени. А так как он не стремился приобрести большие богатства, то особенно и не гнался за жизненными благами, но, живя бедно, больше старался угодить другим, чем самому себе; вот почему мало обращал на себя внимания и испытывал лишения. Умер он от чахотки в возрасте тридцати двух лет и был погребен своими родственниками за Санта Мариа Новелла у Порта дель Мартелло рядом с гробницей Буонтуры.

          Учениками Джоттино, оставившего после себя больше славы, чем имущества, были Джованни Тоссикани из Ареццо(12), Микелино(13), Джованни даль Понте(14) и Липпо(15), кои были весьма дельными мастерами этого искусства, в особенности же Джованни Тоссикани, который выполнил после Томмазо в той же его манере много работ по всей Тоскане, и главным образом в приходской церкви в Ареццо капеллу св. Марии Магдалины для Туччерелли, а в приходской церкви Кастель д'Эмполи на одном из столбов — св. Иакова. В Пизанском соборе он также расписал несколько досок, которые впоследствии были убраны и заменены новыми. Последней его работой, выполненной им в капелле аретинского епископства для графини Джованны, супруги Тарлати, из Пьетрамалы, было прекраснейшее Благовещение со святыми Иаковом и Филиппом. Работа эта, написанная на обращенной к северу задней стороне стены, была почти что совершенно испорчена сыростью, когда Благовещение переписал мастер Аньоло ди Лоренцо из Ареццо(16), святых же Иакова и Филиппа немного позднее — Джорджо Вазари, будучи еще молодым, с большой для себя пользой, ибо, не имея других учителей, он многому тогда научился, присматриваясь к приемам Джованни, теням и краскам зтой работы, несмотря на то что она так была испорчена. В этой капелле в память графини, приказавшей ее построить и расписать, можно еще прочитать на мраморной эпитафии следующие слова: Аппо Domini МСССХХХVd.е тепsе Аugusti hапс сареll ат construe fecit nobilis domina comilissa Joanna de Sancta Flora uxor nobilis militis domini Tarlali de Petramala ad honorem Beatae Mariae Virginis.(17)

          О работах других учеников Джоттино не упоминается, ибо были они вещами обыкновенными и мало сходными с работами их учителя и их товарища Джованни Тоссикани. Рисовал Томмазо очень хорошо, что можно видеть в нашей книге по нескольким листам с его собственноручными весьма тщательными рисунками.

ПРИМЕЧАНИЯ

Джотгино, которому посвящены многочисленные работы, не приведшие, однако, до сих пор к каким-либо окончательным выводам, создан Вазари из трех мастеров, существование которых подтверждено документами: живописцев Мазо ди Банко, Джотто ди Стефано (был ли отцом его Стефано, биография которого помещена выше, — не выяснено) и каменных дел мастера Томмазо ди Стефано. Наибольшее значение из работ, описанных Вазари, имеют пять фресок капеллы Барди (св. Сильвестра) флорентинской церкви Санта Кроче, изображающих историю исцеления от проказы императора Кон-стантина римским епископом Сильвестром (почему иногда автор фресок — Мазо ди Банко — именуется «Мастером св. Сильвестра»); там же — «Положение во гроб». 1 От росписи не осталось ничего.

2 Работа не сохранилась.

3 Работы частично сохранились; их автора обычно называют Мазо ди Банко.

4 Работа не сохранилась.

5 Работы в Санта Мариа Новелла, в Оньисанти и во дворце подесты не сохранились.

6 "Митрами" справедливости» назывались колпаки, надевавшиеся на приговоренных к казни.

7 Табернакль разрушен.

8 Скульптурой занимался Томмазо ди Стефано (упоминаемый в документах от 1385 г. как каменных дел мастер). Какую фигуру он выполнил на кампаниле Джотто, до сих пор не выяснено.

9 Названные римские работы не сохранились.

10 В Ассизи сохранились сильно переписанные работы в нижней церкви Сан Франческо (под именем Мазо ди Банко).

11 Работа сохранилась и находится в настоящее время в Мрфици под именем Джоттино.

12 Джованни Тоссикани (Тоскани) отождествляется с несколькими мастерами. Точные сведения отсутствуют.

13 О Микелино точные сведения отсутствуют.

14 Джованни даль Понте — см. биографию дальше.

15 Липпо — см. биографию дальше.

16 Об Аньоло ди Лоренцо — см. биографию дон Бартоломмео делла Гатта в части II «Жизнеописаний».

17 «В 1335 году в августе месяце капеллу сию воздвигнуть приказала благородная госпожа графиня Иоанна из Санкта Флора, супруга благородного воина господина Тарлати Пьетрамала в честь блаженной Девы Марии».

Жизнеописание

АНЬОЛО

ГАДДИ,

(Agnolo Gaddi)

флорентийского живописца

          Сколько чести и пользы приносит превосходство в каком-либо из благородных искусств, ясно видно на примере добродетели и рачительности Таддео Гадди, который, добыв рвением и трудами своими не только доброе имя, но и отличнейшее состояние, оставил, отходя к жизни иной, своему семейству имущество в таком порядке, что за ним и сыновья его Аньоло и Джованни без затруднения смогли положить начало огромнейшим богатствам и возвышению дома Гадди, ныне благороднейшего во Флоренции и весьма известного во всем христианском мире. И поистине весьма рассудительным было со стороны святой римской церкви и ее верховных первосвященников, после того как Гаддо, Таддео, Аньоло и Джованни своими доблестями и искусством украсили многие почитаемые церкви, украсить их потомков высшими церковными санами. Итак, Таддео, жизнеописание которого приведено выше, оставил сыновей своих Аньоло и Джованни в среде многочисленных своих учеников в надежде, что Аньоло в особенности должен был достигнуть превосходства в живописи; однако, обнаружив в юности своей желание намного превзойти отца, он далеко не ушел, не оправдав сложившегося о нем мнения. В самом деле, будучи рожденным и воспитанным в довольстве, нередко мешающем учению, он был предан больше коммерции и торговле, чем искусству живописи. И это не должно казаться ни новым, ни странным, ибо почти постоянно жадность препятствует многим талантам, которые поднялись бы до вершины доблестей, если бы страсть к наживе не пресекла их пути в первые и лучшие годы.

          В юности Аньоло выполнил во Флоренции в Сан Якопо тра Фосси фигурами, немного превышающими один локоть, небольшую историю Христа, воскрешающего на четвертый день Лазаря(1), где, представляя себе разложение его тела, бывшего три дня мертвым, изобразил обвивавшие его пелены запятнанными гниением плоти, а вокруг глаз весьма наблюдательно багровые и желтоватые оттенки тела, не то живого, не то мертвого, к изумлению апостолов и других, которые в разнообразных и прекрасных положениях, затыкая нос кто одеждой, а кто рукой, дабы не слышать зловония разлагающегося тела, выражают столько же ужаса и страха по поводу такой чудесной новости, сколько Мария и Марфа выражают радости и удовольствия, видя возвращение жизни в мертвое тело брата. Произведение это почиталось столь отменным, что, по мнению многих, Аньоло должен был превзойти всех учеников Таддео и даже самого себя. Однако вышло по-другому, ибо подобно тому как в юности воля одолевает любую трудность для достижения славы, так нередко некая беспечность, появляющаяся с годами, ведет к тому, что вместо того чтобы идти вперед, возвращаешься вспять, что случилось и с Аньоло. И в самом деле, после этого прекрасного образца его мастерства род Содорини, возлагавший на него большие надежды, заказал ему главную капеллу в Кармине, и он написал в ней все житие Богоматери(2), однако настолько хуже Воскрешения Лазаря, что всякому стало понятно, что ему не хватило желания заниматься искусством живописи со всем должным рвением, и потому во всей этой столь большой работе нет ничего хорошего, кроме одной истории, где вокруг Богоматери в комнате много девушек в разных, по обычаю того времени, одеждах и прическах занимаются соответственно и разными делами: одна прядет, другая шьет, эта наматывает шерсть, а та вышивает, да и все остальные работы подмечены и выполнены Аньоло очень хорошо.

          Расписав подобным же образом для благородного семейства Альберти фреской главную капеллу церкви Санта Кроче и изобразив в ней все происходившее при обретении Креста(3), он выполнил эту работу с большой опытностью, но без особенно хорошего рисунка, ибо только колорит в ней очень красив и продуман. Когда же он позднее писал также фреской в капелле Барди в той же церкви несколько историй из жития св. Людовика(4), то получилось у него гораздо лучше. А так как он работал по прихоти, то с большим, то с меньшим старанием, то в Санто Спирито, также во Флоренции, за дверью, ведущей с площади в монастырь, над другой дверью он написал фреской Богородицу с младенцем на руках и святых Августина и Николая(5) так хорошо, что фигуры эти написаны будто вчера. А так как у Аньоло осталась как бы в наследство тайна мозаичных работ и дома у него были инструменты и все, употреблявшееся для этого его дедом Гаддо, то и он для времяпровождения, только потому, что это было у него под рукой, делал, когда придется, что-нибудь и мозаикой. И вот так как многие мраморные плиты, покрывавшие восьмигранную крышу баптистерия Сан Джованни, были разрушены от времени, вследствие чего сырость, проникнув внутрь, изрядно испортила мозаику, которую к этому времени уже выполнил Андреа Тафи, то консулы цеха купцов постановили переделать, пока не испортилось и остальное, большую часть мраморного перекрытия, а также починить и мозаику. И посему заказ на всю работу и руководство ею были переданы Аньоло, и он в 1346 году произвел перекрытие новым мрамором, накладывая с большой тщательностью плиты по стыкам на расстоянии в два дюйма одну над другой и стесывая каждый камень на половину его толщины. Затем, связав их стуком из мастики, сваренной с воском, он сладил все с такой тщательностью, что с тех пор ни крыша, ни своды никогда больше не портились от сырости. Так как затем Аньоло починил и мозаику, то это и стало причиной того, что по его указаниям и весьма обдуманному проекту был переделан таким, каков он и теперь, под крышей вокруг названного храма весь верхний мраморный карниз, который раньше был гораздо меньше, чем теперь, и весьма обычным(6).

          Кроме того, по его же указаниям, в палаццо дель Подеста были выведены своды зала(7), который раныпе был перекрыт потолком, чтобы, не говоря уже об украшении, они снова не пострадали от огня, как это уже много времени тому назад случалось. Помимо этого, по указанию Аньоло вокруг названного дворца были устроены зубцы, которые находятся там и ныне и которых раньше не было вовсе. Пока он работал над этими вещами, он не совсем забрасывал и живопись и написал на доске для главного алтаря Сан Панкрацио темперой Богородицу, святых Иоаннов Крестителя и Евангелиста, а рядом святых братьев Нерея, Ахилея и Панкратия с другими святыми(8). Однако лучшее в этой работе, хотя в ней и много хорошего, это — пределла, заполненная малыми фигурами и разделенная на восемь историй из жития Мадонны и св. Репараты. После чего на доске болыпого алтаря Санта Мариа Маджоре, также во Флоренции, он в 1348 году толково выполнил для Бароне Капелли танцующих ангелов вокруг Венчания Богоматери(9). Вскоре после этого в приходской церкви в Прато, перестроенной в 1312 году под руководством Джованни Пизано, как об этом говорилось выше, Аньоло расписал фреской в капелле, в которой хранится пояс Богоматери, много истории из ее жития (10), а в других церквах тои же округи, изобилующей весьма почитаемыми монастырями и обителями, он выполнил много других работ.

          Во Флоренции затем он расписал арку над дверями Сан Ромео(11), а также написал темперой в Орсанмикеле Спор книжников с Христом во храме(12). В то же самое время было разрушено много домов для расширения площади Синьории, и в частности, церковь Сан Ромео, каковая и была восстановлена по проекту Аньоло, расписавшего в названном городе собственноручно много досок для церквей. И равным же образом во владениях той же Синьории можно узнать много его работ, выполненных им с большой для себя пользой, хотя он и работал больше для того, чтобы заниматься тем же, чем занимались его предки, а не по собственному желанию, ибо душой он стремился к торговле, приносившей ему больше пользы(13). Это обнаружилось, когда сыновья его, не пожелавшие более жить как живописцы, целиком предались торговле, открыв для этого торговый дом в Венеции совместно с отцом, который с определенного времени начал работать лишь для собственного удовольствия и, так сказать, для времяпровождения. И вот, нажив таким образом торговлей и искусством огромнейшее состояние, Аньоло скончался на шестьдесят третьем году своей жизни от злой горячки, доконавшей его в несколько дней.

          Его учениками были мастер Антонио из Феррары(14), выполнивший в Сан Франческо в Урбино и в Читта ди Кастелло много прекрасных работ, и Стефано из Вероны(15), в совершенстве владевший фреской, что можно видеть в Вероне, на его родине, во многих местах, а также по многим его работам в Мантуе. Между прочим, он превосходно изображал выражения лиц детей, женщин и стариков, что можно видеть по его работам, коим подражал и кои воспроизводил тот самый Пьетро из Перуджи миниатюрист(16), который украсил миниатюрами все книги Сиенского собора из библиотеки папы Пия и который был опытным фрескистом. Учеником Аньоло был также Микеле из Милана(17) и брат его Джованни Гадди, который во дворе монастыря Санто Спирито, там, где арочки, расписанные Гаддо и Таддео, выполнил Спор Христа во храме с книжниками, Очищение Девы Марии, Искушение Христа в пустыне и Крещение Иоанна и в конце концов умер, подавая огромнейшие надежды.

          У того же Аньоло учился живописи Ченнино ди Дреа Ченнини из Колле ди Вальдэльза(18), который, будучи весьма приверженным искусству, написал в книге собственноручно о том, как работать фреской, темперой с клеем и камедью, а кроме того, как писать миниатюры и различными способами накладывать позолоту; книга сия находится в руках сиенского золотых дел мастера Джулиано(19), мастера превосходного и любителя этих искусств. В начале этой своей книги он описал природу красок, как минеральных, так и земляных, в соответствии с тем, чему научился у своего учителя Аньоло, ибо потому, может быть, что не удалось ему научиться писать красками в совершенстве, он захотел узнать по крайней мере особенности красок, темперы, клеев и гипса, и каких красок надлежит беречься, как вредных, при их смешивании и сверх того много других наставлений, обсуждать которые нет надобности, ибо ныне всем известны все те вещи, которые он почитал боль-шой тайной и которые для тех времен были редкостнейшими. Не премину, однако, заметить, что он не упоминает о некоторых, может быть, не употреблявшихся тогда земляных красках, как, например, о темно-красных землях, о киновари, о некоторых зеленых прозрачных. Подобным же образом лишь позднее были найдены умбрийская земля, светлая желтая паста для фресок и масла и некоторые прозрачные зеленые и желтые, которых не было у живописцев того времени. В заключение он рассуждает о мозаиках, о том, как растирать масляные краски для красных, голубых, зеленых и других фонов и о протравке для позолоты, но не для фигур. Кроме произведений, выполненных во Флоренции со своим учителем, под лоджией больницы Бонифацио Лупи его работы Богоматерь с несколькими святыми, написанная в цвете так, что хорошо сохранилась и поныне(20). Ченнино этот, говоря о самом себе в первой главе названной своей книги, пишет следующие слова: «Ченнино ди Дреа Ченнини из Колле ди Вальдэльза, обучался названному искусству двенадцать лет у Аньоло ди Таддео из Флоренции, своего учителя, который научился названному искусству у Таддео — своего отца, крестника Джотто и его ученика в течение двадцати четырех лет; Джотто этот превратил искусство живописи из греческого в латинское и привел его к современности и усовершенствовал его, несомненно, больше, чем кто-либо до него». Таковы собственные слова Ченнино, которому казалось, что наподобие того, как величайшее благодеяние совершают те, кто что-либо переводят на латынь, для тех, кто не понимает по-гречески, то же сделал и Джотто, заменив в искусстве живописи манеру непонятную и не признанную никем (и признававшуюся разве только грубейшей) прекрасной, легкой и приятнейшей манерой, понимаемой и признаваемой хорошей всеми, кто знает толк и обладает хоть каким-либо суждением. Все эти ученики Аньоло принесли ему славу величайшую; сыновьями же своими, коим, как говорят, он оставил состояние в 50 тысяч флоринов и даже больше, он был погребен в Санта Мариа Новелла, в гробнице, сооруженной им самим(21) для себя и своих потомков в год спасения нашего 1387-й.

          Портрет Аньоло, сделанный им самим, можно видеть в капелле Альберти в Санта Кроче рядом с дверью на истории, где император Ираклий несет крест(22); он изображен там в профиль с небольшой бородкой, в розовом капюшоне на голове, по обычаю того времени. Отличным рисовальщиком он не был, насколько можно об этом судить по нескольким листам его работы, находящимся в нашей книге.

ПРИМЕЧАНИЯ

Аньоло Гадди — сын Таддео. Год рождения неизвестен, умер в 1396 г. Главные работы: фрески хора и капеллы Кастеллани (частично) в церкви Санта Кроче во Флоренции и фрески капеллы Чинтола в соборе Прато. 1 Работа не сохранилась.

2 2 Работа погибла в результате пожара в церкви.

3 Работа сохранилась и действительно приписывается Аньоло Гадди.

4 Работа забелена.

5 Работа сохранилась.

6 В сохранившихся документах сведения о работах Аньоло в баптистерии отсутствуют.

7 О работах Аньоло в палаццо дель Подеста, как и о других его архитектурных работах, в сохранившихся документах сведений нет.

8 Работа сохранилась.

9 Работа сохранилась.

10 Работа сохранилась и приписывается Аньоло Гадди.

11 Роспись не сохранилась.

12 Судьба работы неизвестна.

13 О занятиях Аньоло торговлей точных сведений нет.

14 Антонио да Феррара, родившийся между 1390 и 1400 гг., учеником Гадди не был.

15 Стефано да Верона — см. биографию Витторе Скарпачча (Карпаччо) в части II « Жизнеописаний »

16 Стефано да Верона — см. биографию Витторе Скарпачча (Карпаччо) в части II « Жизнеописаний »

17 Микеле да Милано идентифицируется с Микелино да Безоццо. Точные сведения отсутствуют.

18 Ченнино Ченнини родился около 1370 г., автор известного «Трактата о живописи».

19 См. биографию Доменико Беккафуми в части III «Жизнеописаний».

20 Работа сильно искажена позднейшими исправлениями.

21 Ошибка Вазари: гробницу выполнил Анджоло ди Дзаноби, родственник Аньоло Гадди.

22 Это сообщение Вазари исследователями не опровергается.

Жизнеописание

БЕРНЫ,

(il Berna Sanese)

сиенского живописца

          Если бы у тех, кто стремится достичь превосходства в какой-либо доблести, не обрывалась весьма часто нить жизни в лучшие годы, не подлежит и сомнению, что многае таланты достигли бы той ступени, которая наиболее желательна и для них, и для мира. Однако краткость человеческой жизни и суровость разнообразных случайностей, надвигающихся со всех сторон, отнимает их у нас порой слишком рано, что явно видно по бедняжке Берне, сиенцу(1), который, хотя и умер юным, тем не менее оставил столько работ, что кажется, будто жил весьма долго, и оставленные им работы таковы и выполнены так, что вполне убеждают нас в том, что он стал бы живописцем превосходным и редкостным, если бы не умер так рано.

          В Сиене можно видеть в двух капеллах Сант Агостино несколько его небольших историй с фигурами, выполненных фреской; в самой же церкви на стене, разрушенной перед тем как выстроить там капеллы, была изобраистория юноши, ведомого на судилище, выполненная так прекрасно, как только можно себе представить, ибо видны в ней были бледность и страх смерти, выраженные столь правдиво, что художник заслужил за это высшую похвалу. Возле названного юноши находился утешающий его монах, очень выразительно и хорошо выписанный и исполненный, и вообще все в этой работе было выполнено столь живо, что казалось, будто Берна представил себе этот ужаснейший случай таким, каким он и должен был быть, а именно полным злейшего и жестокого ужаса, ибо он изобразил это кистью столь хорошо, что если бы это случилось в действительности, то большего впечатления не произвело бы. В городе Кортоне он расписал также, кроме многих других вещей, рассеянных во многих местах этого города, большую часть сводов и стен церкви Санта Маргерита, той, где теперь монахи-цокколанты(2).

          Из Кортоны он отправился в 1369 году в Ареццо, как раз когда для Тарлати, бывших синьоров Пьетрамалы, закончил в этом городе монастырь и здание самой церкви Сант Агостино сиенский скульптор и архитектор Моччо(3). В малых нефах церкви многие граждане выстроили капеллы и гробницы для своих семейств, Берна же написал там фреской в капелле св. Иакова несколько небольших историй из жития этого святого, а главное, — весьма живо историю ростовщика Марино, который, продав из жадности к деньгам душу дьяволу, в чем дал собственноручную расписку, обращается к св. Иакову, дабы тот освободил его от этого обещания, дьявол же показывает ему расписку и напирает на него изо всех сил. Во всех этих фигурах Берна выразил с большой живостью движения души, в особенности же на лице Марино, с одной стороны, страх и, с другой — веру и уверенность, внушаемые св. Иаковом, подающим ему надежду на спасение, хотя насупротив стоит дьявол, мерзкий на диво, который быстро бормочет и предъявляет свои доводы святому, а тот, доведя Марино до крайнего раскаяния в грехе и данном им обещании, спасает его и обращает к богу(4).

          Та же история, как рассказывает Лоренцо Гиберти, была выполнена тем же художником в Санто Спирито во Флоренции до пожара церкви в одной из капелл Каппони, посвященной св. Николаю. После же этой работы Берна написал в аретинском соборе для мессера Гуччо ди Ванни Тарлати из Пьетрамалы в одной из капелл большое Распятие с Богоматерью, св. Иоанном Евангелистом и св. Франциском, выражающими величайшую скорбь, а также св. архангела Михаила с такой тщательностью, что это заслуживает похвалы немалой, в особенности же за столь хорошую сохранность, что кажется, будто сделано лишь вчера. Ниже изображен названный Гуччо, преклонивший колени в полном вооружении у подножия креста(5). В приходской церкви того же города он работал в капелле, Паганелли над многими историями из жития св. Иоанна Евангелиста, изобэазив в некоторых фигурах самого себя и многих благородных друзей своих из этого города. Возвратившись после этих работ к себе на родину, он написал на дереве много картин больших и малых, но пробыл там недолго, ибо, будучи приглашен во Флоренцию, расписал в Санто Спирито капеллу св. Николая, о чем упоминалось выше, за что был весьма прославлен, и другие вещи, также уничтоженные злосчастным пожаром этой церкви.

          В Сан Джиминьяно ди Вальдэльза он расписывал фреской в приходской церкви несколько историй из Нового завета(6) и, когда уже весьма быстро приближался к их завершению, странным образом упал с подмостьев на землю, получил внутреннее сотрясение и разбился так сильно, что, по прошествии двух дней, к большему ущербу для искусства, чем для себя, ибо сам он ушел к лучшим местам, отошел из этой жизни. И в вышеназванной приходской церкви санджиминьянцы, оказав ему большие почести при погребении, соорудили для его останков почетную гробницу, прославляя его после смерти так же, как и при жизни, и в течение многих месяцев вокруг его гробницы непрерывно прикреплялись эпитафии на латинском и народном языках, ибо люди этой местности от природы склонны к словесности. Таким образом, честные труды Берны получили надлежащее вознаграждение, ибо перьями своими его прославили те, кого он почтил своею кистью.

          Джованни из Ашано(7), воспитанник Берны, довел до совершенства то, что было не закончено Берной; он выполнил и в Сиене в Спедале делла Скала несколько живописных работ, а также и во Флоренции в старых домах Медичи еще несколько, благодаря чему имя его стало весьма известным.

          Работал Берна сиенец около 1381 года. А так как, помимо того что сказано, Берна и рисовал весьма бойко и был первым, кто начал хорошо рисовать животных, о чем свидетельствует выполненный его рукой лист в нашей книге, весь покрытый дикими зверями разных стран, он заслуживает величайшего восхваления, и да будет имя его почтено художниками. Был у него также ученик Лука ди Томе(8), сиенец, который в Сиене и по всей Тоскане расписал много, и в частности, доску и капеллу семейства Драгоманни в Сан Доменико в Ареццо; капелла эта, немецкой архитектуры, весьма хорошо украсилась названными образом и фресками, созданными рукой, умом и талантом сиенца Луки.

ПРИМЕЧАНИЯ

Берна (или Барна) — сиенский живописец второй половины XIV в., отождествляемый иногда с Берной Бертини, упоминаемым в 1348 г. Возможный автор фресок церкви Колледжата в Сан Джиминьяно. Работал и во Флоренции, чем, вероятно, объясняется, что в рамке для портрета он назван флорентинским художником. 1 Берна (сокращение от Бернардо или Бернардино) — по-видимому, тот же живописец, которого Гиберти называет Барна (сокращенное от Барнаба).

2 Работы в Сиене и Кортоне не сохранились.

3 Об этом мастере см. жизнеописание Дуччо.

4 Работы не сохранились.

5 Фреска сохранилась в сильно переписанном виде.

6 Фрески сохранились, но сильно переписаны.

7 О Джованни д'Ашано достоверные сведения отсутствуют. Ему приписывается «Распятие» в будапештской картинной галерее.

8 Лука ди Томе — сиенский живописец (ум. после 1389 г.). Подписные работы — в Пизе, Сиене, Риети. Фрески в Ареццо приписаны ему без достаточных оснований. Доска пропала, фрески частично сохранились.