Сборник Палестинской и Сирийской агиологии,

изданный В. В. Латышевым.

Выпуск второй.

Предисловие.

В 1907 г. покойный ныне А. И. Пападопуло-Керамевс начал в 57 выпуске “Православного Палестинского Сборника” издание “Сборника Палестинской и Сирийской агиологии”. В виде 1-го выпуска этого “Сборника” он издал 12 греческих текстов житий разных Палестинских святых, а мы присоединили к ним, по просьбе издателя, русские переводы во исполнение принятого в Палестинском Обществе обычая снабжать такими переводами издаваемые иноязычные тексты. В предисловии к этому выпуску покойный издатель высказал несколько мыслей о значении агиографических текстов для изучения истории и географии Палестины и о желательности постепенного собирания и издания этих текстов в виде подготовительной работы к будущему систематическому и критическому “корпусу” Палестинской агиологии. Вполне разделяя эти мысли, мы признали желательным продолжить добрый почин покойного присоединением к изданному им первому выпуску “Сборника” второго, предлагаемого ныне вниманию читателей и содержащего четыре неизданных греческих текста, с которыми нам встретилась надобность познакомиться при работах по исследованию недавно изданной нами Византийской минеи, составленной, быть может, Иоанном Ксифилином ¹. Для ускорения подготовки [II] к печати этого 2-го выпуска профессор Н. Н. Томасов изъявил любезную готовность перевести на русский язык два из издаваемых текстов, именно пространное житие св. Фотины и страдание свв. Павла и Иулиании. Что касается более краткого жития св. Фотины, издаваемого под № 2, то мы вместо русского перевода его предпочли дать славянский перевод из “Великих Четьих-миней” митрополита Макария, имея в виду, что, хотя издание этих миней за март месяц давно уже поставлено на очередь Имп. Археографической Коммиссией, но, вероятно, еще не скоро увидит свет, а между тем очень подробный пересказ содержания жития на русском языке уже дан покойным проф. К. О. Радченком в статье, указываемой ниже. Помещаемую нами под № 3 неизданную редакцию жития преп. Мартиниана мы оставляем совсем без перевода, так как в упомянутом 1-м выпуске “Сборника Пал. и Сир. агиологии” уже напечатаны наши переводы двух других редакций этого жития, изданных там покойным П.-Керамевсом. Все эти три редакций настолько близки между собою, что для лиц, желающих познакомиться только с содержанием жития и не знающих греческого языка, вполне достаточно двух указанных переводов, а для исследователей, которые пожелали бы изучить эти редакции в греческих подлинниках со стороны языка, стиля, взаимоотношения и пр., лишний русский перевод вовсе не понадобится. Изданию текстов мы предпосылаем на нижеследующих страницах краткие историко-литературные очерки каждого жития, в которых имеем в виду только выяснить, по мере возможности, постепенную эволюцию текстов, оставляя в стороне исследование их с богословской точки зрения, как лежащее вне нашей компетенции.

О времени и месте возникновения этого предания трудно сказать что-либо определенное, так как известные нам агиографические тексты не дают на этот счет никаких указаний или даже намеков. Автор печатаемого ниже пространного Венского жития как бы предвидит возможность сомнения в тожестве св. Фотины с собеседницей Христа у колодезя Иаковлева и дает свое объяснение (см. гл. 4, греч. текст на стр. 2, русский пер. на стр. 75). Далее (в конце гл. 5) автор ссылается на “ta palaia kai jilalhqh suggrammata”, подтверждающая это предание, но какие произведения он имел в виду, остается неизвестным. Так как имена великомученицы и сестер ее — чисто греческие, имя старшего сына — латинское и только младшему сыну усвояется еврейское имя, то отсюда, как нам кажется, следует заключить, что предание об этих мучениках и мученицах возникло уже на греческой почве. Имена младших сестер Фотины — Paraskeuh и Kuriakh свидетельствуют, что предание явилось уже в такое время, когда эти греческие слова вошли во всеобщее [IV] употребление для обозначения дней недели (пятница и воскресение). К сожалению, однако, это свидетельство не может оказать помощи к определению термина post quem, так как обозначение дней недели этими словами началось уже очень рано. Напр., выражение kuriakh hmera встречается уже в Апокалипсисе (I, 10) ².

В 1899 г. покойный ныне профессор К. О. Радченко нашел в рукописных прологах Белградской Народной библиотеки славянский перевод более пространного жития св. Фотины, опубликованием которого ⁴ оказал большую услугу агиографии, хотя сам он вполне убежденно (без всяких, впрочем, доказательств) считал открытый им [V] текст “апокрифическим” и очень не высоко ставил его содержание. К этому тексту мы вернемся ниже.

Другая редакция жития, хотя и краткая, но все же более подробная, чем проложные жития, оказалась в той минее за февраль и март месяцы, которую мы издали в 1911 г. по Московской рукописи № 376 Влад. ⁵ Желание определить по возможности источники, бывшие в распоряжении автора этой минеи, которую мы далее ради краткости будем называть “Царскою” согласно предложения Эргарда ⁶, побудило нас ознакомиться с пространным житием, давно уже известным, но до сих пор остававшимся в рукописи. Мы разумеем житие в Венской рукописи cod. theolog. gr. CXI (ныне 279), описанное Лямбеком в его известных “Комментариях о Венской библиотеке” ⁷ с несколькими выдержками из начальных и конечных глав текста. При любезном содействии и материальной помощи историко-филолог. отделения Имп. Академии Наук мы получили фотографические снимки (белым по черному) полного текста жития, по которым и изготовили копию, издаваемую ниже под № 1. Все житие в этой рукописи (ff. 18v-41v), написанное в один столбец разборчивым почерком X-XI в., прекрасно сохранилось. Письмо в общем исправно, хотя и встречаются орфографические ошибки под влиянием итацизма, опущение приращений, пропуски слов и испорченные места, свидетельствующие о непонимании переписчиком оригинала; ivta mutum всюду опускается; n ejelkustikon ставится вполне правильно; постановка ударений не везде согласна с принятыми ныне правилами (отметим двойные ударения на an и иногда на men-de); сокращения встречаются лишь обычные, но не только в конце, а и в середине строк. Все эти особенности, кроме двойных ударений и сокращений, отмечены при издании в подстрочном критическом аппарате. [VI]

Рукопись № 395, содержащая в себе “сборник житий святых и других статей” ⁹, относится к XVI и XVII вв. и, по свидетельству архим. Владимира, “писана разными почерками и большею частью нерадиво”. Помещенное в ней житие св. Фотины, как видно из приписки под текстом его на л. 112, переписано в 1535 г. Оно прекрасно сохранилось в рукописи и написано вообще довольно исправно, хотя ошибки в орфографии, объясняемые итацизмом, и в ударениях встречаются довольно часто (они отмечены нами в подстрочном аппарате); обычные сокращения применяются нередко. В двух местах (в глл; 1 и 3) имеются небольшиe пропуски, из коих первый восполняется из славянских текстов, а второе место испорчено и в них (см. стр. 28 и 29). [VII]

Греческий текст в рукописи № 395, как мы уже упомянули,— одной редакции с подлинником указанных славянских переводов. Однако, их никак нельзя считать копиями одного и того же оригинала, а следует признать двумя разными изводами одного архетипа, притом подлинник славянских переводов — более древним. Дело в том, что при тождестве всего содержания в них встречается несколько существенных отличай. Так, по греческому тексту (см. гл. 5, стр. 31,20) волхв Лампадий был переименован в Феоклита, а по славянским переводам— в Христодула (см. стр. 103). Далее в гл. 8-й (стр. 33) греческого текста опущена подробность, что св. Фотида бросила свою содранную кожу в лицо Нерона (см. стр. 105), и, наконец заключительная часть сказания в греческом тексте изложена короче, с опущением последнего разговора св. Фотины с Нероном. Из этого последнего факта мы и заключаем, что подлинник славянских переводов, как более полный, был древнее извода, сохранившегося в Московской [VIII] рукописи и нами ныне издаваемого. Заметим еще, что в обоих славянских переводах есть одни и те же места, переведенные явно ошибочно. Так как трудно предположить, чтобы два переводчика, работавшие совершенно независимо один от другого, сделали ошибки в одних и тех же местах, то следует думать, что ошибочные написания были уже в том греческом тексте, с которого они переводили. Так, напр., слова “kata de tvn wtwn tvn loipvn agiwn egceqhnai touton” (31,28-29) у Макария переведены “стым по плешем вzлiати”, у Радченка почти так же. Очевидно, переводчики имели в своем тексте не wtwn, a wmwn. Немного далее слова “tou toioutou kramatoV toiV agioiV prosacqentoV”. (32,6-7) переведены у Макария: таково ж дело стым сбывшеса (107,7), у Радченка сходно. Здесь переводчики имели перед глазами, без сомнения, не kramatoV, а dramatoV. В третьем месте (33,18) словам “ta paidogona moria” в обоих переводах соответствуют слова “поколеиы жилы”; быть может, в тексте, которым пользовались переводчики, вместо paidogona стояло katw gonatwn, или переводчики не знали значения греческого слова и вторую часть его производили от слова gonu.

Обращаясь к содержанию издаваемых нами здесь двух житий св. Фотины, а также изданного раньше в “Царской минее”, мы можем констатировать, что все три, говоря вообще, близко сходны между собою в фактическом отношении, но заключают в себе столько мелких различий в фактах [IХ] и настолько несходны по языку и изложению, что исключается всякая возможность считать какое-нибудь из них основанным непосредственно на другом. Кроме того, можно сказать с уверенностью, что ни одно из рассматриваемых сказаний нельзя считать первоначальным, оригинальным.

Венское житие, самое подробное из рассматриваемых, представляет собою старательно обработанное литературное произведение в духе и стиле Метафраста, что уже само по себе свидетельствует о его позднем происхождении. Автор пользуется всеми шаблонными приемами образованного агиографа, дает тщательно изложенное введение, вводит пространные и красивые диалоги, обращения к слушателям (напр., гл. 22 и 40) и цитаты из св. писания, старается писать возможно изысканным слогом, иногда затруднительным для понимания, уснащает свою речь почтительными эпитетами, прилагаемыми к мученикам, патетическими восклицаниями и обращениями к Богу и пр. Что это произведение не есть первоначальная запись, которую можно было бы причислить к так называемым “acta sincera”, а основано на известных автору письменных материалах и составлено довольно поздно, это доказывается уже отмеченной выше ссылкой (в гл. 5) на “palaia kai jilalhqh suggrammata” и затем в гл. 42 указанием на разногласие свидетельств о кончине св. Фотины и на то, что мощи ее открыты “много лет спустя” (cronoiV polloiV usteron).

Житие, имеющееся в Московской рукописи № 395 Влад. и в двух указанных славянских переводах, принадлежит к типу bioi en suntomw. Оно не имеет никакого введения, ничего не говорит о тождестве св. Фотины с Самарянкою, с которой беседовал Христос, и прямо вводит читателя в описание мучений св. Фотины и дружины ее при Нероне. Изложено оно довольно нескладным и мало обработанным языком.

Наконец житие, помещенное в Царской минее, отличается всеми чертами, характеризующими вообще этот литературный памятник: автор его имел своей задачей самостоятельную литературную обработку в сокращенном виде избранных [Х] житий, по одному на каждый день месяца, пользуясь бывшими у него под руками более древними текстами, которым он следовал иногда очень близко, иногда более свободно, весьма умело сокращая длинноты. Ни одно из составленных им житий, насколько мы успели изучить их по настоящее время, не было вполне самостоятельным и не может считаться первоисточником.

В Венском житии действующими лицами являются: Фотина, пять сестер ее: Анатолия (Anatolh), Фото, Фотида, Параскева и Кириака, два сына: Виктор, впоследствии переименованный самим Господом в Фотина (см. гл. 18), и Иосия, переименованный в Христодула (гл. 35), далее дукс Севастиан и волхв Лампадий, переименованный в Феокалеста (гл. 28—30). В Московском житии волхву Лампадию усвояется имя Феоклита, а о переименовании Иосии в Христодула не упоминается ¹⁰. В житии Царской минеи вместо Анатолии, старшей сестры Фотины, является некий Анатолий, crhstoV anhr kai ta qeia sojoV (гл. З). Волхв по имени вовсе не назван. О переименовании Виктора в Фотина и Иосии в Христодула не упомянуто, так что появление этих имен в гл. 8 (Fwteinon de kai Cristodoulou kai Sebastianon omoiwV akdarhnai prostaxaV) оказывается совершенно неожиданным, и на тождество [ХI] Фотина с Виктором и Иосии с Христодулом нет даже никакого намека ¹¹.

Что касается имени местности, в которую Виктор будто бы был назначен стратилатом, то в Венском и Московском житиях она называется 'Italia (в первом встречается и название жителей — 'Italoi), а в Царской минее — Gallia. Какое из этих имен было первоначальным, сказать нельзя. Очень может быть, что первоначальным был третий вариант этого имени — Galilaia, читающийся в синаксаре имп. Василия и в некоторых рукописях прологов ¹².

Указанных разноречий, конечно, не могло бы быть, если бы одно из рассматриваемых житий послужило непосредственным источником для других или если бы все три были основаны на одном общем источнике. Объяснить эти разноречия, мне кажется, возможно только следующим предположением. Когда было записано возникшее и распространившееся на греческой почве предание о мученической кончине св. Фотины и дружины ее в Риме при Нероне ¹³, и память их стала совершаться в определенный день (20 марта), экземпляры этой первоначальной записи стали размножаться посредством переписки для употребления при церковном богослужении в день памяти святых; при многократной переписке вкрались в текст разные перемены в частностях [XII] описания мучений и различные искажения личных имен, так что постепенно образовались разные “изводы” одного и того же первоначального сказания, и каждое из трех рассматриваемых житий имело своим источником особый извод, вследствие чего в них и оказываются, при близком сходстве общего содержания, более или менее существенные отличия в деталях ¹⁴.

Содержание жития преп. Мартиниана, по сохранившимся текстам, в самых кратких чертах следующее. С детства возлюбив Бога, Мартиниан в 18-летнем возрасте удалился в пустынную местность, носившую название “Место ковчега”, близ г. Кесарии Палестинской, и здесь 25 лет подвизался в одиночестве, богоугодною жизнью снискав дар исцелений душевных и телесных недугов. За это дьявол подвергал его разным искушениям и, между прочим, послал соблазнять его одну самонадеянную блудницу из Кесарии. Мартиниан избавился от искушения тем, что [XIII] стал в зажженный костер и сильно обжег себе ноги. Этим он обратил ко Христу соблазнительницу и отправил ее в Вифлеемский женский монастырь блаженной девы Павлы. Избегая подобных искушений, Мартиниан переселился на необитаемый островок и здесь провел 6 лет в полном уединении, причем один корабельщик три раза в год привозил ему хлеб и воду. Однажды по воле дьявола близ островка потерпел крушение корабль, причем погибли все пассажиры, кроме одной красивой девицы, которая, ухватившись за доску, была прибита волнами к островку и, увидев Мартиниана, стала умолять его о спасении. Мартиниан извлек ее из воды и во избежание нового искушения, оставив ее на островке и сообщив, что корабельщик будет привозить ей пищу, сам бросился в море; два дельфина подхватили его и вынесли на землю. Следуя слову Господню “Если будут гнать вас в городе сем, бегите в другой” (Матф. X, 23), он решил непрерывно странствовать, “не нося ни сумы, ни трости, ни двух хитонов, ни меди в поясе, ни чего-либо другого ради телесных потребностей, но куда бы ни входил, в город или в деревню, — разыскивал, кто в ней муж богобоязненный, входил туда и, получая съестное, уходил. Так, бегая, проводил он дни свои; и где застигал его вечер, на горе ли, или в пустыне, или на скале, там он и оставался”. В течение двух лет он обошел таким образом 164 городов, и, пришедши в Афины, мирно скончался, получив благословение от местного епископа, провидевшего его святость. Время жизни преподобного определяется упоминанием о блаженном Павле устроительнице женского монастыря в Вифлееме принадлежала, как известно ¹⁶, к кругу близких друзей блаженного Иеронима (изложившего биографию ее в своем в 103-м письме). Следовательно, преп. Мартиниан жил во второй половине IV-го века. Это упоминание придает житию характер историчности, которого не умалить внесенный автором сказания [XIV] элемент чудесного (явление дьявола в виде змея и в буре, спасение Мартиниана двумя дельфинами и т. п.).

В наше время ученик известного филолога и византиниста Узенера Paul Rabbow посвятил сказанию о преп. Мартиниане специальное исследование под заглавием “Die Legende des Martinian” в журнале Wiener Studien, т. 17 (1895), стр. 253-293 ¹⁹. Со своей лютеранской точки зрения он видит в сказании только “eine anmuthige Novelle”, “eine Blute in dem farbenreichen Kranz kirchlicher Dichtung, welchen lebendige und lebensfrische Phantasie um die dem Leben Abgestorbenen schlang” и т. п., и рассматривает его, как фольклористическое произведение, сопоставляя с разными параллелями. Не входя в рассмотрение этой стороны работы Раббова, мы обратим внимание только на те результаты, к [XV] которым он пришел в изучении редакций сказания. Древнейшей редакцией, по его мнению, является житие (bioV kai politeia), впервые изданное им в греческом тексте (стр. 277-293) по рукописям Парижской национальной библиотеки №№ 1451 (XI в.) и 1452 (X в.) и принадлежащее перу современника, как видно из фразы в начале жития: “en oiV egnwn kai ton aoidimon kai mnhmhV axion kai areth qeia kekosmhmenon ton makariwtaton Martinianon”. Этот текст, как мы только что видели, тождествен с изданным в латинском переводе Геншеном.

“Dieser sincere Text — говорит Раббов на стр. 269-gerieth in die Hande eines ebenso unverstandigen wie unselbstandigen Bearbeiters, welcher die zuweilen missverstandene Vorlage hie und da durch eigene Einfalle bereicherte, ofter aber ihre Andeutungen weiter ausfuhrte, die Gedanken wiederholte, sie umstellte”. Образцом этой рецензии Раббов считает Венскую рукопись hist. gr. 3 (XI в.). К этому же изводу справедливо относит он и Московскую рукопись № 162 (379 Влад.), по которой житие издано впоследствии А. И. Пападопуло-Керамевсом ²⁰, и одну Иерусалимскую, а также ту рукопись, по которой составлен латинский перевод, напечатанный в Acta Ss. Pebr. II, стр. 667-671; но последнее неверно, [XVI] так как текст Парижской рукосписи № 1452, переведенный в Acta Ss., относится, как мы только-что видели, к первому изводу. Раббов по странному недосмотру отождествил перевод, данный у Сурия (под 13-м февраля) с переводом в Acta Ss., тогда как между ними есть большая разница, и перевод Гервета, помещенный у Сурия, действительно сделан по одной из рукописей второго извода, причем этот текст неверно приписан Метафрасту.

“Die Wiener Recension, — читаемъ мы далее у Раббова на стр. 271, — wurde die Grundlage fur eine in Symeons Manier gefertigte Metaphrase, welche mit den Worten on tropon ai tvn prolabontwn nosoi swmatikai angeht. Eine allgemeine Einleitung geht voraus: im ubrigen ist die Benutzung der Wiener Redaction uberall ersichtlich”.

Эта редакция, не вошедшая в Миневский сборник метафрастовских житий (Patr. Gr. 114-116), но принятая в число их новейшими исследователями, доселе оставалась неизданной, хотя и встречается во многих рукописях, указанных, напр., у Delehaye в составленной им “Synopsis Metaphrastica”, приложенной къ “Bibliotheca hagiographica Graeca”, изд. 2 (Bruxellis 1909), стр. 289 ²¹. Delehaye в своем списке февральских метафрастовских житий l. с. ссылается на №№ 1178 и 1179 названного сборника; под первым из этих номеров на стр. 165 мы видим метафрастовское вступление: “On tropon ai tvn rpolabontwn nosoi”, а под вторым — житие, изданное Пападопуло-Керамевсом в Прав. Пал. Сборнике, вып. 57, стр. 103-114 (с нашим русским переводом), т. е. не что иное, как текст минеи в Московской рукописи № 376 Влад., позднее изданной нами. Стало быть, иначе говоря, о. Delehaye отождествляет этот текст с метафрастовским, но это совершенно неверно ²². Обращая внимание на отрывки метафрастовского текста, извлеченные Раббовым [XVII] из парижской рукописи № 1500 и сопоставленные с Венской рецензией и сказанием о Варлааме на стр. 271-5, и сличая их с текстом изданной нами Царской минеи, мы убеждаемся, что последний представляет собой эпитому метафрастовского текста, очень близкую к подлиннику, но с пропуском введения, сокращениями и переменами. Автор Царской минеи отнесся к метафрастовскому тексту совершенно так же, как и при обработке других житий, заимствованных им из метафрастовского сборника, например, свв. Парфения, Никифора, Власия и др. ²³.

Наше решение издать здесь метафрастовский текст жития св. Мартиниана вызвано желанием: 1) восполнить число изданных статей метафрастовского сборника, 2) уничтожить пробел, остающийся еще в своде разных редакций жития преп. Мартиниана, и 3) дать возможность сравнительного изучения этого текста и эпитомы его, помещенной в изданной нами Царской минее. В основу издания положена копия, снятая нами лично с рукописи Московской синод, библиотеки № 377 Влад. (XI в.) и сличенная с рукописью той же библиотеки № 389 Влад. (XI в., лл. 40 ^r - 47 ^v), в которой, к сожалению, [XVIII] значительная часть текста (от гл. 11 до 25-й) пропала вследствие потери нескольких листов между листами 45 и 46 по нынешней пагинации ²⁴. He даем здесь описания рукописей, так как о содержании их легко справиться, в случае надобности, в “Систем. описании” архим. Владимира, а характерные особенности их указаны в имеющихся кратких описаниях ²⁵. Заглавия и прописные буквы, обозначающие начало глав или параграфов, в обеих рукописях написаны киноварью. Ivta mutum в № 377 обыкновенно приписывается не только в формах имен существ., прилаг. и местоимений, но и в глагольных, тогда как в № 389 обыкновенно опускается, хотя иногда и приписывается (напр., в форме члена tvi). Варианты и особенности написания обеих рукописей отмечены нами, по обыкновению, в подстрочных примечаниях.

В заключение скажем несколько слов об именах тех двух женщин, которые играли столь видную роль в жизни св. Мартиниана, именно его соблазнительницы и спасенной им девицы. Св. Димитрий Ростовский в своем пересказе жития называет первую Зоей, а вторую Фотинией. Однако, ни в одном из известных нам греческих текстов, как пространных, так и синаксарных, ни та, ни другая по именам не называются. Геншен в своих кратких примечаниях к латинскому переводу жития говорит, что эти имена прибавлены у Метафраста ²⁶, т. е. в той рукописи, по которой Гентиан Гервет составил свой перевод, [XIX] изданный у Липомана и Сурия ²⁷; но на основании каких данных они там вставлены, остается неизвестным, а стало быть и весь вопрос о достоверности этих имен — неразрешимым.

О страдании этих свв. мучеников до последнего времени было известно, кроме проложных житий, одно весьма пространное сказание, имеющееся в латинском и двух славянских переводах, но еще не изданное в греческом подлиннике. Теперь к нему прибавилось сокращенное сказание, изданное нами в Царской минее (fasc. I, р. 179-184) под 4-м марта. По пространному сказанию г. Птолемаида, в котором пострадали мученики, находился в Исаврии. Это неверное географическое указание было подробно рассмотрено, но без всяких результатов, Болландистом I. Р[inius]'ом, давшим исследование об этих мучениках в Acta Sanctorum Augusti т. III, стр. 447 слл. Apxien. Сергий в своем “Полном месяцослове Востока” ²⁸ говорит об этом: “Бол... [пропуск] не решают: какая Птолемаида была местом страданий святых: финикийская или египетская или исаврийская; [пропуск] означена в Актах у Сурия: когда он (император) [пропуск] Исаврию, отправился в Птолемаиду; в славян... [пропуск] Ассирию вместо Исаврии; вероятно, в по... [пропуск] Сирию; ибо нет Птолемаиды в Исаврии” [пропуск] вполне подтверждается изданным нами [пропуск], где вместо названий 'Isauria или [XX] 'Assuria, вероятно, обязанных своим происхождением простым опискам, читается Suria. Финикия, в которой в действительности находилась Птолемаида (Акка), конечно, могла разуметься как часть в составе большого целого — Сирии, и таким образом получается бесспорное право сопричислить свв. Павла и Иулианию к сонму мучеников финикийских ²⁹.

Латинский перевод пространного сказания о свв. Павле и Иулиании имеется у Липомана (т. VII, 222 ^v - 227), у Сурия под 17-м августа, в Acta Ss. Aug. III, стр. 448-454, и у Migne, Patrol. Graeca, т. 115, ст. 575-588 (в числе метафрастовских, несмотря на отрицательное мнение Алляция, De Symeonum scriptis p. 124 ³⁰. В нашей знаменитой Супрасльской минее XI века имеется славянский перевод того же сказания ³¹, к сожалению, неполный, так как начало его пропало с утратою первого листа рукописи. Перевод того же греческого текста помещен и в Великих Четьих-минеях митроп. Макария под 4-м марта ³². Весьма интересно отметить, что в издаваемом нами греческом тексте (гл. 26, см. стр. 72) и в латинском переводе (гл. XXV) днем кончины святых показано 17-е число августа, тогда как в обоих славянских переводах — 4-е марта. Эта разница дат в переводах одного и того же текста представляется [XXI] очень странною и может быть объяснена, конечно, только тем, что в какой-либо рукописи первоначальная дата была заменена почему-либо другою, но следует ли считать первоначальной датой 4-е марта, согласно славянским переводам, или дату греческого текста и латинского перевода, наверное решить нельзя. Обе даты встречаются и в календарях и синаксарях. Болландист Пиний, обративший внимание на эту разницу, отдает предпочтение дате 17-го августа, как встречающейся в большем числе текстов ³³. Однако, изданная нами Царская минея, в которой память свв. Павла и Иулиании показана 4-го марта, дает новое свидетельство в пользу этой даты.

Признав необходимым ознакомиться с этим текстом для того, чтобы иметь возможность судить, насколько от него зависит сокращенное сказание в изданной нами Царской минее, мы при любезном посредстве и материальной помощи историко-филолог. отделения Имп. Академии Наук [пропуск] обеих указанных рукописей фотографические копии (белым по черному), которыми и воспользовались для [пропуск] настоящем выпуске. Текст отлично сохранился [XXII] в обеих рукописях и оказался чрезвычайно сходным; количество вариантов можно назвать ничтожным сравнительно с объемом текста. Ватиканская рукопись, написанная без разделения на столбцы, весьма исправна в орфографии, ударениях и придыханиях. Парижская рукопись отличается очень изящным и убористым почерком (в 2 столбца), написана почти без сокращений, но менее исправна в орфографии и особенно в акцентуации: переписчик не стеснялся, напр., ставить облеченное ударение на 3-м от конца слоге, очень часто ставил острое ударение вместо облеченного и наоборот (напр. в part. aor. pass. постоянно - qeis) и т. п.; n ejelkustikon в обеих рукописях поставлено не по принятым ныне правилам, а почти всюду, где его постановка возможна.

Что касается характера нашего текста, то его никак нельзя признать первоначальной записью актов следствия: он скорее представляется позднейшей литературной обработкой первоначального сказания, хотя и с заметным стремлением сохранить стиль оригинальной записи (напр., во введении собеседников в диалогах посредством простого eipen). Пиний находит, что это произведение — невысокого достоинства (“exigui sunt valoris”, p. 447), и далее (р. 448) дает следующую характеристику его: “At sive ab ipso [soil. Metaphrasta] fuerit compositum, sive ei suppositum ab alio, non habemus enimvero unde ejusdem auctorem, quisquis sit, merito laudemus, cum propositum ipsi fuerit non tam vera et sincera narrare, quam mira et quaesita coacervare”. Пиний указывает также на противоречие нашего сказания со свидетельствами писателей: Лактанция (De mort. persecut.), Евсевия (Hist. eccles. VII, 30) и Сульпиция Севера (Hist. sacr. II, 28), по которым эдикт о преследовании христиан был издан в самом конце царствования Аврелиана, и сам он не успел привести его в исполнение ³⁶. Нам кажется, однако, что это соображение Пиния вряд ли имеет большую цену, так как [XXIII] частный случай преследования лиц, демонстративно заявивших себя христианами перед лицом самого императора в торжественный момент въезда его в город, мог произойти и раньше издания общего эдикта и даже мог послужить поводом к обнародованию его.

2 См. многочисленные свидетельства, собранные Е. Schurer'ом в статье его “Die siebentagige Woche im Gebrauche der christlichen Kirche der ersten Jahrhunderte” в Zeitschrift fuer die neutestam. Wissenschaft, VI (1905), стр. 1-66 (о kuriakh стр. 2, о paraskeuh стр. 12). См. особенно заключение 1-й главы исследования: “Nach dem beigebrachten Material kann es keinem Zweifel unterliegen, dass die christliche Kirche die siebentagige Woche vom Judentum empfangen hat. Die ganze Terminologie ist (mit Ausnahme des ersten Tages) beibehalten worden. Selbst fur paraskeuh und Sabbat, die doch in der christlichen Kirche ihre Bedeutung verloren hatten, haben, die Namen sich fortgeerbt”.

11 Интересно отметить, что в этом отношении вполне согласен с Царской минеей синаксарь, изданный Dе1еhауе (Synax. eccl. Const. col. 549-550, прим.) по рукописи D, т. е. cod. Paris. 1587, saec. XII, тогда как в более кратком синаксаре из Сирмондовской р-си (ibid.) о переименованиях ничего не говорится. В Menologium Sirleti и Martyrologium Romanum, цитируемых в Acta Ss. I. с, вместо Photo читается Photius и во всех этих синаксарях 'AnatolioV вместо 'Anatolh.

12 См. варианты, приведенные у Dе1еhауе l. с. к Сирмондовскому синаксарю (в котором читается Gallia, как и в Царской минее и в синаксаре Парижской р-си № 1587), а также указанный Радченком (ук. ст. стр. 97) Белградский пролог сербской редакции № 19. Четвертым вариантом является “urbs Italica”, цитируемый Геншеном (Acta Ss I. с.)..

16 Ср. напр., O. Bardenwerder, Patrologie (Freib. 1910), стр. 397.

27 На самом деле текст, переведенный Герветом, как мы выше видели, не метафрастовский, а относится ко 2-му изводу.

28 ПМВ.², т. II, 2, стр. 93. Эту же ошибку отмечает, без попытки объяснения, Ст. О-в в статье “К истории гонений на христиан”. Чтения в Общ. люб. просв. 1888, сентябрь, стр. 244.

33 [пропуск] b: “At quidquid sit, major pro hodi-[пропуск] auctoritas ex iiumero majore Fasto-[пропуск] die eos sua referant, seu qua martyrio

34-35 [пропуск] Aug. III, p. 448, n. 20. 2 [пропуск] и Сионом Catalogus codd. hagiograph. [пропуск] Житие завинает в рукописи листы

Мученичество святой и славной великомученицы Фотины Самарянки и чад и сестер ее, с нею пострадавших.

2. Итак, когда, как сказано, познали открывшуюся истину и жены, которые, пока Христос пребывал в человеческом образе, следовали за Ним и поучались, когда же Он приял вольное погребение, принесли благовония и миро, то одною из всех была и та, о коей надлежит нам теперь вести повествование, именно воспетая великомученица Фотина. Она происходила из Самарийского города Сихаря, как говорит наперсный друг Христа, великий боговидец Иоанн, исследовавший глубины духа и открывший нам тайны слова Божия. Удалившись оттуда со всем родом и всеми близкими, она последовала за богочеловеческим Словом, оставив все, что способно осквернять душу и побуждать ее окаляться житейскими делами. [75]

5. Ибо она вместе со своими родными стяжала мученический венец во времена нечестивейшего Нерона, который [76] предал смерти и первоверховных апостолов Петра и Павла. Есть и другое дошедшее до нас согласное с истиною известие, основанное на предании святых отцов, что при водосвятиях, которые род христианский измыслил для омовения от грехов, сего ради показывается обыкновенно и честный образ великомученицы Фотины во свидетельство и подтверждение настоящего повествования, и что мы, желая быть, подобно сей Самарянке, причастными водосвятию, сего ради созерцаем при них образ ее. Посему никто да не усомнится, что сия есть та Самарянка, с которою Господь беседовал при Иаковлевом колодце, ибо сие сказание подтверждают древние и правдолюбивые писания, и в большей мере доискиваться истины не следует. Но пора уже изложить, насколько возможно, в повествовании и последующие [деяния ее], собрав их из божественных писаний.

6. Итак, эта Самарянка после устроения и посвящения Спасителем у колодца тотчас подняла крест на рамена (плечи) и, последовав за Ним, сопричислилась к лику апостолов. И пока Спаситель мой, приняв на себя нашу плоть, искал погибшую овцу и жил среди людей, она находилась при Нем и с веселием и радостью услаждалась Его словами и чудесами. Когда же Он принял вольную смерть на кресте и погребение, чтобы доказать вожделенное воплощение и то, что он всецело взял меня на Себя, дабы я всецело был спасен, то она с прочими мироносицами принесла на гроб ароматы и миро и удостоилась чудесного лицезрения Ангела. Она видела также и самого Господа после воскресения из мертвых, вследствие чего усердно служила Евангелию. Ибо когда после этого ученики рассеялись по разным странам вселенной сообразно с тем, какой удел указала каждому сошедшая на него благодать всесвятого Духа, тогда и следовавший за ними народ разделился и двинулся за разными апостолами. К верховному [из них] Петру склонилась с более известными и Самарянка, сопровождала его, радостно внимая глаголам его божественного учения, и даже сама исполняла апостольское служение и многих призывала к познанию истины, как и раньше, [77] когда она привела к колодцу к Богу-Слову толпы Самарян и показала Его им.

8. Итак, в эти дни князь тьмы, не стерпев изобличения тьмы светом, воздвигает гонение на апостолов и, овладев всецело Нероном, начинает с самого главы боговестников, рассудив, что если он устранит главных руководителей нашей веры, то увидит и всю послушную им [паству] погибающей вместе с ними, подобно тому, как при усекновении головы и остальное тело вместе с нею усекается, распадается и погибает. Итак, приняв сие злое решение, он устраняет первоверховных апостолов, учителей и путеводителей всей вселенной, подвергнув Петра страсти Господней, как сам Спаситель предсказал ему после Своего божественного воскресения, но в обратном положении, а Павла обезглавив и таким образом освободив их от [земных] уз и переселив к вожделенному им Христу. [78]

10. Посему и в Италию был послан дукс, именем Севастиан, по религии Эллин и ревностный идолопоклонник, но не жестокий по убеждениям и не беспощадный гонитель; он быстро прозревал ожидаемую пользу, в высокой степени обладал мудростью и быстротою ума и умел легче отделять хорошее от дурного, чем упорно и неумолимо проводить свои взгляды, чем и ныне грешат многие, которые не любят обличителя у ворот и учиться у других полезному не выносят и не желают. Намереваясь послать [Севастиана] в Италию, властитель призвал его к себе и сказал так: “Преславный дукс, поелику ты стяжал наше высокое благоволение, то надлежит тебе воздать нам щедрую мзду. Но какое может быть для нас иное воздаяние, как не готовность с твоей стороны исполнить вместе со стратилатом то дело, которое мною избрано и должно быть предпочтено другим. Весьма угодное мне дело [79] [состоит в том, чтобы] погибли без всякой пощады и сострадания все, которые почитают Христа Богом. Поэтому ничто прочее, ни войны и битвы, ни мечи и тулы (колчаны для стрел), ни всякое оружие, подъемлемое на супостатов, не должны казаться вам предпочтительными пред борьбою и бранью с врагами богов. К чему нам сопротивляться внешним врагам и двигать против них, как говорится, всякий камень и [в то же время], не давая полной воли своему гневу, дозволять этим без страха жить в нашей стране или, вернее, в стране богов, от которых и нам [дарована] власть над нею; ибо мы веруем, что не кем иным, как богами, даровано нам и одоление супостатов. Итак, если вы, исполняя дело приятное богам и нам угодное, постараетесь в скорости истребить весь род так называемых христиан, то удостоитесь еще больших даров и от нас самих, и от богов”.

11. Поощрив его этими словами, тиран отправил его в Италию. Когда он прибыл туда, то стратилат, вместе с войском встретив его с большим почтением, относился к нему дружественно, и они обменивались взаимными любезностями. В один из дней, когда они встретились друг с другом, игемон, взяв за руку Виктора, удалился с ним в уединенное место и обратился к нему с такими словами: “Любезный Виктор, мы знаем, что ты переменил свои убеждения и отрекся от нашей веры, будучи научен своей матерью чтить Христа и поклоняться Ему. Говорят, что и сама она, последовав за Петром вместе с Иосией, своим сыном и твоим братом, проповедует имя Христово во всяком граде и стране. Но если ты хочешь послушаться меня, то, оставив этого нового Бога, вернись к твоей отцовской вере, дабы не подвернуться смертельной опасности. Знай, что недолго тебе возможно будет укрываться от властителя; твое заблуждение не настолько маловажно, чтобы, в качестве такового, не привлечь к себе внимания и остаться не замеченным. Ибо неисполнение повелений царя, которому ты, бесспорно, [обязан] и жизнью и тем, что вознесен до такой славы и известности, есть открытый мятеж, тем более, что ты заботишься о тех, [80] кого нам предписано карать, и не только заботишься, но и [сам] подпал под влияние их иноземных бредней и чтишь почитаемого ими Бога, с презрением отрекшись от тех богов, которых благоговейно чтит царь. Как же властитель, узнав об этом, сохранит свою кротость, как? Нет, любезный Виктор, не оставайся в этом [заблуждении] и, пригласив к себе мать и брата через какого-нибудь верного человека из твоих подчиненных, заставь их хранить молчание и таить в себе свою веру в нового Бога, если они не согласятся вполне отступить от своего служения. А ты, восседая среди [площади] и помня, что на тебя устремлены взгляды народа, выступай против так называемых христиан и, если не хочешь их казнить, то, по крайней мере, изгоняй из твоих городов, и ты получишь со многих сторон величайшие выгоды. Царь за верную службу возведет тебя в высший сан, а присваивая себе имущество преследуемых, ты увеличишь свое состояние. Непременно простит тебя за это и Бог твой, если только ты не пожелаешь окончательно отказаться от Него по моему совету. В самом деле, коль скоро Он Бог, то, зная причины деяний, Он во всяком случае признает достойным одобрения того, кто может подвергнуть их большим бедствиям, но не принуждает силой к отречению”.

12. Этими словами правитель старался повлиять на Виктора, но был уловлен сам, познав вскоре благочестие и изменив свои взгляды под влиянием того, что услышал в ответ от Виктора, а вернее — того, что и тут содеяла благодать Духа, призвавшая его, как “сосуд избранный”, по выражению святого апостола Павла ⁴, и поражением зрения просветившая душевные очи, как будет сейчас рассказано. Подобает внимательно отнестись к рассказу. Когда правитель уже привел все заманчивые доводы и воображал, что своими увещаниями пленил собеседника, Виктор, мало помедлив и собравшись с духом, дал такой ответ: “Игемон, ты предлагаешь мне, говоришь и советуешь выбрать то, что считаешь хорошим, и я признателен тебе за дружбу [81] и расположение. Но так как твоя любезность дошла до того, что ты дал мне полезный по твоему мнению совет и, стараясь отклонить меня от моей цели, увещевал меня действовать в угоду тленному царю, то и я не откажусь уделить тебе часть общей благодати, указать путь к свету, приблизить к бессмертному царю и сделать наследником многих благ”.

— “Так выслушай, любезнейший игемон,— сказал стратилат,— мои слова. Мы знаем, что Христос, которого ты называешь новым Богом, есть Творец веков и Создатель всего видимого и мыслимого; не вчера Он начал быть, как тебе кажется, но прежде веков сосуществовал с Отцом, который, неизреченной премудростью создав человека по образу и подобию Своему, даровал ему наслаждение раем, повелев [соблюдать] только одну заповедь, приучавшую к повиновению. Сей человек, обманутый советом змия и соблазном жены и преступивши сию заповедь, был изгнан из рая. Когда лукавый, за гордыню низвергнутый с небес,— я разумею чтимого вами беса,— увидел, что человек лишился благодати Божией, то, растянув все свои сети, захватывает в них несчастного и постыднейшими страстями отдаляет от Бога, а затем убеждает перенести на идолов честь, подобающую Творцу, уча признавать богами то, что создали руки человеческие. Так держал нас враг в своих сетях, и не было никакого средства изъять нас из его петель; мало того, мы, отвергнув и пророков, и закон учительный, и все, что для нашего обращения ниспосылал Бог, впадали в заблуждения прародителей. Тогда Творец наш, видя, что мы находимся в такой опасности и что враг радуется нашей гибели, пожелал по милосердию своему Сам воспринять на себя наше естество, изойти из девической [82] непорочной утробы и стать подобным нам человеком, не изменяясь в божестве Своем, и указать нам путь, которым мы сможем одолеть незримо наступающих на нас бесов. Итак, любезнейший игемон, Сей во время Своего богочеловеческого пришествия беседовал и с моей матерью у колодца Иаковлева и, открыв ей познание тайн, просветил очи ума ее; она, услышав и увидев столько, сколько не может рассказать человеческий язык, поняла, что зримый ею есть Бог и подобный нам совершенный человек. Поэтому она сама прилепилась к Нему, находилась при Нем, когда он принял на себя вольную страсть ради нас, и видела Его воскресшим из мертвых и восшедшим на небеса, откуда Он и сошел. Посему она и нам передала то, что получила и, исхитив нас, как любезных чад своих, из ваших суетных мерзостей, научила познать воистину сущего Бога. Его мы познали, Его чтим и проповедуем со всяким дерзновением и никогда от Него не отречемся; не бывать сему, хотя бы царь грозил, карал и вздумал делать что угодно, так как даже смерть за Него мы считаем благом. Как мне забыть о тех чудесах, которые недавно через меня Бог мой явил в битве с Аварами? Разве и сам ты не знаешь, сколько тысяч врагов было истреблено? Предо мною шествовал ангел Господень и истребил столь великое множество Аваров, какого и исчислить невозможно. С этого времени я получил и благодать не надеяться на человека. Посему познай и ты, познай истиннейший и спасительный путь и приди ко Христу, ибо он человеколюбив и принимает тебя, и ты во веки будешь соцарствовать Ему”.

14. После того, как дивный Виктор связал в рассказе это и многое другое, какое-то божественное просветление незримо коснулось души Севастиана: он, как бы придя в исступление, закрыл очи руками, затем пал ниц на землю, как труп, и лежал безгласный с раскрытым ртом. Тотчас он был поднят предстоявшими и уложен на одр. Плач, стенания и смутные толки начались среди всех его подчиненных, думавших, что он вскоре испустит [83] дух. Одни думали, что он впал в обморок под влиянием какой-нибудь человеческой болезни, например, потому, что излишек чего-либо в естестве передался в голову, расстроил ее направляющую деятельность, погасил свет очей, вызвал бесчувствие и поверг его как бы бездыханным на землю. Другие подозревали иное, — что стратилат по естественной зависти к его славе хотел губительным зельем лишить его жизни, чтобы себе одному присвоить всю полноту власти.

15. Три дня провели они в печали, но когда на востоке забрезжил свет четвертого, они увидели поразительное зрелище: Севастиан как бы в исступлении вскочил с одра, громким голосом восклицая: “Един Бог христианский, проповедуемый Виктором. Ему я служу, в Него верую и Его исповедую Богом истинным и живым во веки”. Пораженные такой внезапной переменой, все присутствовавшие вместе с Виктором стали спрашивать игемона, что с ним случилось, и как он столь долгое время пробыл в исступлении, не произнося сам ни единого слова. На это он ответил: “Дивный Виктор, когда я с напряженным вниманием слушал твои слова и воспринимал их своим сердцем, огонь зажегся в нем от необычайной речи, и к концу ее все оно загорелось и стало пламенем, сожигавшим мою внутренность; невыразимая словами божественная молния озарила очи мои и дала возможность лицезреть Христа, радостным голосом призывавшего меня к Себе. От этого я впал в какое-то оцепенение и стал нем и безгласен, пораженный страшным видением. Итак, не медли, но скорее присоедини меня к Нему и просвети очи мои душевные и телесные, ибо, как видишь, очи мои, пораженные тем божеским светом, утратили собственный свет”. 16. Не успел Севастиан закончить своих слов, как Виктор, совершив над ним все установленное, привел его к святому крещению, после чего тотчас отверзлись у него вместе с очами внутренними и очи телесные. С глубокой душевной радостью возвеличил он силу Христову и своим примером обратил великое множество Еллинов [84] к познанию истины. Поэтому во всей Италии была великая радость, так как число христиан с каждым днем увеличивалось, а идольский обман ослабевал. Весть об этом дошла и до воистину блаженной и соименной свету Фотины, которая, воздев к небу руки и возведя очи, сказала: “Слава Тебе, живущий в вышних и призирающий на смиренных ⁵, так как Ты исполнил меня столь великих благ через плоды чрева моего, собирая ежедневно плоды духовной нивы в божественные Твои житницы ⁶, дабы наполнить мир вышний и все обители его, которые Ты уготовал возлюбившим Тебя”.

18. Распаленный до бешенства этими словами, тиран гневался, печалился, недоумевал, перебирал в мыслях, [85] что именно следует делать, и, наконец, рассудил, что в настоящем случае для него выгодно соединить гнев со сдержанностью, пока он не поставит мучеников перед своим судилищем. Посему он послал позвать их к себе под предлогом желания сообщить им о необходимых делах. На случай, если они не захотят исполнить царское повеление, он тайно отправил лиц, которые должны были привести их насильно, приказав, чтобы из рук их не ускользнул никто из окружавших Виктора и Севасиана и в Карфагене — великомученицу Фотину. Что же далее? Быть может, Бог отнесся с небрежением к такой участи их и оставил воспетых без утешения? Или утешал, но не всех без исключения, так как они находились в разных местах? Или, утешая, делал это сдержанно и слабо? Далеко нет. Он каждого посетил одновременно после распоряжения Нерона, причем не ангел послужил для сего и не кто-либо [другой] из исполняющих такое служение, но к ним пришел самолично Тот, который по неизреченному состраданию явился на земле и прежде в человеческом виде и образе. Он звал их, как венценосцев уже, Своими известными словами: “Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас” ⁷.

19. Такое откровение дано было и всечтимой мученице Фотине с указанием всего, что должно было постигнуть их. Посему еще до прибытия посланных царем она с [86] спутниками своими отправилась в Рим и, вступив в город, велегласно проповедовала, говоря: “Римляне, благовествую вам пришествие Бога и спасение всем притекающим к Нему. Уверовавший и крестившийся спасен будет, а неверующий осужден будет” ¹⁰. Сими словами ее всколебался весь город, и многие, с унынием выслушав этот призыв и подвергнув его точному рассмотрению и исследованию, пришли к [истинному] богопочитанию. Тем временем из Италии прибыла и славная чета, досточтимейший Фотин со сладчайшим Севастианом. Итак, по докладу стражи, Нерон тотчас воссел на высоком судилище и, облекшись в лисью шкуру (ибо львиная была пока еще не уместна), с притворной кротостью потребовал к себе святых и, прежде всего приветливо взглянув на мучеников, говорит: “Откуда прибыли вы, госпожи мои сенаторши, и чего ради избрали... ¹¹ к нам, как видно, привело провидение и порадоваться вместе со стратилатом и сим почтенным дуксом, которых попечение об общем благе потревожило оттуда на совместное с нами рассмотрение дел государственных в качестве первенствующих в синклите. Я уже узнал, почтенная старица и лучшая из жен, что прекрасный во всем Виктор — твой сын. Посему, я думаю, и боги привели тебя сюда, дабы вы порадовались вместе и вместе с нами воздали им достойные почести”.

20. На это мученица, оградив себя крестным знамением и всецело защитив себя им, ответила ему так: “Нас, государь, Господь наш Иисус Христос поставил сегодня перед твои очи, чтобы мы показали тебе Его, как истинного и вечного царя и Бога, и убедили признавать Его единого Богом и промыслителем о всем, а почитаемых вами (богов) считать немыми идолами и истуканами, созданиями рук человеческих, лишенными чувств. А что сих привело сюда, как ты сказал, рассмотрение общих дел, то ты сказал правильно, ибо ничто другое не требует более тщательного рассмотрения, чем настоящее дело: ведь рассмотрению подлежит [87] вопрос о бессмертной и бесконечной радости или каре. Итак, знай, что если ты придешь ко Христу, то будешь вечно соцарствовать ему, если же нет, то подвергнешься вечным мукам, ибо Он сам сказал нам: уверовавший и крестившийся спасется” ¹².

22. Перебив его, все святые в один голос воскликнули: “Мы христиане, и Христос Бог наш поставил нас сегодня перед твои очи, царь. Благоволи скорее делать, что хочешь, ибо для нас и жизнь — Христос, и смерть за Него немалая награда”. На это гнусный и неразумный язык [88] говорит: “Вы оба воистину приняли сие учение и решили не уступать ни угрозам, ни мукам, ни смерти? или это некоторая проба для меня и открытая проверка моей любви и расположения к вам? Но хотя я вообще сдержан и снисходителен, однако, где я замечаю оскорбление богов, неисполнение моих повелений и пренебрежение к моей власти, там никто не превзойдет меня в силе и решительности отпора”. Тогда все снова, как бы едиными устами, воскликнули: “Пытки твои, тиран, которым мы мужественно будем противостоять до конца, обеспечат нам жизнь вечную”. Хвастливая и тщеславная душа не вынесла этих дерзновенных слов. Сняв с себя личину и откинув напускную и обманную ласковость, Нерон дал полную волю своему гневу и тотчас повелел глашатаям скликать народ и собрать весь город на зрелище, а палачам велел внести и поставить посередине кузнечную наковальню, затем, протянув над нею руки святых, изо всей силы бить молотом и нещадно дробить их пальцы, пока жилы и кости со связками разъединятся и, раздробленные в коже, будут выбиты, причиняя им ощущение горького и мучительного страдания. Я уверен, что от одного упоминания об этом у вас закружилась голова, так как и сами вы облечены слоем мяса, объединенного кровью и душой и служащего естественным потребностям. Оно и в других случаях, если его резнет острое железо, посылает в сердце мучительную боль, как можно наблюдать при казнях преступников, когда закон и царь велят это делать, а также при производимых врачами [сечениях], когда болезнь заставляет применять это средство. Как же могла бы довлеть естественная сила человека против такого раздробления?

23. Однако это не заставило мученицу и ее сподвижников смутиться или пасть духом. Напротив, когда царь через одного из своих копьеносцев, именем Секунда, сказал ей: “Я не принуждаю тебя, жена, пожрать богам и отречься от Христа, которому ты служишь, но только отказаться от проповеди и провозглашения его Богом. За это ты будешь освобождена от мук и получишь от нас [89] величайшие почести и награды”, то она даже внимания не обратила на эти слова и Секунда не удостоила ответа, но, взявши обеими руками руки своих детей, в сопровождении сестер, Севастиана и густой толпы народа, сбежавшегося на зрелище, двинулась к воздвигнутой наковальне. Когда некоторые, были охвачены жалостью к страданиям их и протягивали им хлеб и вино, предлагая подкрепиться, чтобы легче вынести раздробление рук, мученица сказала: “Мы духовной пищей вскормлены и не взалкаем во век”. Вместе с этим она, воздев руки к небу, произнесла: “Благодарим Тебя, Господи Боже, за то, что воссияла в нас благодать всесвятого Твоего Духа”. Затем, приблизившись к наковальне и осенив ее крестным знамением, она положила на нее свои руки и велела сыновьям положить туда же и их руки. Те с готовностью исполнили это, и палачи, став кругом, начали нещадно бить молотами, учащая удары. Когда они утомились от битья, мучение продолжали другие люди с крепкими руками, неутомимые и сильные, которые стали наносить подобные же удары по рукам мучеников. Когда и эти выбились из сил, и явилась третья смена мучителей, святые проявлением Твоей силы, Христе мой, на глазах у всех оставались невредимыми, имея руки и пальцы целыми, как будто не испытавшими ни единого удара.

25. Когда о сем донесено было Нерону, он пришел в полное недоумение и до времени отослал их под крепчайшую [90] стражу. Придя в себя, он сообразил, что если одолеет великомученицу Фотину, то легко подчинит себе и остальных, и потому решил пока совершенно отказаться от наказания ее, так как он уже получил доказательство ее неприкосновенности. Равным образом не было у него надежды на то, что она уступит льстивым речам, судя по сделанной попытке подействовать на нее заманчивыми обещаниями. Поэтому он думал, что она, быть может, не устоит перед красотою самоцветных камней, блеском золота, роскошью царских чертогов и нежными женскими речами и откажется от принятых ею намерений. Итак, отделив ее от остальных, он ввел ее во дворец и познакомил со своей дочерью, которую звали Домниной, сказав: “Теперь тебе, жена, следует быть в обществе моей девочки и разделять ее радости, как дочери, и удостоить таким же вниманием и меня. Я в свою очередь займу место брата твоих сыновей и оба они будут царствовать вместе со мной и станут сонаследниками багряницы. Видишь, какие блага нас окружают. Пребывай в них с радостью, и через короткое время смягчится душа твоя и познает полезное”.

26. Поступая так, он не подозревал, что готовит самому себе жестокий удар, ибо ему суждено было потерять вместе с нею и достойнейшую Домнину, ради чего, полагаю, Бог и призвал к сему мученицу. Когда она, по уходу царя, приблизилась к Домнине, несказанный свет излился из очей ее, и заблистали лучи, заставившие померкнуть солнечный свет. Они озарили очи девы и заставили ее пасть на землю, так как она не могла воззреть прямо на лицо мученицы. Затем просветились и душевные ее очи, и она, припадая к ногам подвижницы с горячими мольбами о спасении, очень трогательно просила сделать ее невестой Христа и присоединить к Нему. “Я видела”, говорила она, “какой славы и благодати удостаиваетесь вы, служащие Спасителю всех. Посему прошу тебя, сделай меня причастницей такой благодати, не откладывай, не отвергай и не уклоняйся от сей милости”. Эти слова отроковицы великая сразу приняла благосклонно, тотчас, не теряя времени, огласила ее [91] и, нашедши по близости купель, полную воды, просветила ее святым крещением и переименовала в Анфусу, дав имя соответственное деянию, ибо из терна произросла пышная роза и настолько расцвела после крещения во дворах Господних, что тотчас собрала имевшееся у нее золото и другие украшения и через свою вернейшую прислужницу Стефаниду передала их в руки бедных.

28. Услышав тотчас и об этом, Нерон пришел в полное недоумение. “Это прямое волшебство и явный обман”, говорил гнусный обманщик, не зная, кто обуздал силу огня и не оставил святых Своих, и что прав был сказавший: “Если сквозь огонь пройдешь ради имени Моего, пламя не опалит тебя” ¹³. Посему, дабы произвести более точный опыт и привлечь на свою голову те средства, которые он хотел противопоставить предполагаемому им [чародейству], он сказал: “Позовите мне волхва Лампадия: он сумеет разрушить козни этих не поддающихся смерти обманщиков. Никак не сможет устоять волхв против волхва: Лампадий великий знаток своего искусства и живо предаст злой смерти этих злодеев”. В тот же [92] час явился призванный волхв, который с надменным видом грозил, что если он не изведет их ядовитыми напитками, то никакое другое средство не должно быть применяемо к ним, ибо естественно будет предположить, что они сильнее самой смерти и совершенно бескровны и бессмертны. С такими словами он наполнил сосуд гибельным зельем и предложил мученице выпить. Она, взяв его в руки и, возведя очи горе, сказала: “Ты еси, Господи, Бог, изрекший во святых Твоих Евангелиях, что если и что смертное испием мы, верующие в Тебя, то оно не повредит нам ¹⁴. Итак, не отринь слов уст Твоих, но услышь меня в час сей, и сказанное Тобою да проявится сегодня на нас, рабах Твоих”. Сказав так, она сама вкусила питья и дала выпить бывшим вместе с нею, и оба они, взяв, выпили и милостью Христовой остались невредимыми. Пристыженный этим Лампадий приступил к изготовлению сильнейших зелий и, снова наполнив сосуд другим, более едким ядом, подал его мученице, сказав: “Если ты и это одолеешь, то убедишь и меня признать Христа”.

29. Когда она со своими сподвижниками быстро выпила и такой яд, и видно было опять, что она нисколько не пострадала, Лампадий, внезапно переменившись, воскликнул: “Ты победила, ученица Христова, победила козни бесов, спасла меня из глубины ада и возвела от тли жизнь мою; ибо я верую в проповедываемого тобою Бога и, как очищенный истукан, обновляюсь и совлекаю с себя ветхого человека; посему все свои книги предаю огню и от всякого своего колдовского искусства отрекаюсь”. Принесши с этими словами все книги, служившие ему пособиями для волхвований, он, на глазах толпы, сделал их добычей огня и стал побуждать святых крестить его немедленно. С великою поспешностью это было совершено, причем восприемниками своими он сделал Иосию со святой Фотидой и был переименован в Феокалеста, ибо повсюду они имели соответственное имя и прозвание. Одновременно и Бог призвал его к Себе, и после этого он своими делами еще более утвердил за собой такое прозвание. [93]

32, Тогда смертельно уязвленный свирепый зверь измышляет крайне тяжелую и мучительную казнь и велит тотчас отделить у них снизу особыми инструментами жилы от лодыжек, извлечь их наружу и крепко тянуть до тех [94] пор, пока они или совсем лопнут от сильного натяжения, или выдернутся сверху до низу, и мученики окончат жизнь такою насильственною смертью. Это приказание тотчас начали приводить в исполнение, и можно было видеть, как свертывались тела святых и принимали шаровидную форму от сгибания, которое производили жилы, тянувшие массу тела от шейных позвонков к ногам. Но твердые, как сталь, [святые] доблестно выносили и эту пытку и разили кровожадного пса горькими словами: “Не воображай, нечестивец, что мы обращаем внимание на эти муки: как человек, извлекши терние из ноги, вместе с ним устраняет и боль, так и мы относимся к вытягиванию из нас жил, ибо Бог наш, из праха создавши их прежде, может, вместо отнимаемых, дать нам новые жилы, крепкие и не могущие разорваться или быть вырванными”.

34. С этими словами он повелел врыть в землю очень толстые и высокие столбы, подвесить к ним обнаженных мучеников одного против другого так, чтобы они видели друг друга, строгать их железными когтями и нещадно жечь светильниками. Можно было сказать при виде мучеников, что они висели, как овцы на бойне, не только рассекаемые на куски, но и палимые светильниками. Увы, Христе [95] мой, как велико было тогда Твое долготерпение! Затем глашатай велегласно стал кричать: “Перестаньте возвещать Христа, исполните волю царя, и будете освобождены от мучений”. Но добропобедные не приклонили вовсе ушей, а запели псалом: “Господи, прибежищем был Ты нам” ¹⁶ и т. д., затем дали такой ответ: “Мы исполнили и исполним волю Владыки нашего Иисуса Христа Бога, а на волю твоего царя плюем, ибо взираем не на настоящее, а на будущее; ибо насколько в нас истребляется внешний человек, настолько обновляется внутренний”.

35. Еще более раздраженный этим Нерон повелел влить им в ноздри прах с уксусом. Затем, не удовольствовавшись этим, изверг повелевает выколоть всем глаза и, сняв со столбов, бросить в самую мрачную темницу, где было множество пресмыкающихся и великое зловоние, и оставить их там обнаженными без призора и какого-либо ухода. Тела их представляли собой сплошную рану. Их сняли, унесли и бросили в темницу, точно бездушный груз. Вернее сказать, они были брошены безбожниками в это темное подземелье, как в могилу: не предполагали жестокие, чтобы в них оставалось дыхание или искра жизни. Итак, они заперли двери и ушли, порешив, что остатки их тел тотчас будут истреблены ядовитыми гадами. Но Ты, Господи, спасаешь надеющихся на Тебя и избавляешь их от всякой скорби. Как только они брошены были в темное узилище, не имея ни одного здорового места в теле и с бесчеловечно выколотыми глазами, вдруг озарил их яркий свет, вся темница осветилась, все место наполнилось ароматом разлившегося благовония, а пресмыкающиеся бросились в свои норы и погибли. Ты же, Боже наш, воззрел на них со святой высоты Твоей и в видимом образе стал среди них, как и раньше при запертых дверях среди учеников ¹⁷. Вместе с Тобою были и верховные апостолы Петр и Павел. Лежавшая на земле великомученица, духом почувствовав сие, с горячим чувством воскликнула [96] словами Фомы ¹⁸: “Господь мой и Бог мой”! Он же, взяв ее за руку, поднял и сказал: “Блаженна ты в женах и блаженны сыны твои Фотин и Иосия, который наречется Христодулом; блаженны и все вместе с вами перенесшие муки ради имени Моего. Итак, радуйся, ибо Я был и есмь и буду с вами, и вот пострадавшие за Меня тела ваши восстановляю вам здоровыми, как прежде”.

37. В это время случилось, что один из слуг Нерона, уличенный в проступках, был присужден к заключению в эту темницу. Пробыв в ней несколько дней, он снова снискал себе милость и был восстановлен к прежней должности. От него тиран узнал, что святые живы (он думал, что вследствие причиненных им невыносимых мучений они умерли и не сохранилось даже останков их), и, услышав, что темница превращена в дом Божий, что там изобилие воды и великое благодушие, он совершенно вышел из себя и, как бы забыв,— безумец,— что с ними было сделано вчера и раньше, весь превратился в бесчувственный камень. Тогда как следовало бы узнать, кто с ними это сделал, [97] и позаботиться через обращение, если не о чем-либо другом, то о собственном спасении, он, напротив, опять потребовал их к себе и сказал: “Не говорил ли я вам, чтобы вы не проповедовали Христа и не считали его Богом? Но так как вы и теперь еще остаетесь при прежнем мнении и решении и даже долговременная безнаказанность не научила вас сделать полезный выбор, то вы испытаете такие мучения, каких никогда еще не испытывали”.

40. Именно, он повелевает содрать со святых. точно с овец, кожу на всем теле с ног до головы и кожи их бросить в реку, у добропобедных жен беспощадно отрезать сосцы, далее, у трех святых мучеников: Фотина, Христодула и Севастиана (увы, что делаешь над Христовыми рабами ты, князь тьмы и общий враг нашего естества и злоумыслитель!) отрезать уды и бросить их псам на съедение, а тела их, если они будут еще не бездыханны, ввергнуть в темную и мрачную старую баню, полную всякой грязи и смрада. Но подвижники, как некие несокрушимые столпы, доблестно выдержали и такие невыносимые муки и казни и, как овцы, стояли с обнаженными от кожи телами и отрезанными частями тела, являя собой зрелище воистину небывалое и исключительное. При этом доблестная Фотида проявила высшее мужество, а именно — она никого не допустила держать ее при сдирании кожи и отрезании сосцов, но без посторонней помощи неподвижно стояла, претерпевая эти муки. Гнусноубийственный зверь не стерпел такой доблести мученицы, но, усмотрев в этом издевательство, велел в своем саду привязать ее за обе ноги к двум деревьям, наклоненным силою одно к другому, затем сразу отпустить деревья и таким образом растянуть и разорвать [99] все тело ее на две половины, чтобы она в насильственной смерти предала дух. О бесчеловечие, о безжалостность, о жестокость! Поверьте мне, я почувствовал дрожь и головокружение при рассказе; что, думаю, испытали и вы все, приклонившие внимательное ухо к повествуемому. Но более твердые, чем сталь, мученики, терпя эти муки за Христа, не ослабевали и пели псалом: “Господи, Ты испытал и познал нас, Ты переплавил нас, как переплавляют серебро, Ты возложил скорби на хребты наши; мы прошли чрез мучения всех видов. И Ты, Господи, выведи нас на отдых и всели в вечные дворы Твои” ¹⁹.

41. Итак, когда дивная Фотида уже вознеслась ко Господу и подъемом деревьем была как бы поднята к вожделенному Жениху ее, тогда гнусноубийственная и безжалостная душа [Нерона] насытилась казнью, и он вынес приговор остальным святым, приказав обезглавить их за стенами города, у так называемых Номентанских ворот. Затем он, переломив трость, встал со своего судилища, а святые радостно пошли на смерть или, вернее, на стезю, ведущую к бессмертной жизни. Посему они пели на пути: “Блаженни непорочнии в пути” и продолжение псалма ²⁰. Они еще не достигли места казни, как за ними появился бегом прибежавший царский гонец, кричавший, чтобы не уводили на смерть вместе с прочими великомученицу Фотину, но приберегли для более жестоких мучений, ибо так решил царь по советам Агриппы. Не могу выразить, какую печаль причинило святым это [распоряжение], сколько оно вызвало слез и стенаний. Они скорбели о разлуке с матерью, которая должна была бы представить их Отцу небесному и сказать: “Вот я и дети мои, которых дал мне Бог” ²¹. Получая сами венцы и победные награды, они плакали, видя, что награда для первой между ними и предводительницы еще не определяется и отсрочивается, и печалились о препятствии, которое из зависти к блаженной устроил сатана. Однако, простившись с нею святым целованием они пошли на казнь и скончались во Христе на назначенном [100] для; подвига месте; получив богосплетенные венцы от подвигоположника Бога.

Страдание святой Иулиании и Павла, в Птолемаиде ¹ пострадавших.

2. Увидев, что Павел перекрестился, Аврелиан послал схватить его и, поставив его среди толпы, сказал: “Что у тебя перед глазами было, троекратно несчастный человек, что ты при моем въезде дерзнул перекреститься? или ты не знал об изданном против христиан указе?” Павел сказал: “Распоряжение твое я слышал, но никто не может заставить нас из страха перед тобой отречься от Христа, истинного Бога, ибо причиняемые тобою муки временны и не могут повредить боящимся Бога, а Богом определенные муки вечны, точно так же вечны и услада и слава, Богом даруемая роду христианскому. Итак, кто согласится оставить Бога живого и поклониться глухим идолам, коль скоро сам Спаситель наш Иисус Христос изрек: Кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим небесным” ¹. [107]

5. Аврелиан сказал: “Видя такую красоту твою, я щажу тебя, не желая погубить: поэтому подчинись моей державе, подойди и пожри богам, дабы я сделал тебя своей законной [108] супругой, и ты отдохнула, царствуя со мною и всю жизнь услаждаясь моей царской властью. И брата твоего я прощу за его дерзость и дам ему более высокий сан”. Иулиания, возведя очи к небу и перекрестившись, засмеялась. Аврелиан сказал ей: “Иулиания, ты, презрев мою великую милость, смеешься?” Иулиания сказала: “Не презрела я твоей милости, но смеюсь и радуюсь потому, что мой небесный Жених, хотяший всякому человеку спастись ², восседает на Святом престоле своем, и я созерцаю красоту божества Его, которою Он побуждает меня к подвигам. А к тебе я отношусь, как к болтливому пустослову, потому что ты, будучи, по-видимому, царем, поклоняешься камням и деревьям”. Аврелиан в ярости сказал: “Повесьте ее и мучьте жестоко, дабы она поняла, что стоит перед царским судилищем”. Когда палачи начали мучить ее, Павел сказал ей: “Сестра моя, не бойся мучений тирана и не трепещи его угроз; потерпим немного, чтобы упокоиться в вечности”. Аврелиан сказал: “Жестоко мучьте ее, приговаривая ей: Не говори дерзостей и глупостей”. Услышав это, Иулиания рассмеялась и сказала ему: “Аврелиан, тиран и беззаконник, Господь Иисус Христос облегчает мои страдания, и я не чувствую мук”. Аврелиан сказал: “Хотя ты и много пустословишь, как будто выдерживая муки, но при дальнейших мучениях не устоишь”. Иулиания сказала: “Христос не допускает меня быть побежденною тобой, ибо Он Сам мне помогает и теперь, и всегда, и до конца, чтобы ты узнал силу Бога моего и терпение нас, христиан. А тебя Бог мой накажет вечным огнем, ибо Он востребует у тебя загубленных тобою душ”.

6. В ярости Аврелиан приказал принести котел, бросить в него смолу и развести снизу [столь сильный] огонь, что никто не мог приблизиться, затем велел ввергнуть в котел Павла и Иулианию. По ввержении святые возвели очи к небу и как бы едиными устами молились, говоря: “Господи Боже отцов наших, Авраама, Исаака и Иакова. сошедший в [109] пещь огненную к Седраху, Мисаху и Авденаго в земле Вавилонской и не допустивший их быть поврежденными огнем, Ты, владыко Иисусе Христе, свет непостижимый, отчее таинство, слава непостижимая, десница Бога вышнего, воплотившийся грехов наших ради и явившийся среди человеков в образе человека, спаси души, совращенные дьаволом, которые он погубил и низвел в преисподнюю ада, как поступает и Аврелиан, ученик его”. В то время, как они так молились, клокотавшая смола превратилась в холодную воду, так что все предстоявшие дивились силе Божией.

8. Аврелиан приказал принести два железных ложа и углей из общественной бани, сильно раскалить ложа и, намазав мучеников свиным салом, возложить на эти ложа. Когда они были брошены поверх огня, Аврелиан сказал: “Теперь я хочу вкусить мяса, ибо я превзошел все ваше искусство, дабы вы познали, кто такой Аврелиан, а Христос ваш не возможет прийти и теперь и помочь вам”. Иулиания сказала: “Вот Христос с нами и помогает нам и не допустит огню коснуться нас. Ты не видишь Его, ибо недостоин лицезрения Его. Но советую тебе, Аврелиан, отрешись от своего безумия и приди ко Христу, [110] ибо, если ты захочешь уверовать в Него, Он примет твое покаяние, ибо Он человеколюбив. благоутробен и прощает грехи человеческие; если же не уверуешь, то наказан будешь огнем вечным”.

10. Когда сии таким образом скончались, и другие палачи получили приказание жестоко палить мучеников огнем, Аврелиан велел посыпать соль на уголья, чтобы огонь сильнее разгорался. Иулиания сказала: “Аврелиан, мучитель и нечестивец, что ты себя мучишь? ибо я вижу, что ты мучишься и всячески наказуешься безумием, шипишь как змей и изливаешь яд на нас. Но ты ничего больше не достигнешь, ибо Бог укрепляет нас переносить твои злые измышления; ты будешь посрамлен, доведенный до отчаяния, и отступишь от нас”. Аврелиан приказал отвязать их, посадить в темницу, на шеи их надеть 25-литровые колодки, на ноги оковы, на руки — цепи, насыпать под ними железных колючек, чтобы на них терзались мученики, и не дозволять входить к ним никому из христиан, чтобы они не доставили им пищи. Палачи, взяв их, заключили в темницу согласно приказанию Аврелиана. Около полуночи, когда они молились, яркий свет воссиял в темнице, и ангел Господень, став перед лицом их, сказал им: “Павел и Иулиания, рабы Бога вышнего, встаньте и помолитесь”. И, приблизившись, ангел коснулся колодок, наложенных на шеи их, и разломанные железа спали со всего тела праведных. И вот [явились] перед ними два убранных [111] ложа и стол, полный всяких благ. И сказал им ангел: “Придите, упокойтесь и примите пищу, которую послал вам Иисус Христос”. Павел и Иулиания, возблагодарив Бога и помолившись, возлегли, взяли в руки хлеб, возвели очи к небу и, благословив Бога, стали вкушать пищу. Узники, увидев свет, вскочили и узнали, что произошло. Вошедши, они увидели святых ядущими и веселящимися и, сев с ними, тоже поели и благословили Бога, давшего такую милость сынам человеческим. Многие из них уверовали в Бога и сделались христианами.

12. Один из палачей, именем Стратоник, стоявший у левого бока Иулиании и причинявший ей мучения, восхитился красотой ее и старался пощадить ее. Но блаженная и святая Иулиания, поняв его мысль, вытянула свою левую ногу и толкнула его, говоря: “Стратоник, исполняй повеленное тебе тираном Аврелианом и не щади меня, чтобы [самому] не подвергнуться опасности; ибо я имею Царя моего Господа Иисуса Христа, вечного и невидимого Бога, пекущегося о душе моей и облегчающего мне телесные страдания, вследствие [112] чего я не чувствую этих болей”. Услышав это, Стратоник тотчас бросил меч, который держал в руке, подбежал к судилищу Аврелиана и воскликнул: “Аврелиан, тиран и хвастун, как ты смеешь так [поступать] с христианами? что сделали рабы Божии, которых ты так жестоко и беспощадно мучишь за то лишь, что они чтут Христа, владыку всех?” Услышав это, Аврелиан онемел на один час и затем ответил ему: “И ты, Стратоник, стал участником их глупости и безумства! или красота ее прельстила тебя, и ты обманут ее речами?” Стратоник воззрел на небо, оглянул Павла и Иулианию, висевших на древе, и, перекрестившись, увидел, что лики их подобны ликам ангелов Божиих. Он подошел, ударил ногою алтарь и опрокинул его, говоря: “И я христианин, делай [со мною], что хочешь”. Аврелиан в гневе приказал отсечь ему голову. Получив приговор, [Стратоник] ушел и, придя на место, где ему предстояло скончаться, преклонил колена и помолился, говоря: “Господи Иисусе Христе, Которого исповедающие Павел и Иулиания остаются непобедимыми, охраняемые Твоим божеством и посрамляющие тиранию Аврелиана, прими и мою душу в царство небесное, хотя я и весьма короткое время исповедал имя Твое пред тираном Аврелианом”. Сказав это, он подставил голову и был усечен спекулятором. Христиане пришли и обрядили его. 13. Павел и Иулиания оставались на мучениях. И сказал Аврелиан Иулиании: “Гнусная и нечестивейшая женщина, как смогла ты во время мучений прельстить палача и лишить его жизни?” Иулиания сказала: “Не я прельстила его или лишила жизни, но принявший меня Христос. Сей и его призвал, как достойного, ибо если бы он не был достоин, то не пришел бы к сему. Ты увидишь его покоящимся в царстве небесном, а себя самого наказуемым в пламени геенны. Тогда будешь ты поражать грудь свою, когда увидишь, что низший становится выше тебя у Христа, и возопиешь с горестью, ища милости у Бога, и не обрящешь ее”. И приказал Аврелиан снять их с древа и снова заключить в темницу и повелел созвать всех заклинателей [113] гадов, чтобы они доставили всех опасных и страшных животных, какие у них были, как-то: ехидн аспидов, рогоносцев и драконов, и заперли их вместе с Павлом и Иулианией. Согласно повелению тирана заклинатели привели гадов и заперли их вместе с узниками, и гады ползали и ложились у ног блаженного Павла и святой Иулиании, не сводили глаз с их лиц и не причинили им вреда. Павел же и Иулиания сидели, воспевая псалмы и хваля Бога.

15. Пришли темничные стражи и, взяв Павла и Иулианию, привели их к судилищу Аврелиана. Пристально взглянув на них, тиран со смехом сказал: “Сегодня я считаю себя счастливым при встрече с вами, ибо мне предстоит приобрести от вас нечто великое. И клянусь богами, если вы скажете мне правду, то получите от меня много великих даров и будете господами моего царства, ибо, как я слышал от некоторых, наблюдавших за вами, к вам явился владыка Аполлон”. Павел сказал в ответ: “Мы не знаем Аполлона, ибо принадлежим к спасаемым Богом. [114] А твоею душою овладела погибель, чтобы ты до смерти не обратился к благоразумию, ибо великое и безумное упоение властью обратило тебя к хуле, так как ты в своей гордыне превратил в Аполлона того ангела, которого послал Господь Иисус Христос заградить уста гадов”. В ярости Аврелиан приказал бить его по челюстям свинцовыми шарами, говоря ему: “Не говори безрассудно и высокомерно, зная, что предстоишь царю”.

17. Аврелиан сказал: “Доколе будешь ты бесстыдно дерзить, безрассудный болтун? Но, клянусь богами, я вас измучу, чтобы никто не возмог изъять вас из рук моих”. И повелел тиран принести огонь и четырнадцать железных прутьев, бросить их в огонь, сильно раскалить, Павлу связать руки и ноги, между рук и ног пропустить железную палку, вонзить ее [другим концом] в землю и в таком положении бить его раскаленными прутьями двум воинам попеременно, a Иулианию повелел выставить в [115] блудилище. Многие из окружавшей толпы, скверные и гнусные, побежали, споря между собою о том, кому удастся первому войти к ней; ибо они ржали, как кони, на красоту ее. Когда она была выставлена в указанном Аврелианом месте, тотчас ангел Господень, сошедши с неба предстал ей и сказал: “Не бойся, Иулиания, ибо Господь Иисус Христос, Которому ты служишь, послал меня оградить тебя и дать познать святое имя Его всем боящимся Его”. Когда же стали приходить к ней люди толпы, желая насладиться красотой ее, ангел отряс на них прах от ног своих и ослепил их, и они не знали, куда идут, и не могли приблизиться к ней. Народ, видя происходившее чудо, единодушно восклицал: “Велик Бог Павла и Иулиании, Который всюду является спасителем и покровителем боящихся Его!” Ослепленные же преклоняли перед ней колена, взывая: “Иулиания, раба Бога вышнего, согрешили мы перед тобой, обезумев, но смилуйся над нами, как служительница благого Бога, и помолись Христу твоему, чтобы Он даровал нам прозрение”. Иулиания, милосердовав о них, взяла немного воды и, возведя очи свои к небу, призвала Бога, говоря: “Господи Иисусе Христе, Спаситель всех, услышь меня и яви и ныне чудеса Твои и знамения, которые Ты творишь ради нас, сынов человеческих, и даруй сим прозрение, дабы прославилось святое и славное имя Твое”. Затем она разбрызгала воду над людьми, и все ослепленные прозрели и, пав на землю, благодарили Бога, каясь и исповедуя грехи свои, и сделались христианами.

18. Павел, все сильнее мучимый от палачей железными прутьями, воскликнул: “Аврелиан, тиран и нечестивец, какое зло совершил я, что ты так жестоко и нечестиво мучишь меня? Мне в муках подает облегчение владыка мой Иисус Христос, а тебя унаследует огонь вечный, уготованный тебе и дьяволу, внушающему тебе так обращаться с нами”. Аврелиан сказал: “Где, Павел, Иулиания сестра твоя, которую ты называешь целомудренной девой? Вот она уведена в блудилище; еще ли она дева?” [116]

Павел сказал: “Я верую, что Бог, всегда облегчающий меня от твоих лукавых злоумышлений, оградил и ее и соблюл не оскверненною; ибо Он послал ангела Своего с высоты небес, чтобы сохранит ее. И вот она, непорочная и в чистоте сохранившая свое девство, возвращается видеть узы мои”. И послал Аврелиан привести Иулианию. Когда она пришла к судилищу, Павел, увидев ее и исполнившись великой радости, засмеялся. Аврелиан сказал Иулиании: “Насытились любовники твои красотой твоей?” Иулиания сказала: “Моя красота, и украшение, и благолепие — Христос, Который послал ангела Своего и оградил меня, смиренную, за то, что я уповаю на Него. Посему благодарю и славлю святое имя Его, поелику один Он творит чудеса ⁴, и нет иного бога, кроме Него”.

19. И повелел Аврелиан отвязать Павла, приказав выкопать в земле яму втрое глубже человеческого роста, принести дров и огня и разжечь яму. Палачи усердно исполнили приказанное им, выкопали яму и сильно разожгли ее. Тогда Аврелиан приказал бросить Павла и Иулианию в огонь. Святые пошли на место, хваля Бога и призывая Спасителя и Господа Иисуса Христа помочь им.в огненной яме; и пришедши на место и осенив тела свои знамением креста Христова, бросились в огонь и в огне хвалили и славили Бога. И се ангел Господень, сошедши с неба, отбил вон дым с пламенем и не допустил огонь сколько-нибудь повредить им. И они стояли в яме благословляя Бога и говоря так: “Благословен еси, Господи Боже, Царь веков, что помянул смирение наше и, явившись нам, угасил пещь огненную по незлопамятной благости Твоей и нас недостойных спас от лукавых злоумышлений мучителя Аврелиана, ибо он себя считает бессмертным”. После этой молитвы их многие Еллины, видя силу Божию и покаявшись, отступили от идолослужения и уверовали во Христа; также и многие из палачей, мучивших их, видя изливаемые на них Богом милости, изменили свои мысли и уверовали во Христа. [117]

21. Павел в ответ сказал: “Этот Дий, которого ты называешь богом, был человек, сын отступников, в совершенствев изучивший искусство волхвования; был он блудлив чрезмерно, больше всех людей, когда-либо живших; взирая на красивых жен людей и видя дочерей их, он вступал воочию в общение с ними, причем иногда, изменяя вид, превращался в быка, а иной раз уподоблялся птице — орлу или лебедю, приводил их в исступление и заставлял чтить себя, как бога; и не только этих прельстил он, но и некоторых других из Лаконских женщин, посредством изменения вида и волхвования превращаясь в золото и серебро. Не буду говорить об его распутствах, ибо знаю, что ты гневаешься, — хотя, впрочем, если ты и гневаешься, до этого мне нет дела, — но вот [118] этот, стоящий близ Дия, Аполлон, не от прелюбодеяния ли родился от женщины, называвшейся Лито, которая родила его в Азиатской пустыне между двух деревьев? Он также совершил дела непотребные, подражая своему отцу. Точно так же и более известный бог ваш Дионис разве не рожден тоже от прелюбодеяния Семелою, дочерью Кадма?” Аврелиан сказал: “Нечестивый болтун,— он родился от Иры, матери богов”. Павел с улыбкой сказал: “Ест ли бог, рожденный женою или имеющий жену?” Аврелиан сказал: “Доколе, нечестивец, будешь ты хулить богов, высказывая много вздора? разве и ваш Христос, которого вы, христиане, называете Богом небесным, не от женщины родился?”

22. Павел сказал: “Недостоин ты услышать тайну Божию. Но, чтобы ты не прельстил многих из предстоящих этой правдоподобной речью и не погубил их, необходимо сказать. Сотворив в начале небо и землю и море и все, что в них, Бог после всего создал и человека по образу Своему и по подобию, т. е. по добродетели, незлобивого, непорочного, праведного и благочестивого, и поселил его в раю изобилия. Отец ваш дьявол был в то время архангелом и имя ему [было] Сатанаил, что в переводе значит “вестник Бога вышнего”. Ему было вверено Богом все, что находится на тверди небесной, и под властью его был чин ангелов. Сей Сатанаил, узрев, что Вышний весьма возлюбил человека, которого создали пречистые руки Его, возревновал, восседая на тверди; воззрев на высоты небесные, он увидел Бога, владыку всяческих, сидящим на престоле славы Своей, и сонм ангелов и архангелов, стоящий вокруг него, и с ними Херувимов и Серафимов. И замыслил Сатанаил в сердце своем мысль лукавую против Вышнего, говоря: “Воздвигну престол мой на небе и буду подобен Вышнему”,— как свидетельствует о нем пророк Исайя ⁵. Но Бог всяческих, провидев лукавую мысль его, низверг его с тверди вниз, отняв половину имени его, ибо он [119] зовется уже не Сатанаилом, а Сатаной. Сброшенный на землю, он ходил от востока до запада и обходил рай изобилия. И он подстерегал Адама, ища устроить ему кознь и погубить его; ибо он видел, что Бог нисходит с небес в столпе облачном и беседует с Адамом. И гневался дьявол, видя себя отверженным от лица Господня, и ничего не мог сделать Адаму. По прошествии времени сказал Бог: “Не добро быть человеку одному; сотворим ему помощника” ⁶, — говоря о Себе во множественном числе “сотворим” в общем смысле, то есть Отец, Сын и Святой Дух; ибо ни Отец не творит без Сына, ни Сын без Отца. И говорит: “Навел Бог исступление на Адама и усыпил его и, взяв одно из ребер его, сотворил ему жену из собственных его членов. И была с Адамом Ева в раю” ⁷. Дьявол, увидев ее, когда она на короткое время отошла от Адама в другую часть рая, соблазнил ее, приняв вид змея, a сия жена соблазнила мужа. Оба они за ослушание Богу были изгнаны из рая изобилия обрабатывать землю руками своими и, начав трудовую жизнь, прожили девятьсот тридцать лет, родив сыновей и дочерей, от которых наполнился мир. Когда же Адам за ослушание принял конец жизни после 930 лет, дьявол, овладев им, как повинным греху, предал его аду. И таким образом последовательно дьявол низвел всех отцов наших обитать в аду вместе со смертью. И не было различия между праведником и между грешником, но был праведник яко грешник, как и блаженный Павел, светоч церкви, засвидетельствовал, говоря: “Царствовала смерть от Адама до Моисея и над не согрешившими подобно преступлению Адама” ⁸.

23. Итак, Бог небесный, спустя много поколений, внял стенанию и мольбе одержимых Адом, послал собственное Свое Слово понести плоть человеческую, отпустить одержимых неправедным и освободит Адама из уз. Итак, Сам Бог и Слово и Сын Бога и Отца, [который] [120] есть предвечная премудрость Его и сила и десница Его, был благовествован через архангела Гавриила Пресвятой Деве, чистой и благочестивейшей, происходившей из пророческого рода, вселившись в которую, Бог и небесное незримое Слово воспринял плоть из девственной утробы, когда Гавриил сказал Деве Марии: “Радуйся, Благодатная, Господь с тобою”, и далее: “Дух Святой найдет на тебя и сила Вышнего осенит тебя, почему и рождаемое от тебя святое наречется Сын Божий” ⁹. Итак, рождается Бог и небесное Слово от непорочной и чистой Девы, облекшись телом, как бы ризою, для устроения и спасения мира, ибо никто не мог воочию увидеть Бога, ибо Бог есть огнь поядаюший ¹⁰, и никто из людей, узрев лицо Божие, не будет жив ¹¹. Итак, ради сего устроения рождается Христос во плоти, как младенец питается молоком, будучи совершенным по божеству, становится отроком и юношей, более тридцати лет живет с людьми как человек, обходя города, страны и деревни вселенной, благодетельствуя всем обладаемым дьяволом ¹². Затем Он пригвождается на крестном древе ради спасения мира, погибшего вследствие захвата и обмана дьявола, умирает плотью и, сойдя со святою душою Своею в ад, сокрушил медные врата, сломил железные вереи ¹³ и, войдя в мрачные хранилища ада, по человеколюбию Своему избавил всех узников и возвел их из твердыни и заточения дьявольских ¹⁴. Так и воскреснув тридневным из мертвых, Он является воочию ученикам Своим и апостолам и многим другим, воистину уверовавшим в Него. В течение сорока дней Он ел и пил с апостолами, затем вознесся на небеса и воссел одесную Отца с плотию, с которой соединился Бог-Слово. Видя Его, скорбит дьявол, ибо Христос стер его под ноги христиан, через имя Его святое входящих в царство небесное, которому ты чужд, ибо ты имеешь наследием и уделом вечную геенну огненную, будучи сонаследником отца твоего дьявола”. [121]

25. Иулиания, видя брата, палимого огнем, воскликнула: “Аврелиан, мучитель и нечестивец, какое зло сделал брат мой, что ты так жестоко и безвинно мучаешь его?” И повелел Аврелиан привязать и ее к столбу и поднести горящие светильники к лицу ее, а затем ко всем частям тела. И сказал ей Аврелиан: “О бесстыднейшая женщина, стыдись, как подобает женщинам”. Иулиания, улыбнувшись, сказала: “Воистину, Аврелиан, я принимаю твое наставление, выраженное в словах твоих ко мне: Будучи женщиной, стыдись. Я действительно стыжусь Христа, Сына Бога живого, сущего перед лицом моим, и не могу оставить Его и поклониться демонам”. Аврелиан гневался, будучи осмеиваем ими, и приказал палачам подносить огонь ко всем частям тел их. Когда палачи, по приказу тирана, стали подносить огонь, вся толпа граждан, стоявших кругом и взиравших на святых мучеников, закричала: [122] “Самодержец Аврелиан, неправедно судишь, неправедно мучишь. Они не хотят приносить жертвы, — изреки им приговор”. Аврелиан, устыдившись народа и вместе с тем убоявшись, чтобы против него не подняли восстания, изрек им приговор, повелев отсечь им головы, а тела бросить псам, зверям и птицам небесным.

15 Пс. 43, 7