Перевод выполнен А. Пайковой по изданию: по изданию: Lamy Th. Acta Beati Abrahae Kidunaiae. P. 10 – 49
Оп.: Легенды и сказания в памятниках сирийской агиографии //
Палестинский Сборник, №30 [93] (1990) 101—107.
Братья мои, хочу вам поведать о прекрасной и совершенной жизни удивительного человека. Боюсь только, не сумею описать этот дивный образ, ибо деяния его прекрасны и совершенны, а язык мой и сам я слабы и немощны. Образ его прекрасен и совершенен, а краски мои невыразительны и серы. И все же, хоть я немощен и неучен, пребываю в невежестве и далек от совершенства, попытаюсь рассказать, как могу, о жизни второго Авраама, который жил в наши времена и вел образ жизни на земле, подобный ангельскому, обладая твердостью, подобно алмазу, сподобившись небесной благодати, потому что с юности очистил душу свою, чтобы стать храмом для Духа Святого, превратил душу свою в сосуд совершенный, чтобы поселился в ней Бог.
Этот блаженный имел весьма богатых родителей. Они любили его сверх меры, доступной природе человеческой. Еще в детстве они обручили его, готовя к высокому положению и почестям. Он же стремился к другому: с раннего детства возлюбив святую церковь и постоянно пребывая там, с великим вниманием слушал Священное Писание и изучал его. Родители побуждали его жениться на той, с которой они его обручили, и он после долгих пререканий с ними уступил из великой любви и почтения, которые питал к ним.
На седьмой день свадебного пира, когда он вместе с невестой сидел в брачном покое, воссиял в глазах его свет божественной благодати. Он поспешно покинул брачные покои, и знаком, и путеводной звездой его был тот свет, который воссиял ему. Он вышел из города и на расстоянии двух миль нашел некое жилище, где можно было поселиться в уединении. С великой радостью он оставался там, прославляя Бога.
Великое удивление поразило его родителей, всех родных и близких после того, что случилось. Они искали блаженного всюду и спустя семнадцать дней нашли его в этой келье, где он молился Богу. Увидев его, они удивились, он же сказал им: «Что вы удивляетесь? Прославьте лучше Бога, того, кто избавил меня [108] от пут грехов моих, помолитесь о том, чтобы я до самого конца нес это сладостное иго, помолитесь Господу нашему, который призвал к себе меня, недостойного, чтобы я вел такую жизнь согласно Его воле». И они сказали ему в ответ: «Аминь». Он просил, чтобы они, нечасто приходили к нему, и, закрыв дверь кельи своей, заперся в ней, оставив лишь маленькое оконце, чтобы через него получать пищу. И озарился ум его божественной благодатью. И преуспел он в своей новой жизни, и обрел великое воздержание, бодрствовал в слезах и рыданиях, обретая любовь и смирение.
Между тем слух о нем распространился повсюду, и все, кто узнавал о нем, хотели увидеть его, чтобы получить пользу, потому что дано ему было слово мудрости и разумения. И был этот слух о нем подобен звезде.
Десять лет спустя родители блаженного скончались, оставив ему все имущество и много золота. Он упросил одного из своих друзей разделить все это между нищими и сиротами, дабы ничто не мешало ему в его молитвах. И когда это было сделано, у него не оставалось других забот, кроме одной, чтобы ум его не был занят никакими земными делами. И потому ничего не имел он в этом мире, кроме плаща и власяницы, которые он надевал, кроме одной миски, из которой ел, и подстилки, на которой спал. И при всем этом обрел он бесконечное смирение и равную любовь к ближнему, не отличая богатого от бедного, великого от презренного, ко всем с равной любовью относился он. Ни на кого не гневался, но слово его было соединением любви и разума. И тот, кто слушал его мудрые советы, уносил сладость слова его, а кто видел прекрасное лицо его, был пленен его красотой. И во все время своего подвижничества с завидным постоянством не изменил он своей чистоты и своего образа жизни в течение пятидесяти лет. И поскольку возымел безмерную любовь к Христу, прошли для него все эти годы как несколько дней. И он продолжал свою подвижническую жизнь.
В окрестностях этого города было одно селение, называвшееся Бет Кидона. И все его жители – от мала до велика – были язычниками, и никто из многочисленных священников и дьяконов, которые там были, не мог обратить их к истинной вере, никто не был в состоянии отвратить их от поклонения идолам. И бежали все священники и уходили оттуда, не принеся им пользы, из-за того, что не в силах были перенести гонений и притеснений, воздвигаемых против них. Приходили к ним также и монахи – не раз и не два, – чтобы обратить их из неверия, но и они уходили оттуда, не оказав им помощи.
В один из дней епископ, сидя со своим клиром, вспомнил о блаженном Аврааме и сказал им: «Я не видел за всю свою жизнь подобного этому человека, который достиг бы такого совершенства в добрых делах и был украшен всеми добродетелями, какие любезны Богу». И ответили они ему: «Действительно, господин наш, он – раб божий и настоящий подвижник». Епископ же продолжал: «Я хочу поставить его священником в это языческое селение, может быть, смирением своим и любовью он сможет обратить их от их неверия к Богу». И тотчас же поднявшись, он вместе с клиром отправился к блаженному. Когда они пришли и приветствовали его, епископ начал говорить с ним об этом селении и просил его, чтобы он пошел туда. Выслушав это, сказал он епископу в великой печали: «Позволь мне остаться, отец наш, оплакивать свои грехи, потому что слаб я и немощен в этом мире». Епископ продолжал убеждать его: «Благодатью Господней клянусь тебе, что ты в состоянии выполнить это, не пренебрегай добрым послушанием». Блаженный сказал в ответ: «Умоляю тебя, господин мой, позволь моему ничтожеству оплакивать грехи мои, которые я совершил!». Епископ сказал ему: «Вот все оставил ты и возненавидел мир и все, что в нем есть, распял самого себя, однако, исполнив все это, послушания ты не имеешь». Услышав это, заплакал блаженный и сказал: «Кто я для тебя, как не мертвый пес, и что вся моя жизнь, если ты так подумал обо мне?». Но епископ сказал ему: «Вот, находясь здесь, только себя спасаешь ты, а там с божьей помощью души многих ты сможешь спасти, обратив их к Богу. Подумай об этом, сын мой, и посмотри, какая награда больше – та или эта». И блаженный, продолжая плакать, сказал: «Да исполнится воля Господа нашего. Не хотел я не из-за непослушания, а из-за того, о чем я говорил, но теперь я иду». [109]
Привели его в город, и епископ рукоположил его и с великой радостью отправил его в сопровождении всего клира. Он же, блаженный, молился в пути Богу, говоря: «Ты видишь немощь мою, человеколюбивый и милостивый, пошли благодать Твою в помощь мне, чтобы прославилось имя Твое святое!».
Когда он пришел в селение, увидел, что жители его одержимы безумием идолопоклонства, и отчаялся, и заплакал. Обратил взоры к небу и сказал: «Господь Бог, Спаситель мой, единый безгрешный, не отвращай лица своего от дела рук твоих!». И послал к искреннему другу своему, чтобы тот прислал ему оставшееся из того, что он унаследовал от родителей своих. Получив же это, в несколько дней построил церковь и украсил ее, как прекрасную невесту, и, когда построил эту церковь, начал ходить по селению, вознося повсюду молитвы за его жителей, не говоря ничего никому из них. А после того как церковь была построена и украшена, он молился в ней Господу со слезами, говоря ему так: «О Господи, собери всех людей этого селения, введи их во храм Твой святой и просвети очи ума их, чтобы они постигли Тебя, единого истинного Бога». Совершив молитву, он вышел из церкви, и прошел по всему селению, и низвергнул все алтари их, и разбил их идолов. Увидев, что он сделал, жители, как дикие звери, набросились на него и палками выгнали его из селения. Он же вернулся ночью, вошел в церковь и с горькими слезами молил Бога за них, чтобы они обратились к Нему.
Когда настало утро, пришли туда жители, и нашли его молящимся, и удивились, и пришли в великое замешательство. Каждый день приходили они в церковь – не молиться, а для того, чтобы полюбоваться красотой самого здания и отделкой внутри его. Тогда блаженный начал умолять их, чтобы они познали истинного Бога. Они же опять били его палками, как бездушный холодный камень, потом связали веревками и вынесли из селения и засыпали его камнями, решив, что он мертв. Оставили так и ушли.
Когда наступила полночь, он очнулся, тяжко вздохнул и заплакал горько и безутешно, говоря: «Почему, владыка, презрел Ты смирение мое? Почему отвращаешь от меня лицо свое? Почему удаляешься от меня и оставляешь без внимания дело рук твоих? Внемли же, Господи, голосу раба Твоего и услышь молитву его, освободи рабов Твоих от пут дьявольского наваждения, дай им познать Тебя, потому что нет другого Бога, кроме Тебя».
Помолившись, встал он и пошел в селение. Вошел в церковь и, стоя, начал петь псалмы. Когда наступило утро, жители снова пришли в церковь и, увидев его, удивились еще больше, пришли в неистовство и без жалости, сострадания и милосердия начали избивать его. Затем связали веревкой и в ярости и гневе бросили его. И все это перенося от них с твердостью настоящего алмаза, в течение полных трех лет испытывал блаженный все эти муки и страдания – в лишениях, гонимый, оскорбленный и избиваемый, в голоде и жажде. И при всем этом он не ожесточился против них, не держал на них зла и не проникся ненавистью к ним, но терпеливо переносил все, отвечая им любовью и искренностью и убеждая их – старцев как отцов, юношей как братьев, а детей как сыновей. Они же насмехались над ним и высмеивали его.
В один из дней все жители селения – от мала до велика – собрались вместе и, подивившись силе его, стойкости и мужеству, стали говорить друг другу: «Видите терпение этого человека, видите его любовь необыкновенную к нам. При всех тяжких страданиях, которые мы ему причиняли, не ушел он отсюда и никому из нас не сказал ни единого худого слова, не отвернул лица своего от нас, а с великой радостью переносит все, что выпало ему от нас. И если бы не верил он в живого Бога и не уверовал в истину существования Его и в то, что есть царство (небесное), и рай, и ад, и суд, и спасение, не смог бы он так стойко переносить все это от нас. И всех богов он сумел сокрушить один, а они не смогли спастись от его рук. Поистине, он – раб Бога живого, и все, что мы слышали от него – истинно. Пойдем же, падем перед ним, поклонимся ему и уверуем в Бога, которого он проповедует».
Сказав это, они встали и пошли все вместе. Пришли в церковь к нему, позвали его и сказали: «Слава Богу небесному, который послал раба своего, чтобы спасти нас от неверия и язычества!». Он же, увидев их, возрадовался [110] великой радостью, и лицо его просияло, как прекрасный цветок. Отверз он уста свои и сказал им: «Отцы мои, братья и сыновья! Вы пришли воздать хвалу Богу, который просветил очи сердец ваших, чтобы вы познали Его. Примите печать жизни, чтобы очиститься от служения идолам. Утвердите всей душой вашей, что есть Бог милосердный для тех, кто ищет Его, творец земли и неба, и всего, что есть в них, безначальный и непостижимый, невидимый, всемогущий, творец всех тварей. В сыне его единственном Иисусе Христе – Его сила, Его мудрость и Его воля, а в Духе Святом – жизненное начало всего. И если уверуете вы в это, достигните жизни небесной».
И ответили они ему: «Да, отец наш и путеводитель жизни нашей, как ты сказал, так и уверовали мы и служить будем». И он крестил их именем Отца, и Сына, и Святого Духа – от мала до велика. Было их число около тысячи, тех, кого окрестил он. Он читал им Священное Писание и учил их, рассказывая о рае, о царстве небесном, о страшном суде, о спасении и воздаянии, о вере и любви. Они же, подобно доброй возделанной земле, принимали семена и воздавали плоды в тридцать, шестьдесят и стократ. Так, с большой радостью и великой готовностью принимали они его слова, внимая учению его, почитая его в глазах своих, как ангела Божьего. И как стропилами держится здание, так любовью своей они были связаны с ним. И были захвачены все их мысли его помыслами. А блаженный непрестанно с тех пор, как они уверовали, учил их ночью и днем, а когда увидел их усердие перед лицом Бога и искренность их веры, их любовь и почтение, их любовь к Христу и почитание его, убоявшись, как бы они не заставили нарушить правила его образа жизни, чтобы ум его по какой бы то ни было причине не оказался связанным заботой о земных делах, встал однажды ночью и стал молиться Богу, говоря: «Господь единый, милосердный, всемилостивый и справедливый, Ты, кто просветил очи сердец их и освободил их от пут вражды, кто отвратил их от неверия и познания, посредством которого они прозрели, сохрани их до конца и наставь на путь истины! Господь милосердный, верою своею возьми паству Твою, которую Ты обрел безграничною любовью Твоей, воздвигни вокруг них стену, просвети сердца их, чтобы, совершая всегда угодное Тебе, сподобились они вечной жизни. Но помоги и мне в моей немощи и не осуждай меня из-за греха этого, потому что знаешь Ты – к Тебе стремлюсь и к Тебе прибегаю».
Закончив молитву, вышел, трижды осенил селение крестным знаменем и тайно ушел оттуда в другое место. Когда наступило утро, пришли они в церковь, как обычно, искали его и, не найдя, испугались; долго ходили повсюду, как заблудшие овцы в поисках своего пастыря. С горькими слезами повторяли они его имя. Когда поняли, что не найти им его, в глубокой печали отправились к епископу и рассказали ему, что произошло. Выслушав это, епископ сильно опечалился и приказал искать его со всей тщательностью, понуждаемый слезами и мольбами паствы его. Как драгоценный камень чистой воды, искали его всюду и нигде не нашли. Вернулись к епископу и сообщили ему об этом. Епископ встал и со всем клиром отправился в это селение, чтобы утешить их словом живым, и из них поставил пресвитеров, дьяконов и чтецов в этом селении и в других, потому что все они утвердились в вере и в любви к Иисусу Христу.
Когда услышал об этом блаженный, возрадовался и восславил Бога, говоря: «Чем воздам Тебе, Господь милосердный, за то, что Ты воздал мне? Поклоняюсь Тебе и прославляю Тебя за Твое путеводительство». Помолившись так, в великой радости отправился в свою келью, где обитал прежде. Сделал другую маленькую келью, вне первой, в которой был раньше, и сам затворился в ней с великой радостью, загородив вход камнем. Поистине прославлением и хвалою Богу был этот блаженный! Среди всех этих страданий, которые он видел в селении, не уклонился от жизненных правил своих ни вправо, ни влево, возвеличил и восславил Бога, а Бог дал ему такое терпение, которым он прославился.
Когда увидел сатана, этот ненавистник добра, гонитель человека, что всеми страданиями, которые он воздвиг против блаженного в селении, не смог отвратить его от веры и отринуть от Бога, но, как золото в горниле, красота его воссияла, и терпение его, стойкость подвижничества и любовь к Богу укрепились еще больше, увидев это, рассвирепел еще больше и пришел к блаженному со множеством хитростей, чтобы с помощью чуда ввести его в заблуждение. [111]
В полночь, когда блаженный стоял и пел псалмы, внезапно воссиял свет ярче сияния солнца и послышался шум, как будто говорит множество народа: «Блажен ты, Авраам, поистине блажен, потому что никто не может, подобно тебе, вести такую подвижническую жизнь. И никто из людей не может, подобно тебе, выполнить волю мою – поэтому блажен ты!».
Но блаженный в тот же миг понял лесть лукавого, возвысил голос и сказал: «Тьма твоя да уйдет с тобою к погибели, потому что исполнен ты лести и обмана. Я же человек грешный, но есть у меня благодать божья, и надежда на него, и помощь его, поэтому я не боюсь тебя, не трепещу перед тобою, и не пугают меня ухищрения твой и соблазны. Твердая стена для меня – имя Господа моего и Спасителя Иисуса Христа, которого я возлюбил, и именем его проклинаю тебя».
Как только он это сказал, исчез враг его вместе с его кознями, как дым, и стал невидим. А блаженный с великим усердием без всякого страха восславил Бога, как будто не было никакого искусителя. Еще через несколько дней, когда блаженный молился ночью, сатана, взяв топор, начал ломать келью блаженного, надеясь открыть ее, и закричал громким голосом: «Поспешите, друзья мои, войдите, схватите и убейте его!». И сказал ему блаженный: «Все народы окружили меня, но именем Господним я низложил их». И нашел келью свою невредимой.
Опять через несколько дней, когда в полночь блаженный пел псалмы, увидел, что рогожка его, стоя на которой он пел, загорелась, как от сильного огня. Затоптал он пламя и сказал: «На аспида и василиска наступлю и попру льва, и дракона, и всю вражескую силу именем Господа моего, который помогает мне». И бежал сатана, крича громким голосом: «Одолею тебя, ненавистный, хорошие способы есть у меня против твоих злых помыслов».
И еще в один из дней, когда блаженный по обычаю своему вкушал пищу, пришел к нему враг в образе юноши. Приблизился к нему, чтобы перевернуть миску, из которой он ел. Блаженный догадался, что это козни врага его, удержал миску и продолжал есть без всякого страха, лишь отодвинувшись от него немного. Тогда юноша встал перед ним, поставил светильник с горящей свечою и начал петь громким голосом: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем». Так произнес он большую часть псалма, а блаженный не ответил ему ни слова, пока не закончил свою трапезу. Закончив же еду, он перекрестился и сказал: «Нечистый и надоедливый пес, если знаешь, что блаженны они, зачем ты беспокоишь их? Поистине блаженны они и трижды блаженны все, любящие Бога всем сердцем и чистой душой». Дьявол же сказал ему в ответ: «Я тревожу их, чтобы одолеть их и отвратить от всех добрых дел». И сказал ему блаженный: «Не удастся тебе, проклятый, одолеть и отвратить от их деяний никого из боящихся Бога. Одолеешь только тех, кто подобен тебе, и тех, кто отступился от Бога по велению их душ. Тех побеждаешь ты и вводишь в заблуждение из-за того, что Бога нет у них. От любящих же Бога исчезнешь ты, как дым от ветра. Одна слезная молитва их, возносимая к Господу, так же гонит тебя, как прах разметается вихрем. Жив Господь Бог, благословенный навеки. Это моя хвала, и я не побоюсь тебя, если даже ты простоишь тут всю мою жизнь, и я не подумаю о тебе, нечистый пес, пренебрегу тобою, как иной пренебрегает маленьким мерзким щенком».
Когда сказал все это блаженный, враг его тотчас исчез с глаз его.
Еще через пять дней в полночь пел блаженный псалмы. И пришел враг его с множеством (нечистой ) силы. Бросили веревку на келью блаженного и хотели стащить ее с места. Подняли крик, угрожая ему: «Давайте бросим эту келью в бездну!». Посмотрел на них блаженный и сказал: «Окружили меня, как пчелы, и угасли, как огонь в терне; именем Господним я низложил их». И закричал сатана: «Увы, мне увы, не знаю, что делать. Ведь во всем одолел ты меня, пренебрег всей моей силою, но в таком случае не оставлю тебя, пока не одолею тебя!». Блаженный сказал ему: «Будь ты проклят, ты и вся твоя нечистая сила! Слава и поклонение Богу, к которому мы прибегаем и который может дать нам силу Свою, чтобы мы одолели тебя! Знай теперь, слабый и немощный, что мы не боимся ни тебя, ни твоих козней!».
Долгое время разными искушениями, хитростями и нападками боролся с ним дьявол, но не мог устрашить его и привести в смятение ум его, а, напротив, [112] еще больше побуждал его этим к усердию и приближал к Богу. Возлюбив всей душою Бога, старался жить Авраам согласно воле Его и сподобиться благодати Его. С терпением стучал блаженный в двери царства небесного, чтобы открылись, ему, и, когда открылись они, выбрал три драгоценных камня – веру, надежду, любовь, – и ими украсил свою жизнь, и, сплетя многоцветный венец, принес его царю царствующих. Кто другой так, как он, возлюбил Бога всем сердцем и ближнего своего, как самого себя? Кто был так сострадателен и милосерден, как он? О каком монахе, узнав о его добродетельном житии, не молился он, чтобы уберечь его от пут сатанинских, чтобы смог завершить тот путь свой безупречно? О каком грешнике и нечестивце не посылал он свою молитву Богу, чтобы тот удержал их от грехов их? В течение всей своей жизни ни одного дня не провел он без слез, не напускал смеха на уста свои, ни даже улыбки. Не умащал тела своего елеем, не мыл водою лица своего и ног. И так проводил он каждый день. Поистине чудо необычайное! При воздержании своем постоянном, при неусыпности и слезах, которые изливались на землю, при смирении и изнурении тела своего, не ослабевал он телом и не унывал душою, не приходил в смятение ум его, напротив, жажда и голод ума его не насыщались славными деяниями жизни его. Вид его был подобен цветущей розе, а сам он – был здоров и крепок, потому что благодать божия укрепляла его, питала его тело и радовала сердце. Так же и во время успения лик его был светел и оживлен, как у человека, который не изнурял себя безмерно трудами и аскетизмом. И еще одной благодати божьей сподобился блаженный: в течение пятидесяти лет, которые он провел в посте и молитве, одна-единственная власяница, которая была надета на нем, служила ему и не сносилась за все это время.
Еще об одном необыкновенном чуде, которое он совершил в старости, хочу я поведать. Для людей умудренных и умных это поистине чудо, исполненное пользы и благодати для внимающих ему. Дело это таково.
У блаженного был родной брат, который имел единственную дочь. Когда он покинул этот мир, осталась девочка сиротой. Знакомые привели ее к дяде, когда ей было семь лет от роду. Он велел ей жить во внешней келье, а сам затворился во внутренней, и между ними было лишь маленькое оконце, через которое он учил ее псалмам и Священному Писанию. И с ним проводила она дни в бодрствовании и пении псалмов. И так же, как он воспитывал себя в правилах добродетельной жизни, так же и она добровольно прилагала усердия к достижению совершенства и красоты души своей, ибо много раз в молитвах своих блаженный просил за нее Бога, чтобы к нему устремились мысли ее, а не были связаны с земными страстями. Отец ее оставил ей большое наследство, которое блаженный приказал тотчас же раздать нищим и сиротам. Она же каждый день просила своего дядю, говоря ему: «Отец мой, прошу твою святость, помолись обо мне, чтобы избавиться мне от недостойных мыслей и от всех козней и ухищрений сатаны. И по доброй воле приобщилась она к совершенному аскетическому образу жизни блаженного. И возрадовался дядя ее, увидев добрую волю, которая овладела ею, и слезы ее, и смирение, и добрый нрав, и кротость, и любовь к Богу. И провела она с ним десять лет, как чистая безгрешная агница. По прошествии же десяти лет возжелал сатана уловить ее в свои сети, чтобы найти способ досадить блаженному и отделить его помыслы от Бога.
Был некий человек, который звался монахом. Он часто приходил к блаженному под предлогом беседы с ним. В один из дней он увидел эту девушку через оконце, и от вида ее пришел в смятение, и возжелал встретиться с ней и поговорить. Как огненный пламень, загорелась в сердце его любовь, и почти целый год подстерегал он девицу, и тогда она открыла дверь в келью, в которой пребывала, и вышла к нему. Уловками и хитростями он обольстил ее и очернил нечистой страстью. После того, что сделала эта грешница, она ужаснулась, разорвала власяницу, которая была на ней надета, била себя в отчаянии по лицу и щекам, потом сказала себе: «Умерла я теперь, погубила дни свои, погубила плоды своей чистой жизни, прогневила Бога, погубила свою душу и дядю своего ввергла в пучину отчаяния, превратила в позор свою душу и стала посмешищем дьявола! И зачем мне жить теперь, несчастной? Увы мне, увы, что случилось со мною? Что я сделала? К чему пришла? Увы, откуда низверглась я? [113] Как помрачнел ум мой, не знаю. Как оступилась, не могу понять. Как осквернилась, не ведаю. Какое облако накрыло мое сердце, и не увидела я, что я делаю? Где укрыться мне теперь? Куда уйти? В какую бездну ринуться? Где наставления святого дяди моего? Куда делись предостережения премудрого Ефрема, который говорил мне: «Сохраняй себя и береги чистоту свою для жениха нетленного, потому что жених твой – святой и ревнитель». Не смею больше взирать на небо, потому что умерла я для Бога и для людей, не могу больше приблизиться к этому окну. Как же я, грешница, отмеченная ненавистными пороками, заговорю с этим святым? А если и осмелюсь приблизиться к нему, не вырвется ли огонь из окна и не пожжет ли меня? Лучше всего уйти мне в другую страну, туда, где никто не знает меня, потому это с этого дня я мертва, и нет мне надежды на спасение».
Встав, отправилась в тот же час в другой город и, переменив одежду свою, остановилась в гостинице.
Когда все это случилось с ней, увидел блаженный во сне змея, огромного, страшного видом, который выполз из своего укрытия, достиг его кельи, нашел там эту голубку, пожрал ее и вернулся на свое место. Проснувшись, блаженный, весьма опечалившись, начал плакать, говоря: «Неужели сатана воздвигнет гонение на святую церковь и многих отвратит от веры? Неужели раскол и ересь будут в божьей церкви?».
Помолился Богу и сказал: «Знающий тайное и любящий человека, Ты один знаешь, что значит этот сон».
Через два дня он снова увидел змея, который полз со своего места, приближаясь к келье блаженного, потом положил голову к его ногам, и брюхо его разверзлось, и показалась живая голубка, и не было видно на ней никакого изъяна.
Когда проснулся блаженный, позвал девицу раз и два, говоря: «Что это ты заленилась? Уже два дня не открываешь уст, чтобы восславить Бога». Она ничего не ответила, и поскольку он уже два дня не слышал, чтобы она пела псалмы, понял блаженный, что этот сон, который привиделся ему, был о ней. Горько вздохнул он и заплакал, говоря: «Увы мне, злой волк похитил агницу мою». Возвысил голос свой и рыданиями сказал еще: «Спаситель мира, верни агницу твою Марию в ее ограду, чтобы старость моя не сошла с печалью во ад. Не презри молитвы моей, но пошли помощь Твою и освободи ее из пасти аспида».
Два дня, в которые было ему видение, означали два года, которые провела его племянница вдали, и не переставая днем и ночью, просил он Бога о ней. Через два года дошел до блаженного слух о том, где она живет, и позвал он одного человека из своих знакомых, и послал туда, чтобы разузнал он всю правду о ней. Посланный пошел, узнал все в подробностях и повидал ее, а когда вернулся, рассказал блаженному все о ее делах, сообщив также и место, где она пребывала. Блаженный, убедившись, что так оно и есть, велел принести себе воинскую одежду и привести лошадь. Когда доставили ему все это, отворил дверь кельи своей и вышел. Надел на себя воинскую одежду и высокую шапку, закрывавшую лицо, сел верхом на лошадь и отправился в путь. Как подосланный высмотреть что-то в городе человек надевает на себя одежду, какую носят жители этого города, чтобы его не узнали, так и Авраам надел на себя чужую одежду, чтобы одолеть врага. И подлинно, достоин удивления этот второй Авраам. Как тот – первый – вышел на брань с царями, поразил их и возвратил своего племянника Лота, так и этот – второй – вступил в борьбу со своим врагом, одолел его и вернул свою племянницу.
Итак, пришел он в то место, где была Мария, в гостиницу. Посмотрел туда и сюда, чтобы увидеть ее. Потом, когда прошло уже довольно много времени, а он все не видел ее, обратился с улыбкой к содержателю гостиницы: «Слышал я, друг, что у тебя здесь есть одна красивая девица, мне бы очень хотелось повидаться с ней». Содержатель, видя его седины и преклонный возраст, в душе осудил его, но сказал в ответ: «Да, есть, и действительно очень красива». Мария и вправду была необыкновенно красива. Блаженный спросил его: «А как ее зовут?». Тот ответил: «Ее имя — Мария». Тогда, просветлев лицом, блаженный попросил его: «Позови ее, чтобы мне повеселиться с нею сегодня, потому что понаслышке очень полюбил я ее». Он позвал ее, и она пришла. Когда увидел он ее в [114] украшениях и в платье блудницы, все тело его едва не обратилось в слезы. Однако он взял себя в руки, чтобы она не догадалась и не убежала от него. Когда они сидели и выпивали, начал разговаривать с нею сей дивный человек, а она прижалась к нему, обняла и начала целовать его. И когда обняла его, поразил ее аромат его аскетической жизни, исходивший от кожи его. И в тот же миг она вспомнила о своем подвижничестве и, тяжело вздохнув, с тоской сказала: «Горе одной мне!». Удивился содержатель гостиницы и сказал ей: «Два года ты живешь здесь, госпожа моя Мария, а ни разу до сих пор не слышал я, чтобы вздыхала и говорила слова, подобные этим. Что случилось с тобою теперь?».— «О, если бы умереть мне три года назад! – отвечала она. – Тогда я была бы счастлива». И тут блаженный сказал ей сердито: «Теперь, когда я пришел к тебе, ты начала вспоминать грехи свои». Но не подумала она, что этот человек очень похож на дядю ее, не помыслила, что он похож по фигуре своей на ее отца. Единый, премудрый и человеколюбивый Бог устроил так, что она не узнала его и не убежала от страха. А блаженный, вынув монету, дал ее содержателю гостиницы и сказал ему: «Возьми это и приготовь нам хороший ужин, чтобы мне повеселиться сегодня с этой девицей, потому что издалека пришел я к ней». Вот поистине духовное разумение! Из-за спасения одной души тот, кто в течение пятидесяти лет не ел хлеба, ест мясо и пьет вино, чтобы спасти погибшую душу. Сонм ангелов удивился самопожертвованию блаженного, тому, с какой готовностью и неразборчивостью ел он и пил. Какой отвратительной грязью покрылась душа его, в которой было запечатлено: «О том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
О мудрость премудрых и разумение разумных! Достойна удивления эта сдержанность, преисполненная мудрости, искусная проницательность, обратившаяся в сдержанность без самопожертвования, которая вызволила похищенную душу из пасти змея, из заточения и из тьмы, в которые она была ввергнута, и спасла заточенную душу, заблудшую после похищения.
После того как они насладились беседой друг с другом, девица сказала блаженному: «Пойдем в мою комнату и возляжем там». Он сказал: «Пойдем». Когда они вошли туда, он увидел устроенное ложе и с готовностью воссел на него. Не знаю, как назвать тебя, как поименовать, совершенный и святой человек! Воздержанным ли назвать тебя или холодным? Мудрым или безумным? Расчетливым или равнодушным? Пятьдесят лет подвижнической жизни своей проспав на одной рогожке, с какой готовностью воссел ты на это ложе? Все это сделал ты в прославление и восхваление Бога: преодолел огромное расстояние, ел мясо и пил вино, располагался в гостинице – и спас душу погибшую! А мы затрудняемся, когда нужно, просто слова сказать в утешение ближнему своему.
Итак, сидел он на ложе, когда девица сказала ему: «Дай, господин, сниму твою обувь». Но блаженный сказал ей: «Запри дверь, а потом подойди и разуй меня». Она подошла к нему и попыталась разуть его, но он не позволил. Тогда она заперла дверь и вернулась к нему, а он сказал ней: «Госпожа моя Мария, подойди ко мне поближе»! Когда она подошла ближе, он крепко взял ее за руку, чтобы она не могла убежать, как бы собираясь поцеловать ее. Потом снял шапку с головы своей и, плача, сказал ей: «Дитя мое, Мария! Неужели ты не узнаешь меня? Я твой отец Авраам. Не узнаешь того, кто воспитал тебя? Что случилось с тобой, дочь моя? Что погубило тебя? Где ангельский образ твой? Где неусыпность, исполненная слез? Где возлежание на голой земле? Что заставило тебя с высот небесных низвергнуться в бездну? Почему не поведала мне, что готова ты впасть в грех? Вместе с Ефремом вернули бы мы тебя на стезю добродетели. Почему ты так сделала, оставила меня, ввергнув в невыразимую печаль? Кто безгрешен, дочь моя, кроме одного Бога?».
Услышав это, застыла она, как камень бесчувственный, в руках его, дрожа от страха. И еще сказал ей блаженный, плача: «Не хочешь говорить со мною, дочь моя, Мария! Не ради тебя пришел я сюда, дочь моя! Мой это грех. Я буду в ответе за тебя перед Богом в день страшного суда. Я отвечу за этот грех». Так до полуночи, плача, умолял и уговаривал ее. Наконец, немного осмелившись, сказала ему так: «Не смею взглянуть тебе в глаза из-за позора своего. Как смогу теперь молиться Богу? Осквернена теперь я этой отвратительной грязью». Блаженный сказал [115] ей на это: «Дочь моя, позор твой – на мне. С меня взыщет Бог за этот грех, послушай только меня. Пойдем назад в наше прежнее место. Вот и Ефрем праведный плачет о тебе и умоляет за тебя Бога. Сжалься над старостью моей, пожалей мои седины. Послушайся совета отца твоего, который умоляет тебя». Так говорил он, упав перед ней на колени, умоляя ее громким голосом.
Наконец, она в ответ ему сказала: «Если ты думаешь, что Бог примет мое покаяние, пойду я и упаду к ногам твоим, умоляя тебя, целуя следы ног твоих, потому что открылись мне твое милосердие и то, что ты пришел извлечь меня из сетей этого отвратительного, ненавистного...» И положив голову к ногам его, проплакала всю ночь. Потом сказала: «Чем воздам тебе, отец мой, за все это?».
Когда наступило утро, позвал ее блаженный: «Встань, дочь моя, уйдем отсюда!». Она сказала ему: «У меня есть здесь немного золота и разные платья, которые собрала я ценой своего позора. Что прикажешь сделать со всем этим?». – «Оставь здесь все это, ибо оно – часть лукавого», – сказал блаженный.
Они быстро собрались и ушли оттуда. Он посадил ее на лошадь, а сам, радостный, пошел впереди, как пастух, который нашел потерявшуюся овцу, и, найдя ее, радостный, взял на плечи. Когда они пришли на место, он запер девицу во внутренней келье, где раньше жил сам, а сам остался во внешней, где прежде располагалась она. Она же, надевши власяницу, со слезами и смирением подвизалась в посте и готовности принять тяготы покаяния в грехах своих, без боязни, взывая к Богу. Поистине таковы были добродетель, молитва и покаяние, что не могли оставить равнодушными ни одного человека. Ибо кто, услышав глас плача ее, остался бы равнодушным к ее покаянию и не постиг помыслов ее? Кто мог быть таким безжалостным, кто осквернил бы глас стенаний ее мыслью о грехах ее и не восславил Бога? Добродетель же наша в сравнении с ее добродетелью – это тень, а молитва наша в сравнении с ее молитвою подобна грезе. И так без боязни молила она Бога, чтобы он послал ей исцеление. И явилось ей знамение, что Бог, милосердный и человеколюбивый, принял мольбу об ее исцелении из-за неусыпных молитв ее.
Блаженный же Авраам жил после этого еще десять лет, и, видя ее воздержание и искреннее покаяние, восславил и возвеличил Бога, и потом скончался семидесяти лет от роду. А подвизался он пятьдесят лет с готовностью и смирением великим, и безраздельной любовью. И не смотрел он на лицо человека, как делают многие и как часто случается в жизни. Никого не возвеличивал и никого не унижал. За все эти годы ни разу не нарушил правил своей аскетической жизни, а жил так, как если бы умирал ежедневно. Таково было житие блаженного Авраама, таков был образ его жизни, таковы подвижничество его и стойкость. Как вышел из брачных покоев, так и не вернулся туда более. Ни среди мучителей в селе, где он проповедовал, ни в борьбе с дьявольскими наваждениями не дрогнул он и не отступил. Таковы подвиги и труды блаженного Авраама.
Мария же блаженная жила еще пять лет после его кончины, подвизалась сверх меры, со слезами днем и ночью молила Бога простить ей грехи, в которых она повинна, так что проходящие мимо ее кельи днем и ночью слышали вопли ее и рыдания. Они останавливались и вместе с ней начинали плакать, прославляя Бога. И было так много раз. А в час кончины ее те, кто видел ее лицо, посылали восхваления Богу за сияние ее лика. Я же, рассказывая это, в душе говорю себе: «Увы мне, возлюбленные мои! Увы мне, братья мои! Святые эти имели прекрасную кончину и ушли к Богу. Не связаны были помыслы их заботами о земных делах, а только любовью к Богу. Я же не готов, и вот настигла меня зима нескончаемая, а я пришел неподготовленным. Удивляюсь сам себе, почему грешу каждый день и каждый день каюсь. В один час строю, в другой – разрушаю. Вечером говорю, что утром покаюсь, когда же настанет утро, опять грешу и преступаю. Когда приходит полдень, говорю себе: «Ночью поразмыслю об этом и буду молить Бога, чтобы он простил мне грехи мои». Когда же наступает ночь, погружаюсь в сон. Те, кто взял сребреники, вместе со мной подвизаются днем и ночью, добиваясь начальствовать над десятью городами. Я же по легкомыслию своему закопал сребреники в землю. Приход Господа моего близок. [116] И вот трепещет сердце мое. Сжалься надо мной, единый, безгрешный Спаситель мой, ведь Ты человеколюбив. Не знаю, кроме Тебя, Отца благословенного, Сына твоего единородного, для нас воплотившегося, и Духа Святого. Помяни меня и спаси из темницы грехов моих, ибо от Тебя зависит, когда вошли мы в этот мир и когда покинем его. И Тебе подобает слава, и поклонение, и величие – Отцу, Сыну и Святому Духу ныне и всегда, и во веки веков». Завершилась история Авраама Кидонийского.
|
