НОВЫЕ ДУХОВНЫЕ БЕСЕДЫ
К оглавлению
Ср. другое его слово о том же.
IX
1. Хотящий благоугодить Богу, надеющийся стать через веру сонаследником Христу
(Рим 8, 17) и старающийся подражать Господу, чтобы и самому назваться духовным
сыном Божиим, прежде всего должен, запасшись долготерпением и стойкостью, мужественно
переносить разнообразные встречающиеся на его пути скорби, тесноту, гонения, будь
то телесные болезни и страдания, или людские поношения и обиды, или разные невидимые
тяготы, насылаемые на душу от злых духов, желающих ввести ее расслабление, отчаяние
и нетерпение и тем помешать ей войти в Царство, по устроению Господа, который
попускает каждой душе пройти испытания в различных потеснениях, чтобы обнаружились
души, от всего сердца возлюбившие Господа, с Ним достойно переносящие все нападения
лукавого и надежды Господней не удаляющиеся, но всегда с великой верой и стойкостью
ожидающие благодати искупления, а потому и способные пройти через все испытание;
так, получив обещанное Духом, они становятся достойными Царства. Душа, следующая
слову Господа, должна поэтому взять с радостью крест Господень, как написано (Мф
16, 24), то есть быть готовой перенести ради Господа все постигающие ее испытания,
будь они тайные или явные, и навсегда привязаться к Господу надеждой, ибо в Его
власти и терзания души, оставленной Им, и ее избавление от всякого искушения и
тесноты. Если она не мужается и не переносит с достоинством в терпении все беды,
но горюет, коснеет, подавлена, отчаивается, пугается борьбы и теряет уже всякую
надежду на свое избавление (а это тоже уловка зла, вселять в душу робость и отчаяние),
не утверждается в своем уповании, перестает ежечасно ожидать в непоколебимой вере
милости Господней, то такая душа порождением жизни не становится, потому что по
следам всех святых не шла и по стопам Господа не ступала. Вдумайся: вот, отцы,
патриархи, пророки, апостолы и мученики изначально прошли тесным путем бедствий
и испытаний и тем сумели угодить Богу, что достойно претерпели всю тесноту и искушения,
под гнетом, среди напастей радуясь в терпеливой надежде на воздаяние, как говорит
Писание: "Дитя мое! Если ты идешь служить Господу Богу, приготовь свою душу к
испытаниям, углуби свое сердце и крепись" (Сир 2, 1-2); и опять же Апостол: "Если
остаетесь без научения, которое обязательно для всех, то вы – незаконнорожденные
дети, а не сыны" (Евр 12, 8); и в другом месте: все выпавшее на твою долю "как
благо прими, зная, что без Бога ничего не бывает" (Дидахе 3, 10; Ориген "О началах"
III 2, 7). И Господь говорит: "Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и
скажут всякое злое слово на вас из-за Меня. Радуйтесь и веселитесь, потому что
велика ваша награда на небесах" (Мф 5, 11-12); и это: "Блаженны изгнанные за правду;
ибо их есть Царство Небесное" (5, 10), – изгнанные или явно от людей, или тайно
гонимые от духов злобы, которые противятся ищущей Бога душе и ввергают ее во всевозможные
стеснения, чтобы помешать ей войти в вечную жизнь, но вместе и чтобы обнаружилось
ее достоинство, если она поистине любит Бога, перенося всю тесноту, и если она
до конца укрепится в надежде, с непоколебимой верой ожидая избавления (Евр 6,
18), – или чтобы открылось, наоборот, что в ней нет настоящей любви к Богу, если
она не претерпела, уклонилась от испытаний, коснела, робела и теряла надежду.
Ибо в разнообразных притеснениях и искушениях обнаруживается, какие души недостойны
и какие достойны, какие имеют веру, надежду, терпение и какие не имеют, – чтобы,
показав свою крепость и верность, достойные души, которые претерпели до конца,
утвердились в надежде и за то приняли через благодать искупление и по праву унаследовали
Царство. Пусть поэтому каждая душа, хотящая благоугодить Богу, прежде всего мужается
в благородной надежде и терпении; тогда она сумеет перенести все нападения и все
притеснения лукавого.
2. Ибо не настолько попускает Господь быть искушаемой душе, надеющейся на Него
и ожидающей Его, чтобы она встала в тупик и изнемогла, подвергшись испытаниям
и тесноте, которые она не в силах перенести; как говорит Апостол: "Верен Бог,
Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и выход,
чтобы вы смогли перенести" (1 Кор 10, 13). В самом деле, лукавый не сколько хочет
испытывает и теснит душу, а сколько отпущено ему от Бога, только бы душа мужественно
крепилась в надежде и с верой ожидала Его помощи и заступничества. И невозможно
ей быть оставленной, но чем упорнее она борется, с верой и надеждой прибегая к
Господу, чем с меньшим сомнением ожидает Его помощи и избавления, тем скорее избавляет
ее Господь от всех обступивших ее бедствий. Он Сам знает, какие нужно душе пройти
испытания, какую школу, какие искушения, и настолько допускает; лишь бы она сама
была до конца крепка в терпении и надежде, и тогда она постыдится. Как сказано:
"От скорби происходит терпение, от терпения испытанность, от испытанности надежда,
а надежда не постыжает" (Рим 5, 3-5); и еще: "Как служители Божии, в великом терпении,
в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах...", и прочее (2 Кор 6, 4). И
Господь говорит: "Претерпевший же до конца спасется" (Мф 10, 22), и еще: "Терпением
вашим спасайте души ваши" (Лк 21, 19); и в другом месте сказано: "Кто верил Господу
– и был постыжен? Или кто пребывал в страхе Его – и был оставлен? Или кто взывал
к Нему, и Он презрел его?" (Сир 2, 10). Ведь если даже люди, причастные малому
соображению и уму, умеют проверять и решать, какую тяжесть и ношу может нести
каждое животное, скажем мул, осел и верблюд, и столько нагружают животное по его
силе; и гончар, выделывающий сосуды, если не вложит их в печь, чтобы они отвердели
от обжига, то они не сделаются пригодными для употребления, и он знает, насколько
их надлежит класть в огонь, пока они не станут пригодными, и не оставляет их в
печи сверх должного, чтобы они не растрескались и не погибли, но и не меньше должного,
чтобы они не остались недоделанными и негодными, – словом, если в видимом мире
у людей столько знания и разборчивости, то насколько лучше Бог, Сам будучи неким
непостижимым и неизреченным знанием и разумением, всецело являясь премудростью,
знает, какие искушения, трудности и испытания потребны душам, хотящим благоугождать
ему и жаждущим достичь вечной жизни. Зато, мужественно и верно претерпев в надежде
все трудности до конца, они вступают потом испытанными и достойными в Царство
Небесное. Как конопля не годится для изготовления из нее тончайшей пряжи, если
ее долго не трепать, и чем больше ее треплют, чешут, тем она делается чище и пригоднее,
так и боголюбивая душа, входя в великие искушения, испытания, скорби и достойно
претерпевая их, предстает более чистой и пригодной для тонкого духовного делания
и наконец удостаивается наследовать вертоград Царства Небесного. Поистине как
вновь слепленный сосуд, еще не обожженный в печи, не готов для человеческого употребления,
или как дитя по своему неразумению не готово для дел мира, ни строить города,
ни деревья насаждать, ни сеять семя, ни совершать какое-либо иное мирское дело
не может (потому что неразумно, Евр 5, 13), – так и души, пусть даже они стали
причастны Божией благодати и питаются при своем неразумии духовным наслаждением
и утешением по благости Господа: еще не проверенные и не испытанные в различных
потеснениях от злых духов, не показавшие на деле свою любовь к Богу, они крайне
неразумны и, так скажу я, совсем бесполезны для царства, потому что еще не обучены,
как сказано: "Если же остаетесь без научения, которое обязательно для всех, то
вы – незаконнорожденные, а не сыны" (Евр 12, 8). Словом, скорби и испытания служат
на пользу человеку и делают душу испытанной и твердой, если она с достоинством
и решительно, с надеждой и доверием к Богу переносит напасти, с нераздвоенной
верой ожидая избавления от Господа и его милосердия. И невозможно ей не удостоиться
обещанного духом (Гал 3, 14) и избавления от злых страстей, если только она, испытанная
и верная, с великим терпением укрепится до конца в надежде на Господа.
3. Как святые мученики претерпели в видимом мире многие истязания и, идя даже
до смерти, через свою надежду на Господа остались в добром исповедании, показали
свою надежность и за то удостоились получить венец правды (1 Тим 6, 12-13;
2 Тим 4, 8), и кто перенес большие и тягчайшие муки, те заслужили и получили большую
славу и свободу у Бога, а кто отступил, устрашился мук и бичей, не остался в благом
исповедании до конца, те и теперь, и в судный день предстанут несвободными и устыженными,
– подобным же образом и души, во испытание преданные скорбям и невидимо по-разному
мучимые духами злобы, тайно ли внутри мучительными стеснениями или лукавыми помыслами,
явно ли телесными страданиями, претерпев мужественно, укрепившись в надежде и
ожидая с верою воздаяния Господня, удостаиваются такого же венца правды и, уже
здесь восприемля искупление, в судный день получают в Боге равную свободу с мучениками.
Ибо они перенесли то же мучительство потеснений, что и те от людей, и от тех же
самых духов злобы, что обуревали тех мучителей; и насколько большие потеснения
и возмущения лукавого они претерпевают, укрепляясь в надежде, настолько большую
славу приобретают у Бога и избавляются по чаянию надежды своей, удостаиваясь утешения
Духа (Деян 9, 31) и становясь наследниками вечных благ Царства, а дрогнувшие души,
из робости и страха не переносящие потеснений, но впадающие в леность, раздражение
и отчаяние, свернувшие с пути праведности (Мф 21, 32; 2 Петр 2, 21) и не уповающие
на милосердие Господне до конца, – такие души, оказавшись негодными, вечного Царства
достичь не смогут. Поэтому даже до смерти каждая душа должна ради Господа, за
нас умершего, хранить стойкое терпенье, крепиться в надежде на Него и так удостоиться
вечного спасения; всем, хотящим совершенно избежать грядущей геенны, наказывающей
грешников, и достичь Царствия Небесного, надо еще здесь претерпеть потеснения
геенны через насылаемые лукавым искушения, и если они устоят до конца, твердо
надеясь на милосердие Господне и храня веру, то и от искушений и от тесноты силою
благодати они избавляются, и общения Святого Духа удостаиваются (2 Кор 13, 13),
и вечной геенны отныне удаляются и наследуют вечное Царство Христово. Такой узкий
и тесный, по Писанию, проложил Господь путь, ведущий в жизнь; потому и немногие
вступают на него. Но когда такая надежда нас питает, когда такое обетование обещано
неложным Богом, все нападения и притеснения лукавого да претерпим мы достойно
ради награды, ожидающей нас на небесах. Ведь какие бы скорби ни перенесли мы ради
Господа, что может сравниться с обещанной грядущей жизнью, или с даруемым в ней
для долготерпеливых душ утешением от Святого Духа (Деян 9, 31), или с избавлением
от мрака злых страстей, или с наказанием за множество наших грехов? Как сказано:
"Если же мы под судом, то это Господь наставляет нас, чтобы мы не были осуждены
заодно с миром" (1 Кор 11, 32); и еще: "Нынешние временные страдания ничего не
стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас" (Рим 8, 18).
4. Будем же как мужественные воины, готовые умереть за своего царя. В самом
деле, отчего в миру, когда мы вращались среди житейских забот, мы не страдали
столько и не имели таких бедствий, теперь же, когда мы начали благоугождать Господу,
против нас воздвигнуты лукавым такие нападения и потеснения? Ясно, что ради Господа
мы столько страдаем, потому что враг ненавидит нас и пытается совратить нас с
пути или вселить в нас расслабление или малодушие, чтобы мы не благоугодили Ему
и не спаслись. Но сколько бы лукавый ни восставал на нас, все его козни против
нас рассеются, если сами мы пребудем в стойкости и мужестве, готовые даже до смерти
претерпеть с надеждою на Господа. Ведь мы имеем защитника нашего и поборника Иисуса,
и Он нам, теснимым и надеющимся на него, дарует терпение, а враг постыжается,
когда мы получаем победную награду в борении (то есть Царство Господне). Станем
же как наковальни, принимающие удары, но не подающиеся, не получающие отпечатков
расслабления, или малодушия, или косности от бичей искушений; иссекаемые, победим
своим терпением противника. И Господь наш ходил в веке сем бичуемый, поносимый,
изгоняемый, оплеваемый; напоследок же и позорной смертью на кресте от беззаконных
Он был наказан, и все то Он перенес ради нашего спасения, оставив нам пример жизни
(1 Петр 2, 21), чтобы тем же путем испытаний, скорбей и смерти, каким шел Он,
шли истинно верующие в Него и хотящие сделаться Его наследниками (Рим 8, 17);
чтобы как Сам Он много страдал ради нас, а в конце концов, умерев на кресте, победил,
и Распинаемый распял, и Погибающий погубил грех во плоти (8, 3), осудив его и
разрушив вражьи силы, как сказано: "Отняв силы у начальств и властей, на кресте
подверг их позору, восторжествовав над ними Собою" (Кол 2, 15), – так и мы, если
достойно и решительно, идя даже до смерти, претерпим все возмущение и потеснение
лукавого, то победим противника верою, терпением и надеждой на Господа и, явившись
тем самым испытанными, удостоимся избавления, исполнимся освящения Духа и станем
наследниками вечной жизни. В духовном борении победа над противником бывает через
страдания и смерть. Страдая и умирая с решимостью ради Господа, победим мы противоборствующего.
И если мы хотим всю тесноту и испытания считать не тягостными и жестокими, но
легко претерпеть любые козни лукавого, то должны всегда как о желанной думать
о смерти за Господа, и, взяв по слову Господа ежечасный крест свой (то есть смерть),
с решимостью следовать за Ним; тогда мы без труда перенесем всякую скорбь, будь
то тайную, будь то явную. Как желанную ожидая и всегда с вожделением имея перед
глазами смерть за Господа, насколько успешнее, даже с радостью претерпеваем мы
тесноту, как бы она была тяжка. И оттого мы иногда в нетерпении считаем наши испытания
обременительными, тяжкими и невыносимыми, что смерти Господа нашего Христа перед
глазами не имеем и наш разум не вожделеет ее ежечасно. Поэтому желающий наследовать
Господу возжелай и Его страстей. В конце концов, любящие Христа в том и проявляют
себя, что достойно и решительно переносят все постигающие их беды. Так воззовем
же к Господу о даровании нам разумения, чтобы знать Его волю и охотно исполнять
ее всегда стойко и долготерпеливо с радостью, которую Он Сам дарует нам, укрепив
нас на благоугождение, чтобы, оказавшись испытанными и достойными, мы получили
его вечное спасение в Иисусе Христе Господе нашем, Которому слава во веки. Аминь.
Х
1. Как в видимом
мире люди, проведшие жизнь среди испытаний и превратностей, ни при наступлении
голода не отчаиваются, что-де мир погибает и уже никогда не будет благополучия,
ни при возвращении изобилия, что-де оно прекратится с наступлением голода, но
всегда среди благополучия готовы к лишениям, а среди лишений к благополучию, оставаясь
всегда одними и теми же, – так в духовном и невидимом мире и в жизни духовной
благодати наученные испытаниями и превратностями ни при встрече с какими угодно
притеснениями греха не отчаиваются, что-де впредь они уже не сподобятся благодати,
ни пребывая в покое и веселии духа не надмеваются и не превозносятся, что-де никогда
уже более не приблизятся скорби, но всегда ровны, остаются всегда одинаковыми,
из себя не исступают, стоят на прочном основании, непоколебимы, имеют целью совершенство
и ожидают освобождения через духа усыновления (Рим 8, 15), то есть надеются на
всесовершенное искупление ветхого человека. Блаженны прошедшие страшные места
тьмы, чудовищную ночь и тяжкие и болезнетворные туманы греха, вступившие в успокоение
и радость.
2. Есть иные среди молодых, разумные, понятливые, благочестивые, и благодать
им сопутствует, и они уже начинают говорить слово, и слово их ладно, и слушающие,
тоже разумники, начинают хвалить и изумляться и ценить их за то, что они говорят
слово Божие. Но сами новые проповедники, хотя и от благодати говорят, все-таки
зло сопутствует их уму и внушает любить славу и радоваться похвале, делая их тщеславными.
Но как отвращается человек от плотского желания и противится ему, точно так же
надо в уме и помышлениях противиться тщеславию, и если даже человек говорит от
благодати и кто-то заставляет его возвещать слово, он все равно должен отказываться
и бежать как от огня и противиться умом, сдерживаясь, чтобы не оказаться через
свое слово тщеславным. Вот ведь Моисей, слуга Господа (Числ 12, 7), понуждаемый
говорить и возвещать слово Израилю, отговаривался с мольбою, что-де человек я
не речистый (Исх 4, 10; 6, 12). И Иеремия был равно понуждаем (горело сердце его
как бы огонь, Иер 20, 9), и однако молил, что-де молод я (Иер 1, 6-7) и неумел,
чтобы не увлечься славою пророчества и рукоплесканием. И Павел: "Если делаю это
добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то просто следую порядку
вещей" (1 Кор 9, 17). Как в видимом мире строитель исполняет некое дело, и медник
и серебряных дел мастер, кладя свои сосуды в огонь, исполняют дело, и управитель
дома тоже совершает некое дело – так и Божии люди единственно к тому обращены,
чтобы не говорить лишь и чтобы прославляли их люди (Мф 6, 2), но чтобы их слово
совершило какое-то дело: они не просто ведут пустые и бесполезные речи, но служат
душам, отяжелевший и потонувший в злых помыслах ум озаряют и направляют и обращают
к добрым нравам и к благим обычаям и готовят к вхождению в жизнь (1 Кор 15, 33).
У зла много крепостей; главные из них – плотское желание и жадность, и как человек
противится сластолюбию в помышлениях, так и жадности; бывает ведь, что вовне человек
нищ и неимущ, внутренне же упивается богатством и друг богатых, и если случится
кто отнимет у него имущество, то он отпадает. Я же ищу нрав несребролюбивый, чтобы
если и случится человеку нечаянно стать богатым, он бы крайне неохотился, ненавидел
богатство, бежал от него как от огня. Есть кроме этих и другие крепости, тщеславия
и надмения; да сможем мы сломить эти стены и преграды, да имеем в душе труждание,
слезы, алчбу, жажду.
3. Бывает, мы видим ушедших от мира, неимущих, постящихся, которые, совершая
эти дела с усилием, считают их великими и находят удовольствие в том, что их славят
и хвалят; есть и другие, находящие удовольствие в утешении Господнем и радующиеся
нужде и страданиям (причем еще больше, чем богатый и роскошествующий радуется
плотским удовольствиям), и если принуждаешь их оставить изнурение плоти, то они
тоскуют, как богатый в видимом мире тоскует, если его принудишь нищенствовать.
Труждание, алчба, жажда, о которых мы говорим, не от природы одной происходят,
но большей частью от Божией силы. И входящие в сеть благодати, они-то и могут
иметь труждание и страх, алчбу и жажду, а без Божественной благодати человек не
может иметь труждания и страха; так что имеющие это вошли в сеть благодати. Впрочем,
многие входят в ее сеть, но одни, согласные благодати, добиваются и входят в жизнь,
другие же отпадают и идут в погибель. Тоже не один вид и не один образ у благодати:
одни пребывают в труждении, другие – в алчбе и жажде, третьи – в страхе и трепете
(1 Кор 2, 3), четвертые же всегда успокоены в благодати, в любви и радости и веселии
и вместе в страхе, ибо сказано: "Служите Господу со страхом, и радуйтесь перед
Ним с трепетом" (Пс 2, 11). Правда, наше время – пора печали и слез, тот век –
веселья и радости; наше время – креста и смерти, то время – искупления и несказанного
наслаждения; наше время – пути узкого и тесного, то время – покоя и мира. Равно
и залог духа и утешение сопутствуют в нынешнем веке скорбящим, совершенное же
успокоение и воздаяние – там, в будущем веке (2 Кор 1, 22; Деян 9, 31; Тит 2,
12; 1 Тим 6, 17; Еф 1, 21; Мф 12, 32). Встречаешь и таких ушедших от мира, которые
имеют больную душу, больной ум, потому что они от надмения прогнили и шатаются.
Надо, чтобы ум и внутренний человек были благородны, сердце надо иметь смелое,
рассудок и волю – мужественные и достойные, чтобы человек взял оружие брани и
пошел дерзновенно в бой, и мужался, и сразился; чтобы он имел бодрый и утвержденный
ум. И совершается все это во внутреннем человеке. Душевные порывы должны быть
такими, чтобы сердце оставалось живым. Много людей, имеющих вовне вид живущих,
а ум у них разжижен, невозвратно блуждает. А нужно приобрести во внутреннем человеке
сердце новое, ум небесный, в душе – душу божественную, в теле – нетленное тело,
чтобы человек стал двойным. Ты уверовал – тебе поверили, ты возлюбил – ты любим,
ты познал – ты признан: так человек присоединяет к себе нечто чуждое его природе,
небесное, и становится двойным.
XI
1. Мало кто
берется взвешивать жемчуг и испытывать драгоценные камни: у многих есть жемчуг,
но не обладая различительным умением, они не знают, каким обладают сокровищем.
Способные же различить или знающие умеют и монету проверить, и подделки.
Есть иные, тайно носящие в себе благодать, и добро склоняется к ним, и они
делают благие дела, а не ведают, кем подвигнуты, потому что обладают этим без
понимания и неощутимо. Но разумные не только в молитве обязаны говорить, что мы-де
молимся, вставая же, прекращать молиться, а всегда должны хранить заботу и всегда
молиться, потому что присущее нам зло и чад страстей и привычный грех всегда изливаются,
как ключ источника, и никогда не прекращаются рассуждения в душе; ведь не только
в молитве бывают рассуждения, но и когда делаешь какое дело, и когда время ложиться,
– всегда они изливаются. Так и у тебя есть воля, чтобы всегда им возражать. Видишь
богатого в миру, сразу тебе внушается, что-де славен он, сразу и ты возрази: все
это тлен, моя забота о большем, о богатстве непреходящем. Показывается ли красивая
женщина, внушается тебе похоть, сразу скажи: нечистота эта похоть; вон, смотри,
гроба полны мертвыми костьми. Видишь ли вещи славные, как бывает в этом мире,
дворцы, города – ты всегда наставляй духовно свою душу и всегда возражай присущему
нам греху, потому что имеешь волю, и всегда молись Богу. А когда молишься, что
говоришь? Прошу Тебя, прошу Тебя. То же самое говори и когда идешь, ешь, пьешь,
и никогда не прекращай; ведь если и благо когда придет к человеку, все никак не
прекращается молитва, но дух всегда молится в нем.
Такое правило у великих и совершенных; и когда они идут куда, или беседуют,
всегда молятся Господу. Поэтому если кто говорит: когда преклоняю колена, молюсь
и могу возражать греху, когда же работаю или другое что делаю, не могу возражать,
то он простец и не имеет различения; грех всегда воинствует, а ум имеет волю противодействовать
и противоборствовать теснящему нас злу, идет ли куда человек, или путешествует,
или другое что делает. Что ум связан, то ему и бог; если ты связан похотью, или
чревоугодием, или сребролюбием, связавший тебя и есть твой бог (ибо кто кем побежден,
тот тому и раб, 2 Петр 2, 19). И если, отрешившись от мира, ты снова через лазейку
входишь в мир и, отрекшись от плотского совокупления, не горишь желанием сочетаться
с небесным Женихом и со Святым духом, то какая тебе польза оттого, что ты вышел
из мира (1 Кор 5, 10)? Если, оставив свое имение, состояние и все добро, вместо
видимого богатства ты не приобретешь другое богатство, вместо видимой роскоши
– роскошь небесную и вместо своих чад сам не сделаешься чадом Божиим, то что пользы
в твоем отречении от мира? Ты сделался солью, потерявшей силу (Мф 5, 13), и ни
мирского уже не имеешь, оставив его, ни небесного и духовного не достиг, и вообще
ничего не добился.
2. Как зрачок глаза, хоть он и мал, может многое видеть, небо, землю, солнце,
когда же какая-нибудь малая соринка попадает в зрачок и затмевает его, то слепнет
глаз и гаснет во мраке, – так если и малый чад или омрачающая сила затмит ум,
он слепнет и ничего не видит; если же опять прозреет, то увидит вещи духовные
и небесные. Как возделанная земля начинает плодоносить, так и земля сердца, возделанная
святым Духом, перестает быть пустошью. Как если бы некий город стоял на возвышенном
месте или на горе, и был бы в нем покой и мир великий и богатства и сокровища,
и жили бы в нем люди благородные и избранные, однако путь, которым проходят в
тот город, был бы тесен, имел ширину стопы, в след одного человека, и справа был
бы великий огонь, а слева морская пучина, так что если и немного оступится нога
на такой стезе, человек утонет в огне или в воде, если же кто, твердо ступая,
пройдет опасность и достигнет города, то будет в мире и богатстве великом и в
великой безопасности, – так же и в духовном. Труден путь, по которому идут христиане,
потому что вокруг них великая бездна огня от нечистых духов. Но если они сумеют
пересилить их и пройти через частокол зла, то войдут в исполненный великих благ,
глубокого мира и покоя небесный город, где духи праведных веселятся с Господом,
Которому слава во веки веков. Аминь.
XII
1. – По какой
причине после обновления человека не полностью изменяется его старое расположение?
Бывает, что один более прост в речи, другой более проницателен и подвижен, и после
благодати сохраняется это.
– С попущения и по домостроительству веры это бывает. Ведь и Апостолы, в какой
бы город ни входили (Мф 10, 11), творили великие чудеса, настолько, что даже их
тени ослабляли страдания (Деян 5, 15); и мертвых они пробуждали. Но если случалось
кому умереть в том городе, разве присущая им благодать, пробуждающая мертвых,
могла пробудить всех умерших? Точно так же из приходивших к ним больных с разными
болезнями одни получали исцеление, но на кого не обращалась благодать, тем апостолы
не давали исцеления. Стало быть, они не совершали всего, что хотели. Подобно тому
Павел, когда этот богоносец был спущен в корзине (2 Кор 11, 33), не мог присущей
ему силой разрушить стену или сказать словом: расступись? Но так не произошло,
чтобы явлена была и решимость верующих, и природная человеческая немощь. Не все
получали просимое, чтобы обнаружились избирающие зло и имеющие волю к добру. Господу
фарисеи говорили: сойди с креста (Мф 27, 40), и Он не сошел. Немощь по домостроительству
испытывает хотящих быть стойкими в вере, непоколебимы ли они (1 Кор 15, 58), не
соблазняется ли, если от неких малых удач перейдут к крайнему бессилию. Почему?
"Тогда сильны, когда немощны" (2 Кор 12, 10). Христианство – камень преткновения
и камень соблазна (Рим 9, 23-33). Так что, хотя пребывающим в благодати дано сокровище
и успокоение, однако в свою пору оно отступает ради их испытания в борении.
2. – Почему в том же самом телесном сосуде, в котором действовала благодать,
опять же действует и грех?
– Сначала у вкусившего благодати душа ожила и отдохнула в небесном покое, чуждом
века всего, чтобы он познал на опыте сладость добра. Потом, если ум чуточку возгордится
или отяжелеет или иное что сделает, то снова наполняется грехом, отчего скорбит,
на опыте узнает его горечь и еще резвее бежит от него, ища несказанного утешения
свыше и успокоения. И опять получает благодать, и если, немного воспрянув и отдохнув,
снова забывается, то зло растравляет его раны и больно язвит человека, оставленного
благодатью, чтобы он на деле ощутил ее сладость, мир и утешение и язвительность,
муку и гнет греха; чтобы ревностнее (если хочет спастись) бежал от него и всецело
прилеплялся к благодати, навсегда посвятив себя Господу и положившись на Него;
чтобы после гнета, безобразия и тесноты греха желаннее и вожделеннее стала сладость,
помощь, покой и веселие благодати; чтобы душа, на самом опыте вкусивши обе эти
природы, горечь греха и сладость благодати, стала чутче и трезвее, совершенно
избегала зла и всецело прилеплялась к Господу, пока не станет с Ним в один дух
(1 Кор 6, 17). А будь в душе всегда сладость, покой и веселие, она не знала бы
различия, не ведала бы, чем владеет, и стала беззаботнее; не видела бы превосходства
добра, превосходства благости Господней (Рим 2, 4) и наслаждения ею не понимала,
так что, даже получив ее, не знала бы, чем владеет; и страшной тяжести и ужаса
греха тоже не знала бы, и лукавства его не понимала. Но так устраивает все неизреченная
мудрость Божия, чтобы душа узнала собственное благо на опыте через сравнение и
сопоставление с горечью лукавства и получила двойную пользу: приобретая опыт горечи
и тяжести греха – и вкушая благость Господню. И тогда она хочет изо всей силы
бежать от лукавого, всегда трудиться и тянуться к благу, и уже не неразумна, неопытна
или несведуща в добре и зле, но имеет опытное, действительное, осязаемое знание
обоих; наученная же таким образом и путем совершенства спешащая с великим желанием
и усилием к добру, имея чувства, совершенно приученные, как сказано у Апостола,
к различению добра и зла (Евр 5, 14), совершенный и венец примет (Иак 1,12) и,
придя в меру полного возраста духовного, сделается наследницей Царства (Еф 4,
13). Вот каким примерно образом представляется дело; вот ради чего душа понемногу
вкушает Царства, – чтобы возлюбить Бога всем желанием и всей решимостью по своей
свободной воле и чтобы обнаружилось ее свободное произволение (к чему прилепляется
и перед чем благоговеет); чтобы она по праву наследовала Царство Божие и за свою
борьбу и подвиг имела бы великое дерзновение перед Господом в бесконечные веки.
Аминь.
XIII
1. Два есть
царства, царство света и царство тьмы. Какого ты царя, разберись сам в себе. С
кем ты в союзе и кому даешь обеты, того ты и сообщник. В писании сказано: "Любящим
Бога все содействует во благо" (Рим 8, 28). У тебя есть собственная воля, и чему
ты отдаешь свой порыв и свое послушание, того ты становишься рабом и сыном и другом.
Если будешь любить греховные желания и в них находить удовольствие, они сразу
начнут содействовать и прилепляться к тебе, потому что грех легок на подъем и
быстро опутывает (Евр 12, 1); это властелин, радующийся несчастью людей. И опять
же, если ты любишь благо и в нем находишь удовольствие, оно тоже приходит и помогает.
Но с ним соединяются после великого борения, ведь его царство не имеет конца (Лк1,
33); потому редка эта драгоценность и славно вечною славой с трудом достигаемое
благо, что все неутомимо стремятся войти в него и соединиться с ним, но к нему
ведут долгий путь и борьба, и из множеств пробиваются к цели немногие. Однако
победившие дошли до Владыки и Царя мирного и кроткого, радующегося человеческому
благу; такие наследуют отныне землю обетования (Мф 5, 5) и входят в пристань мира
и в город святых и в покой (Евр 4, 3). Как есть небо видимое, называемое твердью,
так выше его есть другое небо, световидное, где ангельское воинство (хотя, конечно,
Бог и ангелы всего менее очерчены телесными пределами), и там есть храм нерукотворный.
Все это божественно, несказанно и светозарно, потому что духовно и существенно,
будучи не от века сего, но от иного мира, где нет ни тьмы, ни ночи, ни вражды,
ни геенны. Но поскольку нельзя всем рассматривать телесным зрением те небесные
таинства, то вместо занавеса сотворена эта твердь, чтобы невозможно было просто
их видеть никому, кроме чистых сердцем и святившихся умом (Мф 5, 8), сограждан
и сопосвященных святым; и когда затмевается это небо, тогда то, невидимое, принимает
избранников. Многие, будучи частицами добра и движимые добрым духом, сочли себя
уже совершенными и после этого подверглись нападению и козням злых духов, – как
воины, посчитавшие себя уже победителями, отбросившие оружие и беззаботные, из
которых враги, устроив засаду и внезапно подступив, одних убили, других связали,
третьих взяли в плен. Так и грех сначала, воровски подкравшись, внушил их уму
возомнить себя совершенным, а потом обманул их и одних заключил в свою бездну
и в петли зла, других продал в рабство постыдным страстям (Рим 1, 26). И никто
из людей, ни праведник, ни грешник, если не сделается свободным через закон духа
(то есть через Иисуса Христа), не может освободиться от зла и вырваться из владычества
диавола, как Павел говорит, описывая падение человека: "Бедный я человек! кто
избавит меня от смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, что закон духа жизни
освободил меня от смерти" (Рим 7, 24-25; 8,2).
2. Как бьющий из-под земли ключ не убывает, сколь бы многие ни пили из него,
так имеющие внутри в уме источник и сокровище духа, сколько бы ни проповедовали,
помогают слушающим своею верою, сами же остаются, какими были прежде. Для духовных
уже сейчас Дух строит великие дворцы и ложа и покои; приготовляется им и одеяние
различное и славное, и когда они разрешаются ко Христу, то с великой радостью
принимают их свои, духи праведников и весь небесный собор. И Господь говорит:
"Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты верен, над многим тебя поставлю; войди
в радость Господина твоего" (2 Тим 4, 18; Мф 25, 21-23); малое – это обетования,
которые дано получить в веке сем верующим в Него, многое – дары вечного и нетленного
века. И многие из братьев, принимающие благодать и согласные ей, с каждым днем
движутся вперед, возрастая, преуспевая и достигая великих ступеней; есть, однако,
другие, которые принимают дар от Бога, но даже и в присутствии благодати уклоняются
в бесчинства и другие пороки.
3. – А когда впадают в прегрешения, остается благодать или сразу отступает?
– Бывает, что хотя сам человек и безрассудствует, благодать по человеколюбию
Божию не уходит, пока он во плоти; когда же душа отделится от тела, то и благодать
отступает, и душа отправляется в свои края, преданная злым духам. В человеке есть
два закона, закон зла, похищающий его в свои края, и закон благодати, увлекающий
его к небесам. И насколько человек входит в испытания, настолько он крепнет и
укореняется и делается нерушимым камнем; его ум, твердо стоящий у врат и не показывающий
спины врагу, но противоборствующий ему, при исходе из тела принимают в Царство
правые ангелы, и он идет в вечную жизнь. Как в видимом мире царь раздает дары
своим служителям, и одни из принимающих расточают их на блуд, распутство и чревоугодие,
другие же, приняв, сохраняют и еще приобретают себе драгоценную утварь, так и
в духовном причастны славе те, кто приумножает из предложенных ему благодатных
дарований свое добро. И вкусившие той сладости и веселия, глядя на видимого царя,
облаченного в порфиру, и видя почести и сокровища, поистине зловонием считают
все это, мерзостью и ничтожеством оно им представляется, потому что они вошли
в царственные и небесные покои Христовы, перед ними раскрылись сокровища небесные
и они унаследовали другое богатство, приобрели другое достоинство, став сынами
Небесного Света, века бесконечного. Сравнивая земное с небесным, они познают тогда
бездну между тем и другим и различие. Как если ты возьмешь и человеку, сотрясаемому
лихорадкой, когда недуг еще в разгаре, поднесешь разные яства или какую сладость
или другую пищу, то он отворачивается от нее словно от тошнотворной гадости, будучи
сыт и напоен лихорадкой и имея ее себе вместо пищи, – так и духовные, горя жаром
небесной любви и Божественного огня, сколько бы ты ни предлагал им видимостей
этого мира, чины, царство, богатство, славу, чувствуют тошноту и омерзение, подобные
отвращению человека, проходящего мимо трупов и великого зловония. Подобным же
образом и одержимые противоположной силой и подвластные духу мира, когда слышат
духовное слово о свете, о царстве, об ином веке и о Божественной силе, неким образом
чувствует отвращение и презрение, неспособные вместить слово Божие. Воистину те
мудры и мужественны, те отважные воины, кто возвышен умом и гневается на возникающие
в нем сластолюбивые желания и противодействует закону зла и послушествует и радуется
закону Божию (Рим 7, 22). А что такое ритор или философ? Восстает на него похоть
и прельщается он и жадность его обуревает и злые духи играют его разумом – где
же его мудрость великая?
4. – Отчего, когда я встаю на молитву, меня обуревает множество помыслов и
я шатаюсь разумом?
– Мужественно и решительно приступай, и не леностно и словно во сне, но с трезвенной
мыслью, как имеющий дело, и не блуждай помыслами, словно ничем не занятый. Как
делая плотское дело ты весь погружаешься в него умом и мыслью и телом, так же
надо приступать к молитве, как бы надеясь совершить какое-то духовное дело; а
Бог твой ум видит и за мыслями следит. Старайся всегда сосредоточиться на своем
деле, на искании Бога и на стремлении к нему; тому внимай, о том думай и заботься,
чему тело молится, – в голос ли, или молча, или как еще потребно, только бы с
трезвенной и сосредоточенной мыслью. Ибо как если живописец, пишущий изображение
царя, все части сделает хорошо, в глазах же какую-нибудь мелочь упустит или исказит
и напишет не как должно, вся работа пропала: он исказил царский образ и подлежит
наказанию за свое нерадение, – точно так же мысленный образ небесного Царя пиши
каждый верно и истинно в своей душе и изукрашивай всеми добрыми помыслами. Или
как зодчий измеряет прямизну правила, чтобы не было отклонения, или как земледелец,
склоняясь над бороздою, никоим образом не отвлекается, но весь в своем деле, чтобы
провести борозду правильно. И если все так обстоит в телесных делах, то насколько
сосредоточеннее душа должна быть в молитве как истинном деле, с каким великим
трезвением должна всегда направлять свои помыслы и рассуждения к Богу, на добро
(Рим 16, 19). Так человек сумеет, трудом выправив прямоту своего ума, удостоиться
хвалы и получит духовные дары; так он сможет довести свою работу до завершения,
с каждым днем продвигаясь вперед и совершенствуясь и делаясь для многих причиной
спасения (Евр 5, 9); а показав себя боголюбцем и угодником Божиим, он становится
наследником Царства Небесного во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава во
веки. Аминь.
XIV 1. – Почему
не имеющие в себе Святого Духа не могут сказать разумного и живого слова?
– Как новорожденное дитя исходит из чрева со здравыми членами, не имея повреждения
в теле, так и родившиеся из чрева духа, от духовной благодати. Хотя мы видим их
в этом мире во плоти, но духом они всецело в том мире, успокоены вместе с Господом,
от Которого и рождены. Только они могут сказать братьям совершенное слово, имея
в себе духовные члены совершенными. А кто не рожден свыше, тот не может сказать
и духовное слово, потому что не имеет живого духа, который внушил бы ему небесное.
Словно бы ребенок, вышедший из чрева уродом, или слепой от рождения, или хромой
(а это как бы знак и примета мира) – так мудрецы, которые хотят быть толкователями
писаний, не имея небесного духа и не слившись с Божеством; это уроды, не имеющие
здоровых членов, передающие ущербное и гнилое слово. Словно бы монета, которая
с одной стороны кажется имеющей отпечаток, а с другой стороны повреждена и негодна,
таковы поврежденные грехом; от своего ума или своей мудрости они хотят вещать
о небесном, от которого не родились. В самом деле, представь мне некое лицо и
пусть он мудрец, девственник и в видимом безупречен, постится, бодрствует, отрекся
от мира, молится. Тогда я поведу с ним рассуждение: ты девственник? Более тебя
я. Ты в видимом постишься? Больше тебя я. Нищ ты? Я тебя превзошел. Потому что
не должен никто оставаться среди всего этого видимого, и уму следует не беззаботно
успокаиваться на нем, словно уже достигнув совершенства, а стремиться к тому,
чтобы некая небесная сила слилась с ним, и ожидать ежечасно, чтобы небесный дар,
который выше твоей природы, смешался с действиями твоей природы, чтобы все, что
ты ни делаешь, ты бы делал, сохраняя чистоту. Как царь, имеющий все члены тела
здравыми, если бы не был облачен в порфиру, не получил бы царских почестей, так
и ты, хотя природные члены имеешь здравыми, если, сохраняя все это, не наденешь
порфиру Духа, который выше твоей природы, то ни увенчаться, ни на царский трон
воссесть не можешь.
2. Но ты скажешь мне: если в тридцать лет или сорок я не приму Божию силу,
а придется мне уходить из жизни, что тогда? А я тебе на это отвечаю, что не судит
и не осудит тебя Бог как богохульника, если только ты показал незаурядное стремление
к добру. Бог скажет тебе: поскольку ты пошел вслед за Мной и плакал и искал денно
и нощно и, хотя вначале был беззаботным среди видимых своих достижений и надмевался
от них, сейчас еще больше прилагаешь сил, ища по писанию истину и желая принять
в себя Божию силу, Я не осуждаю тебя в этом как богохульствующего; наоборот, Я
приемлю тебя как ставшего более прекрасным, чем ты был прежде. И ты сам испытай
себя и разберись, стали ли твое гражданствование и твой труд более возвышенными.
Я же скажу тебе по писанию, что идущий находит, и просящий получает, и стучащему
отворят (Лк 11, 10).
Однако ты говоришь: покажи-де мне, как сопутствует людям Божия сила в этом
веке. Отвечаю: как убеждать тебя, что Божия сила присуща верующим, – от Ветхого
Завета или Нового? Обратимся сперва к тени (к прообразам Ветхого Завета). Кто
дал силу Аврааму, который был уже старцем и имел тело омертвелое (Рим 4, 19; Быт
17, 17), снова омолодиться и породить сына? Ты, однако, говоришь мне: Бог принял
жертвоприношения Авраама, с ним же самим не был. А какой друг, желающий беседовать
со своим другом, направляется сперва в его владения, на поле или в виноградник,
и тогда только смотрит на него и приветствует целованием? Неужели Бог жертвоприношения
Авраама, то есть нечто как бы принадлежащее ему, принял, с ним же самим не был
и не обитал в нем? А когда Авраам вышел на войну, кто был победителем (Быт 14,
14-20)? Только ли одна его природа или Бог, обитающий в нем и доставляющий ему
победу? Перейдем к Ною. Кто был Подчинивший перед ним все роды зверей (Быт 7,
8-9)? Природа его или нечто небесное, сверхприродно ему присущее, нечто создавшее
живых существ и его самого и подчинившее перед ним зверей? Неужели Иаков своей
собственной силой сумел отвалить огромный камень (Быт 29, 10) – или Божья сила,
присущая ему и отвалившая громаду камня? Настолько неразлучно был с ним Бог, что
и во время его сна не покидал его. Ибо Он растворил небесные врата (Быт 28, 11-12)
и показал ему небесную обитель, в виде лестницы она ему явилась. Потом, Он боролся
с ним как человек с человеком (Быт 32, 25-26).
Далее
|
