Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы: I век.

Марк Анний Лукан

ФАРСАЛИЯ

или поэма о Гражданской войне

К оглавлению

КНИГА ПЕРВАЯ

Бой в Эмафийских полях — грознейший, чем битвы сограждан,
Власть преступленья пою и могучий народ, растерзавший
Победоносной рукой свои же кровавые недра,
Родичей кровных войну, распавшийся строй самовластья
{5} И состязанье всех сил до основ потрясенной вселенной
В общем потоке злодейств, знамена навстречу знаменам.
Схватки равных орлов и копья, грозящие копьям.
Что за безумье, народ, какое меча своеволье —
Сонмы враждебных племен латинскою радовать кровью!
{10} В дни, как Авзонский трофей с надменных столбов Вавилона
Рвать надлежало, и Красс неотмщенною тенью скитался,
Вы увлекались войной, не сулившей Риму триумфа?
Сколько земель и морей, увы, покорить бы могли вы
Кровью, какую тогда проливали десницы сограждан, —
{15} Там, где восходит Титан, где ночь укрывает созвездья.
Там, где полуденный зной пыланием землю сжигает,
Где коченеет зима, никогда от весны не смягчаясь,
Скифским морозом сковав ледовитого Понта пучину:
Серы и дикий Араке теперь бы под иго склонились,
{20} Как и народ, коль он есть, свидетель рождения Нила.
Рим, если так велика твоя страсть к неправедным войнам, —
Только когда ты весь мир подчинишь латинским законам.
Против себя обратись: еще нет во врагах недостатка!
Ныне ж, когда в городах Италии камни нависли
{25} Полуразрушенных стен, и строений развалины всюду
Грудой лежат на земле и сторожа в доме не стало,
Лишь кое-где старожил по древнему городу бродит,
Вся же Гесперия вкруг невозделана многие годы
В жестких колючках лежит, и рук нехватает для пашни, —
{30} Нет, ни яростный Пирр, ни Пуниец виновником стольких
Не был потерь и мечом не умел так глубоко проникнуть:
Сотни зияющих ран нанесла рука гражданина!
Но, коль иного пути не нашли для прихода Нерона
Судьбы, и грозной ценой покупается царство всевышних
{35} Вечное, и небеса подчиниться могли Громовержцу
Только когда улеглось сраженье свирепых гигантов, —
Боги, нельзя нам роптать:, оплачены этой ценою
И преступленья, и грех; и пусть на Фарсальской равнине
Кровью залиты поля и насытились маны Пунийца;
{40} Пусть и решительный бой разразился у гибельной Мунды;
Цезарь, к несчастиям тем прибавь и осаду Мутины,
Голод Перусии, флот у суровой Левкады погибший
Да и с рабами войну под склонами огненной Этны:
Все же гражданской войне мы обязаны многим: свершалось
{45} Все это ради тебя! Когда, отстояв свою стражу,
Старцем к светилам взойдешь, тобой предпочтенное небо
Встретит с восторгом тебя; держать ли ты скипетр захочешь,
Или же ввысь воспарить в колеснице пылающей Феба,
Чтобы оттуда земле, не испуганной сменою солнца,
{50} Пламенем новым сиять, — божества тебе всюду уступят
И предоставит природа права, каким бы ты богом
Стать ни решил и где бы свой трон ни воздвиг над вселенной.
Только престола себе не ставь ты в северном круге.
Или на полюсе том, обжигаемом ветром противным,
{55} Видеть откуда свой Рим твое солнце лишь искоса сможет.
Если ты ступишь ногой на край безмерного свода —
Дрогнет под тяжестью ось; блюди равновесие мира,
Став посредине небес; пусть эта эфирная область
Ясной останется вся, в облаках да не скроется Цезарь,
{60} Пусть человеческий род, оружие бросив, стремится
К общему благу в любви; и мир, по вселенной разлившись.
Да заградит навсегда железные Януса двери.
Мне ж ты — давно божество, и если ты в сердце поэта
Внидешь, не надо мне звать вдохновителя таинств Киррейских
{65} Вакха не буду тогда отвлекать от родной его Нисы:
Мощи один ты вольешь достаточно в римские песни!
Дух мой дерзает раскрыть причины великих деяний.
Труд необъятный предстал мне: что же погнало к оружью
Ярости полный народ и мир из вселенной исторгло?
{70} Судеб завистливых ряд, не дающих великому долго
Выстоять; тяжкий распад от его непомерной громады,
Рим, не сносящий себя. Когда распадутся все связи,
И завершит все века последний час мироздаиья,
К древнему хаосу вновь устремясь, то созвездья столкнутся
{75} В кучу, а пламя светил устремится на глади морские,
И берегов простирать не захочет уж более суша.
Воды она отряхнет, и кинется брату навстречу
Феба, уставшая гнать лошадей по наклонному кругу,
Требуя дня для себя, — и все мировое строенье
{80} В полном расстройстве своем нарушит законы вселенной.
Рушат громады себя: ограничила этим пределом
Воля богов благоденствия рост. Судьба не уступит
Ни одному из племен свою зависть к народу, владыке
И на земле, и в морях. Ты сам своих .бедствий причина,
{85} Рим, потому что ты стал трех владык достояньем, и ныне
Их смертоносный союз смятенье несет государству.
О, расточители смут, ослепленные дикою страстью!
Что вам за сласть в состязании сил, в полноте обладанья
Миром? Пока поднимать будет воды земля, а всю землю
{90} Воздух, покуда Титан продолжает свой труд бесконечный,
Ночь пробегает за днем в небесах по тем же созвездьям, —
Верности нам не знавать в соучастниках власти, и каждый
Будет к другим нетерпим. Роковых не ищите примеров
У чужестранных племен и в веках, давно миновавших.
{95} Братскою кровью у нас забрызганы первые стены.
Но ни земля, ни моря в то время предметом раздора
Не были: этих владык их тесный участок поссорил.
Краткое время раздор под личиной согласья скрывался.
Мир царил не по воле вождей; единой помехой
{100} Против грядущей войны был Красс. Как валы рассекает
И разделяет с трудом рубеж неширокого Истма,
Не позволяя сойтись пучинам — коль суша уступит,
Море Эгейское вмиг с Ионийским столкнется, — вот так же
В час, когда Красс погиб, суровых вождей разнимавший,
{105} Кровью латинской, увы, оросив ассирийские Карры, —
Эта победа парфян распоясала римскую ярость.
Больше, чем думали вы, совершив этот бой, Арсакиды:
Вы побежденным врагам подарили гражданские войны!
Меч тираннию дробит, и богатства народа-владыки,
{110} Морем, и твердой землей, и целым владевшего миром,
Мало теперь для двоих. Потому что, связанный кровью,
Их дружелюбья залог — свой зловещий свадебный факел.
Грозной рукою Сестер отсеченная, к манам с собою
Юлия прочь унесла. О, если бы рок справедливый
{115} Дни твоей жизни продлил, ты одна только в мире сумела б
Бешенство мужа смирить и родителя гнев успокоить,
Руки их соединить, мечи обнаженные выбив, —
Так же, как тестей с зятьями сабинянки соединили.
Гибель твоя унесла и клятвы, вождям разрешивши
{120} Междоусобье начать: подстрекала соперников доблесть:
Ты, о Великий Помпей, боишься, чтоб старых триумфов
Новый герой не затмил, и лавр побед над пиратом
В галльских боях не увял. В тебе же к походам привычка
Дух возбуждает, и ты со вторым не помиришься местом:
{125} Цезарь не может признать кого бы то ни было — первым.
Равных не терпит Помпей. В чьем оружии более права —
Ведать грешно. Но призвал защитника сильного каждый:
Мил победитель богам, побежденный любезен Катону.
Вовсе не равны враги: один из них, в летах преклонных,
{130} Тогой гражданской своей давно уже тело покоя,
Быть разучился вождем от долгого мира; он ищет
Славы и, чернь веселя, увлекаясь любовью народной,
Рад он в театре своем выслушивать рукоплесканья,
Новых не черпая сил и душой доверяясь чрезмерно
{135} Прежней счастливой судьбе. То — великого имени призрак;
Дуб величавый таков посреди полей плодоносных,
Весь под дарами вождей, под добычею древней народа:
Уж не впивается он корнями могучими в землю,
Держится весом своим и, голые ветви подъемля,
{140} Тень от нагого ствола, не от листьев зеленых кидает;
Хоть и грозит он упасть, пошатнувшись от первого ветра,
Хоть возвышаются вкруг леса в своей силе цветущей, —
Только ему весь почет. А у Цезаря было не столько
Чести и славы вождя, сколь доблести той, не умевшей
{145} Смирно стоять, был единственный стыд — не выиграть битву:
Неукротим и могуч, он вел легионы, куда их
Гнев иль надежда влекли, никогда не зная пощады,
Множил успехи свои, божество вынуждал на подмогу,
Все разрушал, что ему на дороге помехой стояло,
{150} И с ликованьем в душе свой путь пролагал меж развалин.
Так, порождение бурь, сверкает молния в тучах
И, потрясая эфир, грохочет неистовым громом.
День прерывает и страх между робких рождает народов,
Им ослепляя глаза косым полыханием блеска;
В небе бушует она, и нет никакой ей преграды:
{155} Бурно падая вниз и бурно ввысь возвращаясь,
Гибель сеет кругом и разметанный огонь собирает.
Вот побужденья вождей; но в обществе также таились
Братской войны семена, всегда потоплявшей народы,
{160} Ибо, когда принесло военное счастье чрезмерный
Дар покоренных племен, — от богатства испортились нравы,
И ограбленье врагов, их достаток — посеяли роскошь.
Великолепью палат и золоту меры не стало,
Трапезы предков — скудны; едва ли приличные женам
{165} Носят наряды мужья; героев плодящая бедность
В пренебрежешь; и вот со всего собирается мира,
То, что народ развращает. В те дни пределы имений
Вширь раздались, и поля, взбороненные строгим Камиллом,
Взрытые прежде киркой и мотыкою Куриез древней,
{170} Стали уделом иных, неведомых сельских хозяев.
Был уж не тот народ, которому мир и свобода
Силы крепили, храня в бездействии долгом оружье.
Быстро рождается гнев; на злодейства — нужды порожденье —
Смотрят легко; а мечом захватить в свои руки отчизну —
{175} Это великая честь; и ставят мерою права
Силу; в неволе закон и решенья народных собраний.
Консулы права не чтут и его попирают трибуны;
Ликторов связки отсель покупное, народ, продающий
Милость свою за металл, и торг для Рима смертельный —
{180} Торг должностями в борьбе ежегодной на Марсовом Поле;
Хищный отсюда процент, беспощадные сроки уплаты, —
И поколеблен кредит, и война стала выгодной многим.
Цезарь уже перешел поспешно холодные Альпы,
Замысел в сердце тая о великих будущих войнах.
{185} В час, когда он подступал к нешироким волнам Рубикона,
Родины смутной предстал предводителю призрак огромный;
Светлым, но грустным лицом сияя в сумраке ночи
И с башненосной главы седины свои рассыпая,
Космы он рвал на себе, обнаженные руки подъемля,
{190} Стон испуская глухой, воскликнул: «Куда вы стремитесь?
Мчите знамена мои куда? Если право за вами,
Ежели граждане вы, — здесь граница последняя: стойте!».
Трепет вождя охватил, власы поднялись и, прервавши
Натиск, в бессилии он возле самой воды задержался.
{195} «О Громовержец!—он рек, — озирающий с выси Тарпейской
Стены столицы своей, о пенаты фригийские рода
Юлиев, ты, о Квирин, вознесенный тайно на небо,
Ты, обитающий в Альбе крутой — Юпитер Латинский,
Весты святой очаги, о подобие высшего бога, —
{200} Рим, — покровительствуй мне; не тебя преследую ныне
Буйным оружием я; победитель на суше и море,
Всюду я — твой солдат, если быть им дозволишь и ныне.
Тот будет впредь виноват, чрез кого я врагом твоим стану!».
И, ускоряя войну, чрез набухшую реку он быстро
{205} Двинул знамена свои. Так в знойной пустыне Ливийской
Лев, заприметивши вдруг врага у себя по соседству.
Весь припадает к земле и колеблется, гневом исполнен,
Хлещет свирепо хвостом, себя самого разъяряя.
Гриву вздымает, и рев из зияющей пасти несется:
{210} Тут, если в бок вонзится копье проворного мавра
Или в широкую грудь вопьется рогатина снизу,—
Рану такую презрев, на железо он прыгает дерзко.
Узким течет ручьем и струею бежит мелководной
Красный поток Рубикон в пылании знойного лета,
{215} Вьется по низким лугам, отделяя надежной границей
Жителя галльских полей от Авзонских селений и пашен.
Множила ныне зима его мощь и полнила волны
Кинфия третья своим отягченным ливнями рогом,
Так же и таянье Альп под сырым дуновением Эвра.
{220} Конница первая здесь в быстрину кидается смело,
Переграждая поток; а прочее войско по броду
Вольно стремится вослед сквозь уже усмиренные волны.
Цезарь, пучину пройдя и выйдя на берег противный,
Молвил, свой стан укрепив на Гесперии нивах запретных.
{225} «Здесь нарушаю я мир и врагом оскверненное право;
Счастье, иду за тобой; да не будет отныне законов!
Ныне вверяюсь судьбе, война да предстанет судьею!».
С речью такою повел свое войско вождь неусыпный
В ночь; он быстрее летит, чем камень с пращи балеарца,
{230} Легче стрелы, что назад на скаку запускает парфянин;
Он, уже Риму грозя, в Аримин соседний вступает
В час, когда звезды бегут пред зарей, Светоносца оставив.
Вот уж рождается день, которому видеть придется
Первую вспышку войны: но по воле богов, или Австра,
{235} Тучи собравшего вкруг, осталося сумрачным небо.
Цезарь войскам приказал значки на форуме взятом
Складывать; скрипы рожков и грохот трубы сочетают
Свой нечестивый сигнал с гудением хриплого рога.
Вспугнут народный покой, и юноши, с ложа вскочивши,
{240} Мчатся — скорей отвязать от священных пенатов оружье,
Спавшее в мире давно; хватают погнутые копья,
Ветхие, в дырах, щиты, из которых повылезли прутья,
Сотни корявых мечей, изъеденных ржавчиной черной.
Но, когда Рима значки знакомым орлом засверкали
{245} И в окруженьи когорт им Цезарь надменный явился, —
Души их страх охватил, и холодом ужас сковал их,
И на безгласных устах немые застыли упреки:
«О, наши стены стоят на горе так близко от Галлов!
О, это место скорбей! Над всеми народами веет
{250} Мир и глубокий покой; а мы для губителей — жертва.
Лагерь их первый всегда! Фортуна! Было бы лучше
Дать на востоке нам дом, иль под северным небом холодным-
Дать кочевые шатры, чем ставить нас Лация стражем!
Видели первыми здесь мы набеги сенонов и кимвров,
{255} Марса Ливийского гнев и яростный натиск тевтонов, —
Сколько бы раз на Рим ни падали судеб удары.
Здесь — дорога всех войн!». Так ропщут они затаенно.
Явно свой страх боясь выражать; ни единому слову
Скорбь не доверена их; но, как немы поля, когда птицы
{260} Смолкнут зимой, как без шума лежит открытое море, —
Так царит тишина. Холодные тени ночные
Сеет разогнал, — и факелы войн, язвя своим жалом
Косный в сомнении ум, к боям побуждают, и судьбы
Рушат преграды стыда; Фортуна старается правом
{265} Натиск вождя оправдать и находит предлоги для брани:
Все попирая права, сенат из смятенного Рима
Буйных трибунов изгнал, угрожая им участью Гракхов.
Те под знамена вождя бегут, но благо он близко,
С ними спешит Курион — оратор продажный и дерзкий, -
{270} Гласом народа он был когда-то, стоял за свободу
И на военную знать дерзал поднимать он плебеев.
Этот, вождя увидав, омраченного тяжкой заботой,
Молвил: «Доколе я мог помогать твоей партии, Цезарь,
Я убеждал продлить твою власть против золи сената
{275} В дни, когда было дано мне право стоять на трибуне
И, привлекая к тебе, разгонять сомненья квиритов.
В день, как под игом войны угнетенные смолкли законы,
Изгнаны мы из отчих домов и несем добровольно
Ссылку; победа твоя восстановит наше гражданство.
{280} Ты, пока недруг дрожит, никакой не поддержанный силой,
Прочь замедленья отринь; созревшее губят отсрочки!
Больше получишь теперь ты за труд и опасность, чем раньше.
Два пятилетья тебя держала Галлия в битвах —
Мира ничтожный клочок. А теперь — хоть несколько стычек
{285} Выиграй только — тебе вселенную Рим предоставит!
Ныне ведь пышный триумф твоего не украсит прихода,
И Капитолий теперь священного лавра не просит;
Зависть тебя обошла, — и вряд ли тебя не накажут
За покоренье племен! Но сбросить тестя с престола
{290} Твердо твой зять порешил; разделить ты мира не можешь, —
Можешь владеть им один!». Призывом своим возбудил он
Новое рвенье к войне и сердце зажег полководца:
Так олимпийский скакун, побуждаемый криком, стремится
Вырваться прочь из оград, хоть еще заперта загородка,
{295}Яростно ломится в дверь и ногами сбивает засовы.
Тотчас к знаменам зовет при оружии воинов Цезарь;
Взором суровым смирив смятенье взволнованных полчищ
И манозеньем руки тишину водворив, говорит он:
«О сотоварищи битв, испытавшие вместе со мною
{300} Тысячи бедствий войны, — мы десять уж лет побеждаем:
Что заслужила нам кровь, пролитая на северных нивах,
Тяжкие раны, и смерть, и зимний под Альпами лагерь?
Рим не меньше кипит великим военным смятеньем,
Чем клокотал бы, коль вновь Ганнибал перешел бы чрез Альпы:
{305} Силу могучих когорт пополняют кругом новобранцы;
Рушатся всюду для флота леса; в морях и на суше
Цезаря велено гнать. Что, если бы эти знамена
Вражеский Марс одолел и с тылу нахлынули толпы
Галльских свирепых племен? Теперь, когда наши успехи
{310} Множит судьба, и голос богов на подвиги кличет, —
Нас атакуют! Пусть вождь, расслабленный долгим покоем,
Набранных наспех ведет и сторонников, в тогу одетых, —
С ними болтливый Марцелл и Катоны — лишь имя пустое!
Что же? Иль долго еще покупные клиенты Помпея
{315} Будут его пресыщать постоянною царскою властью?
Править ему ли триумф, хоть возраст еще не дозволил?
Он ли не сложит вовек однажды захваченной чести?
Буду ль я ныне роптать на им угнетенные села,
Голод, им взятый в рабы? Кто не слышал, как войско смешалось
{320} С форумом робким, когда мечей угрюмых сверканье
Судей испуганных вдруг окружило нежданной оградой
И дерзновенный солдат закона святыню нарушил
В час, как Помпея отряд подсудимого запер Милона?
Так и теперь, чтоб не быть не у власти под старость, он хочет
{325} Черную сеять войну, искушенный в смутах гражданских,
Он, в преступленьях своих превзошедший учителя Суллу.
Тигры свирепые так не смиряли вовек свою ярость
В чаще Гирканской, стремясь по стопам матерей кровожадных.
Крови растерзанных стад отведавши в юности давней:
{330} Так и тебя, Помпей, клинок у Суллы лизавший,
Вечная жажда томит! Ведь горло смочив хоть однажды.
Кровь не позволит вовек укротить оскверненные пасти.
Где же предел обретет могущество долгое это?
Где преступлений рубеж? Так пусть же твой Сулла научит.
{335} О нечестивец, тебя спуститься с этого трона!
Иль киликийцев разбив и Понтийское дряхлое царство
В битвах, насилу тогда законченных варварским ядом,—
Хочет Помпей, чтобы стал последним данником Цезарь,
Ибо победных орлов по приказу его не сложил я?
{340} Если из рук у меня ускользнет моя мзда за лишенья.
Все же пусть этим бойцам, хоть вождя и лишенным, награда
Выдана будет: триумф с кем угодно да справит мой воин!
Денет куда же себя после войн бессильная старость?
Где отслужившим приют? Какие дадут им деревни,
{345} Где бы пахал ветеран? Какое жилище усталым?
Иль предпочтешь ты, Помпей, земледельцами сделать пиратов?
Вверх, поднимайте же вверх знамена недавней победы!
Силы собрав, используем их! Справедливость поправший
Все отдает держащему меч! Нам боги помогут:
{350} Ведь не ищу я себе ни добычи, ни царского трона:
Мы изгоняем владык из Рима, готового к рабству».
Так он сказал: но, колеблясь, народ подымает неясный
Ропот, друг другу ворча. Благочестье, родные пенаты
Даже взволнованный дух и ум, одичавший в убийствах,
{355} Поколебали; но вновь поджигает их злое влеченье
Так же, как страх пред вождем. И вот заслуженный Лелий,
Первый центурион, увенчанный листьями дуба —
Этим почетным венком за спасенье в бою гражданина —
Громко воскликнул: «О вождь, полководец великого Рима!
{360} Если по праву сказать мне можно правдивое слово,
Знай, — сожалеем мы все, что так твои силы сковало
Долготерпенье твое! Или к нам нехватало доверья?
Что ж? Пока жаркая кровь согревает дыханием тело,
Копья покуда метать умеют могучие руки, —
{365} Граждан ничтожных терпеть и царство сената — тебе ли?
Или в гражданской войне побеждать — уж такое несчастье?
Нет, веди нас вперед, чрез враждебные отмели Сиртов,
Скопища скифских племен и жажду Ливийской пустыни:
Эта рука, чтоб весь мир за спиной покоренным оставить,
{370} Поработила веслом Океана кипящие волны,
Северный водоворот одолела вспененного Рейна.
Я выполнять твой приказ и могу, и хочу непременно!
Те не сограждане мне, на кого нас пошлют твои трубы,
Цезарь! Знаменами я десяти счастливых походов,
{375} Каждым триумфом твоим над любым из врагов поглянуся:
Если прикажешь мне меч вонзить в отцовское горло
Или же в братнюю грудь, иль в тяжелое чрево супруги, —
Выполнить этот приказ непокорную руку заставлю;
Если ограбить богов иль храмы поджечь мне прикажешь, —
{380} Тотчас военный огонь охватит святыню Монеты;
Стан ли раскинуть велишь над волнами тусского Тибра —
В долы Гесперии я отважным приду землемером;
Стены какие бы ты ни замыслил повергнуть в равнинах, —
Камни развалит таран, направленный этой рукою,
{385} До основанья снесет обреченный город, хотя бы
Это был Рим!». На речь откликнулись дружно когорты:
Руки подняв, обещали они сопутствовать в битвах
Всюду, куда ни пошлет. И к небу клики взнеслися
Будто фракийский Борей зашумел между сосен на Оссе,
{390} Скалы бия и леса то низко к земле пригибая,
То воздымая их вновь вершинами гулкими к небу.
Цезарь, увидев, что в бой солдаты радостно рвутся
Вслед за судьбой своей, не желает испытывать счастье
Долгой отсрочкой — и вот из галльских селений когорты
{395} Вызвал и к Риму спешит, подняв отовсюду знамена.
Вот покидают бойцы шатры в котловине Лемана,
Стан над Восегом крутым на извилистом кряже, державший
В страхе лингонов народ — воинственный, с пестрым оружьем;
Брошены броды у вод Исары, которая долго
{400} Катится в русле большом, но, впадая в славнейшую реку,
Имени все ж своего не доносит до волн Океана.
Вот и давнишний постой уходит от русых рутенов;
Счастлив спокойный Атакс, что судов уж не носит латинских»
Этим доволен и Вар — Гесперии новой граница;
{405} Также покинут и порт, божеством Геркулеса священный,
Стиснутый впадиной скал, — ни Зефира, ни Кора порывы
Вовсе не властны над ним; один только Киркий смущает
Бухты Монека покой, безопасную пристань колебля, —
Брошен сомнительный брег, который то суша, то море
{410} Поочередно берут, когда Океан приливает,
Или уносится прочь в безмерных потоках отлива.
Ветер ли с полюса так великое море там гонит
И оставляет, пригнав, иль Тефисы блуждающей волны
В смене лунных часов от второго светила бушуют,
{415} Иль огненосный Титан, питая свой пламень волною,
Тянет наверх Океан и валы его к звездам возносит, —
Пусть отвечает, кто мудр в законах природы: навеки
Скрытой останется пусть причина столь частых движений.
Вызванных волей богов. Снимает с постоя знамена,
{420} Кто у неметов живет и при бреге Атура, на взморье,
Там, где так мягко прибой принимает Тарбелльские струи;
И битуриг, и сантон удаленью врага веселятся,
И суессон под длинным щитом в движеньях проворный.
Лучший в метаньи копья воитель из лезков и ремов,
{425} Секваны — лучший народ в прирученьи коней непокорных,
Белг — управитель лихой пресловутой повозки —ковина,
Также арверн, что дерзнул назвать себя Лация братом
От илионских кровей, а также чрезмерно мятежный
Нервий, и племя, себя запятнавшее Котты убийством,
{430} И вангион, шириною шальвар подражавший сарматам,
И первобытный батав, которого гнутые трубы
Медным хрипеньем бодрят; где Кинга быстриной несется,
Там, где Родан влечет поспешными волнами Арар
К морю, и там, где живет у вершин Кебенн неприступных
{435} Пламя на горном хребте, нависшем скалой белоснежной,
Пашут равнины свои пиктоны свободные; дальше
Крепости жестким кольцом не сжимают подвижных туронов~
Праздно дряхлеет и анд в туманах твоих, Медуана,
И возрождается вновь в спокойных Лигера водах.
{440} Славный избавлен Генаб от твоих союзников, Цезарь.
Также и ты, тревир, доволен боев отдаленьем,
Также и бритый лигур — когда-то соперник Косматой
В пышном убранстве волос, ниспадавших на шею и плечи;
Также и те, что привыкли поить человеческой кровью
{445} Еза ужасный алтарь, или дикого в злобе Тевтата,
Иль Тараниса, чей лик не добрей, чем у скифской Дианы.
Также, барды, и вы, векам сохранившие в гимнах
Сильные души мужей, загубленных жадной войною.
Распространили теперь, беспечные, множество песен.
{450} Вы же, друиды, опять с окончаньем войны возвратились
К богослужениям злым и к варварским вашим обрядам.
Вам лишь дано познавать богов и небесную волю
Или не ведать ее; вы живете в дремучих дубравах,
Где не сияют лучи: по учению вашему тени
{455} Не улетают от нас в приют молчаливый Эреба,
К Диту в подземный чертог: но тот же дух управляет
Телом и в мире ином; и если гласите вы правду,
Смерть посредине лежит продолжительной жизни. Народы
Северных стран, в ошибке такой, должно быть, блаженны,
{460} Ибо несноснейший страх — страх смерти их не тревожит.
Вот и стремится солдат навстречу мечу и охотно
Гибель приемлет в бою, не щадя возвращаемой жизни.
Также и вы, что войной усмирять косматых каиков
Посланы, мчитесь на Рим, покидая дикого Рейна
{465} Берег и бросив страну для всех народов открытой.
Цезарь, как только ему бесчисленность собранной силы
Смелость в дерзаньи дала, по Италии всей разливаясь.
Стены ближайших к нему городов наполняет войсками.
Всюду пустая молва к справедливым прибавилась страхам.
{470} Душу народа смутив и заранье считая убытки,
Вестницей будущих войн промчалась и вдруг развязала
Много пустых языков, распускавших ложные слухи.
Кто-то доносит уже, что дерзкие турмы в сраженье
Рвутся туда, где лежат быконосной Мевании земли,
{475} Или что варварский строй союзников Цезаря бьется
Там уж, где Нара поток впадает в течение Тибра;
Сам же, неся всех орлов и собрав все знамена, ведет он
Не одинокий отряд, а густыми колоннами войско.
Видят его не таким, каким его помнили; большим,
{480} Вдвое грознейшим, чем враг им поверженный, кажется Цезарь.
Следом за ним племена, что меж Рейном и Эльбою жила.
Те, что от северных стран, от отчизны отторжены силой,
Рвутся, приказ получив, разграбить свирепой ордою
Город у всех на глазах. Так каждый в смятении сердца
{485} Силу молве придает и, хоть нет виновника бедствий,
Выдумав беды, дрожит. Не только народ потрясенный
Страхом встревожен пустым; но курия также—и с места
Все повскакали отцы, — и сенат, обратившийся в бегство.
Консулам вмиг о войне декрет ненавистный вручает.
{490} Где-то защиты ища, не зная, где скрыта опасность,
В ужасе мчится сенат, куда его бегство уносит,
И прорывает, стремясь, бесконечные толп вереницы,
Загородившие путь; подумаешь — факел злодейский
Кровли строений поджег, иль домов поколебленных стены
{495} Им разрушеньем грозят. Несется толпа, обезумев,
Мчится по Риму бегом, как будто одна ей осталась
В бедах надежда — скорей родимые стены покинуть,
Так, когда яростный Австр у Сиртов Ливийских вздымает
Моря безмерную гладь, и крылатые мачты, ломаясь,
{500} Тяжко грохочут, — в прибой кидается, судно бросая,
Кормчий, матросы за ним, и хотя еще целы закрепы
Дна и бортов корабля, но, волнуясь, кораблекрушенье
Каждый себе создает; вот так, столицу покинув,
Сами бегут на войну. Уже никого не удержат
{505} Ни престарелый отец, ни жена своей скорбной мольбою.
Или же лары отцов, кому о неверном спасеньи
Люди возносят мольбы; на пороге никто не замешкал,
Всякий уносится прочь, на город любимый, быть может.
Кинув последний взор; невозвратные катятся толпы!
{510} Высшие блага легко вы даете, о боги, — но трудно
Вам этот дар защищать! Приют побежденных народов.
Многих семейств и племен, сей город, вместительный даже
Для человечества, — вдруг стал Цезарю легкой добычей,
Брошен трусливой толпой. Когда, окруженный врагами,
{515} Рима отважный боец в чужих укрепляется странах,
Он нападений ночных избегает за валом ничтожным,
Или дерновый бугор, для защиты накиданный наспех,
Сон доставляет ему беспечный под кровом палатки;
Ты же, о Рим, опустел при одном только слухе о битвах;
{520} Жители стенам твоим не доверили ночи единой!
Следует все же простить такую понятную робость:
Страшен Помпея уход. И чтоб никакая надежда
Трепетных душ не зажгла, в те дни были явные знаки
Судеб ужасных даны; предвестьями грозными боги
{525} Всюду наполнили тут и сушу, и воздух, и море.
Людям во мраке ночном неизвестные звезды являлись.
Видели небо в огне и наклонно летящее пламя
Факелов в тверди пустой, и комету зловредную, страшно
Космами гривы своей земным грозящую царствам.
{530} Частые молний огни сверкали в обманной лазури.
Всюду в эфире густом разновидный огонь появлялся:
То копья полоса, то лампада с разлитым сияньем
С неба блистали. Без туч молчаливые вспышки зарницы
С севера мчали свой блеск, поражали столицу латинов,
{535} И озарявшие встарь лишь пустынное время ночное.
Малые звезды теперь среди ясного дня загорались,
Феба же, сдвинув рога и всем диском своим отражая
Светлого брата лучи, внезапно свой лик омрачила
И погрузилась во тьму, покрытая тенью земною.
{540} Даже Титан, главу вознеся на средину Олимпа,
Мрачною тьмою закрыл пылающий жар колесницы,
Сумрак навел и весь мир отчаяться в свете заставил:
Все племена говорят, когда вспять повернулося солнце.
Точно такую же ночь Фиестовы зрели Мнкены.
{545} Лютый Вулкан отворил сицилийской Этны провалы,
Но не вознес в небеса свой пламень, с покатой вершины
Вылив огни на поля Гесперии; в безднах Харибды
Чер ной бурлило тогда кровавое море, собаки
Подняли жалобный лай. И, жертвенник Весты покинув.
{550} Пламя, давая понять, что праздник латинов окончен,
Стало раздельным теперь и двойным языком поднялося,
Будто фиванский костер. Земля на оси опустилась,
И погрузилась во тьму, покрытая тенью земною.
Альпы. Огромной волной залила гесперийскую Кальпу
{555} И высочайший Атлас, моря всколыхнувши, Тефиса.
Слышали мы, что боги отцов слезу источали,
Ларов холодный пот был свидетельством римских страданий.
Падали в храмах дары, зловещие птицы мрачили
День и, покинув леса, средь ночи дикие звери
{560} Неустрашимы ничем, ложились на улицах Рима.
По-человечьи тогда языки бормотали животных.
Люди рождали детей безруких, чудовищных видом,
И ужасал свою мать ребенок, на свет появившись;
Кумской сибиллы тогда носились в народе заклятья
{565} Грозные. Славя богов и тряся окровавленной гривой.
Галлы и те, кем в бреду свирепая движет Беллона,
Резали руки себе и пугали народ завываньем.
Стон поднимали глухой костями полные урны.
Слышался гул голосов и бряцанье оружия в чащах,
{570} И земледел, пахавший поля за чертой городскою,
В ужасе прочь убегал, увидев поблизости призрак.
Возле стены городской Эриния грозно кружила
И, потрясая сосной с горящей вершиной, шипела
Змеями черных волос: Эвменида фиванку Агаву
{575} Гак же гнала и топор направила злого Ликурга,
Так был испуган Алкид по приказу враждебной Юноны
Страшной Мегерой тогда, когда он уже видел Плутона.
Трубы звучали, и ночь для чуткого слуха гудела
Криком когорт боевым. Посредине Марсова Поля
{580} Людям являлись не раз и маны возникшие Суллы,
Риму вещавшие скорбь, а у хладной волны Аниена
Марий, гробницы лишен, главу над землей приподнявши.
Пахарей видом своим обращал в торопливое бегство.
Вот и решили тогда призвать, по обычаям древним,
{585} Тугских пророков. Из них, старейший по возрасту, Аррунс
В Луке покинутой жил; он знал движение молний,
Были понятны ему и внутренность теплая жертвы,
И предвещанье крыла летящей по воздуху птицы;
Прежде всего он велел чудовищ, рожденных природой
{590} В темном смятении сил и без всякого семени, — тот«аг
Жечь на зловещем огне, как плод нечестивого чрева.
Далее он приказал испуганным гражданам город
Весь обойти, а жрецам, очищающим жертвою стены —
Ибо им власть вручена священные таинства ведать, —
{595} За рубежом пустырей пройти по далекому кругу.
Младших служителей сонм, опоясанных словно габийцы.
Следом идет, как и хор весталок с повязанной жрицей,
Коей единой дано троянскую видеть Минерву;
Дальше — хранители книг и тайных вещаний Сибиллы;
{600} Те, что в Алмоне-ручье ежегодно Кибебу купаю г,
Авгур ученый средь них, наблюдавший птиц благодатных,.
Также священных пиров блюститель и Титово братство.
Пляшущий салий, щиты несущий на шее, а рядом
В жреческой шапке своей с головой благородною фламин.
{605} Так вот обходят они извивами долгими город,
Аррунс же тою порой огни рассыпанных молний
В кучу сбирает и их хоронит с шопотом мрачным.
Место при этом святя; потом к алтарю он подводит
С гордою шеей быка. И вот уж вино начинает
{610} Лить он и соль посыпать своим ножом искривленным;
Долго противится тут неугодному таинству жертва,
Но, наконец, ей рога служители вниз пригибают,
И на коленях она подставляет бессильное горло.
Но не обычная кровь заалела: из раны широкой
{615} Льется зловещая слизь вместо крови багряных потоков.
Аррунс тогда побледнел, пораженный знаком зловещим:
Ищет он, жертву разъяв, объяснения гневу всевышних.
Здесь испугала жреца и самая внутренность жертвы:
В пятнах была она вся, и холодная кровь загрязняла
{620} Мерзкой своей синевой в изобилии темное мясо.
Видит он печень в гною, а на части зловещей открылся
Ряд угрожающих вен. Хрипящего легкого жила
Скрыта, и тонкая грань разделила органы жизни.
Мертвое сердце лежит, и желудок в зияющих язвах
{625} Жидкость гнилую точит, и кишки тайники раскрывают.
То роковое, чего никто безнаказанно видеть
В недрах не мог, — явилось ему: вот жила срослася
С устьем жилы другой; часть хворая вяло повисла,
Часть же другая блестит, и бьются вены чрезмерно,
{630} Только лишь он увидал эти знаки великих несчастий, —
Вскрикнул: «О боги, могу ль открыть я ныне народу
Замыслов ваших пути? Не тебе, всевышний Юпитер.
Эту я жертву принес: нет, адские боги вселились
В мертвые недра быка! Но я не предвестий боюся:
{635} Большие страхи грядут! Да пошлют нам доброе боги.
Жилам да не дадим мы веры: Тагет их измыслил —
Изобретатель волшбы». Так туск возглашал, извращая
Знаки дурные судьбы, в околичностях истину пряча.
Фигул, которому знать богов и таинства неба
{640} Было дано и светил исчислять круговое движенье,
Кто в наблюдении звезд был острей, чем египетский Мемфис,-
Молвил: «Иль кружится мир в веках безо всяких законов
И в беспорядке течет планет небесных движенье, —
Иль, если движет их рок, — то Риму и роду людскому
{645} Близкая гибель грозит. Не земля ли разверзнется разом
И города поглотит? Иль засуху ветер навеет?
Иль вероломно посев уничтожат бесплодные нивы?
Или повсюду вода смешается с ядом разлитым?
Людям ущербом каким, какою чумою, о боги,
{650} Муки готовите вы? Один и тот же для многих
День роковой наступил. И если бы в небе высоком
Вредный свой пламень зажгла звезда ледяная Сатурна,
Пролил бы вмиг Водолей потоки Девкалиона,
И потонула б земля в пучине разлившейся моря,
{655} Если бы лютого, Феб, Немейского льва ты лучами
Ныне преследовать стал, потекли бы по миру пожары,
И подожженный эфир под твоей запылал колесницей.
Но ведь бессильны теперь эти звезды! А ты, Скорпиона
Пламенем жгущий Градив — с его грозным хвостом и клешнями, —
{660} Что нам готовишь беду? Ибо добрый Юпитер к закату
Клонится с горних высот, и целительный светоч Венеры
Меркнет, и, быстрый, свое замедляет движенье Киллений, —
Небом владеет лишь Марс. Почему же свой бег изменили
Звезды и мчатся теперь затененные в круге вселенной?
{665} Грудью своей чересчур Орион меченосец сверкает.
Близится ярость войны и власть меча разрушает
Всякого права оплот, беззаконию и преступлению
Доблести имя дано, и безумие это продлится
Множество лет. Что пользы просить у богов окончанья?
{670} Мир с властелином придет. Вереницу потерь непрерывных,
Рим, бесконечно терпи и познай на многие годы
Беды гражданской войны, для нее разнуздав свою ярость!».
Те предсказанья на люд уж достаточно страха нагнали;
Но возрастает боязнь. Ибо так же, как с Пинда вершины,
{675} Хмелем Лиея полна огигийским эдонянка мчится, —
Так, ужасая народ, несется по Риму матрона,
Криком взывая таким к теснящему грудь ее Фебу:
«Мчусь я куда, о Пеан? Пронеся сквозь море эфира.
Где ты опустишь меня? Пангею снежную вижу
{680} С белым хребтом и равнину Филипп под кряжами Гема.
Феб, отколь этот бред? Зачем и оружье, и руки
В римском смешались строю и без недруга битва пылает?
Есть ли, куда мне бежать? Ты ведешь меня в страны Востока,
Где перекрашен прибой потоком лагейского Нила:
{685} Там на речном берегу безголовое тело я вижу
Возле воды. Я несусь через море коварное Сирта
В пламень ливийский, куда увлекла Эмафийское войско
Мрачная власть Эпио. Теперь я лечу над холмами
Облачных Альп, над воздушным хребтом Пиренеев, высоких.
{695} Снова в жилище отцов возвращаюсь я, в город родимый:
Даже и в самый сенат нечестивые вторглися битвы.
Партии вновь восстают, — и обратно иду я по миру.
Дай мне увидеть, о Феб, морей неизведанных берег,
Новую землю узнать; уже я видала Филиппы!».
{695} Так прокричала она и упала без сил от припадка.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Лукан называет Эмафийскими полями и Эмафией (ср. VI, ст. 332 ) и Фессалию в целом, и Фарсальскую равнину (Фарсалию)—место решительной битвы между Цезарем и Помпеем в 48 г. до н. э.; Бой. .. грознейший, чем битвы сограждан, — так как Цезарь и Помпей были связаны узами родства; см. примеч. к ст. 114.
4. Распавшийся строй самовластья — так называемый первый триумвират — соглашение между Цезарем, Помпеем и Крассом в 60 г. до н. а.
7. Орлы — серебряные изображения орлов на древке служили знаменем римского легиона. (Ср. ст. 244 и др.).
10. Авзонский трофей. Разумеются трофеи, захваченные у римского войска, предводитель которого Марк Лициний Красе был разбит и умерщвлен парфянами в 53 г. до н. э. (См. ст. 104—106). Авзония — поэтическое название Италии. Вавилон — здесь синоним Парфии, столицею которой был на самом деле Ктесифон. II. Марк Лициний Красс был убит парфянами в 53 г. до н. э. (См. 104—106).
15. Титан — Солнце.
18. Понт — Черное море.
19. Серы — китайцы. Араке — река в Армении.
28. Гесперия — одно из поэтических названий Испании (собственно, «западная страна»),
30. Пирр — царь эпирский, с которым римляне воевали в III в. до н. э. (ум. в 272 г. до н. э.). Пуниец — Ганнибал (247—183 гг. до н. э.), предводитель карфагенского (пунийского) войска, вторгшийся в Италию в 218 г. до н. э.
33. Для прихода Нерона. Лукан в льстиво-патетическом вступление к своей поэме изображает императора Нерона (54—68 гг. н. э.) идеальным правителем римского государства.
35. Громовержец — Юпитер.
36. Гиган гы — мифические великаны, побежденные Юпитером и другими богами.
39. Маны Пунийца — маны в римской мифологии — души умерших. Говоря о «насыщении» духа Ганнибала, Лукан имеет в виду и сражение при Тапсе в апреле 46 г., когда Цезарь нанес решительное поражение помпеянцам в Африке.
40. Мунда — город в Испании, под которым были разбиты сыновья Помпея Гней и Секст в 45 г. до н. э.
41. Мутина (ныне Модена) — город в Северной Италии, где после смерти Цезаря Дециы Брут четыре месяца выдерживал осаду Антония (44—43 гг. до н. э.), после чего нанес ему в 43 г. поражение.
42. Перусия (ныне Перуджа)—город в Этрурии, взятый и сожженный Октавнаном во время его борьбы с Антонием (40 г. до н. э.). Левкада — остров около берегов западной Греции у мыса Акция, у которого 2 сентября 31 г. до н. э. Октавиан одержал победу над флотом Антония и Клеопатры.
43. С рабами войну. Имеется в виду война Секста Помпея (младшего сына Помпея Великого) с Октавнаном в Сицилии («под склонами огненной Этны»): войско Секста Помпея в значительной части состояло из беглых, рабов.
62. Януса двери. Двери храма бога Януса стояли отворенными во время войны и затворялись в мирное время. До времен Августа двери этого храма затворялись лишь два раза; Август, желая показать, что при нем водворяется мир, затворял их три раза. Такую демонстрацию мира проделал и Нерон в 66 г. н. э.
64. Вдохновитель таинств Киррейских — Аполлон. Кирра — город, леем, Цезарем и Краесом) см.: Н. А. М а ш к н н. Принципат Августа. М., 1949, стр. 21 сл.
65. Ниса — гора, на которой, согласно мифу, был воспитан нимфами Вакх.
78. Феба — Луна (сестра Феба, бога Солнца).
85. Трех владык — триумвиров — Цезаря, Помпея и Красса.
95. Братскою кровью. Указание на убийство Рема Ромулом при основании Рима.
101. Истм — Коринфский перешеек, отделяющий северную часть Греции от южной (Пелопоннеса). В настоящее время этот перешеек пересечен каналом.
104. Красс. . . суровых вождей разнимавший. О рони Марка Лициния Красса в так называемом «первом триумвирате» (соглашении между Помпеем, Uезарем И Крассом) см.: Н. А. Машкин. Принцнпат Августа. М., 1949, стр. 21 сл.
105. Карры — город в Месопотамии, при котором парфяне разбили римское войско в 53 г. до н. э. и убили его предводителя Красса.
107. Арсакиды — парфяне, или парфы, называемые так по имени родоначальника парфянских царей Арсака.
109. Меч тираннию дробит. Имеется в виду совместное господство над римским государством Помпея и Цезаря, каждый из которых после смерти Красса стремился к неограниченной власти.
113. Грозной рукою Сестер — парок, богинь судьбы, прявших и пресекавших нить человеческой жизни.
114. Юлия — дочь Юлия Цезаря, бывшая предпоследней (четвертой) женою Помпея; она умерла осенью 54 г. до н. э.
118. Сабинянки соединили. Намек на легендарное «похищение сабинянок» первыми поселенцами Рима при Ромуле, после чего между римлянами и сабинянами началась война, прекратившаяся благодаря посредничеству похищенных сабинянок.
122. Лавр побед над пиратом. Разумеются победы над киликийскими морскими разбойниками, война с которыми была поручена Помпею в 67 г. до и. 8.
123. В галльских боях — в войнах Цезаря в Галлии (58—51 гг. до н. э.).
128. Катону. Марк Порций Катон Младший — самый ревностный руководитель сенаторской партии — опгнматов, главных противников Цезаря.
129. В летах преклонных. Помпей, родившийся в 106 г. до н. э., был на шесть лет старше Цезаря.
133. В театре своем. Помпей построил в Риме первый постоянный каменный театр, который был открыт в 55 г., но закончен постройкой лишь в 52 г. до н. э. (В. П. Зубов и Ф. А. Петровский. Архитектура античного мира. М" 1940, стр. 79 сл., №№ 240—250).
168. Камилл и Курии — ходячие образцы аристократической древнеримской республиканской доблести, строгости и простоты нравов. Марк Фурий Камилл, который рисуется крупным полководцем и победителем галлов в 390 г. до н. а., был, по традиции, убежденным аристократом и противником народных трибунов. Из Куриев знаменитым героем той же аристократической республиканской традиции был только один — Маний Курий Дентат, победитель самнитов и Пирра, был трижды консулом и цензором, ум. в 272 г. до н. э. Римские писатели часто употребляют его имя во множественном числе для обобщения: «люди, подобные Куриям». (Ср. такое же множественное число — Катоны — в ст. 313).
177. Консулы... трибуны. Характеризуя внутреннее разложение римского государства, Лукан приводит в доказательство этого нарушение права важнейшими представителями республиканской власти. Консулы, числом два, — высшие должностные лица в период республики, избиравшиеся на каждый год. Народные трибуны, которых было сначала два, потом пять и, наконец, десять, — должность, возникшая в самом начале республики, в эпоху борьбы между патрициатом (аристократией) н плебсом (народной массой). Первоначальной обязанностью трибунов была защита как отдельных плебеев, так и всего плебса от произвола патрицианских консулов. Трибуны избирались плебсом только из свободнорожденных плебеев. Они считались «священными и неприкосновенными»; имели право наложения запрета («вето») на все распоряжения прочих магистратов (кроме диктатора). Задолго до конца республики институт трибунов превратился в регулярную магистратуру. Вместе с Гракхами (вторая половина II в. до н. е.) воскрес былой революционный характер этой должности. Реакция Суллы (80-е годы I в. до н. э.) лишила ее почти всякого значения. После отмены законов Суллы, в последние десятилетия республики, трибуны превратились в агентов и клевретов могущественных полководцев, стремившихся к власти.
178. Ликторов связки — пучки прутьев, которые нес ли служители, сопровождавшие высших римских должностных лиц (магистратов) в знак магистратской власти. Эти пучки, или связки прутьев, называются «фасции».
180. Марсово поле — место народных собраний за стенами Рима, где происходили выборы должностных лиц.
185. Рубикон — река, отделявшая галльские провинции от Италии. Цезарь перешел Рубикон 10 января 49 г. до н. э. с одним легионом, начав переправу со словами «Жребий брошен», как передает Светоний в биографии Цезаря (гл. 33).
188. С башненосной главы. Олицетворения городов (в данном случае Рима) часто и в поэзии, и в произведениях изобразительных искусств отливались в образ женщины с венцом в виде башни на голове.
195. С выси Тарпейской — с Тарпейской скалы на Капитолии, где был храм Юпитера.
196. Пенаты фригийские — родовые божества Цезаря, который вел род Юлиев от Иула (или Аскания), сына фригийского (троянского) героя Энея, переселившегося после гибели Трои в Италию и считавшегося родоначальником римлян. (См. III, 213).
197. Квнрин — божество, отождествлявшееся с основателем Рима Роыулом.
198. Альба — Альба-Лонга, главный город древнейшей федерации латинских городов.
199. Весты святой очаги. Веста — италийская богиня очага, чтившаяся как основательница и охранительница домашней, семейной жизни. Как каждое отдельное семейство, так и государство имело свой очаг и свой культ Весты. (См. также примеч. к ст. 597).
218. Кинфия — Луна, называемая так потому, что богинею Луны была сестра Феба-Аполлона, Диана, рожденная вместе с братом на горе Кинфе ни острове Делосе. В ст. 217—218 Лукан образно говорит, что дождь лил трое суток.
219. Эвр — юго-восточный ветер.
Балеарцы — жители Балеарских островов были искусными метателями камней пращею.
Аримин — город в Умбрии, к югу от устья Рубикона, на Фламиниевой дороге в Рим. (Ныне Римини).
232. Светоносец (лат. Люцифер)—утренняя звезда (планета Венера), видимая еще и при яркой заре.
234. Австр — южный ветер.
245. Когорта — десятая часть легиона, в котором было обычно от 4000 до 6000 человек.
253. Лаций — область Италии между Этрурией и Кампанией, центром которой был Рим.
254 сл. Сеноны — кельтское племя, вторгшееся в 390 г. до н. э. в Среднюю Италию. Были окончательно побеждены в 283 г. до н. э. Кимвры и Тевтоны — германские племена, разбитые в Северной Италии Марием в 101 и 102 гг. до и. э. Марс Ливийский — Ганнибал; вторгся а Италию, перейдя через Альпы, в 218 г. до н. э.
267. Буйных трибунов — Антония и Квинта Кассия. Гракхи были убиты: Гай — в. 121 г., а Тибернй — в 133 г. до н. э.
269. Курион — Гай Скрибоний Курион, народный трибун 50 г. до н. э. Он был ранее сторонником оптиматов, но Цезарь подкупил его, уплатив его огромные долги.
276. Квириты — римские граждане.
287. Капитолий. . . лавра не просит. Триумфатор следовал на Капитолий, увенчанный лавровым венком и с лавровою вегвью в руке. В храме Юпитера Капитолийского он слагал свои лавры на руки изваяния бога.
290. Твой зять — Помпей. (См. примеч. к ст. 114).
312. В тогу одетых — т. е. носящих гражданскую одежду, неспособных воевать.
313. Марцелл и Катоны. Гай Клавдий Марцелл был консулом в 49 г. до н. э. — О множественном числе Катоны см. примеч. к ст. 169; см. также примеч. к ст. 128 и ср. X, ст. 397.
316. Хоть возраст еще не дозволил. Намек на первый триумф Помпея после победы над марианцами в 81 г. до н. э., когда Помпею было всего 25 лет от роду; законный же возраст, дававший право триумфального входа в Рим, был 30 лет.
317. Однажды захваченной чести. Разумеется назначение Помпея единоличным консулом в 52 г. до н. э. и его фактическая диктатура.
319. Голод, им взятый в рабы. В 57 г. до н. э. Помпей был сделан полномочным заведующим поставками хлеба, с проконсульской властью на пять лет. (См.: Н. А. М а ш к и н. Принципат Августа. М" 1949, стр. 37).
323. Милон — Тит Анний Милон, народный трибун 57 г. до н. э.г выдвинутый сенаторской партией в противовес народному трибуну 58 г. Публию Клодию, видному демагогу, действовавшему в интересах Цезаря. Вражда между Милоном и Клодием достигла крайнего напряжения в 53 г, когда из-за консульских мест происходили вооруженные столкновения. Отряды Клодия, составленные из самых неимущих пролетариев и рабов, сражались с отрядами Милона, выдвинутого оптиматами. В начале 52 г.г во время случайной встречи Клодия и Милона на Аппиевой дороге, между их отрядами произошло столкновение и Клодий был убит. Убийство это вызвало крупные волнения в Риме, и толпы народа требовали мести за смерть Клодия. Несмотря на диктаторские полномочия Помпея (см. примеч. к ст. 317) и его сближение с оптиматами (поведшее к разрыву Помпея с Цезарем), оптиматы должны были пойти на уступки и пожертвовать Милоном, который был осужден и отправлен в изгнание.
326. Учителя Суллу. Помпей начал свою военно-политическую карьеру при Сулле, на падчерице которого был женат вторым браком. За год до смерти (в 79 г. до н. э.) Сулла отказался от власти, что Цезарь советует сделать и Помпею (ст. 334 сл.).
328. В чаще Гирканской. Гиркания — страна в Азии, граничившая с севера и запада с Каспийским морем.
336. Киликийцев разбив и Понтийское дряхлое царство. Киликимцами назывались обычно все пираты Средиземного моря (см. примеч. к ст. 122). Цезарь иронизирует над Помпеем, намекая, что не было никакого труда покорить уже старого понтийского царя Митридата VI (120—63 гг. дон. э.) после его неудач в Понте и Армении и после выступлений против него его сына Фарнака. Митридат принял сильно действующий яд, который, однако, его не убил (так как Митридат постоянно принимал противоядия), и тогда старый понтийский царь приказал себя убить своему рабу-кельту.
347. Земледельцами сделать пиратов. После начатой было жестокой расправы Помпей простил сдавшихся ему пиратов и заселил ими разные опустошенные города.
356. Аелий — вероятно, вымышленное имя.
357. Первый центурион-—командир первой ценгурин (ьсотник») легиона, называвшийся также примипиларий, считался по чину старшим из центурионов. Это был высший чин, до которого мог дослужиться рядовой солдат. 367. Отмели Сиртов — заливы на берегу Северной Африки (Ливии).
370. Океана кипящие волны. Намек на походы Цеаари в Британию в 55 и 54 гг. до н. в.
380. Святыни Монеты. Монета — один ив эпитетов богини Юноны; Юнона-Монета считалась богинею-советницей. Храм этой богини находился в северной части Капитолия, в нем хранились списки должностных лиц, а кроме того, при нем был римский монетный двор.
381. Над волнами тусского Тибра — т. е. у самого Рима. Тибр назван тусским (этрусским), так как ограничивал с юго-востока древние владения этрусков.
389. Осса — горная цепь в Фессалии.
396—408. Леман — Женевское озеро. Восег (ныне Вогезы) — горный хребет в области лингонов в Кельтской Галлии. Исара — галльская река н области аллоброгов (ныне Изэр), впадающая в «славнейшую реку», т. е. в Родан (нынешнюю Рону). Рутены — народность в Кельтской Галлии. Атаке — река в Нарбонской Галлии. Вар — река в Трансальпийской Галлии, впадающая в море у нынешней Ниццы. Порт, божеством Геркулеоа священный, — порт Геркулеса, или Монек (ныне Монако).
406 сл. Кор и Киркий — названия северо-западных ветров.
413. Тефиса — морская богиня, жена Океана.
420—425. Неметы, битуриги, сантони, суессоны, левки, ремы, секраны. белги — народности в Галлии. Атур — река в Аквитании, в области тарбеллов, ныне Адур («Тарбелльские струи» — в ст. 421).
426. Ковин — боевая повозка с серпами (кельтское слово).
427 сл. Арверны — народность в Кельтской Галлии. Нервии — народность в Бельгийской Галлии. Родоначальником арвернов считался троянец Антенор («Ог Илионских кровей» — ст. 428). Поэтому они и претендовали на родство с римлянами, родоначальником которых считался троянец Эней.
429. Племя, себя запятнавшее Котты убийством, — германское племя эбуронов в Бельгийской Галлии, восставшее против римлян в 54 г. до н. э. под предводительством Амбиорига и Катуволка. В сражении с эбуронамн погибло зимовавшее у них римское войско и были убиты его начальники (легаты) Квинт Титурий Сабин и Луций Аврункулей Котта. (См.: Юлий Цезарь. Записки о галльской войне, кн. 5, гл. 26—37).
430 сл. Вангионы — германское племя, жившее между Рейном и нижним течением Мозеллы (нынешнего Мозеля). Сарматы — народ, кочевавший от нынешней Волги до Вислы и в части Австрии и Германии. Патавы — германское племя, жившее между устьями Рейна и Мааса.
432. Кинга — река в Испании, приток Ибера, нынешнего Эбро.
433. Родан — ныне Рона; Арар — ныне Саона, река с очень медленным течением.
434. Кебенны—горный хребет в Галлии, ныне Севенны.
436—440. Принадлежность этих стихов Лукану сомнительна; очень вовможно, что они — позднейшее дополнение к его этнографическому и географическому перечислению. Вызывает также подозрение подлинность стило,, 430—435. Пяктоны, туроны, анды — галльские племена. Медуана — ныне Мастенна, приток Лягера, нынешней Луары. Генаб (или Кенаб) — город племени карнутов, нынешний Орлеан.
441. Тревиры — германское племя, жившее между Рейном и Маасом.
442. Лигуры — италийское племя, жившее между приморскими Альпами и Апеннинами. Косматой (Gallia Coraata) называлась трансальпийская Галлия, в противоположность той части цисальпинской Галлии, которая была обращена в римскую провинцию и называлась Gallia Togata.
445 сл. Ев — кельтское божество, отожествлявшееся римлянами с Марсом. Тевтат — бог смерти, отожествлявшийся с Меркурием. Таранис отожествлялся с Юпитером.
447. Барды — народные певцы.
450. Друиды — каста жрецов у древних кельтов.
455. Эреб и Дит — божества преисподней.
463. Каики — германское племя, жившее между нынешними реками Эмсом и Лабой (Эльбой). Обычное их название «хавки».
473. Турмы — конные отряды по тридцати человек.
474. Мевания — город е Умбрии.
476. Нар — река в Умбраи.
487. Курия — место заседаний римского Сената.
506. Лары — божества-охранители семьи.
534. Столица латинов — Альба-Лонга. (См. примеч. к ст. 198).
544. Фиестовы Микены. Фиест был братом мифического царя Микен, Атрея. Мстя за смерть своего сына, Атрей убил сыновей Фиеста и накормил его их мясом. На тему о Фиесте написана одна из трагедий Сенеки.
547. Харибда—мифическое чудовище Сицилийского пролива.
548. Собаки — мифического чудовища Сциллы у того же пролива.
549. Культ Весты — см. примеч. к ст. 199.
550. Праздник латинов — празднество, происходившее на Албанской торе в честь Юпитера как охранителя Латинского союза.
552. Фиванский костер. Пламя общего погребального костра сыновей мифического царя Фив Эдипа — Этеокла и Полиника, убивших друг друга, ?— разделилось надвое как символ их вечной вражды.
554. Кальпа — нынешний Гибралтар. Атлас — гора в Африке напротив Гибралтара.
557. Ларов холодный пот. Лары были римскими божествами, алтари которых ставились на границах участков. Роса, выступавшая на изображениях ларов, считалась зловещим предзнаменованием. (См. примеч. К VI. ст. 163).
564. Кумекая сибилла — легендарная пророчица, жившая около Кум в Кампании.
566. Галлы и те. кем. . . движет Беллона — жрецы Кибелы и богини войны Беллоны.
572. Эриния — божество проклятия, мести и кары.
574. Эвменида — другое название Эринии.
574 сл. Агава — мать мифического царя Пенфея, убитого ею в припадке вакхического умоисступления. Ликург — мифический фракийский царь, противник (как и Пенфей) культа Вакха, убивший в припадке безумия своего собственного сына, приняв его за виноградную лозу.
576. Алкид — Геркулес. После схождения в подземное царство Плутона Геркулес убил Лика, осудившего на гибель его семью. После этого убийства Геркулес впал в . безумие и убил собственную жену я детей. По приказу враждебной Юноны. Супруга Юпитера (Зевса) Юнона (Гера) преследовала Геркулеса, сына Юпитера н Алкмены, из ревности.
577. Мегера — одна из Эриний. Плутон — бог подземного царства, куда спускался Геркулес за трехголовым псом Кербером, которого затем вернул обратно Плутону.
581. Аниен — приток Тибра. В Аниен Сулла велел бросить останки Мария.
585. Тусских пророков — гаруспиков, гадателей из Этрурии, занимавшихся истолкованием воли богов по внутренностям жертвенных животных и указывавших средства для умилостивления богов.
586. Лука — город в Лигурии (ныне Лукка), где весною 56 г. до н. э. был возобновлен и укреплен политический союз триумвиров — Цезаря, Помпея и Красса.
596 Габийцы — жители города Габий (в Лации), особым образом подвязывавшие тогу. Этот «габийский» способ подвязывания тоги употреблялся при религиозных обрядах.
597 Хор весталок с повязанной жрицей. Старшая из весталок (жриц богини Весты; см. примеч. к ст. 199) носила на голове особую повязку.
598 Троянская Минерва — изваяние богини, пывезенное, по преданию, из Трои в Италию Энеем.
599 См. примеч. к ст. 564.
600 Алмон — маленькая речка в Лации, где жрецы Кибелы (Кибебы) ежегодно омывали ее идол.
601—604. Перечисляются представители разных жреческих коллегий.
606. Огни рассыпанных молний — так называемые «чортови пальцы».
639. Фигул — Публий Нигиднй Фигул, философ, богослов и астроном (98—44 гг. до н. э.), ставший в гражданской войне на сторону Помпея.
641. Город Мемфис был центром изучения астрономии и астрологии.
642—665. Лукан в этих стихах дает очень характерное для древней астрологии рассуждение Нигидия Фигула о «влиянии» планет и созвездий на земные дела. Звезда ледяная Сатурна (ст. 652)—планета Сатурн. Под Фебом (ст. 655) разумеется (как и в других местах поэмы) Солнце. Немейский лев (ст. 655)—созвездие Льва, в котором видели льва, убитого Геркулесом. Градив (ст. 659) — планета Марс, названная по одному из имен этого бога. Киллений — планета Меркурий (Киллена — гора в Аркадии, место рождения Гермеса-Меркурия).
653. Девкалион — сын Прометея, родоначальник нового поколения людей после всемирного потопа. Водолей — зодиакальное созвездие между созвездиями Козерога и Рыб.
674. Пинд — горный хребет в Фессалии. Лией — Вакх. Огигийский — фиванскин, или беотийский (Беотия считалась родиною Вакха). Эдонянка— фракиянка.
678. Пеан — одно из имен Феба-Аполлона.
679. Пангей—-гора в Македонии, богатая золотом.
680. Филиппы — город в Македонии у подошвы горного хребта Гема. Гем — современные Балканы — место победы Октавиана и Антония над Брутом и Кассием в 42 г. до н. э. У Лукана, по установившейся со времен Вергилия традиции (см.: Вергилий, Георгики, I, 490), Филиппы часто являются синонимом Фарсалии. (Ср.: I, ст. 694; VI, ст. 582; VII, ст. 592 и 872; IX, ст. 271).
684. Лагейский — египетский, так как родоначальником египетских царей Птоломеев был Лаг.
685. Безголовое тело — труп Помпея. (VIII, ст. 483 сл.).
688. Энио — богиня войны.
694. Филиппы — снова вместо «Фарсалия». Матрона «видит»: 1) Фарсальскую битву (48 г. до н. э.); 2) битву при Тапсе (в Северной Африке, или' Ливии), в которой Цезарь разбил помпеянцев в 46 г. до н. э.; 3) битву при Мунде (в Испании), где Цезарь разбил войско сыновей Помпея в 45 г. до н. э.; 4) убийство Цезаря на заседании Сената в 44 г. до н. э.; 5) гражданскую войну после смерти Цезаря и сражение при Филиппах в 42 г. до н. э.