Александр Безносов 

ПУТЬ ОБЩИНЫ ПУТЬ ВЕРЫ 

В жизни современных христиан происходит малозаметная на первый взгляд подмена. Говоря о своей вере, мы часто имеем в виду не веру, а религиозное чувство. Вещи эти различны. Религиозное чувство сугубо индивидуально. Религиозное чувство может быть и языческим. Интерес к астрологии, увлечение экстрасенсорикой тоже суть проявления религиозного чувства. В религиозном чувстве каждый "сам за себя", это чувство нельзя разделить с кемлибо полностью, в ощущениях всегда остается определенное различие. 

Само по себе наличие религиозного чувства, конечно, не опасно: оно является преломлением общей веры в каждой конкретной личности. Но когда происходит замена религиозным чувством общей веры, рождаются разделения и расколы. Вера не 

может, не должна быть чисто индивидуальной. Высшее откровение вручено всем, и оно есть то единственное, что понастоящему способно нас объединять. Вера это не пассивное знание, а явление предмета веры. Разумеется, речь идет о вере в Единого: Бога никто не видел, но наша вера призвана являть Его в отпадшем от Него мире. Это Откровение дано не каждому в отдельности, но всему народу Божию вместе, и поэтому вера обязательно требует совместного, сообщего явления. 

Только общая вера как явление иной, высшей реальности, реальности настоящей, истинной способна соединять людей, преодолевать их разделение. Всего этого и не знает наше индивидуальное религиозное чувство, ибо оно, являясь свойством нашей природы, вместе с нею поражено грехом и служит удовлетворению "духовных нужд" конкретного человека, обращается на "я", отрывается от Бога и славит Его лишь устами. В сердце же торжествуют эгоизм, самоуслаждение, самоупоение этим "возвышенным" чувством. Человек возвращается к идолопоклонничеству: идолом, объектом поклонения становится религиозное чувство. 

Так рождается церковная идеология выражение различных религиозных чувствований, а не веры. Так рождается кошмар церковного разделения, при котором наше место в Церкви определяется не отношением к единому Богу, а отношением к церковной идеологии. Общая вера подменяется индивидуальным благочестием и это в лучшем случае. Такой индивидуализм рождается церковные расколы, но разделение проникает дальше и дальше, ибо религиозное чувство предельно индивидуально и стремится ограничиться индивидуальностью. В Русской Церкви есть "правые" и "левые", "консервативные" и "либеральные" приходы, но и между "либеральными" приходами тоже нет особенного мира (и между "консервативными много неприязни), а затем разделение проникает внутрь каждого прихода. Даже совсем близкие друзья редко находят общий язык, а если и находят, то не благодаря единству веры, а изза человеческой близости. 

В настоящее время идет активный поиск церковного единства. Но мы объединяемся лишь с теми, с кем имеем нечто общее на человеческом, эмоциональном уровне. В результате, например, причащаясь у католиков, мы умножаем разделение в собственной Церкви, так как есть множество людей, для которых это становится соблазном. И это не только "их проблемы". Мы и сами не в силах примириться с собственными православными братьями, если они не станут тождественны нам, не разделят наших чувств. Мы объединяемся сами в себе, а не в Боге. 

Наверное, существуют ситуации, когда возможно и правильно причаститься у инославных. Однако инославные далеко! Мы приезжаем к ним в гости, и как легко объединиться с тем, у кого жить всего неделю. Если бы мы жили с ними так, как живем со своими православными единоверцами как знать, не поразила бы нас тогда боль разделения и непонимания. 

Эмоциональный экуменизм приносит разделение в собственной Церкви. Общее единство не приближается, а отодвигается. Единство начинается с примирения с ближайшими людьми. Более того, объединение в Боге с ближайшим позволяет соединиться с дальним. Соединение наступит, когда мы научимся принимать ближнего от Бога и исповедовать, являть вместе с ним одну веру, одного Бога, Который и дает возможность сверхчеловеческого соединения. 

На мой взгляд, первой ступенью этого являются небольшие общины верующих "верующих" именно в том смысле, о котором писалось выше. Конечно, почеловечески никто из нас не способен жить в общине. Пускай община изначально создается из людей близких друг к другу на человеческом уровне, полнота заключается не в нас. Центром общинной жизни является Христос, Его же Царствия мы сподобляемся, совершая Евхаристию. Евхаристия центр жизни общины, без нее христиане лишь дружеская компания. В Евхаристии 

мы являем общность веры. Вот почему желательно совершать совместную Евхаристию еженедельно, минимум раз в три недели. Необходимо бывать в одном храме, дабы единство было зримым. Конечно, желательно, чтобы евхаристические молитвы прочитывались священником вслух, чтобы члены общины знали их и могли мысленно произносить их вместе со всеми и друг с другом. 

В древней Церкви Слово Божие не только читалось в храме, в собрании, но и было предметом проповеди и размышления. Сейчас проповедь стала в основном просветительской беседой священника с паствой. Между тем Слово есть Откровение нашей веры. Единства веры возможно достичь, если только все будут хорошо знать веру. Без постижения Писания единство свыше невозможно. Вот почему следующим важнейшим принципом общинной жизни является совместное чтение Слова. Чтение это не самоцель, оно является взаимным укреплением в вере. Плодом таких чтений должно быть взаимное сближение и принятие друг друга во Христе. Разумеется, такая встреча должна быть неразрывно связана с Евхаристией и проводиться, по возможности, в день евхаристического собрания. 

Вера без дел сухое знание о Боге, без знания Самого Бога. Творящий дела веры не по законам и правилам падшего мира живет, но так, как заповедал Христос, открывший нам двери Небесного Своего Царства. Наши дела всегда общие дела, ибо делаются по благодати одного Духа. Именно в делах общинных, делах совместных преодолевается извечная разделенность мира, в котором каждый стремится утвердиться за счет своих дел, пусть и добрых. Не абстрактное добро, но живого воскресшего Христа несет община миру в своих делах. 

Наше единство во Христе не исключает личных нужд, более того, лишь в таком единстве и возможно их настоящее удовлетворение. То, что составляло проблему, боль и нужду одного человека, становится в общине нуждою и болью общей. Вот почему община должна молиться Богу о нуждах каждого из своих членов. Сила ее именно в 

совместном молении об одном, когда с кемто вместе согласно обращаются к Богу все остальные. Когдато такую роль отводили в Церкви сугубой ектенье, специально отведенной для личных прошений. Но коль скоро это утрачено в храме, необходимо восстановить такое моление в общине. 

Лишь совместно принесенные Богу проблемы членов общины становятся проблемами общины. Не поведанное другим или поведанное только отдельным членам общины, вне молитвы остается проблемой каждого знающего, но не общины. И об одном можно просить у Бога раздельно, но тут и возникает риск привнесения в наше прошение индивидуальное религиозное чувство сверх меры: мы как бы решаем за Бога, как Ему следует поступить. Чтобы этого не происходило, в совместной молитве не следует разным людям несколько раз молиться об одном и том же, потому что это знак неучастия одного в молитве другого; именно в результате неучастия появляется необходимость лично, от себя повторить прошение. Чувство, молитвенный настрой одних не совпадает с настроем других, и разрушается общность, растет непонимание. 

Каково же наше главное христианское дело? Христиане призваны явить отпадшему от Бога миру Отца. Община, достигнув определенного духовного опыта, нуждается для дальнейшего роста в соучастии в распространении Евангелия. Община обязательно должна быть открытой, иначе ее ждет угасание, потеря единства, превращение в секту. Нет такой степени единства, которую можно было бы счеть достаточной. Это не значит, что следует всех без разбора призывать делаться членами общины, но надо сохранять принципиальную открытость и нести Слово, помня, что труд этот мы совершаем не для себя и что плодами его распоряжаться не нам. Так мы учимся единству в Боге. Сперва мы принимаем и любим людей, близких нам по духу, но постепенно человеческая близость будет отходить на задний план, мы будем научаться принимать людей через Христа. Такой любви не страшны и человеческие искушения. 

В общине могут оказаться разные люди: новообращенные и давно крестившиеся, замкнутые и открытые. Ничто человеческое не могло бы соединить их, но Богу все возможно. Может быть, под влиянием вновь приходящих в общину людей изменится сама община это неважно. Важны близость, единение в вере и взаимная любовь в Господе Иисусе Христе. 

Яков Кротов 

"АГАПА" ТРАПЕЗА ЛЮБВИ 

В июльском номере газеты "Православная Москва" напечатана статья священника Константина Буфеева, бывшего духовного чада священника Георгия Кочеткова, с критикой деятельности о. Георгия. Редакция отказала автору этих строк (как отказывала и членам общины Кочеткова) в возможности на ее страницах изложить и противоположную точку зрения. Приходится переносить внутрицерковный спор на страницы "светской" печати. Спорто не о том, как печь просфоры. Спор об "агапах" так назывались древние собрания христиан для совместной молитвы. "Агапэ" переводится как "любовь". Этим словом назвал о. Георгий Кочетков собрания, которые проводят его прихожане у себя на квартирах: молясь, пьют вино из чаши, пускаемой по кругу, обсуждают свои проблемы, пытаясь совместно настроить жизнь в духе Евангелия. 

На молитву прежде всего и напал священник Буфеев. Он задает вопрос: "Каково отношение святых отцов к молитве своими словами?" и ищет ответ в Афонском патерике. Но патерик не источник святоотеческого учения, да и быт мирян Церковь не советует строить монашески (а молитва, к счастью, часть нашего быта). Впрочем, Буфеев не нашел осуждения ненавистной ему молитвы экспромтом в патерике. Он лишь цитирует эпизод, в котором старец осуждает ученика за молитву "гласную", то есть "громкую", слишком экстатичную. Но экстаз не экспромт. "Не для того ли православная традиция избегает вольной молитвы экспромтом, чтобы удержаться нам от тщеславия и театральности?" спрашивает о. Константин. Да потому традиция и не избегает такой молитвы, что театрально можно и пописаному молиться. 

Буфеев считает, что "молитвенные собрания по домам" "скорее характерны для сектантов разного толка". Однако сам называет примеры подобных собраний в истории Православной Церкви, оговаривая: "Вряд ли братство "Сретение" попадает в этот славный ряд...". А почему, собственно, "вряд ли"? В самом важном месте вместо аргумента пузырек эмоции. И Буфеев плохо знает церковную историю, если считает, что "во всех подобных проявлениях присутствует противопоставление себя официальному вероисповеданию и церковной иерархии". В прошлом веке в России сложилась именно православная традиция душеполезных собеседований как в храмах, так и в частных жилищах. Революция оборвала эту традицию, она была ненавистна большевикам. И странно читать, что священник Буфеев предпочитает, чтобы миряне за трапезой провозглашали тосты, а не молились. 

Потребление хлеба и вина с молитвою во время агап "чересчур напоминает" Буфееву "хлебопреломление у баптистов". Но баптисты всетаки вспоминают именно Тайную вечерю а на агапах ничего такого нет, нет и подражания Евхаристии. Во время Евхаристии не вообще "молятся" над вином и хлебом, а совершают определенное чинопоследование таинства на агапах такого чинопоследования не совершают. О. Константин считает, что "можно признать удачным выражение самого отца Георгия, называющего агапы своего братства встречами "полулитургическими". Как раз это выражение следует признать неудачным, раз оно ввело в соблазн того же Буфеева. Ничего "литургического" в пении "Отче наш", в обращении друг ко другу со словами "Христос посреди нас", в совместной трапезе с молитвой нет. Есть братское общение, присутствующее и в литургии, но это не 

повод называть агапы полулитургическими, как нелепо называть велосипед полупаровозом лишь потому, что оба движутся. Во время литургии причащаются не хлеба и вина, а Тела и Крови Христовых. Увы, к сожалению, слишком многие православные (не Буфеев!) плохо разбираются в сути своей веры и часто считают просфоры, антидор, артосы всякий хлеб, освященный в храме с молитвой, святыней столь же или даже более великой, чем евхаристические Дары. Но разве стоит их клясть за это и, тем более, требовать упразднения просфор или артосов? 

Прямо неверно во всяком случае на сегодняшний день говорит о. Константин о "безжалостном кромсании уставного чинопоследования", о "сознательном отказе от иконостаса". Службу о. Георгий ведет чинно, иконостас и царские врата присутствуют. Литургия идет тричетыре часа, вечерня два-три часа. Это ли "примитивизм в богослужении", "легкий путь"? Да и стоит ли вообще мерить трудность христианской жизни часами, количеством икон перед глазами? 

Буфеев критикует общину о. Георгия за "комплекс избранничества и посвященности", особенно отмечая, что агапы проводятся реже литургий, а значит, отношение к ним более трепетное. Но это ведь логика нумизмата, а не богослова! Отпевают человека вообще раз в жизни, но это не значит, что отпевание таинство. Другое дело, что опасность эмоционально неверно воспринять агапу есть. Есть опасность счесть основной, главной, наиболее совершенной формой церковной жизни одну из многих форм общинного бытия, а "обычную" приходскую жизнь без совместного чтения Евангелия, без ближайшего знакомства прихожан друг с другом счесть ущербной. Буфеев когдато такому искушению поддался и теперь винит в том духовного своего наставника. Вот где подлинная трагедия: для педагога священника Кочеткова "бунт" бывшего ученика, обнаруживающий, как плохо он образован (не говорим о нравственном воспитании), должен быть настоящей драмой. 

"Искренне считаю, пишет Буфеев, описанные агапы устроением антицерковным, а участие в них грехом. ... Я ощутил себя присоединившимся к Православной Церкви лишь после того, как ... прекратил духовное общение с отцом Георгием Кочетковым и его братством, в чем исповедался и слезно покаялся". Итак, человек находится в плену у своих "ощущений" (это ли не сектантство?), делает свою эмоцию критерием подлинности благодати. Очень жаль, что нашелся духовник, разделивший злобное настроение кающегося. Нормой было объяснить, что нельзя каяться в общении со священником, который свои взгляды и дела не таит, описывает в журналах и книгах, однако от церковного священноначалия не наказан нимало. Великое искушение: убить время на покаяние в грехах мнимых, навороченных мнительностью, когда столько есть подлинного, о чем надо сказать Христу. 

ЛЕТОПИСЧИК 

1994, 2123 июня. Международная конференция "Христианская вера и человеческая вражда" прошла в Даниловом монастыре (Москва). То была встреча руководителей различных конфессий бывшего СССР. Сказать "всех" конфессий было бы неточно: даже в качестве гостей не были приглашены (в отличие от мусульман и иудеев) представители многочисленных протестантских движений "новой волны", наиболее активно действующих ныне в странах СНГ. Эта конференция называлась "Христианская вера и человеческая вражда". 

Встреча своеобразной христианской "номенклатуры", сформированной советской властью, имеет свои сильные и слабые стороны. Сильные потому что встретились люди, располагающие реальной административной властью в серьезных, централизованных церковных структурах. Их согласие действительно может смягчить ( и хочется верить смягчит) многие конфликты. 

Слабая сторона у этих "сильных не от мира сего" та же, что у светских администраторов: сегодня прежнее чинопочитание и покорность сильно ослаблены. Ко Христу пришло множество новообращенных, для которых и Патриарх Алексий не авторитет, которые хотят им командовать, а не слушать его. Для таких людей молитва Патриарха с католиками и протестантами будет лишним поводом бросить в него камень. 

Но есть в этой встрече и внутренняя слабость. В своем выступлении Патриарх сказал: "Деструктивные действия некоторых религиозных и псевдорелигиозных групп заметно омрачили религиознообщественные и межконфессиональные отношения". Не имеется ли в виду, что объединение одной части верующих должно происходить за счет подавления какойто другой, "деструктивной" части? Грустно, а главное, бесполезно было бы устанавливать мир за чейто счет, за счет свободы каждого на любые религиозные или даже "псевдорелигиозные" взгляды. 

1994, июнь. 25 депутатов Московской думы "подписали обращение к руководителям всех средств массовой информации с просьбой быть осмотрительнее в вопросах предоставления эфирного времени и печатных полос проповедникам и представителям различных религиозных сект" ("Сегодня", 8.06.94). 

В любой демократической стране такое обращение нормально. В России, где тоталитаризм еще не выкорчеван, вряд ли. Пресса и без того в основном пишет о православии и в пользу православия, а к концу лета 1994 года установился негласный и тем более страшный мораторий на материалы о неправославных религиях. 

1994, 17 июня. Священник Глеб Якунин, депутат Думы, выступает с обращением к правящим архиереям РПЦ (Оп. "Сегодня", 25.06.94), в которой критикует Патриархию за нехватку демократизма в отношениях паствы и пастырей. 

1994, 30 июня. Четверг. В телепередаче "Час пик" Влад Листьев берет интервью у о. Артемия Владимирова. Священник шутил о 

"муссонах, масонах", рассказал о воскресной школе и мальчике, который на вопрос : "Кем ты хочешь быть" ответил: "Царем". На вопрос же, что бы он сделал прежде всего, став царем, мальчик сказал, что изгнал бы с русской земли всех инославных проповедников. "Какое державное у тебя мышление!" похвалил его о. Артемий. Ведущий одобрил эту позицию. 

1994, 7 июля. В прессе продолжаются публикации, посвященные борьбе артистов студенческого театра МГУ с Московской Патриархией за право находиться в помещении б. церкви св. Татианы на Моховой. См. Михаил Лащ, "Артисты студенческого театра МГУ готовы начать голодовку" ("КоммерсантDaily", 1.06.94); В.Козлов, " Мы соблюли интересы студентов" ("Известия", 4.06.94). 7 июля Судебная палата по информационным спорам при президенте России (антиконституционный орган, выполняющий функции комитета партконтроля) сделала выговор газетам за нападки на Патриархию (оп."Российская газета", 28.07.94). Указали палате на вздорность и беззаконность ее "приговора" лишь "Куранты" (Юрий Скворцов "В какой палате лежит истина?", 13.07.94) и "Российская газета", указавшая на юридически абсурдные аспекты решения и способы разбирательства (28.07.94). 

1994, 1 июля. В Армении под руководством христианских священников совершено нападение на кришнаитских проповедников: раздеты догола, сожжены их книги. Правительство отказалось защищать кришнаитов и наградило главу Армянской церкви орденом. 

1994, 57 июля. Электроугли. Здесь священник МП о. Дмитрий призвал из Москвы несколько десятков черносотенцев во главе с А.Штильмарком, редактором газеты "Черная сотня", для разгона протестантских проповедников, проводивших евангелизацию в доме культуры. Городская администрация вызвала милицию и дружинников, благодаря чему побоища не получилось. Однако свою дозу оскорблений проповедники получили. Православные публично сжигали Библии, которые раздавали 

протестанты. Протестанты были удивлены, так как с Патриархией ранее находились в добрых отношениях. Священник проявил несанкционированную ревность, за которую, впрочем, не понес ни малейшего наказания от своего начальства ("Протестант" No 8, 1994). 

1994, 9 июля. Зам. премьерминистра С.М.Шахрай назначен председателем Комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве Российской Федерации. Положение о комиссии от этого же числа оп.:"Российская газета", 21.07.94. Фактический руководитель Генрих Михайлов, секретарь. 

1994, 20 июля. Дума отклонила проект федерального закона "О признании имущественных прав российских религиозных объединений". Проект предусматривал возвращение конфискованной собственности преимущественно Московской Патриархии и запрет на проповедь иностранных миссионеров в России. Провален он был исключительно изза нежелания номенклатуры делиться с Патриархией реальной собственностью. См.: Лев Левинсон "Дума одумалась"( "ЭкспрессХроника", 22.07.1994); Иван Родин "Дума отказалась создать прецедент" ("НГ", 30.07.94); Алексей Кирпичников "С Думой о Церкви" ("Сегодня", 23.07.94). 

1994, 1819 июля. В ТроицеСергиевой лавре заседал Священный Синод РПЦ. Синод обсудил итоги работы отдела по религиозному образованию и катехизации Московского Патриархата. Деятельность признана весьма удовлетворительной. Особенно отмечены заслуги СвятоТихоновского православного института. Напомним, что в этом году Патриарх Алексий лично выдавал дипломы выпускникам этого института. 

Любопытно, однако, что самто отдел по религиозному образованию развивает деятельность совсем другого учебного заведения: Православного университета, ректором которого 

является руководитель отдела о. Иоанн Экономцев, а наиболее яркой фигурой А. Кураев. Странным образом, однако, о делах этого университета Синод не постановил ничего. 

Наиболее примечательно следующее постановление Синода: "В связи с появлением различного рода образовательных учреждений, именующих себя православными, необходимо внедрить практику лицензирования таких учреждений Отделом религиозного образования и катехизации. Образовательные учреждения, не имеющие такой лицензии, не могут быть признаны в качестве православных учебных заведений". 

Спрашивается: кем "не могут быть признаны"? Каким образом "внедрить практику"? За последние полтора года правительство лицензировало практически все виды идеологической деятельности, фактически набросив узду на свободу слова и печати, и только не натягивает еще вожжи. Не получится ли так, что Патриархия предложит правительству лицензировать еще и учебные заведения, именующие себя православными, лицензировать людей, преподающих в школе историю религии или Церкви и правительство примет услуги Патриархии? Или Патриархии достаточно будет нравственного авторитета своей лицензии? Но те, для кого Московская Патриархия авторитет, просто обратятся за благословением к архиерею. Лицензирование же, в отличие от благословения, подразумевает обязаловку, погоню за уклонистами, наказания и запрещения. И, наконец, старый, но вечно живой вопрос: а почему Московская Патриархия, а не старообрядческая митрополия, не катакомбные иерархи будут лицензировать православие? 

Синод утвердил состав церковного представительства в комитете по взаимодействию армии и Церкви. Одной из важнейших целей взаимного сотрудничества признано "содействие возрождению госу 

дарственнопатриотической идеи как основополагающей нравственной ценности военнослужащих". 

Как может быть государство нравственной ценностью, да еще основной? То есть технически это возможно, но последствия уже сколько раз изведаны: там, где в основу нравственности кладется верность царству кесаря, там сооружают Освенцимы и Гулаги, там присяга заменяет заповеди, там нимб присваивают за исполнение приказа. Никто не требует от Московской Патриархии проповеди пацифизма но стоит ли так отчаянно подстраиваться под ценности мира сего, когда можно хотя бы промолчать? И как быть со штатскими? Будет ли им разрешено иметь другую основу нравственности например, заповедь о любви к Богу и ближнему, а не о послушании государству? Вопросы риторические, но жгучие. 

1994, 20 июля. В Москве на ул. Островитянова совершена церемония закладки Исламского благотворительнокультурного центра. Последовала бурная общественная кампания. Патриархия и местные жители выступили против строительства. Мусульмане сами оказались расколоты, муфтий Гайнутдин не поддержал строительства центра (в котором предполагалась и огромная гостиница). В сентябре 1994 г. было объявлено, что в этом месте центр строиться не будет. 

1994, 31 июля. Американская благотворительная организация World Vision International закрыла Христианский Исследовательский центр (Christian Resource Center), возглавлявшийся Шэрон Линзи (Sharon Linzey). Центр выпустил справочник по зарубежным религиозным организациям, действующим в России, провел две конференции, спонсировал издание "Христианского вестника" (главный редактор Владимир Ойвин). Сокращение финансирования привело к закрытию сперва "Христианского вестника". Информационноаналитический бюллетень "Христиан 

ский вестник" выходил с сентября 1992 года по январь 1994 г. Главным спонсором издания был фонд "Гласность", возглавлявшийся С.И.Григорьянцем, однако изза проблем с финансовой отчетностью иностранные спонсоры приостановили поддержку по этой линии. Тираж составлял от 200 до 1000 экземпляров (последним тиражом вышел только выпуск 41, содержавший брошюру Я.Кротова "Закрытие России"). Многие номера, подготовленные к печати, света не увидели, многие выходили сдвоенными. Реально появился сорок один номер вместо указанных на обложке последнего номера шестидесяти трех. После прекращения издания в мае 1994 г. увидел свет еще один номер, обозначенный как второй за 1994 г., целиком посвященный "делу" о. Георгия Кочеткова и, видимо, изданный на средства прихода этого священника. Изза последнего обстоятельства в обзор статей этого выпуска не вошли материалы, хотя бы в малейшей степени критиковавшие Кочеткова). 

1994, 7 августа. В Нижнем Тагиле РПЦ (МП) провела митинг против предполагаемого сооружения храма Новоапостольской церкви. Еп. Екатеринбургский Никон высказался против "учения, идущего с Запада" и "изменников веры", имея в виду городские власти, давшие разрешение на стройку ("Экспрессхроника", 11.08.94). 

1994, 9 августа. Москва. Отец Тихон Шевкунов, сменивший о. Георгия Кочеткова в Сретенской церкви на Лубянке, приказал выкинуть остатки имущества школы Кочеткова на улицу взломав замки, в грубой форме. Позднее на собрании прихожан Кочеткова в их новом храме еп. Арсений и о. Владимир Диваков (начальник канцелярии Патриарха) заявили, что никто из кандидатов общины Кочеткова рукоположен не будет, что Кочеткову запрещается сослужить с кемлибо без разрешения Патриархии ("МН", 21.08.94). 

1994, 23 августа. Рокконцерт на Васильевском спуске, посвященный годовщине путча. Из политиков выступил лишь о. Глеб 

Якунин. Реакция даже демократической прессы в целом скептическая ("МК", 24.08.94). 

1994, 25 августа. Патриарх отслужил торжественный молебен в НовоИерусалимском Воскресенском монастыре. Этим отмечен переход обители в ведение Церкви по специальному распоряжению правительства. Много писали за и против возвращения: Евгений Сидоров. "Музей или монастырь?" ("Известия", 2.06.94). Министр культуры выступал за совместное с Церковью использование собора НовоИерусалимского монастыря, но не за возврат монастыря Патриархии; Валентина Кулакова "Патриарх и дух времени" ("Сегодня", 25.06.94); Лев Левинсон "Патриархия: разрушение святынь" ("ЭкспрессХроника", 12.08.94) резко отрицательно, с припоминанием того, как Патриарх Алексий I в 1959 г. соглашался с закрытием монастырей; В.Вишняков ("Российская газета", 25.08.94) с указанием, что музей и Минкульт слишком непримиримо отнеслись к Патриархии; Анатолий Высторобец "Интересы не совпали" ("Российская газета", 20.07.94) за передачу. 

ВАЖНЫЕ СТАТЬИ 

Ирина Егорова. Закрытый сеанс борьбы с тоталитаризмом // ЛГ. 1.06.94. Критика семинара "Тоталитарные секты в России" (организатры А.Дворкин, А.Кураев, И.Экономцев) за пропаганду нетерпимости и обращение к государственным органам за помощью в борьбе с иноверными. Похвальные статьи о семинаре как о собрании борцов со злыми и вредными людьми см.: Светлана Колосовская "Сектантов просят не беспокоиться" ("Московская правда", 2.06.94); Валерий Канаев "Россия инкубатор "богов" и "богородиц" ("Мегаполисэкспресс", 8.06.94). 

Юрий Воронин "К трагедии толкали хладнокровно" ("Правда", 1.06.94). Воспоминания об участии автора в переговорах в октябре 1993 г. в Даниловом монастыре. 

Дудко Д. "Письмо о любви"("НГ". 4.06.94). Открытое письмо священнику Г.Якунину с обличением его за диссидентство, в поддержку Московской Патриархии, которая "живет радостью и болью своего народа, делая дело Божие ... Нам всем, и Солженицыным и Сахаровым, надо встать на колени ... и сказать: "Простите нас, и Россия, и Московская Патриархия". 

Письмо было подвергнуто критике полковником Михаилом Захарчуком ("НГ", 18.06.94): "Отец, не мечите бисера!" нечегоде вообще говорить с Якуниным, который "ради славы и власти пойдет войной не только на РПЦ на все мировые религии вместе взятые". 

Открытое письмо Патриарху ("Сегодня". 4.06.94). Коллективное письмо духовенства с призывом создать в Церкви атмосферу, благоприятную для богословских дискуссий. В письме не названо имя о.Георгия Кочеткова, но авторы явно имеют в виду факт преследования именно его. 

Андрей Павлов. "Что случилось с Владимирской?"("НГ", 4.06.94). Критика искусствоведов и реставратов за использование лжи и цинизма в споре вокруг имущественной принадлежности Владимирской иконы. Ответ ему: Ирина Анистратова. "Ревнители православия но культуры ли?" ("НГ" 14.07.940. Ответ, однако, не дан на аргументы самые серьезные: о качестве и методе реставрации икон. 

Леонид Шинкарев."Остановись на путях своих" ("Известия". 7,8.06.94). Очерк о том, как священники Московской Патриархии духовно окормляют заключенных. Цитируются слова Патриарха: "Не хватает священников. Возвращение храмов и приходов опережает подготовку пастырей". 

Сергей Пономарев. "Вчера пионеры, завтра миссионеры" ("Российская газета". 9.06.94). Фельетон с обличением американских баптистовмиссионеров как сеятелей "чертополоха" и агентов ЦРУ ("методистскую церковь в КомсомольскенаАмуре возглавляет бывший высокопоставленный офицер военноморских сил США. Почему военный моряк и почему именно в 

КомсомольскенаАмуре? Не оттого ли, что здесь расположены два крупнейших производственных объединения, выпускающих [грамматика оригинала. Я.К.] атомные подводные лодки?" Эти слова пахнут 1937 годом... 

Игорь Петров. "Христианская демократия: как это будет порусски?" ("Общая газета" 16.06.94). Критика партии Виталия Савицкого и лично его за движение вправо, контакты с митр. Иоанном и пр. 

Лев Левинсон. "Игры церковного лобби" ("Экспрессхроника", 10.06.94). Против принятия закона о возвращении Московской Патриархии церковной собственности, конфискованной в революцию. Автор указывает, что Патриархия вовсе не единственный преемник грекороссийской Православной Церкви, существовавшей до 1917 г. Так же против закона с подробностями о его лоббировании: Наталия Бабасян "Подготовка законопроекта о церковном имуществе" ("Русская мысль", 6.07.94). 

Георгий Скворцов. "Сатанизм раскинул щупальца" ("Российская газета". 15.06.94). Похвальная рецензия на телепередачу "Голоса из бездны", разоблачающую наступление сатанизма на цивилизацию. Интервью с одним из авторов передачи Юрием Воробьевским в газете "Труд", 21.06. 

Александр Щипков. "Отпустите Церковь на свободу" ("НГ". 16.06.94). Анализ обширных фактов, свидетельствующих о желании властей воссоздать структуры по взаимодействию с религиозными организациями с целью проводить политику, выгодную одной из них Московской Патриархии. 

Александр Жуков. "Взвод славный впервые сформирован из православных христиан" ("Российская газета", 21.06.94). Осенью 1993 г. Министерство обороны сфрмировало специальный взвод для новобранцев православных христиан. Точнее, сюда определяют семинаристов. 

В российских условиях подобная мера серьезная привилегия для Московской Патриархии. 

Василий Нечипоренко. Интервью с Леонидом Кучмой, кандидатом в Президенты Украины ("Сегодня", 22.06.94). Кучма высказался против государственной поддержки одной конфессии ("филаретовского" православия). 

Ариадна Ардашникова. Исповедь. "Театральная жизнь" No 6. 1994. С. 3136. [Воспоминания об о.А.На с. 36 фото о.А. из архива автора.] 

Игумен Иннокентий (Павлов). "Сталину и не снилось" ("Се годня". 9.07.94). Резко критический анализ постановления правительства РФ от 6 мая 1994 г. о создании Комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве. 

Свящ. Михаил Ардов."У нас есть дела поважнее, чем снова строить храм Христа Спасителя" ("Известия. 13.07.94). 

Михаил Шахов. "Кому принадлежат реликвии?" ("НГ", 14.07.94). Автор старообрядец, указывает на то, что возвращение таможней и музеями икон одной Московской Патриархии не так уж естественно, когда речь идет об иконах до раскола Церкви. 

Владимир Вишняков. "Говорящие на "языках" ("Российская газета"). Очерк о пятидесятниках в Малоярославце с обещанием дать целую серию очерков о неправославных конфессиях. Ранее эта газета отличалось повышенной нетерпимостью к инославию. 

Юлия Кантор. "Лидеры РХДС и СДПР отчитываются перед избирателями" (""НГ. 21.07.94). О прессконференции христианских демократов В.Савицкого и А.Голова в СПб. 

Эмиль Вейцман. "Евреи за Иисуса?" ("НГ", 28.07.94). О том, что русские евреи не могут "искренне воспринять христианскую веру, да еще в православном варианте", им нужно уезжать в Израиль. Указывается имя о.А.Меня как пример отторжения евреев Православием. 

Анастасия Касьяникова, Александр Будберг. "И ад следовал за ним" ("МК", 5.08.94). Попытка анализа движения "Белое братство". Авторы считают, что ученые США и России по заказу своих правительств разрабатывают психотропное оружие, проверяя его через организацию таких сект. 

Вывод, как и посылка ("любое правительство хочет иметь абсолютно управляемый народ. Ясно, что есть ученые, которым просто интересно как это можно сделать"), слишком глобальны, чтобы довериться им без всяких раздумий. 

Григорий Заславский. "Ленинка" еще простоит!" ("Неза висимая газета", 5.08.94). Интервью с директором РГБ Игорем Филипповым: "Церковь настаивает на том, чтобы ей передали дублеты .... Книги, нужные Церкви, мы передаем именно в ведение Патриархии, и Патриархия сама будет решать, куда их направить". 

Неясно, зачем проводить реституцию таким сложным способом: ведь на книгах есть штампы, указывающие, у какой именно духовной академии, церкви или монастыря они были конфискованы. 

Священник Алексий Гостев. "Куда ж нам плыть?" ("Сегодня". 6.08.94). В защиту возрождения соборности (не "синодности") в РПЦ, обновления литургической практики (перевод на русский язык части богослужения, против общей исповеди). "Необходимы ... не те или иные конкретные постановления и предписания, но скорее ограничения в том, за какие рамки переступать невозможно". 

Андрей Колесников. "И на Бога не осталось надежды" ("МН". 7.08.94). Директор Калининской АЭС обратился к Патриарху с просьбой организовать уплату правительством 70 млрд. рублей задолженности АЭС с обещанием взамен перечислить Патриархии 4 млрд. "Калининской АЭС помочь не удалось, хотя Патриархия пыталась". 

"Куранты" (10.08.94) поместили информацию о том, что сотрудники подмосковного КГБ (ФСК) потребовали проверить гуманитарную помощь (лекарства), привезенную в Хотьково делегацией Объединенной методистской церкви США. Из 112 наименований только 16 оказались не просрочены. Газета не сообщает, однако, какой физический процент составляли 16 годных лекарств от всей партии: может быть, она на 90 процентов состояла из нормального аспирина. Поражает фраза: "В районе отсутствует специальное оборудование по уничтожению непригодных медицинских препаратов". Вопервых, можно подумать, что американские испорченные лекарства главная угроза отечественной экологии, вовторых, неужели не ясно, что "испорченные" лекарства никто не будет уничтожать, а обратит в частный доход. Очень жаль, что демократическая газета печатает то, что подкидывают чекисты; сносить Лубянку, может, и не обязательно, но зачем же стлаться перед нею? 

В этом же номере репортаж Евгения Якута о жизни женского монастыря в Нерехте (12 монахинь) и интервью с о. Владимиром Диваковым, зав. канцелярией Патриархии, который отмечает, что недопустимо назначать за таинства и требы определенную плату. 

Александр Колпаков. "Дорогой мой Бобренев" ("МК" 11.09.94). 

Интервью с игуменом Игнатием Крекшиным, настоятелем Бобренева монастыря под Коломной. Был задан вопрос: "Про вас ходят слухи, что вы дружите с католиками, протестантами, что консервативные попы вами недовольны". О. Игнатий ответил: "Я чужд ненависти к человеку, будь он христианин, мусульманин, иудей, атеист". 

Оправдывать дружбу с католиками и протестантами тем, что надо всех любить, возможно. Любопытно, однако, насколько активно о. Игнатий поддерживает экуменические контакты с атеистами, и понимают ли навещающие его инославные, что игумен улыбается им 

не потому, что они католики, а потому что они не хуже мусульман? 

Вацлав Птенц. "Ужасы нерусские" ("Сегодня". 11.08.94). Фельетон о пошлых миссионерских брошюркахкомиксах, раздаваемых некоторыми американскими миссионерами. 

Игумен Иннокентий (Павлов). "Чтобы всем учиться и ободряться" ("Сегодня". 13.08.94). В защиту перевода Библии на современный русский, мягкая полемика с о. Георгием Кочетковым о принципах перевода. 

Владимир Николаев. "Соотечественникам помогут религиозные фонды" ("Иностранец", 17.08.94). Управление по вопросам гражданства администрации Президента использует Международный фонд российскоэллинского единства для доставки продовольствия русским в пограничных с Россией странах (уже в Армении, планируется в Абхазии и Эстонии [так!]). Помощь напрямую от правительства якобы невозможна. Правда, помощь закупается на деньги фонда. При чем тогда тут правительство? Видимо, фонд получает деньги от него. 

Ирина Лобачева. "Пейзаж после битвы" ("Куранты". 17.08.94). Критика Московской Патриархии и лично о. Максима Козлова за поведение в ходе тяжбы с Московским университетом: слишком агрессивно прибегают к помощи правительства, пытаясь взять себе церковь св. Татьяны. 

Лев Левинсон. "Обоянцы снова в Москве" ("Экспрессхроника", 19.08.94). Прошел год после насильственного выдворения общины "карловчан" из храма в Обояни. Уголовное дело о превышении ОМОНом полномочий закрыто по амнистии. 

О НИХ ПИСАЛИ 

Ангелина, сербская монахиня. О ее истеричных националистических выступлениях (Сербия и Крым южная граница России) "Экспресс-хроника", 12.08.94). 

Бычков Алексей, вицепрезидент Российского Библейского общества. Интервью с ним: Маслова Е. "Постичь смысл библейских преданий" ("ВМ". 12.08.94). 

Горячев Марк, предприниматель, член Думы и ХристианскоДемократической партии. Требует 10 млрд. рбл. (4.3 млн. долларов) от газеты "Смена" за неполную публикацию своей речи. Сопредседатель ХДС В.Савицкий назвал этот поступок товарища по партии "нехристианским" (А.Поздняк. "Сегодня" 18.08). 

Иоанн, митр. Петербургский. Сергей Бычков в газете "МК" (24.08.94) назвал владыку "одним из самых активных и популярных журналистов Русской православной церкви" за его черносотенную книгу "Самодержавие духа". 

Кураев А. О его книге "Все равно ли как верить?" (Клин, 1994) одобрительная рецензия: Ирина Егорова. "Вера и лжеверие" ("НГ", 11.08.94): "Автор не стремится использовать литературный блеск для разжигания межконфессиональной вражды"). В другой положительной рецензии (Владимир Вишняков. "Сокровища Православия размену не подлежат". "Российская газета". 8.09.94) подчеркнуто, что Кураев ("широко образованный ученый-религионист") способствует разоблачению "занесенных к нам иноземными ветрами культов, как правило, чуждых национальному менталитету". 

КНИЖНЫЕ РЕЦЕНЗИИ 

ИЗ НОВОЙ ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ 

Сосуд избранный: История российских духовных школ в ранее не публиковавшихся трудах, письмах деятелей Русской Православной Церкви, а также в секретных документах руководителей советского государства: 18881932. Составитель Марина Склярова. СПб.: Борей, 1994. 464 с. 10 000 экз. 

Увесистый том в "шикарном" черном с золотом переплете, с суперобложкой, с фотографиями, на прекрасной белой (не мелованной, но все же) бумаге. На шмуцтитуле крупно: "По благословению ... Патриарха". Явно, что составитель послал рукопись в 

патриаршую канцелярию, а там сочли возможным написать вежливый ответ: "Собранный и обработанный за многие годы уникальный исторический материал о почивших в Бозе профессорах ... было бы весьма полезно опубликовать". 

Солидность формы резко противоположна содержанию. Ибо это вовсе не сборник материалов о духовных академиях, или о профессорах, или о чем-либо еще. Это сборник бессистемный, хаотичное, самиздатское в худшем смысле слова скопление разнородных материалов, объединенных лишь тем, что они заинтересовали составителя, отвечая его пестрой и взабаламученной душе. Хороший самиздат не отличался от обычных книг, плохой же был плох дилетантизмом, небрежностью, тем, что бесконтрольный эгоцентризм самиздатчика игнорировал этические и культурные нормы книжного творчества. 

В данном случае совершенно очевидно, что составитель М.Д.Склярова сумела найти жертвователя, который купил ей компьютер (переносной, видимо, документы вводились непосредственно в машину, чему свидетельство оставшиеся кое-где две косые скобки, которые ставились составителем в конце недорасшифрованных строк, к которым он позднее не вернулся). Жертвователь поставил, видимо, единственное условие: получить благословение иерархии, что и было сделано, Патриархия сочла издание достаточно невинным. Увы, оно таковым не является даже с точки зрения Патриархии. Составительница, родившаяся в 1940 году, присоединила к документам далекой истории свой собственный дневник, дамский дневник, то есть сборник невнятных заметок о своих душевных переживаниях, завершающихся горячим, чисто неофитским обличением официальной церкви и священников за высокомерие, нерадивое исполнение пастырских обязанностей. 

Научное несовершенство издания проявляется во многом. 1. Оглавление вообще отсутствует. 2. Смешаны в общем хронологическим порядке самые разнородные документы, в основном из архива Н.Глубоковского, хранящегося в Салтыковке, но добавлены и материалы из Екатеринбургского архива ЧК. 3. У многих документов вообще отсутствует указание на источник, у некоторых проставлен лишь номер фонда РНБ (напр., с. 81). 4. Отсутствует археографическое описание документов. Составитель, видимо, незнаком вообще с методикой работы с рукописями, почему иногда в названии документа указана одна дата, а в тексте другая (напр., с. 114 в заголовке указано 22 ноября, в тексте 22 сентября. на с. 133 в заголовке 7 ноября, а в тексте 30). 5. В ряде случаев, несомненно, рукописный текст разобран неверно. Так, появляется вместо очевидного Фаррара Ларрари (с.78). Из сравнения данного в книге факсимиле письма Флоренского с публикацией видно, каковы могут быть расхождения. В подлиннике написано: "Но кое-чем существенно входящим в ткань книги моей пришлось поступиться" (с.167, факсимиле) а напечатано: "Но кое-чем существенно важным и для // [sic!] книги моей пришлось поступиться" (С. 164). Написано: "Розанов с семьей спаслись в Посаде" (с.165), напечатано: "Розанов с семьею переехал в Посад" (с. 168). В письме Поснова 1918 года написано: "Это было занятие кохона (так!) под дубом" (с. 229). Кажется, что всетаки "так" принадлежит составителю, который поразился необычному слову, являющемуся всего-навсего транскрипцией французского "свинья". Для дилетанта, конечно, все это кажется буквоедством; буквоедство оно и есть. 

Все эти недостатки естественны, как естественно контуженному человеку возвращаться к нормальной жизни с корявых подетски букв. Выходя из периода варварства, Россия неизбежно должна пройти через дилетантизм, неуклюжесть, прежде чем она вернется к уровню предреволюционной научной культуры и пойдет дальше. То, что и при большевиках имелась определенная культура публикации текстов, не может помочь в возрождении науки такова расплата за ангажированность науки. Советская наука выросла из обрыва традиции, и новая российская наука в той или иной степени безусловно вынуждена будет вернуться к месту обрыва, в свою очередь, обрывая связи. Особенно это касается тех сфер культуры, которые были в наибольшей степени угнетены: философии, религии, искусства. Здесь семидесятилетний багаж при всех своих достоинствах, видимо, ничем помочь не может тонкий яд сервилизма, готовности поступиться истиной ради спасения живота своего пронизывает культуру "совка". 

Конечно, отсутствие приличного комментария весьма прискорбно. Но когда культура комментирования вернется, уже не будет денег на издание таких достаточно второстепенных скажем прямо текстов. Такая компиляция может быть вдохновлена лишь частным лицом. Недостатки дилетантизма в данном случае перетекают в некоторые достоинства. Вопервых, не понимая, с чем имеет дело, составитель придерживался в основном механического принципа, располагая понравившиеся ему документы по хронологии. В итоге получилась настоящая панорама эпохи, чья бессистемность перетекает в антологичность. Есть в книге и воззвания Патриарха Тихона, и неопубликованные актовые речи и статьи, и послания восточных патриархов в общем, всякая всячина. Ничего не цензурируя, составитель поместил в сборник дивные автобиографические письма В.Розанова (на что многие нынешние ревнители благочестия не решились бы) Глубоковскому (со стр. 85). Откровения о себе завершающего свой жизненный путь мыслителя удивительно перекликаются в уникальными же письмами начинающего свой путь Г.Флоровского (со с. 102). Оба абсолютно искренни, и вот из этой искренности открывается, что Розановто был все-таки более "религиозным", "духовным" человеком, нежели Флоровский; более религиозным в самом традиционном, бытовом и мистическом  смысле слова. У Розанова был опыт Христа, а вот Флоровский вполне сложился как автор и мыслитель, не имея такого опыта. А краткое замечание Розанова о том, что без биографики история Церкви походит "на тело без кишек и легких и сердца" (с. 104) разве не стоит многих томов школы "Анналов"? 

Сборник, свидетельствуя самим собою о той степени культурно-научной деградации, до которой дошла Россия, не рождает, однако, ностальгии. Совершенно явно, что предреволюционная среда не только не может, но и не должна быть возрождена в том виде, в каком она существовала да и по сей день существует во многих странах. Речь идет, конечно, не вообще об академической среде, а о среде "духовно-академической". Игры в бисер терпимы всюду, но не в Церкви, и вот среда великих историков Церкви, догматистов, апологетов, сложившаяся в России сто лет назад, была слишком уж вальяжно оторвана от суеты. Свет этого знания светил не во тьме, а в уютном полумраке научных кабинетов. Вот Н.Сагарда пишет Глубоковскому, что не может работать, не имея "физической возможности создать для себя святилище, не доступное для корыстных расчетов" (с. 64). Революция все такие "святилища" разметала, и по сей день продолжаются попытки их воссоздать. Стоит ли? Убежав от "корыстных расчетов", не убегаем ли мы и от нищеты духом, не теряем ли соприкосновение с землей? Разумеется, рассуждать об этом имеют право лишь те, кто нищенствует, а не те, кто заставляет нищенствовать, но рассуждать об этом придется еще не раз, если мы хотим быть "сосудами избранными Святого Духа", а не только докторами и академиками. 

Андрей Свирелев 

Патриарх Тихон и история русской церковной смуты. СПб.: Саптис, 1994. Кн. I. 446 с. Составитель и автор комментариев М.Е.Губонин. 

Название обманчиво: перед нами не исследование по указанному в титуле вопросу, а пестрая смесь мемуарных источников и исторических очерков по различным темам. Имя св. Тихона объединяет материалы чисто механически: речь идет о людях, работавших с ним или бывших его современниками. Сам текст должен являться, собственно, предметом уже источниковедческого анализа, поскольку книга просто воспроизводит одну из самиздатских рукописей со свойственными всякой рукописной традиции недоразумениями. К примеру, составитель вроде бы закончил книгу в ноябре 1964 года (с. 12), однако в тексте встречаются указания и на 1966, и на 1967 годы (с. 156). Фактически в книге содержатся крупные и упорядоченные жизнеописания двух архиереев: Фаддея (Успенского) (301368) и Митрофана (Воронежского) (369402), однако последнее в оглавлении отсутствует начисто. По жанру, впрочем, все это мемуаристика, нуждающаяся в подробной и тщательной критике. Есть у документов такого рода, однако, одно замечательное свойство: они живые, они кипят, в отличие от текстов тех, кто их препарирует и проверяет. Неточные в деталях, они несут в себе атмосферу времени. Более того, примечания составителя, занимающие едва ли не половину книги, рисуют и его образ поразительно живой с точки зрения нынешних стереотипов православного благочестия и куда более жизненный, чем лакированные (точнее, замасленные) правила мышления и поведения церковного. Тут и немного антисемитизма, совершенно нерефлекторного ("различные высокопоставленные невежды и предприимчивые евреи, окопавшиеся в какихто комитетах" (с. 234), тут и в духе Ключевского выпад против "Отца Отечества" ("Даже такая дубиноголовая русская историческая личность, как Петр Первый" (с. 209). Об атеистах автор "выражается", совершенно в стиле А.Э.Краснова ("У этих господ, по обыкновению, "заворот кишок" в голове" (с. 177); впрочем, и самому Краснову досталось за его симпатии к обновленцам. Сродство с сегодняшним днем наблюдается, пожалуй, именно в бешеной, иррациональной антипатии к обновленцам: "О, крамольный душок обновленческого тления, не выносящий никакой священной, национальнорелигиозной традиции! Как все это не по нутру нашему прогрессивному о. протопресвитеру "умеренноподстриженному" и с бородкой а ля Генрих 

Птицелов. Это не мелочь! Даже здесь просачивается их разрушительная, ядовитая преемственность" (с. 45). Такие выпады против "бородки" указывают на одно: обновленцы были страшны как явное отражение какихто собственных, глубоко таимых пороков. Так оно и есть: вовсе не волосы были противны в обновленцах, а приспособленчество к властям, стукачество язвы, перекочевавшие после заката обновленчества на тело "тихоновской" Церкви. 

Анатолий Ческаев 

ИЗ НОВЕЙШЕЙ ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ 

Некий "международный журнал" "Магистериум" издал тиражом в 25 тысяч экземпляров полную расшифровку фонограммы переговоров в СвятоДаниловом монастыре, происходивших 13 октября 1993 года. Книгу озаглавили ироничнодвусмысленно: "Тишайшие переговоры". Составители имели в виду, вероятно, что светские участники переговоров тратили время исключительно на взаимное облаивание друг друга. Но слово "тишайший" слишком уж близко в данном случае ассоциируется со "святейшим". Переговоры в Данилове вряд ли будут вписаны патриаршими летописцами в историю Русской Церкви: они принесли Патриархии лишь очень кратковременные выгоды, поставив ее под свет прожекторов. Но практически сразу во время переговоров и до сего дня Патриархия в основном слышит упреки за помощь в переговорах. Люди противоположных политических взглядов а сейчас мало людей нейтральных всегда недовольны миротворцами. Противники Ельцина упрекают Патриарха в том, что он недостаточно внятно проклял сторонников Ельцина; аналогично поступают последние. Обе стороны считают, что Патриарх помог противникам оттянуть время. 

Правда оказалась простой и глупой. Разумеется, идея переговоров была абсурдом: в послесловии к той же книге Ю.М.Лужков с преувеличенным, но искренним ужасом  рисует картинку: а ну как Белый дом действительно бы разоружился? "Позиция народных депутатов и их сторонников в глазах общественности оказалась бы выигрышной во всех смыслах" (с. 354). Были ли депутаты готовы довести дело до разоружения? Увы ("увы" для нас, демократов) да. Переговоры были сорваны президентской стороной, "канцеляристом" по выражению Ю.Воронина С.В.Филатовым. Сделано это было просто: первым пунктом переговоров стояло восстановление нормальной жизнедеятельности Белого дома. Никто не отрицал, что в понятие "нормы" входит, помимо света и тепла, связь. Но как только речь заходила о том, что надо связь включать в полном объеме, Филатов говорил: это опасно, они призовут страну к оружию. И все возвращалось к исходной точке. 

Из фонограммы нельзя понять, насколько искренне президентская сторона боялась, что страна поднимется на призыв Руцкого. Лужков в послесловии одновременно пишет, что "россияне не могли поддержать политику Белого дома" (с. 355), но затем цитирует свои же слова Зорькину: "Это более чем опасно" (с. 366). Редкий случай, когда политика можно поймать на противоречии. Но это не значит, что Лужков в какойто момент лжет. Он видел в Белом доме опасность но лишь общественному порядку, а не государственному строю. Так он психологически оправдывал действия власти, размах которых говорил о защите не общественного порядка, не безопасности москвичей, а именно правительства. 

Винить правительство трудно, оно перепрыгивало через стену тупика, делая вид, что переходит улицу на зеленый свет. Фонограмма, однако, чрезвычайно интересна, даже сенсационна в другом отношении. Во-первых, Юрий Михайлович Лужков публично заявил себя православным (с.59) чтобы тут же поклясться, что православному категорически и прямо запрещено. Но это лишь штрих к портрету мэра к тому фотопортрету, который на с. 354 (Лужков на фоне ампирных часов и портрета Ельцина, умудренноусталый взгляд государственного мужа). 

Главное же книга развеивает миф о нейтралитете Патриархии. Она открывается предисловием Патриарха, закрывается послесловием Лужкова -- это нейтралитет? Нет, это игра в одни ворота. Наконец, в тексте самой книги есть место, где К.Гундяев, глава отдела внешних церковных сношений, митрополит Смоленский и Калининградский и явный инициатор идеи переговоров, не выдержал. В одиннадцать вечера 2 октября, смертельно уставший, он высказался эмоционально и прямо: "Кто такой Руцкой, папа римский, что ли? ... Надо, чтобы мы вели процесс, чтобы мы были лидерами процесса. А мы все с кем-то согласовываем... Мы должны поставить Руцкого в ситуацию, при которой сказать: вот, голубчик, так, а вот тебе авторитет Патриарха, авторитет всей Русской Церкви, авторитет твоих коллег, и если ты не пойдешь с нами, то горе тебе, потому что завтра мы по телевидению (как сегодня Послание Святейшего Патриарха) другое послание можем огласить. И тогда будем с тобой уже на другом языке говорить" (с. 302-303). 

Это слова не нейтрального посредника на переговорах, это слова человека, который прикинулся нейтральным из тактических соображений, но всем существом предан одной стороне. Наверное, именно в этот момент представители Белого дома и поняли, что их водят за нос. Будем радоваться, что публикация фонограмм развеивает некоторые мифы и подтверждает то, что видно невооруженным глазом: Московская Патриархия есть правительственный (не парламентский!) департамент, который из политических соображений предпочитают пока представляться почтеннейшей публике в качестве независимого учреждения. Но нет ничего тайного... 

Андрей Парин 

ЦЕРКОВЬ В БЕЛЛЕТРИСТИКЕ 

БулверЛиттон Э. Последние дни Помпей: Роман / Сокр. пер. с англ. М.: МП "Вернисаж", 1993. 320 с. 100 тыс. 

Переиздание романа, написанного современником Пушкина. "Камо грядеши" Сенкевича и прочие романы на евангельские сюжеты все идут по дороге, проторенной Литтоном. Роман носит сугубо просветительский, бытописательский характер; разумеется, историческая точность соблюдена не во всем например, египетский жрец изображен чемто вроде идеолога социализма, стремящегося к гармонии и благу человечества через ложь и обман. Обложка украшена отвратительнейшим китчем: главный герой спасает обнаженную левую грудь, к которой пририсована главная героиня. Сто тысяч человек прочтут, соблазнясь этим китчем, роман Литтона. О христианстве они узнают немного, но одна ценная апологетическая мысль до них, может быть, дойдет: что ревность первых христиан была явлением вынужденным, благим и необходимым для выживания, но что та же ревность в средние века превратилась в варварский фанатизм. Литтон, правда, не разжевывает: что слабому здорово, то сильному смерть. Но, может быть, читатели поймут это сами. 

Андрей Свирелев 

ИСТОРИЯ КАТОЛИЧЕСТВА  ГЛАЗАМИ ПРАВОСЛАВНОГО 

Православное товарищество "Колокол" издало первую часть "Очерков по истории РимскоКатолической Церкви" протоиерея Владимира Рожкова. Это не история в строгом смысле слова, а курс лекций, читанных в Московской духовной академии в 1970е годы. Лекция особый жанр, к академической истории относящийся как акварель к скульптуре, лектор волен углубиться в один какойто раздел темы, и книга отражает его волю: в "Очерках", к примеру, непропорционально большое место уделено средневековой философии. Что за беда! Лектору непростительно одно: не любить свой предмет (в академических многотомниках любовь и не ночевала, почему их никто и не читает). Православный протоиерей Владимир Рожков историю Католической Церкви любит, любит и саму Католическую Церковь, и лекции его читаются поэтому с интересом. Фактический материал часто взят из вторыхтретьих рук (а в какое безвременье говорилосьто!), скорость изложения неимоверна (но темато безбрежная). 

Сама по себе любовь к Католической Церкви не диво. Евангелие умоляет любить врагов, а современные православные слишком часто видят в католиках только врагов, агрессоров и еретиков. Но вот чудо: полюби врага и он уже не враг тебе. В данном случае полюбить врага тем легче и естественнее, что католики вовсе и не враги православным. Сегодня чаще слышны голоса тех православных, которые вслед за восточными патриархами клеймят католиков как еретиков, вслед за афонскими монахами твердят: "Лучше чалма, чем тиара". Но Промысел предусмотрительно устроил так, что ни афонские монахи, ни патриархи не имеют права и силы заклеймить католичество как ересь для этого нужно созывать Вселенский собор. А раз Вселенский значит, должны присутствовать и католики. А нешто они явятся, чтобы получить клеймо еретиков? И получается замкнутый круг, только не порочный, а очень добрый так Бог подшучивает над теми, кто рьян не в Христову меру. 

История, рассказанная протоиереем Владимиром Рожковым, не просто просвещает и помогает развеять многие предубеждения против католичества. Она учит и тому, как похристиански обличать. Дело ведь не в содержании, а в стиле. Сейчас католиков обычно ругают площадной бранью, а если когда скажут им вежливое слово, так будто с лимоном во рту. А вот как пишет тот, кто любит: "Не всегда можно справедливо упрекать фактами прошлого современный Ватикан, но позиция святейшего престола часто делает такие упреки неизбежными" (с. 74). Назови человека так, как он себя предпочитает называть (в данном случае "святейший") и критикуй сколько хочешь не обидится. 

Изумляясь величию католических богословов XIII века, Рожков замечает, что "полнота жизни, глубина человеческой свободы, необъятное богатство космоса все же не уместились в этом синтезе. Когда, казалось, система мира стала законченной и всеобъемлющей, разразились Ренессанс и Реформация. Во весь рост стали тогда перед Церковью загнанные вглубь, но не решенные до конца вопросы, поднятые еще ранним средневековьем. Вопросы эти, значительно умноженные, стоят перед Церковью и поныне, и для будущего ответа на них необходимо постичь их первоистоки" (с. 145). Это одно из немногих мест книги, где автор позволяет себе открыто обратиться к современности. Именно в те мгновения, когда мы кажемся себе самыми умными, самыми православными, самыми ортодоксальными, мы должны именно так говорить себе о необходимости глядеть на свое величие, свою конфессию, свою правду с точки зрения вечной Христовой истины. 

Яков Кротов 

ПОДАРОК ТЕОСОФОВ ПРАВОСЛАВНЫМ 

Переселение душ. Сборник. М., 1994. 426 с. 

Книга пpодается, видимо, во всех киосках с теософской литеpатypой, то есть в маргинальной книготорговле, и внимания порядочных интеллектуалов к себе заведомо не привлекает. Выглядит она не только неинтеллигентно, но и совеpшенно непpавославно. Hо это пеpеиздание с дополнениями pедчайшего сбоpника "О пеpеселении дyш", выходившего в Паpиже, в YMCAPress, в 1934 годy. Издатель Ассоциация дyховного единения "Золотой век", pасположенная в Москве (печаталась книжка, впpочем, в Вологде, и на yдивление пpилично по качествy). К статьям "великих": о. Сеpгия Бyлгакова, Беpдяева, Флоpовского, Фpанка, Зеньковского, к подpобномy истоpикоpелигиозномy очеpкy П.Милославского пpисоединены: вышедшая позже статья H.Лосского в защитy yчения о пеpеселении дyш с пpавославной точки зpения (защита, однако, кажется довольно слабой), статья Е.Блаватской и две статьи самих издателей. В целом полyчился очаpовательный сбоpник, плюpалистичный до пpедела, очень хаpактеpный для нашего смyтного вpемени. Впpочем, если yж поклонники пеpеселения дyш пеpеиздали пpавославнyю полемикy пpотив пеpеселения дyш, надо сказать им спасибо. 

Вадим Успенский 

ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ 

Андрей Мановцев 

В ЗАЩИТУ ИМЕНИ ОТЦА АЛЕКСАНДРА МЕНЯ 

Многие помнят отца Александра Меня, многим дорого его имя. Было бы естественно ждать от тех, кто связывает себя с ним, открытого, серьезного и бережного отношения к памяти человека, который любил их и верил в чистоту их намерений. Но, увы, имя отца Александра опорочено. Не врагами (враги бессильны), а "последователями", теми, кто претендует на верность отцу Александру, а на деле спекулирует своей причастностью к его кругу, теми, кто пытается выдать отца Александра за "когото великого", представить его борцом за некую гуманистическиреформированную церковность и образ православного подвижника превратить в нескромную самодовлеющую фигуру. При этом даже трагическая кончина отца Александра становится только знаком, символом, подтверждающим величие "дела", а совсем не причиной опомниться и задуматься о том, например, как бы сам отец Александр посмотрел на свою посмертную "славу", как бессмертная душа его смотрит на это... 

Сергей Аверинцев назвал отца Александра миссионером "туземного племени" советской интеллигенции. С сокрушением и горечью нужно признать, что в своем миссионерском служении отец Александр был во многом неосторожен говорю по серьезному убеждению, считаю необходимым сказать об этом. Но не мне судить о деятельности своего духовника. Мы призваны к другому не к осуждению и не к дифирамбам, а к глубокой нешуточной благодарности и к обличению самих себя дорогим для нашего сердца, незабвенным примером. Если мы думаем, что образ отца Александра и его горячее, правдивое слово обличают одних пресловутых фарисеевобрядоверов и не затрагивает фарисеевинтеллигентов, мы весьма заблуждаемся. Может быть, прежде всего отец Александр обличает российских интеллигентов. Он был исполнен щедрой и беззаветной любви, он свидетельствовал о вере с героической любовью, с состраданием к тем, кто способен воспринять идеал, но оторван от корня жизни... И что же? Что было ему ответом? Бесконечное, неизбывное, постыдное злоупотребление его любовью, злоупотребление его расположением, его уважением, его доверием. Он говорил о Христе, а его принимали как "пришедшего во имя свое". Свидетельствовал об истине ему аплодировали, как эстрадной звезде. Щедро одаривал тем, что и сам имел даром, по благодати, светом, теплом, а его считали "светлой личностью" и обретали в нем идола, кумира. Никогда никого не укорял считали, что одобряет, не пресекал считали, что благословляет... И теперь один из его сподвижниковмирян в восхвалении отца Александра доходит до такого абсурда, что странно и говорить о том, а один из любимых воспитанников печатает книгу воспоминаний, которую можно назвать "образцом нескромности", не говоря уж о других ее качествах. 

Есть план, в котором единодушны слишком многие и который одновременно является самой настоящей клеветой на отца 

Александра. Его отрывают от Церкви, пытаются ей противопоставить, пытаются выдать отца Александра за луч света в царстве мракобесия и православную Церковь на старый, знакомый, привычный лад представить сборищем душителей духовной свободы с ущемленнопослушными рядовыми верующими... Мол, онато косная и нечего ждать от нее, в ней один был стоящий человек и того убили. Клевета на Церковь и клевета на отца Александра, который не может теперь ответить... Он не мнил о себе высоко и Церковь любил смиренно, как "рядовой", как "обыкновенный" верующий. Если же о немощах ее говорил открыто, то всегда со скорбью, с сердечной болью и никогда с нечистым стремлением. 

Отец Александр Мень был православным священником, сознавал себя именно таковым и исповедовал именно православную веру. Достаточно вспомнить, как совершал он богослужение, достаточно вспомнить, с каким благоговением, сокрушением и смирением он молился. Достаточно вспомнить о том, как глубоко, тепло и проникновенно, с каким трепетным и благоговейным чувством отец Александр почитал Пресвятую Богородицу, как молился Ей, как молился святым. Если же нас не принуждал этому следовать, то только для того, чтоб не принуждать. Если же нам попускал не держать себя в строгости, то лишь по "младенчеству" нашему, чтоб "питать молоком"... И уж вовсе не для хулы (тем лицемернее, тем хуже, что подспудной) и не для клеветы на церковную иерархию. Помню, как однажды он осадил в беседе одного человека, охладил его "пыл свободы": "Должен вам сказать, произнес вдруг отец Александр с намеренной четкостью речи, что я ничего не предпринимаю, не получив благословение своего духовника". 

Он был скромным и смиренным человеком, и тот, кто яркость его обращает в блеск, а живое слово в натужный пафос, лжет, и часто лжет не совсем бессознательно. Так же вовсе не претендовал отец Александр на духовное владычество, на роль того, кто "знает, как надо". Он решительно отрекся бы от того пьедестала, на который его возвели, оскверняя скорбь и память о нем. Значимость отца Александра раздувают в полном противоречии с его духовным обликом и с Христовой заповедью никого не называть себе наставником, раздувают не всегда в открытую (хоть бывает и так, порой вопиющенегодным образом). Но обычно, как и всякая серьезная ложь, эта существует скорее в качестве подспудной, благовидной, паразитирующей на правде претензии. Возникает чтото дикое, несуразное. Христианин и праведник, верный служитель Слова превращается в какогото гуру, якобы открывшего российским интеллигентам "демократичного", "гуманного" Христа... в Которого можно верить, не отказываясь от привычного самомнения, т.е., попросту говоря, без страха Божия. На самом же деле и как исповедник, и как священник отец Александр был гораздо "хрестоматийнее", чем того хотелось бы многим его почитателям. Он исповедовал "хрестоматийную" веру и "заурядную" приверженность Церкви то, чем русский культурный человек (и это трагедия нашей страны) слишком часто пренебрегает пренебрегает с давней, можно сказать, с наследственной уже неприязнью... 

Наконец, нельзя не коснуться экуменизма. Вопрос о нем так раздут "последователями" отца Александра, что дальше некуда. На мой взгляд, экуменизм отца Александра Меня главным образом был "чувством всемирного братства", по выражению Достоевского из его знаменитой пушкинской речи. Здесь,очевидно, сказывался тот удивительный художественный дар отца Александра, благодаря которому он мог сообщить живое представление и об иудейских пророках, и о европейских, и об отечественных подвижниках. Безусловно, в экуменизме отца Александра было не только художественное начало, но также и горячее стремление преодолеть излишнюю (по его мнению) замкнутость нашей религиозной жизни преодолеть любовью ко Христу и любовью во Христе, со всем целомудрием и со всей чистотою, без утраты достоинства, без дурного воодушевления, без измены своему исповеданию... Отец Александр считал (так мне чувствуется), что такие серьезные вещи сами собой разумеются, что нарушать чистоту приверженности Церкви (не какойто мечтательной, а Русской Православной Церкви) оскорбительно для самого человека. Не раз он говорил (все помнят) в связи с вопросом об отношении к дальним странам или к другим конфессиям: "У них свои дела, а у нас свои". Неужели же то, что он называл "нашими делами", заключается в вынашивании зерен раскола, в осознании себя "александровыми", в самолюбовании, самохвальстве и прочем, прочем? Он схватился бы за голову! Достаточно вспомнить благожелательность отца Александра, его мирный, прежде всего и в основании всего мирный и лишь поэтому веселый, лишь поэтому бодрый дух. Вечная, светлая память ему, а постыдное да исчезнет как дым. 

Сентябрь 1994 г. 

Иван Хотяинцев 

ЦЕРКОВЬ И ГРЯДУЩИЕ ВЫБОРЫ 

30 августа 1994 года в "Известиях" опубликовано письмо, подписанное, помимо деятелей культуры, церковнообщественными публицистами: Ириной Роднянской, игуменом Иннокентием (Павловым), Дмитрием Шушариным. Позднее в "Известиях" же их позицию поддержала Зоя Крахмальникова. 

Письмо озаглавлено: "Свара среди демократов расчищает реакции путь к власти". Интересно письмо как первая ласточка предвыборной кампании. Его тезисы банальные, противоречивые есть апология именно той позиции, которую большинство демократической интеллигенции займет на будущих выборах. 

Авторы считают нынешнюю президентскую власть "центром демократической энергии". Ни одного конкретного доказательства демократизма Президента, правда, они не приводят. Логика подобных сторонников Ельцина, Гайдара, Явлинского известна до мелочей: демократизм не доказывается фактами, а показывается сравнением кумиров с реакционерами. Реакционеры же наши таковы, что на их фоне действительно президентская власть выглядит центром демократической энергии, даже после доклада Сергея Ковалева. Правда, это энергия странного рода она всегда потенциальна, никогда не переходит в кинетическую. 

Письмо дерзко атакует российскую интеллигенцию ("после августа она не сумела стать истолкователем и духовным защитником пришедшей в Россию свободы"). С точки зрения тактики, это странно: ведь атака идет именно на то сословие, к которому принадлежат сами авторы, ставшие же духовными защитниками свободы. Выругать так крепко, чтобы призвать к объединению, очень поинтеллигентски. Интеллигенция и простит ругань авторам письма, потому что в главном они сформулировали именно ее позицию в предстоящей предвыборной борьбе. Это позиция с точностью до запятой воспроизводит позицию во время выборов 1991 года: поддержим Ельцина, потому что иначе к власти придет имярек. Видимо, и призывать голосовать за Ельцина можно только на подобной основе. Что ж, проголосуем. Это не трагедия. Демократия и отличается от тоталитаризма лишь тем, что демократия есть выбор из двух зол, а тоталитаризм из одного. 

Противно не голосовать за меньшее зло, противно голосовать за меньшее зло под разговоры о том, что это вовсе и не зло. Интеллигенция, особенно же христианская, должна всетаки помнить об упорядоченности логических и нравственных суждений. Между тем призыв голосовать за Ельцина, как он оформлен в этом письме, сопряжен с тремя некорректными ходами. Вопервых, авторы создают очень уж чернобелую картину действительности; всякий, кто не согласен с ними целиком, рисуется карикатурным глупым и бесчестным реакционером. Они пророчествуют: "Вот и сейчас заранее слышится знакомое: "Мы же знаем, как пишутся такие письма...". И отсюда совсем близко до: "Мы же не знаем, 

что на самом деле происходило 1921 августа 1991 года". То есть всякий, кто с авторами не согласен, заранее зачисляется ими в стан генерала Руцкого. Однако я вполне согласен с авторами, что генерал Руцкой низкий лжец, согласен с их оценками преображенского путча, однако не согласен с их антиинтеллигентским и пропрезидентским пафосом. 

Вовторых, интеллигенцию, которая очень многочисленна и разнообразна, которая высказывается и за демократию, и против, и за взяточников, и против, авторы письма осуждают безоговорочно. К президенту, однако, у них совсем другой подход. Они признают, что он предпочитает не называть себя демократом, что его политика создала "удобные возможности для антидемократических сил". И все же они не упрекают его ни в чем, клянут демократическую общественность. "Это во многом изза ее разброда и истерик политика президента после 34 октября не была достаточно решительной". Но это образец царистской, тоталитарной логики: лидер не может быть виноват, в его пакостях виноваты советники, виноват народ, который "недостаточно сигнализировал". А как, простите, следовало вести себя интеллигенции, чтобы Ельцин вел себя демократически? Наверное, авторы письма считают образцом политической мудрости и активности свой призыв: "Мы обращаемся к ... с настоятельным призывом предпринять усилия для согласования действий". Безграмотные, казенные слова но главное, слова холопски робкие, заискивающие, в них звучит вовсе не политическая воля, а мычание крепостного, который мнется на задворках барского двора и понимает, что барину на него плевать. 

Самое горячее, однако, третье свойство письма. Его авторы упрекают интеллигенцию: "Сколько банальностей, порожденных ложно направленным морализаторством ... вышло из интеллигентской среды, как только начались реальные, с тяготами и просчетами реформы". Это о том, что не надо гласно обличать нынешнюю власть, когда она ворует, потому что это на руку недемо 

кратической оппозиции. Что ж, позиция как позиция, тактически вполне разумная. Однако, обеляя взяточника и казнокрада, не надо же очернять нравственность, называть ее "морализаторством", да еще почемуто "ложно направленным". Вот почему особенно настораживает подпись игумена под таким текстом. Неужели заповедь "не укради" следует применять в соответствии с требованиями момента? Направлять ее только на Жириновского, но не на демократов? 

Нравственность вот тот предел, который важнее демократии, который есть основа всякой демократии. Безнравственная демократия и есть тоталитаризм, и сегодня миллионы людей чувствуют это не только на своем кошельке, но и на своей шкуре. Интеллигентный человек не может этого не понимать и авторы письма, к счастью, остаются интеллигентными людьми и противоречат самим себе. Они начинают письмо с того, что говорят о "низком моральном духе российского общества", заканчивают его критикой коррумпированного аппарата и призывом "постоянно иметь в виду шкалу ценностей и моральных ориентиров, которые и должны в конечном счете определять политические решения и указывать пределы компромиссов". 

Очень жаль, что эти благие слова противоречат центральной идее письма. Ведь призыв голосовать за Ельцина еще не есть компромисс. Компромисс означает, что обе стороны чтото уступают друг другу. Мы давно уступили президенту все. Он не желает даже "предпринять усилия для согласованных действий" и своим молчанием ставит интеллигенцию в положение глупое и мерзкое. Преодолеть это положение можно только знаменитой сахаровской "условной поддержкой", и главное условие здесь должно быть простое: "Не кради и не давай красть другим". Или, на доступном нашему президенту языке: "Не давай себе и своим привилегий". А главной привилегией свободой давно пора поделиться с народом. 

ОГЛАВЛЕНИЕ 

ЭССЕИСТИКА 

Священник Александр Мень. ОБ ИЗБРАННИЧЕСТВЕ ...2 

Владимир Горпенко, Яков Кротов и др. О СПАСЕНИИ ВСЕХ ... 5 

Александр Безносов. ПУТЬ ОБЩИНЫ ПУТЬ ВЕРЫ ... 19 

Яков Кротов. "АГАПА" ТРАПЕЗА ЛЮБВИ ... 22 

ЛЕТОПИСЧИК ... 23 

ВАЖНЫЕ СТАТЬИ ... 27 

О НИХ ПИСАЛИ ... 30 

КНИЖНЫЕ РЕЦЕНЗИИ ... 30 

ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ 

Андрей Мановцев. В ЗАЩИТУ ИМЕНИ ОТЦА АЛЕКСАНДРА МЕНЯ ... 36 

Иван Хотяинцев. ЦЕРКОВЬ И ГРЯДУЩИЕ ВЫБОРЫ ... 38 

"Свет Христов" — независимый, не 

правительственный, не политический центр, 

распространяющий христианское 

просвещение и помогающий христианам 

понимать друг друга. 

Статьи и письма можно присылать по адресу, 

указанному на с. 3 

Вернуться на первую страницу