Богочеловеческая комедия.
Нефть, газ и ненависть – стероиды России. К параду на Красной площади
К 7 ноября повелители России выдумали в 2013 году: празднуем не Октябрьскую революцию, а годовщину военного парада 1941 года. Вот у Бодрияра есть термин «симулякр» – знак, указывающий на нечто несуществующее. Например, когда телевизор показывает войну – это симулякр, потому что реальная война вовсе не та, которую показывают. Чем симулякр отличается от вранья и выдумки?
А ничем. И люди, которые плачут, когда им сообщают, что нужно плакать, – симулякристы. Вот про жертв 11 сентября им комментатор говорит, что – трагедия, они рыдают. А про бомбёжку Грозного им говорят, что это «восстановление конституционного порядка», и они не рыдают. Или про бомбёжку афганского деревни.
При чём тут празднование военного парада? А это симулякр в квадрате, который не перестаёт быть симулякром, даже наоборот. Ведь всякий понимает, что парад – лишь отсылка к настоящей кремлёвской радости, к Октябрьскому перевороту, в результате которого нынешние обитателя Кремля в этом самом Кремле и очутились, а то были сидели сейчас в камбузе картошку чистили. Однако при этом сама Октябрьская революция великая им дорога не потому, что это была социалистическая революция. Плевать они хотели на социализм, ненавидят они социализм, как и всякое посягновение на их личную власть, на их кошельки, на их миллиарды. Им революция – символ не социализма, а насилия, агрессии, и в этом смысле военный парад – это суть революции, голая сила. Они же не празднуют парад как сопротивление Гитлеру – вот сейчас Гитлера нет, так против кого парад? против кого военные учения? Они празднуют парад как они же проверяют накачанность своих мышц после тренировок. А нефть и газ им – вместо стероидов…
Что же я, не сочувствую героям войны? Нет, не сочувствую. Отцу своему сочувствую, что он воевал, но ведь от меня не этого хотят? Евреям сочувствую, но от меня хотят еще, чтобы я Гитлера проклинал, а я готов и Гитлеру сочувствовать, хотя скорее декларативно, а реально у меня на Гитлера вечно времени не остаётся, я сперва начинаю вспоминать, кто из моих еврейских родственников погиб при уничтожении гетто в Машево, а кто – на фронте. Но в принципе – да, я такой, и меня недаром считают бессердечной сволочью. Я сам об этом и писал, удивляясь. Смотрю по телевизору на башни-близнецы – и ничего внутри не чувствую. Смотрю на штурм бесланской школы – ничего не чувствую. Слушаю, как люди проклинают устроивших взрыв на «Парке Культуры» и неудомеваю и продолжаю спокойно и с удовольствием чай пить. Мне кажется это всё ненатуральным, вроде как в голливудских фильмах герои при виде трупа сразу начинают бл…ть. Нет у организма такой реакции, это у них культурный стереотип проявляется, а не биологический механизм.
Был со мной казус – сижу в столовке рядом с музеем, где был заведующим (в Больших Вязёмах, заведующим я был недолго и не очень настоящим, тогда там музей лишь создавался, и последний раз меня гебисты доправшивали именно там, прямо в церкви, где у нас была экспозиция). Столовка института соседнего, про него шутили, что там СПИД изобрели – институт фитопатологии растений. Напротив человек лет пятидесяти. И вдруг он хрипит и валится. Ну, я его вытаскиваю во двор, делаю искусственное дыхание рот в рот, массаж сердца. Скорая минут через двадцать приехала и заверила меня, что он был мёрт уже в момент, когда повалился. Да и видно уже было – гематома в поллица. Ну я встал и пошёл доедать. Даже рот не прополоскал. Другое дело, что вот этого человека мне было жальчее полумиллиона убитых впоследствии чеченцев, афганцев, американцев. Потому что он – вот, а те – там.
Цель СМИ – передавать информацию. Цель пользователей СМИ – получать информацию. И когда СМИ начинают раздувать истерику, а пользователи СМИ рыщут в поисках лучших раздувателей истерики, это патология, а не эмпатия и не сострадание. Рядом с собой видят боль и трагедию, но нимало ей не сочувствуют, а по радио услышат – и сразу рыдают. Ближайший аналог такой сентиментальности – психология заключённых уголовников. У этих зелёная травка, кошечки, девочки вызывают бесконечное и быстрое умиление, которое ничуть не мешает им оставаться жестокими бессердечными лжецами. Так что прав Буковский, когда на вопрос «Сколько в России заключённых» ответивший «Триста миллионов». Теперь, конечно, меньше, но факт прежний: у жителей России психология заключённых, причём именно заключённых уголовников, а не заключённых политических.
У такой сентиментальности есть прискорбнейшее следствие. Как человек, привыкший пить фанту, не разбирает вкуса французского шампанского, так человек, привыкший к сентиментальности как рефлексу на картинку, губит в себе дар подлинного сострадания. Не развивает, а именно губит. Вот и весь очень простой ответ на вопрос, почему современные жители России такие бессердечные. Реальной эмпатии нельзя научиться на картинках, только на реальном контакте с реальной болью. Малая способность к состраданию, которая есть у каждого человека с рождения и подлежит развитию, испаряется с причитаниями над телекартинкой. Освободившееся место занимает агрессивность, плавно переходящая в ксенофобию и милитаризм. И виноват не телевизор, а тот, кто выбрал себе телевизор вместо жизни.
