Яков Кротов

Статья для "Газеты выборчей", опубликована 18 января к визиту Путина. Учтите, что для не наших писалось.

ЦЕРКОВЬ В РОССИИ, РОССИЯ В ЦЕРКВИ

Российская религиозность: леденец на палочке

На Пасху 2001 года на ночную службу в триста московских православных церквей пришло полтораста тысяч человек. На следующий день они, конечно, отсыпались. Но почти три миллиона москвичей, не ходившие в церковь, в этот день поехали поминать усопших на кладбища. Городские власти отправляли милиционеров - охранять церкви ночью и шоферов - перевозить людей на кладбища днем.

Такова религиозность в современной России: преобладает практический атеизм. Ведь в Москве десять миллионов жителей, из них более половины никуда не ходили вообще. При этом Москва религиознее остальной страны.

Православные христиане, конечно, тоже посещают кладбища, но не на саму Пасху, а через десять дней после нее. И, конечно, люди церковные, регулярно посещающие храм, не будут на кладбище пить водку, как это делает большинство. Кто сам пьет и ставит на могилку стаканчик водки с кусочком хлеба, тот бессознательный язычник, воспроизводящий древний обычай поминальной тризны.

При этом большинство и стихийных язычников, и стихийных атеистов при социологических опросах называют себя православными. Правда, это большинство постепенно уменьшается: если в середине 1990-х годов о своей "православности" заявляло иногда до 80% населения, то теперь немногим более половины.

Людей, которые посещают храм не реже раза в месяц, насчитывается около 5%. Многие люди одновременно называют себя православными и говорят, что не веруют в Бога: для них православие означает национальную принадлежность, а не конфессию. Православие оказывается чем-то вроде сахарной ваты на палочке: небольшое и стойкое число постоянных посетителей Церкви, а вокруг этого меньшинства клубится огромное количество людей, лишь говорящих о православии.

Этот леденец тает. Поэтому патриарх Алексий II, в начале 1990-х годов любивший ссылаться на социологические опросы, сегодня предпочитает говорить более абстрактно, о том, что все, у кого есть "православные корни", являются православными. "Православные корни" - это не только православные предки, это любое признание русской культуры своей.

Леденец тает, но "палочка" растет. Число прихожан возросло за десятилетие религиозной свободы более чем в два раза. Сегодня у Московской Патриархии 14 тысяч приходов и 15 тысяч священников (в среднем на одного священника приходится от ста до пятисот прихожан). Это много в сравнении с советскими временами, но все равно Россия значительно отстает по уровню религиозности даже от тех стран Запада, которые считают себя чрезмерно "секуляризованными".

Православие: палочка или палка?

Православие часто кажется палкой. В 1997-м году Патриарх добился принятия закона о религии, который резко ограничил права неправославных и, особенно, новых религиозных движений. На практике власти часто заходят намного дальше, чем позволяет закон.

В Москве запретили всемирно известную "Армию Спасения", обвинив ее в том, что это "милитаризованная организация". Особенно ущемляются права тех конфессий, которые привлекают более всего новых членов. Поэтому почти не достается католикам (им только не возвращают дореволюционных костелов, даже в Москве еще не вернули храм Петра и Павла, принадлежавший немецкой католической общине).

Не очень страдают лютеране и баптисты, пассивные и потому маргинальные группы. Больше всего притесняют харизматические движения, адвентистам и неопятидесятникам, число которых почти удваивается с каждым годом, несмотря на ущемление их прав. Заметить эти общины не так легко, ведь у них почти нет собственных церквей, люди собираются в кинотеатрах и на квартирах, но численность их растет очень быстро. Правда, члены этих движений относятся к тем слоям общества, которые воздерживаются и от политической деятельности, и от культурного творчества, поэтому о них не пишут и не говорят.

Люди, которые используют православие в качестве палки, сами редко ходят в церковь или не ходят вообще. Это прежде всего чиновники старой коммунистической закалки, которые занимались борьбой с "сектантами" и в 1960-е годы, и позднее. Даже обвинения в адрес баптистов или католиков остаются прежними: отвлечение людей от национальной традиции, подмена христианства пропагандой немецких или польских культурных стереотипов.

Большинство "ударившихся в религию" политиков, людей культуры, предпринимателей используют православие в качестве не палки, а палочки: опираются на него. Православие не дает никаких выгод в отношениях с людьми. Избиратели не будут больше симпатизировать православному политику.

Политики, которые пытались делать акцент на православии, оказались отвергнуты избирателями. Скорее всего, такая же судьба постигла бы политика-католика или политика-баптиста, но таких пока не наблюдалось. Избиратель, даже православный (и именно православный) сохраняет здоровый антиклерикальный закал.

Большинство политиков, публично демонстрирующих симпатии к православию, делает это за казенный счет. Так, более всего церквей построено за последние годы в Ямало-Ненецком округе, где добывают нефть. Газовики и нефтяники сооружают богато украшенные церкви и в других городах России, например, Черномырдин оплатил строительство церкви в селе, где появился на свет. Для таких чиновников православие - это способ заменить коммунистическую идеологию каким-то новым наполнителем. Они уважают не православие, они уважают себя за то, что помогают православию.

Единственный действительно практикующий православный политик - Григорий Явлинский, почти никогда не говорящий о своей вере. Егор Гайдар открыто назвал себя агностиком, а энергетики России, в отличие от газовщиков или нефтяников, не дают Православной Церкви ни копейки - ведь их возглавляет абсолютный атеист Анатолий Чубайс.

Очень заметны киноактеры и эстрадные певцы, подчеркивающие свое православие. Знаменитая в советские годы Екатерина Васильева стала старостой храма в Москве, дает газетах многочисленные интервью, обличающие безбожие. О золотых куполах и крестах поют многие.

Тем не менее, большинство и чиновников, и людей культуры остаются вполне неверующими людьми. И это не такое уж молчаливое большинство. Пресса России регулярно сообщает официальные известия о жизни Московской Патриархии, но это делается для поддержания хороших отношений со светским начальством, с номенклатурой, восстановившей контроль над печатью. Те же самые газеты, однако, охотно и безбоязненно печатают антиклерикальные фельетоны.

Газеты охотнее печатают статьи журналистов, представляющих "альтернативное православие", пусть даже более фундаменталистское, чем Московское Патриархия. В демократических "Московских новостях" религиозную рубрику ведет монархист и антиэкуменист Александр Солдатов. Ценится оппозиционность официозу как таковая.

Крест и скипетр

Отношения между властью и Московской Патриархией определяются, прежде всего, отсутствием в стране нормальной избирательной системы. Пока не избиратель, а избирательные комиссии разных уровней определяют результаты голосования, правительство может позволить себе и пинать церковников, и одаривать их.

И провинциальные епископы, и сам Патриарх большинство денег получают не от прихожан (те слишком нищие или непривычные к пожертвованиям), а от государства - прямо либо через подчиняющиеся государству коммерческие структуры.

Скандальные истории с тем, как отдельные епископы торгуют сигаретами, водкой или минералкой, - мелочь, основные деньги идут в Патриархию прямо от торговли нефтью. Это миллионы долларов в год (не десятки миллионов, а миллионы). Поэтому Патриархия не может себе позволить серьезной оппозиции правительству, даже если бы захотела.

В отличие от Греческой Православной Церкви, Русская одобрила правительственные меры по присвоению гражданам личных кодов. В отличие от Грузинской, продолжает участвовать во Всемирном Совете Церквей (от которого тоже, кстати, получает деньги). Случались комические моменты, когда патриарх сперва выступил за смертную казнь, решив, что такова воля Путина, а на следующий день переменил свою позицию. Даже в вопросе о перезахоронении Ленина Патриарх ни разу не высказался ясно.

Оппозиционность Московская Патриархия позволяет себе лишь в небольших, символических дозах. Например, до сих пор Церковь отказывается признать подлинность останков Николая II, выставляя себя на посмешище перед интеллектуалами. Однако, Патриархия канонизировала царя Николая, что еще более делает ее ретроградной в глазах общественности.

Российская политика сегодня функционирует как коллективная власть номенклатуры. При этом личная религиозность того или иного политика имеет очень малое значение, даже если это президент. Ельцин и Путин одинаково помогают Патриархии деньгами и одинаково не пускали и не пустят Патриархию в школу, как она того добивается. Номенклатура не хочет, чтобы ее детей "охмуряли попы". Духовенству дают монополию лишь на те места, где люди лишены свободы: на казармы, на больницы, на тюрьмы.

Путин демонстрирует большую религиозность, чем Ельцин, но еще ни разу не дал оснований говорить о том, что какие-то его поступки совершены по совету церковников. Он держит при себе две группы приближенных: одна антизападническая и процерковная (из этой группы недавно стал широко известен банкир Сергей), другая антизападническая, но скептически относящаяся к официальному православию (это Глеб Павловский и его команда).

Путин схож с предыдущими поколениями коммунистической номенклатуры способностью говорить противоположные вещи, а делать нечто третье, о чем он и не предупреждал. Он крестит лоб чаще и искуснее, чем Ельцин, но так же, как Ельцин, он держит руководство Патриархии на коротком поводке. Поэтому может состояться визит Папы в Россию в 2002-м году, о чем уже заявил архиеп. Тадеуш Кондрусевич. Патриарх, конечно, заявит официальный протест, но его утешат очередной порцией нефтедолларов. О том, что будет, когда нефтедоллары кончатся, церковная и светская номенклатура не задумывается. Но люди, которые предпочитают строить Церковь не на нефти, власти и фундаментализме, а на Христе, есть, и не надо удивляться, если российское православие через одно-два поколение придет к собственному Второму Ватикану.

К дневнику литератора 2001 г.