Мф 26 20 Когда же настал вечер, Он
возлег с двенадцатью учениками;
Мк. 14. 17 Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью.
Лк. 22, 14 И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним,
№141 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. Следующая у Лк.
А к вопросу об Иуде: он ведь мог быть на почетном месте рядом
с Иисусом -- а как иначе Спаситель легко до него дотянулся?
"В обычное время люди ели сидя, но на Пасху возлежание за
столом было религиозным долгом, символом свободы" (Кузнецова,
2000, 262). Кстати, обычай греко-римский, заимствованный у завоевателей.
То, как ели победители, стало для побежденных знаком. Но не более
того: этот знак выражал то, что было исключительным достоянием
побежденных, на что победители вовсе и не претендовали. Странная
была античная культура, кажется, нигде более не считали престижным
есть в такой неудобной позе, облокотившись на локоть, полулежа.
Все-таки мы люди, не тюлени и не червяки какие-нибудь. Лежащий
человек свободнее сидящего не только тем, что явно не должен куда-то
торопиться, не должен быть готов сорваться в любой момент исполнять
чье-то приказание, -- он свободнее тем, что и не торопит никого;
лежание располагает к благодушию (хотя римляне с этим умели справляться).
Лежачего не бьют, а лежачий и подавно не дотянется. Вот какую
литургическую реформу стоило бы попробовать: не разговорный язык,
не алтарь посреди или вверху или сбоку, а чтобы все возлежали.
И дьяконам нашлось бы прямое дело -- официантничать. Клерикализм
сразу бы как ветром сдуло -- кто стоит перед возлежащими вряд
ли будет считать себя лучше их. Впрочем, наш обычай стоять на
богослужении вполне может быть приравнен к возлежанию: тело вытянуто,
а не скрючено, как на стуле, а уж вытянуто по вертикале или по
горизонтали, дело второе. Главное -- руки заняты. И когда стоящий
человек складывает на груди руки (как принято в православной церкви
перед причастием) он еще более становится похож на лежащего своей
беспомощностью -- и своей свободой от агрессивности.
Первоначально пасхальная трапеза совершалась стоя, мужчины в
походной одежде, с поясами и подпоясанные - ведь вспоминают путь.
Затем появилось новшество, заимствованное у "свободных"
завоевателей Палестины: есть лежа. Талмуд оправдывал это тем,
что иудеи хотя и вкушают хлеб, напоминающий о рабстве и горечи,
но делают это как люди, обретшие свободу и достоинство.
|
