Мф. 13, 22 А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

Мк. 4, 18-19 Посеянное в тернии означает слышащих слово, 19 но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода.

Лк. 8, 14 а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода;

№63 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Бог умеет испортить аппетит. Всё приятное, вкусное, захватывающее, - это "суета", то есть ничтожный и минутный вихрь, свивающий всякий мусор в столбик, это и "терние", то есть сорняки, сныть и борщевик японский. Будда добрее: он говорит "майя" - призрачное, иллюзия, не настоящее. Подумаешь! Конечно, бифштекс - преходящее, сами знаем-с, потому мы его и едим, чтобы не протух. Преходящее, но не греховное-с. Иисус же не отрицает реальности, но именно в реальности реального и видит опасность. Призрачный сорняк не погубит пшеницы, виртуальный смерч не убьёт никого. Земное добро - действительно добро, в богатстве действительно скрыт бог, пусть и с маленькой буквы. В том-то и проблема. И когда Бог говорит Адаму, что из-за него будет страдать земля и порождать терния, - это ведь не о том, что всё будет плохо. Напротив, это именно о том, что всё будет хорошо, что будут виллы на Карибах, яхты на Мальдивах и девушки на Закопанабанах. Сорняки - чудесные растения, растения не делятся ведь на хорошие и плохие, но лишь человеческое их разделяет. Тут есть трагикомический элемент, ведь человек обводит Бога вокруг пальца, превращая сорняки - васильки, розы - в часть богатства, в изысканную культуру, как льва превращает в кошку. Был сорняк - а стало украшение дворца. Пшеницу никто в вазу не поставит. Наслаждение получено. Тут-то слова Христа и сбываются с особой точностью.

Можно обвести вокруг пальца природу, можно превратить карася в золотую рыбку, но чем чаще человек общается с золотой рыбкой, тем быстрее превращается в разбитое корыто, из которого вытекло всё человеческое. Удовлетворить человеческие желания нетрудно, сорняки с этим справляются в чём-то даже лучше - анаша тоже ведь сорняк. Удовлетворённые и неудовлетворённые желания, скудные мечты нищих и пышные фантазии богачей, даже убитые и мумифицированные желания аскетов - всё сорняки. Христос не призывает выпалывать их, Он даже в другой раз прямо приказывает не быть святее Бога и жить в мире, каков он есть. Христос - не об отказе от богатства, а о том, чтобы, вслед за Ним, стать таким маленьким, словно герои фантастической повести, чтобы бродить среди сорняков как в лесу, не воспринимая их уже как сорняки, и искать, искать, искать огромные зёрна Божьего Слова.

* * *

О БАКСАХ И БАБЛЕ, КАПУСТЕ И ДЕНЬГАХ, И О 10% НАСЕЛЕНИЯ

Деньги засосабельнее секса и насилия, поверьте старику, который малость имел дело со всеми тремя…

«Терние» – колючий кустарник, в отличие от «плевел» в следующей притче. Терн — он же аканф, пышноукрашающий колоннокоринфские капители — это колоссальный куст выше человеческого роста, который не спутать с пшеницей, а плевелы — это сорняк, схожий с окультуренным растением. Богатство — огромный, но колючий сорняк. Тонкость в том, что богатство побуждает человека не бояться терний. Через тернии к богатству пробиваются и думают, что уже ничего не страшно. Так ведь тернии разные бывают. Одни тернии порубал в мелкие клочки и прорвался. Свою лень, трудности бизнеса и т. п. Куда хуже, когда терновник типа аканф — красавец, но колючий, паразит. Незаметно воткнётся в пиджак и чуть-чуть задержит. Не бревно, не шлагбаум, а вот — колючечка. Одна. Другая. Сто двадцатая…

Тот же образ шипа как денежной занозы у Павла в 1 Тим 6, 10: «10 ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям». В синодальном переводе, правда, никакого терния не видно. На греческом же «перипейро» – «подвергать» – означает, как отмечают знатоки, «находиться в окружении чего-то колющего». Например, среди вражеский копий. Или, как у Златоуста, в окружении колючих растений: «Страсти – это терние, и подобно тому, как о терние, с какой бы стороны ни прикоснуться, всякий кровянит себе руки и причиняет на них раны, так и от страстей будет терпеть то же самое всякий, кто подчинится их власти, и душу свою подвергнет страданию».

Значит, кроме узкого пути и пути широкого есть ещё путь сквозь колючки. Проблема в том, что лезут в колючки, почитай, почти что все, а вот к звёздам — то есть, к богатству — пробиваются немногие, да и те, увы, приобретая богатство, не только кое-что теряют, но, что для них чувствительнее, «застревают». Чувствуют, что буксуют, что не могут стронуться с места, и не понимают, почему. Да потому же, почему некуда тронуться тому, кто сидит на царском троне и окружающими повелевает. Липкое это место — наверху, над другими.