Мф. 4, 12. Услышав же Иисус, что Иоанн отдан [под стражу], удалился в Галилею

Лк. 4, 14 И возвратился Иисус в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране.

№35 по согласованию. Фраза предыдущая - следующая.

Златоуст комментирует афористично: "Не тот виноват, кто не бросается в опасности, но тот, кто в опасностях не имеет мужества". Красиво и приятно: значит, права народная мудрость: "не лезь поперек батьки...", "тише едешь...", "дают - бери...", "от добра добра не ищут". Разумеется, нет: с первого момента и до последнего Иисус идет в опасность. Рождество есть бросок в опасность, поперек батьки - в пекло, поиск добра от добра. Иисус не отступает, а наступает: делает еще один шаг к исполнению пророчеств, к сеянию Слова, к Голгофе.

*

Ещё одно противоречие Евангелия - из тех, которые не замечают неверующие. Иоанн Предтеча брошен в темницу, Иисус бежит в Галилею, и евангелист считает, что всё хорошо, исполняется пророчество о том, что жителям Галилеи, "сидящим во тьме", "под крылом смерти" явится свет. Почему вдруг галилеяне - "во тьме", когда это самый цветущий экономически регион... Может, имелось в виду, что денег много, а Бога забыли? Оказались в темноте - в темнице - неверия? Тюрьма определялась как темница, потому что в ней не было даже тех окошечек, которые сегодня есть. Ты богат? Значит, ты в темноте, потому что окно в жизнь у тебя заложено золотыми кирпичами... И вот приходит освободитель - жителям Галилеи хорошо... А Иоанну каково? В чём смысл свободы одних, если она куплена ценой несвободы других? В конце концов, Иисус ведь тоже попал в тюрьму.

Люди часто спрашиают о смысле зла, но редко спрашивают о смысле рабства. В рабстве вообще редко видят зло, возможно, потому, что редко видят рабство. Как зло принимают за добро, так рабство принимают за свободу, ложь - за правду. Иисус освобождает верующих в Него. Но эта свобода не в том, что исчезают наши рабовладельцы, а в том, что исчезают наши иллюзии. Свободен не рабовладелец, - ведь рабовладелец не понимает своей подлости, он в рабстве у лжи и бесчеловечности. Свободен тот, кто увидел своё рабство - рабство людям, рабство греху. Более того: часто во имя Христово человек лишается свободы или ограничивает свою свободу сам - прежде всего, свободу быть рабовладельцем, свободу угнетать, командовать, определять судьбу другого. Сам Господь принёс освобождение, заплатив за неё Своей свободой. Воскресение есть победа не только над смертью, но и над несвободой. Да и страшна смерть именно тем, что она - абсолютная несвобода. Чем монументальнее гроб и гробница, тем более они - тюрьма, и пусть Ленин лежит в мавзолее, это его карцер-чистилище.

Мы часто должны принять несвободу, но, как и Господь, только ту несвободу - которая во имя Божие. Такой была несвобода Предтечи, такой была несвобода Иисуса. В темницу их отправило государство, но неволю Царства Кесаря они превратили в волю Царства Небесного. Мы-то немножечко другого калибра, нам дай Бог несвободу, чтобы укоротить наше посягательство на других. Проблема ведь не в том, почему на нас обрушилось зло и боль, а в том, почему мы на других обрушиваем зло и боль. Не Бог в оправдании нуждается, а мы. И тут иногда надо пройти через тьму несвободы, чтобы увидеть свет. Мои цепи помогают разорвать цепную реакцию зла. Поэтому мы молимся о заключённых и о пленных - не потому, что заключённые невинны, а пленные все сплошь благородные герои, а потому, что нельзя хотеть свободы для себя, не вымаливая свободы другим. Мы молимся о том, чтобы не было тюрем иных, кроме внутренних и добровольных. Как жить в мире без тюрем? Так ведь без тюрем, а не без Бога! Не будет тюрем - будем ближе к Богу придвигаться. Мы молимся не о том, чтобы стало больше тюрем и концлагерей, а о том, чтобы стало больше Царство Небесное - и надо выбирать: либо несвобода, либо Бог.

1641. См. Свобода.