Лк. 2, 40 Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем.

№19 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Опять вечная проблема общения: одно слово - прекрасно, но если этих прекрасных слов два... Если двум разным дамам сказал один человек: "Вы красивее всех!" - чего стоят эти слова? Если бы Лука только об Иисусе сказал "возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости". - но он ещё и об Иоанне сказал: "возрастал и укреплялся духом" (1, 80). В чём разница? Не так уж она и велика - во всяком случае, и "дух" юноши Иоанна и юноши Иисуса - не Дух Божий, а собственная душа, и "премудрость", "софия" - не какое-то высшее существо (впрочем, и не "ум" в его повседневном понимании), а понимание воли и власти Бога. Понимание, которое достигается не усилием интеллекта, а даруется благодатью. Ясно, что Лука начинает одинаково, чтобы бросилось в глаза, насколько различно продолжение, насколько по-разному он говорит о предстоящем пути Иоанна и Иисуса: Иоанн сразу является Израилю, Иисусу предстоит нечто несравненно большее.

*

Был ли Иисус выдающимся ребёнком? Этот вопрос возник сравнительно недавно - в последние пару веков христианской истории. Причина - в общем непростом отношении современности к детям. Дошло до того, что стали говорить о неких "детях-индиго", у которых особая ДНК с защитой против всех болезней, сверх-способности, купленные ценой аномалий в поведении и т.п.

Идея «детей индиго» пришла в Россию из США, но в Америке эта идея – удел небольшой группы культурных маргиналов, даже не часть масс-культуры. В России же идея молниеносно стала частью именно массовой культуры, пошли «документальные» фильмы о детях индиго. В сочетании с американскими сериалами о супермене, человеке-пауке и детях-мутантах, школьницах-колдуньях и попытках дьявола вырастить ребёнка-антихриста, получается сносшибательная смесь. Телевизор – это на Западе он «голубой огонёк», а в России впору говорить о «телевизоре индиго», о телевизоре, в котором к нормальному синему цвету примешан багрово-кровавый оттенок.

В гениальных детей человечество верит давно. Геракл, душащий в колыбели змей, пример из классических, повесть Уайльда "Звёздный мальчик" - пример из модерных. В России самый политически острый пример – повесть Гофмана «Крошка Цахес», написанная в 1818 году, в которой удачливость даруется ребёнку феей. Сравнение Путина с Цахесом стало поводом (не причиной) расправы с предпоследним островком демократии на телевидении. На первый взгляд, сравнение прежде всего обыгрывало сходство отношений Ельцина с Путиным, но, видимо, по-настоящему Шендерович угадал совсем другое: сам тип Путина – тип ребёнка, вечно юного Питера Пэна. Более того, его преемник ещё более инфантилен (внешне), даже в пропорциях головы и тела, и эта инфантильность может быть обыграна к выгоде своих обладателей именно как проявление «индижьего».

Хотя вера в чудесных детей древняя, в культуре модерна она приобрела особо важное место – как и дети в целом. Культура, построенная не на воспроизводстве знаний, а на их производстве, на постоянном ускорении, на обучении как способе встать на плечи учителя и быть выше его, создала особое отношение к детству (о чём есть классическая книга французского историка Арьеса). Ребёнок из маленького взрослого превратился в полу-ангела, полу-бесёнка,  в загадку, из которой может и должен вырасти некто Больший. Правда, модерная культура не любит мистики, верит в биологическое равенство людей (и, видимо, вполне справедливо). Создайте отличную школу – и будет отличный ребёнок. Вопрос денег и метода.

С концепцией «детей-индиго» модерн соприкасается в своём недоверии в родителям: «отличная школа» понимается прежде всего, как школа, которая изолирует ребёнка от родителей, по крайней мере, в смысле образования. Впрочем, и к воспитательным способностям родителей модерн относится подозрительно, для него семья – слишком кустарщина, слишком непредсказуемо. Лучше конвейер школа-университет. А конвейер сбоит постоянно, что даёт ещё один повод предполагать, что ребёнок «испорчен» то ли в раннем детстве, то ли на генетическом уровне. Вера в "детей-индиго", у которых гениальность сопряжена с отклонениями в поведении, есть в этом смысле вариации идеи Ломброзо о том, что всякая гениальность связана с определённым сумасшествием - а Ломброзо, в свою очередь, лишь облёк в наукообразную форму конца XIX века идею романтиков начала XIX столетия. В свою очередь, романтики лишь воспроизвели в относительно рациональном виде древний миф о том, что общение с высшими силами покупается ценой самоограничения, увечья. Гомер - слепой, юродивые - не в себе, поэзия - род одержимости...

«Дети-индиго» - суеверие, порождённое успехами кибернетики и генетики, совпавшими во времени. Стартовой точкой в этом смысле является рассказ Генри Каттнера и его жены Кэтрин Мур «Авессалом», написанный в 1946 году. Герой рассказа - учёный, занимающийся «психотехникой», сын которого обладает сверхъестественными способностями и благодаря этому повелевает родителями. Авессалом - сын царя Давида, взбунтовавшийся против отца. Только библейский Авессалом погиб, а у Каттнера - победил.

Многочисленные сериалы про детей-мутантов, про суперменов и людей-пауков, по-разному обыгрывали эту тему, представляя "авессаломов" то спасителями, то губителями человечества. Правда же в том, что мир проще, добрее, и самая смерть страшна не тем, что поражает обычных людей и отступает перед необычными, а тем, что смерть стала обычаем среди людей, предназначенных для вечной жизни.

В интересе к необычным детям, "детям-индиго", как их стали называть в 1990-е гг., сплелись два мифа, оба языческие. Один миф материнский - о ребёнке уникальном, гениальнейшем, спасителе человечества. Правда этого мифа в том, что каждый человек - уникальный и гениальнейший. Ложь - в том, что зло, от которого стоит спасать человечество, не таково по своей природе, чтобы от него мог спасти ребёнок с необычными способностями. Не СПИД (детям-индиго приписывают ДНК с иммунитетом от СПИДа) - главный враг человечества, не болезни, не глупость. Ненависть и вражда - главный враг человека. Если для победы над ними нужны были необычные, сверхчеловеческие способности, это была бы не победа. Победа там, где побеждается ненависть среди обычных людей и побеждается обычными, доступными каждому средствами.

Второй миф - миф отцовский, можно назвать его "комплекс Авессалома". Он менее известен, чем "эдипов комплекс". Фрейд считал, что именно это - основной миф Библии: люди обожествили отца как Бога, чтобы защитить отца от поедания детьми. Якобы были такие вот нехорошие времена, когда сыновья поедали отцов, и справиться с этим иначе было невозможно. Разумеется, к истории это отношения не имеет, к Богу тоже. К Фрейду - имеет.

Комплекс Авессалома: отец боится, что сын его съест. Сын окажется удачливее, умнее, богаче. Большинство претензий к современной цивилизации из этого комплекса: отцы чувствуют себя ненужными, лишившимися достойного места. Дети им кажутся подобными древним божествам, которые занимали свой престол, поедая породивших их отцов (или, на худой конец, оскопляя, как это было принято в древнегреческом пантеоне).

Этот миф тоже вполне языческий, материалистический: он считает мир и людей явлением ограниченным, в котором любовь случайна, а людоедство закономерно, сытость - эпизод, а ненависть - фон. Спасение в таком мире - лишь в насилии и убийстве, важно первым нанести удар. Поэтому миф спокойно модифицируется в миф о сыноубийстве.

Миф о детях-индиго есть результат испуга перед человеческой свободы. Дети оказываются намного более живыми, чем они были в течение веков, когда их выращивали по методу компрачикосов – в жёстких матрицах семейного деспотизма. Так этому радоваться надо! Хотя, конечно, с вертлявыми, непослушными, не умеющими сосредотачиваться детьми сложнее. С мёртвыми детьми куда проще…

Твёрдо можно сказать "нет" . Иисус - совершенно обычный ребёнок (хотя позднейшие легенды вновь и вновь пытаются представить Его сверхребёнком). Он побеждает зло и смерть самым обычным способом - бессилием, смирением, прощением. Врагов не раскидал, дворца не захватил, книги не написал. Он воскресает не потому, что у Него необычная ДНК, а потому что Его воскресил Отец. Отец точно так же воскресит всякого. В этой обычности Иисуса для верующего - залог спасения как следования за Иисусом. Обычный лечит обычных. И когда Иисус призывает быть как дети – это не о детях-индиго. Не нужно ничего менять в своем геноме, не нужно менять свой «психотип». Просто – смотреть на мир широко раскрытыми глазами, с верой, надеждой, любовью, оставаясь при этом взрослым, не боясь сверхдетей и не превращаясь в сверхчеловека. Человек сам по себе настолько велик, многоцветен, что сводить его хоть к золоту, хоть к индиго, означает его убивать – и пока мало кто из нас живёт полным спектром. Так что не надо терять времени…