Лк. 2, 36 Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена
Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего
семь лет,
№14 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
На первый взгляд, Лука использует простой параллелизм. Симеон и Анна - как два подсвечника. Оба старики, оба что-то говорят.
Если приглядеться, бросается в глаза противопоставление, совершенно намеренное.
Прежде всего, хотя Симеона изображают стариком, Лука нигде его стариком не называет. Вот старость Анны - да, подчёркнута усиленно, а про Симеона это уже мы делаем вывод - мол, "ныне отпущаещи", значит, устал жить, следовательно - старик. Как будто молодые иногда не вешаются и как будто старики обычно не хотя жить со всей силой молодости! Лука даже не утверждает, что Симеон вскоре после исполнения пророчества умер. "Не умрешь, пока не увидишь" может означать, что "увидел" - а умер еще лет через сорок.
Симеон не назван пророком, хотя он как раз - в отличие от Анны - предсказывает. Лука упоминает, что Симеон действовал по вдохновению, а об Анне такого не говорится.
Симеон приходит в Храм "по вдохновению", неожиданно для самого себя. Анна "не отходит от Храма".
Симеон какой-то беспаспортный и бесфамильный, случайный понятой, Анна же снабжена биографией более подробной, чем любой другой персонаж Евангелия.
Симеон обращается к Марии и Иосифу, Анна - ко "всем", причём Мария с Иосифом не упоминаются вообще.
Иисуса на руки берёт не женщина - Анна, что было бы логично для патриархального общества, а мужчина - Симеон. Это как раз понятно - благословляют всегда мужчины, а благословение и передаётся через прикосновение. Может, лучше сказать - женщина благословляет всегда, постоянно, а мужчина только "по вдохновению".
Перевёрнутый мир Евангелия! В Храме тут вроде бы вообще мужчин нет, только вот живёт одна старушка. Тот, кто должен бы быть пророком - случайный захожанин, сам удивляющийся тому, что с ним происходит, а пророк - бабулька в платочке. В нормальном мире мужики с кафедр вещают на весь мир, а тут мужчина, краснея и смущаясь, шепчет что-то странной супружеской паре и делает козу младенцу, а бабка, которая должна бы, исполнив акушерскую обязанность, исчезнуть, кричит на всю ивановскую.
На самом деле, конечно, это мы перевёрнутые. Всё нормально! Спасение и начинается с того, что "Титаник", скрежеща и булькая, переворачивается со дна морского и всплывает, и на носу у него Симеон с младенцем и придерживающая их Анна.
