Яков Кротов

К ЕВАНГЕЛИЮ

Оглавление книги

Ио 20 25 Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю.

№172 по согласованию. Стихи предыдущий - следующий. Иллюстрации.

Обезьянье в человеке побуждает забывать страдание, бояться чужого страдания - вдруг там зараза и перекинется страдание на меня? А ведь есть ещё и волчье, и волкодавье - укусить другого, ранить другого, чтобы подчинить его. Дух Божий в человеке вдохновляет прикоснуться к чужим ранам - не для того, чтобы разбередить их, а чтобы чужие раны стали своими, чтобы, разделив опыт болезни и агонии, разделить и опыт воскресения. Всё христианское искусство оправдано настолько, насколько в центре его не чужая слава, а чужое страдание, перестающее быть чужим, насколько в этом искусстве раны Христа помогают нам не ранить ближних.

1512.

*

Все помнят, что Фома не поверил рассказу апостолов о воскресении, но мало кто помнит, что те же самые апостолы, которые пытались убедить Фому, не поверили рассказам жён-мироносиц о воскресении (Лк. 24, 11). Более того - они не поверили "вообще", абсолютно. Фома - не поверил условно, он выдвинул чёткий критерий - увижу то-то и то-то, тогда поверю. Большинство-то людей как говорят? "Ни за что не поверю!" Вот это самое антинаучное и антирелигиозное настроение и есть.

Иисус показал Свои раны апостолам. Реакции - никакой. Показал Фоме - ого! Раздался возглас, который до сих пор звучит набатом. Вот почему условные сомнения лучше безусловного отчаяния или, ещё хуже, недоверия тем, кто по гордыни считаешь ниже себя - как апостолы считали женщин, пусть и трижды мироносиц, ниже себя.

*

Фома не доверял людям, и это было правильно. Кто не видел Бога, тот не должен доверять людям, потому что "доверять людям" означает доверять внешности. Скепсис должен быть, и скепсис должен быть скептичным, максимальным. Беда большинства скептиков в том, что они не доверяют одним людям, однако, безо всякого усилия доверяют другим. Не доверяют евангелистам, зато легко верят антиевангелистам. Встреча с Иисусом меняет все - меняет все даже "дуновение", дыхание Иисуса, то дыхание, которое называется Духом Святым и о котором самый смешной спор - оно "через Сына" или "от Сына". После встречи с Христом, когда уляжется первая благодать, человек часто становится злее, потому что скепсис начинает паразитировать на религиозном опыте, подозревая в ближних теперь еще и еретиков, богохульников и пр. Такой верующий скепсис - профессиональное заболевание духовенства, если то "освобождено" от необходимости зарабатывать себе на жизнь: начинает казаться, что "миряне" все сволочи, лентяи и психопаты. Это лечится - не уверением себя, что все наоборот, а напоминанием, что все еще хуже: не только миряне, но все, абсолютно все люди именно таковы, включая скептика. Ну и что? Это не катастрофа. Встреча с Богом не отменяет трезвость скепсиса, а заменяет трезвость скепсиса трезвостью любви. Людям можно и нужно верить не потому, что люди достойны доверия, а потому что Бог достоин доверия. Люди подымаются к небу не потому, что они воздушные шарики, а потому что их подымает Бог.

17.4.2004

Воскресенье 21 апреля называется по православной традиции несколько странно: “Антипасха”. Антисемиты - против евреев, антиматерия - против нашего мира, но антипасха не против веры в Воскресение Христово. Просто древние смотрели на время как на что-то очень материальное, и два воскресенья казались им расположенными друг напротив друга. В это воскресенье читают в храмах рассказ об апостоле Фоме (почему оно еще называется “Фомино воскресенье”). Его называют “Неверным”, и здесь опять наш играет с нами дурную шутку. Теперь слово “неверный” означает “предавший”, но тысячу лет назад, когда устанавливалась церковная терминология в нашем языке, оно означало всего лишь “недоверчивый”. Фома не доверился друзьям-апостолам, когда те ему рассказали о воскресении Спасителя, он сказал: “Если не увижу на руказ Его ран от гвоздей, ... не поверю” [Ио. 20, 25]. Евангелист подчеркивает, что Фомы не увидел Христа, потому что не был вместе с другими апостолами, не оказался, как говорят американцы, “в нужном месте с нужными людьми в нужное время”. Это косвенный ответ тем, кто отвергает необходимость куда-то (в храм) ходить, быть с другими людьми, чтобы найти Бога, ограничивает духовные поиски внутренними переживаниями и размышлениями. Царство Божие внутри нас, как сказал Христос, но и воздух внутри нас, однако, если мы закроем рот и не будем дышать, мы все-таки задохнёмся. Так что рыба - символ не только Христа, но и христиан, ибо у рыбы рот обычно открыт. Это, конечно, не означает, что христианин должен постоянно болтать: наш рот открыт от удивления и для удивления.

Бог таков, что Его нельзя найти, отвергая людей. Фома не по глупости или наглости отказался поверить друзьям-апостолам, но по любви к Христу, от желания увидеть Его своими глазами, и Господь не осудил его за любовь, пришел специально к нему, и всё же сказал: “Блаженны невидевшие и уверовавшие” (Ио. 20, 29), блаженны не потому, что не видели, а потому, что вера заменяет видение и становится видением. Какое же счастье — веровать, и как трудно понять, какое это счастье, и тем, кто уже привык к вере, и тем, кто ещё не уверовал!

Оп. Куранты, 1996

Неверный как ненадежный

"Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю"

Как были произнесены эти слова апостолом Фомой - с презрением, недоверием, сарказмом, равнодушием? Мы поймем, почему первая же неделя после Пасхи посвящается Фоме, только если почувствуем интонацию - ибо слова сами по себе значат мало. Но чтобы почувствовать эту интонацию, надо переживать то же, что пережил Фома. Мы же приписываем Фоме то, что переживаем сами: неверие. Мы видим в словах его скепсис и жажду доказательств - потому что сами их жаждем. Как же плоско, убого, ханжески видим мы мир: разделенным на веру и неверие, словно на правое и левое, черное и белое. А Павел говорил, между прочим, по крайней мере о трех добродетелях: вере, надежде и любви. Он совершенно правильно заметил, что из них вера и надежда пребывают лишь в этом мире, где Христос невидим, любовь же принадлежит и нынешнему веку, и будущему, не переставая никогда - он воспел гимн любви. Но слишком многие и слишком часто делают из этого вывод, что вера и надежда менее важны в нашей жизни, нежели любовь. Веру-то еще защищает авторитет и того же Павла, и апостолов Иоанна с Иаковым - но вот средняя добродетель, надежда, словно затерялась среди своего блистательного окружения.

Между тем, надежда по крайней мере столько же важна для жизни в Боге, как и вера, и любовь. Подобно вере и любви чувство надежды почти полностью отмерло у человека после грехопадения, и мы в себе не имеем надежды, и в других не распознаем ее. Между тем, слова апостолы Фомы произнесены именно с надеждою - прежде всего с надеждою - и поэтому они дороги и поучительны. Об апостолах часто говорят как о героях веры - и о Фоме это можно сказать, но как дорого мгновение, когда он вышел из мира веры, совершенно подобно своим соученикам, вышел - но остался обращенным ко Христу. На краткое время он остался без веры и произнес: "Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю". Без веры произнес, но и без неверия, а только со страстной и могучей надеждой на то, что увидит, что вложит, что поверит. Фома совершил подвиг, лишившись веры, но удержав при этом надежду. Более того, он показал нам, что без надежды и вера ничего не стоит, а надежда рождает веру. Неверный, неверующий всегда означало "ненадежный", но ведь справедливее обратное: ненадежный неверен, кто не имеет надежды, тот не поможет людям, тот неверен Богу, в Которого верует. Между тем, сколько верующих людей лишены надежды и для скольких христиан Христос отсутствует в жизни, потому что они, имея веру и даже любовь, отчаялись и лишились упования. Да любому, в общем-то, христианину знакомо чувство ностальгии, когда мы со сладостно-щемящей грустью вспоминают кого-то или что-то, с чем были связаны огромные упования. И вот, умерли родители, на которых мы надеялись, исчезли друзья, разрушен дом, и лишь изредка мелькнет обломок прошлого, пахнущий надеждой и одним этим запахом несбывшихся чаяний вызывающий у нас слезы.

Только одна часть человеческой жизни лишена этого горестного переживания несбывшихся надежд: жизнь в Церкви. Где Христос - там надежда не умирает и не обманывает. Где грусть по прошлому - там нет Христа. И не случайно, наверное, именно евангелист Иоанн записал рассказ о Фоме. Он диктовал евангелие глубоким стариком, вспоминая события молодости, вспоминая Иисуса, Который любил его более прочих учеников. Но насколько же лишено это евангелие ностальгии, мечтания о возврате к той светлой и замечательной поре, когда вместе с Господом молодые апостолы, все вместе, ходили по Галилее. Нет в этой книге ни капли тоскливости, которая сопровождает самые трезвые и уравновешенные мемуары. Иоанн пишет - а надежда рядом с ним, рядом с ним Иисус - упование и чаяние не позади, распавшиеся в прах, а здесь, прочные и живые, прорастающие в вечность. Византийские песнопения, посвященные св. Фоме, написаны людьми, убежденными, что апостол действительно вложил пальцы в раны Иисуса. Евангелие этого отнюдь не говорит - не потому, что это совершенно невозможно (как кажется иногда мне), а потому, что это совершенно не важно. Важно другое: надежда Фомы оправдалась, ибо он надеялся на Иисуса. Не верил - да, может быть, и уж наверное, верил недостаточно. Но надеялся - о, если бы нам такую надежду на веру, чтобы вся жизнь определялась и направлялась ею к Спасителю.

Проповедь в Космодемьянском храме, 1992, год. Неоп.

*

Фома неверен апостолам, а не Иисусу. Вот гламурный православный журнал "Фома" - там сплошные рассказы про то, какие замечательные апостолы из православных. Как они верны Христу - и за сиротами ухаживают, и творят, и родину любят, и врагов отражают, и природу тонко чувствуют... Фома Неверный разорвал бы этот журнал в клочья, потому что... Потому что Фоме был нужен Христос, а не журнал, тем более гламурный. Христос есть единственное доказательство воскресения Христа. Спаситель сказал, что блаженны те, кто не видел Христа и уверовал - но Спаситель отнюдь не сказал, что блаженны те, кто уверовал в христиан с такой страшной силой, что во Христе абсолютно не нуждается.