|
Оглавление книги
Ио. 12, 20 Из
пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины.
№136 по согласованию.
 "Некоторые"... Иоанн мог бы и пояснить, что это за греки - так называемые
"богобоязненные", интересующиеся иудаизмом, или "прозелиты",
то есть, обращённые в иудаизм. Большая разница - для духовенства, для статистиков.
Но Иоанна совершенно не интересует статистика. Его интересует читатель - и оставить
героя анонимным это приём, побуждающий читателя отождествить себя с героем. Иоанн
даже не указывает, увидели греки Иисуса или нет. Это не так важно, как то, что
они не пошли прямо к Иисусу, а обратились к Его ученикам - выражение крайнего
уважения, почёта. Для грека той эпохи вообще любой контакт за пределами семьи
воспринимался как проверка своей чести и чужого достоинства - чьё больше? как
их гармонизировать, чтобы и своему имени не было ущерба, а другому воздать ровно
столько, сколько нужно? Как и подобает смиренным "клиентам", они обращаются
к "патрону" не прямо, а через посредника. И патрон принимает их: Иисус
обязывает Своих "клиентов" идти за Собой, а взамен - обещает дать им
место на престолах рядом с Богом.
Свою честь греки соблюли тем, что пришли - вышли из изоляции, из гордыни. "Придти"
для Иоанна вообще один из ключевых терминов духовной жизни: в 5,40 Иисус говорит,
что вечная жизнь будет дана тем, кто придёт к Нему. Более того: к Иисусу могут
прийти лишь те, кого приведёт Отец, кого Бог уже позвал. Человеческая свобода
веровать есть продолжение Божественной свободы дарить веру. Ученики Иисуса - "приходящие",
и в этом их сходство с Учителем, Который тоже есть Тот, Кто пришёл (Ио. 1,15,
30 и др.). Только одни - пришли к Богу, а другой - пришёл от Бога.
Греки просят Филиппа дать им "увидеть" (12, 21). У Иоанна "видеть"
есть прежде всего "созерцать" - видеть невидимое, узреть духовную сущность,
а не физический облик. Может быть, поэтому он так и не сообщает, увидели греки
Иисуса физически или нет. Это неважно. Если они хотели его видеть - значит, уже
что-то увидели. Но верно и то, что, если они хотели увидеть Бога (Слово, Логос)
во плоти, то это было возможно вполне лишь после Воскресения Иисуса, когда Его
плоть становится, наконец, сама собою, "прославляется".
Приход греков для Иисуса (и для евангелиста) - знамение. Наконец-то наступил
"час", о котором так часто говорил Иисус раньше. Он говорил об этом
же часе, когда к Нему приходили самаряне - для иудеев бывшие чем-то средним между
нормальным человеком (евреем) и греком. Пришли греки - значит, время пришло. Плод
созрел. Иисуса могут принять все. Это как птицы, которых увидели моряки Колумба
- раз они появились, значит, близко огромная землая. И неважно, как отрегаировали
греки (об этом опять умолчано, опять читатель втягивается в повествование, чтобы
додумать, договорить, принести свой ответ).
*
Ио. 12, 20 Они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской,
и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса.
Греки-язычники желают видеть Иисуса за два дня до ареста - вторник Страстной недели. Как воспитанные люди, действуют через посредника, выбирая апостола с греческим именем и из района, где греков было много. В.Кузнецова считает, что тут "видеть" означает "верить", как и вообще в Ио. Но в рассказе об уверении Фомы как раз очень жёстко противопоставляется "видеть" и "веровать". Да, видеть - это форма веры. Если имеете очи видеть, то видете и веруете. Но всё же вера проверяется, когда не видишь, как зрячесть проверяется памятью - ты запомнил, что увидел? Если увидел, а через секунду не помнишь, что видел, то ты всё равно что слепой. Альцгеймер ослепляет.
Обратившиеся к Нафанаилу с просьбой - уже веровали? Не видя? Возможно, но не факт. Есть такое блаженное состояние, когда человек ещё не любит, даже не влюблён, но хочет любви - и таково же блаженство ищущих. Не вечно ищущих, конечно - хороша была бы любовь, которая бросала бы партнёра на следующее утро, потому что, видите ли, движение всё, цель ничто. А такова религиозность верующих в то, что поиск всё, религия - ничто. Вот эти греки были ищущие.
Иисус не говорит ни да, ни нет, Он заговаривает о Своей гибели, потому что пока ещё не на кого смотреть, нечего показывать. Если верующему в Бога Авраама можно предъявить Иисуса без креста - и есть небольшой шанс, что поймет, то верующему в Зевса или Маркса нужно Спасителя именно на Кресте и в Воскресении. Потому что опыт иудея - опыт трагедий (рабства, депортаций, неудач), а это тоже ведь крест (и воскресение за ним), а опыт язычества - только победы и одоления (иное бывает, но вытесняется из памяти), и тут без креста всё может быть неверно понято.
См.: Elizabeth Danna, Burlington, Ontario. Characterization of the Greeks in
John 12 . SBL 1999 Papers Presented at the Annual Meeting of the Society of Biblical
Literature
Boston, MA - November 20-23, 1999 - http://myweb.lmu.edu/fjust/John/SBL1999-Danna.html
В "малом" хиазме пятого раздела, сосредоточенного на Страстях, этот
эпизод, как и всё повествование о входе Иисуса в Иерусалим, симметричен рассказ
о встрече Иисуса с учениками после Воскресения - в горнице, на озере Тивериадском.
Это образы встречи, узнавания, это и такая маленькая деталь, как упоминание Нафанаила.
Перекликается этот эпизод и с заключительной частью первого раздела, "большого
хиазма", где говорится о втором свидетельстве Предтечи о Христе.
|
