|
ТЕРПКОСТЬ
Одно из самых загадочных свойств строгости, простоты: в искусстве строгие
формы - всегда просты, и в общении строгостью часто называют (для самооправдания)
жестокость. явление вычурное и уже поэтому, в отличие от строгости, греховное.
Строгость возможна не только в архитектуре и общении, но и в кулинарии. Такова
японская кухня: простая, четкая и изысканная, «сибуи» - никакой слащавости, мудрёности.
«Сибуи» - это вкус недозрелой хурмы. Есть схожее английское слово «ости» (austere)
– это греческое «остерос» - «сухой». На русском чаще говорят, правда, «суховатый»,
«сухой» - скорее отрицательное свойство, а «суховатый» - значит, вода есть, но
водянистости нет, лишнее отжато. У англичан «ости» - это и «аскетичный», и «без
излишков», а главное – вино, в котором кислота, танин ощущается сильнее фруктового
привкуса; таково обычно выдержанное вино. Терпкость любят далеко не все, а ведь
терпкость легко переходит в едкость, которую не любит никто, во всяком случае,
когда едкость не от себя, любимого, исходит. Впрочем, в оправдание едкости надо
заметить, что она разъедает лишь то, что достойно уничтожения. Золото едкость
стерпит. Терпкость отличает простоту утончённую, простоту интеллектуала, освоившего
сложность, от простоты простеца, тем более, простака, которому всё просто, ибо
ни с чем толком не знаком, кроме своего крошечного, замкнутого мирка. Многие интеллектуалы
застревали на пути к простоте терпкости, соблазняясь простотой крестьянской жизни.
Терпкость не случайно родственно слову «терпеть». Корень-то один и означает оцепенеть
от страдания (у поляков в этом слове первая буква не «т», а «ч»), где-то рядом
даже немецкое «штербен» - «умирать», в смысле «окоченеть», стать неподвижным.
То есть, смерть – это такая терпкая материя, что, попробовав, скривишься и не
отожмешься. Тут в большинство языков Европы древний корень «трп» - окоченеть,
стать жестким, бесчувственным. Но, конечно, терпкость – это как раз та смерть,
которая не навсегда, это могила, из которой человек если не восстаёт, то выскакивает
с изумлением на лице: оказывается, не так уж это и смертельно, эта смерть. В этом
смысле нет ничего более терпкого, чем то вино, которое перед Своим распятием Иисус
благословил, назвав Своею кровью.
|
