Яков Кротов

НОВОЯЗ

К оглавлению

СКРИПКА СТАЛИНА

Яков Матвеич, герой рассказа Чехова «Скрипка Ротшильда», жену и себя свёл в могилу, потому что вечно подсчитывал убытки. Был он гробовщик, а полицмейстер умер во время поездки в другой город – гроб делали там, вот и убыток, не получил, что мог бы получить. Тут недоплатили, там недополучил, - вот и причина нищеты.

Только в самом конце жизни Яков понял, что нищета не от упущенных заработков, что богатство не от того, что кто-то умер, даже если ты гробовщик. Открывшуюся ему правду о жизни он вложил в скрипичную мелодию, а скрипку завещал нищему Ротшильду. Многим богачам играл Ротшильд эту мелодию, чем и зарабатывал на жизнь.

Есть и другая мелодия, другая скрипка. Её завещал всему советскому народу Сталин, - тот самый Сталин, который любил называть себя Кобой по имени романтического разбойника из грузинской классики, который своего первенца назвал тем же именем («Коба» - «Якоб», «Яков»).

Скрипка Кобы играет весело. Жизнь удалась! Всё хорошо!! Враги побеждены!!! Что грустить? Да, миллионы людей погибли и ещё погибнут. Да, воздух, которым мы дышем, отравлен, так что и мы, и наши дети обречены жить болезненно и умирать раньше, чем в любой другой стране. Зато мы спасли человечество! Если бы не мы, то… Ай, как ужасен мир, который мог бы существовать, если бы не благородный разбойник Коба и те, кто продолжает пиликать на его скрипке! Если бы не они, то землю завоевали бы нацисты, которые бы убили всех евреев в газовых камерах, а русских сгноили бы непосильными работами. Есть, правда, для особо доверенных слушателей вариация этой песни, в которой говорится, что если бы не Коба, то над землёй воцарились бы евреи, которые опять же сгноили бы русских непосильными работами.

Неразумные преемники Кобы пытались издавать более солидные, положительные ноты. Они объясняли народу, что нищета необходима, чтобы был перекрыт Енисей, чтобы наши космонавты опередили американских, чтобы афганские дети жили мирно и счастливо, и вообще – чтобы не было войны. Глупенькие! Их и свергли, и опять вернули на кремлёвскую эстраду скрипочку Сталина.

Твоим детям оставили от бесплатного среднего образования три урока в день? Зато они не погибли в газовых камерах Гитлера! Тебе оставили от бесплатной медицины полтаблетки плохого аспирина? Зато ты не убит эсесовцами!! Из всех гражданских прав тебе оставили только право ворчать? Зато ты можешь не бояться, что голый гестаповец поселится в твоём доме и будет справлять большую и малую нужду тебе в тарелку!!!

Скрипка чеховского Якова печалилась, что отношения с Богом свела к суеверию, отношения с любимой - к ежедневному издевательству, отношения с миром – к подлой зависти в отношении сильных и богатых и к не менее подлой мелкой агрессии против слабых и бедных.

Скрипка Сталина не печалится ни о чём, но радость её более подлая и агрессивная, чем иная злость. Это радость наркомана, который вкалывает себе очередную дозу. Это счастье онаниста, который наконец-то обрёл под одеялом свободу предаваться мечтаниям, где он обладает всем, чем захочет и как захочет.

Чехов создал нищего богача, который получил настоящую скрипку с настоящей печалью и настоящей мелодией. Сталинизм создал нищих, радующихся богатству фикций.  «А вот если бы не наши предки, вы бы все сейчас…». «А вот если бы не наши жертвы, мир бы сейчас…».

Скрипка Сталина не принесёт реального богатства, никто по доброй воле не позовёт к себе слушать такие напевы. Зато она не может и сломаться, на ней никогда не лопнут струны, она никогда не фальшивит – ведь она выдумка от начала до конца. Умрут – точнее, вымрут от бездарной растраты жизни и сил – те, кто идёт за этой скрипочкой, кто на ней играет, а в воздухе всё ещё будет висеть бравурный треньк: «Если бы не мы!...»

«Если бы не мы…» Да нет, не «если бы не мы», а «если бы мы»! Если бы мы меряли жизнь не теми несчастьями, которые, может, предотвратили своим милитаризмом, тоталитаризмом, социализмом и прочими «измами», а тем счастьем, которое могли сделать, вот тогда это была бы жизнь.

Новояз как идолопоклонство

Новояз всегда состоит из языка ненависти и языка любви. Для поклонника талмудической литературы, она — развитие еврейской традиции, а христианская литература — извращение еврейской традиции. Для поклонника христианской литературы, она — развитие еврейской традиции, Церковь истинный Израиль, а талмудический иудаизм — извращение. То и другое идолопоклонство. Для учёного или для того, кто поклоняется Богу и единому Богу, нет «развития» и «предательства», есть факты, которые следует ясно видеть — настолько ясно, чтобы за фактами видеть людей. Идолопоклонник смотрит сквозь человека, не замечая его.