ЕРЕСЬ СУББОТНИКОВ
См. история России в 21 в. Суббота.
В 2009 году в Москве, да и в других городах России, был торжественно совершён обряд призывания людей на субботник.
Казалось бы, субботник противоречит всему, что провозглашается идеологией современной России. Обряд субботника, однако, совершается, пусть уже в совершенно рудиментном виде. Повесили объявление у подъезда – и довольно. Довольно, чтобы говорить именно о символе, обряде. Практическое значение ничтожно. Тем интереснее, что же тут символического.
Субботник – праздник свободного труда.
Теоретически.
Фактически в трёх словах («праздник свободного труда») налицо две ошибки.
«Праздник» - от слова «праздный», «порозжий», то есть по определению день, свободный от труда.
«Труд» по определению несвободен. «Свободный труд» - как «свободный раб». Любой, даже самый добровольный. Библия объясняет эту подневольность труда тем, что он – ради выживания. Свободный труд (например, я подымаю бумажку, которую бросил идущий впереди прохожий, и выкидываю её в урну) – это не труд, это творчество. Не для выживания – для жизни.
Можно считать, что труд на себя «свободнее» труда на дядю. Только «свобода» тут нечто абсолютно относительное. Свободно лишь творчество, отличное от труда хотя бы непредсказуемостью и результата, и процесса, да и судьбы творца. Труд ради жизни, творчество готово и на смерть.
Икар не был легкомысленным дураком, а творцом – был. Что именно он сотворил, не объяснить тем, для кого полёт есть труд, полезная работа по перемещению объекта из одного пункта в другой, для кого нет разницы между «сотворил», «натворил», «претворил».
Коммунизм, даже в идеальном своём виде, не знает творчества, он целиком – в плоскости труда. Тем более это относится к социальному деспотизму, который в России щеголял в шкуре коммунизма, но уже давно перестал. Попытка обобществить выживание оборачивается, во-первых, вымиранием общества, во-вторых, превращением труда в единственное содержание бытия, жизни, политики.
Труд – единственная валюта несвободы, синтез оброка и барщина. От каждого – по потребностям власти, каждому – по её прихоти. Субботник есть такой же обряд поклонения власти, исповедания её легитимности и своей лояльности, как возжигание фимиама перед статуей римского императора.
Власть вознаграждает возможностью не работать тех, кто трудится во имя её, признавая её источником жизни. Щедро вознаграждает: почти никто толком не работает, хотя легитимность у волынщиков разная. Однако, с конца декабря до середины января, февраль вокруг 23-го и март вокруг 8-го, май, лето, ноябрь, - это уж непременно.
Сменив коммунизм на православизм, власть решила возблагодарить Бога на привычный себе манер. Но тут вышел облом. То есть, Рождество нерабочим днём объявили, а вот Воскресение Христа – оно и есть воскресенье. Вот при Сталине была одно время шестидневника, тогда воскресенье были нерабочими изредка, а тут…
Выход найден: объявить понедельник после Пасхи нерабочим днём. В 2009 году это проделали на Украине и всерьёз обсуждают в российской Думе. Оне каются: раньше у нас понедельник начинался в субботу, а теперь компенсируем: воскресенье заканчивается в понедельник.
При этом коммунистический обряд остаётся, так что идеальный «россиянин» в 2010 году будет, видимо, в Лазареву субботу идти на субботник, а в Светлый понедельник, напротив, будет не идти на работу. Чем будет подчёркнуто, что «идеальный россиянин» есть раб – он трудится не тогда, когда нужно выжить, а когда власти угодно. А выжить…
Как метко охарактеризовала кремлёвскую власть Евфросиния Керсновская: жить не дадут, но и умереть не позволят. Христос победил смерть Своей смертью, «эти» победили смерть равнодушием к жизни.
Никого, конечно, нельзя убедить, что Христос воскрес (хотя – воскрес). Наверное, нельзя и убедить людей, что ни работа, ни отдых не приносят пользы, если свобода мертва. А всё-таки скажем: Христос воскресе! А воскресить свободу – это уже наша… нет, не забота, не труд, не работа – наше творческое призвание.
