Яков Кротов

ИСТОРИЯ РОССИИ ПОСЛЕ 1990 ГОДА

К оглавлению

СТАЛИНСКИЙ ИСТОК

9 февраля 1946 года, за месяц до выступления Черчилля, с которого принято отсчитывать начало противостояния западных демократий и России, Сталин уже призвал готовиться к новой войне: «Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти. Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей».

«Случайность» - это война в представлении человека, который был смертельно напуган в первые дни войны с Германией.

Сталин, таким образом, приказал усилить создание «мобилизационного резерва». Это означает, что на каждый реально произведённый танк следовало запасать материалов и мощностей, необходимых для производства в случае войны десяти танков.

Милитаризация экономики России не прекращалась никогда, начиная с военной реформы Ивана Грозного, с модернизации экономики царями Алексеем Михайловичем и Петром I. «Модернизация» конца 1920-х годов была нацелена прежде всего на расширение военного производства. В.Шлыков писал: «В основу ее еще с конца 1920-х годов была положена соответствующая американская модель, предусматривавшая, что производство вооружения базируется прежде всего на использовании технологий, пригодных для выпуска как военной, так и гражданской продукции. К примеру, трактора и автомобили конструировались так, чтобы их основные узлы и детали можно было использовать в танках и самолетах. Немецкий же подход предполагал создание специализированных военных производств. Война подтвердила преимущества американо-советской модели».

ПСИХОЛОГИЯ: НЕМИЛИТАРИСТСКИЙ МИЛИТАРИЗМ

Наращивание вооружений продолжилось и после Второй Мировой войны. Тот же Шлыков полагал, что причина в страхе Кремля перед Западом, а не в стремлении напасть на Запад. Такова, действительно, была официальная мотивация российского милитаризма. Однако, следует помнить, что милитаризм вообще может иметь два противоположных словесных оформления при единой сути. Есть милитаризм в волчьей шкуре, есть – в овечьей. Римская империя строилась для обороны Рима, как и Российская. Волчий милитаризм достаточно редок, более характерен для глубокой древности. Кажется, последний волк в волчьей шкуре был Александр Македонский. Атиллы, чингиз-ханы и тимур-ленги вели превентивные войны. Так и Россия готовилась к превентивной войне.

*

"Совок" есть милитаризм на частном уровне.

*

Советский человек не потому хам, что хамит. Нахамить может каждый, но сказать: «Если Вы обиделись, прошу прощения», - это исключительно способность человека с постоянным двоемыслием в голове.

Сказать человеку «дурак», а потом попросить прощения за то, что человек обиделся, - это хамство в квадрате: мол, ты не только дурак, но ещё и обидчивый дурак. Хамство возводится в квадрат абсолютно бессознательно. Совок и живёт, и умирает в бессознательной убеждённости, что он за всю жизнь никому не причинил зла, всем делал добро и стоически терпел неблагодарность окружающих. Он лишился главной человеческой способности - каяться или, говоря светским языком, глядеть на себя отстранённо.

У окружающих, правда, своё представление о том, было ли им хорошо с человеком, который – если взять самый простой и невинный пример – всю жизнь поучал сына и дочь и без их спросу заселил общую квартиру сорока кошками и пятьдесятью будьдогами. 

*

Насколько русский язык милитаризован, видно из того, что "милитарист" тут - некто, кто преступил определённую меру воинственности. Ни в чём так не проявляется милитаризм как убеждённости, что есть различие между допустимым и недопустимым уровнем воинственности. Русские - мирные люди, вынужденные воевать, потому что на них напала германская "военщина". Враг - милитарист, я - мирный трактор, временно ставший танком.

*

Пишет старообрядческий публицист А.Езеров:

«Я, православный империалист, за православное царство, но без тирании, за православное царство, но без насилия над совестью инаковерующих и произвола, и "без аннексий и контрибуций". Есть, конечно, альтернатива, которую предлагает небывалое "розовое христианство", над которым едко, но метко посмеялся ещё Константин Николаевич Леонтьев. Но я за историческое христианство, нравится которое кому-то или нет, но которое было. Было и будет».

Интересно характерное для многих текстов после 1990 года превращение речи в заклинание. Чем меньше рационального, тем больше эмоционального. И здесь проявляется типологическое совпадение православизма с большевизмом. "Социализм с человеческим лицом" - "православное царство без насилия". "Коммунизм не за горами" - "Средневековье было и будет".

Езеров родился в 1960 году, после службы в армии три года проучился в московском пединституте им. Ленина, работал церковным сторожем. Видимо, крещён не раз, в т.ч. в 1989 г. в единоверческом приходе, в 1996 г. в старообрядчестве. Через год он уже секретарь митрополит и член старообрядческого собора; сторонник А.Дугина, активно пишет в интернете. 

ЧЕЛОВЕК С РУЖЬЁМ ИЛИ КИБОРГ С БЕЛКОМ

Американская модель в российском варианте так же далека от американской реальности как танк от трактора. В Америке военная промышленность существовала и существует отдельно от гражданской, это особый «военно-промышленный комплекс», к тому же находящийся в частных руках. Россия же вся – «военно-промышленный комплекс». 1700 предприятий, которые формально составляют ВПК, являются лишь остриём огромного меча. Вся промышленность работала на войну, создавая материалы, которые в случае «мобилизации» пошли бы на вооружение. Производилось 4 миллиона тонн алюминия, но его экспорт был запрещён, и почти весь алюминий отправлялся в «мобилизационный резерв». В 1990-е годы Россия потребляла лишь 300 тысяч тонн алюминия, а 3 миллиона экспортировала.

В США гражданская промышленность была готова, в случае войны, производить вооружение. В России вся промышленность была военная по своей организации и лишь «временно» производила, помимо прочего, гражданские товары. Это не просто «затратная» экономика, бездумно расходующая сырьё, как представляли дело многие западные экономисты. Это очень обдуманная система с целью вполне рациональной, хотя и абсурдной: в любой момент быть готовой к войне со всем миром и для этого копила, как Гобсек, бесконечные груды металла.

В нормальных странах ВПК и экономика соотносятся как ружьё и человек. Ружьё может быть больше, может быть легче, но это ружьё. В России ВПК и экономика – как киборг. Можно сказать, что ВПК пожирал треть ВВП страны, но вернее сказать, что он пожирал 100% ВВП и кое-что выделял «гражданской экономике», которая была частью ВПК. Владимир Буковский, когда его спросили, сколько в СССР заключённых, ответил: «340 миллионов» (таково было население СССР). Так и на вопрос о доле ВПК в экономике России следует отвечать «сто процентов».

МОБИЛИЗАЦИОННЫЙ ЗАПАС

Главный конфликт, приведший к распаду СССР, был конфликтом из-за армии. Всё остальное номенклатура смогла бы поделить. Ельцин с Горбачёвым сражался за армию. Отсюда споры о названии «союз суверенных государств» или «союз суверенных республик». «Республика», по предыдущему опыту, могла обойтись и без армии.

15 мая 1992 г. в Ташкенте было подписано соглашение о распределении советского оружия.

Вооружения Россия получила чуть-чуть более половины, хотя её население было менее половины населения СССР: 10 333 танков из 20 725, 7 710  из 13 938 артиллерийских установок, 16 589 из 29 890 боевых бронированных машин, 4 161 из 6 6100 самолётов, 1035 из 1481 вертолётов.

Военных людей Россия получила много более половины. Офицерский корпус в «многонациональной армии» был в основном русский. Армия России насчитывала после раздела 2,7 млн.

Военной промышленности Россия получила три четверти. Это 1700 заводов, на которых работают по сей день 2 миллиона человек, и около 400 научных и 220 конструкторских организаций советского ВПК.

Ядерного оружия Россия получила сто процентов. Это была мечта и России, и «западных демократий». Они полагали, что, таким образом, исключают возможность небольших ядерных войн между бывшими странами СССР.

В результате всё ядерное оружие оказалась в руках единственной из частей СССР глубоко милитаризованной страны, готовой пустить это оружие в ход.

Если бы атомное оружие осталось на Украине, если бы хотя бы одна атомная бомба была выдана Грузии, Россия бы вела себя куда тише. Хотя, конечно, в конечном счёте русские готовы вырвать себе два глаза, лишь сосед окривел.

 «Советская экономика давно уже перевыполнила задание Сталина 1946 года по производству стали, угля и нефти. И тем не менее она испытывала дефицит во всех этих материалах и лихорадочно стремилась произвести их как можно больше. В то время как колхозные поля были усыпаны миллионами тонн деталей от сломанных тракторов фактически "одноразового использования", заводы увеличивали их производство. Из года в год все более металлоемкими становились промышленное оборудование и станки. – писал В.Шлыков. -  Вдоль железных дорог громоздились горы гибнувших под дождем удобрений, ибо фабрики по их производству строились и поддерживались в действующем состоянии в первую очередь в качестве сырьевой базы для промышленного производства боеприпасов».

Не цена на нефть определяла нищету России, а попытка «схомячить» всё, что можно, для войны. В.Щербаков, вице-премьер правительства СССР, так описал экономику 1980-х годов:

«Продукт конечного потребления - попросту говоря, товары на прилавках - составлял лишь около 20 % валового внутреннего продукта СССР... 80 % наших рабочих производили промежуточные продукты, которые непосредственно в народное потребление не идут, - руду, металл, уголь и прочее, а также вооружение. Человек производил танк и получал зарплату, на свои деньги хотел купить товар, но он не произвёл этот товар».

Перечисленные Щербаковым «руда, металл, уголь» и составляли «мобилизационный резерв» на случай войны.

Оздоровить «военно-мобилизационную экономику» было невозможно. Её можно было демонтировать, используя накопившиеся материалы для построения обычной экономики. Номенклатура от этого сознательно отказалась. В декабре 1991 г. руководитель «реформаторского» правительства Е.Гайдар распорядился финансировать «мобподготовку» - то есть, создание бесчисленных военных запасов – так же, как это было при большевиках. Правительственный комитет по оборонным вопросам запротестовал и получил от Гайдара приказ понимать «роль мобилизационной подготовки народного хозяйства в обеспечении обороноспособности государства».

Вместо ликвидации «мобилизационной экономики» была объявлена «конверсия военного производства». Конверсии не произошло, но в любом случае собственно «военное производство» составляло количественно малую часть экономики. Проблема была в демилитаризации экономики в целом.

Виталий Шлыков, военный разведчик, выступивший за реформу армии, сопоставил поведение американского правительства после 1945 года и российского после 1991 года.

«Правительство США продало по весьма умеренной цене или передало в аренду частным фирмам большинство из 1 600 заводов, построенных государством в годы войны. Многие ненужные в мирное время предприятия (например, 51 государственный завод по производству синтетического каучука) попросту закрывались. Именно радикальное сокращение военного производства, лишившее подавляющее большинство промышленников военных заказов и вынудившее их перейти на выпуск гражданской продукции, в сочетании с опорой на спрос со стороны населения позволило США перейти с военной экономики на мирную без резкого спада, серьезной инфляции и безработицы и значительно способствовало экономической активности».

«Правительство Ельцина - Гайдара сделало все наоборот. Прежде всего оно сохранило неоправданно высокий уровень военного производства. Гайдаровский гособоронзаказ на 1992 год предусматривал поставку в войска 110 боевых самолетов (без стратегических бомбардировщиков) против 305 в 1991-м, 30 межконтинентальных баллистических ракет (43 в 1991-м), 28 стратегических ракет морского базирования (48 в 1991-м) и 8 стратегических бомбардировщиков (18 в 1991-м)».

Стоит напомнить, что,  тайно заказывая военным на миллиарды долларов вооружений, Гайдар публично сокрушался, что на реформы не хватает нескольких миллионов.

Демилитаризация провозглашалась на словах, «однако де-факто был достигнут типичный для России компромисс: в начале и середине 1990-х годов министерство обороны должно было получать примерно половину средств, запрашиваемых им из бюджета, но тратить эти деньги в основном по своему усмотрению» (Тренин, 2005, 269; полковник Дмитрий Тренин много лет служил кремлёвским «военным советником» зарубежом, начиная с Ирака 1970-х годов). Многочисленные жалобы военных на «недофинансирование» - обычный азиатский стиль «узкого фасада». За крошечным и грязным фасадом тянется на километр роскошный дворец.

Ельцин  в начале мая 1992 г. заявил, что не будет создавать новую систему военного командования – под гражданским контролем (как в нормальных странах). Были сохранены самые мощные организации СССР – министерство обороны и генеральный штаб. Сокращая количество солдат, Ельцин не тронул центральный военный аппарат. При этом «Ельцин опирался на ближний круг советников, придерживавшихся жёсткой линии», он всегда выбирал военный способ «решения проблем», отвергая миротворские меры (Эллисон, 2005, 154). Те «миротворческие силы», которые были объявлены таковыми в 1990-е годы российским правительством и посланы в Молдавию  и Грузию для помощи сепаратистам, в Таджикистан для помощи коммунистической номенклатуре, были попросту армиями: «В отличие от миротворцев ООН для российских войск не существовало сдерживающих факторов в виде соображений законности, правил ведения боя либо контроля со стороны общества» (Эллисон, 2005, 164). В

Виталий Шлыков: «В отличие от американцев ни правительство Гайдара, ни сменившее его правительство Черномырдина ничего не предприняли для закрытия, реструктуризации или перевода в резерв излишних или незагруженных оборонных предприятий. В нынешний ОПК входят те же 1 700 предприятий, что достались России от СССР, хотя многие из них давно уже не выпускают военной продукции. Около 1 200 000 человек, занятых в российской авиакосмической промышленности, выпустили в 2000-м продукции на 2 млрд дол., в то время как авиакосмическая отрасль всей Европы, насчитывавшая 800 тыс. занятых, произвела продукции на 72 млрд долларов».

Между тем, именно накопленные мобилизационные запасы могли стать основой для успешного реформирования экономики. Попытки Виталия Шлыкова добиться этого у Гайдара и Ельцина напоминают попытки Левши сообщить царю, что «у англичан ружья кирпичом не чистят»:

«В статье "О конверсии с оптимизмом", опубликованной в "Демократической России" 3 ноября 1991 года, я предлагал несколько первоочередных шагов. Во-первых, ввести временный мораторий на производство вооружений, благодаря чему сразу произойдет колоссальное высвобождение техники, ресурсов, топлива, электроэнергии и т. д. Во-вторых, изменить всю систему мобилизационной подготовки, сделав ее добровольной для предприятий. Наконец, все предприятия должны выйти из-под опеки министерств, стать по-настоящему экономически самостоятельными. Разумеется, объявить мораторий на производство и экспорт оружия я предлагал не по пацифистским мотивам, а исходя из того, что руководство предприятий ВПК было озабочено прежде всего проблемой собственного выживания, а не проблемами развития гражданского сектора экономики. Чтобы убедить их в необходимости полной конверсии, следовало продемонстрировать, что возврата к старой привычной жизни не будет. То есть подвергнуть "шоковой терапии" ВПК, а не население, как сделал Егор Гайдар».

Сохраняя структурную милитаризацию экономики, номенклатура причинила огромный урон и военной промышленности, которая лишилась прежнего щедрого финансирования, и гражданской, которая была лишена дешёвых отечественных ресурсов «мобилизационного резерва», принуждена покупать всё втридорога за границей.

АТОМИЗАЦИЯ РОССИИ

Легко оказалось компенсировать лишь урон, нанесённый ВПК. Номенклатура после 1991 года просто отказалась от решения советского времени – не применять ядерное оружие превентивно. В 1993 году была принята новая доктрина: ядерное оружие должно восполнять слабость обычного вооружения «Учения «Запад-99» проходили по сценарию, лежащему в основе этой доктрины: силы противника (под ними явно подразумевались НАТО в союзе с региональными противниками России) вторглись на российскую территорию, одновременно атакую стратегические объекты на территории России, такие как атомные электростанции, с помощью высокоточного обычного оружия. В ответ Россия подняла в воздух бомбардировщики, оснащённые ядерными крылатыми ракетами воздушного пуска, для нанесения удара по вражеской территории» (Готтемеллер, 2005, 235).

Была возрождена советская военная доктрина, только с заменой слов «завоевания социализма» на «единство России»: «В советские времена мировая война характеризовалась как попытка международного капитализма покончить с силами социализма. В новой военной доктрине [1997 года] слышится, наверное, параноидальное эхо подобных взглядов, так как в ней мировая война рассматривается в контексте усилий по разгрому или расчленению России» (Дик, цит. по: Баев, 2005, 68).

 Таким образом, Западу было показано, что обитатели Кремля не остановятся ни перед чем, чтобы избежать участи сербских деятелей. Одновременно армия опять получила первоочередное финансирование: с воцарением Путина «заработная плата офицеров равна или выше, чем в гражданском секторе и почти вдвое превышает оплату так называемых бюджетников» (Гольц, 2005, 96). Так был выполнен завет Троцкого, сочиненный во время голода 1922 года: народ может умирать с голоду, но солдаты должны быть накормлены досыта. Военные вернулись в верхние эшелоны власти и намного расширили своё там влияние. В стране 14 силовых «ведомств». «Высший эшелон военных – это единственное звено федерального правительства, которое может себе позволить игнорировать распоряжение президента или даже противодействовать им» (Гольц, 2005, 106). Правда, военные соперничают с чекистами, но это соперничество не двух разных лагерей, а конкуренция двух типов милитаризма.

ПСИХОЛОГИЯ: МИР КАК КОММУНАЛКА

Россия после 1990 года в два раза меньше СССР, но её обитатели этого не поняли. Не поняли они, что у них другие соседи, что у них нет больше военных баз в Германии, Польше, Чехии. «Понимание» не есть факт. «Понимание» есть принятие факта. Русские не приняли как факт независимого, отдельного существования Украины – тогда как австрийцы, к примеру, приняли как факт особое существование Венгрии. «Понимание» есть согласие с принятым фактом. Русские приняли как факт независимость Грузии, но согласия на эту независимость не дали. Такое «непонимание» есть не просто пассивность, а активное, ежедневное наступление на реальность.

Может показаться, что русские приняли особость Белоруссии и согласились на эту особость. Нет: они считают фактом фиктивность Белоруссии. Поэтому с лёгкостью соглашаются писать её вопреки всем нормам родного русского языка через «а» и с одним «с». Фиктивность существования Белоруссии в фиктивности белорусской демократии. Фиктивным казалось и существование Грузии, пока ею правил «бывший член политбюро».

Для советской пропаганды «империя» была дурным явлением: принудительным объединением разных частей. Попытки вернуться слову позитивное значение (которое было до революции) не увенчались успехом. Революция оказалась завоеванием Российской империи: то, что ранее было механическим соединением, сделали соединением органическим. Была создана «глобальная деревня», всемирная коммуналка. Конечно, это была иллюзия, но люди жили в этой иллюзии, считая её реальностью, а когда иллюзия развалилась (не вся), они стали считать её идеалом. Поэтому Россия после 1990 года в конфликте с окружающим миром: не может стать частью «глобальной деревни» то, что считает себя этой самой глобальной деревней. Как отмечал Ливен: «Если считать Советский Союз не империей, а единым наднациональным пространством, сильным своей идеологической и экономической общностью, то его разрушение было, конечно, ошибкой и, возможно, преступлением, а стремление возродить его частично или даже целиком не обязательно является безнравственным или безнадежным».

Патернализм и, соответственно, разговоры об империи как о «семье народов» встречались и в риторикt других государств. Однако, сами-то семьи были разными по своему укладу. Семья английского йомена так же отлична от семьи русского крестьянина, как Британская империя от Российской. С появлением «советской семьи» - колхоза и, шире, «советского строя» различие ещё более возросло. Пожалуй, единственное, что не обобществила советская власть, это жён. Всё остальное, от религии и политики до жилья, была и остаётся в общем владении. Всякая частная собственность остаётся эпизодом, «флэшбеком», условностью, хотя для тех, кто этой условностью пользуется, она большая радость – именно на фоне обобществления человека как вида.

«К вам приходят в квартиру и говорят: «Мы у тебя вот это забираем». Вы отвечаете: «А почему вы у меня это забираете, если оно мое?» И ведь вы знаете, что оно - ваше. Что вот этот стул - ваш, и этот стол, и эта кастрюля... И нечто более важное. Например, ребенок. Про все это вы знаете, что оно ваше. А про что-то вы знаете, что оно не ваше. И знаете, почему оно не ваше. Вы, например, справляли юбилей. Одолжили у соседа стулья, кастрюли, вилки, тарелки. Теперь сосед приходит и говорит: «Я это забираю». Вы говорите: «Да-да, конечно». А почему вы это говорите? Потому что вы знаете, что оно не ваше. … А теперь представьте себе ситуацию, при которой к вам в дом приходят, что-то хотят забрать, а вы мучительно думаете: "Елки-палки, это мое хотят забрать или не мое? И вообще - что тут мое или не мое? Вот они ребенка забирают... А это мой ребенок или их?"».

«Квартира» тут – Россия. Это сравнение Сергея Кургиняна (Профиль, 15.9.2008), одного из идеологов российского милитаризма (и составляющей его вертикали власти), «любимого дитя XXVII съезда» КПСС, по выражению С.Шатрова.

«Квартира» - последнее прибежище «российского человека» и его первая тюрьма. «Квартира» - идол. «Квартира» - тридцать серебреников. Ради квартиры можно пойти на любое преступление и предательство, квартира – самый надёжный капитал, ярчайший показатель социального положения.

Квартира, наконец, последний псевдоним империи. Кургинян делает вывод:

«Когда Александр Македонский превращал жалкую греческую провинцию в универсальную империю, он имел к этому гораздо меньше оснований, чем мы, имеющие в качестве задела - одну седьмую часть суши. Но он хотел эту империю. И потому она родилась на свет Божий. Так какую идентичность мы восстанавливаем? К какому «нам» апеллируем? Если еще грубее, то почему Цхинвал - «наше», а Тбилиси нет? Не подумайте, что я призываю к походу на Тбилиси. Я просто спрашиваю, где грань между «нашим» и «не нашим»? Какова идентичность? Я вот, например, считаю, что Тбилиси - тоже «наше». Но это не значит, что я буду призывать к ковровым бомбардировкам или к оккупации Грузии. Я сначала тихо и самому себе скажу, что это - «наше». И обосную, почему. А потом буду обдумывать действия».

Кургинян может не торопиться. Задолго до того, как он начал свой путь, компетентные люди тихо сказали «наше» и обдумали действия.

Впрочем, вряд ли о компетентных людях можно сказать «обдумали». Их взяли на работу в компетентные органы, потому что они уже были таковы, что соглашались: «Наше – всё». Критерий компетентности – готовность считать весь мир своей квартирой.

Люди, которые поддерживают российские походы на Грузию и другие страны, но при этом возмущаются тем, что их квартиры, возможно, прослушивают, или что их выселяют из хороших квартир в плохие, непоследовательны. Нет «квартир». Есть одна, единая и неделимая Квартира.

«Обдумывают» мыслители. Конечно, квартирные мыслители думают, соответственно, квартирно. Классический пример – Солженицын. Ведь его трактат 1990 года «Как нам обустроить Россию» был основан именно на метафоре Квартиры, на платоновско-кургиняновском «припоминании» - что «наше», что «не наше». Воловьи Лужки, разумеется, «наше». А Тбилиси?

Текст Солженицына любопытен для истории российской военной психологии и тем, что Солженицын популярнее Кургиняна. Хотя именно этот текст знаменовал конец популярности Солженицына. Его ждали, за его возвращения, рискуя, выступали в печати, начиная с о. Александра Меня, а он – прислал вместо себя текст и ещё четыре года присылал тексты.

Текст Солженицына примечателен тем, что в нём особенно выпукло проявлена особенность новояза как речи, принципиально составленной из взаимоисключающих утверждений. Очень ярко эта речь использовалась Путиным (или «использовала Путина», потому что мастера новояза являются, конечно, его рабами): он говорит постоянно, словно человек с раздвоением личности. Одно высказывание делает «добрый следователь», следующее «злой следователь».

Если налицо два исключающих друг друга политических высказывания, благоразумно считать главным наиболее опасное. Если президент страны сперва говорит, что не будет повышать налоги, а затем говорит, что будет повышать налоги, то следует верить второму утверждению. Одновременное произнесение несовместимых слов, конечно, выбивает человека из душевного равновесия. Поэтому им обычно пользуются следователи или политики, которые не зависят от избирателей, а лишь запугивают население. Политик, зависящий (или хотя бы демонстрирующий зависимость) от граждан, остережётся, по крайней мере, совершать такие «сшибки» в течение короткого времени.

В 1990 году, к примеру, Солженицын в «Как обустроить Россию» говорит, что нельзя удерживать ценой «насилия и крови» разные «окраинные республики».

Но в том же тексте он говорит: «Непрактично существовать государству, вкруговую охваченному другим». Сан-Марино? Лихтенштейн? Какая разница, «охвачено» государство одним другим государством или двумя? Возможно, Солженицын имел в виду пресловутый «выход к морю», необходимостью которого оправдывались завоевания России на севере и юге. Вот у Чехии нет «выхода к морю», она «вкруговую охвачена другими» - и... Что «и»? Да то, что разве это страна... Так... пятно на карте.

Очевидно, что боязнь оказаться внутри одной страны рационально лишь при условии, если эту «одну страну» мыслить как обязательно агрессивную, которая, пользуясь своим монополизмом для анклава, будет его душить. Такой по умолчанию и видит русский национализм Россию.

Хорошо, говорит Солженицын о странах, у которых есть «внешняя граница, и если они захотят отделяться — запрета не может быть». Но тут же: «Как показало в XX веке создание многих малых государственных образований — это непосильно обременяет их избытком учреждений, представительства, армией, отсекает от пространных территорий разворота торговли и общественной деятельности». Это написал тот же человек, который восхвалял когда-то довольно малую Швейцарию и вообще местное самоуправление. Теперь, оказывается, рационально лишь большое государство - даже для «общественной деятельности».

Солженицын в очерке 1990 года заявил: «А ещё высится над нами — гранитная громада КГБ, и тоже не пускает нас в будущее. Прозрачны их уловки, что именно сейчас они особенно нужны — для международной разведки. Все видят, что как раз наоборот. Вся цель их — существовать для себя, и подавлять всякое движение в пароде. Этому ЧКГБ с его кровавой 70-летней злодейской историей — нет уже ни оправдания, ни права на существование».

Сразу же после возвращения в Россию в 1994 году, уже во время поездки на поезде с востока на запад, Солженицын, однако, заявил, что следует ориентироваться на примирение. Фильм Би-би-си воспроизвёл сцену, когда кто-то из толпы на перроне кричит Солженицыну, окружённому номенклатурой: «Александр Исаевич, вокруг Вас бывшие парткомовцы и гебисты», а Солженицын примирительно произносит увещание о необходимости единства и т.п. Он повторял эти увещания и позднее, а закончил тем, что незадолго до смерти принял государственную премию от того сотрудника той самой «международной разведки». В то время, как Буковский и Новодворская постоянно требовали закрытия органов госбезопасности, Солженицын писал совсем о другом. Это естестенное следствие милитаризма и империализма - тайная политическая полиция для них неплохое подспорье.

Заявления Солженицына о том, что он против милитаризма, против имперализма и великодержавного шовинизма, стоят ровно столько же, сколько его заявления о том, что он не антисемит. Солженицын в этом отношении абсолютно типичный представитель того большинства жителей России, которые наполняют Россию шовинизмом, антисемитизмом, милитаризмом.

Милитаризм не там, где призывают к войне, как антисемитизм не там, где призывают бить семитов. Солженицын и к ненасилию призывал, и к миру, хотя в «Как обустроить Россию» цитировал одного-единственного публициста - Ивана Ильина, великого певца милитаризма. Милитаризм там, где призывают к ненасилию, но при этом в качестве крайней меры не исключают и войны. Война - цена слишком высокая, разумеется, и милитарист это понимает, не хочет эту цену платить. Солженицын: «Нет у нас сил на Империю!» - правда, тут же добавляет «и не надо», но в каком смысле «не надо»? В принципе не надо, или не надо пока, тактически, не надо, чтобы воздержаться, поднакопить сил, и тогда уже - на Империю.

Милитаризм не в желании войны, а в желании сохранить власть. Тезис «не надо империи» обесценивается тезисом о том, что нет Белоруссии и Украины, что народы этих стран - часть России. «К тем и другим я обращаюсь не извне, а как свой ... Да народ наш и разделялся на три ветви лишь по грозной беде монгольского нашествия да польской колонизации».

В двойственности  новояза есть «парадокс критянина». Критянин, который заявляет, что все критяне лжецы, говорит ли правду? В логике парадокс есть, в психологии нет. Если один и тот же человек делает два противоположных заявления, следует ориентироваться на то, которое наиболее опасно для окружающих. Если человек заявляет, что он не возражает против распада Российской империи, но тут же заявляет, что украинцы есть часть не Российской империи, а часть русского народа, следует считать, что он против распада империи.

Не квартирный, конечно, испортил москвичей. Да и нет “москвичей». После 1917 года в России все – приезжие (и по факту – Солженицын с Украины, Путин с Питера и т.п., но главное, по духу). Жажда господства испортила квартирный вопрос. Идёт экспансия – и вот уже Солженицын, приехавший в Москве с пустыми руками, оставляет потомками квартиру в престижном центре и виллу, - всё получено не по закону, а по особой милости московского мэра, которого Солженицын и поддержал в 1999 году. Квартиры есть, а счастья и совести  нет. Так и с Империей – она есть (хотя куцая), а России нет. Чтобы Россия появилась, Империя должна исчезнуть.

УПОРЯДОЧЕННАЯ РАСХЛЯБАННОСТЬ

Россия после 1990 года не является фашистской страной в узком смысле слова. Однако, Италия Муссолини тоже не была фашистской страной – во всяком случае, фашистской в том смысле, в каком понимали и понимают это слово борцы с фашизмом. Умберто Эко тщательно перечислил все признаки, указывающие на мягкость режима Муссолини. Так же тщательно участники режима Путина перечисляют всех, кого он должен был бы посадить и не посадил, должен был бы ликвидировать и закрыть, но не ликвидировал и не закрыл. Вывод, однако, Эко делает отнюдь не апологетический:

«Неодноплановая картина, описанная мною, свидетельствует не о толерантности, а о великой расхлябанности, как политической, так и идеологической. Причём это была «упорядоченная расхлябанность», в беспорядке имелась своя система. Пусть фашизм не имел философского стержня, но с точки зрения эмоциональной он был прочно ориентирован на определённые архетипы».

«Упорядоченная расхлябанность» есть сильная, а не слабая сторона режима. Она помогает ему казаться нормальным – если бы не Гитлер, итальянский фашизм, вполне вероятно, пережил бы и Франко. Наиболее сильным и жизнеспособным следует признать тоталитаризм российский, в том числе, как наиболее «расхлябанный». Оппозиция известна ещё со времён «Железной воли» Лескова. То, что немец (нацист) делает подтянуто, законнически, терпит крах – тогда как те же самые действия, совершаемые «на русский манер» - слегка безумно, пьяненько, кривенько – торжествует (впрочем, чтобы не поощрять русского национализма, следует указать на «восточные» единоборства, имитирующие живость и расхлябанность, например, стиль «пьяной обезьяны»). Торжество это сомнительного свойства, как торжество биомассы, выплёскивающейся из выгребной ямы в нормальный мир, но математически это всё-таки именно рост. Разумеется, участники и поклонники этого выгреба считают себя закваской, а выплёскивающееся за края – тестом, которое должно накормить весь мир.

ДАЁШЬ БОЛГАРИЮ!

После аннекции части Грузии в 2008 г. многие задавались вопросом, не станет ли Россия отвоёвывать Крым. Между тем, видные пропагандисты кремлёвской линии заговорили не вполне ожиданным образом о Болгарии.

30 сентября 2008 г. М.Колеров заявил, что вторжение России в Грузию это «защита осетинского народа и вместе с ним - защита себя самой от резни, подготовленной, профинансированной и совершенной шакалами "европейских ценностей"». Слово «шакалы» он повторил дважды. При этом он неожиданно сравнил вторжение в Грузию с войной за освобождение Болгарии:

«В русском историческом сознании слишком живы все эти итоги войны за освобождение Болгарии, чтобы оно не сравнивало их с войной за защиту и освобождение Южной Осетии, с итогами признания независимости Абхазии. … Мы боимся, что русская дипломатия в очередной раз принесет победы своей армии и страны в жертву своему "европейскому" комфорту. И Плевна станет памятником новым "победам". … Когда эта часовня возводилась, все политические результаты кровавой и победной русско-турецкой войны 1877-1878 годов за освобождение Болгарии - были уже безвозвратно потеряны русской дипломатией и на Балканах, и в самой Болгарии. Это памятник славы русского оружия и поражения русской дипломатии» (www.inosmi.ru/translation/244339.html).

Игумен Тихон Шевкунов, объясняя причины нападения православной России на православную Грузию, обобщил:

«Во время Первой мировой войны Болгария, например, была не на стороне православной России. Да и во время Второй мировой было то же самое. Хотя всего лишь за несколько десятилетий до Первой мировой русские войска ценой огромных жертв завоевали для Болгарии свободу и политическую независимость. Что тут сказать?.. В православных семьях бывает: близкие родственники ведут себя не по-христиански» (Известия. 26 сент. 2008 г. С. 6).

Этот выпад прокомментировал болгарский священник и историк Церкви из Шуманского университета Павел Стефанов:

«Автор отождествляет православие с русским империализмом, что ожидаемо для духовника Путина (я думаю, что он совсем не является его исповедником и просто врёт, т.к. Путин, несмотря на его православные жесты для публики, остаётся атеистом).

Насчёт Болгарии – мы были под османским господством 500 лет.Оно было намного легче, чем судьба крепостных в царской России. Основная цель войны 1877-1878 гг. заключалась не в освобождении Болгарии, а в завоевании Истанбула и проливов, но Великобритания и другие великие государства воспротивились, потому что таким образом нарушился бы «Европейский концерт», установленный ими с участием той же России в 1815 году. Так как Болгария к 1878 году не имела своей аристократии, была основана новая династия – сначала принц Александр Баттенберг, а потом принц (с 1908 года – царь) Фердинанд Саксе-Кобург-Гота. (Я посещал церковь св. Августина в Кобурге, где он лежит, 18 июля 2005 года). Конечно, Фердинанд ориентировал Болгарию на союз с Германией. Важно заметить, что в балканских делах Россия всегда сочувствовала Сербии и её нелепым претензиям к Македонии, которая была болгарской этнической территорией до 1918 года. В 1918 г. на фронте в Добрудже болгарская армия уничтожила несколько русских дивизий.

Между двумя мировыми войнами слабое коммунистическое движение в Болгарии было инспирировано и оплачено золотом из Москвы. Болгарин Георгий Димитров (кстати, из семьи протестантов-методистов) возглавил Коминтерн. Вторая мировая война была во многих отношениях последствием и повторением Первой. Хотя Болгария была союзником Германии, она не послала войска на русский фронт в отличие от ряда других восточно-европейских стран и никогда не разрывуала дипломатических отношений с СССР. Болгарская православная церковь спасла местных евреев от Холокоста, чего нельзя сказать о Русской Церкви, которая не заступалась открыто за евреев Украины и Белоруссии. Большинство её членов тогда и теперь являются антисемитами и фашизоидами. В сентябре 1944 года СССР объявила войну Болгарии и оккупировала страну. Коммунистическая диктатура продолжалась до 10 октября 1989 г. и на полвека блокировала развитие страны. Без неё мы были бы теперь на уровне Испании и Италии».

ВОЕННАЯ СТРАНА

Михаил Горбачев (Новая газета. 16.6.2003, с. IV вкладки) объясняет программу своей партии: "Свободы - сколько возможно, государства - сколько необходимо". Иван Грозный подписался бы под этим девизом кровью. Не своей, конечно.

Тем не менее, если бы просто имелось в виду усиление государства, было бы неплохо. Соседи России от этого выбора не страдали бы, только её жители. Однако, государства в России необходимо столько, чтобы Россия росла. Здесь начинается русский дух как дух военный.

Маленький, но характерный пример: исследования древнерусской литературы в России при большевиках много лет писались по принципу сэндвича. Например, в "Трудах отдела древнерусской литературы Пушкинского дома" в начале и в конце помещались материалы о "Слове о полку Игореве", а посередине - нормальные исследования древнерусских текстов. "Слово" не было характерно для древнерусской литературы - оно поэтому и сохранилось в единственном списке. Однако, именно из него сделали идол, символ. Таким образом, древнерусская литература оказывалась отделом Министерства обороны.

Милитаристская пропаганда после 1990 г. отличается от пропаганды 1970-х наглядностью. Вот книга издательства "Малыш" 2007 года "Воюем вместе": сиротки танцуют в камуфляжной форме. Стихотворение О.Ивановой: "Вы, ребята, к нам не лезьте, Мы воюем с тигром вместе, Мы не знаем, кто наш враг, Мы воюем просто так".

Стихи проиллюстрированы изображением ребёнка с автоматом и в каске. А вот в книге Г.Ладонщикова "Солнце землю радует" (М.: Малыш, 1979) все рисунки очень мирные и штатские. Первое стихотворение такое: "И красива и богата Наша Родина, ребята. Долго ехать от столицы До любой её границы. Каждый город Сердцу дорог, Дорог каждый сельский дом. Всё в боях когда-то взято И упрочено трудом". Поразительна откровенность: в боях взято "всё" - начиная, видимо, с тех домов, которые окружают непосредственно Москву в пределах Малого бульварного кольца. Размер страны и её завоёванность указываются как две главных причины любить страну. Книга издана накануне вторжения в Афганистан.

*

* * *

В своё время я очень был доволен тем, что первым сравнил строй, сложившийся в России после 1991 г., со средневековьем. К 2007 году это сравнение стало расхожим до пошлости. Стало очевидно и слабое место этого сравнения: это - именно сравнение, не помогающее понять сущности. Те черты современной России, которые схожи со Средневековьям, это черты, присущие любой армии. Со Средневековье сходство постольку, поскольку Средневековье было эпохой очень милитаризированной, но не более того. Настоящего феодализма тут нет так же, как не было феодализма в России XVI-XVIII вв.

Можно определить "строй" современной России как "военный капитализм" (хотя примечательно и само русское словцо "строй", обозначающее то, что в нормальный языках определяется как "система"; строй - он ведь в армии) . Слово "военный", хотя и прилагательное, радикально отменяет всякое существительное, к которому присасывается. "Военный коммунизм" - не коммунизм, а террор. "Военный капитализм" - не капитализм, а деспотия, которой не лень маскироваться под капитализм. К сожалению, на русский язык нельзя перевести остроту Маркса (не Карла, а актёра): "Army intelligence - это противоречие по определению".

*

В апреле 1971 г. Сахаров готовил записку в ЦК КПСС. КГБ ещё до подачи записки считало, что в ней Сахаров пророчит России приход "к казарменному, бюрократическому, стратифицированному, лицемерно-догматическому и демагогическому, военно-националистическому и авантюристическому обществу лжесоциализма". Однако, в записке этих слов не оказалось - видимо, Сахаров их вычеркнул, ограничившись критикой общества за "скрытую жестокость", "апатию", "мещанский эгоизм" (Клайн Э. Московский комитет прав человека.М., 2004. С. 58). Вряд ли КГБ выдумал тезис. Примечательно, как точно эта характеристика относится к России после 1991 года - если только убрать слово "лжесоциализм".

*

Ещё до вторжения в Грузию, генерал Владислав Ачалов, "глава Союза десантников", объяснял журналисту, нимало не таясь: "Вот перекинули десантников в Абхазию, и сразу началось дезертирство из "прославленной" грузинской армии" (Известия, 1.8.2008. С. 3).

Очень символично тот же номер газеты описывал другое вторжение, уничтожение домов русских в Москве: в Южное Бутово привезли омоновцев. "Для пущей конспирации их привезли в похоронных автобусах с надписью "Ритуал". Силовики оттеснили местных жителей, которые пытались отстоять дома от сноса. Мэрия Москвы решила снести дома, построить многоэтажки, а владельцам домов выплатила ничтожные компенсации - суды Москвы приняли сторону мэрии.

*

Выборы в стране, где люди - носители милитаристской психологии, описывает Павел Вощанов:

"Россиянам, ... чтобы сделать выбор, всегда требовался враг. И страх, что тот одержит над нами верх. ... Если не Ельцин, тогда жаждущие реванша коммунисты со всеми вытекающими из прошлого последствиями. ... Сейчас, по прошествии времени, понимаешь, что это была всего лишь дурилка для легковерных, причём довольно примитивная. Но ведь срабатывала же! И не раз".

Неуместно лишь слово "легковерные". Можно ли назвать параноика - "легковерным"? Он - агрессивный и подозрительный. "Легко верит" во враждебность другого и абсолютно не верит в то, что другой - не враг.

"Время шло, душевные раны, нанесённые советским прошлым, понемногу затягивались, и властвующей номенклатуре для самосохранения потребовался более свежий страх. События на российском Кавказе подсказывали, чего именно избиратель на сей раз устрашится более всего - разумеется, расползания по стране беспощадного чеченского терроризма. Востребованным стал лозунг "Замочим гадину!", и все, кто не желал, чтобы Россия в очередной раз умылась кровью, должен был поддержать назначенного нелюбимым Ельциным преемникам. Почему? Потому что если в Кремле окажется какая-нибудь рохля-мямля из оппозиции, а не отважный чекист Путин, чеченские бандиты всем нам устроят гексогеновую баню. ... А потом был заговор ненавистных народу олигархов. ... они рвутся к власти, дабы обезопасить себя и свои капиталы, а русский народ превратить в крепостных" (Вощанов В. Выбирай в пятках // Новая газета. - 15.8.2007. С. 6).

Вощанов делает акцент на первичности правительственной пропаганды. Нет, правительственная пропаганда производное от психологии жителей (не граждан). Другое дело, что эта совокупность "жителей" - результат не только полутысячелетней милитаризации России, но и совершенно специфической выбраковки населения большевиками. И сторонники, и противники режима - милитаристы. Вот малотиражная, бесплатная оппозиционная газета "Жизнь гражданина России" - третий номер, 2007 г.. Сергей Дулин о том, что война - стержень истории, начиная с сотворения Адама и Евы. Игорь Акопов: правительство совершает "государственное преступление", храня запасы денег в США, ввергая населения страны в нищету. "Это настоящий заговор против собственной страны". Перечисляются американские планы бомбардировки России атомными бомбами и вывод: "Выход США 12 декабря 2001 года из Договора об ограничении системы противоракетной обороны от 26 мая 1972 года является прямым доказательством агрессивных намерений США против России".

*

По опросам казённого ВЦИОМа в феврале 2008 г. 75% жителей России считали необходимым увеличить расходы на оборону, а в феврале 2009 - 71%. За сокращение финансирования ОПК выступают лишь 3% населения.

Президент заявил 19 февраля 2009 г.: "Это новый облик вооруженных сил, модернизация, которая сегодня проходит, и, с другой стороны, социальные задачи - выплаты, жилье, то, что связано с социальными гарантиями [военнослужащим], - эти позиции должны финансироваться как Отче Наш. Остальное может быть подкорректировано".

Выражение "как Отче наш" до сих пор означало "знать твёрдо, как знаешь "Отче наш". "Армия будет финансироваться как Отче наш" - безусловно, оговорка, но оговорка знаменательная. Бог без штыков для них не Бог...

СОЦИОЛОГИЯ ПРИ ШТАБЕ

Слабость русской социологии - в русских людях. Русская социология - европейская, русские люди - русские. Европейская социология хорошо работает в странах, где от человека зависит то, о чём он говорит, где человек отвечает за своё слово, где человек свободен говорить, и эта свобода гарантируется и правовым устроем общества, и экономическим строем. В России человек, даже если и высказывается искренне и бесстрашно, не может сказать самого главного: от него ничего не зависит. Есть ли смысл проводить социологические опросы среди солдат или заключённых? Они могут очень многое сказать, больше, чем свободный человек, но от них ничего не зависит. В 1998 г. социологи опрашивали русских о том, кого они хотят видеть президентом России - и ни в одном списке не было Путина. А стал Путин президентом - и выяснилось, что его очень хотят видеть президентом (см. Россия, 2000).

Проблемы русских относятся и к русским социологам - большинство из них тоже состоят "на военной службе", прямо или косвенно. Вот Российский независимый (так!) институт социальных и национальных проблем выпускает сборник "Россия на рубеже веков". Правда, сборник "независимого" института редактирует директор правительственного института социологии М.Горшков (р. 1926, в социологию пришёл из армии в 1960 г., карьеру сделал в 1970-е гг.). Слова "милитаризм" в сборнике не найти, эта тема обходится тщательно. Авторы не стесняясь говорят: "Российское общество переболело смутой", путинский режим характеризуется как "центризм": "Состояние хаоса сменилось тенденцией, ориентированной на порядок" (Россия, 2000. С. 424). США названы "мировым жандармом (Россия, 2000. С. 411).

Разумеется, западный социолог не будет апеллировать к "исторической памяти народа", - понятию, уместному разве что в "Фёлькишер беобахтер". Не будет он и воспроизводить классические доводы авторитаризма:

"Историческая память народа подсказывает ему: лучше уж умеренно авторитарный режим, в условиях которого сохранится возможность "дозревания" ростков демократического общества, чем анархия, хаос и, как следствие, откаты к железу и крови нового тоталитаризма" (Россия, 2000. С. 46).

Чем "умеренный авторитаризм" отличается от просто "тоталитаризма"? Видимо, тем что "старом тоталитаризме" могли посадить даже очень верноподанного социолога, а при "умеренном авторитаризме" сажают лишь социологов, которые не понимают, как интерпретировать "историческую память народа".

Классическим примером методологической небрежности является отождествление "фашистской символики" с "фашистской идеологией. Социологи показывают. что фашистская символика не пользуется большой популярностью, и делают из этого совершенно необоснованный вывод - "фашистская зараза" широко не распространена (Россия, 2000. С. 126). Правда, с оговоркой: "во всяком случае, на вербальном уровне". Однако, большинство русских поддерживает идею "сильной личности" (Россия, 2000. С. 129, данные 1997 г.).

Стоит вспомнить, что и Ельцин рассматривался как "сильная личность", противостоящая "слабому" Горбачёву. Это не означает, что Путин должен спиться. Это означает, что социологи должны быть немножечко и историками, помнить не только то, как представляют прошлое нынешние правители, но и то, каким прошлое было.

Тем не менее, сами опросы проведены вполне прилично и, хотя большинство наблюдений тривиальны, некоторые данные интересны.

АГРЕССИВНОСТЬ ДЕЗЕРТИРА

56% русских готовы рисковать жизнью, если на Россию нападут. Это в два раза выше, чем в Италии и Бельгии. При громадном правовом нигилизме 91% русских считает, что измена Родине никогда не может быть оправдана. Можно нарушить любой закон, кроме одного - жизнь за Империю.

Правда, в отличие от дореволюционных русских, русские послереволюционные предпочитают отдавать чужую жизнь. Ответы на другие вопросы рисуют психологию труса, дезертира, который не будет рисковать жизнью даже ради спасения себя.

Психология дезертира явление вообще мало изученное, тем более - психология дезертира, который пришёл к власти и истребил всех, кроме себе подобных. Нацист-фанатик, готовый отдать свою жизнь за идеал, и нацист-дезертир, - очень разные люди. Один из аспектов дезертирской психологии сформулирован в анализе опроса 1997 г.: «Подавляющее большинство среди молодёжи (как и среди старших) - это те, кто коллективным формам социального протеста предпочитает индивидуальную адаптацию к возможному ухудшению условий жизни» (Россия, 2000. С. 133). Дезертирство и есть «индивидуальная адаптация к возможному ухудшению условий жизни», отказ протестовать, готовность эмигрировать, еще больше работать, озлобленно ворчать, в конце концов, просто помереть, но не сопротивляться. Социологи констатируют отсутствие «горизонтальных связей» (Россия, 2000. С. 135), считая это отсутствие причиной «дезертирства». Только нужно доказать, что тут налицо причина, а не следствие внутренней сломанности.

Другой аспект: «Демократия для половины населения России - значимая ценность, но лишь тогда, когда гарантирует личную безопасность» (Россия, 2000. С. 208). Отсюда полшага до выворотки, совершившейся с 2000 года: то, что гарантирует личную безопасность, то и демократия; диктатура гарантирует, значит, диктатура есть демократия. Проверять «гарантии», конечно, - самое опасное для личной безопасности занятие.

Социологи (правительственные) осторожны: они задали вопрос о том, готовы ли люди пожертвовать демократией ради благополучия (таких меньшинство), но не задали намного более важного вопроса, готовы ли люди пожертвововать благополучием ради демократии.  Потому что эти социологи из тех, кто – не готовы.

МИЛИТАРИЗМ И СПОРТ

Прекрасный показатель того, является ли страна-армия нормальной или патологической (дезертирской): расходы на спорт. В нормальной стране-армии (впрочем, тут милитаристские страны не отличаются от обычных) расходов на спорт просто нет. Честь отдают, а не покупают. В России после 1917 года по нарастающей стали возрастать расходы на всевозможный "престиж" (получивший внутри страны название "туфта"). До 1990 года расходы шли через государственный бюджет, после стали именоваться "частными инвестициями". Однако, даже формально эти "частные" инвестиции осуществляются государственными компаниями, прежде всего, "Газпромом". "Самый яркий и свежий пример, - писал А.Джусойти в журнале "Деньги" (12.11.2007, с. 14), - добровольно-принудительное участие российского бизнеса в финансировании подготовки к зимней Олимпиаде 2014 года в Сочи. Из более чем 312 млрд. руб. запланированных трат больше половины даст частный бизнес". 312 миллиардов рублей за 7 лет - это 44 миллиарда рублей в год. Одновременно около 50 миллиардов рублей в год тратится только крупным бизнесом на футбол и другие "престижные" виды спорта (в том числе, с советских времён сохраняется традиция финансирования художественной гимнастики). Чтобы футбольная команда стала побеждать на международном уровне, на неё нужно тратить около 7,5 миллионов рублей в день (в день). Абрамович тратил на "Челси" примерно 25 миллионов рублей в день в течение двух лет.

44 миллиарда и 50 миллиардов это 94 миллиарда в год. На каждого из 140 миллионов жителей России это составляет 670 рублей.

Таким образом, когда болельщики радуются победам русских футболистов, они радуются тому, что им недоплатили в виде зарплаты или социальных выплат около 670 рублей (20 евро, 30 долларов). Это немного.

Однако, если посчитать только работающих - половина населения - это уже полторы тысячи рублей в год на душу.

К тому же, от этих выплат освобождены чиновники и военные, составляющие не менее пятой части населения. Видимо, можно говорить о том, что на спорт каждый работающий русский тратит месячную зарплату.

На армию он тратит больше раз в десять, а то и двадцать.

А потом удивляется, почему плохо живёт.

НОМЕНКЛАТУРА - ХВОСТ НАРОДА

Три важнейших явления в современной истории России отсутствуют в сознании и жителей страны, и исследователей её: милитаризм, единство номенклатуры с народом, сырьевой характер экономики.

Относительно часто упоминают лишь третий фактор, наименее важный. Наличие в России нефти и газа, востребованных в современном мире, - фактор случайный. Относительное благосостояние России случайно, она могла бы быть (и бывала) нищей, но это не меняло её сути как военной страны.

Чаще говорят о номенклатуре, однако почти всегда о ней говорят как об особом классе «управляющих», «эксплуатирующих», «привилегированных». В России номенклатуру ненавидят, как несправедливых и жестоких завоевателей, за пределами России к ней относятся как к одной из разновидностей элит. Горькая же правда в том, что номенклатура составляет со своими подданными неразрывное целое. Это отношения симбиоза, а точнее – отношения офицерства с рядовыми солдатами.

«Привилегии» суть привилегии, подчёркивающие командный статус офицера. «Эксплуатация» есть законное – в рамках армии – распоряжение солдатами. Солдат, возможно, и думает о том, чтобы самому стать офицером или уничтожить офицерство вообще (как пытались его уничтожить во время революции), но солдат не представляет себе, что можно перестать быть солдатом.

«Рядовой России» не получает номенклатурных привилегий, но то, что он получает, бесконечно больше того, что он заслужил. Ему недоплачивают, но производит он, как правило, то, что вообще не может быть продано в нормальных экономических условиях. Главная же ему плата – возможность быть агрессивным при сознании собственной безнаказанности и «уверенности в завтрашнем дне». Завтра, правда, всегда одного цвета – хаки, зато уж этот цвет гарантирован.

«Рядовой России» и её номенклатурщик в определённом смысле  осуществили социалистический идеал – каждый имеет свой пай в кооперативе «Россия». Выплаты очень разные, но характер у них один – соучастие в завоевании и грабеже. Причитания «совка» о том, что номенклатура забирает себе слишком много, аналогичны недовольству рядового наёмника, полагающему, что ему выделили из добычи слишком мало.

Номенклатура как элита тоталитарного общества – явление не только российское, но и немецкое, китайское, болгарское. Номенклатура как офицерский корпус военного общества – явление в ХХ веке, кажется, исключительно российское. Хочется верить. Можно надеяться. Отношения «собственность-власть» тут подчинены отношениям «приказ-исполнение приказа». «Приказ» - вот единственный тип сигнала, делающий Россию обществом, поэтому эта страна не просто неправовая (таких много), но антиправовая. Приказ исключает идею закона и права.

Это своеобразие номенклатуры в России объясняет крайнюю устойчивость системы: внутри неё почти нет элементов, не участвующих в симбиозе «солдат-офицер». Своеобразие российского диссидентства в том, что «диссидент» тут – не человек других политических взглядов, не человек особого социального положения, а человек, выскочивший в ту или иную сторону из военного организма.

Кризис России в 1986-1991 гг. был вызван соединением кризиса в номенклатуре и кризиса в экономике. Следует помнить, что все эти годы Россия воевала – открыто в Афганистане, скрытно – поддерживая различные террористические группы по всему миру.

Номенклатура испытала внешний кризис: национальное оказалось сильнее милитаристского и номенклатурного. Из-под власти России освободились прежде всего страны, милитаризмом отравленные в наименьшей степени, и даже номенклатурщики этих стран были рады отделению.

Номенклатура испытала внутренний кризис: при Брежневе нарушился порядок продвижения по службе. Это был третий кризис в истории номенклатуры. Первый  - при Сталине, который убивал коллег по номенклатуре, за что и был символически наказан после смерти.. Второй – при Хрущёве, который «бросал на низовку», не посягая на жизнь номенклатурщиков, но лишая их права пожизненного пребывания в корпорации.

Подешевела не только нефть, но и идеология. Необходимость придерживаться «марксизма-ленинизма» сперва была полезной, помогла получить и удержать власть, но постепенно стала бессмысленной обузой. Справившись с репрессиями Сталина и волюнтаризмом Хрущёва, номенклатура почувствовала, что может властвовать без игры в социализм, требовавшей определённого самоограничения.   

На внешний и внутренний кризис наложилось резкое удешевление нефти, что в условиях разорённой милитаризмом страны вызвало понижение уровня жизни и номенклатуры. Однако, в течение десяти лет Россия, хотя и потеряла ряд колоний, сохранила и укрепила военно-номенклатурную систему.

НЕФТЕИСТОРИЯ

Россия в конце 1980-х годов оказалась в кризисе по экономическим причинам. Экономика держалась на экспорте сырья, все остальные её отрасли были в состоянии вялотекущего банкротства (за исключением военной промышленности). Внешняя модернизация велась за счёт сверх-эксплуатации населения (возражавшие репрессировались).

Относительное благополучие 1970-х годов объяснялось резким ростом цен на нефть. Арабские страны в 1973-м году объявили нефтяную блокаду США, чтобы наказать Америку за поддержку Израиля.За несколько месяцев цены на нефть выросли в 5 раз – до 12 долларов за баррель (159 кубических дециметров).

Революция в Иране в 1978 г. привела к сокращению поставок нефти из этой страны, цены выросли более, чем в 2 раза, до 40 долларов к 1980 году. Вторжение Кремля в Афганистан, проведение роскошной Олимпиады, финансировалось этими долларами.

С 1982 г. в результате усилий западных стран цены начали снижаться.

В 1986 г. произошёл обвал – до 15 долларов, а на плохую нефть до 7 долларов. Российская нефть относится к числу плохих.

В 1991 г. цена нефти составляла 16 долларов, в 1992 снизилась до 13 долларов. В 1994 г. экономика Запада оказалась на подъёме, спрос на нефть увеличился, но и предложение выросло, цена подросла до 17 долларов, а в 1995 г. до 21 доллара (Грей Ф. Добыча нефти)

В декабре 1998 г. цена барреля нефти составляла 9 долларов, в июле – 18. Такой же, при всех колебаниях, была цена в 2002 г. Тем не менее, 18 долларов – в два раза больше 9 долларов, так что это было расценено как «приток нефтедолларов» » (Батурин и др., 2001. С.431). Правительство начало выплачивать долги по зарплате.

В 2005 г. цена нефти возросла до 45 долларов, в 2006 г. до 70, в 2007 г. был преодолен психологический барьер в 100 долларов.

В 1992 г. «нефтяной бум брежневского периода кончился, а других источников поступления валюты … не было» (Батурин и др., 2001. С. 191).

Вот и вся история российской экономики.

История российской политики могла бы строиться на уходе от нефти в нормальный мир. Для этого, однако, необходимо стремление к норме. Было же стремление к другому.

Пропаганда Кремля начала 1990-х годов отказывалась признать сырьевой характер российской экономики. Скорее, она была готова покаяться в её «социалистическом» характере, отказаться от «централизованного планирования». Деньги, имевшиеся у людей, были объявлены «не заработанными», «не обеспеченными товарами». Дефицит был объяснён не падением цен на нефть, а второстепенными причинами.

У жителей России к 1990 г. было накоплено 100 миллиардов рублей при официальном курсе 60 коп. за доллар (Батурин и др., 2001. С. 170).

В мае 1991 г. у правительство валюты 60 миллионов рублей (Батурин и др., 2001. С. 190). Т.н. «деньги партии» исчезли. В 1990 г. инфляция составила 120%, в 1991 г. 1200%. В 1995 г. он был таким же.

2 января 1992 г. цены были объявлены свободными. Планировался рост в 3 раза (Батурин и др., 2001. С. 184), реально они выросли в сотни раз.

РАБОВЛАДЕНИЕ

"Боже, как лжива вся русская дворянская литература, когда вопрос касается взаимоотношений помещика и крепостных. Точно так же нынешние сочинители умело умалчивают о реальных взаимоотношениях нынешней постсоветской номенклатуры и теперешних рабочих и таджикских рабов на лужковских стройках. Вот только бесконечно грустный Лермонтов всё понимал и знал о стране рабов, стране господ и всё лез и лез под пистолеты идиотов-офицеров. Ученик и прямой продолжатель Лермонтова – граф Толстой написал о взаимопроникновении дворянской усадьбы и деревни достаточно много и откровенно, встав в конце концов на сторону крестьян" (Алексей Смирнов, художник, р. 1935).

*

В России сегодня (данные МОТ) 371 тысяч таджиков - это 17% работоспособного населения Таджикистана. Это 0,26% населения России. А сколько паники... В 2006 году таджики перевели на родину 735 миллионов долларов. Предположим, столько же они потратили на себя здесь (думаю, они экономят). Это означает, что каждый таджик отложил за год 1800 долларов. Средний кремлёвский журналист зарабатывает столько в месяц.

В Москве таджиков около 150 тысяч (половина от всех таджиков в России). Договоров с ними не заключают. Как они зарабатывают: супруги Осмоновы работали в элитном доме на ул. Марксистская (Таганка): муж дворник, жена уборщица. Они - не совсем обычные таджики, потому что жена учительница истории, свободно говорит по-русски. Получают по 14 тысяч рублей в месяц, что очень много для таджиков. Половину (300 долларов) отсылают на родину, где осталось трое их детей и родители. Живут бесплатно - в подвале. Иногда штрафуют - если на мраморном полу в подъезде увидят разводы.

Вообще же в Москве мэрия нанимает таджика дворником за 4 тысячи рублей в месяц (170 долларов), а в отчёте указывает трёх дворников с окладом по 7 тысяч рублей.

28 октября 2007 г. Осмонова во время уборки стала рожать (8 месяц беременности). Вызывать скорую не стали, побоялись. Девочка умерла, у роженицы началось кровотечение, тогда муж вызван скорую. Правление дома (ТСЖ) сразу уволило супругов и отрицает, что они там работали. Теоретически правлению грозит штраф в 800 тысяч рублей, практически вряд ли уплатят хотя копейку.

"Известия" (9.11.2007) это описывают, возмущаются, но исключительно аккуратно не делают главного: не ставят вопроса об ответственности "вертикали власти", не интересуются, что собирается делать правящая партия и т.п. Оборотная сторона новояза: бубнение под нос, аутичный монолог, причитание ради причитания.

Рабство есть не обязательная, но желательная часть милитаризма. Желательная для милитаризма.

МИЛИТАРИЗМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ

Другой - всегда "нуждающийся", "больной". Говорящий - "целитель". В 1997 г. Кублановский подчёркивал, какой он бедный и несчастный: "Независимые культурные одиночки как были при коммунизме, так и теперь остались изгоями, разве что сейчас не сажают" (Родина. - №7. - 1997. - С. 16). Ругал "новых носорогов", которые "зомбируют нищающее население". При этом в реальности Кублановский к 1997 г. вернулся в состав русских интеллектуалов, успешно и широко печатающихся (не без государственной поддержки, прежде всего, через "Новый мир"). Тем не менее, ему, как и его покровителю - Солженицыну - психологически необходимо сохранять манихейскую картину мира, в которой он, мессия, гоним и отвержен. Даже если мессия имеет от Кремля дачу, как Солженицын. (Дачу Солженицын принял, орден презрительно отверг.) Режим, который установился в России при следующем диктаторе, более жёстком, вполне удовлетворял чаяниям этих интеллектуалов.

Кублановский - в 1997 году! - уже бросал упрёки Западу, "продвигающему НАТО под Псков и в Крым". Напрасно, полагает Кублановский, Запад боится "русского империализма". С ним охотно соглашается собеседник - Лев Аннинский: "Стреляют по "русскому империализму" - попадают по России" (там же, с. 17). Аннинский не эмигрировал и оставался номенклатурным литератором и в самые невесёлые для русской жизни годы - номенклатурным и в то же время с лёгким привкусом оппозиционности. Ровно настолько, чтобы реально не рисковать, но иметь спокойную совесть. Отнюдь не худой и проживающий в столице Аннинский бранит "раскормленную столичную интеллигенцию", "Радио Свобода", а затем требует у Кремля денег себе на разработку "национальной идеи". Выдавать деньги из казны "идеолога" на языке Аннинского звучит так: "Создавать режим максимального благоприятствования" (там же, с. 19). Впрочем, журнал "Родина", в котором Аннинский был тогда ведущим публицистом, именно номенклатурой и финансировался.

Насколько лишён агрессивности "русский национализм", "почвенничество", которые пропагандирует Кублановский, видно из убеждённости, что Крым - русская почва. Кублановский нашёл замену для слова "империя" - "общность многих наций" и спокоен. Ему только очень хочется "национального лидера", он именно это словосочетание употребляет и перечисляет именно те качества - в 1997 году! - на которых делали акцент панегирики в адрес кремлевского лидера с 2000 года: "Воля, патриотизм, здравый смысл, чёткое понимание мировой конъюнктуры. светлое мировоззрение, лишённое экзальтации" (там же, с. 19).

ВТОРИЧНОСТЬ

7 ноября 2007 года прошёл традиционный для большевиков парад на Красной площади. Организован был как и при большевиках. Отличие в том, что парад официально был посвящён не годовщине революции (юбилейной - 90 лет), а годовщине (не юбилейной никоим образом!) парада 7 ноября 1941 года. Парад имени парада.

Типичная для "внешних чекистов", к которым относится нынешний лидер номенклатуры, операция прикрытия (так они называют новояз, блудословие).

В религиозной жизни это проявляется в парткомизации: Христос по возможности не упоминается. Вместо Спасителя - иконы, ордена, события из церковной истории. Символ должен звучать так: "Верую в Основы православной культуры, повествующие о Боге Отце".

ИМИТАЦИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

В 1992 году автор этих строк первым (кажется) сравнил наступающее в России время со Средневековьем. Метафора оказалась удачной и, видимо, самозарождалась в разных умах, после чего стала уже ходячим трюизмом. Наконец, в 2006 году метафора украсила собой обложку «Ньюисвика». Это надгробие над метафорой. Она себя исчерпала и на сегодняшний день попросту неверна. Причина одна: Средневековье это не только условная собственность и до предела символизированная религиозность. Средневековье – это огромный и разнообразный мир, и вот этого разнообразия и мирности в России не наблюдалось и не наблюдается с одна тысяча, пожалуй, четыреста восьмидесятого года. Была «Средневековая Русь», да вся закончилась – началось «Российское государство». Были русские – стали россияне. Были, в самом печальном случае, ордынские подданные – стали солдаты России.

*

*

13 марта 2003 года президент России встретился с председателем правления Пенсионного фонда Михаилом Зурабовым, который сообщил, что с 1 апреля пенсии повысятся на 150 рублей. «Досталось нам», мягко упрекнул Зурабова президент. Действительно, досталось – видимо, несколько сотен, если не тысяч долларов, потому что предыдущую прибавку, которая составила 30 рублей, пенсионеры вдруг стали посылать в Кремль. Кое-кто посылал натурой, демонстрируя, что можно купить на 30 рублей. С миру по тридцатке, да и учитывая, как мало надо Тем, Кому надо, можно предположить, что Великим Постом в Кремле с голоду не умрут. Там должны радоваться, а там так разнервничались, что открыли карман шире, чем открывали бастующим шахтерам и перекрывающим трассы учителям. Почему? Потому что цифра прописью сильно похожа на ту, которая была в зарплатной ведомости синедриона против имени Иуды? Нет, Иуда получил тридцать серебряников за конкретную услугу, а тут – тридцать рублей совершенно безвозмездно, то есть даром, и много-много раз. Почему же президент так категорически потребовал от главы Пенсионного фонда забыть весь этот правдинский новояз про то, что пенсии состоят из каких-то там частей, и каждая увеличивается на разные проценты, и потребовал категорически сказать: «Скока вешать в граммах?» «Скока отдать в рублях?» Потому что пенсионеры совершили самое страшное: они заплатили сами. В стране, где многое менялось за восемьдесят лет, но железным оставалось одно, - чего никогда не было до революции: налоги удерживать до выплаты заработанного. Экономически это абсурд, потому что низводит работника до уровня безответственной скотины, которая всегда хуже работает, чем свободный человек. Но психологически это был точный расчет, ибо именно безответственная скотина и была, и остается опорой режима. И вот существо, которое якобы так боится остаться без копья, что согласно на крошечную зарплату, согласно на крошечную пенсию, согласно избирать и быть избираемым для унижения и уничтожения ближними – это существо расстается с копейкой, с тремя тысячами копеек! Это же недостающее звено, отделяющее советского человека от человека разумного и ответственного. Только этого недостающего звена недоставало! Лучше вернуть им их копейки, да еще и надбавить впятеро – тем более, все равно гроши, если считать в баррелях нефти – чем допустить дальнейшее развитие событий в этом опасном направлении. Что ж, полтораста рублей действительно заткнут рот народу… А с другой стороны, как бы народ не понял, что для того, чтобы получить что-то, надо сперва что-то отдать – причем непременно самому отдать, а не поручить все денежные хлопоты начальству. Так выпьем за понимание!

*

*

Одним из символов псевдокапиталистических реформ России может служить судьба магазинов IKEA. С момента прихода к власти Ельцина шведские бизнесмены не смогли открыть магазин в Москве. Владельцы фирмы утверждали, что не дают взяток, однако сомнительно. чтобы подмосковные или петербургские чиновники взяток не брали. Возможно, речь идёт о том, что шведские капиталисты не дают взяток, снижающих доходность бизнеса ниже определённого предела. Открытие магазина в подмосковных Химках было сперва сорвано, сотни гостей отправились восвояси: чиновники в последний момент не подписали разрешительные документы. Московские власти обвинили фирму в кощунственном отношении к монументу памяти погибших во Второй мировой войне ("Противотанковые надолбы"). По иронии судьбы, именно в Химках власти позднее варварски расправились с могилой ветеранов войны. В 2009 г. в Самаре местные власти потребовали от фирмы сделать магазин "ураганоустойчивым" - уникальная и абсурдная претензия. Владельцы фирмы оценили ущерб в 189 миллионов долларов и заявили, что "больше не будут платить взятки" чиновникам. Что подразумевает, что ранее взятки всё-таки платились.

*

*

Наткнулся на анонимный антипутинский памфлет 2008 года. Цитата из "речи Путина":

"По всей видимости – здесь нас поддерживают многие ведущие либеральные экономисты, - следует вести разговор и о пересмотре отдельных положений политико-земельной реформы 1861 года. Бесспорно, мы не намерены ставить вопрос о восстановлении крепостного права – хотя в пользу такого шага есть весомые экономические доводы и социологические аргументы.

Бесспорно, мы не намерены ставить вопрос о восстановлении крепостного права – хотя в пользу такого шага есть ощутимые экономические доводы и аргументы. Однако легализация дворянства как обязательная часть военной реформы, а также шаг к укреплению безопасности вертикали власти, требует и придания легитимного статуса в российском обществе профессиональным холопам. Их сегодня много, и они испытывают дискомфорт от того, что их специальность остается как бы непризнанной официально, хотя и чрезвычайно востребованной.

Чтобы интенсифицировать эту работу и сделать ее успешной по самым жестким мировым критериям, мы намереваемся создать Федеральную службу по регулированию рынка холопских услуг (Росхолопство). В настоящее время рассматривается вопрос о том, что такая служба может быть создана на базе крупнейшей российской политической структуры – партии «Единая Россия», располагающей уникальным опытом в этой сфере.

Разработана также концепция Федерального агентства по оказанию высокотехнологичных холопских услуг (РосVIPхолопсервис). Эта структура, как мы предполагаем, будет сформирована посредством формального преобразования Общественной палаты Российской Федерации".

Это, в сущности, вариант на анекдот ельцинской эпохи: "Ну что, ворюги, не пора ли о людях подумать? - Ну, если Вы настаиваете, Борис Николаевич, то можно для начала по пятьсот людишек в крепостные записать". Однако, фельетонист удачно напомнил: холопы бывают и добровольные, и даже профессиональные.

И модернизированный вариант идеи Свифта о решении проблемы нищеты:

"Концепция нацпроекта «Голодание» основана на всемирно известных работах Поля Брэгга, Мишеля Монтиньяка, а также нашего российского ученого и медика доктора Волкова. Известно, что резкое сокращение количества и ассортимента употребляемых продуктов питания и спиртных напитков способствует быстрому выведению из организма человека шлаков и вредных примесей, ведет к стремительному оздоровлению, оптимизирует работу всех жизненно важных органов и систем организма.

Потому мы планируем законодательно ввести ограничения на употребление хлеба, мяса, рыбы, колбас, сыров, животных и растительных масел, икры, высококалорийных алкоголесодержащих напитков, а также установить предел калорийности ежедневного рациона питания россиянина. За превышение этого предела будет введена жесткая уголовная ответственность. Мы намерены также запретить россиянам питаться после 18.00 по времени того региона, в котором данные граждане РФ проживают или прописаны. Будут частично запрещена деятельность в местах повышенного скопления россиян так называемых ресторанов и приравненных к ним точек личного и общественного питания.

Мы рассчитываем, что в результате за ближайшие 3 года затраты россиян на еду снизятся на 55-60%, выпивку – 57-62%, интегральная масса физического тела нашего многонационального народа упадет на 1,2 мегатонн, потребность в лекарствах – в силу тотального оздоровления росорганизмов в процессе голодания – сократится на 63-66%, количество обращений в поликлиники и иные амбулаторные медучреждения – на 72-74%. ... Около 17% россиян, по имеющимся прогнозам, не выдержат самого процесса голодания, что приведет к половозрастной реструктуризации и, таким образом, в ближайшей перспективе – долгожданной квалитативной оптимизации персонального состава населения Российской Федерации.

Особо хочу отметить, что национальный проект «Голодание» должен помочь нуждающимся россиянам, а также стремительно формирующемуся среднему классу. Мы полагаем, что состоятельные россияне, число которых, по нашим оценкам, составляет сегодня около 1,25% населения России, способны помочь себе сами, без патерналистского вмешательства государства. Потому на людей с годовых доходом свыше 1 млн. МРОТ законодательные ограничения в части потребления продуктов питания и напитков, а также времени приема пищи распространяться не будут".