|
ЭКОНОМИКА АПОЛИТИЧНОСТИ
Аналогом России в 1990-е отчасти может служить всякая страна с высоким уровнем
коррупции. Д.Травин указывал, к примеру, Францию времён Июльской монархии, когда
правительство и предприниматели находились в очень тесных отношениях. Тем не менее,
аналогия справедлива лишь отчасти, потому что во Франции той эпохи всё-таки был
принципиально иной (более высокий) уровень правосознания, собственного достоинства,
частной собственности и т.п. Интереснее сравнение России с Германией в первые
полвека её существования как единой страны: тут предприниматели не очень интересовались
политикой. Х.Бергхофф и Р.Мюллер изучили биографии 2600 английских и немецких
бизнесменов, живших на рубеже XIX и ХХ веков. Оказалось, что из англичан почти
половина принадлежали к конкретной партии, из немцев - менее 5%. Лишь 10 немцев
были депутатами рейхстага, 105 англичан (из выборки) были депутатами парламента.
В 1885-1906 гг. 30% парламентариев Англии составляли бизнесмены, в тот же период
в рейхстаге бизнесменов было менее 15%, причем их доля снижалась и к 1912 г. упала
до 4,6%. Меньше было немцев-бизнесменов в муниципальных органах, в благотворительных
фондах.
Позиция немецкого бизнеса была изложена еще в 1851 г. банкиром Г.Мевиссеном,
который заявил, что парламент - институт, страдающий импотенцией, прогресс зависит
только от экономики. Аполитичность бизнеса Германии, презрение авторитарной монархии
Германии к бизнесу стали одной из причин революции и слабости демократии перед
натиском тоталитаризма.
Д.Травин. Что предпринять предпринимателям? // Новое время. - №48. - 2004 г.
- С. 25-27.
*
На Западе абсолютное большинство средств на благотворительность идёт от частных лиц, в России - от корпораций. А.Костин ("Деньги и благотворительность", июль 2007) объясняет, почему это так: частные лица боятся показывать, что они богаты - боятся правительственных поборов. Боятся пожертвовать тому, кто неугоден правительству. Благотворительность оказывается лишь функцией от воли правительства. На Западе корпорации жертвуют мало, потому что акционеры корпораций предпочтут жертвовать сами, из полученных доходов - и жертвуют. В России акционеры люди бесправные. Пожертвования корпораций плохи тем, что в ответ корпорации ждут от благотворительных инициатив быстрой отдачи, чётких рапортов в стиле бизнеса.
*
Что на Западе – демократические силы, то в России – демократические
слабости. В Сербии демократических сил столько, что даже разделенные
на четыре партии они благополучно захватили думу. В России же демократия
до такой степени слаба, что ее защищают правозащитники, хотя вообще-то
должно быть наоборот: свобода есть не право человека, а обязанность
и даже, простите, но священный долг. Правозащитников часто ругают
за то, что они плохие политики, но это все равно, что ругать пожарных
за то, что они плохие строители. Причем ругают правозащитников именно
те, кто должен бы строить, кто должен заниматься политикой – то
есть, абсолютное большинство жителей России.
Гражданин есть житель, занимающийся политикой. А жители, которые
только брюзжат и обсуждают, что делает начальство, суть эксперты.
И это еще не предел падения, ведь есть еще и обыватели, которые
обсуждают лишь цены и наряды. Впрочем, быть экспертом и быть обывателем
вполне совмещается, и беда России не в засилье начальства, которого
все-таки меньшинство, а в засилье слабых и несчастных людей, которые
лишь обсуждают, как надо спасать утопающих. И добро бы эти люди
просто сидели на берегу – тогда они были бы всего лишь подлецами.
Наверное, есть и такие, но большинство-то российских экспертов по
спасению утопающих сами и есть утопающие. Все равно как если бы
актеры расселись в зале и стали обсуждать, какую роль дать вон тому
зрителю, а какую роль – вон тому, какую роль должны играть правозащитники,
какую – демократия, какую – Церковь. А Церковь не не должна играть
роль, она – высшая реальность, это люди – актеры, а мир – театр,
и очень жаль, что Россия – такой театр, где швейцары в прима-балеринах,
а прима-балерины в таком месте, которое только швейцары называют
без тени смущения.
*
Механизм разорения страны прост. Вот в Нигерии: в 1980 году на человека приходилось 83 доллара в месяц, а в 1998 году – 25 долларов, к тому же сильно подешевевших. Иностранцы (кроме самых самоуверенных в себе, вроде нефтяных гигантов) деньги в страну не вкладывают, потому что слишком вероятно, что деньги попросту отберут. Номенклатура украденные в стране деньги вывозит за границу, чтобы не отобрали коллеги по сословию. Особенно плохо сельскому хозяйству, потому что сюда надо вкладывать деньги на очень долгое время, а при отсутствии закона исчезает и то, чем живо время – надежда. |
