«Человек, получающий угрозы, чувствующий, что его жизнь и здоровье в опасности, обращается за помощью в правоохранительные органы, но сталкивается с тем, что система не готова, не может и не хочет его защитить» — написал в 2019 году петербургский правозащитник Динар Идрисов.
Мне это кажется неверным решением очень важного нравственного вопроса. Сравнивать угрозы с домашним насилием, как делали в связи с убийством правозащитницы Григорьевой, о котором писал Идрисов, невозможно. В полицию не обращаются же с жалобой на то, что муж угрожает избить. Преступлением является избиение. Во всяком случае, если речь идёт о взрослом человеке — на ребёнка нельзя даже кричать.
Иметь телохранителя — на мой взгляд, иррационально и стыдно. А уж иметь телохранителя за счёт налогоплательщиков... А как ещё «защитить»?
И уж вдвойне странно требовать телохранителя у той власти, которую ты считаешь незаконной и диктаторской. Я так понимаю, что в оценке этой власти мы с Григорьевой совпадали.
Я уж не говорю о том, что по моим представлениям, даже говорить о том, что тебе угрожают, не следует. Оставляя в стороне всякие рассуждения о чести и достоинстве, ограничусь несколькими аргументами.
Я могу ошибаться, а другие не должны платить за мои ошибки.
Угрозы в мой адрес могут быть не так важны как угрозы другим людям.
Публично оповещая об угрозах в свой адрес, я могу вызвать не только сочувствие к себе, но и презрение как к человеку неосновательному, трусливому, мнительному. Я лишусь симпатий смелых людей, а приобрести могу лишь симпатии людей, страдающих мнительностью и тревожностью.
Указывая, чьих именно угроз я боюсь, я могу оказаться клеветником.
Вопрос о том, можно ли преувеличивать получаемые угрозы, можно ли фальсифицировать угрозы, в принципе не подлежит рассмотрению как находящийся за пределами этики.
Вопрос о том, может ли свобода угрожать, тем более рассмотрению не подлежит, он за пределами и этики, и онтологии, и кулинарии, и филателии и всего-всего-всего.