Михаил Эпштейн обличал «реакционно-левый мультикультурализм». Поводом послужила жалоба русского эстрадного актёра, эмигрировавшего в Англию, на то, что перед выступлением в студенческом клубе его попросили подписать договор, запрещающий шутить на темы секса, расы, возраста и мн. др. То есть, вышучивать евреев, инвалидов, женщин и т.п.
Повод ничтожный, потому что один клуб — не вся западная цивилизация. Когда актёр получил британское подданство, от него не требовали таких самоограничений.
Эпштейн разъясняет, что в ХХ веке было два тренда: мультикультурализм и деконструкция. Они одно время уживались, а на самом противоположны, потому что мультикультурализм защищает от коллективизма другие коллективы, а деконструкция защищает от коллективизма личность.
Деконструкция есть освобождение человека от культуры:
«Но вектор движения верно указывает именно деконструкция: мы расприродниваем, развоплощаем себя по мере культурного становления и самовыражения. Мы все меньше становимся на себя похожи, и наибольшие культурные прорывы происходят как раз на границах культур, когда представитель одной нации оказывается в области другой, мужчина в области женской культуры — или наоборот. Пересечения границ между языками, этносами и всеми прочими идентичностями — вот источник наиболее «горячего» культурного творчества».
Тут проигнорирована природа творчества, которое не есть жонглирование блоками «культуры», а есть создание нового. Культура не предзадана, культура — результат творчества, и творчества личного. «Культура» есть обозначение определённого диалога между людьми — и большинство «культур» в этом смысле лишь имитация культуры, они высасывают и выплевывают жизнь из творческих диалогов, оставляя чучела, служащие целям власти, безопасности, изоляции.
Человек творит не потому, что он ходит в музеи, а потому что у человека внутри живой космос.
Человек не сводим к культуре, но человек выводит из себя культуру в диалоге с другими людьми, и этот диалог нужно защищать. Как не допустить, чтобы эта защита не стала новой инквизицией? Ответ отлично известен: приоритетом являются права человека. Не более, но и не менее. Человек имеет права объединиться с другим человеком, чтобы тот его съел (бывали случаи). Но есть других без их разрешения — нет такого права. Материться у себя дома — сколько угодно, а на улице — нет.
«Мне глубоко чуждо, — пишет Эпштейн, — мышление «идентичностями», предполагающее, что человек сводим к полу, классу, нации, возрасту, конфессии... И что поэтому он может быть оскорблен в соответствующих национальных, религиозных, классовых, возрастных и прочих чувствах. Не надо оскорблять — но не надо и оскорбляться».
Это огромная неточность. Человек не сводим к возрасту, но возраст — существенен для человека. Человек несводим к религии — но если человек атеист, то это его личная позиция, которую не нужно оскорблять без необходимости. Религиозные чувства христианина нельзя оскорбить, потому что таково уж Царство Христа, что в нём не оскорбляются. Но религиозные чувства поклонника Ленина или Государства Российского — можно (и нужно) оскорблять, хотя он будет оскорбляться и возмущаться.
Нация — условность, фикция, но если эта фикция становится частью коммуникации, то она уже слово, символ, вполне реальная вещь. Поэтому расизм — зло, которому нужно противостоять. В конце концов, антисемитизм привёл к уничтожению миллионов евреев, это же не просто был эстрадный стёб.
Эпштейн называет политическую корректность «новой идеологической ортодоксией». Это достаточно уже стереотипный выверт правой, фундаменталистской психологии. Да, личность больше своих акциденций, но это не означает, что можно смеяться над этими акциденциями, и сам Эпштейн первый подаст в суд на антисемита, который станет его осмеивать или бить. Да, а почему не бить? Это ведь всего лишь тело, сосуд скудельный, к которому отнюдь не сводится «я».
Жалобы же на то, что в чужой монастырь со своим уставом не пускают — при решительном нежелании пускать других в свой монастырь — это всего лишь проявление двойного стандарта и некоторой наивности, впрочем, не слишком наивной, как у тех троллей, которые в своём ФБ вообще ничего не пишут и другим не дают, но от всех требуют допускать в чужие блоги с любыми комментариями под предлогом, что «вы же ратуете за толерантность».