АЛИК В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
К оглавлению
Священника убили! - Нормально!!!
Пессимисты чаще всего вспоминают Меня в доказательство того, что в России всякий
нормальный человек обречен. Если нормален православный священник - значит, убьют.
Страна у нас такая, что возобладают карьеристы, лодыри, алкоголики и носители
других нехороших излишеств и еще более нехороших недостатков. Хорошего человека
задвинут, зарубят, забудут.
Оптимист на это может ответить, что судьба отца Александра
Меня и его наследия не какая-то исключительно по-российски печальная. Вот,
в Англии за последние пять лет было убито шестеро священников, только в
этом году - двое. Из тех, кто благополучно здравствует, каждый десятый
"подвергался физическому насилию". Три четверти священников подвергались
"дурному обращению". И не надо думать, что английские священники
очень чувствительные. Они просто нормальные священники, то есть, идут к
тем, кто попросит, а просят часто заключенные, да разные люди. Полицейский
глянет в досье - и не пойдет, а священник и мог бы, да не глянет. Священнику
советуют "не открывать дверь" (по-русски сказали бы "не
соваться"), а он - открывает и суется, слава Богу.
Выставка ненаших достижений
Сын отца Александра Меня стал сперва депутатом думы, потом
вице-губернатором Подмосковья, затем - вице-мэром Москвы. Племянник Меня
- священник в храме, который специально построили на месте гибели пастыря,
в поселке Семхоз. Храм небольшой, и уже собираются строить новый, побольше.
И в Новой Деревне, гду служил Мень, успешно завершили строительство каменной
церкви рядом со старой, маленькой. Проповеди отца Александра регулярно
звучат в эфире.
В самом центре Москвы есть по крайней мере две церкви, где продают
книжки Меня, где священник может на праздник прямо книжке прочесть проповедь покойного
пастыря. Да, в большинстве церквей, особенно провинциальных, предпочитают торговать
антисемитской и монархической литературой. Но зачем высчитывать проценты и соотношения?
В абсолютных цифрах рост налицо. Фонд Меня, которым руководят его вдова и брат,
издает его книги в больших количествах (за последний год появилась на свет "Исагогика"
отца Александра, написанный семинарский учебник для изучения Библии). Вышли монументальная
биография Меня, написанная Зоей Маслениковой, опубликованы книги Владимира Илюшенко
и Андрея Еремина, анализирующие творчество Меня. Полиграфия - замечательная, европейская
прямо полиграфия. Вечера памяти отца Александра, которые регулярно проводит общество
"Культурное возрождение", собрают полные залы. Благополучно действует
Общедоступный Православный Университет, основанный Менем. А уж благотворительных
инициатив: и со стариками, и с детьми, и со здоровыми, и с больными, и с тем большинством,
которое то так, то так, и на лошадях, и в палатках, и в автобусах.
Самое примечательное, что все, связанное с именем Меня,
не пользуется никакими дотациями от властей - ни прямыми, ни косвенными,
через разнообразные фирмы-банки-корпорации. Если завтра власть переориентируется
с православия на веру в Перуна, сколько лопнет солидных на первый взгляд
православных лицеев, больних, приютов, банков, гостиниц, кинофестивалей
и прочая, и прочая. Аки исчезает дым от лица, тако погибнут черносотенцы
без тысяч больших и маленьких ручейков, струящихся из казны, без карьерных
перспектив, без привилегий. А ведь рано или поздно мыльный пузырь государственного
православия непременно лопнет, хотя невозможно объяснить надувающим его,
почему лопание неизбежно. То, что связано с именем Меня, при этом не пострадает
ничуть, потому что строится не сверху, а снизу.
Высосанные московским пылесосом провинциальные города России,
- и те полны людей, которые разыскивают книги Меня, читают их, узнают благодаря
им Христа. Это ли не зародыш гражданского общества с нормальным соотношением
Церкви и государства: когда верующие не просят, а государство и не предлагает.
Не случайно же почитание отца Александра Меня распространяется и за пределами
России. Не Пелевин и не Сорокин, да благословит и их Господь, а именно
Мень - самый продаваемый на Западе писатель, причем популярность его точно
соответствует структуре западного мира: более всего в США, затем Германия,
Франция, Италия, а дальше Португалия, Польша, Армения… А уж в интернете
сайтов, посвященных Меню - качать-не перекачать, и с видео, и с аудио.
Наследие отца Александра Меня вполне встроено в современную
российскую действительность. С оптимизмом смотрит либеральный православный
на свое прошлое, настоящее, и будущее. Если он, конечно, не страдает завистливостью
и не оглядывается на то, что нелиберальные православные еще востребованнее
и еще встроеннее.
"Наследие Меня"
"Наследие отца Александра Меня"... Вообще, кажется,
идея "наследия" - совершенно западная. Ну какое "наследие преподобного
Сергия"? Коллективистская среда понуждает даже яркую личность мимикрировать.
"Прикинуться ветошью и не отсвечивать". И если на Западе "наследие"
- это реальность, документированная, поддающаяся изучению, то в России "наследие"
(как и "духовность") - это фантазия, фантазия, как правило, коллективная
и призванная снять с коллектива чувство вины за предательство личности. Годы,
прошедшие после смерти о. Александра, показали, что можно быть экуменистом, демократом,
библеистом, катехизатором, миссионером, либералом, и все-таки быть человеком совершенно
ему чуждым. Конечно, общего тут много - одно имя Христа - но ведь имя Христово
общее и у православных с мормонами. Конечно, "наследники" отца Александра
Меня не так далеки от него, как мормоны от православия, но и не так близки, как
утверждают. Примечательно, что наиболее близкие как раз ничего не утверждают.
Более всего о Мене пишут те, кто дальше всего от него - пишут агрессивно, утверждая
себя за счет других.
"Наследие Меня" - неужели оно сводится к тому, что муссируют
милые кружки, очень замкнутые, которых и адрес-то в интернете или в справочнике
не найдешь и которые являют образец "рисового христианства", христианства
потребительского, закрытого и непрозрачного, готового рассказать все о тайнах
Троицы, но не желающего сообщить ничего, скажем, о пожертвованиях западных христиан;
призывающего к обновлению христианства, но при этом трусливо и подло молчащего
о бойне в Чечне, лобызающегося с западными инославными и ездящего за их счет на
всевозможные конференции, но не умеющие разговаривать со своими единоверцами на
равных, а лишь в позиции "я начальник - ты дурак", христианство не черносотенное,
но до такой степени аполитичное, что эта аполитичность куда более отвечает за
деградацию общества в 1990-е, чем черносотенство. Отец Александр не был правозащитником,
но у него правозащитники - кто хотел - находили сочувствие и полное понимание,
и открытость, и если он не подписывал писем, то он объяснял, почему. А "наследники"
никому никогда ничего не объясняют - они лишь проповедуют возвышенные истины.
Не все, далеко не все, кто вышел из прихода о. Александра Меня таковы - и пусть
совесть каждого определяет, к чьим затеям эти гнусные клеветы относятся, а к чьим
нет.
*
*
Петр Иванов критикует "культ личности"
Меня, осуждая и в целом "культа батюшек" как "младостарчество": "идолопоклоннический
культ любимого батюшки-вождя отвлекает от почитания Бога Живого".
Но ведь есть и просто "старчество". Почему почитание Амвросия Оптинского или Иоанна Крестьянкина
менее отвлекает от молитвы Богу? Вроде бы Петр Иванов пытается соблюсти баланс (не очень получается), а выходит,
что человек, в сущности, защищает собственную религиозность как единственно верную - очень эгоистичную, замкнутую,
озлобленную против всех и вся. Но озлобленность против всех не ставит человека в центр между всеми. Клерикализм,
кстати, в древних языческих религиях практически отсутствует, там невозможен культ "батюшек", п.ч.
там вообще личностью не пахнет. Но означает ли это, что там вернее служат Богу? Что, почитание Авраама закрывает
Бога Авраама?
*
*
"Уже появились воспоминатели, выдавшие на-гора сочинения, которые можно было бы объединить под шапкой: «Я и отец Александр». Или: «Я в жизни отца Александра». Чего и следовало ожидать. Ни целомудрия, ни такта, ни чувства меры" (Илюшенко, 41).
Ярчайший образец таких воспоминаний - тексты самого Илюшенко. Всё по правилу "кто как обзывается"... Много интересного, но, кроме своей жены, никого почти не упоминает из "собратьев по приходу".
*
Андрей Кремлев (лично Меня не знал, работает в фонде Меня): Мень был "мыслителем
мирового масштаба (возьмите, к примеру, выступления в Бергамо или Вайнгартене"
(Приходская газета храма свв. Космы и Дамиана в Шубино. - №21. - 2000 г. - С.
8). Плохая услуга о.А. - выступления
в Бергамо и Вайнгартене - тексты не глубокие, мягко говоря, и о. Александр
первый бы рассмеялся, услышав про их "мировой масштаб".
*
Об "учении Меня" чаще говорят не почитатели, а всё-таки враги. Например, в 2005 г. сайт "Портал-кредо", представляющий ультра-православных фундаменталистов, сопроводил сообщения о праздновании юбилея Меня заглавием: "15 лет прошло после убийства
о.Александра Меня, но его учение продолжает оставаться
популярным".
*
Мень шёл на компромисс, но думать, что хождение на компромисс - главное в Мене,
означает совершить логическую ошибку. Не всякая рыба селёдка. Кремлев пишет:
"Мы возникли благодаря той тонкой струйке духовности,
которую Господь сберег сквозь все годы испытаний - через катакомбную Церковь,
архимандрита Серафима (крестившего Алика и еще в детстве предсказавшего ему большую
судьбу), схиигумению Марию и многих, многих, кого мы даже сейчас не знаем. И главная
наша задача - продолжать это дело терпения святых в череде повседневных дел. Не
можем мы никуда воспарить, равно как и основать яркий харизматический островок,
не перестав быть плоть от плоти остальной Православной Церкви со всеми ее бабками,
юродивыми, иерархами, грешными и святыми. Островок Духа Святого надо открыть в
своей душе, тогда и говорить много не придется. А внешнее приложится, когда будем
того достойны" (Приходская газета храма свв. Космы и Дамиана в Шубино. -
№21. - 2000 г. - С. 8).
Надо заметить, что Кремлев тут же оговаривает: "Никакой у нас не меневский
приход". Но здесь он прямо расходится с теми представителями прихода Космы
и Дамиана, которые публично, за границей и в России, подчеркивают, что именно
этот приход единственный имеет право называться "меневским". Хорошо,
что расходится...
Тем не менее, психология, которая одновременно рассматривает свою общину как
"тонкую струйку" - видимо, в противоположность основному потоку, который
именует себя "русским православием" - и при этом декларирует, что он
"плоть от плоти" разнообразных "бабок", есть обычное служение
двум господам. Один из которых, надо заметить, будет лишь рад, а вот другой промолчит,
но просто испарится.
Молиться одновременно Матронушке, Николаю фон Гольштейн-Готторпу и Меню, причём
Матронушке и Холстейну - публично, а Меню - тайком, - такое даром не проходит.
Постепенно начинают думать, что Матронушка и впрямь того... что-то в ней есть...
И, как в пьесе Гоцци, живой человек окаменевает - сперва стопочки, потом до колен...
Ну какое может быть общение, когда человек заранее предупреждает: не надо много
говорить, главное островок Духа в своей душе; не надо бранить иерархов, мы с ними
одной крови; не надо перевоспитывать бабок, они Третий Рим спасли... Если бы отец
Александр выражался так: "Продолжать дело терпения святых в череде повседневных
дел", вряд ли бы он кому-нибудь был интересен..
*
В 2005 году на традиционном январском вечере, посвященном дню
рождения Меня, Владимир Илюшенко (главный организатор вечеров) выступил с длинной
речью против утверждений, что наследие Меня "невостребовано", как и
вообще идеи свободы в России, и что треть прихожан Меня более не ходят в Церковь.
Впрочем, Илюшенко не привёл своей статистики. Для него "меневцы"
- это пять-шесть человек, которые регулярно и публично заявляют о том, что именно
они продолжают "дело Меня": Языкова, Василенко, Ерохин...
Впрочем, можно ведь и так посмотреть: отца Александра больше дискредитируют
не те, кто оставил Церковь, а те, кто остался в Церкви, но ведут себя совершенно
не так, как Мень. Да большинство "меневцев" - завсегдатаев разных вечером,
конференций, собраний - и не были прихожанами Меня. Их сотни, а в приходе Меня
были десятки. Но это не повод радоваться приумножению, а причина задуматься о
нарастании искажений.
Мень был "христоцентричен", подчеркивает его "наследники".
И они это подчеркивают, подчеркивают, подчеркивают - и в результате они сами не
христоцентричны, а менецентричны. Воспоминания о Мене отрывают время от Христа.
Отношения с другими выстраиваются в зависимости не от того, как и что другие делают
для Христа и Церкви, а в зависимости от того, как другие относятся к Меню.
Называют себя "открытым христианством", но "открыты" лишь
для своих. Когда их критикуют за недостаточную открытость - прячутся за спину
покойного и кричат, что нападают на отца Александра.
Так что в стиле поведения "меневцы" не слишком отличаются от "антименевцев".
Господствует кружковой эгоизм. Радонежцы защищают своих, кочетковцы защищают Кочеткова,
меневцы - Меня. В результате, когда был "отлучен" отец Глеб Якунин,
за него не вступились ни кочетковцы, ни меневцы. И вот пятнадцать лет страна сползает
в дикость и гебизацию, но как-то так получается, что "либералы" тут
ни при чем. Все винят окружающих, про себя же вполне уверены, что сделали всё,
что допускали обстоятельства. Видят сектантский дух всюду - но не у себя. У себя
всё - благостно, лучезарно, только отдельные предатели портят воздух злобными
клеветническими выпадами, подставляя "дело отца Александра".
В результате любовь к свободе и обладание свободой, столь отличавшие отца Александра,
подменяются духовностью премудрого пескаря: "Уши выше лба не растут".
"Тише едешь - дальше будешь". Увы, если тихо ехать в неверную сторону,
то дальше будет все больше неверности.
Помещаю стенограмму
передачи, посвященной о. Александру Меню. Передача вызвала публичный скандал:
на вечере памяти Меня, в радиопередаче на радио "София" Владимир Илюшенко
меня обвинил в том, что я не только пригласил председателя радио "Радонеж"
Никифорова, представителя лагеря, противного последователям Меня, но и давал ему
больше всех говорить, не дал ему должного отпора. Я не имел возможности возразить
(не был приглашен ни на вечер, ни на эту радиопередачу). Смотрим стенограмму.
Количество реплик: Никифоров - 8, Ерохин - 7, Чесноков - 5, Чеснокова - 4 (Кротов
- 12, слушатели - 12). Т.е., "меневцы" - две трети реплик. Из реплик
слушателей лишь три были против Меня, причем одна - с буддийской стороны.
Количество слов: Никифоров - 1200, Ерохин - 525, Чесноков - 600, Чеснокова
- 250 (Кротов - 2000, слушатели - 1100). Что "меневцы" были кратки -
это уже их достоинство. Я не обрывал никого.
Итак, из 5675 слов на долю "противника" пришлось 21,1%. Ужас! Недопустимый
плюрализм. Привычнее, видимо, как на "Радонеже" или на "Софии",
где допускают в эфир только полных единомышленников.
*
Гениева Е. Агапе // Вечерняя Москва. - 12 февр. 2003 г. - С. 1 [Уп. о.А., как
человек, "чье слово меняло мышление людей"] - Директор Библиотеки иностранной
литературы пошла на премьеру "Норд-Оста", хвалит правительство Москвы,
что дали деньги на восстановление, упоминает, что не могла сходить до трагедии,
было недосуг, а во время захвата заложников была в Париже. Скорбит, что мир зажат
ненавистью: "Я могу назвать трех людей, которые могли бы остановить эту
войну словом. Это Андрей Дмитриевич Сахаров, остановивший гонку вооружений, это
мать Тереза, чье появление на линии фронта останавливало перестреклу, и Александр
Мень, чье слово меняло мышление людей".
Ни Сахаров, ни о. Александр не смогли остановить войны в Афганистане, полного
аналога войны в Чечне. Свет светит во тьме... А еще во тьме ставят мюзиклы вроде
"Норд-Оста" - за казенный счет, за счет людей, которые, живя в Москве,
не идут на мюзикл просто потому, что они в месяц получают столько, сколько стоит
билет на этот спектакль.
Мюзикл, который абсолютно фальсифицирует - не мифологизирует, а именно мистифицирует,
искажает - историю Россию при Сталине, - если только мюзикл не совсем отступил
от романа - романа, в котором советская власть изображена заботливой мамой, о
том, что героя-капитана расстреляли большевики - умолчано, дореволюционное прошлое
представлено мерзавцами-недобитками, а молодой большевистский карьерист, не замечающий
гулага вокруг - романтическим героем.
Закон обратного соответствия почитания частоте поклонения проявляется и в остальном.
Чаще всего публично о своей дружбе с о. А.Менем говорит директор Библиотеки иностранной
литературы, человек во всех отношениях достойный, но все-таки имеющая к благовестнической
деятельности Меня такое же отдаленное отношение, как и проводимые в ее библиотеки
вполне секулярные конференции по проблемам семьи или молодежи. А ведь эти конференции
тоже гордо носят имя Меня.
Громче всех говорит о том, что он "основан Менем" богословский институт,
который в 1993 году отделился от действительно "меневских" катехизационных
курсов, да еще с большим скандалом и швырянием грязью в друзей и учеников отца
Александра. Чем более замкнута в себе, чем менее интересуется окружающими какая-нибудь
общинка, тем громче она указывает на свою верность "открытому православию
отца Александра Меня". Особенно это действует на иностранных жертвователей
- они только Меня из современных русских христиан и знают. Мень оказывается в
роли щита, под прикрытием которого ведут самую разную борьбу.
Разумеется, реальных прихожан, тем более, учеников или друзей у отца Александра
было немного. На воскресной службе "москвичей" было от силы несколько
десятков, даже в самые последние годы. Большинство из них вспоминает о своей близости
к отцу Александру лишь тогда, когда его имя начинают поносить, вспоминают, чтобы
защитить, вспоминают, чтобы получить не грант, не бесплатную поездку в Париж или
Нью-Йорк, не иномарку "для экономии сил и времени на проповедь Евангелия",
а чтобы получить шишку да синяк. И это - достойно Меня. Так ведь и с верой в Христа:
одно дело говорить о ней, когда все вокруг нехристи, и совсем другое - когда все
поголовно стали христианами. Многие, между прочим, не выдерживают и начинают отбраковывать
окружающих, отлучая их от христианства, записывая во враги Христу. Появляется
возможность позащищать Христа - от католиков, от интеллигентов, от много кого.
Что ж, в роли роли кокетливой овцы среди волков есть своя прелесть.
Много и сегодня, слава Богу, замечательных христиан, занимающихся благотворительностью,
молодежью, инвалидами, экуменизмом и т.д. и т.п. Иногда кажется, что можно было
бы поменьше говорить о благотворительности или истории церкви, о единстве Церкви
или о святых, о смирении или обновлении, что хорошо бы говорить побольше о Христе.
Но это только кажется - до тех пор, пока не встретишь кого-нибудь, кто только
о Христе и говорит.
Сам отец Александр Мень был способен говорить о чем угодно, а о Христе как
бы проговаривался. Но уж эти проговорки - в конце лекции, на проповеди - стоили
подчас больше, чем вся его знаменитая книга о Сыне Человеческом. Тут уж дело не
смирении-несмирении, а в целомудрии и такте. Так что, дай Бог, подражая отцу Александру
в его человеческой рассудительности и деятельности, бочком-бочком, нечувствительно
для собственной гордыни, пройти и за Тем, за Кем шел он сам.
*
О.Александра Меня, заявил Кураев, "убили, чтобы привлечь
внимание к его трудам, сделать популярной в широких слоях
общества либеральную версию православия" (выступление в Воронеже 24.11.2005, организовано миссионерским отделом епархии (Портал-Credo.Ru).
Вспомнил! У меня с памятью вообще плохо, но чтобы такое забыть... Видимо, это типичное вытеснение по Фрейду. Это ведь я убил отца Александра, чтобы популярнее стала идея соединения церквей, свободы человека и пр. и бр. и гр. "Да Вы и убили-с, Родион Романович"... Убил - и забыл начисто. Так ведь страшно жить с таким в памяти...
В Бога надо веровать, а не в убийство. Я ведь обсчитался - не стало единство Церкви ничуть популярнее от того, что погиб о. Александр. Даже наоборот: за последние 15 лет (для значимый срок, своего рода экватор - я в Церкви без о. Александра столько же, сколько был в Церкви с ним) либерализьм и экуменизьм растеряли и без того немногочисленных приверженцев. Нет, конечно, и в чистопереулочных церквах бывают встречи с иноверцами - но с такими... типа французами или немцами, в общем, подальше возмёшь - поближе положишь. Такой экуменизм, чтобы и себя почувствовать смельчаком, и начальство не прогневать.
А оптинских монахов, по этой логике, убил не приблудный психопат, которых в наших монастырях любят куда больше здоровых людей, а настоятель обители - чтобы привлечь к Оптиной ещё более паломников. А тамплиеров сожгли тамплиеры... А Христа распяли... Стоп! Но ведь когда Христа распинали, христиан вообще не было? Если, конечно, не считать христианами Понтия Пилата и Иуду. А с другой стороны, в иной конфессии кроме пилатов и иуд, пожалуй, других христиан на поверхности и не видно.
Вера в то, что смерть может быть выгодна, что смерть может быть доказательством чего-либо, не всегда обнаруживается в столь гадком виде. Когда святых мучеников почитают не потому, что Христос дарует им святость, а потому, что они разоблачают и постыжают палачей, - это такое же языческое идолопоклонство, агрессивное и озлобленное. Такое духовное состояние кажется более совершенным, чем вера в то, что гонения способны удушить идею. Каннибал, который съедает противника, прост и бесхитростен. Другое дело интеллектуал, который издевается над тем, кто дал себя съесть, кто видит в каннибале жертву обстоятельств - вынудили съесть, вот и съел. Ещё печальнее участь каннибала, которому не дают человечинки вволю - он начинает подозревать, что всякое убийство совершено по наущению других каннибалов. Впрочем, интеллектуал, который уверяет, будто либералы сами убивают своих героев, никогда ведь не заявит того же о консерваторах. В позиции таких демагогов отнюдь нет бесхитростности, наивности. Они жаждут расправы, но скрывают эту жажду от других и немножко от себя.
*
Кирилл (Гундяев), митр. Уроки духовности. // Труд. - 19 июн. 2002
г. С. 20. [Вопрос М.Шерстневой, Рязань: "Скажите, Владыко,
как относится Православная Церковь к отцу Алекандру Меню? Правда
ли, что труды его читать неполезно?" - "Протоиерей Александр
Мень был миссионером, приведшим ко Христу многих своих современников,
в душах которых он развеял миф о несовместимости веры и науки, религиозности
и образованности. Говоря об отношении к трудам отца Александра,
хотелось бы напомнить слова апостола Павла: "Все испытывайте,
хорошего деритесь" (1 Фесс. 5, 21). Нельзя ограничивать круг
своего чтения одними лишь трудами отца Александра, как нельзя ограничивать
его только книгами какого-нибудь иного церковного писателя".]
Спрашивается: где увидел митрополит Кирилл людей, которые ограничивают "круг
своего чтения одними лишь трудами отца Александра"? Что за
бредовые фантазии? Почему его вдруг понесло на такие речи? Не стыдно
такое выдумывать, когда речь идет о человеке, в отличие от многих
не предавшем Кирилла, когда тот был гоним? И вовсе отец Александр
не был "миссионером, приведшим...". Привести ко Христу
может и болезнь, и глупость, и суеверие - сила Божия чаще совершается
в немощи и через немощь. Он был святым, а если уж говорить о том,
что он показал, так он показал, что можно не только совмещать религиозность
и образованность (велика хитрость!), но жить в России и быть порядочным,
открытым, добрым человеком, не карьеристом, не подлецом, не стукачом,
не смердяковым, что можно быть православным и не уходить в себя,
не кривить душой, избегать казенщины, не идти на компромиссы, не
создавать вокруг себя казенную контору или секту, - в общем, показал
все то, чего не могут показать ни Гундяев, ни Кураев, ни путти кванти.
Митр. Кирилл Гундяев. Только не сеять смуту. // Труд. 24 апр. 2004 г. Отвечает на вопрос Елиз. Самохваловой
из Подмосковья: "Есть ли сейчас, по прошествии многих лет со дня трагической гибели отца Александра Меня,
правдивый ответ на вопрос: за что его преследовали и убили?". "Слово "преследовали" не
вполне достоверно описывает ситуацию, предшествовавшую убийству: как таковых преследований отца Александра Меня
не было. Отношение к нему светской власти было критическим, а вот в Церкви отца Александра воспринимали по-доброму".
Гм! Владыка забыл упомянуть, что отец Александр Мень часто приходил на встречи с представителями Лубянки в епархиальное
управление, да и прямо на Лубянку. Там, в тиши и уюте, он вместе с друзьями и сподвижниками В.В.Путина готовил
обновление нашего политического строя, много часов обсуждая, что противопоставить деструктивной деятельности
сект, диссидентов и прочих отщепенцев и выродков, не любящих Россию и пытающихся расколоть нашу великую державу,
чтобы не дать ей обрести величие. |
