От Росссии я требую одного: вывести своих силовиков (употребляю это слово, чтобы и вагнеровцы ушли) из Украины, Германии (Кенигсберг), Финляндии (что отхватили у нее в 1939), Грузии, Молдавии и т.п. Ликвидировать своё ядерное оружие. Всё это в одностороннем порядке и безо всяких условий, без переговоров. Просто, чтобы люди не гибли — в том числе, чтобы не гибли силовики, они тоже люди.
Верю ли я, что Россия удовлетворит мои требования? Нет, конечно. Но я их предъявил.
Зеленского я бы на коленях просил объявить, что Украина хочет мирных переговоров, предметом которых должны быть три пункта: (1) прекращение боевых действий; (2) российские силовики покидают Украину, ликвидируется, конечно, и военная база в Севастополе — так что нельзя говорить о возвращении к ситуации 1991 года, просто всё выводится, возвращаются все пленные украинцы (3) возмещается ущерб, нанесённый Украине. Вывод войск — не условие для переговоров, а предмет переговоров, подчеркну на всякий случай. Как и размер компенсации.
Всё. Снятие санкций — не предмет мирных переговоров, потому что санкции наложены странами, в войне не участвующими. Санкции не об убийстве людей, а цель переговоров — прекратить убийства людей на фронте и в тылу. Разоружение России? Ликвидация её как государства? Превращение её в первобытный кооператив собирателей ягод и грибов? Или чтобы все жители России совершили массовое самоубийство, убившись головами об стену? Мне кажется, это не предмет мирных переговоров, но в принципе, можно и такие пункты включить в первоначальные требования. А вот любые требования России — не вступать в НАТО и ЕС, изменить конституцию Украины и т.п. — рассматривать невозможно, они предметом переговоров быть не могут.
Если удастся для начала добиться хотя бы (1) — прекращения боевых действий — уже хорошо. Главная цель любых переговоров — чтобы сегодня не гибли люди. Сегодня!
Если Россия нарушит условия мира/перемирия, то, конечно, Украина возобновляет военные действия. Россия, скорее всего, вообще откажется от переговоров на таких условиях — но зато Украина сможет твёрдо говорить всему миру, что она хочет мира, а Россия лишь лицемерит, когда говорит о мире. Кажется, что «говорить» это очень мало, не то что «стрелять». Но это лишь кажется. Слова важнее. Стреляют для того, чтобы люди имели возможность говорить, не наоборот. Жизнь есть слово, не выстрел.
Мирные переговоры всегда ведутся с позиций силы. Ведь предполагается, что вторая сторона невменяема настолько, что только угроза силы может её привести в чувство. В чём сила Украины? В том, что украинец может убить русского. Сила России в том, что русский может убить украинца. Цель переговоров — прекратить эти убийства. Чем быстрее, тем лучше. Может ли быть целью переговоров гарантия, что убийства не возобновятся? Мне кажется, нет. Таких гарантий никто и никто давать не может. Самое большее, Украина может создать такие укрепления на границе с Россией — как у Южной Кореи с Северной — чтобы свести к минимуму вероятность возобновления убийств. «Убийств» — потому что война есть всегда серия убийств, совершаемых по приказу.
Позиция Зеленского — если я верно понимаю — сперва вывод войск, потом мирные переговоры — есть позиция нереалистичная и нерациональная. И с таких позиций переговоры никогда не начинают. Даже прекращение огня — не условие переговоров. Все переговоры начинаются в разгар пуляния.
Конечно, хочется как в Афганистане — пуштуны прогнали и англичан, и русских, и американцев безо всяких переговоров. Что ж... Правда, пока что-то не получается. Пуштунам своих жизней не жалко, полстраны положили... Украинцам — думаю, по-разному. К сожалению, мёртвые не голосуют, у них наверняка свой взгляд на войну до победного конца. У них-то конец уже наступил...
На личные выпады отвечаю: я готов прямо сейчас ехать в Украину. Помогать солдатам я не могу — я не могу участвовать в действиях, ведущих к убийствам. Но я могу сторожить склад подгузников, могу читать солдатам лекции об истории, могу учить их английскому языку... Могу копать! Да, я хорошо копаю, я люблю копать — вырыть траншею я могу, это средство спасти человека от смерти.
P.S. Мне написали, что я ломлюсь в открытую дверь, что Зеленский именно это предлагает. Но я не видел такого текста. Если вдруг пропустил, приношу извинения — но дайте ссылку. Пока Зеленский, насколько я знаю, требует от России того, что можно требовать только, если ты в километре от бункера врага. Когда США требовали от Германии капитуляции, войска США и коалиции были в километре от Берлина и перевес был пять к трём. Мечтать, конечно, не вредно о полной победе над мировым злом... Впрочем, вредно — мечтают и клацают зубами украинцы в Дрездене или Мадриде, а пулю в лоб получает украинец на фронте.
P.P.S. Когда я говорю, что и на Москву могут упасть бомбы, это фигура речи, риторика. Я не верю в такую возможность. А когда украинцы пишут мне, что я просто трус, завизжал, потому что испугался, что на Москву будут падать бомбы, я пожимаю плечами: визжать не надо, друзья. Визг — признак страха. Соотношение сил слишком неравное. Целый год идет этот визг — сейчас на месте России будет пустыня, море крови. Такие кричался — признак бессилия. Каковое и налицо. Чем больше украинской военной пропаганды типа «щас мы вас уроем», тем хуже положение дел на фронте — для украинцев. К российской военной пропаганде это тоже относится. Да, ситуация такая, что у обеих сторон плохое положение — в этом вся суть войны, вообще-то. Во время войны плохо всем, этим она и кошмарна.
P.P.P.S. Сравнения типа «а если к вам в квартиру ворвутся террористы, вы будете с ним переговариваться» — скверные сравнения. Страна — не квартира, а миллионы квартир. Сторонники войны до победы хотят жертвовать не только своими жизнями, но и чужими — жизнями других украинцев. Что до того, что «с террористами не может быть переговоров» — это вздор и это, кстати, любимый лозунг Путина и других людоедов. Россия не террорист, а государство-агрессор, это намного хуже и опаснее. Кстати, как раз на разжигании истерики вокруг терроризма и развился путинизм.
Идея, что русский должен сейчас молчать в тряпочку и не критиковать украинцев, мне представляется дурной. Путинская эта идея. И сравнение — мол, во время войны немцы не имели морального права критиковать евреев. Ну, а после — само собой. Это расистская, нацистская, глупая идея. Потому что после Холокоста делить людей на немцев и евреев, вообще по национальностям — в этническом смысле слова, который один и актуален в России, по сексуальной ориентации и т.п. — нельзя. Музыку и стихи писать — можно, хотя были отдельные мыслители, считавшие, что после Освенцима нельзя петь, а вот делить людей по национальности — нельзя.
Дело не в том, что может и чего не может русский. Дело не в том, что русские разные и украинцы разные, что Медведчук украинец, а Новодворская русская. Дело в том, что нету ни русских, ни украинцев, ни американцев. Есть гомо сапиенс сапиенс. Есть люди, человеки. Личности. Антропосы. И каждого человека нужно воспринимать по тому, каков он, а не по тому, какое у него гражданство, предки, родной язык, место жительства и т.п. Иначе вновь и вновь будет кошмар если не войны, то ненависти, убийства не по приказу, а от чистого сердца, из своего личного страха и ужаса. Будет «рознь мира сего». Деликатность и тактичность разные бывают, и уж точно не надо их навязывать, кто хочет — пусть сам практикует.
И не надо ждать, когда все люди будут одного цвета кожи — типа кофе с молоком, прогнозировала одна американка — и говорить на одном языке типа эсперанто. Надо сейчас быть родовитым космополитом, для которого не только во Христе, но просто, в реальности нет ни грека, ни еврея. А есть тот, кого тебе легко любить и кто тебя любит, и тот, кто тебя ненавидит и кого ты ненавидишь, вот и все национальности.
Для аналогии: никто сейчас не мыслит о себе и другом в координатах сословия. А ещё 120 лет назад это было абсолютно естественно, не обсуждалось, это было как воздух. Ничего, избавились. Никто сейчас не станет утверждать, что титулы и звания — чиновник 13 класса — делали мир более разнообразным и интересным. А про национальность до сих пор говорят, что она якобы позволет составить мнение о незнакомом человеке. Ну да, он чернокожий, он еврей, он велосипедист, — ух ты, сколько мы о человеке важного узнали... А мы не узнали — мы воздвигли себе кучу барьеров, чтобы знать по-настоящему.
И от мышления в координатах этничности тоже придётся избавляться, а то не останется просто носителей этой самой этничности.
«Вы отождествляете себя со страной-агрессором», — пишут мне некоторые люди, отождествляющие себя со страной-жертвой. Многие из них пишут из США, из Германии, из Франции. Отождествляют они себя не с этими странами, где поселились навеки, а именно с Украиной.
Я не отождествлял и не отождествляю себя ни с Россией, ни с Украиной, ни с Израилем, ни с одной страной мира. Я живу на планете Земля. С государством-агрессором меня отождествляют те, кто считает меня виновным в этой войне. Хотя я не виновен нисколько, ни на грамм. В отличие от многих людей в Украине, в США, в Германии, которые своими делами способствовали укреплению российского тоталитаризма и его неизменной части, милитаризма. Я с Путиным не целовался, я ему не подхихикивал, я с ельцинской и путинской Россией не торговал, ни о чём с ней договаривался. А они — целовались, подхихикивали, торговали, договаривались.
И я за мир — и ведущие к миру мирные переговоры — потому что я забочусь о человеческой жизни больше, чем о том, где проведена граница. Да, те, кого завоевала Россия, живут несладко. Я ведь завоёван, я — не завоеватель. И что теперь? Я обязан уехать из России в Украину, в Монголию, в США, чтобы доказать, что я не агрессор? Так ведь не пустят! Но я и не обязан нимало.
Жил человек на планете Земля в Мариуполе. Человек выжил посреди российских обстрелов. Человека завоевали и поработили. Теперь по человеку стреляют пушки Украины. О, конечно, они стреляют не по этому конкретному человеку, они стреляют по российским солдатам, но всё-таки иногда случаются промахи даже у самых лучших ракет. Ну что делать, это война. И вот этого человека убьют в ходе его освобождения. И что тогда?... Кто стреляет, тот заранее себе выдал индульгенцию: ну что поделаешь, на войне неизбежны ошибки, но зато...
Просматривается планета Земля, усыпанная трупами, и все погибли ради защиты ребёночков от насильников, все погибли в результате отдельных промахов, и никого живого. Зато все границы точно соответствуют картам.
Пацифизм может быть подлым, когда во время успешного наступления кричат «Патронов не жалеть», а во время поражения скулят «Мир любой ценой». Пацифизм Явлинского (и меня, грешного) не подлый — мы изначально за мир. А вот украинцы, которые сейчас все такие боевые, о мире всё равно или поздно заговорят, потому что идея с помощью только западного оружия уничтожить Россию, разбив ее на десятки маленьких государств — глупая идея, идея военной пропаганды, а не рассудка. Между тем, это официальная концепция украинского правительства, называется «за внутреннюю деколонизацию России».
Несколько дельных замечаний дельного человека — Евгения Пинелиса — побудили меня дописать вот что. Если выбор — быть Украине или не быть украинцу, я выбираю — не быть Украине. А украинцу таки жить. То же и о себе — я против двойных стандартов. Быть России или быть мне? Лучше пусть буду я! А России нет — есть страна, захваченная бандой Ленина, теперь это развитой тоталитаризм Кремля.
Впрочем, если вы считаете, что Россия есть — с чем я готов согласиться — тогда скажите: а в 1920-1991 годах Украина была? Когда она была колонией Российской империи («СССР»)? Или не было Украины?
Вот откуда истерические идиотские нотки в нынешней военной пропаганде Киева — что Россия хочет геноцида, физически уничтожить украинцев и в Украине., и в России. Мол, не будет как до 1991 года, а будет как в Освенциме. Но это чистый бред, хотя для военной пропаганды такой бред характерен.
Я Дойче Велле читаю лишь заголовки — по ссылкам перехода-то нет легкого. И соседство заголовков бывает забавное:
Секретарь СНБО: Настоящей победой Украины станет распад РФ
Генерал США Ходжес: Если дать Украине самолеты, она победит в этом году. Если Запад сохранит военную помощь на нынешнем уровне, Украине понадобятся годы, чтобы победить в войне, считает Ходжес.
Интересно, Ходжес тоже считает, что победа Украины — это распад России?
Кстати о численности: даже если из России в самом деле сбежало 3 миллиона человек из 146 (я думаю, менее миллиона), то из Украины сбежало 8 миллионов минимум — из 40. В США — лишь несколько тысяч, США ракеты дают, а к себе не пускают. Читал в «Алабамском баптисте» как баптисты США помогают Украине: беженцев не принимают, дают генераторы и молитвы. И истребители. Истребители давать хорошо — это рабочие места для тех алабамских трудяг, которые будут делать истребители…
О мире имеют право говорить лишь украинцы... Знаете, если в меня может прилететь американская ракета, запущенная украинцами... Или если меня могут взорвать украинские диверсанты — ну вот я же попал почти под взрыв на Пушке, когда шел со студии Свободы году в 2005, что ли — значит, я кровно заинтересован в своей жизни, да? Тоже могут обсуждать военные дела и призывать к миру? А украинец уехал в США и оттуда произносит милитаристские речи — он право имеет?
Воля ваша, а вот это мышление, когда личность растворяется в коллективе, оно совершенно ужасно, и его следует изживать. Это не мышление рациональное, это жизнь в иллюзорных конструкциях. Только личность, только персонализм, только конкретность, а не «страна», «государство», «нация».
К числу верных признаков военной пропаганды/военной истерии я бы отнёс отождествление мира с капитуляцией. Война до победного конца! Никаких мирных переговоров!
В головы подданных Кремля эта идея вдалбливалась десятилетиями — самый яркий образ сериал «17 мгновений весны», где Сталин мешает США вести мирные переговоры с Германией.
Сегодня эта идея подаётся как необходимость защитить само существование Украины как государства. Значит, до границ 1991 года? А что, в 2014-2022 годах Украина не существовала разве? Существовала. Тогда выдвигают такой аргумент: а надо и на будущее исключить возможность агрессии России! Вот мы терпели в 2014-2022 годах, и что вышло?
Так надо было не терпеть, а готовиться. А Украина продолжала даже транспортировать российскую нефть с газом.
Определение победы как «навсегда обезопасить» тоже часть военной пропаганды/военной истерики. Это классический тезис о «войне за уничтожение всех войн в будущем». Значит, не просто вернуть Украину в границы 1991 года, а на будущее — ну, тут и идёт про «внутреннюю деколонизацию России», свержение Путина, суд над ним, план Моргентау, русские превращаются в безобидных огородников и т.п. С одной стороны, хотят слишком много -ф расчленить страну, с другой — слишком малого, ведь милитаризм не от Путина, а от российского ВПК и милитаризма во всех сферах жизни. Ну, ответ на это возражение простой: тогда давайте убьём всех русских, начнём с Кротова, он сопротивляться не будет. Да, не буду.
Что находятся люди, крепко отождествляющие себя с государством Украина (отнюдь не все они живут в Украине), которые на мои пацифистские тексты отвечают: «Вот и прорезался русский имперец!» - это предсказуемо. Но опасно, и вот почему: значит, они уже заранее тем самым создали некоторое множество - расу, нацию - «русские», которая вся целиком, как группа, опасна и подлежит соответствующему обращению.
Причём речь не идет о жителях государства России или о гражданах России. Для такого рода людей русский, который 30 лет живёт в США, все равно опасный враг.
По той же логике для американца к числу опасных врагов сейчас относятся и китайцы, и русские, и украинцы (поскольку отличить украинца от русского средний американец не в состоянии), и, не будем забывать, все мусульмане, даже если это сикх в тюрбане. По той же логике во Франции в 2004-м году в пригородной электричке бдительные граждане задержали и отправили в полицию православного священника в рясе (без креста, на Западе не принято священникам носить крест всегда) - решили, что это шахид-смертник.
Человек, который судит другого как часть коллектива, уже сам исчез - растворился в коллективе, который себе облюбовал, с которым себя отождествил.
Позвольте, а как же тогда воевать? Война стоит на том, что убивают по приказу коллектива - представителя коллектива - а не по своему личному выбору того, кого лично решил убить - и убивают без разбору члена коллектива, группы?
А вот и не воевать...
Разъясняю. Когда я говорю о необходимости мирных переговоров, то я имею в виду именно переговоры, а не одностороннюю капитуляцию Украины. На переговорах переговариваются, знаете ли. На мой взгляд, переговоры надо вести о перемирии, для начала. Чтобы не убивали людей. Да, перемирие будет нарушаться, но тем не менее, это лучше мясорубки. Если будет очень нарушаться, пожалуйста - продолжайте реконкисту, ваш выбор. Понятно, что предметом переговоров не может быть роспуск НАТО, повешение Зеленского, признание завоеванных земель законно принадлежащими России и т.п. А вот прекращение огня, на фронте и обстрелов украинских городов - может и должно быть предметом переговоров. Если в результате зафиксируется линия фронта и будет клинч как у Греции с Турцией или у Северной Кореи с Южной - ну, что ж делать. Клинч - плохо, но люди-то не будут так гибнуть.
Пойдет ли Кощейка на такое перемирие? Так это и должно быть выяснено в ходе переговоров. Может, и нет, может, он готовит новое наступление. А может, не готовит. Я не специалист, но и специалисты за этот год столько врали... А переговоры о перемирии должны быть по любому.
Нетактично мне в Москве призывать к таким переговорам? Пардон, в чем нетактичность? Эскалация войны легко может привести к обстрелам Москвы, так что я вполне могу тоже стать жертвой случайно промахнувшейся ракеты. Уже одно это даёт мне право говорить на такие темы. Но главное - я не хочу гибели солдат, как украинских, так и русских. Они люди! Люди не должны гибнуть.
И переговоры - на мой взгляд - это именно официальные публичные переговоры, с известным всем составом делегаций, а не какие-то телефонные звоночки разных господ друг другу. В числе причин, которые за последние 30 лет так резко ухудшили ситуацию в мире - помешательство на секретности. Ну, конечно, под предлогом борьбы с террризмом, утирания слезинки ребёнку и т.п.
Публичные гласные переговоры - и именно Украины с Россией, а не Байдена или Макрона с кем-то там - нужны именно для того, чтобы было ясно, что Путин не хочет ни мира, ни перемирия. Это должно быть показано публично.
Ну и, конечно, всякие реплики про то, что нельзя потакать агрессору, пусть интервенты просто убираются, я буду стирать, а автором банить. Истерикам в моем блоге места нет и не будет.
У этой войны можно найти сходство с Первой Мировой. Прежде всего, Николай Романов, лично, развязал Первую Мировую войну, такой вот своеобразный миротворец. Война Габсбургской империи с Сербией — не мировая война. Ну, воюют, подумаешь. Если бы Романов не объявил войны — не было бы Первой мировой.
Только сравнение не о Путине, а о Байдене. Война России с Украиной — не Третья мировая война. К счастью. Вопрос в том, удержится ли Байден от вступления в войну. Пока он «сползает». Историки часто говорят, что причины Первой Мировой войны вообще не надо искать в сфере рассудка, что политики вели себя как лунатики. Не повторяется ли это?
А вот где есть сходство Путина с Романовым — это в идее, что Россия должна капитулировать, Путин должен быть свергнут. Тогда она будет безопасна для мира.
Эта идея повторяет идею Вильсона, который в 1918 году отказался от мирных фспереговоров с Германией, потребовал её капитуляции, ликвидации монархии, суда над Вильгельмом.
Ну, суда он не добился, а революции в Германии добился. И сейчас многие — кто от сердца, кто за деньги — говорят, что война должна закончиться бунтом в России, свержением Путина и суда над ним.
Кстати, США не ратифицировали Версальский договор, что забавно.
Витте весной 1914 году говорил неоднократно о мире любой ценой. Он знал, что Романов хочет войны, и говорил: после войны не останется никого из немецких и русских властителей. Так и вышло. А ещё Витте говорил, что все финансы переместятся в США от войны подальше — так и вышло, почему ХХ век стал веком США. Что, «можем повторить»?
Вряд ли. Достаточно атомной бомбы, чтобы никто не пытался вторгнуться войсками в Россию. Гарантировать, что ядерное оружие не будет пущено в ход, не может никто. А значит, надежда повторить сценарий 1918 года — пустая надежда.
Кстати, Сербии победа во Второй Мировой войне особо на пользу не пошла.