Царь Мыльного Пузыря
«Езекия родил Манассию; Манассия родил Амона; Амон родил Иосию;» (Мф. 1, 10)
Царь Езекия почти соперничает с Давидом и Соломоном в благочестии (а по части супружеской верности безусловно их превосходит). Умер он в 697 г., через четыре года после того, как Иерусалим осадил ассирийский царь Сенахериб. Если по «русской шкале», то Езекия умер в 1251 году, через четверть тысячелетия после своего предка Соломона. Вдвойне Езекии повезло, потому что он оказался современником пророка Исайи, которого интересно читать просто так. С Исайей у царя вышло разногласие в оценке того, рушится Ассирийская империя или нет. В Ассирии тогда была междоусобица между Сенахерибом и Мардукаплаиддиной. (Как евреи произносили и писали эти имена! Как японцы произносят имена русских князей — то есть, догадаться, кого они имеют в виду, невозможно).
Очевидно, что рано или поздно любой мыльный пузырь лопается — а всякое царство есть (именно как царство) мыльный пузырь, это лишь демократия, откровенно изображающая из себя мыльный пузырь, имеет некоторые шансы на долговечность. Очевидно также, что признаком конца царства кесаря является появление двух соперничающих кесарей: разделившееся царство опустеет, говорил позднее Иисус (Мф. 12, 25), и это справедливо было и по отношению к Ассирии, и по отношению к царству Соломонову. Так ведь это все банальности, а вот угадать, когда именно опустеет — вот что не банально.
Езекия не угадал и поторопился, переметнулся на сторону Египта. Исайя угадал и мог бы злорадствовать, только вот злорадство с духом пророческим абсолютно несовместимо, почему пророков так мало. В конце концов, сложно угадать не факт лопания, а время. Всяк помрёт, да не всяк знает, когда. Езекия увидел светлую сторону этой неопределенности: во-первых, он всё-таки уцелел и вошел в историю как весьма набожный царь, во-вторых, за отдельные прегрешения он вроде бы и должен был увидеть конец своей державы, которая дышала на ладан уже несколько поколений, но всё-таки не увидел.
За прошедшие тысячелетия человек не изменился. Всё так же трудно поверить, что ещё при твоей жизни может исчезнуть все, что составляло основу этой жизни. Но ещё труднее поверить в то, что вдохновляло Исайю: ну и пусть! лучше самому внутренне распрощаться со всем, что имеешь, не дожидаясь никаких ассирийцев, и тогда, во-первых, успешнее противостанешь врагам, во-вторых, обнаружишь, что любой дом стоит не на фундаменте, а на земле, и если фундамент разрушить всякий может, то земля — Божия, на ней и надо жить.