«Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2 Кор 5:15)
В годовщину убийства отца Александра по церковному календарю читается рассказ о призвании апостолов. Оставьте рыбок в покое, будете со Мной ловить человеков!
Кажется, что это чудесное, символическое совпадение. Отец Александр проповедовал — и тут о проповеди. Но это лишь кажется. Евангелие оно такое, куда ни ткни, всё будет символическое, потому что оно всё о жизни для Бога, включая — именно включая — смерть для Бога. Кто хоть на миллиметр отклонился от курса своей жизни в сторону Бога, тот себя в Евангелии найдет всюду.
Сегодняшний монолог апостола Павла про тело как дом, который он хочет скорее — нет, не оставить, не разрушить, а чтобы этот дом оказался встроен в Мир Божий, «поглощен жизнью» (2 Кор 5:4) — это ведь тоже про смерть и отца Александра, и не только его. Христос встроил бесконечного Бога в земное измерение. Земное измерение ответило уничтожением Сына Божьего, но Он воскрес — поднял из руин разрушенную Вечность, Мир Божий, чтобы живущие на земле могли уже сейчас встроиться в Небо.
Вот отец Александр и «встроился». Встроился, когда посвятил себя проповеди Евангелия. Встроился не в церковную структуру, не в научную структуру, встроился в жизнь с Богом.
Последний год своей жизни отец Александр наконец-то построил для себя комнату. Веранду, пристройку к дому тестя и тещи, где он прожил всю жизнь «примаком», как говорят украинцы. Отряд приматов, подвид примаков. Наконец-то он расставил свои любимые книги, кресла какие-то изящные… Вот так вся его жизнь была встроена в Бога. Так и наша жизнь, любая жизнь может быть такой — это и есть «Царство Божие приблизилось». Приблизилось и ждет, когда мы к нему приблизимся до степени смешения и неразличения.
Наше тело заканчивается не там, где кожа. Мы же люди, мы воспринимаем как свое тело и свою одежду, и свои деньги, и свою квартиру, иногда и детей, иногда даже рабочее место. А как иначе — если мы любим свою работу, то рабочее место это наше всё!
Вот этой любви и дает Бог простор в Своем Теле.
Поэтому Иисус и умирает — телом умирает. Когда умирает кукловод, куклы падают. Когда умирает Бог, человек — если он сострадает этой смерти — оживает, становится вполне человеком, воскресает в вечности.
Эгоизм пытается захватить место Бога и разрушает себя, свое место, свой дом. Вера не спрашивает Бога, почему Он такой злой, несострадательный, сидит у Себя во дворце и нам не помогает. Вера оплакивает Распятого Сына Божия, уничтоженный Дом Божий, Храм Божий. Вера хочет принять в себя Христа, предлагает себя как место для Бога — и Воскресший селится в нас. «Прииди и вселился в ны!» Не разрушает нас, не изгоняет нас, а выводит нас из эгоизма бункера в простор Мира Божьего. Встраивает нас в Себя и Себя в нас.
Отец Александр был ненормальный нормальный человек. Митрополит Антоний Блум — я его видел — нормальный нормальный человек. Оба святые, но очень разные. Отца Александра убили гебешники, владыку Антония свели в могилу церковные приспешники гебешников. Отец Александр весь светился, владыка Антоний был очень такой… с фильтром, но у него очень светящиеся тексты, а Мень был ярче своих книг и речей. У обоих это был Свет Христов. Как дом может освещаться изнутри, а может — солнцем в окно. Так и нас Господь зовет за Собой, оставить наши свечки и спички, пользоваться Его светом. Ловить не для себя, ловить для людей — ведь кто ловит людей для Бога, ловит людей для людей же, не вытаскивает рыбу на берег, а помогает рыбе вернуться в море, ведь люди созданы жить не для жизни в безопасности, сытости и покое до безболезненного угасания включительно, а для жизни в Неугасимом и Неудержимом Свете Божием.