«Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним» (Ио 12:19)
С переводом есть проблема. Одна маленькая: слово «успеть» за два столетия утратило значение «достигать», «приводить в исполнение задуманное» и почти всегда обозначает просто «вовремя» (придти или сделать). В греческом тексте поставлен тот же оборот, что у Марка во фразе «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит» (8:38). Как всегда, очень странный вариант предлагает Кузнецова: «Мы ничего не можем поделать». Самый точный — самый древний: «никая же польза есть». Но самый напрашивающийся — мем из анекдота о балбесе, который выучился на хирурга, но остался балбесом. Перед ним больной в состоянии наркоза, и балбес командует: «Тампон! Скальпель! Зажим! Еще скальпель! Еще зажим! Еще скальпель! Еще скальпель!» Но, увы, и балбес начинает яростно кромсать пациента во всех направлениях, восклицая: «Ничего не получается!»
А что такое еще смертная казнь?
Странно, что нет самого напрашивающегося и вполне точного, почти подстрочного перевода: «Все бесполезно».
Интереснее с «миром». Опять же, перевод РБО/Кузнецовой уникален: все переводят «мир», а у РБО «весь народ». Впрочем, есть еще перевод лужковского: «весь город».
В оригинале «космос».
Преувеличение?
У страха глаза велики.
Впрочем, у восторга, счастья и любви.— тоже.
Чтобы убить человека, надо немножечко сойти с ума и вообразить, что налицо опасность. Да не просто опасность, а весь космос погибнет, если… Город? Народ? Страна? Цивилизация? Ну, нация или цивилизация тоже, наверное, можно, но «космос» — лучше. Космосом по встроенному в человек нежеланию убивать. «Через не хочу!»
Это выворотка ощущения, что настоящая, реальность любовь — это дело космоса, так что достать луну с неба органично и просто. Да, весь свет сошелся клином на любимом человеке, поэтому…
Поэтому можно все, даже родить. Вот убить — нельзя. Самый частый аргумент в пользу войны — это, мол, защита любимого существа — самый вздорный психологически, не соответствует реальности. Поэтому подготовка к войне есть прежде всего подавление в человеке любви. Мы тебя научим родину любить. Дальше следует непереводимая игра слов.
Посмотрите на космос и посмотрите, кто идет за Иисусом. Этот и эти. Бездонный и загадочный космос, мелкие и примитивные носители агрессии и суеверий. Посмотрите, успокойтесь и не распинайте.
А мы, мелкие и примитивные, бочком-бочком все-таки за Иисусом, за Космосом нашим, за нашим кровавым смещением, когда все вроде бы как у всех, а чуть-чуть сдвинуто по шкале так, что хочется плакать. О бесполезности Голгофы, об отдаленности воскресения, и немного о себе, мелком пакостнике, который у Бога как горошина у принцессы, только мешает и помогает понять, что Иисус не просто Бог, а Бог, Которому я крепко мешаю именно тем, что я мелок, съежился, ссохся тот, для кого целого космоса должно быть мало, и готов удовлетвориться заглядыванием в церковь словно в планетарий, а церковь-то куда важнее: роддом.