Когда «Отче наш» читаешь как «хиазм», зеркально-симметричный текст, то словам «Да святится Имя Твое» соответствует — в качестве следующей строки — «избавь нас от лукавого». Это позволяет разрешить извечное недоумение: вот это «лукавство» зло или злодей?
А «имя» это нечто абстрактное или конкретное? Неживое или живая личность?
Ни то, ни другое. Имя есть имя. Уникальное явление во вселенной. Имя человека — не человек, но человек без имени тоже не человек. Имя Божие — не Бог, но сказать «да святится Имя Твое» означает сказать: «Боже, я перед Тобой как лист перед травой... Как отражение неба в луже перед небом... Как солнечный зайчик перед Солнцем... Спасибо, что я — эхо Тебя. Лучше быть эхом Тебя, чем криком себя... Как Твое имя это Ты, и я зову Тебя тем, что ограждаю Твое Имя от произнесения, так я — Твой образ и подобие, и ты огради меня...»
Вот от чего «огради»? Чей я образ и подобие, когда вру? Когда завидую? Когда сержусь, дуюсь, сдуваюсь? Я становлюсь подобием сатаны или подобием зла? Ну, скорее первое, потому что сердиться это не подобие зла, это само зло. Избавь меня от превращения в имя какого-то безымянного жуткого существа... Чтобы, произнося мое имя, откликался Ты, мой Создатель, а не кто-то совсем-совсем посторонний.