Молитва по определению такое интимное дело, что проследить ее историю до истоков невозможно. Самые древние материальные следы молитвы — могилы, от скрюченных в позе зародыша скелетов, посыпанных охрой, усыпанных цветами, до мегалитов и пирамид. Захоронение сохранилось, молитва, которая породила захоронение, исчезла. Что думает человек, когда хоронит другого? Разное. Тем более, что сохраняются лучше всего захоронения, которые делались уже по традиции, из конформизма.
Кто-то первый молился и использовал труп как средство выразить молитву, но та первая могила условного Авеля не сохранилась. Сохранились могилы куда более поздние, которые создавались по инерции, часто вполне неверующими людьми, могила как социальная условность, ради других людей, ради коллектива, из конформизма. Чем больше конформизма, тем крупнее могила, а пирамида Хеопса — рекорд конформизма. Впрочем, мавзолей Ленина мал, а жизней-то погубил, может, и немало... Даже если считать в процентах.
Могила — овеществленная молитва перед событием смерти. Смерть — закат. Но ведь были и восходы? Роды? Были молитвы о новорожденных, обряды вроде обрезания, крестин или наречения имени? Были, конечно. Молитвы восхода. Просто пеленки сохраняются хуже саванов.
Только роды или смерть — события редкие, а молитва — если человек верует — событие частое. Ежедневное. Как восход и заход. Как и в других случаях, единственный способ восстановить, как это было, предположить, что первые молящиеся были такие же, как мы (то есть, конечно, на самом деле наоборот). Письменности еще не было, может, слов еще не было, но жесты были. Какие жесты? Их у любого человека два: поднять руки и опуститься на колени. Это не какие-то специальные религиозные жесты, это очень даже животные жесты, но и слова тоже вообще-то от животных сигнальных систем произошли... Всё из чего-то да произошло, важно, чтобы не возвращалось назад, а продолжало происходить до Исхода включительно и дальше.
Исходя из своего опыта, который называется «интуицией», можно смело сказать, что поднять руки — утренняя молитва, опуститься на колени — молитва вечерняя. Про «поднять руки» как-то даже исторически зафиксировано: это молитва именно восходящему солнцу. Любопытно, что большинство родов приходятся аккурат на 4 утра. (Исследование Лондонского Университетского колледжа 2005-2014 годов; только треть рождений приходятся на дневные часы.)
Вот Аврам когда становится отцом веры? Точнее, когда он рождается как верующий? Не как сын физического отца, а как сын Божьего Духа? Ночью. Бог является ночью, это в Библии, в рассказах об Аврааме и других патриархах, общее место.
Бог приходит к человеку ночью, перед рассветом, а человек приходит к Богу вечером. И опускается на колени. Потому что ну что сказать... Утром родился, днём натворил делов, прости меня, Господи,козла эдакаго, дуру грешную... По совести, мне бы сейчас умереть со стыда, но Ты добрый... Можно завтра еще раз родиться? И чтобы уже не я, а Ты во мне? А?
Сохранились сотни, даже тысячи статуэток II-I тысячелетий до Рождества Христова, изображающие людей с поднятыми руками. Все понимают без подписей: это люди молятся. Доказать, что утром, нельзя, но ведь понятно же... О чем молятся? Ох, о разном, в том числе, о военных победах... Самая знаменитая история, из-за которой пострадал Галилей, про Иисуса Навина, который поднял руки и стал молиться: Солнце остановилось и не закатывалось, и евреи смогли благодаря этому одержать победу в битве.
Почему досталось Галилею? Папские астрономы Галилея ценили и понимали, что он прав. Но помалкивали. А вот папские библеисты-буквалисты обвинили Галилея в том, что он считает, будто Солнце не останавливалось. Ну конечно не останавливалось! Евреям показалось! Когда ты смертельно трусишь — а в бою все трусы — тебе минута часом кажется. Ну, это седая древность. Может, если бы все евреи, а не только Иисус Навин, подняли руки, было бы лучше... Но трусам кажется, что поднять руки означает сдаться, потерпеть поражение. Бог учит другому... Многие битвы евреи проигрывали, многие... Но руки поднимать не перестали, к счастью, и руки, поднятые после поражения, выражают молитву куда более глубокую, чем молитва победоносная. Как сказал Борис Пастернак: «А пораженья от победы ты сам не должен отличать». Потому что история не заканчивается вечером, жизнь не заканчивается смертью — говорит вера, впереди — вечная жизнь. Поэтому первый епископ Иерусалима апостол Иаков так молился, что у него колени были похожи на верблюжьи суставы. На коленях молился. То-то Рембрандт нарисовал блудного сына на коленях, хотя в Евангелии не сказано, чтобы он падал перед отцом на колени. Но Рембрандту виднее!