«кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ио 4:14)
Жажда тут, конечно, метафора. Почему не будет? А чего жаждет человек? Справедливости! Что же такого в учении Иисуса особо справедливого? Ничего. Справедливость — в личности Иисуса. Если, конечно, Иисус личность, обладавшая ресурсом, достаточным для уничтожения тех, кто Его убивал. Это уж как нам вера скажет.
Веруешь, что Иисус мог поубивать всех, кто Ему угрожал?
Веруешь, что Иисус может поубивать всех, кто тебе угрожает?
Веруешь, что Иисус правильно делает, что не убивает никого?
Упс.
То-то в греческом тексте вода не «течет в жизнь вечную», а... Тут трудности перевода. По-гречески глагол «халестай», который в принципе обозначает только движения живых существ, когда они скачут. Подпрыгивают. Капли воды подпрыгивают как попкорн при жарке.
В греческом переводе Ветхого Завета «халестай» использовали там, где речь идет о схождении Духа на Самсона, Саула, Давида. А вы думали, прыжки — обязательно снизу вверх? Знаменитые горные козлы знамениты именно тем, что умеют прыгать сверху вниз. Наверх-то забраться легче, спасибо Ньютону. Воспарить духом дело нехитрое, а вот воспарив — спрыгнуть туда, где тебе непременно дадут по шеям, и это вынести как вынес бы сундук с бриллиантами из разбойничьей пещеры — это да... Это покруче Самсона будет. Если будет.
Наш — смог.
Вынес.
И только в этом смысле уместен известный антихристианский анекдот, где еврей спрашивает католика: а вот из итальянцев кто-нибудь смог стать богом? А Наш — смог.
