Наассон, «князь сынов Иудиных», — Иуде праправнук, современник Исхода, и о нем сразу же масса информации, в отличие от его предков-рабов. Рабство есть лишение всего, и прежде всего, лишение информации. Рабу ничего неизвестно, о рабе ничего не известно. Рабу ничего неинтересно, раб никому неинтересен.
Наассон буквально выскочил «из грязи в князи», был рабом — стал князем, главой целого племени, самого многочисленного, в семьдесят пять тысяч штыков. Впрочем, какие уж там штыки! Убегали от египтян, вот и все штыки. Да ещё породнился с «самим» Моисеем: сестра Наассона Елисавета стала женой Аарона. Сплошная семейственность. И место в лагере у Наассона с его отрядом было почетным, поставлено в перечне на первом месте — на востоке (перечисление начинается с востока, потом на юг и т.д.. — Числ. 2). И когда приносили жертвы, Наассон был первым. Впрочем, приносили все одинаковое количество — по двадцать одной голове всякой скотины, да ещё серебро и золото.
Откуда у беглых рабов, которые даже дрожжей с собой не брали, столько скота, да еще серебро с золотом?
А откуда в разоренной большевизмом России мерседесы? Понятно, почему евреи не рвались уходить из Египта: рабство бывает разное. Все рабы рабы, но некоторые рабы более рабы, чем другие. Вопрос в другом: богатый раб более раб или менее? Конечно, более, ведь он ещё и раб своего высокого положения, своих денег, он боится вернуться из рабьего богатства в рабью нищету. Небось Наассон был первым и среди тех, кто убедил Аарона соорудить золотого тельца. Чего ещё ждать от человека, которого зовут «змея» — а «наассон» означает именно «змея».
Ну зачем таким людям какой-то Спаситель? Эти евреи были совершенно как русские крестьяне — им воли не нужно, им землицу дай, и побольше. Им и Моисей был пятое колесо в телеге, хотя, конечно, Наассон-то уж точно выиграл — сделав карьеру.
Смерти они не боялись, — кто строит гробницы, тот боится смерти не больше, чем электрик электричества (и совершенно напрасно, между прочим). Когда читаешь какой-нибудь общий очерк мировых религий (как у о. Александра), то кажется, что да — ну прямо-таки рвались к Истине. А посмотришь на отдельно взятого Наассона Аминодавыча — ну зачем ему истина? Ему бы увидеть на надгробии надпись: «Князь сынов Иудиных», — и он счастлив.
Так что и в Исходе сохранялись все те различия, которые даже перед лицом опасности или счастья не дают людям быть вполне людьми: различия по власти и её всевозможным проявлениям.
