«Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а Он стоял у озера Геннисаретского,» (Лк 5:1).
Внучка строго спросила меня вчера, сколько в мире океанов. «Один океан, Мировой», - ответил я. С каким сочувствием она на меня посмотрела!
Так и с озером, которое кому Галилейское, кому Геннисаретское, а кому вообще Тивериадское, что нельзя не признать худшим вариантом, поскольку тут соединено имя оккупанта и язычника Тиберия с отчётливым для русского уха адом.
Лука добавляет к Марку и Матфею красочную и сочную деталь: народ напирал на Иисуса. Красочность в том, что это объясняет, почему Иисусу понадобилось залезать в лодку, а сочность в том, что появляется железная симметрия между началом и концом эпизода. В начале напирают люди на Иисуса, в конце напирают рыбы на сеть Симона и Андрея. Рыбы так напирают, что сеть рвётся, люди так напирают, что Иисус вырывается из толпы и чуть ли не в рыбу превращается, уходит в море.
Толпа хочет слышать слово Божие, да... Услыхала, прожевала и решила скушать Иисуса. Ишь, ловить человеков! Чтобы подписались на подставление щёк и прощение грехов! А по мо не хо? По по мо, по по мо! И на крест! Один средневековый богослов сравнил крест с рыболовным крючком, а Иисуса с наживкой — Бог-де таким манером подцепил сатану и выудил. Запоминающийся образ, ничего не скажешь, но малость того... бессердечный.
Для Луки важно, что людей было много. Ещё и в наши дни много любителей хвастаться проповедями на стадионах. А что хвастаться? Футбол тоже полные трибуны собирает, но футболистов от этого больше не становится. Нет уж, лучше как в конце рассказа: рыбы прорвали сеть и врассыпную. Ловить придётся каждую в отдельности. Оно и надёжнее, и человечнее, толпой («охлос» у Луки) в Царство Божие не входят.
