Тезаврация – превращение культуры в склад, человеческой жизни в выставку – есть гибель культуры. Там, где коммуникация, рынок, обмен заменяются сокровищницами, там исчезает человечность. Происходит нечто подобное тромбозу. Нет обращения крови – и нога (рука) синеет, а то и чернеет. Её можно сохранить, мумифицировав. Будет живой человек с выпотрошенной ногой, набитой соломой или хотя бы и золотым песком.
Именно такое происходило и происходит всюду, где государство смеет прикасаться к тому, к чему прикасаться не должно. Казённое православие, казённый марксизм, — они ведь изначально не были только идеологическим прикрытием насилия. В самом начале была какая-то живая вера. Но государство прикоснулось – и всё превратилось в золото. В мёртвое блестящее вещество. Такое в 1920-е годы произошло с марксизмом, такое в 1990-е годы произошло с православием. Тысячи книг, сотни проповедников и агитаторов, стройные ряды членов, — и всё это столь же живо как глиняные воины в могиле китайского императора. Богословы исследовали порученного им Бога до мельчайших подробностей, — и вот подробности и богословы есть, а Бога нет.
К счастью, государство, в отличие от царя Мидаса, должно не только прикоснуться к жизни, чтобы превратить её в золото. Оно должно ещё и не отрывать рук. Оторвёт – и золото, возможно, и останется золотом, но люди от него отшатнутся и пойдут искать хлеб.
В России есть коммунисты, в 2016 году им ещё дозволялось ежемесячно проводить митинги в Москве у станции метро «Улица 1905 года». Зрелище было жалкое: стоит десяток человек, укреплено три десятка огромных красных знамён, звучит запись гимна Советского Союза в исполнении многосотенного хора.
Таково и возможное будущее христианства. Десяток фанатиков, которым по доброте будут бесплатно предоставлять огромные средневековые храмы для богослужений, у которых будут интернет-библиотеки из сотен тысяч богословских книг, собрания видеоролик, запечатлевших навеки разнообразные богослужебные традиции, давно вымершие.
Даже если доброты общество не проявит, современные технические средства всё равно предоставляют активному человеку огромное плечо рычага. Один в поле не воин, а в интернете может поднять шум на весь мир.
Лучше так, между прочим, чем как сравнительно недавно, когда плечом рычага служил не интернет, а государство, когда принятие христианства одним выливалось в насильственное создание «христианской нации», и сотни людей начинали строчить о Христе, потому что за это платили немного, но лучше, чем за рубку дров. Как это и сейчас в некоторых странах бывает.
Есть соблазн объявить рычаг делом государственным, чтобы не всякая вошь смела на него нажимать, а лишь люди проверенные, сдавшие экзамены, надёжные. Чтобы в интернет пускали писать только в соответствие с полученным документом.
Только все изобретения, все гениальные тексты, все откровения и открытия совершались именно одиночками. Один человек догадался привязывать кремнёвое острие к палке, показал паре соседей, а потом миллион лет другие люди потихонечку это изобретение усваивали. Если бы существовал у приматов комитет, контролирующий использование палок и кремнёвых орудий, то мы до сих жили бы в несвязанном мире, где палки отдельно, а камни отдельно. «Мы» — сильно сказано. В таком мире не было бы шести миллиардов людей, было бы несколько сотен тысяч людей. Комитетов, возможно, были бы миллиарды – комитеты обладают способностью размножаться вне зависимости от успехов человечества.
Яков Кротоф сфотографировал