Рождественским постом 2015 года Сергей Адамович Ковалёв написал горестный текст: куда делись люди, в конце 1980-х выходившие поддерживать свободу... Сергей Адамович предложил квази-научное объяснение:
«Что случилось с теми сотнями тысяч активных москвичей, которые выходили заступиться за далекую Литву, а теперь призывают громить близкую нам Украину? ... Первое — это биологическая природа человека. Наши животные предки не выжили бы, если бы не научились делить мир на своих и чужих. ... Вторая причина. Доктор Геббельс был беспредельно циничный и мерзкий, но очень неглупый человек. Он сказал: «Дайте мне средства массовой информации и я любую нацию превращу в стадо свиней». То, что мы сегодня переживаем, — это массовый эксперимент, подтверждающий геббельсовскую идею».
«Квази-научное», кстати, это «неправильное».
Наши предки вымерли бы, если бы ошибались в делении на своих и чужих. Современный житель России абсолютно ошибочно считает немцев, американцев, теперь вот и украинцев — чужими. Кстати, «своими» русский человек не считает никого, даже жену или мужа. Потому и плохо живём, что считает своих чужими, а чужих (типа Путина) своими.
Про Геббельса вообще геббельсовская чепуха. Это ведь как раз любимый тезис Кремля — что Запад зомбирует людей. Даже сейчас, при разгуле цензуры, всё равно люди больше смотрят голливудское кино, а не кремлёвское. Что уж говорить про 90-е годы! Но ведь не зазомбировали в демократов никого? Потому что человек вообще плохо поддаётся зомбированию. И Геббельс был крайне малоуспешным зомбоделом, он только понты бросал — но зачем же их подбирать?
Научный же подход сух и прост. Свободно уезжать из России стало возможно в 1993-м году. Да-да, дети, не в сентябре 1991-го, а только через три года! Вот такая «победа демократии». Тут и начался взрыв. Триста тысяч человек, который в 1989 году выходили на площадь, уехали из России уже к 1995 году.
Между прочим, большевики с первых лет целенаправленно и системно высылали своих противников на Запад. Знаменитый «философский пароход» (вообще-то пароходов было два) — яркий пример. Андропов возродил эту тактику. В 1970-1980-е диссидентов прямо ставили перед выбором — уехать либо сесть. Власть предпочитала, чтобы уезжали. Во-первых, дешевле. Уехавших не надо кормить. Во-вторых, опыт показал власти, что уехавшие не опасны. Не Лелевели и не Герцены к сожалению, не Савинковы и Троцкие к счастью. Отъезды успешно обескровливали оппозиционное движение. Если враг не отъезжает, его отъезжают — так выслали Солженицына и Буковского.
Так что, когда в защиту перестройки говорили «ну так хотя бы стало можно ездить за границу», — это хвалят как раз за то, за что не надо хвалить. Просто андроповский приём заработал в широком масштабе. Всех недовольных выпускать, а кто не выпускается — тот и образует болото, Россией именуемое. И не пропаганда убеждала людей оставаться в России, а свой выбор, сердцем и умом. Честный такой выбор, между прочим!
В этом смысле глобализация и впредь будет поощрять неравенство государств, образование гнойников на теле человечества, когда в одном месте скопятся нормальные люди, зато в другом скопятся не слишком нормальные. Дело это хорошее — нормальным легче творить и любить. То есть, не то чтобы легко — творить и любить дело довольно трудоёмкое, это вам не паспорта у прохожих проверять, но это нормальные трудности, а не ненормальные лёгкости.
С другой стороны, глобализация ведь поощряет и возможности перемен для тех, кто в гнойнике остался или, не приведигосподи, родился. Потому что ежели человек родился в землянке людоеда, то он и помрёт, не подозревая, что можно не есть людей. А нынче таких девственных людоедов не бывает, и людоедам приходится огромное количество времени тратить на выпалывание прорезывающихся тут и там гуманистов. А людоеды не маленькие принцы, им прополка не так уж интересна. Почему свобода и пробивается.
Впрочем, «свобода пробивается» — риторика. Свобода не существует, существуют свободные. Людоеды все одинаковые, а свободные все очень разные, и быть свободным означает быть разным. Например, когда родители Иисуса эмигрировали из Израиля в Египет, они освободились от смертельной опасности. Точь в точь как русские, которые эмигрируют из России в Израиль, пользуясь тем, что израильтяне взяли на вооружение гитлеровскую идею еврейства.
Однако, когда родители Иисуса вернулись в Израиль, они не стали менее свободными. Они стали иначе свободнее, чем были до эмиграции и до ре-эмиграции. В сущности, они повторили Исход. Ведь эмиграция евреев из Египта в Израиль, организованная Моисеем, была порывом к свободе, но отнюдь не к безопасности.
Все участники Исхода, если называть вещи своими именами, погибли в пустыне. Их потомки, поселившиеся в Ханаане, претерпевали затем бесконечные поражения, сами были завоёвываемы, депортируемы, унижаемы и т.п. Остались бы в Египте — по сей день жили бы припеваючи. Ну да, рабами, но не лучше ли быть рабом в Египте, чем распятым в Иерусалиме? Вы думаете, Иисус не задавал себе этот вопрос в ту самую ночь в Гефсиманском саду? Это ведь была ночь Его второго рождения.
Первый раз Иисус родился в Назарете телом, но второе Его рождение было в Гефсимании, когда Он сделал уже самостоятельный выбор между ещё одной эмиграцией в Египет и эмиграцией в преисподнюю. Вернуться туда, где прошли самые счастливые детские годы, под сенью пирамид и сфинксов, или вернуться к Ироду. Это Ирод умудрённый, он передаст Иисуса римской власти, как инквизиторы передавали осуждённых светской власти, но результат ведь один — крестик, такой маленький, если смотреть от Храма, и такой большой, если Ты на нём.
Не дай Бог никому такого выбора, но дай Бог каждому выбор не между свободой и рабством (да и где она — свобода без примеси рабства!), а между быть в рабстве рабом и быть в рабстве свободным. Не бояться вернуться к Ироду, потому что не за иродами и не за пилата последнее слово, не за смертью и не за ложью, а за Воскресением.
