В США, в городе Феникс обнаружилось, что римо-католический священник Андрес Аранго, служивший до Феникса в Бразилии и в епархии Сан-Диего, крестил «неправильно». Он говорил «Мы крестим тебя». А крестит, заявил местный епископ, не община, а Христос. Аранго кается, диоцез рекомендовал всем, у кого есть сомнения, обращаться для исправления ситуации (ведь все последующие таинства тоже недействительны).
Проблема не в том, что кто-то окажется формально невенчаным и воспользуется этим для расторжения брака.
Проблема даже не в том, что такое объявление — оскорбление в адрес православных, которые крестит со словами «крещается».
Проблема в пресловутой «соборности» или «синодальности».
Зачем противопоставлять действие Господа Иисуса Христа и действие верующих и верных?
В том, что кто-то устроил скандал на пустом месте, проявилась всего лишь реакция, отказ от духа соборности в Церкви.
Другими, ещё более яркими проявлениями духа соборности у римо-католиков стали после Второго Ватикана служение литургии, когда священник стоит лицом к молящимся, и решительное указание на то, что литургии следует служить с общиной:
«Литургические действия суть не частные действия, но свершения Церкви, представляющей собою «таинство единства», то есть народ святой, собранный и руководимый Епископами. … Всякий раз, когда обряды, согласно собственной природе каждого из них, предполагают совместное их совершение при стечении и деятельном участии верных, следует подчёркивать, что такое совершение, если оно возможно, является более предпочтительным, чем отдельное и как бы частное. Прежде всего это относится к совершению Мессы, поскольку всегда остаётся в силе общественный и социальный характер всякой Мессы, а также к преподанию Таинств».
Тем не менее, как часто у католиков, «в порядке исключения» всё ещё можно служить мессу вдвоём с пономарём, а то и в одиночку. Так через эти исключения всякий порядок и утекает...
ХХ век остро поставил вопрос о личности и соборности, потому что стало уходить в прошлое принуждение. Принуждение обезлюживает Церков: в ней нет ни епископов, ни мирян, а только босс и исполнители/потребители.
Принуждение стало уходить в прошлое не само по себе. В человеке есть потребность в свободе, и оно перешло в новое качество. Есть и потребность быть личностью — свобода лишь условие существования личности. Из внешних факторов, способствовавших освобождению, нужно назвать глобализацию, которая резко уменьшила изолированность человека от других людей, подчинённость невежеству и нищете. Рост образования — очень важный фактор, хотя не единственный.
Тот же самый процесс шёл у православных, точнее, у тех православных, которые оказались вышвырнуты из родных стран. Николай Афанасьев служил одним из выразителем нового духа. Он черпал у католиков вдохновение и примеры, прибавляя к ним цитаты из православной традиции, «православизируя» стремление к общинности. В условиях первого поколения эмиграции – точнее, беженства – ярко проявился простой факт: священники и епископы сами по себе ничто, если нет мирян. Исчез один огромный мирянин – государство российское, которое полтысячелетия содержало Церковь, и оказалось, что миряне не потребители, а единственные созидатели Церкви.
В России последней трети ХХ века стала приобретать популярность идея, что Церковь есть совместное дело Христа, духовенства и мирян, а не просто раздача благодати, подобная раздаче тюремного пайка. В условиях сдавленности и несвободы, впрочем, эта идея осталась маргинальной и часто оказывалась соединены с очень реакционным духом, как в движении, организованном о.Георгием Кочетковым.
Суть конфликта вокруг формулы крещения не в том, что означает та или иная формулировка, а в том, как определяется, что та или иная формулировка означает. Кто-то присвает себе власть определять значение или все вместе решают? Босс говорит: «Этим слова означают то-то и только то-то, обсуждения не будет». Или по-человечески обсуждают?
Объявление недействительным крещения с формулой «мы крестим» это проявление ненависти к соборности. Нету никакого «мы». Правда, скрывают своё властолюбие за Христом: мол, не «я крещу», а Христос, а когда священник говорит «я», так это он образ Христа. Это смирение? Наоборот, это горделивое выдавание себя за Христа. Как будто только священник — образ Христа! Конечно, нет.
При этом скандал случился во время, когда Папа Римский объявил «путь синодальности» — как бы отвечая на призывы немецких римо-католиков к большей соборности, а на практике пытаясь выхолостить эти призывы и заменить соборность чуть большей гласностью. Пусть миряне немножко поговорят, большой беды не будет. Пусть выпустят пар, лишь бы реальная власть оставалась за аппаратчиками от религии.
