«Они сказали ему: Скажи нам, кто ты, чтобы мы поверили в тебя. Он сказал им: Вы испытываете лицо неба и земли; и того, кто (что?) перед вами, — вы не познали его; и это время — вы не знаете, (как) испытать его» (евангелие Фомы, 91).
Очевидно, что это вариация на слова Иисуса в Евангелии от Луки, сказанные «народу»: вы умеете распознавать, какая будет погода, глядя на «лицо» («просопон») неба и земли, но не распознали «это время» (12:56). Та же мысль у Матфея (16: 1-4), но тут адресат слов — фарисеи и саддукеи, которые просят небесного знамения. Однако, и у Матфея после монолога Иисус обращается не к фарисеям, а ко всем современникам Своим, так что под фарисеев — это приспособлено.
У Фомы не «время», а Иисус, стоящий «перед вами». Это тоже не сенсация: в канонических евангелиях часто спрашивают Иисуса, кто Он, точнее, Мессия ли Он (Ио. 10:24).
Ф. Брюс считал, что тут акцент смещён на самопознание, Кроссан тоже полагал, что налицо «гностицизирование» изречения из Луки. Но разве упрёк в неузнавании Иисуса — то же, что призыв познать себя?
В каком-то смысле — да, но гностицизм тут ни при чём. Это вполне общечеловеческое. В России популярны слова Александра Галича: «Бойся того, кто скажет как надо». Слова из песни против культа Сталина, вообще против культа личности. Священник Александр Мень, крестивший Галича, вспоминал: «Однажды, когда он прочел нам стихи о том, что надо бояться человека, который «знает, как надо», Каретников спросил его: «А Христос?» Александр Аркадьевич ответил: «Но ведь Он не просто человек…»
«Не просто человек» — это не о Христе. Это о любом и каждом человеке. Бесполезно, даже вредно пытаться познать себя или, тем более, познать Бога. Найти себя, найти Бога невозможно вообще, но особенно невозможно, если пытаешься найти себя и найти Бога. Искать надо истину, искать надо то самое «как надо» — как надо не мне, а всем. Истина не может не быть для всех, а вот «самопознание», «богопознание» легко превращаются в эгоистический самообман.
Каждый человек знает, как надо — в этом образ и подобие Божие. Поэтому надо бояться Того, Кто Знает, Как Надо. Это и есть «страх Божий», который так возмущает атеистов. Страшное это дело — знать, как надо. Пробуждающее не только силы, но и совесть, и человечность. Самое же страшное, что Бог, знающий, как надо, не живёт по этому знанию. Бог не Ленин, не кричит «есть такая партия», не тыкает рукой в светлое будущее и не призывает идти за Собой. Он идёт молча, Он часто идёт в самом конце, там, где самые слабые, самые уставшие, отставшие от сильных и отважных.
Знать как надо так же просто и органично для человека, как понимать, что тучи над морем несут дождь. Но призывать следовать за собой… Именно тот, кто знает, как надо, призывать не будет, потому что «надо» — это «надо каждому решить самому». Дождь обрушится на Иерусалим, но каждый сам определяет, что надо сделать. Один под дождём впервые поцелуется с любимым, другой раскроет зонтик и нехотя потащится на Голгофу, третий продолжит читать лекцию, и правильно сделает, четвёртый продолжит ждать покупателей.
Легко сказать, чего не надо делать под дождём. Например, нельзя поливать улицу — а ведь поливают под дождём улицы в Москве, граждане судьи! Нельзя под дождём завидовать, врать, предавать. Даже под грозой с градом этого нельзя делать! А что именно делать — написано у тебя на сердце, но это не для других, это для тебя, ты и делай. И горе тебе, если ты отрицаешь саму возможность знать, как надо. Ты можешь не знать, как надо, но ты должен знать, ты не должен переваливать своё знание на других, даже на Бога. Твоё знание — твой крест и твоё воскресение с вознесением.
Древние евреи боялись Того, Кто знает, Как Надо, до такой степени, что даже не называли Его. Они использовали пассив, фигуру умолчания. «Блаженны те, кого утешит». Кто утешит? Да Тот, Кто знает, Как Надо он и утешит. Утешит, если к Нему придёт нуждающийся в утешении, а не придёшь — не утешит, потому что Он знает, что нельзя утешать нуждающегося в утешении, если тот не просит. А того, кто насильно станет утешать, кто железной мочалкой будет вытирать слезинку ребёнку, а потом ребёнка расстреляет, потому что так надо для блага человечества, — такого надо бояться совсем другой боязнью, хотя слова звучат одинаково.
Можно ли уверенно определить, где Христос, где антихрист, где Иисус, где Ленин? Ну, от Ленина уж точно легко отличить — Иисус не призывать убивать, а запрещал убивать. И не только Иисус — слава Богу, «не убий» говорили многие, и будем говорить, пока убивают.
Жутковато, но через несколько строчек Галич помянул как символ зла: «Саломея с Иоанновой головой» — и отца Александра Меня хоронили в день, когда вспоминают казнь Иоанна Предтечи, чью голову снесла Саломея. А ведь «Саломея» — «Шаломея», от слова «мир». Но мир ценой крови — антимир.
Вот так, по клавишам заповедей, и сыграем симфонию познания, не интеллектуального долбания по клавишам ксилофона, а симфонию, где Бог и люди знают, как надо, и воплощают это знание — Бог во Христе, а мы — в вере, надежде и любви.
